Текст книги "Мир перевернутый (СИ)"
Автор книги: Киара Румянцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 9
Истина прогуливалась рядом
Чтобы не сгореть в любви, надо препарировать собственное счастье.
Я сидела на диване в красиво обставленной гостиной огромного даже не дома, дворца, который принадлежал родителям Марианны.
Естественно, ни в какое кафе мы не пошли. После моего потрясающего спектакля всем требовались объяснения. Напротив меня сидел Марк, он как-то подозрительно весело усмехался и кидал на меня взгляды, в которых явно читалась искра авантюры. Кьяра, наоборот, была молчалива, сосредоточенно изучала чаинки в чашке с чаем. Самое страшное мне почему-то было смотреть на Марианну. Даже мысль о том, что мне сейчас устроит подруга, вгоняла в ужас.
– Может, хватит играть в молчанку? – поинтересовалась Ульяна.
– А что сразу я? – попыталась я изобразить невинную овечку.
– Действительно, – хмыкнул Марк.
– Ирин, по-моему, пора объяснить, что это такое было?
– Ну… я хотела заткнуть это дуру, – брякнула я.
– Ну конечно, – иронично отозвалась Марианна. – И другого способа ты не нашла? Ты уж прости, но огрызалась так, что Лиана готова была кинуться на тебя. Поверь, со словесной частью этого цирка ты справилась замечательно.
– И с показательной, кстати, тоже, – засмеялся Марк.
– Спасибо, – скромненько поблагодарила я.
– Ты думаешь, это комплимент? – сузив глаза, предостерегающим тоном проговорила Марианна.
От ответа меня спасла Кира.
– И что теперь делать? – спокойно спросила она, отставив кружку с чаем.
Кьяра вообще отнеслась ко всему как-то подозрительно равнодушно. Если быть совсем откровенной, то я думала, что самый большой нагоняй получу от нее. А возможно и не только нагоняй, но и обиду. Я, конечно, была в курсе, что они с Марком всего лишь лучшие друзья, но все равно какая-то часть меня, которая упорно отрицала возможность существования вот такой дружбы между мужчиной и женщиной, верила в то, что там не только приятельские отношения.
– А что? Мне понравилось, – улыбнулся Марк. – Думаю, Ирине тоже… – Он кинул на меня еще один проникновенный взгляд.
А мне стало как-то неуютно. Я, в общем, и поцелуя-то не запомнила…
– Только не говори мне, что тебе не понравилось?! – возмутился Горьев, но как-то по-детски, что ли. Ульяна прыснула, пытаясь сохранить серьезное выражение лица согласно заявленной обстановке. Кьяра заулыбалась, покосившись на лучшего друга. Только Марианна продолжала буравить меня взглядом.
Этак она во мне отверстие просверлит.
– Кхм… Понравилось, – протянула я, пытаясь вспомнить, «как это было».
– Более оскорбительного я ничего в своей жизни не слышал, – обиделся Марк.
– Ну, прости, я была немного занята, – не подумав, ляпнула я.
Ульяна захохотала и повалилась на диван.
– Действительно, – засмеялась Кира. – Марк, ну что тут непонятного? Занят был человек, не заметил всей прелести момента.
– Это потому что, когда хочешь кого-то задеть, не надо использовать других в своих целях, – холодно проговорила Марианна.
– А кто-то не хочет рассказать правду! – огрызнулась я, старательно не замечая сделанный прямым текстом намек.
– Стоп! – Марк перестал веселиться. – Потом поговорите. Сейчас надо подумать, как выкрутиться из этой ситуации.
– А мона и не выкручиваться, а все так и оставить, – высказала общую мысль Ульяна.
– Обман, – констатировала Кира.
– Дурдом, – возразила ей Марианна.
– Кира права, – покачала я головой. – Я не могу так… да и для чего?! – задумчиво отозвалась я, рассматривая все обстоятельства и их последствия с другой стороны… Ох, что же я натворила!
– Для чего – надо было думать раньше! – отрезала Марианна.
– Не надо так, – проговорила спокойно Кира, с укором смотря на нее. – Ты рассматриваешь ситуацию только со своей позиции и не хочешь оценить с другой стороны. Осудить ты всегда успеешь, а вот понять надо именно сейчас. Ирине тоже тяжело, так что, думаю, бескомпромиссные заявления можно временно оставить.
Марианна хмуро посмотрела на Кьяру и нехотя кивнула.
– Тогда надо только решить, как вам поестественнее расстаться, – проговорила Ульяна, переводя взгляд с Киры на меня, – но только не сразу. А то как-то не правдоподобно получится, и все старания что-то там кому-то доказать пойдут прахом.
Приплыли! Вот так. Я тут, значит, пытаюсь скрыть истинную причину своего безрассудного поведения, а она, оказывается, всем уже известна.
– Ну и что? – Марианна удивленно посмотрела на нее. – А как ты представляешь все это? Да о чем мы вообще говорим?! Завтра же надо будет все это опровергнуть.
Я аж поморщилась – ну надо же – опровергнуть! Может еще листовки напечатать: Ирина и Марк – пошутили.
– В газете, – хмыкнул Горьев.
Вот поражаюсь с человека. Я его бог знает во что втянула, а он веселится. Словно это не он один из главных действующих лиц в этом фарсе. Хотя, наверное, ему действительно весело, разнообразие. Марк с нашими девчонками не встречался, а вот со стороны всегда пожалуйста… С Зораном бы они точно нашли общий язык по максимально эффективному методу совращения прелестниц и проводимых авантюр.
Хотя почему могли? Скорее всего, уже нашли!
Так ладно, съехали, точнее, обратно въехали на насущную тему – что делать?
– Они должны сами решить, – дипломатично заметила Кира. – В конце концов, не мы в этом замешаны, а только Ирина и Марк, значит им и решать.
Марианна недовольно покосилась на Киру, но промолчала.
Ну, с Марком все понятно. Ему однозначно параллельно – для него это все как игра, кстати, достаточно бессмысленная. До меня только сейчас начало доходить, что Нику-то все мои сегодняшние выкрутасы были по барабану. А то я чет всё в облаках витаю, мстю организовала спонтанно, а Нику, скорее всего, без разницы, с кем я шашни вожу.
И это, заметьте – правильно!
– Ну что, Ирина? – усмехнулся друг, чуть наклоняясь в мою сторону и заглядывая в глаза. – Хочешь повторить?
Хороший такой вопрос… правильный, обстоятельный… с намеком.
Нет, Марк, не хочу. Но как теперь выбираться из дурацкой ситуации, не представляю. Наверняка, все уже знают, и если мы завтра расстанемся… да я просто не переживу поток насмешек и сочувственных взглядов.
Захотелось сесть и завыть от безысходности.
– Тогда так, – откинувшись на спинку дивана, проговорил Горьев, правильно истолковав мой затравленный взгляд. – Неделю, максимум две изображаем бурный роман, а девчонки разнесут слух, что мы вместе уже с лета.
– А потом?
– Поссоримся, – пожал плечами друг. – Ирина, ты на ровном месте трагедию создаешь.
– Как? – тупо спросила я.
Что-то отделалась я малой кровью….
– Обычно, – это уже Марианна. – Ирин, ты иногда такая наивная и такие глупости спрашиваешь, что слов нет!
– Я даже согласен на то, чтобы ты меня бросила, – великодушно разрешил Марк.
– О как! Ну, спасибо, ты непозволительно щедр – съязвила я.
– Неправильная реакция, – наставительно заметил друг. – В данной ситуации язвить должен я, а ты сидеть тихо с чувством вины и осознанием неправильности своего поступка.
– Прости, – прошептала я.
– Иринка, – покачал головой Горьев, – ты как ребенок.
– Ребят, мне пора, – проговорила Ульяна, вставая.
– Подожди, вместе пойдем, – отозвался Марк и тоже поднялся. – Тебе домой?
– Ага, – кивнула девушка.
– Ты идешь? – спросила меня Кира.
Я посмотрела на Марианну.
– Нет. Я сама, попозже.
– Хорошо, – кивнула она и понимающе улыбнулась.
Затем подошла и просто обняла меня, тихо шепнув:
– Все будет хорошо… просто поговорите.
Нет, ну объясните мне, как можно быть такой непрошибаемой? Я бы уже от любопытства умерла или хотя бы как-то отреагировала. А Кира в своем репертуаре: всех поняла, всех простила, дала совет, как обычно серединный, и удалилась. Ей бы миротворцем пойти! Вот действительно девушка, которая и огонь со льдом бы примирила. Мне бы ее таланты…
Марианна, проводив гостей, тихо вошла в гостиную, да так, что я ее даже поначалу не заметила.
Я мрачно посмотрела на подругу: как бы дальше не разворачивались события, я должна знать, из-за чего меня приплетают к чужим проблемам.
Марианна села на диван, поджав под себя ноги.
– Теперь ты играешь в молчанку? – холодно поинтересовалась я.
Я почему-то заранее настроилась на то, что подруга добровольно рассказывать ничего не будет.
– Нет, – покачала она головой. – Думаю, с чего начать.
Ее худенькая фигурка казалась такой хрупкой и… сломленной, что мне стало не по себе. Ну что я за чудовище?! Не заслужила она от меня подобного! Я встала, подошла к подруге, присела на корточки и обняла.
– Прости меня, – прошептала я.
– Я понимаю, – кивнула Марианна. – Знаешь, уже поздно, – протянула она, смотря на сгущающиеся сумерки за окном. – Останешься? – Интересно, здесь больше вопроса или утверждения.
– Останусь, – согласилась я. – Только тетке позвоню.
– Звони, я пока насчет ужина распоряжусь…
– Не надо! – вскричала я.
Марианна удивленно посмотрела на меня.
– После всего произошедшего я просто не переживу еще вспоминать, что какой ложкой есть… – взмолилась я.
– Ирина, – закатила глаза подруга.
– А давай просто закажем… суши!
– Мой повар отлично их готовит. Зачем заказывать?!
– Ну, устрой ты им сегодня выходной!
– Выходной? – переспросила она, да так удивленно, будто слова такого никогда не слышала и значения его не знает.
– Да, знаешь, людям приятно получить выходной среди недели, – улыбнулась я.
– Ты так говоришь, будто я изверг!
– Ну что тебе стоит… – заискивающе проговорила я.
– Ладно, – буркнула она, – сейчас всех отправлю и закажу. А ты пока тете Вале позвони.
Разговор с теткой выдался коротким и эффективным. Вот всегда бы так.
Расположились мы все в той же гостиной. Я переоделась в спортивный костюм, который стоил столько же, сколько весь мой гардероб за лет этак пять, включая верхнюю одежду и обувь.
Мы сидели на полу на больших диванных подушках, говорили о всякой ерунде и с аппетитом поедали творения японской кулинарии.
Марианна рассказывала какой-то забавный случай из своей школьной жизни, а я тихо обалдевала – весь ее мир был другой! Абсолютно, невозможно, необъяснимо другой! Я слушала и понимала, что никогда не смогу войти в ее круг. Даже появись у меня пара миллионов, я все равно продолжала бы жить той жизнью, к которой привыкла.
Интересно…
– Скажи, а когда ты познакомилась с Ником? – прервала я подругу.
– Еще в школе, – ответила она, в мгновение ока став серьезной и сосредоточенной. – В частной закрытой школе «Поколение». Он учился на класс старше.
– И каким он был? – осторожно спросила я.
– Немного другим, – чуть заметно усмехнулась девушка. – Они все были немного другими…
– Все? – удивилась я.
– Да, ты разве не знала, что с Зораном и Ярославом он дружит с детства…
– Знала, – кивнула я.
– Ну вот, а в десятом классе к нам перешли Антон и Дима. До этого они жили во Франции…
– И что в них было другое?
– Как тебе объяснить… Все, кто учился у нас кичились своими родителями, чем круче у тебя отец и чем больше у тебя денег, тем выше твой негласный рейтинг. А они… Несмотря на то, что отец Ника занимает двадцать вторую строчку в списке самых богатых людей мира… он никогда этим не бросался. Если возникали какие-нибудь проблемы, то он всегда решал их сам. Честно скажу, старшего Эрденко я видела всего два раза и то только на приемах.
– Это необычно? – спросила я, не особо понимая странности.
– Это таинственно, – улыбнулась девушка. – Понимаешь, Зоран, например, всю женскую половину очаровывал…
– Да, я заметила, – засмеялась я. – Ему и делать ничего не приходится – природное обаяние на лицо.
– Ярослав брал своей мягкостью и был самым спокойным и миролюбивым, – продолжила Марианна. – А Ник… в нем была загадочность, тайна. А что еще надо девушке, чтобы влюбиться? И он активно этим пользовался. Но ни разу не было такого, чтобы его… любовницы разобиженные хотели отомстить или навредить. В нем многое сочетается: благородство соседствует с презрением, таинственность с открытостью, вежливость с грубостью. Он всегда разный и к любому человеку сможет найти свой подход. Если Ник чего-то хотел, он это просто брал. Но в тоже время в нем уживалась и какая-то простота, мягкость… Например, он запросто мог поехать в магазин и сам купить себе продукты или…
– Ага, это вообще странно, – хихикнула я.
– Это для тебя нормально, а для нас необычно! – строго проговорила Марианна.
– Ладно-ладно, прости! Я иногда забываю, что за вас все делали другие… А откуда ты так много знаешь про него?
– Ну, наверное, потому что в школе я была очень популярна, – как само собой разумеющееся сказала подруга.
– Спасибо отцу? – не удержалась я.
– И не только, – кивнула она.
Вот тут уже замолчала я. То, что Марианна при наших модницах сдерживала себя, это понятно. Все же в нашем Институте конкурировать с Марианной практически некому, а вот в столице… запросто! И методы завоевания авторитета меня не просто пугали, а угнетали. Уж лучше старой доброй дракой, чем вот так…
Дети, а уж подростки тем более, вообще по своей натуре очень злые. Они еще не понимают, насколько болезненно можно ударить словами, а чувство сострадания пока не перешло в ту стадию, когда осознание вины приводит к мукам совести. И как часто я наблюдала слезы и истерики у своих одноклассниц, потому что одна другую назвала «толстой коровой» или «увела парня». У Марианны же было все по-другому. Эти дети не просто знали, что словами можно уничтожить человека, они этим активно пользовались. Унижали более… «бедных», безжалостно уничтожали «неугодных», зарабатывали авторитет, интриговали, врали, потому что иначе выжить было просто невозможно!
Я не в первой слышала от Марианны рассказы о ее жизни, но почему-то никогда так остро не ощущала огромную разницу между нами.
И как меня вообще угораздило поступить в Университет к одним богачам?! По какому странному стечению обстоятельств я попала в мир, который пусть вроде и рядом, но пропасть между мной и ним казалась размером с хорошую вселенную. И ведь не могу сказать, что я шибко умная. Может, на общем фоне и не полный бездарь в учебе, но были люди, которые действительно заслужили свое место на бюджете. А вот про себя я такое сказать, увы, не могла… Почему же судьба-злодейка распорядилась так, что я попала в чуждый мне мир, в окружение людей, которых я по большей части не понимала.
А с другой стороны – не поступи я в Институт, никогда бы не познакомилась с Марком и Кирой, Ульяной и Марианной… Ником.
– А вы с Ником… – начала было я и тут же замолчала. Стало как-то неудобно спрашивать про их отношения, и я поспешно отвела взгляд.
– Нет, – усмехнулась Марианна, смотря на меня. – Мне сложно это объяснить, но два самых популярных и знаменитых человека в школе вместе… это пошло. Мы с Эрденко во многом были похожи…
– Ясно, вы дружили?
– Общались, – подумав, ответила она. – Дружбой это сложно назвать… приятели скорее. Мы достаточно хорошо друг друга понимали. Да и общий социальный статус сближал. Была пара моментов, когда он мне помог, без последствий для меня, так что – да, в некотором роде, насколько это вообще возможно у нас, я ему доверяла чуть больше чем всем остальным. Пусть не полностью, но предугадать его действия я могла, да и конечные цели почти всегда видела.
Я замолчала, переваривая полученную информацию.
– Ирин, ты влюбилась в него? – тихо спросила Марианна.
Я подняла взгляд на подругу.
– Не знаю, – ответила я и с поразившей меня саму ясностью поняла, что это правда. – Две недели назад была уверена, что люблю. А сейчас…
– Ирин, ты его не знаешь, – отрезала подруга несколько жестче, чем ожидалось. – Не путай влюбленность с любовью. Он… я знаю, чем он тебя покорил, но ты можешь сказать, за что ты его любишь?
– Любят не за что-то, а вопреки чему-то, – отстраненно произнесла я.
– Нет, – категорично заявила Марианна, и я немного удивленно посмотрела на подругу. – Сначала приходит влюбленность, абсолютно ни на чем не основанная. А уж потом в процессе общения выявляются недостатки, и тогда два пути: либо ты продолжаешь любить, либо… это было лишь мимолетное увлечение. Страсть, влечение, желание, что угодно, но только не любовь. И теперь ответь сама себе: за что ты его полюбила?!
Я задумалась. Хорошо так задумалась. От натуги казалось, все шестеренки в голове заскрипят и повылетают к черту.
Ник… ну, первое, я запала на его внешность – тут даже и говорить не о чем. А второе… он удивил меня, когда после моих оскорблений помог с Толоком. И вместе с удивлением пришли симпатия и благодарность. С Ником было приятно общаться, правда только тогда, когда он не подшучивает и не язвит.
Так…ввязался в драку фактически из-за меня. Помог… Эм… что-то еще…
Черт! Похоже Марианна права – это просто влюбленность…
Все, что между нами происходило, легко можно отнести к симпатии, но никак не к любви. А поцелуй… Наверное, Ник сказал тогда правду, он действительно был на нервах, да и я тоже… В какой-то мере можно быть ему благодарной, не стал мучить и обманывать, а сказал прямо. Да, было неприятно такое услышать, когда я в своих мечтах чуть ли не до свадьбы дошла. Но, если в дальнейшем ничего не светит, то правильнее всего разрушить фантазию в своей голове сейчас, чем реальные события потом.
А если бы Ник промолчал… я бы подумала, что мной банально воспользовались… что я вроде его бесчисленных игрушек, с которыми можно делать все, что ему захочется. Или… он бы продолжил за мной ухаживать и так далее, но все равно когда-нибудь настал бы печальный конец. И тогда неделя слез показалась бы мне просто мелочью.
Да и вообще о чем я думаю? Мы кардинально разные, и в этом я еще раз убедилась буквально пару минут назад, слушая Марианну. Никакого будущего нам с Ником не светило и не темнило. Не стоит себя обманывать. Он уедет, а я останусь.
Увы. Но в любовь на расстоянии мне верилось с трудом, а точнее вообще не верилось. Да и мир, в котором он живет… Я к Марианне-то боюсь в гости приходить, а с ним пришлось бы куда-нибудь выходить… Становиться посмешищем для того высокого общества, которое его окружает, мне бы не хотелось. Естественно, я могу вести себя согласно всем правилам этикета, но надолго меня явно не хватит. Да и притворяться я не умею. Лгать – возможно, но строить из себя кого-то другого – нет.
– Знаешь, если бы это был кто-то другой, – осторожно начала подруга, смотря на меня, – то я бы сказала: переспи с ним и все пройдет…
– А мне почему нельзя такое сказать? – полюбопытствовала я.
– Потому что мне кажется, это не твой вариант, – иронично хмыкнула подруга.
Очередное обдумывание навело на мысль: она опять права!
– Я не люблю его, – вынесла я вердикт. – Но он мне нравится… очень сильно нравится. Возможно, влюбиться пока не с чего, но и были моменты, которые… заставили меня обратить на него внимание. И, да, ты права, я сначала запала на…
– Внешность, – криво улыбнулась подруга.
– Ага, – грустно признала я сей факт.
По всем показателям получалось, что я беспросветно-неисправимая ветреная личность.
– Не ты первая попалась на красивую обертку! – Вот так немилосердно меня опустили на уровень ватерлинии. – Его обманчивая внешность почти всех вводит в заблуждение. А уж если ему что-то надо, то тут и природное обаяние подключается. И никто не задумывается, что если он обратил внимание, то не потому, что ему человек нравится, а потому что ему что-то надо. Он очень хорошо знает, как сделать так, чтобы достигнуть намеченной цели, и поверь мне, он не побрезгует самыми низкими средствами, чтобы добиться желаемого.
Мне кажется или она, на ряду с капитальной ненавистью к Нику, все же ему немного завидует?!
Честно признаюсь, как-то не вязался у меня описанный подругой образ Ника Эрденко с тем, что я о нем успела узнать. Ну не может быть человек настолько… многоликим. Парень, которого я знала, был пусть немного заносчивым, но все же добрым и заботливым, но никак не злым и коварным. Я вообще не понимаю, как можно манипулировать людьми? И ни теоретически, ни практически этот процесс представить не могла. Ну, поважничать, кинуть пару оскорблений, но чтобы управлять…
Но и Марианне я верила. Да, в ней говорит обида, злость на него, и явно не с потолка все это взято. Я знаю Марианну и точно могу сказать, на ровном месте эта девушка не будет разводить такую бурную деятельность. Истерики и причитания это скорее по моей части. Марианна отличается большей твердостью и цинизмом. Характер, закаленный высшим обществом, трудно чем-нибудь прошибить. А вот я сейчас начну метаться между подругой, которую люблю, и парнем, который мне нравится. И что-то мне говорит, несмотря на все предупреждения и разговоры, я не смогу просто так от него отвернуться.
– Уже хорошо, что ты поняла, что именно тебя привлекло в нем. – Наверное, мой несчастный вид все-таки пронял подругу, и она решила подсластить горькую пилюлю.
– Спасибо, – хихикнула я. – Я все же не безнадежна. И раз оказалась такой умной, может, расскажешь, что вы не поделили…
Марианна отвернулась, смотря в одну точку.
– Мне надо знать, – осторожно попросила я. – Считай, что это еще одна терапия от моего безумия.
Марианна молчала, а у меня появилось ощущение, что если бы не я, она бы ни за что не согласилась рассказать.
– Два года назад я поступила в Архитектурный Университет со своей лучшей подругой детства. Алёна была славной, очень доброй и мягкой… романтичной. Всегда видела в людях только хорошее. Она была, словно из другого мира… Я поражалась ее кротости и потрясающему умению прощать. Для меня она была сродни чуду. Мы никогда не сорились. Знаешь, Алёнка была похожа на хрупкий цветок. Мне всегда казалось, что наш мир слишком жесток для таких людей, как она, поэтому я как могла оберегала ее. Из-за слабого здоровья Алёна была вынуждена находиться на домашнем обучении, но всегда мечтала пойти учиться в обычную школу. И вот по окончанию школы она как-то сказала, что хотела бы поступить в Университет: учиться со всеми вместе, общаться, дружить. Ее глаза так горели, когда она об этом рассказывала, что… в общем я приложила максимум усилий, чтобы родители разрешили ей. Согласились они не сразу и с условием, что мы будем учиться в одном и том же университете. Я клятвенно их заверила, что все будет замечательно…
Что-то мне уже не нравилась эта история… Я, конечно, и раньше думала, что ничего хорошего мне не будет рассказано, но сейчас появилось стойкое ощущение чего-то мрачного… и грязного.
– Первые полгода прошли замечательно, а потом я стала замечать, что она как-то изменилась, стала более… волевой. Я тогда не придала этому значения. У Алёнки появилось много друзей, и она казалась такой счастливой, что на некоторые вещи я просто решила не обращать внимание.
– Ну, если она всегда была дома, то не удивительно, что в характере что-то поменялось, – нерешительно заметила я.
– Да, – кивнула подруга, словно вовсе не слышала меня. – Прошла первая сессия, и как-то незаметно мы отдалились. Не то чтобы совсем, но у нее расширился круг общения, и я прекрасно понимала, что столько же времени проводить вместе, как это было раньше, у нас уже не получится, но все же была удивлена, когда узнала, что она начала встречаться с Зораном.
– С кем?! – я резко подняла голову, изумленно смотря на Марианну.
– Я вот тоже удивилась. Ты же знаешь его… Ну как с ним можно строить серьезные отношения? Но разговор с Алёной ни к чему путному не привел… Мы первый раз в жизни с ней поругались.
Я постаралась скрыть ухмылку. Зная Марианну, представляю, как это выглядело… Если этой Алёне действительно нравился Зоран, то, естественно, она могла пойти против категоричных и бескомпромиссных заявлений подруги. Это Марианна со своим цинизмом и умением видеть сквозь блестящую мишуру показной галантности и обходительности понимала, что Зоран не исправим, а вот мечтательная Алёна – вряд ли. Наверняка вообразила, что она этакая героиня любовного романа, которая для закоренелого ловеласа подобна лучу света в темном царстве. Вот только сам Полоцкий не был тем самым темным бездушным царством, которое презирает и которому чуждо все человеческое, в том числе и искренние отношения. Он прекрасно знает, что такое дружба и любовь, в этом я убедилась на собственном примере. Вопрос в другом: а нужны ли ему в этом возрасте с неограниченной ничем свободой действий, когда ты не обременен обязательствами, и мир крутится только вокруг тебя, а взрослая жизнь только маячит на далеком горизонте, такие вот отношения?
– …Я ничего такого не говорила… просто заикнулась, что и Зоран, и Ник не совсем приверженцы… постоянных связей. В итоге наслушалась столько всего о себе… Ничего не добившись, я отправилась поговорить с Ником. Только он имел хоть какое-то влияние на Зорана и мог бы уговорить того не делать… опрометчивых поступков. Ирин, я тогда в первый раз наступила на гордость и просила за кого-то…
Марианна схватила со стола бутылку с вином, налила в бокал и залпом выпила.
– Он ее бросил? – спросила я.
В ответе я не сомневалась – бросил! Но почему-то захотелось услышать подтверждение.
– Кто, Зоран?
– Да, – с нетерпением кивнула я.
– Они так и не начались встречаться… – зло усмехнулась Марианна, совсем не аристократически стерев тыльной стороной ладони капли вина на губах. – Точнее, не успели, наверное. Утром мне позвонила Алёнка вся в слезах и сказала, что она провела ночь с Ником… Я тут же приехала к ней домой и попыталась хоть как-то помочь, но она сказала, что это я во всем виновата… что она не нужна ему из-за меня! Это был словно другой человек, она кричала, обвиняла, плакала… я пыталась ее успокоить, как-то помочь. Но ничего не получилось, и я просто ушла, махнув рукой. Я не видела тогда, как для нее это важно. Ей было больно, но я решила, что это надо просто пережить, ну ничего ведь такого страшного не случилось. Думала, переболит и все вернется на круги своя. В ту же ночь она перерезала себе вены… – голос подруги стал сухой и холодный.
Я поежилась, словно теплую гостиную наполнил ледяной воздух.
– Я приехала почти сразу… но Алёна не хотела меня видеть… Врачи говорили, что она не в себе… что только и повторяет имя – Ник… В коридоре больницы я встретила ее родителей. Они сказали, что нашли записку… предсмертную. Я точно не знаю, что там было написано, но то, что мое имя там фигурировало, это мне дали понять. Они попросили больше никогда не приближаться к их дочери. Более того, они обвинили в случившемся меня!
– Она жива? – спросила я охрипшим голосом.
– Да.
– А Ник? – спросила я и тут же пожалела. Страшно мне было слышать ответ на этот вопрос. Точнее сказать, я вообще не хотела знать его.
– Ник? – холодно усмехнулась она. – Знаешь, если бы он сделал, как я просила… если бы прислушался ко мне…
Слушая всю эту историю, наряду с охватившим ужасом, в меня закралось и какое-то беспокойство… Что-то в рассказе Марианны вызывало во мне сомнение, но вот что, я пока понять не могла.
– Вы из-за этого теперь в ссоре? – спросила я, решив обдумать все более обстоятельно попозже.
– Нет, – покачала она головой. – Слишком легко ему все дается. Слишком просто оказалось для него уничтожить другого человека. Да, Алёна не могла за себя постоять, но и я была виновата в случившемся. Смотря на его чересчур самоуверенный вид, я в бессилии сжимала кулаки. Потому что отомстить ему было практически невозможно, и грозило ответными шагами с его стороны. Но, не смотря на это, я хотела, чтобы он испытал хоть капельку того ужаса и боли, которые терзали Алёну… Я хотела заставить его пережить тот кошмар, который пережила я. Испытать то унижение, когда меня обвинили в попытке самоубийства подруги, – зло произнесла Марианна, и меня прошиб холодный пот. В том, что Марианна умеет причинять людям боль, я не сомневалась.
Когда она продолжила, голос ее утратил какую-либо эмоциональность, и рассказ стал напоминать доклад. Череда событий, голые факты задуманного и сделанного.
– Подступиться к нему было практически невозможно. Но я ждала, и случай представился довольно скоро. Через месяц после происшествия был прием. В тот день отец Ника собирался заключить какую-то крупную сделку. А до этого я узнала, что Ник трахается с одной американкой, дочерью будущего делового партнера его отца. Папашка так переживал за свою дочурку, так оберегал, все трясся за ней и расхваливал, какая она у него умница. Даже жених у этой крашеной сучки был, – хмыкнула подруга. – Дело было за малым – оставить их наедине. Девчонку я обработала по полной еще на банкете. Глупая дура! Она так легко поверила мне… та еще потаскушка! А дальше…. камера, фотографии. Картинки я распечатала в кабинете и выкинула их с балкона в банкетный зал. Думаю, тебе не надо говорить, какой разгорелся скандал, когда милые любовнички обнаружились буквально в смежной комнате? Сделка сорвалась. Американка вся в слезах-соплях улетела на малую родину, но до этого…. Имя Ника Эрденко не сходило с уст в обществе. Все смаковали подробности интимной жизни нашего мачо. А так как все это сделала я, то и мое имя тоже всплывало во всех сплетнях. Отец быстро отправил меня из столицы… У него карьера, а тут его фамилию чуть ли не на каждом углу склоняют. Странно только, что отец Ника тоже не удалил его куда подальше… Хотя, он ведь здесь… так что может и выслали.
Я унизила его в глазах всех, я подорвала репутацию не только Ника Эрденко, но и его отца. Да, мне тоже досталось… Но то, с какой злобой он смотрел на меня, а потом с болью на отца… я ликовала! Да еще и эта маленькая американская шлюшка попала под раздачу… Я не жалею, что сделала! Я хотела заставить его почувствовать то унижение, которое испытала Алёна… ту боль и безысходность, от которой хочется лезть в петлю. Я его просила, я предупреждала – она не выдержит ни обмана, ни предательства. И уж тем более она бы не пережила изнасилования!
Марианна размахнулась, и бокал, остро блеснув в полумраке, разбился, ударившись о стену, осыпавшись мелкой крошкой на дорогой ковер.
Я вздрогнула, резко почувствовав себя Алисой, падающей в темную, страшную бездонную кроличью нору. Казалось, из легких вышел весь воздух, а голова загудела так, будто я пробежала на предельной скорости стометровку. Ник… изнасиловал?! – билась в моей голове единственная мысль. Чушь! Бред! Да не может быть такого! Я вся сжалась в комок, уставившись на подругу в недоверии вперемешку с негодованием. Я во многое готова поверить… да почти во все! Но только не в это! Не мог он так поступить с девушкой, которая была влюблена в его друга. Не мог! Пусть я не знаю Ника достаточно хорошо, пусть я влюблена в него, пусть очарована, но, даже будучи в здравом состоянии, я бы в это не поверила, просто не смогла бы!
– Мы больше не общались с Алёной… Я даже не знаю, где она сейчас живет. Я потеряла близкого мне человека… И знаешь, месть не принесла удовлетворения… все стало намного хуже. Я ведь оказалась такой же дрянью, как и все, кто меня окружал. Но иначе я бы точно не выжила.
