Текст книги "Мир перевернутый (СИ)"
Автор книги: Киара Румянцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
Эпилог в нирване
Хэп и Энд заказывали?
Я стояла на лоджии, кутаясь в теплый пуловер. В этот огромный дом, или скорее особняк, окруженный забором, охраной в виде суровых мужиков с автоматами и системой безопасности, я приехала вчера, сразу после того, как меня выписали из больницы. Леван даже и слушать не захотел о моем возращении домой. Тетка его кстати поддержала! Из-за чего я очень на нее обиделась. Пусть Леван и имеет ко мне родственное отношение, но это не дает ему право распоряжаться моей жизнью. Но, похоже, мое мнение тут никого особо не интересовало. А завтра, семнадцатого апреля, свой двадцать первый день рождения я буду праздновать в Швейцарском банке.
Та еще перспективка…
Странно, но на душе у меня было очень спокойно, в отличие от картины мира, которая открывалась перед моими глазами: бушующее море, свинцовые волны и редкие холодные соленые брызги, тревожный крик чаек в серой хмари неба и пронизывающий ветер. Этакая прагматичная истина, отраженная на окружающую действительность и выраженная в буйстве природы.
Так и хочется спросить у этого беснующегося сейчас – что будет после? Что будет завтра? И чего в этом пресловутом грядущем не будет… Авось, ответит.
– Странно… такой холод почти в середине весны…
Я повернулась, шифоновый шарф взвился, закрыв мне видимость. Мир окрасился в багровые туманные оттенки. Пугающий, надо сказать, получился обзор. Я поспешила убрать с лица настырный шарфик. Ник облокотился спиной о высокие перила в трех шагах от меня, не делая попыток приблизиться. Просто стоит и смотрит, засунув руки в карманы брюк, будто защищая себя от ненужных и опасных действий.
Наверное, тоже думает о несбывшемся для нас будущем.
– Можно как-то изменить… отсрочить объявление наследника? – все же говорю, боюсь, но говорю. А во всем виновата тупая надежда, которая как последний кольцевой червяк, порубленный в капусту, продолжает жить назло хозяйке. И так прогрызает и мои мысли, и мои сомнения, что разрастается до непозволительных размеров, уповая увидеть другой исход.
– Не знаю… – пожал он плечами, – нет, наверное.
Я молчу. Не потому что мне сказать нечего, а потому что боюсь, что все слова лишь отдалят нас. Хотя куда уж дальше…
– Скажи, когда ты узнал, что ты не его сын? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее и спокойнее.
– После акта возмездия от Марианны, – горько усмехнулся он. – Знаешь, я злился… Нет – я возненавидел отца, более того, я возненавидел и тогда еще призрачную для меня Ирину, для которой служил средством сохранения жизни.
Я вздрогнула. Но собственно чего я ожидала? Все правильно… все так и должно быть.
– А перевод в наш институт действительно был? – поинтересовалась я, стараясь не акцентировать внимание на его словах. Очень не хотелось думать о том, что он меня ненавидит.
– Был, – кивнул Ник, а затем добавил, – подстроен Толоком. Он поддержал мое желание, но с той оговоркой, что я не скажу тебе ни слова. Они боялись… они все боялись, что узнав, ты совершишь какую-нибудь глупость или раскроешь себя.
– Но тебя ведь не трогали. И ты… ты ведь всегда был без охраны! – ахнула я.
– А до моего совершеннолетия не имело смысла что-то предпринимать, – безразлично пожал он плечами. – А потом… я и уехал. Отец настоял. Он вообще не хотел, чтобы я приезжал в Пантикапей, считая, что это привлечет ненужное внимание к тебе, и я останусь без защиты.
– Почему тогда вернулся?!
– Не знаю… – тихо ответил он.
– Так… – протянула я. – Значит, ты уехал не потому, что сессия и практика, а потому что наступал час Х?
– Ну, не только, – отстраненно ответил Ник. – На самом деле сессия была, да и практика тоже. Вопрос в том, как я ее проходил, – тяжело вздохнув, проговорил он. – Леван обеспечил мне охрану. Мы предполагали, что они предпримут шаги либо до моего дня рождения, либо перед самой передачей наследства.
– Но ведь тебе исполнилось двадцать один?
– Да, – хитро улыбнулся Ник. – Тридцатого марта…
– Мы родились в один день? – удивилась я.
– Нет, – покачал головой он. – На самом деле я родился двенадцатого февраля.
– Что, опять Леван? – недовольно спросила я.
– Ирин… Пойми его, он боялся потерять еще и тебя…
Я удивленно уставилась на парня: он что просит? уговаривает?
– Да?! Поэтому он решил взять ребенка, которому будет угрожать опасность?! – с раздражением ответила я. – Лучше бы объявил всем, что я умерла!
– Не говори так, – чуть охрипшим напряженным голосом проговорил парень, и я прикусила язык.
– Ладно, забыли, – буркнула я. – Ну, так что дальше было?
– Да ничего, – Ник нетерпеливо и чуть резче, чем обычно откинул со лба черные прядки волос. – Выяснив, что у Левана есть незаконнорожденная дочь, они решили убить меня и воспользоваться ее правом наследования, ведь по документам получалось, что ты родилась чуть позже. А чтобы больше без эксцессов, то выкрали тебя, практически под нашим носом. Тем более один раз они уже пошли на убийство, которое привело к отсрочке в двадцать один год. В этот раз надо было действовать наверняка.
– Я так и не узнала, кто были эти люди, – тихо проговорила я, даже сама еще не решив, нужен мне ответ или нет.
– Опекун твоей матери, – ответил Ник. – Его, наверное, задело, что Наталья решила распорядиться своим наследством в пользу своего будущего ребенка.
Господи, что же за люди такие… ради каких-то денег…
– Там был еще один человек… Рэд, – потерев рукой лоб, проговорила я. – Он сказал что знал маму… Как так?
– А-аа, – протянул Ник, немного иронично. – А это еще один твой родственник. Дальний.
– Красота! То не одного, то сразу табун! – помимо воли вырвался у меня злой сарказм.
Вот так живешь себе и в ус не дуешь. А в один прекрасный день, а точнее утро (а утро действительно было прекрасно) врывается к тебе правда жизни в лице папашки, кучи долбанутых родственников и целый вагон бабла. Теперь вопрос: а нужно ли такое сомнительное «счастье»?!
Я уперлась руками в перила и низко опустила голову.
– Почему ты не сказал мне?! – Я хотела сказать это как можно спокойно, но все равно нотки отчаяния прорвались и голос дрогнул.
Ник тяжело вздохнув, отвел взгляд и заговорил слишком уж ровным голосом, для того чтобы поверить в то что парень действительно настолько спокоен, как хочет показать.
– Я приехал в Пантикапей с одной целью, увидеть тебя и может наладить отношения, хотя, честно скажу, особого желания поначалу не испытывал, – чуть заметно усмехнулся он. – Прошло больше полугода, и я успокоился, правда, не без помощи друзей. Но когда впервые увидел тебя, всю такую растрепанную, неуверенную, смотрящую на нас с откровенным страхом и недоверием, понял, что тебе будет очень сложно принять все то, что на тебя взвалится буквально через полгода. Тогда Зоран и посоветовал попробовать ввести тебя в наш круг, чтобы ты привыкла…Я пытался как-то наладить с тобой отношения, но ты все попытки пресекала, то откровенно огрызаясь, то просто сбегая. А я и сам не заметил, как вместо того чтобы подружиться, мне захотелось… большего. Я даже уже хотел рассказать тебе все, что происходит, но так и не нашел в себе силы. Поэтому и уехал в ноябре. Думал, если побуду подальше… забуду… тебя.
– Не получилось? – чуть охрипшим голосом спросила я.
Было и больно, и страшно слушать его. Наверное, Ник был прав, что не рассказал мне сразу. Собственную реакцию мне было не очень сложно представить, и она явно шла в разрез с понятием «тайна». Потому что, не смотря на то, что тетя Валя была для меня и отцом и матерью, все же я хотела иметь и нормальную семью. В детстве всегда думала, что увижу когда-нибудь отца. Правда с возрастом эта мысль медленно трансформировалась в обиду, а затем я и вовсе перестала об этом задумываться. Но все равно где-то глубоко внутри жила надежда. И узнай я, что мой отец жив-здоров, да еще и брат есть… УУУ, чего бы я тогда учинила! Это сейчас я более здраво рассуждаю, а буквально полгода назад адекватной реакции вряд ли бы получилось.
– Прости меня… – Ник все же подошел чуть ближе и осторожно, словно боясь прикоснуться, убрал с моего лица черные пряди, которые нещадно трепал ветер.
В ответ я едва заметно улыбнулась, хотя, если честно, реально смешно. Он что думает, я до сих пор злюсь на него? Нет, Ник, прошло время глупых обид и наигранных истерик на гормональных основах. Я сейчас так явственно понимаю всю свою наивность и желание «поиграть», что становиться даже неловко.
– Люблю тебя…
Порыв ветра вместе со словами срывает тонкий бардовый шарф, подхватывает его, сюрреалистичным мазком воздушной кисти проводит размашисто по серому холсту, комкает в своих невидимых руках и роняет каплей крови на тусклый бездыханный небосвод. И тут же раскрывает широкой полосой на стальном фоне и снова безжалостно сминает легкую ткань, унося с собой. И все это в какую-то жалкую секунду моей персональной вечности. Багряное пятно все еще бьется в небе за право разбавить однотонность, а меня уже обнимают нежные руки, губы шепчут ласковые слова, чужие чувства согревают, и надежда сдается на милость победителю, прекращая свое существование. Не вымирает как класс в моем мироощущении, а просто перерождается в новую ипостась.
– … я не могу тебя отпустить… должен, но не могу… не хочу… Я люблю тебя, – зеленые глаза смотрят на меня с тревогой и готовностью по первому моему слову перевернуть этот мир… И я согласна! С ним мне не страшно, нисколечко. В конце концов, совсем недавно я собиралась сделать то же самое.
Но сейчас не время. Точнее, оно уже прошло, а мы и не заметили.
– Эрденко, – я улыбнулась, стараясь объяснить то, что для меня и так ясно, а вот для него еще непостижимо, – все-таки какие вы зависимые…
Ник молчит. Правильно, он еще не понимает, не осознает, да и не может осознать. Ведь это моя правда жизни и моя вера. Только я могу решиться и сделать, пропуская ту стадию, когда дается возможность отговорить или обдумать, уклониться, прислушавшись и к голосу разума, и к собеседнику.
– Ирина… – растерянно и в тоже время недоверчиво, произносит Ник.
Ага, понял – ну что же, вот тебе еще одна наука.
– Не будет никакой Наследницы… – мягко проговорила я. – В конце концов, моя фамилия Райвайн, а не Эрденко, а еще у меня есть ты, и большего мне не надо.
– А что тогда у меня? – спросил он.
Я вижу, как смятение медленно, но верно покидает его взгляд, но пока не полностью, все еще колебания и возможная ошибочность моего решения не могут просто так оставить его.
Самоедство великая вещь, но только не в этом случае.
– У тебя есть право наследования и отец, – улыбнулась я.
– Ты не понимаешь, – сокрушенно покачал он головой. – Там огромные деньги, это почти двадцать пять процентов общих ежегодных доходов, и они принадлежат только тебе, я не могу их наследовать.
– Неужели? – усмехнулась я. – А не ты ли сын Левана?
– Но, Ирина…
– Что, Ирина? Никто не знает, что я его дочь. А я не собираюсь об этом объявлять.
– Он тебе не позволит! – твердо проговорил Ник
– А мы у него и спрашивать не будем, – подмигнула я. – Скажи, ты никогда из дома не сбегал?
– Сбегал, – засмеялся Ник. – Знаешь… Леван любил меня. Наверно поначалу он действительно усыновил меня с холодным расчетом, но потом… Кроме самой причины, которая впоследствии стала, не особо актуальна, больше на него обижаться не за что. Он действительно заботился обо мне. Жаловаться по крайне мере я не могу. Если бы не поступок Марианны и не последующая ссора, кстати, первая крупная ссора между нами, он бы так и не сказал… Если так подумать и отбросить некоторые моменты, то он был замечательным отцом.
– Ну-ну, – хмыкнула я, скептически посмотрев на него.
– Ты не поняла… – немного смущенно смотря на меня, проговорил Ник. – Права на передачу NRG-group отец давно оформил на меня.
– Вот и прекрасно. Пусть так и остается, – я легко поцеловала его в губы и отстранилась. – Идем?
– Куда?
– В светлое будущее, – хихикнула я. – Но для начала надо «обрадовать» Левана.
– Это будет сложно, – предупредил Ник, но уверенно потянул меня за собой в комнату, подальше от пронизывающего ветра.
– Ой, да ладно тебе! Это разве трудности? Так… мелкий скандал, – легко отмахнулась я.
Скандал был не мелкий. Скандал был крупно-разрушительный. Мне все-таки удалось довести Левана до точки кипения. Я-то уж думала, он непрошибаемый. ХА! Даже Толок, который присутствовал при данном разговоре, посоветовал Левану согласиться и не перечить. Через два часа непрекращающихся споров папаша сдался на милость победителя, то есть мне.
Через день Толок встал во главе компании Элвекон. Похоже, Леван предполагал такой исход заранее или может, догадывался, что я откажусь, в любом случае именно Юрий Анатолиевич без особых проволочек вступил в права наследования. Кстати, компания-то занимается антиквариатом и сохранением памятников культуры под эгидой ЮНЕСКО. И что немаловажно, и для декана истории архитектуры наиболее интересно – реконструкцией и реставрацией.
Я переехала к Нику, в маленькую квартирку на улице Ромашек, и жизнь вернулась в свое привычное русло, каждый день принося свои заботы и свои радости. С отцом у нас установился вежливый нейтралитет и то только благодаря Нику. Леван не прекращал попытки наладить отношения, но я была просто не готова понять и простить его. Может когда-нибудь, но пока слишком свежи впечатления… И да, я все-таки решила перевестись в АСУ. Летнюю сессию буду сдавать там, о чем уже сейчас жалею – дополнительные экзамены по начертательной геометрии меня убивают! Единственное, что радует, так это то, что Марианну реабилитировали и разрешили вернуться. Поэтому скучать в столице, я думаю, не придется. Зоран, пока меня похищали и возвращали обратно, умудрился так наутешать Марианну, что подруга, по-моему, капитулировала без особых боев и кровопролитий. Ульянка с Ярославом укатили во Францию. Официальная версия – по программе обмена студентами. Горьев так и остался в моей жизни – величиной неизвестной, но это ли важно? Марк был и будет одним из самых замечательных людей, которых я когда-либо знала. А секреты… у кого их нет?! Кира выпала из этой жизни по причине сероглазого демона, которого мне посчастливилось однажды увидеть. И я ее прекрасно понимала…
А еще я уяснила одну простую вещь – любовь и счастье, даже перевернутые, в реальности остаются теми же чувствами, ради которых стоит переворачивать мир, пусть порой и лишь свой собственный.
