Текст книги "Мир перевернутый (СИ)"
Автор книги: Киара Румянцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Глава 18
Шаги
Даже если Вы не англичанин, в некоторых ситуациях лучше уходить тихо, молча и не прощаясь.
Мне не спится.
Я ворочаюсь на кровати, периодически открывая глаза и смотря, как стрелка лениво ползет к цифре два.
Мой охранник сидит в кресле, как приклеенный.
И не скучно ему? Да и вообще он что, спать не будет? Хотя, кто этих бандитов знает. Может, они натренированы обходиться без сна по несколько суток.
К трем ночи начала болеть голова, и пришло ощущение ватности. Рук-ног не чувствую, тело ломит, будто каждая клеточка моего организма решила устроить большой непозволительный бодун. Перед глазами все плывет и колышется в такт с тяжелыми ударами сердца. Полудрема яви, подернутая едва уловимым глазу пологом нереальности, когда уже не понимаешь, на каких задворках и закоулках оттягивается твое сознание, с широкой руки предоставляя телу самому разбираться с некоторыми неурядицами, вроде такой, как контроль над действительностью.
Словно в забытьи я поднялась и трясущейся рукой взяла стакан с водой. Вода плещется и бьется о тонкие стеклянные стенки, будто в маленьком пространстве разыгрался нешуточный шторм.
Зубы клацнули о стакан, так что пришлось ухватиться за него двумя руками. Пью и понимаю, какой, оказывается, сушняк меня мучает. Поставив стакан на столик, я откинулась на подушку. Через пару секунд надо мной вырастает гора, впоследствии опознанная, как охранник Линк. Он нависает над кроватью как пизанская башня и молчит, как камни, из которых она сделана. Потом наливает еще воды и протягивает мне. Я честно пытаюсь встать – не получается. Тогда он подхватывает меня и сажает, придерживая спину рукой. Воду я выпиваю. Линк укладывает меня на кровать и укрывает. Странно, но после я просто проваливаюсь в сон… недолгий.
Будит меня топот и чей-то крик. Подорвавшись в лучших традициях жены, у которой муж приехал из командировки и застукал ее с молодым любовником, я непонимающе заозиралась, пытаясь обнаружить источник звука. Линк подбежал и самым бесцеремонным образом стащил меня с кровати, крепко сжав мою кисть.
– Что происходит? – в страхе пролепетала я.
Линк не ответил, зато открылась дверь, и в комнату ввалился Серый.
– В подвал, – коротко кинул он и испарился с наших глаз.
Линк, перехватив меня за локоть, выволок в коридор. Попроситься в туалет я не решилась, сдается мне, что это будет последний мой вяк на вражеской территории. Больно уж по-деловому выглядит все происходящее, слишком уж серьезен мой провожатый. Не знаю, где до этого гулял мой здравый смысл, но, наконец-то вернувшись в дом родной, он четко и жестко дал понять, что сейчас я нахожусь в руках не просто мрачных парней с автоматами, а конкретных и безжалостных убийц. Наемников, которые за деньги готовы и понянчиться со своей будущей мишенью, и даже на ручках поносить, если того потребует ситуация, лишь бы получить обещанную награду за точный отстрел этой самой мишени.
Ладно, это все, так сказать, лирика, не имеющая отношения к насущной проблеме – туалет. Надеюсь, хоть в подвале будет это маленькое, но очень нужное удобство.
Внутренний голос благоразумно молчит о том, что туалет, возможно, мне и вовсе не понадобится…
Дойдя до конца коридора, Линк, не особо церемонясь, толкнул меня в какой-то странный проем в стене.
Действительно, подвал: сыро, темно и страшно. Идем туннелем, в стенах периодически попадаются глубокие ниши с решетками. Поплутав по мрачным казематам, я понимаю, что даже если захочу, сама из этого лабиринта не выберусь.
Линк отпер железную дверь в одном из закутков и впихнул меня туда.
За спиной железяка с противным звуком захлопнулась.
Мрачненько…
Обстановка «поражает» воображение своей изысканностью – койка-панцерка, матрас-тюфяк ну и… все!
Помещение, к слову сказать, довольно большое. Тусклая лампа под низким потолком освещает только маленькое пятно с ложем. Все остальное во мраке. Решаю сделать осмотр своих нынешних покоев. Все равно делать больше нечего.
Хм… да тут не менее сорока квадратных метров. Жить можно! Жалко, окон нет и ремонт плохенький, точнее вообще отсутствует.
Усевшись на кровать, лечь, честно скажу, страшно, поджав ноги и обхватив колени руками, я принимаюсь ждать неизвестно чего.
Через час мое уединение заканчивается. Дверь открывается и входит Зэбр.
– Что происходит? – вскакивая как подорванная, спрашиваю я дрожащим голосом.
Зэбр молчит… подозрительно.
Надеюсь, он не убивать меня пришел. Я им вроде нужна еще как минимум двадцать четыре часа или сколько там… Интересно, а когда именно должна состояться передача наследства?!
– Есть принес, – просто сказал он и поставил на пол пакет. Затем развернулся и ушел.
Я быстро забрала дармовые харчи – есть охота жутко. В пакете обнаруживаются бутылка воды и печенье – живем! Тем более, туалет я даже в этой дыре нашла….
От безделья начинаю по-тихому сходить с ума.
Что происходит? Почему меня вытащили из постели в уютной комнате и притащили фиг знает куда? До этого я им вроде и в доме не мешала… Может, что-то случилось, или просто во избежание инцидента решили меня спрятать…
Неизвестность пугает еще больше, чем известность о моей скорой кончине.
Зажмурившись, из последних сил (или просто бараньей упертости) стараюсь не думать о том, что меня ждет буквально через несколько часов, иначе адекватность я потеряю и могу натворить что-нибудь такое, о чем впоследствии пожалею.
По моим подсчетам проходит примерно часа четыре. Не меньше. За это время я уже успела: пореветь – три раза, посмеяться истерично – два раза, выпасть из реальности – один раз, обдумать способ побега через выгребную яму – пол раза и подойти к двери – раз двадцать.
Вот и сейчас стою под ней родимой и пытаюсь понять, что происходит или не происходит снаружи. Железный лязг приводит меня в состояние паники, и я как ошпаренная кинулась к кровати. В комнату влетает Линк. Смотрит на меня озверевшим взглядом, и я понимаю, что все… Либо убьет, либо…
В руке у него что-то черное и явно огнестрельное, на лице кровь. Со стороны коридора доносятся какие-то крики и стрельба. Линк подбегает ко мне и, схватив за волосы, стаскивает с кровати. Я завопила как резанная. От боли из глаз полились слезы. Он откидывает меня к дальней стене, и я со всей силы бьюсь головой о шершавую поверхность. Перед глазами пляшут четыре яркие звездочки. Красиво… но я быстро мотаю головой, чтобы прогнать их.
– Молчи!
Я и говорить-то не хочу, даже кулак прикусила, чтобы не всхлипывать. Линк напряженно всматривается в проем. Потом захлопывает дверь, а дальше происходит дурдом. Сквозняк проходит по оголенным плечам, и я ежусь. Какая-то смутная тень скользит в пространстве, но разглядеть ее я не могу. Слишком темно. Слишком напугана я. Тень подбирается к бандиту, и, мне кажется, я даже начинаю различать силуэт. Линк в самый последний момент оборачивается.
Если он и был удивлен, то выучка наемника взяла свое, и он со всей силы дает Тени по морде. Тень матерится… по-русски!
Я, тихо обалдевая, сползла по стенке, не замечая, как эта самая стенка оцарапала спину. Короткие выстрелы, борьба. Тень словно танцует, стараясь задеть противника. Линк рычит, но не может попасть в нее и, как я злорадно отмечаю, получает увесистые удары от неуловимого противника.
– Я пристрелю ее! – орет Линк, направив дуло пистолета на меня.
Подумать о чем-то и тем более увидеть свою глупую, никчемную жизнь перед смертью я не успела, потому что Тень, будто сгруппировавшись и превратившись в сплошной сгусток мрака, кинулась наперерез. Вспыхнув, тьму прорезала голубая полоса, короткая и тонкая. Глухой щелчок затвора, несколько золотистых искр пробежали по горящей бледно-синим неоном палочке, а затем, не останавливаясь, странная короткая голубая черта врезается в Линка. Тень произносит слова на неизвестном мне языке – похоже запасы мата на русском закончились – дергает полосу вверх, и она разрезает Линка пополам. Затем еще пара взмахов, и с отвратительным хлюпающим звуком на глиняный пол падают человеческие останки. Я в ужасе смотрю, не в силах оторваться…
Ну, вот теперь понятно, что мне будет сниться ближайшие двадцать, а то и тридцать лет – на этой мысли меня выворачивает.
Распрощавшись с завтрокообедом, я вытерла лицо от пота краем рубашки.
Кстати, загадочная тень времени даром не теряла. Тело, точнее части тела, перенесла в темный угол и теперь заинтересовалась мной.
Я нервно, вдоль по стеночке, стараясь не делать резких движений, маленькими шагами вышла на свет. Загадочная и, судя по всему, не менее опасная, чем мои похитители, Тень двинулась за мной. Вот уже и ботинок показался в полумраке, и форма знакомая… военная.
С облегчением выдохнула – человек. А в следующую секунду открыла рот, чтобы заорать в ужасе – вместо лица у этого неопознанного с синими полосами просто чернота. Он кинулся вперед с поистине нечеловеческой скоростью и закрыл мне рот рукой… кстати человеческой.
– Тише, тише… – шепчет оно. – Тише…
Голос мягкий, низкий, успокаивающий. Я скосила взгляд и поняла, какая я впечатлительная дура – у него просто на лице маска.
Я покрутила головой, силясь показать, что орать не буду.
Тень хмыкнула, но отпустила.
Я стою, не зная, что сказать… это типа спасатель что ли?
Но Тени, похоже, не до меня…
– Цела?!
– Д-да-а… – выдохнула я.
– Отлично! Так… сидишь пока здесь, никуда не выходишь и ничего не делаешь, я приду через несколько минут. Все ясно?
– Как Вы сюда попали? – вырвался у меня вопрос.
– Пешком, – усмехнулся вояка.
– Это я понимаю… но дверь…
– Входить можно не только через дверь, – тихо посмеиваясь, ответил он, и мне послышалось в этом смехе что-то знакомое, какие-то совсем уж родные нотки.
Я недоверчиво уставилась на мужчину.
– Я Вас знаю? – в упор спросила я.
– Именно меня? – переспросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – нет, именно меня ты не знаешь.
Какой-то туманный ответ… Ну и ладно, мне в данной ситуации грех жаловаться.
– А чем Вы… его… – недоговорив, я просто кивнула в темноту.
– Лазер, – коротко кинул он.
– Ага…
– Так, Ирина, я тебя прошу, только не делай ничего, ладно? Пока я не приду.
– Д-дда, – заикаясь, ответила я.
– Дверь закрою с этой стороны, так что никто не войдет, пока ты сама ее не откроешь.
– Это… как так? – ошалело спросила я.
– Секрет фирмы, – подмигнул он и выглянул в коридор, а в следующую секунду исчез – одуреть!
И чего я не пошла в военные, так двигаться бесшумно – это же круто!
На фоне мыслей об этакой Рэмбо в юбке приходит то, что в углу лежит мертвое тело…. Меня опять выворачивает. Зря я в общем-то о нем подумала, теперь мне кажется что там в темноте что-то шевелится и скребется… Я всегда боялась ходить по кладбищу, а если с дуру смотрела фильм ужасов с морем кровищи и трупняков, то потом они мне месяц снились. В итоге подогреваемый моей бурной фантазией страх вылился в совсем неконтролируемую стадию паранойи и паники, и я со всех ног бросилась к выходу, уже в полной уверенности, что из темноты за мной кто-то наблюдает и крадется.
Рывком открыв дверь, я на полном ходу врезалась в мужскую грудь.
– Уходим! – рявкнул над моим ухом Рэд.
Мне выкрутили руки назад и сцепили какой-то проволокой запястья. А когда я попыталась заорать, просто и эффективно вырубили мои голосовые и другие способы протеста точным ударом по затылку.
И перед тем как уже привычная темнота накрыла меня своим пологом, левое плечо пронзила жгучая боль.
Все остальное проходит для меня в состоянии полной прострации. Я слышу то взрывы, то крики, затем перед взором, затянутым странной белесой пеленой, мелькают чьи-то глаза, и кто-то начинает трясти меня за плечи, выкрикивая, как мне кажется, мое имя. Картинка проясняется: я лежу на чем-то холодном и жутко неудобном, надо мной склонился человек, постоянно повторяющий:
– Не умирай! Я разрешения не давал!
Очень хочется сказать, что для того, чтобы отбросить копыта разрешения обычно не требуется, но это усилие опять скрывает от меня реальность. Перед глазами начинает все кружиться. Я чувствую, как мое тело трясется, словно в лихорадке, а затем слышу ласковый голос, зовущий меня к свету, и тьма начинает рассеиваться. Жаль только, ненадолго. Потому что нежный и знакомый голос, так настойчиво произносящий мое имя, опять пропадает.
Я чувствую сильную точечную боль в руках, и в меня медленно вползает страх. Пытаюсь пошевелиться, но быстро понимаю, что не могу двинуть ни одной из своих немногочисленных конечностей. А вот веки все же удается приоткрыть. Перед глазами пляшут тени, сердитый голос выкрикивает страшные слова… кажется, из курса химии (никогда в ней не разбиралась). Меня охватил панический ужас оттого, что я не понимаю, что со мной происходит. Попробовала приподняться, но чей-то палец уткнулся мне в лоб и мягко отправил мою голову в горизонталь. Темнота заволокла обзор, и я, почти провалившись в мир без ощущений, услышала тихое «спи», чему с радостью подчинилась.
Наверное, я умерла.
Мне было так легко и хорошо, что других мыслей мне в голову просто не пришло. Дабы проверить сей факт, я попробовала ощутить свое тело. Не очень удачно. Сознание если и плавало в каком-то коконе из эйфории, то вот отголоски боли я еще испытывала.
Ну, значит, умираю – решила я и даже не испугалась. Спасибо странному коматозу в моей голове.
Пока я ждала этого примечательного события, которое и ознаменует конец моей недолгой, но под занавес богатой на события жизни, послышались голоса… сердитые.
И все бы ничего, но товарищи, которые решили поругаться перед будущим хладным трупом, то есть мной, мешали настроиться на философский лад и подумать о своем посмертии. Интересно, а Ангелы будут? Вот бы увидеть хоть одного… я же вроде ничего плохо в жизни не совершила, чтобы в ад попасть… Хотя… Падшие Ангелы на картинках тоже весьма привлекательно выглядели…
Нет, ну это совсем невежливо так громко бубнить!
И только я решила высказать этим неизвестным все, что я о них думаю, как совершенно отчетливо услышала:
– Открой глазки, солнышко. Знаю же, что не спишь.
Спалилась!
Я приоткрыла неизвестного от чего отяжелевшие, словно каждая ресница весила по килограмму веки и первое, что увидела, карие глаза, в которых затаились смешинки.
– Привет, соня, – улыбнулся Горьев.
– Марк… – прохрипела я.
– Тише. Я врача позову.
Пока Марк куда-то скрылся, я наконец-то смогла открыть глаза и нормально оглядеться. Белая комната, огромное окно, закрытое бежевыми жалюзи, высокая тумбочка с хромированными ручками и не менее высокая кровать с такими же ручками. Напротив кровати небольшой бежевый диван.
Короче, даже в таком состоянии до меня дошло, где я нахожусь – больница!
Пока я делала столь нехитрые выводы, дверь открылась, и в палату влетела Марианна. Вообще, если бы не платиновые волосы, я бы ее не узнала. Покрасневшие глаза, опухший нос, скромные брюки и не менее целомудренная рубашка.
– Ирина… – прошептала она и разревелась.
Секундой позже вошел Зоран, который выглядел чуть лучше Марианны.
– Привет, – немного нервно улыбнулся он и приобнял девушку.
Марианна, уткнувшись ему в грудь, пыталась перестать рыдать.
– Эй… – сипло окликнула я ее. Вид рыдающей Марианны поверг меня в состояние легкого шока. – Все отлично.
Подруга наконец-то успокоилась и медленно приблизилась ко мне.
– Как ты? – дрожащим голосом спросила она.
– Рада вас видеть… но пить охота, – едва слышно ответила я.
Марианна засуетилась:
– Ой. Я не знаю, можно тебе…
– Нельзя, – в комнату вошел мужчина.
Умное, доброжелательное лицо, в глазах вселенское спокойствие, белый халат и торчавшая из нагрудного кармана ручка не оставили сомнений – передо мной врач.
– Прошу покинуть помещение.
Друзья закивали и пошли на выход, в дверях столкнувшись с еще одним посетителем.
Оттолкнув Зорана, что тот аж в стену впечатался, в палату влетел Ник.
– Ирина… – прошептал он практически белыми губами.
Услышав его голос, я разрыдалась. Ник кинулся ко мне и обнял. Ну, насколько позволяло ему мое положение. Я приподнялась, стараясь обхватить его руками. Точнее попыталась… Боль в плече заставила охнуть. Ник осторожно уложил меня обратно на подушку.
– Я требую, чтобы Вы немедленно покинули палату, – возмущался на заднем плане врач.
– Нет, – твердо проговорил Ник, не отводя от меня взгляда.
– Иди, – улыбнулась я, смотря на самого дорогого для меня человека.
– Нет, – упрямо повторил он.
– Господин Эрденко, я требую, что бы Вы немедленно покинули пациента. Состояние Ирины еще не стабильно…
В глазах Ника мелькнуло раздражение.
– Я же сказал…
– Эй… я никуда не денусь, – тихо проговорила я.
Он с сомнением посмотрел на меня, словно боясь, что я исчезну, затем шепнул:
– Я буду рядом.
Врач, проводив всех недовольным взглядом, уставился на меня, будто это я тут режим нарушаю.
Далее был осмотр, и в целях предотвращения прошлого наплыва посетителей у дверей палаты дежурили две медсестры устрашающего танкообразного вида. Кстати, не без причины. Насколько я поняла, прорваться через кордон, по ошибки названный «сестры милосердия», пытались Кира, Марун, Ярослав, Ульяна, Дима, Антон и тетя Валя.
Удостоверившись, что помирать я не собираюсь и чувствую себя более менее нормально, врач разрешил навестить меня всем желающим, но недолго.
Через час возле меня остался только Марк. Тетя Валя уснула на диване, а Ника с горем пополам удалось уговорить съездить домой и поспать. Мой любимый выглядел, по-моему, хуже, чем я.
– Марк, ты можешь рассказать, что произошло?
Как я ни пыталась выведать у своих многочисленных посетителей, никто так внятно и не объяснил, что случилось, и как я тут оказалась.
– Тебя похитили, – пожал плечами друг. – Спи, давай. Я тут не развлекать тебя пришел.
– А для чего?
– Выполняю почетную миссию – стерегу твое дыхание, пока ты дрыхнешь.
– А кому раньше принадлежал этот пост? – хихикнула я.
– Не догадываешься? – хитро прищурившись, спросил Марк. – Мы Ника уже четыре дня уговариваем поспать. Еще чуток и он бы в тень превратился!
– Марк, не уходи от темы! Не хочешь говорить об этом, давай, о другом! Ты знал, что Ник мой брат? – прямо спросила я, глядя ему в глаза, и на мгновение мне показалось в его взгляде что-то… словно чувство дежавю.
– Да, – ответил он.
– Откуда?
– У меня есть свои источники, – по-доброму усмехнулся он.
– Какие?
– Будешь много знать – скоро состаришься, – назидательно проговорил парень.
Странно, но именно в этот момент мне показалось, что Марк намного старше меня. Что ему намного больше чем двадцать лет. Он сидел, чуть сгорбившись, пропала легкость и плавность движений, между бровей залегла морщинка. Было ощущение, что друг постоянно о чем-то сосредоточенно думает, и на эти нелегкие думы уходят все его силы.
Да… здорово я своих друзей напугала…
– Ладно, – ворчливо проговорила я, перестав его разглядывать. – Но почему ты мне не рассказал?!
– Потому что это была не моя тайна, – серьезно ответил он. – Тем более, потом я все же выяснил что вы неродные…так что…
Я тяжело вздохнула:
– Да уж… неродные.
– Ты думаешь о том, что будет дальше? – проницательно спросил друг. – Все уладится… Я уверен.
– Надеюсь… Но все равно, Марк Горьев – вы свинья! Скрывать от меня такую информацию! – негодовала я.
– Ирина, когда-нибудь ты поймешь, что по-другому я не имел права поступить. И подумай о том, что если ты была в счастливом неведении, то Ник все время знал и боролся с собой и с тобой заодно, – хмыкнул он. – Правда, не очень удачно, но тут уже не от него все зависело…
– А от кого? – полюбопытствовала я.
– От вас обоих.
– Если бы он рассказал мне раньше… – проворчала я.
– Я думаю, этот вопрос ты должна выяснить у него. Я только могу догадываться. Но…
– Я помню, – кивнула я. – Окольные пути ведут к окольным выводам, которые и рядом с правдой не валялись.
– Верно, – засмеялся друг.
– Ну, все же расскажи, что произошло… – заканючила я.
– Я знаю только общее…День ушел на то, чтобы найти место, где тебя прячут. А дальше… группа захвата, наверное, постаралась. В процессе спасательной операции тебя ранили. Так что, теперь ты – герой, – усмехнулся друг.
– Ясно… Я только одно не могу понять, как они узнали, что я его дочь. Пусть и незаконнорожденная, но все же…
– Не знаю, Ирин, у таких людей много источников информации… и тем более тетя Валя… Возможно, появление столь забытого персонажа истории в окружении твоего отца привлекло ненужное внимание… И, кстати, они сами это сказали?
– Ну да…
– Ты не поняла, – покачал головой Марк. – Когда они сказали, что ты дочь Левана – это звучало как утверждение?
– Эм… – я попыталась воскресить в голове разговор. – Не знаю… он сказал… и так многозначительно замолчал, что я решила не отнекиваться.
– Хм… ну тогда, возможно, они только предполагали такой исход, а ты подтвердила.
– Если они не были уверены, то зачем было меня похищать? – удивилась я. – Вдруг бы я оказалась просто девочкой с улицы и к сильным мира сего не имела никакого касательства.
– В любом случае была выгода… – возразил Горьев. – Ник возле тебя уже полгода крутился, а собрать информацию о ваших отношениях дело нехитрое и много времени не занимает. Тем более, я больше чем уверен, за Ником следили, пусть не явно и не столь пристально, но все же…
– А почему они его не похитили?
– Я так думаю, смысла раньше времени не было себя раскрывать.
– Понятно… Горьев, – я хитро посмотрела на друга. – А откуда ты об этом столько знаешь?
– Просто я очень умный и в отличие от некоторых использую свое серое вещество по назначению. Все! Тема закрыта. Плохих парней поймали, а ты цела-здорова, – подвел итог друг.
– Знаешь, – медленно протянула я. – Там был военный… ну или как там правильно. Он мне так помог… спас, можно сказать. Если бы я еще не сглупила и не вышла…
– А зачем вышла?
– Мне было страшно, – честно ответила я. – Перед этим он убил человека, и останки трупа были буквально в паре метров от меня… Я испугалась, – тихо проговорила я, закрывая глаза и стараясь выгнать из своей головы воспоминания произошедшего, которые расцветали перед моими глазами удивительными подробностями нелицеприятного характера.
– Эй… – позвал меня Марк, наклонился и слегка подул мне на лоб. – Все хорошо.
Я открыла глаза и посмотрела на друга.
– Теперь все будет хорошо…
– Ну, раз ты обещаешь, – слабо улыбнулась я.
Что-то мне резко захотелось спать.
– Ирин, скажи, зачем призналась, что на самом деле ты дочь Левана? – тихо спросил Горьев.
– Потому что есть в этой жизни те, ради которых стоит умереть, – едва шевеля губами, ответила я.
Марк усмехнулся.
– Я запомню, а теперь спи, – шепнул он, и я медленно, но верно провалилась в сон.
Проснулась оттого, что кто-то поправляет на мне одеяло.
– Прости, – сокрушенно проговорил Ник.
– Привет, – улыбнулась я в ответ.
– Как ты себя чувствуешь? – с тревогой спросил парень.
– Если честно, то замечательно. Прямо удивляюсь.
– Да, врачи тоже в некотором замешательстве, что на тебе все так быстро заживает, – улыбнулся он.
Ник выглядел сегодня не в пример лучше. Ну, по крайне мере, больше не напоминал мне вампира. Синяки под глазами почти пропали, цвет лица стал более человеческим, а не как у зомби. Правда, зомби я никогда не видела, но предполагала, что сине-зеленая расцветка кожи – это их образ. Но, несмотря на явные улучшения в облике, Ник все равно выглядел осунувшимся и с признаками хорошей такой усталости на лице.
Я только собралась ему поведать о своих наблюдениях, как в палату вошел Леван Эрденко.
Сложный, тяжелый разговор с отцом происходил при двух свидетелях: Ника и тети Вали. Обида и злость на этого человека затмевали все разумные доводы. Я не могла принять и понять его. Одно только то, что Ника хотели убить лишь потому, что он по прихоти этого человека занимал место, которое предназначалось не ему, вгоняли меня в состояние крайнего бешенства и желания хорошенько поорать и что-нибудь разбить. Но Левана мои жалкие потуги поругаться не тронули. Он ровным и спокойным голосом отвечал на мои вопросы, рассказывал о маме, и под конец я даже умудрилась утихомириться, но этот жуткий человек опять испортил всю малину, напомнив, что через две недели, в день моего совершеннолетия состоится передача наследства. Чем вызвал у меня бурный протест, но слушать его он не стал.
В дальнейшем мое пребывание в больнице больше ничем таким уж экстраординарным не отличалось. Я ударными темпами шла на поправку. С утра до вечера у меня сидели друзья, развлекая новостями и стараясь отвлечь. Кошмары мне не снились, да и вообще события прошлого воскресенья как-то подозрительно быстро покинули мою голову, потихоньку стираясь из памяти. Да, наверно права тетка – я на редкость рассеянная… И все было хорошо, кроме одного – Ник в эти дни ни разу меня не поцеловал… Ответ на вопрос, который я постоянно задавала себе, обозначился сам собой – между нами все кончено.
