Текст книги "Мир перевернутый (СИ)"

Автор книги: Киара Румянцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Идем?

– Ага, – все еще находясь под впечатлением, отозвалась я.

Взяв два ведра, одно с водой и тряпкой, другое непосредственно под молоко, я храбро вошла в коровник. Фисташка с сомнением покосилась на нас, махнула хвостом и демонстративно отвернулась.

– Сено.

– Что сено? – Не поняла я.

– Ей надо дать поесть, чтобы она не дергалась…

Пришлось сделать еще одну вылазку. За домом был стог сена. Подцепив тюк вилами, Ник осторожно притащил его в коровник и положил в кормушку. Фисташка с удовольствием принялась за еду.

– Ну что, бери табуретку и вперед.

– Ник, не смешно! – Угрожающе начала я. – Я боюсь ее!

– Да чего боишься? Ей сейчас не до тебя.

– Я ни разу, повторяю, ни разу не доила коров и даже примерно не представляю, как это делать!

– Ирина?! – раздался зычный голос Людки.

– Людок, мы тут, – закричала я на радостях.

Люда, молодая женщина тридцати пяти лет, жила через два дома от нас. И была одним из самых желанных гостей в нашем доме.

– Ты чего Фисташку не пригнала? – Улыбнулась Люда, заходя в коровник.

– Я проспала, – покаялась я.

Женщина с интересом посмотрела на Ника.

– Познакомься, мой однокурсник, Ник.

– Добрый день, – вежливо поздоровался он.

– Добрый, – улыбнулась Людка. – Ну ладно, давай я ее к себе отгоню.

– Спасибо…

– Не за что, – хмыкнула она. – А что это у вас? – Кивнула она на ведро в моей руке.

– Да вот… я тут… доить собиралась, – промямлила я.

– Ты? – Удивленно переспросила Люда. И получив от меня утвердительный кивок, тихо произнесла, – вовремя же я пришла. Ну ладно, идите, дальше я сама…

Мы вернулись в дом.

Ник принялся переодеваться обратно… Нет, ну два раза подряд смотреть на стриптиз в его исполнении и ничего не сделать я уже больше не могла.

Подойдя к парню в плотную, я осторожно потянула молнию вниз.

– Ирина…

Я сосредоточилась на молнии, осознанно игнорируя и свое имя, и его чуть охрипший не известно с чего голос и… а нет. Вот это я уже не могу проигнорировать!

Его губы терзали, ласкали и дразнили одновременно. Я прижалась к парню в желании просто изничтожить то малое расстояние в пару сантиметров, которое нас еще разделяло. Ник потянул бретельку от майки и тут же переключился на мою шею. Словно огненный цветок распускался на моей коже при каждом прикосновении его губ. В голове мелькнула мысль, что в комнате постель не заправлена, а на полу валяется халат. Да и вообще там творится привычный для меня хаос. Хотя… какая, блин, сейчас разница! Пока я приходила к столь логичному выводу, Ник немного отстранился. Нет, может я и влюбленная барашка, но, по-моему, в его глазах не просто естественное желание сексуального характера, но и то светлое, нежное чувство, которое я и сама испытывала к парню. И пока я безбожно тупила, пытаясь на кой-то черт разобраться с его взглядом, за моей спиной раздалось довольно деликатное: Хм.

Я отскочила от Ника с поразившей меня саму скоростью.

В проходе стояла тетя Валя. На ее лице не было привычной полуулыбки и веселья в глазах. Она переводила встревоженный взгляд с меня и обратно на Ника.

– Я… я думала ты уехала… – чуть слышно проговорила я, чувствуя себя так, будто меня поймали при совершении особо тяжкого преступления.

– Я и уехала, – кивнула она, не отрывая взгляда от Ника. – Но забыла документы…

Наступила неловкая пауза. Я искренне не знала, что сказать и куда бежать. Ник стоял абсолютно спокойно, твердо выдерживая проницательный взгляд тетушки.

– Познакомься, это мой одногруппник, Ник, – очнулась я и решила представить двух дорогих моему сердцу людей. – Валентина Максимовна… моя тетя.

Ну да… не дядя же…

– Ник… это Николай? – поинтересовалась тетя Валя, проходя в комнату.

– Никандр, – нехотя проговорил он, а затем зачем-то добавил, – Эрденко.

– Не знала, что моя племянница дружит с сыном нефтяного магната. Ведь Леван Эрденко Ваш отец?

Ник ничего не ответил.

Опять наступила напряженная тишина.

– Интересный у Вас вид, – наконец-то проговорила тетя Валя, подходя к столу и беря с него синюю папку.

– Мы за коровой ходили… – промямлила я. – Забыла отогнать утром Люде, а тут Ник приехал… он помог, – добавила я, оправдывающим тоном.

– Понятно, – кивнула она. – Ирина…

– Я уже собирался уходить, – проговорил Ник.

– Валентина Максимовна, мы опаздываем, – раздался мужской голос со двора.

– Я спешу… – проговорила тетка. И я точно поняла, если бы не водитель, она бы ни за что не ушла. – Эрденко, – кивнула она.

– Было приятно познакомиться.

Тетка не ответила. Лишь передернула плечами и вышла.

Я, тихо всхлипнув, уселась на кресло, спрятав лицо в ладонях.

– Эй… – Ник осторожно отнял руки от лица. – Все образуется…

– Она впервые так отреагировала… хотя она и впервые такое наблюдала… – чуть истерично хихикнула я.

Ник потянул меня вперед и обнял. В его руках мне стало намного лучше.

– Все будет хорошо. Поверь… Давай, куда-нибудь съездим. Развеешься, а то на тебе лица нет.

– Лицо есть, – возразила я. – Только выглядит оно, наверное, не очень, – проворчала я.

Парень в ответ засмеялся:

– Ты замечательно выглядишь, – и легонько щелкнув меня по носу, продолжил: – Иди, переоденься. Надеюсь, полчаса тебя хватит?

– Ха! Пять минут. Засекай…

Что самое смешное, засек…. И радостно сообщил мне, что в обещанные пять я не уложилась, проштрафившись на двадцать минут.

Мы покатались по городу, пообедали в пиццерии, а к вечеру Ник предложил заехать в ресторан. Вид у меня был явно не для посещения оного. Но Ник мои возражения слушать не стал. И через пятнадцать минут перед нами распахнулись двери самого дорогого клуба Пантикапея «Орхидея».

Я пила пятый по счету коктейль с забавным названием «Квадратная луна». Кстати, судя по градусу алкоголя, она реально может стать квадратной, если выпить таких вот коктейльчиков хотя бы пару штук. Но в связи с тем, что во мне и так уже было достаточно алкоголя, то и одного мне было достаточно. Луна, конечно, квадратной не стала, но взгляд сфокусировать получалось плохо, да и смеяться я что-то начала слишком часто и практически с пустого места. Ник был в более трезвом состоянии, но, судя по тому, как он меня обнимал, алкоголь и в его голову принес некоторую раскрепощенность.

В полвторого ночи мы практически выпали из ночного клуба.

– А как мы домой доберемся? – прислонившись к стене, спросила я.

– Так у меня машина, – удивленно проговорил Ник.

– Э, нет, – мотнула я головой. – Ты выпил. А я не поеду с пьяным водителем.

– Кто пьяный? Я пьяный? – переспросил Ник, таким наивно-удивленным тоном, что я, не выдержав, засмеялась, тихо сползая по стенке.

Ник пару раз моргнув, тоже засмеялся. Охранники возле входа смотрели на нас как на двух больных, сбежавших из дурки.

– Вы Никандр Эрденко? – К нам подошел один из охранников.

Я, все еще сидя на красной ковровой дорожке возле входа в клуб и, по-моему, уже истерично посмеиваясь, попыталась состроить серьезную мину.

Безрезультатно.

– Да, – согласился Ник с тем, что это имя его.

– Машина подана, – будничным тоном проговорил он.

– Какая машина? – Удивилась я, перестав наконец-то смеяться.

– Василий Быков передает привет сыну своего друга. Его водитель отвезет Вас и Вашу спутницу куда потребуется.

– О Господи, у тебя что, везде знакомые? – Закатила я глаза и поднялась на ноги, при этом стараясь сильно не шататься из стороны в сторону.

Хорошо, что еще была в джинсах и кедах, а то в вечернем платье и на шпильках точно бы не устояла.

– Я не знал, что владелец «Орхидеи» и мой отец знакомы… – Ник покачнулся, и охранник его придержал за руку. – Спасибо. Я вообще не в курсе, кто хозяин этого клуба, – пожал плечами парень, но сильно удивленным он не выглядел.

– Зато тебя, похоже, опознали, – хихикнула я, залезая в машину.

– Куда едем? – Спросил шофер, когда мы наконец-то уселись.

– Куда мы едем? – Перекинул на меня вопрос Ник.

– Эм… домой, – тупо ответила я.

– Хороший ответ, – авторитетно одобрил Ник. – Только к кому домой? К тебе далековато, давай, ко мне?

Я попыталась на лице изобразить мучительную работу мыслей, но что-то главное и важное ускользало из опьяненного сознания, которое находилось в стадии полной расслабухи. Поэтому я просто кивнула.

Через полчаса я сидела у Ника дома, попивая горячий чай. Самый лучший способ протрезветь – душ. Свою порцию воды я уже выплескала и теперь ждала, когда Ник освежится.

Проведя рукой по темно-синей махре халата, в который куталась, я вдруг поняла, что оказалась у Ника дома… Это какие перспективы… ну в смысле… это…

Я собираюсь тут спать…

– Хорошо, – протянул Ник, выходя из ванной комнаты.

Я как завороженная смотрела на парня. По голому торсу стекали капельки воды, пропадая в намотанном на бедрах полотенце. Ник тряхнул головой, и пара капель с его волос попали мне налицо. От неожиданности я вздрогнула. Холодная вода меня чуть отрезвила, и я с трудом, но все же смогла отвести взгляд от голого мужского тела, один вид которого вызывал во мне вполне закономерную реакцию, направленную на удовлетворение не самых детских желаний.

Нет, для моей психики это уже слишком!

Да и отголоски выпитого все еще бродили в моей голове шальными мыслями.

Ник скрылся в спальне, а я, стараясь сдержаться и не пойти следом за ним, встала и прошла на второй этаж, упав на низкий диван и закрыв глаза. Хорошо-то как!

Определенно, я сплю здесь.

– Ирина… – услышала я тихий голос.

Опачки, похоже, я немного задремала. Чуть приоткрыв глаза, я посмотрела на Ника. Парень полулежал на диване, подперев голову рукой, и с чуть заметной улыбкой смотрел на меня. Его длинная, еще немного влажная челка падала на глаза, а взгляд был наполнен такой нежностью, что мне только и оставалось приподняться и поцеловать его. Ник словно только этого и ждал.

Нет, я так и не разобралась ни в наших путанных и дурных отношениях, ни в себе (хотя тут, по-моему, все и так понятно), ни тем более в нем. Но, чтобы его там раньше не останавливало, заставляя держаться от меня подальше вообще и в данном интимном вопросе в частности, я собираюсь сломать этот чертов барьер. И дабы объект не сбежал от моих провокационных действий с конкретным подтекстом, я обхватила его руками и заставила перевернуться на спину. Ник тихо застонал, впиваясь в мои губы с еще большей силой и страстью, и тут же перевернул меня обратно.

Пока мое сознание уплывало далеко и надолго, весьма здраво рассудив, что в данном деле я могу собственно справиться и без него, а чувства, выйдя из-под контроля холодного разума, заставляли плавиться мое тело от каждого прикосновения, Ник ловко стянул с меня халат, и, когда наши тела соприкоснулись, в моей голове произошел большой и бешенный бадабум, взорвавшись перед глазами огоньками, наполнив меня чем-то мягким, воздушным и до бесконечности нежным. Никогда не думала, что можно испытывать такие эмоции.

Всегда полагала, что когда пишут в любовных романах (да-да, и меня не миновала сия чаша сладкого яда) о единении душ, это лишь красивая фигура (или поза) речи. Ан-нет. Лишь в этот момент моей не самой богатой опытом жизни я поняла, в чем была та самая привлекательность этих книг в мягких обложках – та любовь, нереальная, цельная, страстная и в то же время вполне ощутимая и материальная (если уж вспоминать об удовольствиях исключительно тела), живущая на затертых когда-то моими пальцами страницах, все-таки существует. Та, которая объединяет не на физическом, а на том тонко-эфемерном уровне, когда окружающее пространство теряется в другой, созданной только двоими реальности. И когда каждое прикосновение и вдох кажутся знакомыми и в то же время неповторимыми по своей сути, неся в себе веру на завершенность. Ведь только целое способно дарить такой покой и счастье и материи, и духу одновременно. И мы были этим целым. Я знала это тогда, когда мое сердце маялось в дни разлуки без него и уж тем более знаю это сейчас, когда оно отзывается тамтамом на эхо его собственного зова.

Я еще не успела толком открыть глаза, но уже поняла, что Ника рядом нет. Для достоверности я вытянула руку: судя по тому, что подушка была холодной, покинул меня мой любовник уже давно. Но огорчаться и расстраиваться по этому поводу я не собиралась. Эх, Марианна, надо было бы раньше мне совратить этого товарища, а не бояться собственных чувств.

Я сладко потянулась, предвкушая завтрак в постель. Потом подумала, что я все-таки не в кино и на принцессу из Диснеевского мультика ни по каким параметрам не тяну, а утром обычные люди выглядят не очень соблазнительно, поэтому решила не строить из себя королеву, а одеться, умыться и нормально позавтракать.

Без противных крошек в постели.

Одежда осталась внизу, поэтому пришлось натянуть на себя халат. Пригладив волосы рукой и убедившись, что выгляжу я не так уж и страшно, я приоткрыла дверь, блаженно улыбаясь всему миру (в данном случае лестнице и маленькому закутку), мысленно предвкушая и рисуя у себя в голове картинку идеального утра, как увижу его глаза и улыбку. А еще подумала, что, наверное, сама почувствую неловкость, а может и нет, что прекрасное утро будет окрашено в светлые тона счастья, нежности и совсем легкой недосказанности.

Но не успела я в полной мере размечтаться, как услышала голоса, доносившиеся из гостиной. Тихо, стараясь не шуметь, немного спустилась и присела на ступеньки. Мне категорически не понравился тон, которым велась беседа. Даже не присутствуя в комнате, я поняла, что там кипят нешуточные страсти.

Шарик безграничного счастья потихоньку стал уменьшаться, и на его место пришло чувство тревоги и почему-то страха.

Из моего укрытия просматривалась только часть гостиной, и первым, кого я увидела, был сидящий вполоборота ко мне отец Ника. Личность Левана Эрденко я вычислила еще в самом начале, погуляв по просторам всемирной паутины.

Весь облик Эрденко-старшего говорил о том, что в его руках власть и сила. Та внутренняя сила, которая заставляет слушаться и подчиняться других людей. Однозначно, этот человек любил, а главное умел руководить. Очень харизматичный товарищ. Кстати, стало понятно, в кого Ник такой красавчик. Пусть папашка уже и не молод, но был очень даже привлекательным: легкая седина серебрила виски, внимательный взгляд чуть прищуренных темно-зеленых глаз из-под кустистых бровей, тонкие губы и прямой с небольшой горбинкой нос.

Похоже, Эрденко-старший все же решил навестить сына, вот только тон разговора был, мягко говоря, напряженным.

– … Ник, он твой отец, – проговорил еще один спокойный голос, который я узнала сразу же. Уж очень часто я слышала этот голос, который то и дело делал мне выговоры – Толок! Ему-то что тут надо?!

– Да неужели? – Злая насмешка, прозвучавшая в голосе Ника, заставила меня напрячься.

Ой-ой… Что же происходит?! Может, лучше убраться от греха, то есть гостиной подальше и тихонько отсидеться в комнате наверху. Навряд ли мне сейчас стоит спускаться, дабы обрадовать своим появлением всех присутствующих.

– Да, – отозвался Леван, – и требую…

– Требуешь? – Опасно тихим голосом переспросил Ник. – Ты потерял право что-то требовать от меня!

– Я имею на это право! – Непререкаемым тоном возразил Эрденко-старший. – Твоя глупость, вкупе с гордыней – что ты добился этим? Хочешь ей жизнь искалечить?! – Спокойно, но твердо проговорил Леван.

– Это тебя не касается! – Рявкнул в ответ Ник. – Ты для нее никто!

– Ирина – моя дочь! И не тебе диктовать мне условия!

Чья, простите, дочь? Точнее, эм…

– А меня ты зовешь своим сыном, только количество вранья не внушает….

Я, уже не вслушиваясь в запальчивую речь Ника, осторожно на деревянных ногах спустилась вниз.

– Это правда? – Тихо спросила я, но при этом меня услышали все.

Кроме Ника, его (моего?!) отца тут был Толок, и… тетя Валя?

Что здесь, блин, происходит?!

– Ирина… – неуверенно начал Ник, растерянно смотря на меня.

Я перевела взгляд с непроницаемого лица Левана Эрденко на тетку.

– Он мой отец? – Едва слышно спросила я, звенящим от напряжения голосом.

Гробовое безмолвие, установившееся после моего появления, нарушалось только стуком собственного сердца в ушах, которое с каждой секундой молчания билось все быстрее. Меня кинуло в жар, и я сжала руки в кулаки, впившись ногтями в ладони, не в силах выдерживать эту страшную, уже в принципе ответившую на мой вопрос тишину.

– Говори! – Закричала я.

– Да, – тихо ответила она.

Глава 16
Проблемное прошлое

Если быстро бежать, то можно догнать неприятности.

Если Вы думаете, что обморок – это то, о чем Вы читали в любовных романах, то смею Вас заверить, что там нагло и безбожно врут. Во-первых, в глазах темнеет в доли секунд, и ты не успеваешь не то чтобы охнуть, даже вздохнуть. И ты совсем не опадаешь изящно на пол, а грохаешься с силой земного притяжения. И как только голова со всей известной дури шмякается об пол, темнота перед глазами сразу же развеивается, и ты возвращаешься в этот грешный мир. В итоге бессознательное состояние длится буквально несколько секунд. Появившаяся боль упорно возвращает тебя в мир света с целью, чтобы к ударенной части тела приложили что-нибудь холодное.

Так вот – в обморок я свалилась, но как только моя голова соприкоснулась с твердой поверхностью, сразу же и очнулась.

– Ирина! – закричал Ник, подбегая ко мне.

– Отвали, – простонала я, отталкивая его руку и медленно поднимаясь. – Все отвалите, – держась за голову, прокричала я.

– Ирина, послушай…

– Послушать?! Послушать! Сам себя слушай, – на ультразвуке заорала я и выскочила из квартиры.

Не успела я спуститься по лестнице и выйти из этого проклятого дома, как сильные руки схватили меня за плечи.

– Уйди! – заорала я, что было сил.

– Ирина!

– Пусти меня! – закричала я, вырываясь. – Ты… ты, знал! Ты знал и молчал! Теперь понятно… друзьями останемся… нам нельзя… Да ты хоть понимаешь, что мы натворили?! Ты добился своего – я ненавижу тебя! – орала я во всю мощь своих легких.

Тело скручивало болезненными судорогами, руки тряслись так, что пришлось сжать пальцы в кулаки, меня прошиб озноб, и на лбу выступил мелкий бисер пота.

Кошмар сделанного с новой силой накатывал на мои нервы, сминал разум, рвал привычный мир на куски, разбивал на осколки, опрокидывал все принципы, вгоняя меня в состояние сумасшествия. Потому что, несмотря на все, что я узнала, несмотря на то, что незыблемы были моральные устои, я любила человека, стоявшего напротив меня, любила больше собственной жизни. Душа – изломанная, сгорающая в агонии уже случившегося, и мысли – каплями яда разъедающие сознание, я не в силах была вынести того, что чувствовала. И я как никогда поняла, что бы ни случилось, я не смогу разлюбить его. Не смогу смириться. Ради Ника я пойду на большее, чем просто отрицать существующие для кого-то правила, просто потому что не смогу жить без него, не смогу дышать, мыслить, чувствовать. Только он дает мне толчок и смысл двигаться вперед.

Он единственный, ради кого стоит перевернуть этот мир.

– Ирина…

– Что ты наделал… что мы наделали… – зашептала я.

– Все не так…

– Не так? – я засмеялась и сама вздрогнула от того безумия, которое сквозило в моем смехе. – Я переспала со своим братом! Как еще это надо понимать?! Я ненавижу тебя!

Не знаю, кто в меня вселился, но я, уже особо не соображая, что творю, накинулась на парня. Ник схватил меня в плотное кольцо рук, не давая пошевелиться. Затем перехватил мои запястья одной рукой и завел их за спину, заставляя посмотреть на него.

– Пусти меня! Я ненавижу тебя… ненавижу!

Ник со всей силы залепил мне пощечину. Голова дернулась, но боли я не почувствовала. Совершенно. О силе удара говорили только брызнувшие из глаз слезы.

– Ирина! – встряхнул он меня как куклу. – Мы не родственники!!! – рявкнул он так, что у меня в голове зазвенело.

– Что…

– Мы неродные брат и сестра, и даже не сводные! Понимаешь?!

– Нет… – выдохнула я.

Я сидела в кресле, глядя на собравшихся здесь людей с каким-то подозрительным безразличием. Выпитая ударная доза успокоительного сделала свое черное дело. Но даже несмотря на меланхолию, которая упорно пыталась завладеть мной, я все равно нервничала. И как это ни странно не из-за вдруг объявившегося импозантного мужчины, который с какого-то пока еще неведомого пуга называет меня своей дочерью. Нет, я больше переживала за наши отношения с Ником. Он сказал, что мы неродные, но… тогда как?! Почему неродные, если все тут присутствующие, я так поняла, уверены в обратном.

Тетя Валя протянула мне чуть дрожащей рукой стакан с водой. На диване расположился Толок, с абсолютно безмятежным выражением лица попивая чай. Ник, облокотившись о стену возле окна, безразличным взглядом скользил по улице, старательно избегая моего взгляда. Единственный, кто смотрел мне прямо в глаза, был Леван Эрденко.

– Ирина… – осторожно позвала меня тетя.

– Я хочу знать, что происходит, и почему этот человек, – кивнула я в сторону Левана, – называет меня своей дочерью? – проговорила я, стараясь, чтобы голос при этом не сильно дрожал.

– Потому что ты и есть его дочь, – ответил Юрий Анатольевич.

Я метнула взгляд на Ника. Он, словно бы почувствовав это, проговорил:

– Я не его родной сын.

– Почему? – быстро спросила я, пока он опять не начал изображать из себя мрачную статую с отсутствующим взглядом.

– Потому что приемный…

– Ничего не понимаю, – тряхнула я головой.

– Что тут непонятного? – философски спросил Толок. – Ника усыновили.

– А меня… – я непроизвольно посмотрела на тетку. – Я… мы… родные? В смысле…

– Нет, я неродная твоя тетя. У твоей мамы не было сестер и братьев, – проговорила она.

– Так дело не пойдет, – наконец-то подал голос Леван.

Затем наклонил голову, словно собираясь с мыслями.

– Твою маму звали Наталья Савельева, – ровным голосом начал рассказывать Эрденко-старший. Называть его отцом я даже в мыслях не могла. – Она была сиротой и в то же время наследницей довольно крупной компании. Мы познакомились еще в школе, а после окончания поженились. Впоследствии приняв решение объединить компании, а если быть точнее, сделать Эвелкон, совет директоров которого и возглавляла твоя мать, частью NRG-group. Дабы обеспечить шаги отступления в случае финансовой потери, и для обеспечения стабильности на рынке NRG-group, Эвелкон становилась независимой частью под эгидой корпорации и могла быть наследована прямыми потомками.

– Эм… в смысле Вами? – силясь понять, решила я уточнить.

– Нет, тобой, – поправил меня Леван. – Данная финансовая схема выгодна тем, что уменьшает риски и позволяет передать наследство без уплаты налога. Основной пакет акций, пятьдесят три процента, принадлежал будущему владельцу, то есть тебе. Это довольно внушительная часть, которая на данный момент составляет примерно четверть общего дохода NRG-group. Чтобы не выставлять на продажу Эвелкон, права наследования передавались через Швейцарский банк, в хранилище которого и были отданы акции на предъявителя, который сможет доказать, что он является нашим ребенком. После того как слияние произошло, оставалось только оформить документы на наследника…

– Ника? – решила уточнить я, переведя взгляд на… Эм, а кем мы теперь друг другу являемся, хотелось бы мне знать.

– Ирина, не он… ты, – устало проговорил Толок.

– Как так? – удивленно посмотрела я на Юрия Анатольевича.

– На тот момент твоя мама была на восьмом месяце беременности.

– Но как же тогда… – непонимающе обвела я всех взглядом. – Я не понимаю… если я еще не родилась, как же тогда все оформили?

– Наследник – это общее определение. Физическое лицо, которое предъявит доказательства родства.

– Ага! – дошло наконец-то до меня. – Значит, чтобы вступить в права наследования надо только принести свидетельства, что ты не самозванец. И что… эм… Наталья приходится твоей биологической матерью, – эко меня на умности пробило.

– Не только, – возразил Леван. – Обоих родителей.

– Бастарды исключаются… – буркнула я.

– Ирина, – с негодованием покачав головой, воскликнула тетка.

– Ладно, это я поняла. Я другое не могу понять… почему Вы отказались от меня?

– Я не отказывался, – проговорил Леван, и впервые с момента нашего знакомства в его холодных зеленых глазах мелькнуло что-то человеческое. Эмоции, которые в следующее мгновение опять были погребены под маской уверенности и ледяного спокойствия. – Когда произошла сделка, и Эвелкон стал частью NRG-group, он временно потерял своего руководителя. Это стандартная процедура. Через неделю была назначена встреча у нотариуса, где схема передачи Эвелкона перешла бы в свой заключительный этап, а Наталья становилась временным исполнительным директором до того момента, пока наш Наследник не решит занять пост главы компании. Но Наташа просила поторопиться, и я уступил. А через два дня ее убили.

– Как… убили… – тихо, в шоковом состоянии прошептала я.

– Она погибла от пулевого ранения. Тебя удалось спасти, – сухо проговорил Леван.

Я обхватила себя руками, спрятав голову в коленях.

Что… как…

– За что? – сформировала я наконец-то вопрос.

– Напавшие убили твою мать, думая, что права наследования еще не переданы, тогда компанию можно было бы выкупить или… стать ее акционером, или возглавить. Элвекон была очень прибыльной.

– Но разве Вы как глава не могли назначить временного директора?!

– Смысл? Акции мне не принадлежали.

– Я не понимаю… как можно выкупить компанию?!

– Пакет акций, которым владела Наталья, и который мог обеспечить финансовую стабильность компании, принадлежал Наследнику, а он вступал в права только по достижении совершеннолетия.

– Восемнадцати лет?

– Нет, двадцати одного.

– Тогда… Почему Вы отдали меня?

– В ночь, когда все произошло, надо было действовать как можно быстрее. Как только я понял, из-за чего все произошло, то решил обезопасить тебя. Люди, которые убили твою мать, запросто могли убить и тебя. Ведь в случае твоей смерти Эвелкон так же оставался без руководителя.

– Но… Вы же сказали, что акции выдаются на предъявителя?!

– Да, – согласился Леван. – Но так как ты была на тот момент единственным общим ребенком, данный пункт был оговорен в договоре. Если в назначенный срок Наследник не объявится, то акции передаются действующему руководителю или… в случае отсутствия такового выпускаются на рынок инвестиций.

– А вы разве не акционер? – с сомнением покосившись на Левана, спросила я.

– Акционер, но шесть процентов против пятидесяти трех ничем помочь не смогут. Единственное, что было в моих силах, это тянуть время, предоставив копию договора с Лственгном.

– Господи, чего же все так сложно, – прохныкала я.

Поток информации просто не укладывался в моей голове!

– Я не хотел, чтобы твоя жизнь превратилась в сплошное наблюдение… этого не хотела и твоя мать… она желала для тебя нормальной спокойной жизни. Подкупив врача и акушерку, которые принимали роды, я забрал тебя, отдав единственным людям, которым полностью доверял.

Я посмотрела на Толока и тетю Валю.

– Я всегда любила тебя, – ласково проговорила тетя. – Мы выросли с твоей мамой, она была мне названной сестрой. Когда все произошло, я естественно с радостью приняла тебя и любила как свою дочь, – тетка смахнула с глаз выступившие слезы.

– Я тоже… – тихо проговорила я, обняв ее.

Да, мне лгали, притом всю мою жизнь, но это не перечеркнет того, что сделала для меня тетя Валя. Да и Толок… сколько раз я злилась на него, впоследствии понимая, что декан зачастую был прав.

– Юрий присматривал и помогал по мере сил, а так же передавал мне все новости касательно твоей жизни. И, кстати, у тебя через неделю день рождения…

– Как это?!

– Мы изменили твою дату рождения, на самом деле ты родилась не семнадцатого апреля, а тридцатого марта.

Даже мата уже не осталось… Это как же голова должна в экстремальных ситуациях работать, чтобы все так быстро провернуть?!

– А Ник? – спросила я, очнувшись.

У меня такая катавасия в голове, что я уже не решалась разобраться в самой себе и главное в отношении ко всему этому. Потом… сейчас на обдумывание у меня просто нет сил и мозговой активности.

– Делу был дан ход. Все знали, что у меня родился ребенок. СМИ пестрели заголовками об убийстве. Поэтому я просто купил ребенка у женщины, которая хотела отказаться от него.

– Что сделал?! – в шоке переспросила я… – Но зачем?!

– Я решил, что будет проще и лучше, если ребенок все же будет. И пока ты будешь расти в тишине и спокойствии подальше от этого всего, он станет для всех Наследником Натальи. Это конечно давало дополнительные риски для него…

Он еще что-то говорил, но я уже не слушала. Значит вот так… Этот человек, язык не поворачивается назвать его отцом, взял маленького ребенка, прекрасно понимая, что его жизнь будет находиться под угрозой. Берет с тем расчетом, что если с ним что-то все же случится до моего совершеннолетия, то у него будет запасной аэродром… Мне стало тяжело дышать, мозг вообще отказывался переваривать и усваивать данную информацию. Леван Эрденко без колебаний подставил под удар чужого ребенка, и все это ради Денег…

– Деньги… – повторила я на автомате последнюю мысль.

Ник хмыкнул, горько и ожесточенно, и я непонимающе перевела на него взгляд.

– Я не родной его сын, это докажет любая экспертиза, так что все права наследования принадлежат полностью тебе…

Я вскочила и изо всех сил дала ему пощечину. Меня трясло уже не от обиды или обмана, а от ярости.

Впервые понимаю выражение – пыхать огнем.

– Ирина… – охает тетка.

Толок молчит с непроницаемым выражением лица.

– Вы… – я повернулась, загнав подальше желание кинуться на Левана Эрденко, и совершенно невежливо ткнула в него пальцем. – Вы – чудовище! Вы знали, что берете ребенка, которого хотят убить! Да Вы…

– Лучше он, чем ты, – спокойно и твердо проговорил он.

У меня, кажется, волосы на затылке дыбом встали.

– Ты мне не отец! Ты чуждая мразь в обличии хомо сапиенса и без единого признака человечности, – рыкнула я, развернулась и вышла, напоследок хлопнув дверью от души и с добрым чувством.

На выходе какая-то братва пыталась меня задержать.

– Отпустить, – ледяной голос, раздавшийся за моей спиной, привел охрану в состояние конвоя, молчаливого и безучастного.

– Ирина, – осторожно позвал меня Ник.

Я не говоря ни слова, вышла из дома.

Не знаю, куда я иду и зачем, но оставаться здесь у меня больше нет сил.

– Ирин, постой! – Ник не дал мне сделать и пары шагов. Схватил за плечи и резко развернул к себе. – Послушай, ни при каких обстоятельствах ты не должна никому говорить, что ты его дочь! Понимаешь?! – Ник сжал мои плечи в отчаянии донести до меня мысль об опасности. – Если… если это выяснится… тебя убьют. Никто, понимаешь?! Никто!

– Я понимаю…

– Потерпи, тебе исполнится двадцать один год, вступишь в права наследования, и они уже ничего не смогут сделать, поверь.