Текст книги "Мир перевернутый (СИ)"
Автор книги: Киара Румянцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Киара Румянцева
Мир перевернутый
Когда жизнь бьет тебя тапками обыденности – главное подставить под удар мягкое место, там шишки не появляются и думать, этим самым местом, не приходится.
Пролог с апофеозом
Первый акт согласно законам неписаного жанра расцветал всевозможными неприятностями для акта второго – трагического.
– Ирина Райвайн!
От неожиданности я даже отлипла от парты, на которой спала. Хотя, надо признаться, от удивления проснулись почти все бывшие или не бывшие (я пока точно не разобралась) старосты групп, находящиеся в аудитории. Имя и фамилия, произнесенные нашим разлюбезным ректором Института культуры и искусств, словно ушат ледяной воды обрушились на головы всех присутствующих студентов.
Конечно, имя и фамилия-то – мои!
Ректор, понаблюдав за ошарашенными студентами и застывшим лицом озвученной им особы, ухмыльнулся и продолжил:
– Со следующего года Старшей по Институту назначается Ирина Райвайн, – гробовая тишина нарушилась шебуршанием, словно душную аудиторию наполнил рой рассерженных пчелок и остальных представителей жужжащих насекомых.
Ну конечно, такая новость! Самая ленивая и безответственная староста из всех, которая могла дать фору даже пятикурсникам, этим в принципе на данном этапе обучения от университета нужен был только диплом и ничего больше, станет старостой всего Института! И пока эта новость разлеталась со скоростью свежих сплетен, моя скромная персона от удивления могла только открывать и закрывать рот в совсем не притворном ужасе. И мои возмущенные: «Как так и почему?» остались никем не замеченные и не услышанные.
– Потише! – пробурчал заместитель ректора по учебной части. – Хватит щелкать телефонами!
Звуки клацанья наманикюренных пальчиков по кнопочкам сотовых чуть стихли.
– В следующем году к нам по программе обмена приедут двенадцать студентов Архитектурно-строительного Университета, – не обращая внимания на стоявший гул, продолжил ректор. – Они прослушают курс «История архитектуры». Так как самая общая специальность у нас 1320, то и направятся они соответственно в группу – 33-2…
Вот на этих словах я уже взвыла не только мысленно! Хорошо еще никто не услышал. Потому как заинтересованных возгласов было больше, и звучавший в них неподдельный энтузиазм заглушил мои тихие ругательства.
Да что же это такое творится?! В мою группу… Хотя, чего я, собственно, расстраиваюсь?! Каких-то двенадцать или сколько их там студентов – это почти мелочи по сравнению с тем, что за весь беспредел, который творится на нашем девичьем факультете, теперь буду отвечать я!
– А кто приедет? – раздался заинтересованный голос с задних рядов.
– Климова! Хватит спать! Я же сказал – студенты из…
– Да мы это поняли, – послышались возгласы с разных концов аудитории. – Мальчики или девочки?
Несмотря на весь трагизм ситуации с назначением, я все-таки вынырнула из своих мрачных мыслей по поводу перевода в другой университет и прислушалась. В принципе, глас вопящего с таким, казалось бы, странным для непросвещенного человека вопросом, был мне понятен.
Наш родной Институт культуры, который раньше был пятым факультетом, а три года назад приобрел статус Института, входил в состав Университета международных отношений. Довольно престижное учебное заведение, и попасть сюда на бесплатную основу было очень сложно. По себе знаю, еле наскребла нужные баллы для поступления. Университет был большой, и основные, а точнее почти все здания остальных четырех факультетов находились в студенческом городке на окраине города, вместе с общежитиями, спортивным комплексом и кучей мелких забегаловок и кафешек. Но вот здание пятого факультета, на котором собственно я и училась, располагалось в самом центре Пантикапея, в его исторической части. Говорят, когда пришло время и нам переезжать в только что отстроенное в студенческом городке новое здание, ректор категорически отказался. И я его хорошо понимала. Наш Институт занимал одно из старинных и очень красивых зданий, построенных еще в прошлом веке в самом центре города. Так сказать, примеры истории архитектуры были видны прямо из окна. Уж не знаю, что и как там было дело, но факт того, что нас не отправили в новое футуристического стиля сооружение из стекла и бетона, был на лицо.
Но, естественно, не это стало причиной такого животрепещущего вопроса. Во всем нашем Институте парней было, мягко сказать, маловато. На четырех факультетах Института культуры и искусства, в которых было по семь групп каждого курса (обучение пятилетнее!), учились в основном девушки. Помните песенку: «Потому что на десять девчонок по статистике девять ребят»? Так вот теперь количество девочек увеличьте в десять раз, а мальчиков уменьшите в половину. Прочувствовали весь трагизм ситуации?! И даже те немногие представители мужского пола, которых занесло на наш большой девичник, не вдохновляли прекрасную половину человечества, собранную под одной крышей, на завоевательные подвиги. Ну кто из нормальных парней пойдет на чисто женские специальности, вроде «История мировой культуры», «Музееведение и экскурсоведение» или «Библиотечно-информационный» факультет?! Только или самые тупые, пытающиеся откосить от армии, и чтобы при этом не учиться, ну или полные ботаны. В итоге, процент и тех, и других был практически одинаковым. Нет, конечно, приятные исключения имелись, кстати, один такой редкий экземпляр учится со мной в одной группе, но их было очень мало… почитай что и нету, а те, кто есть, естественно, были уже заняты. Вот такая грустная история. На остальных факультетах Университета международных отношений дело с мужским полом обстояло намного лучше. Красавцы юристы со второго Международно-правового факультета или студенты с факультета Энергетической политики и дипломатии могли любую девушку покорить одним лишь своим видом. Нам же очень не повезло в этом плане, а смысла и причин ездить в студ. городок не было. Там и без нас девчонок хватало, особенно с факультета журналистики.
Так я немного отвлеклась, что там ректор вещает?
– … Климова, лучше бы вы учились с таким же рвением, как выясняли пол будущих студентов! – отчитывал Виктор Сергеевич Горычев (в народе просто Горыныч) нерадивую студентку. – Всё! Все могут быть свободны, кроме Ирины Райвайн.
Студенты весело загалдели, покидая аудиторию. Ректорат тоже неспешно покинул душное помещение. А я опять упала на парту, при этом тихо застонав. Ну чем я заслужила такое наказание, а? Да я вообще была последним человеком во всем Институте, которого могли бы назначить старостой!!!
Дабы стало понятно, и вы тоже прониклись моим великим, во всех отношениях, горем, расскажу по порядку.
В прошлом месяце, вот как сейчас помню, аж целую неделю назад ректор собрал всех старост института на собрание. Насколько я знаю, пришли многие… человек пять точно было! Ну, вы ведь понимаете – как можно идти на собрание, когда ноготь сломался, распродажа в любимом магазине, настроения нет, голова болит и прочие женские причинно-причуды, мешающие общественной работе.
Институт у нас престижный, учатся в основном детки местных и неместных богачей. Пантикапей всегда славился не самой дешевой жизнью. Многие состоятельные люди нашей страны и ближнего зарубежья были счастливыми обладателями дач, вилл, особняков и остальной недвижимости. Иметь дом в Пантикапее – это престижно! Так что студентки у нас – все сплошные модницы и элита будущей светской жизни. Я иногда наш пятый факультет называю Институтом благородных девиц. Все на дорогих машинах, кто сам за рулем, кто с водителем, в трендовых шмотках, ручки «Паркер» (даром, что лекции ими не пишут, зато есть в наличии), ну и остальные прибамбасы очень навороченной, не обделенной и не обремененной животрепещущим вопросом под названием деньги жизни. Конечно и обычный, так сказать, средний класс тоже имелся. Я, например. Живу на окраине, с тетей, в маленьком одноэтажном доме, доставшемся ей еще со времен работы на госслужбе. Ведем с ней небольшое хозяйство. Денег, конечно, особо нет, но и нужду не испытываем.
Мама умерла, когда я была маленькая, отец сразу после похорон куда-то исчез, оставив меня у тетки, родной сестры моей мамы. О родителях, которых я никогда не знала, мы особо не говорили. Тетя Валя заменила мне и отца, и мать, окружив заботой и любовью. Заморочками по поводу своей осиротелости я не мучаюсь и комплексом «бедняжки без родителей» тоже не страдаю. В общем, было у меня счастливое детство и веселая юность. Теперь вот учусь в Институте на историка архитектуры по общей направленности: учим все и понемногу.
Старостой группы меня назначили еще на первом курсе. Должность необременительная, обязанностей, естественно, было полно, но их обычно никто не исполнял. Ректорат уже замучался с нами. Но что можно сделать с толпой девчонок, которые слезы проливают по любому поводу и при желании могут рыдать навзрыд, да так, что весь институт будет слышать жалобные стенания. Легче было закрывать глаза на наши прогулы, на одежду и манеру поведения, чем связываться с потоком девичьих слез и крутыми папашками. Нет, конечно, имелись у нас и заучки, и прилежные студентки, но их было очень мало. В основном это были выходцы из таких же небогатых семей.
И вот, аккурат за неделю до наступления каникул ректор собрал старост на очередное собрание. А уже на следующий день висело объявление примерно следующего содержания: в связи с отвратительным положением дел на факультетах, все старосты должны явиться на собрание в следующий понедельник, где назначат председателя старост (козла отпущения), который и будет взаимодействовать с руководством института и доносить все решения (светло-темные мысли) ректора до остальных старост и следить (батрачить, не покладая рук) за их выполнением.
Честно признаюсь, моей радости не было предела! Наконец-то мне перестанут делать выговоры. Училась я, конечно, не на отлично, но достаточно хорошо, а вот поведение хромало. Дело в том, что я, во-первых, очень ленивая, а во-вторых, постоянно сплю. Вот бывают люди «жаворонки», а бывают «совы», я же какой-то удивительный подвид: сплю и ночью, и днем. Дайте мне точку опоры, и я усну. Естественно пары, которые начинались в восемь утра, для меня проходили в сладкой стране Морфея на задних рядах аудиторий. А вечная сопровождающая меня везде и всюду лень позволяла прогуливать все собрания и игнорировать все поручения деканата и ректората. За что, собственно, и получала вечные выговоры. И вот тут такой подарок! Больше не надо ходить на скучные собрания и что-то там делать. Теперь все шишки будут лететь на одного человека, и это точно буду не я (ну в тот момент я была в этом уверена!).
– Райвайн, перестаньте спать! – раздался над моим ухом рассерженный голос декана.
– Я не сплю, я страдаю, – обиженно пробурчала я, поднимая голову.
Толок нависал надо мной, как глас божий над Содомом и Гоморрой. Вечно укоряющий взгляд строгого учителя по отношению к своей нерадивой студентке.
Юрий Анатольевич, достаточно молодой профессор для занимаемой им должности, всего сорока пяти лет, был зам. ректора по научной части, а также куратором второго и третьего курса Института. Ну и до кучи деканом моего факультета «История мировой культуры». Вот такая невезуха. Хотя надо признаться, пусть Толок был и строгим деканом, но справедливым. С ним всегда можно было договориться и, например, выговор с занесением в личное дело обменять на помощь кафедре: лекции напечатать, в библиотеке помочь, систематизировать учебные программы или провести пару факультативных занятий у девятых классов, которые проходили дополнительные курсы для поступления в наш Институт.
Юрий Анатольевич, глядя на мое страдальческое лицо, весело усмехнулся и сел напротив.
– Удивлена? – поинтересовался он.
– А то! – воскликнула я. – Ну почему именно я? Вы же сами говорили, что я самая безответственная из всех?!
– Говорил, – согласился он. – Вот и научишься ответственности. Не переживай, зам. ректора по воспитательной работе тебе поможет.
Я мысленно скривилась. Сергей Николаевич был неплохим человеком, но очень уж слабохарактерным. Наши девочки, ну и я в том числе, крутили им, как хотели. Помощи от него навряд ли дождешься.
– Может еще не поздно снять меня с должности? – умоляюще посмотрев на Толока, жалобно попросила я.
– Хватит ныть, Райвайн! – грозно проговорил мой декан. – Справишься, никуда не денешься. И в следующий раз будешь думать, где можно писать свои ехидные комментарии, а где нет.
Так вот в чем дело! Ну теперь все понятно! Прочитав неделю назад объявление, я на радостях ручкой прямо на приказе оставила парочку веселых комментариев, но похоже мой юмор ректорату не понравился…
Узнать бы еще кто меня «сдал» – да все космы повыдергивать!
– В сентябре приезжают студенты из столицы. Твоя задача стоит в том, чтобы им у нас понравилось…
– А надолго они к нам?
– На год.
– А где жить будут? Неужели в общаге? – Что-то я сильно сомневалась, что те, кто приедет, будут жить в общежитии. Ради простых смертных наш ректор бы так не напрягался.
– Мы выделим им комнаты. Но, скорее всего – нет. По крайне мере пока никто из них не выказал желания заселиться в общежитие.
– Ага! – воскликнула я, убеждаясь, что моя догадка верна. – Спонсоров мало не бывает. А если отпрыскам богатеньких папочек у нас понравится, то и институту выгода будет.
– Райвайн! – грозно воскликнул Толок. – Вот из-за своего длинного языка ты и угодила на так не любимую тобой должность.
– А почему именно к нам? – стараясь увести разговор в мирное русло, быстро спросила я.
Ой… кажется этот вопрос тоже был лишним.
– Ирина, – устало покачал головой Толок. – Если Вы не знали, то я Вам сообщу: наш Институт, а именно кафедра, является ведущей в стране по Истории архитектуры. Многие были бы рады здесь учиться, стараются перевестись из других вузов, а Вы…
Мне чет как-то стало стыдно… честно. Я, естественно, знала, что у нас вся профессура из высшей, так сказать, заумной касты ученых, но особого внимания на это никогда не обращала. Учат, да и ладно…
– АСУ – отличный университет, – дипломатично заметил декан, – но все же в плане истории они не могут дать своим студентам то, что преподаем мы.
– Ясно, – кивнула я. – Приедут, значит, самые умные. А наши к ним отправятся?
– Нет, – покачал он головой. – В инженерном ВУЗе нашим студентам делать нечего.
– Приедет второй курс?
– Нет, четвертый. Это вроде как практика и учеба одновременно.
– Вот, значит, как… – задумчиво протянула я. – Юрий Анатольевич, а как же занятия…
– Тут все проще. Учиться они буду по программе дистанционного обучения.
– Поняла, – кивнула я. – Жить здесь, а программа вся через инет.
– Тебе ли не знать, – хмыкнул мой декан.
Ну да, ну да. Именно я в основном и набирала электронные лекции для студентов-заочников. Спячка на парах аукнулась мне во многих сферах.
– Вопросы еще есть?
– Просьба…
– Ну?
– А можно меня снять с должности?
– Увидимся первого сентября, – не терпящим возражения тоном твердо проговорил Толок.
Я поднялась, сгребла с парты свою сумку и поплелась в сторону выхода.
– Удачных каникул, – долетел до меня голос декана, в котором послышались теплые нотки.
– Спасибо, – повернувшись, улыбнулась я.
Нет, хороший все-таки дядька Толок.
До дома я добралась только через час. Город у нас растянулся вдоль побережья на добрых сто километров. Так что представьте, сколько надо пережить, чтобы попасть с одного конца в другой, не говоря уже об окраинах, где, собственно, я и жила. Выйдя из автобуса, я бодренько топала по дороге в сторону дома. Нравилось мне здесь жить. В городе все-таки сильно шумно и пыльно. А тут свежий воздух, море недалеко и что важно чистое, не то что грязные городские пляжи, заполненные туристами так, что и встать негде, не говоря уж о том, чтобы лечь. Да и люди у нас приветливые. Деревенька маленькая, почти все друг друга знают.
Стоило мне только подойти к калитке, как Тобик весело залаял. Охранные функции маленькая дворняжка, конечно, нести не могла. Но в случае прихода «чужих» гавкала так, что слышно было на другом конце деревни.
Железные скобы противно скрипнули, и ручку, как всегда, заело. Я со всей силы вдарила ногой по калитке. Калитка проигнорировала и удар, и последующую ругань. Провозившись с ней минут пять, я все же попала во двор родного дома. Кинув остатки сладкой булочки Тобику, я зашла в дом и, сбросив вещи в прихожей, упала в кресло.
– Что-то ты замученная, – весело проговорила тетя Валя, выглядывая с кухни. – Каникулы начались, а на тебе лица нет.
Грустно вздохнув, я трагическим голосом поведала ей о своих грядущих неприятностях.
– Ну и чего ты расстроилась? – пробуя борщ на соль, поинтересовалась она. – Ну, подумаешь, студенты приезжают. Тебе чтоль их учить?
– Нет, конечно… – протянула я. – Но развлекать мне их придется. А если там парни будут? Да наши модницы глотку друг другу перегрызут!
– А вдруг не будет?
– Ну конечно! – скривилась я. – Приезжают архитекторы, там сто процентов одни мужики! А еще за поведением теперь следить. Постоянно в ректорат ходить. А как я буду уговаривать других старост что-то сделать, когда сама никогда ничего не делала?! Их даже ректор не может приструнить, а тут я…
Что-то мне стало совсем страшно. Особой популярностью я похвастаться, в силу некоторых денежных обстоятельств, не могла. А чтобы заставить других старост что-то делать, надо иметь авторитет, который у меня, к сожалению, сводился практически к нулю.
– Ладно, хватит киснуть, – выключив газ, проговорила тетя Валя. – Иди лучше курам очистки выкинь. А с должностью… уверена, что за два месяца ты придумаешь, как сделать так, чтобы тебя с нее сняли в первую же неделю.
– Думаешь? – с надеждой в голосе спросила я.
Все-таки клёвая у меня тетка. Мы никогда с ней не ссорились. Она была мне скорее подругой, чем строгим родителем. Несмотря на свои пятьдесят, тетя Валя была энергичным, вечно чем-то занятым человеком, в общем, полной противоположностью мне. Она живо интересовалась новыми направлениями в музыке, ходила в кино почти на все премьеры, сходу могла назвать модные тенденции в области одежды, обсудить политическую ситуацию в стране и живенько обменяться с вами аськой или скайпом.
– Конечно, – авторитетно кивнула головой тетя Валя под моим выжидающе– обнадеженным взглядом. – Ты же ходячая неприятность.
Я на секунду задумалась, сомнительный какой-то комплимент.
Хотя, с другой стороны, какая разница что, главное как!
Подхватив ведро, я уже в более приподнятом настроении вышла во двор. Присев под навесом из винограда, и смотря как куры бегают вокруг небольшой кучки очисток, пришла к выводу, что слишком уж рано я расстроилась. Впереди два месяца каникул, и если вдруг меня все же оставят на этой должности, то надо хорошенько отдохнуть перед каторгой следующего учебного года. Третий курс все-таки!
Глава 1
Впечатлительное впечатление
До конца еще далеко, а уже трагедия…
– Ну и как это называется? – спросила я вслух, ни к кому собственно конкретно не обращаясь.
Обведя взглядом огромный холл института, я, протиснувшись сквозь толпу, уселась на небольшой широкий подоконник, продолжив уже с более выгодной позиции наблюдать за потрясающей картиной: все пространство перед огромными зеркалами, которые располагались на трех стенах холла, было забито девушками. Каждая из них сейчас проверяла, как она выглядит, подправляла макияж, прическу, нервно поглядывала на часы и постоянно звонила. В принципе, в этой картине не было ничего необычного. Так у нас начиналось каждое утро и продолжалось на всех переменах. Только вот сегодня студенток, которые решили убедиться, что они выглядят на все сто, было в четыре раза больше, чем всегда. А сейчас, между прочим, уже одиннадцать, и обычно многие после второй пары сваливали из Института по своим неотложным делам. Общая нервозность, казалось, просто витала в воздухе, и ее можно было потрогать руками. А все из-за того, что буквально через полчаса к нам прибудут новые студенты, приезд которых задержался на неделю, и тем самым дал мне время попробовать саботировать наглое назначение меня на должность Старосты всея Института. И как вы, наверное, догадались, ничего хорошего из этого не вышло. В итоге сегодня, а именно седьмого сентября, начинается мой тихий кошмар. Конец откровенно-наплевательского отношения к общественной жизни Института и Университета, в общем. Ректор недвусмысленно дал мне понять, что если я опозорю Институт, то первая вылечу из него.
– Когда они приедут? – рядом со мной изящно присела, по-другому и не скажешь, очаровательная блондинка.
– Минут через двадцать, – посмотрев на часы, ответила я.
Марианна, благосклонно улыбнувшись, достала из сумки сотовый. Именем эта красавица была обязана мексиканским сериалам, которые в девяностые годы смотрели почти все повсеместно. Тогда частенько молодые мамы называли своих детей в честь героев мыльных опер. Вот и Марианне досталось имечко, из какой-то нудной тягомотины под названием «Душещипательная драма со счастливым концом».
Я кинула грустный взгляд на подругу и в очередной раз восхитилась ее идеальностью. Длинные платиновые волосы (заметьте, некрашеные, как у большинства), темные брови над большими голубыми глазами, пухлые губы, восхитительный цвет лица и идеальная фигура делали Марианну первой красавицей Университета. Но помимо потрясающей внешности она обладала незаурядными умственными способностями. Умойтесь все, кто считает блондинок тупыми. Марианна была ярким опровержением этого стереотипа. И вдобавок ко всему она была очень богата. Даже больше сказать – неприлично богата. До поступления в наш Институт Марианна жила и училась в столице. Уж не знаю, чего она там успела натворить, а в том, что она что-то натворила, я не сомневалась, да и Марианна как-то сама подтвердила, что ее выслали в Пантикапей, чтобы замять какой-то скандал, но со второго курса она училась у нас. И каждая, каждая девушка Института пыталась навязаться к ней в подруги. Но Марианна особо близко к себе никого не подпускала. Естественно, у нее была своя «свита» из таких же богатых и менее знаменитых. Но по-настоящему она дружила только с несколькими людьми, ну, в том числе и со мной.
По первой мы общались лишь из-за того, что я была старостой группы, а Марианна, не смотря на весь свой ум, особого рвения к учебе не проявляла, а мне, как вечной пофигистке, было фиолетово на новую студентку. Наверное, потому, что я к ней в подруги не набивалась и считала ее не законодательницей моды и первой красавицей, а просто очередной студенткой, которая пыталась выклянчить у меня разрешение на пересдачу экзамена в зимнюю сессию, мы и подружились.
– Ты уже знаешь, кто приедет? – поинтересовалась Марианна, убирая телефон обратно в сумочку.
– Не-а, – покачала я головой.
– Все еще переживаешь из-за назначения?
– Угу, – грустно покаялась я.
– С Толоком пробовала поговорить?
– А то! Сразу же! Только безрезультатно.
Я обреченным взглядом обвела толпу в холле. Перед глазами все сливалось в общую яркую массу. Средь сплошного бренда индустрии моды взгляд выхватил небольшую группу девушек, скромно стоявших в сторонке.
Ну надо же! Даже наши тихони-заучки вылезли из библиотеки. Почти рядом с ними, облокотившись спиной о стену, стоял молодой парень. И наши отличницы учебы, отчаянно краснея и шушукаясь, кидали на него заинтересованные взгляды.
В свою очередь, первый красавец нашего Института Марк Горьев не обращал на них никакого внимания, к огорчению последних, и увлеченно что-то рассказывал стоявшей рядом с ним девушке. Кьяра, слушая своего лучшего друга, рассеянно улыбалась и одновременно пыталась читать лекцию.
Вот уж где странная парочка! Кира по красоте наверняка могла поспорить с Марианной. Вот только держалась она намного скромнее и умудрялась дружить сразу со всеми и одновременно ни с кем (кроме Горьева). Марк же наоборот, имел кучу приятелей и знакомых. Девчонки из кожи вон лезли, пытаясь его заполучить. «Завидный жених» имел отличные манеры, судя по машине – приличный банковский счет и был, я думаю, самым умным во всем Институте. Что еще надо для счастья, когда принцев на всех не хватает и не только в нашем Институте, а по жизни?! Но Марк, вот уже как третий год, успешно ухитрялся вроде бы со всеми общаться, но никого из них не выделять. В общем, не смотря на бешеную популярность, парень был, так сказать, ничейный, и наши красавицы предпринимали отчаянные попытки прибрать его к рукам. За исключением, наверное, Марианны и меня. Честно скажу, ловить мне там нечего. В блондинистом царстве я была серой, а точнее черной вороной. Длинные, прямые как палки, густые темные волосы, худощавая фигура и полное отсутствие загара исключали меня из любых списков потенциальных соперниц. Конечно, цвет волос – не трагедия. Мода изменчива. Через пару лет все поменяется, и возможно все станут жгучими брюнетками, но пока…
Кьяра, наклонившись к Марку, что-то тихо шепнула ему на ухо. Горьев посмотрел мне прямо в глаза. Оказывается, я уже минут десять, впав в глубокую задумчивость, не отрываясь, смотрела на него. Марк вопросительно изогнул бровь. Отношения у нас с ним были отличные, точнее сказать дружеские. Поэтому мое пристальное внимание, естественно, показалось ему странным. Смущенно улыбнувшись, я покачала головой, стараясь показать, что все нормально.
– Приехали! – раздался возглас со стороны дверей.
Вся взволнованно-накрашенная толпа устремилась к выходу.
– Пойдешь смотреть? – поинтересовалась Марианна, и в ее голосе мелькнула ирония.
– Не-э, – отозвалась я. – Еще успею насмотреться.
По толпе студенток прокатился восхищенной вздох. Я чуть привстала, пытаясь рассмотреть вошедших в холл студентов из столицы, которых возглавлял Толок. Юрий Анатольевич обвел всех недовольным взглядом и девушки расступились.
– Подождите здесь. Я сейчас, – кивнул он своим подопечным и зашел в диспетчерскую деканата.
– Мама дорогая…. – только и смогла вымолвить я, когда увидала студентов из архитектурного.
Я таких красивых парней только на обложках журналов видела. Это же надо! Каждый словно сошел со страниц модельной глянцевой беллетристики.
– Ты это видишь? – в полнейшем шоковом состоянии спросила я Марианну.
Подруга радости и восхищения, судя по прищуренным глазам, не испытывала, и вместо ответа потянула меня обратно.
А я все не могла оторваться от созерцания новых студентов.
Два потрясающих блондина с волосами цвета молодой пшеницы (скорее всего братья, больно уж похожи друг на друга), одетые в легкие белые рубашки с чуть ослабленным узлом тонкого галстука, и в светлых брюках, со скучающим выражением на лицах осматривали холл. Рядом с ними, привалившись спиной к стене, стоял шатен, бронзовые волосы которого отливали темным золотом, когда на них падали лучи солнца. Глаза спрятаны за темными очками, а в ушах виднелись пуговки наушников. Потертые джинсы, рваные края немного мешковатой майки (явно дизайнерская штучка) и серьга в ухе создавали образ «бунтаря». Дальше мой взгляд скользнул по еще одному блондину, с платиновыми длинными волосами и добродушной улыбкой. На правом ухе виднелось странное украшение в виде сережки-волка. За ним стоял еще один студент АСУ, но из-за того, что он находился в тени, да еще и спиной ко мне, удалось отметить только черные, словно ночь, волосы. Рядом с ним вполоборота стоял еще один красавец, и, когда мой взгляд упал на него, я, тихо охнув, схватилась за раму, пытаясь удержаться на ногах. Парень с ярко-рыжими волосами и серыми глазами был непозволительно красив, как Аполлон, и греховно сексуален, как Эрос. Хотя нет, думаю, он любое божество мог заткнуть за пояс. Обворожительно улыбнувшись одновременно всем и в тоже время каждой находившейся в холле девушке, он откинул непринужденным жестом упавшие на глаза пряди волос и опять повернулся к парню, стоявшему в тени. Реакция наших красавиц на столь, вроде бы, обыденный жест последовала незамедлительно. Отныне и вовеки веков сердца всех присутствующих девушек принадлежали ему.
Да я сама чуть ли взглядом его не раздевала!
– Ирина! – дернув меня за руку, строго проговорила Марианна.
– А? – на автомате отозвалась я, не в силах отвести глаз от ходячей рыжеволосой сексуальности.
Определенно необычный парень. Мне казалось, что он просто одним своим видом соблазняет всех, кто тут находится, не прилагая к этому каких-либо усилий.
– ИРИНА! – гаркнула мне в ухо Марианна, привлекая мое внимание.
– Ну что? – нехотя оторвавшись от созерцания молодых людей, спросила я. – Так, я пойду…
– Куда?!
– Я ведь староста. Надо же…
– Все! Хватит! – Марианна спрыгнула с подоконника, потянув меня в противоположную сторону от холла.
Впихнув в мужской туалет, она включила кран.
Вы особо не удивляйтесь, что в мужской, просто только здесь можно было поговорить без посторонних «ушей». Причину «почему» я уже озвучивала.
– А ну умойся! – приказным тоном проговорила Марианна.
Спорить с рассерженной подругой я не решилась.
– Впервые радуюсь, что на тебе нет макияжа, – доставая из сумочки дорогущий платок с вышитыми на нем инициалами, чопорно проговорила она.
Холодная вода подействовала успокаивающе и отрезвляюще одновременно. Образ рыжеволосого красавца перед глазами наконец-то покинул меня, и в голове прояснилось.
– Лучше? – поинтересовалась Марианна.
– Да, – откидывая со лба челку, ответила я.
– Ирина, послушай, я понимаю, что они очень симпатичные парни, но, пожалуйста, не приближайся к ним!
– Чего?! – опешила я.
– Да ты пять минут назад чуть голову не потеряла, и это только от их вида, а что будет, если они на тебя внимание обратят?
– Вероятность данного события равна нулю, – хмыкнула я.
– Зря ты так, – покачала она головой. – Тебе бы в зеркало чаще смотреться…
– Каждый день по утрам смотрюсь, – огрызнулась я. – А ты что их знаешь?
– Знаю, – сухо кивнула Марианна, и сразу стало понятно, что подробностей я не услышу. – Поэтому и хочу тебя предупредить.
– Почему?
– Да потому! Любая из этих девиц, – махнула Марианна рукой в сторону холла, – окажись в их постели, на утро не слишком расстроится, когда их имени даже не вспомнят. А вот ты мало того, что влюбишься, так еще потом рыдать будешь… Не хочу чтобы ты совершила какую-нибудь глупость из-за несчастной любви, – тихо закончила она.
– Почему рыдать? – тупо спросила я.
Такой Марианну я никогда не видела. Обычно сдержанная, элегантная, манерная девушка сейчас, словно потеряв приличную долю своей непрошибаемой аристократичной невозмутимости, нервно теребила в руках дорогущую сумочку.
