Текст книги "Мой запретный форвард (СИ)"
Автор книги: Кейт Морф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
ГЛАВА 38.
Полина
Ярослав выходит из комнаты, тихо прикрывая за собой дверь.
И правильно. Пусть идет к себе, герой, спасший дуру фигуристку.
Я стягиваю коньки, закрываю глаза и пытаюсь расслабиться, но вместо покоя приходит легкое разочарование. Он ушел как-то слишком быстро, даже не попрощался.
Щелчок замка заставляет меня вздрогнуть, и дверь снова открывается.
– Ты чего вернулся? – шепчу я, приподнимаясь на локтях.
Ярослав стоит в проеме и в руках держит белую аптечку с огромным красным крестом.
– Я еще не закончил, – бурчит он. – Где у тебя полотенце?
– В шкафу на верхней полке.
Он быстро находит небольшое полотенце, рвет упаковку с холодным компрессом и оборачивает его тканью.
– Дай сюда свою голову.
– Моя голова и так пострадала, – ворчу я, но послушно наклоняюсь.
Анисимов садится рядом и бережно прикладывает лед к моему затылку. От холода по коже пробегают мурашки.
– Потерпи, – шепчет он, придерживая компресс.
Его горячие пальцы едва касаются моей шеи. Сердце глухо бьется где-то под ребрами, будто хочет вырваться наружу.
– Нога болит? – спрашивает он спустя минуту.
Спустя очень-очень долгую минуту…
– Немного.
– Покажи.
Я хмурюсь, но он уже спускается с кровати на колени, берет мою ногу осторожно, боится сделать больно.
– Где?
– Здесь, – показываю на голень.
Он открывает баночку с мазью, ловко выковыривает немного на ладонь и начинает втирать ее легкими круговыми движениями. Его уверенные пальцы двигаются медленно и ласково.
Я не выдерживаю и тихо стону от удовольствия. Анисимов тут же расплывается в широчайшей улыбке.
– Вот теперь и я тебя лечу. Не только ты всех вокруг.
– Угу, универсальный парень. И спасатель, и врач, и клоун на льду.
Он поднимает на меня взгляд, и мне хочется прикусить свой язык.
– Прости меня, Полин, – говорит он тихо, но серьезно. – Это я дебил. Подбил тебя, а теперь вот, лед прикладываю. Я пиздец как виноват, что ты упала.
– Я тоже хороша, – выдыхаю я. – Вечно на твои вызовы соглашаюсь.
– Потому что хочешь, – шепчет он.
От его слов по коже пробегает маленький заряд тока. Он все еще держит мою ногу, его пальцы чуть сжимаются, и мне становится жарко.
И Ярослав будто специально еще сильнее поддается вперед. Я чувствую его дыхание на своей коже. Между нами остается буквально несколько сантиметров.
– Ярослав.
Он долго и пристально смотрит на меня, как будто пытается запомнить каждую черту.
И мне становится страшно, потому что если он сейчас прикоснется ко мне, я не отстранюсь.
Его темные и серьезные глаза ищут что-то внутри меня. Я почти чувствую, как что-то тонкое и хрупкое внутри меня трескается. Словно за все это время я только делала вид, что могу не верить, не чувствовать и не подпускать.
Он неторопливо тянется чуть ближе.
Его взгляд падает на мои губы, я сглатываю, и волнение пульсирует в груди. А потом Анисимов слегка прикасается к моим губам своими. Все вокруг замирает, даже мы.
Я едва шепчу:
– Подожди.
Он сразу же кивает и шумно выдыхает:
– Хорошо.
И неловко, почти случайно, задевает ногой охапку воздушных шаров. Те взмывают вверх, несколько шлепаются о потолок, один лопается с громким «пух!».
Мы оба смеемся.
Ярослав садится на край кровати, притягивает меня ближе к себе. Тепло его плеча успокаивает сильнее любых слов.
– Завтра обязательно пройдешь обследование, – строго говорит он. – Проверишь голову и ребра свои.
Я улыбаюсь, все еще чувствуя его дыхание рядом.
– Впервые не стану с тобой спорить.
Мы сидим среди разноцветных шаров, и впервые между нами не борьба, не колкости, не игра. А просто тишина. Такая, в которой можно остаться.
– Слушай, – тихо говорю я, – если мой папа тебя нашел на уличном катке, то откуда у тебя тогда была дорогая форма? Ну, коньки, клюшка, все остальное?
Ярослав усмехается и закидывает руку за голову.
– У меня и не было ничего. Первое время я катался в том, что удалось найти. А потом познакомился с Демьяном, и понеслось. Его отец помог деньгами, а потом стал спонсором нашей команды.
Он говорит это без хвастовства, спокойно рассказывает факт из своей жизни.
– Сейчас я сам уже зарабатываю, – добавляет Ярослав, и я ощущаю, как он улыбается. – Мордашка-то симпатичная, сама видишь.
Я не выдерживаю и смеюсь:
– В порно снимаешься? – я поднимаю голову и смотрю на него.
– Ха-ха-ха! – кривляется он. – Ну, если только хоумвидео. Но исключительно в ограниченном доступе: для тебя и меня.
– Анисимов! – я закатываю глаза, но губы все равно предательски дрожат от улыбки. – Ты неисправим.
– Что поделать, – он разводит руками. – Но вообще все еще проще. Я просто вставляю рекламу в свои ролики.
– И что же ты рекламируешь? Средство от геморроя?
Ярослав чуть не давится смешком.
– Да ты сегодня в ударе!
Я довольно посмеиваюсь, но он вдруг вспоминает что-то, морщится и признается:
– Самое стыдное было рекламировать презервативы.
Я удивленно приподнимаю брови.
– И что тут стыдного?
– Ну, не знаю. Представь: ты выкладываешь ролик про быт и питание спортсменов, а тебе подсовывают интеграцию «защити себя и партнера».
– По-моему, наоборот, это самая полезная от тебя реклама. Тебя смотрят миллионы людей. Так что у тебя была просветительская миссия, так сказать.
– О-о-о, – Ярослав довольно цокает языком, – вот поэтому ты и умная, а я просто красивый. Отличная команда.
Он тихо смеется и вдруг крепче прижимает меня к себе.
Я чувствую, как его грудь поднимается и опускается под моей щекой, как тепло его рук расползается по мне, как медленно растворяется напряжение и даже боль постепенно стихает.
– Ты слишком самоуверен в себе, – шепчу я уже полусонно.
– Знаю, – тихо отвечает он в мои волосы.
Анисимов не двигается, просто сидит и обнимает меня, иногда проводит ладонью по моим волосам.
Где-то в углу под потолком мерцает слабый свет от фонаря, за окном шуршит ветер.
И в этой приятной обстановке я быстро и спокойно засыпаю.
ГЛАВА 39.
Полина
Просыпаюсь от того, что что-то теплое и тяжелое прижато к моему боку. А потом я понимаю: это не «что-то», это кто-то.
Открываю глаза, в комнате уже светло.
Ярослав спит рядом, уткнувшись лицом в подушку, волосы взлохмачены, дыхание ровное. На нем только футболка и спортивные штаны.
А на мне его рука. Его рука спокойно лежит на моей талии!
Вот блин!
Я аккуратно пытаюсь высвободиться, но не получается. Его ладонь только сильнее прижимает меня.
– Яр, просыпайся, – шепчу я и слегка толкаю его в плечо.
Он что-то мычит, затем морщится от света и наконец-то открывает глаза. У него сначала мутный и непонимающий взгляд, но он быстро ловит фокус.
– Полина?! Тебе плохо? Что-то болит?
– Нет, – шепчу я, привставая на локте. – Уже семь часов.
Он замирает на пару секунд, а потом, будто его током ударило:
– Твою мать! Семь?! Я на тренировку опаздываю!
– Доброе утро, – бормочу я, с трудом сдерживая смех.
Анисимов мгновенно катапультируется с кровати, растерянно оглядывается и не может сообразить, где он вообще находится.
– Бляяя, – тянет он, – мне же влетит от Василича.
На автопилоте он натягивает кроссовки, ищет телефон или еще что-то, и в этом хаосе вдруг останавливается напротив меня.
Несколько секунд он зависает на мне, а потом он так естественно, как будто так и должно быть, наклоняется и чмокает меня в губы.
– Все, я помчал, – бросает он уже на ходу.
Дверь хлопает, а я как статуя сижу на кровати. Мозг медленно догоняет, что вообще произошло, и я улыбаюсь, касаясь своих губ.
И почему-то внутри все переворачивается.
После завтрака я долго хожу вокруг спорткомплекса, ищу повод не заходить. Не знаю, зачем вообще пришла. Наверное, чтобы убедиться, что все происходящее не сон.
Но стоит мне только переступить порог арены, как я слышу строгий голос отца. Он, как обычно, орет на весь каток.
Тренировка в самом разгаре: ребята раскатываются, клюшки стучат, лед крошится.
Я встаю у стены в тени, прямо рядом с техническим входом. Не хочу, чтобы отец меня заметил. Не хочу, чтобы вообще меня кто-то заметил.
Но Ярослав как будто чувствует мое присутствие. Он оборачивается и стреляет прищуренным взглядом именно в мою сторону.
Я невольно задерживаю дыхание и вижу, как уголок его губ медленно тянется вверх.
Анисимов делает круг, еще один, просто тренируется. Но каждый раз, когда он проносится мимо меня, он смотрит так, что внутри все трепещет.
Отец кричит:
– Анисимов! В ноги, мать твою, в ноги!
Я вздрагиваю, а Яр только усмехается и кивает, не сводя с меня глаз. Потом еще круг, почти незаметно его губы шевелятся:
«Доброе утро».
Я понимаю по движению губ, что он сказал, и не могу сдержать улыбку. Ту самую, от которой в груди щекотно и тревожно одновременно.
Папа снова орет что-то про дисциплину и финал, но я уже ничего не слышу. Мне хочется остаться здесь хоть на минуту дольше. Просто наблюдать, как он катается.
Но мне нужно возвращаться к своей работе. После часа заполнения ненавистных мне бумаг, я выхожу из кабинета и направляюсь к залу ЛФК.
Тренировка только закончилась, и ребята один за другим вываливаются из катка, смеются, толкаются и матерятся.
И самым последним появляется Анисимов. Весь насквозь мокрый, шлем и клюшка в руках, волосы липнут ко лбу, щеки раскраснелись.
И, конечно, этот самодовольный взгляд.
– Прячешься от меня, Терехова? – усмехается он и подлетает ко мне.
Я мгновенно отступаю и чувствую спиной стену. Он упирается свободной рукой в стену в сантиметре от моего лица.
– Ярослав, ты весь мокрый, – морщусь я. – Фу!
Он низко посмеивается.
– Так пахнет настоящий мужчина. Привыкай.
– Получил от отца за опоздание?
– Да. Но я свой косяк честно отработал.
Ярослав не двигается, смотрит на меня сверху вниз, глаза чуть прищурены.
– Ты на обследовании была?
Я закатываю глаза.
– Была, все нормально.
– Не врешь?
– Нет. Все, мне пора.
Он еще секунду изучает меня, будто пытается поймать ложь в моих глазах. А потом все-таки отступает, но, уходя, скользит пальцами по моему запястью.
– Тогда иди, – тихо говорит он. – Но, Полин…
Я поворачиваюсь.
– Что?
– Если что-то заболит, сразу ко мне.
– Ты теперь у нас врач?
– Угу. Хоккейный шаман.
Я обхожу его и быстро направляюсь по коридору. Сердце все еще бьется как после бега.
У кабинета ЛФК слышен гул: мужские голоса, смех, что-то гремит. Я уже хочу войти, но вдруг слышу имя Анисимова и замираю.
– А где это Яр всю ночь пропадал? – спрашивает Димон, я уже различаю их по голосам. – У блонды из группы поддержки?
Раздается громкий смех.
– Нет, – отвечает Демьян. – Он у Тереховой был.
Я слышу, как кто-то присвистывает.
– Они че, мутят? – это Пашка. – Василич его точно за яйца подвесит.
– Да не мутят они, – спокойно кидает Демьян.
Раздается какой-то шорох, я прислушиваюсь.
– Василич сам подошел к Яру и попросил, чтобы он с Полинкой подружился. Чтобы та не улетела в Канаду со своим бальником.
Снова слышится смех, а у меня внутри все разлетается на осколки.
Вот и все. Вот зачем было все это. Ночные разговоры, провокационные взгляды, лед посреди ночи, шарики, поцелуй…
Показуха. Спектакль. Постановка.
Чтобы я осталась, чтобы послушная девочка не сорвалась обратно в Канаду.
Внутри все обрывается. Я медленно достаю телефон из кармана, экран вспыхивает. Пальцы дрожат, но я все равно продолжаю искать нужное имя.
И, нажав на вызов, жду, когда пойдут гудки.
ГЛАВА 40.
Яр
Раздевалка гудит, как улей, а я сижу в углу в наушниках и настраиваюсь на игру.
Вот и долгожданный финал. Самый важный матч в сезоне.
Нам предстоит выйти против «Металлистов». Там все огроменные шкафы, удары такие, что нашего Димона снесет вместе с воротами.
Но мы заряжены, Василич постарался.
Все уже завязали шнурки, кто-то орет про удачу, кто-то лупит клюшкой по лавке, а я стараюсь ровно дышать: вдох и выдох.
В голове план простой: рвать и забивать.
Телефон лежит рядом, на сумке. Я периодически на него смотрю, мои сообщения Полине до сих пор не доставлены.
«Ты где?».
«Поцелуешь на удачу?».
«Вот ты упертая, все же не поехала с нами».
Сжимаю кулак.
Ну и ладно. Может, просто сеть глючит, или она выключила телефон. Или ей, блядь, все равно.
Наклоняюсь и затягиваю коньки потуже.
Плевать. Сейчас я должен думать только об игре, но мысли все равно ускользают к ней. К ее красивым глазам, к тому, как она заснула на моем плече. К тому, как смеялась, когда я шарики задел ногой. Как спокойно дышала, будто мне доверяла.
А теперь от нее ни ответа, ни привета.
Вчера вечером ее комната была закрыта, я стучал. Подумал, что уже спит. Сам рухнул без сил после раскатки и после собрания.
А ранним утром как все навалилось: сборы, автобус, сумки, тренер всю дорогу бубнил: «Сосредоточься, Анисимов! Сосредоточься только на игре!».
Да я и стараюсь, черт возьми!
Только вот хреново выходит. Терехова все равно в башке сидит.
Что делает сейчас? Почему не ответила?
Раздается звук сирены, через пару минут будем выходить на лед. Ребята собираются кучно, Пашка хлопает меня по плечу:
– Ну что, Яр, покажем класс?
– Ага, – выдыхаю я, – покажем.
Я кидаю взгляд на телефон в последний раз. Серая галочка, не доставлено.
Ладно, Терехова. После игры разберемся, а сейчас я выйду и забью.
Для себя. Для команды. И для тебя!
На арене все сверкает. Сибирские Орлы против Металлистов. Финал.
Трибуны ревут, прожектора бьют по глазам. Играть на чужом льду непривычно, но возможно. И мы сегодня это докажем.
Первый период похож на самую настоящую мясорубку.
Лед скользкий, нервы на пределе. Соперники цепляют, бьют по клюшке, а я только сильнее заряжаюсь. Каждый контакт для меня, как искра.
– Двигаем! – орет Демьян, вылетая на фланг.
Я подхватываю шайбу, веду по борту, клюшка дрожит в руках, но контроль держу. Передо мной встает защитник. Он пытается прижать меня к борту, но не успевает.
Я делаю финт, разворачиваюсь, и теперь катим вдвоем с Пашкой.
Пас, бросок и шайба с противным звоном влетает в штангу.
Сука! Почти!
Слышен гул трибун, кто-то орет с нашей стороны:
– ДАВИ ИХ!
Никто так и не открывает счет.
Второй период – огонь.
Металлисты забивают первыми. 1:0 – мигает на всех табло.
Василич орет у борта, сам красный, как помидор.
– Анисимов, соберись, мать твою! – кричит он.
Я отвечаю кивком головы и снова вхожу в атаку. Пашка подкидывает мне шайбу на вбрасывании, она скользит по льду. Я поднимаю голову, ищу момент.
И вдруг вижу – окно.
Мне хватает доли секунды. Шайба летит к Демьяну, тот ловит, обходит защитника и возвращает ее обратно. Собираю всю силу в руки и с размаху бью.
ЩЕЛК!
Шайба в сетке.
ГОЛ!
Наш сектор взрывается!
Сжимаю кулак и трясу им в воздухе, качусь мимо бортика, бью по рукам Пашке, Демьяну, всем, кто рядом.
– ВОТ ТАК, ДА! – ору, едва дыша.
Пульс колотит в висках, пот заливает глаза.
Теперь держать оборону и накидать им еще пару шайб за воротник.
Мы кружим по льду, катимся мимо трибун, которые гремят, как землетрясение. Люди орут, машут флагами. Адреналин бешено стучит в крови.
Я поднимаю взгляд на трибуны, на тысячи лиц, но ищу одно.
Точнее, одну. Ту, которая не приехала.
Где ты сейчас, Поля? Видишь ли ты, как я рву этот лед ради победы? Ради нас, если «мы» вообще существуем.
Второй период заканчивается ничьей. Теперь уж точно никакой жалости, только атака и только бой.
Третий период. Счет – 1:1.
Время тает, как лед под прожекторами. Важна каждая секунда.
Мы встаем на вбрасывание. Вижу, как соперники шепчутся, переглядываются. Они злые и голодные.
И я тоже.
Щелк!
Шайба падает между коньков. Чувствую резкий толчок в бок, чья-то клюшка ударяет по моей ноге.
Я вырываю шайбу из этого месива и мчусь вперед. Слева катит Демьян, Пашка не отстает справа.
И в следующую секунду я ощущаю жесткий удар. Меня выбивают плечом в борт. Воздух вылетает из легких, как пробка из бутылки. Даже щитки не помогают.
Все плывет перед глазами, лед холодит щеку.
– Яр! – слышу крик Демьяна, будто сквозь воду.
Зрение возвращается рывками. Я моргаю, приподнимаюсь на локоть.
– Все нормально, – тараторю я, встряхивая тяжелой головой. – Все. Нормально.
Дёма с Пашкой помогают мне встать. Я осматриваюсь и замечаю, что клюшке моей пришел кабздец. Она валяется у бортика, сломанная пополам.
Ну что за урод на меня налетел?
– Замена! – орет Василич, но я машу ему рукой.
– Нет. Я доиграю.
Федя подвозит мне запасную клюшку. Не моя счастливая, но придется выигрывать с ней.
Плечо пиздец как ноет, но я в игре.
Мы снова идем в атаку. Остается последняя минута.
Счет все тот же – 1:1. Не хочется выходить на буллиты.
Трибуны ревут, болельщики бьют в барабан.
– Яр, твой! – орет Пашка и пасует.
Я ловлю шайбу на крюк, вижу перед собой только вратаря. Тот опускается в стойку, раскидывает руки.
Я делаю вид, что сейчас брошу, и он попадает на мою уловку. А я резко ухожу влево, обвожу и… бросок из-под клюшки.
Время будто замирает. Шайба летит.
Мгновение… и вжух!
Сетка дергается.
ГОООООЛ!
Трибуны взрываются, как вулкан. Пашка бросается ко мне, потом Демьян, а потом и вся команда.
Мы падаем в кучу на лед, орем, бьемся шлемами.
– ФИНАЛ НАШ! – кто-то срывает голос.
А я лежу на льду и дышу рвано. Голова гудит, но внутри только одно ощущение, что жив.
Что не зря.
Раздается финальный свисток. Трибуны ревут, лед дрожит, кто-то орет «ДАААА!».
Шлемы, клюшки, перчатки, все летит в воздух. Крики, визг, кто-то ржет, кто-то орет от счастья.
Мы сделали это! Выиграли!
Я стою на коленях, подо мной лед, по щекам течет пот, и от смеха я не могу дышать.
Пашка орет мне прямо в ухо:
– МЫ ЧЕМПИОНЫ, ЯР!
– Мы, мать твою, чемпионы! – подхватывает Демьян, и снова все валятся на лед.
Василич сияет. Он хлопает парней по плечам, жмет руки, и я впервые вижу, как у него реально блестят глаза.
Я уверен, он гордится своими охламонами.
Мы выстраиваемся в линию, пожимаем руки соперникам, традицию нарушать не будем. А потом в раздевалке все кричат, снимают сторис, а кто-то уже звонит родителям.
Я сижу на скамье, грею плечо, оно адски болит после того борта.
Дверь открывается, заходит Василич, а за ним какой-то мужик в строгом темно-синем костюме. Он выглядит серьезно, дорогие часы, галстук, уверенная походка.
Раздевалка сразу стихает.
– Анисимов, – говорит тренер, – иди сюда.
Я поднимаюсь, и мы втроем выходим в коридор. Мужик протягивает мне руку:
– Поздравляю, Ярослав. Достойная игра.
– Спасибо, – отвечаю я.
– Меня зовут Даниил Романович и я представляю ВХЛ, – представляется он. – Мы наблюдали за тобой и готовы заключить с тобой контракт.
– Серьезно?
– Абсолютно. Как только мы подготовим документы, я с тобой свяжусь.
– Хорошо, – облегченно выдыхаю я, и на лице расползается улыбка, которую я не могу сдержать.
Мужик кивает Василичу, они жмут друг другу руки и Даниил Романович уходит.
Тренер поворачивается ко мне.
– Ну что, – говорит он тихо, – я же говорил, не подведешь.
ГЛАВА 41.
Яр
Пишу Полине первым делом, как только выходим из раздевалки.
«Мы выиграли. Как будешь встречать своего чемпиона?».
Сижу в автобусе, пролистываю пальцем по экрану наш старый диалог, обрывки фраз, дурацкие подколы, смайлики.
Смотрю на «не доставлено».
Окей. Может, связь хромает.
Через полчаса уже не окей.
Беру телефон и звоню ей. Абонент вне зоны действия сети.
Блядь, Поля, ты решила испытать меня на прочность?!
Сжимаю телефон в руке. Пашка орет что-то про тусу, Демьян включает музыку, парни носятся по автобусу, а я не могу отвлечься от мобильного.
Дорога домой кажется бесконечной, и как только автобус останавливается у базы, я вылетаю первым. Сумку с формой бросаю в коридоре, торможу у комнаты 309.
Стучу, как приличный, хотя хочется быть наглым мудаком.
Еще. Сильнее.
– Полина, это я, открой.
Ноль реакции. Ладонь скользит по дверной ручке, закрыто.
Я сжимаю зубы и отхожу назад на пару шагов. Замок тут дерьмовый, я знаю. В нашей двери стоит такой же. И сколько раз мы его выносили, когда теряли ключи. По пальцам даже не перечесть.
Так что, если захотеть…
И я захотел.
С разбега врезаюсь плечом в дверь. Полотно жалобно скрипит, я отскакиваю, но потом снова влетаю в него здоровым плечом, и дверь распахивается, с грохотом ударяясь о стену.
Стою и охреневаю от увиденного.
Пусто. Совсем. На кровати нет ни худи, ни книжек. Тумбочка открыта и пустая. В шкафу тоже пусто.
Как будто здесь никто и не жил. Как будто она просто стерла себя из этого места. И воздух тут какой-то мертвый.
Нет, Терехова, мы так не договаривались!
Выбегаю из комнаты и пулей лечу к лестнице. По пути плечом грубо задеваю Федю, он орет что-то вслед, но я даже не оборачиваюсь.
В крови бурлит целый коктейль: адреналин, злость, паника. Дверь тренерской распахиваю без стука.
– Василич!
И я замираю. Из телефона, который лежит на столе, доносится голос Полины. Она говорит спокойно, но устало, как будто она читает выученный текст:
– Поэтому я улетела, пап. Не волнуйся. Я тебе позвоню позже.
И в кабинете повисает гробовая тишина.
Василич стоит, упираясь ладонями в стол. На виске пульсирует огромная вена, сейчас лопнет.
Он медленно поднимает взгляд.
– Я же просил тебя, Ярослав, – тихо произносит он, но у меня от его интонации холод ползет по спине. – Просил просто быть рядом. Беречь ее.
– Куда она улетела? – я закрываю за собой дверь.
– Ты сам все слышал.
– В Канаду?
В голове вертится одно и то же: когда я успел все просрать? Мы ведь нормально общались, смеялись, даже…
Даже это был не просто флирт. Далеко не флирт!
Я злюсь на себя так, что кулаки сжимаются до боли.
– Все же шло отлично, – выдыхаю я в растерянности. – Я не знаю, что случилось. С чего она вдруг решила улететь?
Василич тяжело опускается в кресло, нервно трет ладонью лицо.
– Второй раз, – бормочет он. – Второй раз не смог дочь удержать.
Я подхожу ближе.
– Василич…
Он не отвечает, буравит тяжелым взглядом стол.
– Помоги мне с визой, а? – произношу решительно. – Я полечу за ней.
Его взгляд поднимается на меня.
– Что ты несешь, Анисимов? У тебя на носу подписание контракта! ВХЛ, мать твою! Какая виза? Какая Канада?
Я делаю шаг ближе, нависаю над столом.
– Я успею, тренер.
– Ты с ума сошел! – взрывается он и резко встает со своего кресла. – Это твой шанс, о котором ты мечтал! Твой билет в большую игру, а ты хочешь все бросить ради девчонки, которая даже не сказала тебе «прощай»?
– Да, – тихо отвечаю я. – Ради нее.
Он подозрительно щурится и скрещивает руки на груди.
– Так, мне это не нравится, – протягивает он медленно. – Ты что, влюбился в Полю?
Я даже не думаю, рублю правду матку.
– А если и так? Мне все равно на ваш запрет.
– Да ты ж ее поматросишь и бросишь! Как все вы, молодые и зеленые пацаны!
– Нифига, Василич, – перебиваю я уверенным тоном, – не брошу.
Он смотрит на меня и ждет, проверяет, не моргну ли. А я не моргаю.
– Я не знаю, как это вообще работает, – продолжаю я, чувствуя, как внутри все сжимается. – Но впервые... впервые со мной так, Василич. И речь не про постель, не про тело. Просто когда ее рядом нет, будто воздух закончился.
– Вот ведь, – цокает тренер, – попал ты, парень.
– Да, я в курсе.
Он какое-то время еще щурится, а потом произносит:
– Ладно, я помогу тебе с визой. Есть у меня знакомые, они ускорят одобрение. Но слушай меня внимательно, герой-любовник: к вышке ты все равно готовишься. Контракт – это не шутка. И если ты не успеешь вернуться к подписанию, я лично оторву тебе голову.
Я не могу сдержать улыбку.
– Спасибо, Василич.
Он отмахивается:
– Иди, отдыхай, чемпион.
Я разворачиваюсь, но торможу у двери и оборачиваюсь:
– Так что, можно уже называть вас папой?
– Че?! – его глаза округляются. – Я тебе сейчас как дам!
Я вылетаю из кабинета с широченной улыбкой. В груди появляется легкость, как будто снова выиграл финал.
Полина улетела, но я ее догоню.
****
Мои сапфировые!
Открываю марафон новых глав, проды будут выходить каждый день (возможен плавающий выходной).
А если вы еще не поставили истории лайк, то самое время это сделать.
