Текст книги "Флиртуя с огнем (ЛП)"
Автор книги: Кейт Мидер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
– Она сказала, что ты хорош только трех вещах. О двух из них я уже знала. Все эти похвалы за храбрость.
Он напрягся, ожидая услышать насмешку в ее тоне, но его радар насмешек не сработал.
– Она сказала, что ты сдвинешь Небеса и Ад, чтобы защитить свою семью.
Он сомневался, что Лиза использоваться такие выражения. Ее чувство обиды по отношению к Люку не допускало добрых слов в его адрес. Легкая кривая улыбка Кинси говорила о том, что девушка перефразировала то, что его бывшая жена сказала о Дэмпси.
– А третью вещь, которую она упомянула... – она окинула его взглядом сверху вниз. Ее визуальная оценка сделала Люка твердым. – Я могу только представить.
Секс. Вот что сказала Лиза. Чертовски верно, это никогда не было проблемой.
– Женщина смогла заставить вас потерять дар речи, мистер Алмэйда? Или возможно вся кровь, которая обычно питает кору вашего головного мозга, занята где-то в другом месте, – в ее тоне звучал безошибочно угадываемый вызов. Она подстрекала его потерять голову, заставляя таким образом подыграть.
– Она изменяла мне с детективом МакГиннисом.
Ладно, это было не тем, что Люк планировал ответить. Он планировал использовать свой рот другим способом, соответствуя ее ожиданиям, что он ведет себя как животное, которым движут только эмоции. Но в последнюю наносекунду что-то остановило его. Он хотел, чтобы она знала, что он не был совсем уж животным. Что иногда у него были чертовски честные причины для своего вызывающего поведения.
Кинси резко и громко вдохнула.
– Когда?
– Более года назад, она бросила меня ради него, после того, как они... – трахались месяцами. В кровати, которая была их общей. В кровати, в которой он больше не спал.
Господи, ему нужно выкинуть эту кровать.
Вспыхнувшие в ее глазах чувства, говорили о том, что она заметила его боль и предлагала сочувствие. Это вызвало у Люка возмущение, не смотря на то, что на самом деле он хотел вызвать у нее симпатию, практически протягивая ей свои яйца на блюдечке. Предпочитаете их тушеными или жареными, мисс Тэйлор?
– Драка в баре произошла из-за твоей бывшей?
– Он когда-то был моим другом. Мы играли в баскетбол, вместе напивались, ужинали в моем доме, – Люк пригласил ублюдка в свою жизнь и тот украл ее. И украл Лизу. Отношения Дэна и Лизы даже не переросли во что-то большее, они разошлись вскоре после того, как Люк обнаружил их вместе одним судьбоносным мартовским утром больше года назад. – Он распускал руки с Алекс в баре, впрочем, она и сама могла разобраться с этим. Но вместо нее разобрался я. Потому что это – то, что я делаю.
Кинси положила теплую ладошку на его руку. Прямо под кожей вспыхнули искры.
– Мне жаль...
Саркастически рассмеявшись, Люк произнес:
– Нет, не жаль. Потому что мой маленький всплеск эмоций просто дал тебе шанс засветиться, верно? Ты оторвалась по полной, мисс Тэйлор.
Ее глаза расширились от шока. Это граничило с грубостью, но прямо сейчас он был самым подлым сукиным сыном из всех живущих.
Люк шагнул ближе. Вспышка чистого удовольствия пронеслась по нему, когда она положила руку ему на грудь, чтобы удержать на расстоянии.
– Я просто какой-то желанный товар для тебя. Задание. Средство для достижения цели.
Его взгляд упал на ее сочные, полный губы, а затем она – боже всемогущий – облизнула губы, быстро скользнув по ним язычком. Это женщина точно знала, что делала с ним. Где-то между тем, как затвердел его член и как его легкие наполнились ее опьяняющим ароматом, Люк принял решение. Не в силах дольше удерживать своего зверя запертым в клетке, он оттолкнул руку Кинси и начал наступать на нее, пока она не прижалась к ближайшему шкафчику Гейджа с его радужной наклейкой. А затем он захватил ее рот своим и позволил эмоциям управлять собой.
Так хорошо сдаться.
Так хорошо сдаться ей.
Если он ожидал, что она покорится ему, то, пожалуй, ему следовало обдумать все еще раз. Как только он сможет сделать это с ясной головой. Доминирование было тем, что составляло естество Люка. Оно подходило его потребности наказать: своих родных родителей, людей, которые забрали Дженни и не смогли позаботься о ней, весь мир. Временами в его голове было больше от демона, чем от человека, и поможет бог любому, кто перейдет ему дорогу.
Большинство женщин сдавались ему. Лиза сдалась, а потом жаловалась, что он был слишком грубым, потому что натер ее кожу и оставил на ней отметины своей жесткой щетиной. Мой постельный зверь, так она назвала его.
Кинси была... другой. Почувствовав его губы, она сначала немного уступила, но потом отвоевала все обратно с равным ему чувственным напором. Она целовалась так же, как он представлял, делала и все остальное. С пылом и страстью и большой долей "Да пошел ты".
– Люк, – прохрипела она, когда они прервались, чтобы глотнуть воздуха.
Ох, то, как она произнесла его имя, подобно шепоту падшего ангела. Давно он не слышал, чтобы его произносили с таким отчаянием, настолько наполненным желанием. Звук прошелся по его спине и от него каждая клеточка его тела стала твердой.
Подняв руки. Кинси запустила их в его волосы, чтобы притянуть Люка еще ближе, царапая ногтями кожу головы. Покалывание распространилось по всему его телу, те же ощущения, которые он испытывал, когда чувствовал опасность: готовая рухнуть крыша, слишком горячая дверь. Эта женщина может стать следующей в этом списке, повергнув его, словно выстрел из-за угла.
Он оторвал свой рот от ее сладких губ и поймал наполненный страстью взгляд. Руки прижались к его груди, ее мечтательное выражение уступило место осознанию произошедшего, и она оттолкнула его назад, прочь от своего податливого тела. Он выдохнул, уже зная, что момент разрушен, и ему не понравится то, что сейчас произойдет.
А именно тот факт, что никто не кончит (Имеется ввиду игра слов в англ. to come значит и «происходить, случаться» и «кончать» – прим. пер.).
– Этого..., – пробормотала Кинси, – вероятно, не должно было случиться.
Она была права. Свалять дурака с женщиной, в чьих руках была его карьера, было ужасно глупым шагом. Но он пока что не намеревался позволить ей сорваться с крючка.
– Собираешься признать, что твои животные импульсы тоже подчиняют тебя себе, или я один буду тут злодеем?
Она провела руками по юбке, разглаживая ткань, не нуждающуюся в этом. У него было стойкое ощущение, что она собиралась сбежать.
– Я не собираюсь делать вид, что во всем виноват только ты. Я ответственна за то, что нажимала на твои кнопки, но этого, вероятно, не должно повториться.
– Вероятно?
– Определенно, – она сглотнула. Громко. Кинси Тэйлор, первоклассная стерва – нервничала, и это было чертовски мило.
– Дай угадаю. Что-то о том, что мы вышли за профессиональные границы, и тебе нужно делать свою работу. И так далее и тому подобное.
– Угу, – Кинси опустила свои темно-золотые ресницы, а затем ее глаза распахнулись, когда она обнаружила, что на блузке расстегнулась пуговица. Явно дрожащими пальцами она привела все в порядок.
Впрочем, зависит от того, как на это посмотреть.
– Мне нужно идти, – она сделала несколько шагов влево. Затем еще несколько.
Так как оргазма больше не было в меню, Люк смирился с тем, что придется получить удовольствие в другом месте. С растущим удовлетворением от очевидного дискомфорта Кинси, он помолчал пару секунд перед тем, как заговорить.
– Выход там, – сказал он, махнув в противоположном направлении.
– О, я знаю. Просто хотела проверить... – не медля ни секунды, она заглянула за стену, которая вела в душевую комнату. – Как я и думала. Довольно большая душевая.
Вздернув подбородок повыше, она прошла мимо него в сторону выхода на своих игнорирующих силу тяжести каблуках. На мгновение приостановилась.
– Хорошо поработали сегодня, мистер Алмэйда.
– Вы тоже, – он улыбнулся из-за ее побега, а его пристальный взгляд был прикован к первоклассной заднице, пока она не вышла из раздевалки.
Очень хорошо поработали, мисс Тэйлор.
***
В спальном помещении, принадлежащем личному составу ПО №6, через час после съемок, Гейдж, накручивая себя, вышагивал взад-вперед между односпальными, аккуратно застеленными кроватями. Он уселся на одну из коек и достал свой телефон. Встал. Снова сел. В конечном счете, он нажал на номер, найденный на сайте ресторана и стал ждать.
Гудки – гребаные гудки. Даже автоответчик не включился. Это считается нормальным в ресторанном деле? Только час дня, а никого нет рядом, чтобы принять заказ?
Может сама вселенная говорила ему, что это наихудшая идея со времен Сосиски в блинчиках на палочке Джимми Дина[1]. Действительно ли парень хотел, чтобы Гейдж ему позвонил, может он был… как это сказать... амбивалентным[3] по этому поводу? Он же был Гейджем-Черт возьми-Симпсоном. Каждую ночь недели он мог зайти в бар на Холстеде[2] и получить минет в течение шестидесяти секунд. Тридцати. Звонить парню... амбивалентному парню, не меньше... было не в его стиле.
Все еще гудки.
Все еще вишу на этом гребаном телефоне.
Да пошло оно на хрен!
– "Смит и Джонс".
Не он.
– Могу я поговорить с Брейди?
Бормотание на испанском, глухой звук упавшей на пол трубки, похожий на треск, потом почти две минуты тишины.
И наконец, грубое...
– Да?
– Это Брейди? – Ничего, кроме напряженного молчания и отзвук глухих ударов сердца Гейджа. – Эй, ты там?
– Чтобы сделать заказ, перезвоните после трех.
Его скрипучий баритон ударил в кровь, как бутылка Джека.
– Это Гейдж, – сказал он, хотя подозревал, что Брейди точно знал с кем говорит. – Мы познакомились в тот вечер, когда мэр провел меня на твою кухню. – Прошли долгие, неловкие минуты молчания, пока его сердце отбивало неровный ритм. – Я думал, может ты был бы не против как-нибудь сходить выпить.
Еще больше затяжных ударов, и с каждым Гейдж чувствовал себя еще более глупо и унизительно. Если мужик не хотел разговаривать, тогда какого хрена, он не положил эту долбанную трубку?
Тик-так.
– У меня много работы. – Сказал Брейди.
Сказал. Брейди.
Ответ!
– Да уж, мне это знакомо. Иногда мне кажется, что все, чем я занимаюсь – это работаю, но обычно я могу найти время, – в его горле застрял ком размером с соединительную рукавную головку. – Если это того стоит.
Не парься. Ничего страшного. Просто забудь...
– Ты говорил, что готовишь.
О, да. Гейдж мог чувствовать, как на его лице расплывается улыбка, и он точно знал, что его следующие слова будут наполнены радостью от этой улыбки.
– Я говорил, что люблю готовить.
– Приходи сейчас. – И он отключился.
Ух ты. Этот шеф – изрядный наглец. А если бы Гейдж был на работе, или у него было назначено свидание, или же просто не захотел последовать пролаянным приказам с последующими грубыми прерываниями телефонных разговоров? Брейди бросил трубку так, как это делают по телевизору. Всякий раз, когда участник шоу так поступал, Алекс с Гейджем скептически качали головами. Этот парень просто бросил трубку, и даже не попрощался. В реальной жизни так никто не делает.
Кроме, как оказывается, Грубияна Брейди Смита.
Не прошло и сорока минут, как Брейди дал указание, а Гейдж уже стучал в дверь "Смит и Джонс", потому что, оказалось, у него слабость к грубым, властным шефам. Или ему на самом деле просто хотелось перепихнуться.
Дверь открылась наружу и Гейдж отступил. Рука Брейди вытянулась вперед, предоставляя чертовски удачный вид на его бицепс и грудь, обтянутую серой футболкой. Символы орла, глобуса и якоря, заключенные в круг, на котором написан слоган морской пехоты США, и, знаете что, в первую очередь, увидев это, Гейдж подумал: Люку и Уайатту он понравится, потому что тоже был пехотинцем.
Парень, ты попал.
– Привет, – сумел выдавить Гейдж.
Брейди держал дверь открытой, пока Гейдж заходил внутрь, по пути делая глубокие вдохи. Что-то пряное пощекотало его обоняние и заставило дернуться член. Добро пожаловать в мир здорового свободного гомосексуального мужчины в городе.
Было около двух по пополудни, а в ресторане стояла устрашающая тишина. Полностью сервированные столики, приглушенный свет, ощущение горячего взгляда Брейди на его спине – все это смешалось в пьянящий коктейль, который Гейдж хотел бы опрокинуть в себя, как шот Егеря[4]. Полоска презервативов в его бумажнике прожигала карман. Как все случится? Как все произойдет с Брейди? Легко, представил себе Гейдж, веря в это слово всем своим существом.
Он прошел пару шагов прежде чем понял, что Брейди не отошел от двери. Гейдж улыбнулся. Он привык быть объектом восхищения. С того момента, как он осознал, кем является, Гейдж использовал все свои достоинства, как любящая внимание шлюха, коей он и являлся. Психолог мог бы объяснить, что это имеет некоторое отношение к его разрушенному детству, переходу из одного дома в другой, постоянным поискам хоть одной семьи, которая не откажется от маленького мальчика с нетрадиционной ориентацией и сумасшедшими глазами, мама которого больше времени проводила в реабилитационном наркологическом центре, чем на свободе.
– Зачем ты здесь?
Гейдж повернулся, чтобы позволить Брейди заметить его интерес. Они действительно собираются играть в игры?
Выражение лица Брейди заставило его придержать свой самоуверенный комментарий. Не смотря на то, что раньше бесстрастный шеф-повар выглядел стоически сексуальным, сейчас же он он казался по-настоящему озадаченным. Недоверие стало таким осязаемым, как присутствие еще одного человека.
Зачем Гейдж был здесь?
Я хочу поцеловать тебя с такой страстью, которую не могу даже передать. Я хочу почувствовать твою бритую голову на своем животе после того, как ты выдоишь меня досуха своим недоверчивым ртом. Я хочу чего-то, чего у меня не было и чему я даже не могу дать названия.
Гейдж небрежно пожал плечами, вдавливая в них свою ложь.
– Не каждый день парень получает шанс сыграть в шефа с профессионалом.
Итак, Гейдж все еще был не уверен в том, кому предназначалось это пролаянное на прощание приглашение на прошлой неделе, ему или мэру. Но Брейди точно знал, кем был Гейдж, когда тот позвонил ему сегодня.
Он ждал, что Гейдж позвонит.
Сократив расстояние между ними, Брейди остановился примерно в двух футах (61 см.). По всей длине его правой руки шла шкала Сковилла[5], по которой измерялась жгучесть перца. Довольно жестко. От болгарского перца на его запястье до хабанеро[6] у самой кромки рукава рубашки, эта рука заставила рот Гейджа увлажниться, словно он сам укусил один из этих обжигающих горло перчиков. Если бы он смог провести пальцами под рукав, что бы Гейдж нашел там? Как высоко доходила шкала Сковилла?
Казалось, Брейди слегка наклонился верхней частью тела и снова повеяло намеком на специи, пронизанным чем-то еще. Слабым сладким запахом, интенсивность которого словно бы увеличивалась с каждой проходящей секундой.
Большой шеф собирался коснуться его. Пожалуйста, во имя Сковилля, сделай это.
Но он не сделал.
Так что Гейдж взял дело в свои руки. Похожим на шепот прикосновением, он положил палец к груди Брейди над эмблемой морской пехоты США. Мир наслаждения ждет тебя, шеф. Эта массивная грудь расширилась от вздоха, сокращая расстояние, так что казалось, будто она требует больше чем только прикосновения руки Гейджа.
– Мои братья служили в морской пехоте. Ирак и Афганистан. А ты?
Словно его укусили, Брейди отступил от радиуса жадного внимания Гейджа, заставляя сердце последнего наполниться тяжестью. По лицу Брейди было видно, что он размышлял, – самое яркое выражение, которое Гейдж видел с момента из знакомства.
– Это было давным-давно, – Брейди сложил руки на груди, закрывая логотип на футболке. Понятно. Время службы Брейди было табу для обсуждения. Это также был первый раз, когда Гейдж заметил акцент: длинные гласные, протяжный и ритмичный выговор. Южный, предположил он.
Гейдж кивнул, хотя в действительности миллион вопросов сражались друг с другом за право, чтобы их задали. Что произошло с тобой? Поэтому твое лицо в шрамах? Сделаем мы это на столе здесь или на кухне? Какие-то беспокойства по поводу санитарии?
– Я готовлю энчиладас[7], – низко и грубо проговорил Брейди. – Тебе они нравятся горячими?
– Чем горячее, тем лучше.
– Уверен, что справишься с чем-то настолько горячим? Ты кажешься немного... хрупким.
Хрупким? Гейдж представлял собой шесть футов два дюйма (189 см) беззастенчивых твердых мышц. Он мог выжать лежа триста фунтов (136 кг), пробежать пять миль (8 км) меньше чем за сорок пять минут, спасать котов с чертовых деревьев, и мистер Мое-тело-великолепный-экземпляр считает, что он может быть хрупким?
– Перцы – это моя специализация. Если есть что-то острое, я в деле.
– Я использую гуахильо[8], – Брейди указал примерно на середину шкалы на своей руке. – Он жжет кожу. Может быть действительно опасно, если ты не привык к такому. Если ты слишком...
– Я не хрупкий, Брейди.
Глаза Брейди потемнели и Гейдж осознал, что назвал шефа по имени в лицо впервые. Это звучало слишком интимно, слишком сладко для похотливых планов Гейджа. Гейдж никогда не считал себя самым умным, но до него должно было дойти раньше, что они говорили о чем-то совсем другом, а не о перцах. Может, Брейди предостерегал его?
– Может и не хрупкий, – согласился Брейди, добавляя задумчивости своему суровому виду. – Больше похож на... золотого.
Иисус, это звучало еще хуже, чем хрупкий. Гейдж открыл рот, чтобы возразить, но Брейди уже обошел его, направляясь на кухню.
– Давай посмотрим, что ты умеешь, Золотце.
–
[1] Сосиски в блинчиках на палочке Джимми Дина – Джи́мми Дин (англ. Jimmy Dean, 10 августа 1928 – 13 июня 2010) – американский певец в стиле кантри.В 1969 году Джимми Дин основал компанию по производству и продаже сосисок. Певец стал «лицом» компании и снялся в ее многочисленных рекламных роликах, а в 1984 году продал бизнес. Тем не менее, компания по-прежнему называется Jimmy Dean Sausage Company.
[2] Амбивале́нтность (от лат. ambo – «оба» и лат. valentia – «сила» ) – двойственность отношения к чему-либо, в особенности двойственность переживания, выражающаяся в том, что один объект вызывает у человека одновременно два противоположных чувства.
[3] Холстед Стрит – основная улица Чикаго, проходящая с севера на юг.
[4] Егермейстер – популярный немецкий крепкий ликёр, настоянный на травах.
[5] Эта шкала была предложена американским химиком Уилбуром Сковиллом для сравнительной оценки степени жгучести разных перцев.
[6] хабанеро или капсикум китайский – растение, плоды которого считаются одними из самых острых среди стручковых перцев, обладают сильным жгучим вкусом, признаются самыми острыми среди распространённых в культуре.
[7] энчиладас – традиционное блюдо мексиканской кухни, представляет собой тонкую лепёшку из кукурузной муки, в которую завёрнута начинка, чаще всего мясная, но может состоять и из яиц или овощей.
[8] гуахильо – вид перца стручкового острого характеризуется средней степенью остроты, в пределах от 3000 до 5000 по шкале Сковелля.
На следующий день после сессии для календаря Кинси сидела за своим столом и пыталась проанализировать что, черт возьми, стало причиной вчерашнего возмутительного поведения. Как человек логики, она была полна решимости докопаться до истины.
Она не могла винить алкоголь, хотя, к слову, ей стоило бы припрятать в столе бутылку Grey Goose[1] для чрезвычайных ситуаций.
Она не могла винить определенные дни месяца, не то, чтобы она когда-либо использовала это как оправдание.
Ей на ум пришла еще одна возможность. Профессионалы пиара были более чем знакомы с понятием стадного чувства, идеей того, что толпа может начать вести себя как единое существо и влиять на людей, находящихся рядом. Эффект массовости. Нахождения рядом с той толпой женщин в ПО №6, похотливый свист, неистовый эстроген, истинное воплощение – все этого щелкнуло по переключателю и пробудило в Кинси пещерную женщину.
Дело должно быть в этом. Не в рельефном теле Люка. Не в его коварной бывшей жене. Даже не в том, каким несчастным он выглядел, когда рассказывал о своем неудачном браке. Все эти причины могли бы повлиять на женщину, обладающую меньшей долей самоконтроля, но не на Кинси. Она просто была заложницей момента, как одурманенная девушка на грязном девичнике в стриптиз клубе.
Ну и что, что этот мужчина был достаточно горяч, чтобы расплавить масло? Связываться с пожарным Алмэйда было возмутительно неуместно, пока она решала, может ли он вернуться к выполнению своих обязанностей. Вероятно, именно поэтому он в первую очередь и поцеловал ее.
Погоди-ка секундочку, Тэйлор. Ни его мотивы, ни явный этический конфликт не имели значения, – просто связываться с ним было неправильно. И точка. Он был мужчиной, который слишком сильно поддавался влиянию своей животной натуры. Она не видела ни одного плюса, кроме потенциально крышесносного секса, в сближении с таким инстинктивным животным, как Люк Алмэйда.
Кроме секса.
Который, судя по этому поцелую, будет великолепным.
Но она никогда этого не узнает, потому что после Дэвида, мужчин и секса в ее меню не было. Только работа имела значение. К слову о которой...
Грохот, прозвучавший как стадо несущихся носорогов, сотряс фундамент мэрии. Кинси же было интересно только, почему это заняло столько времени.
Она попыталась расслабить мышцы лица, стараясь принять нейтральное выражение через три...
– Кинси! – раздался рев мэра.
Джози, благослови ее Господь, предприняла символическое усилие в виде бормотания "Позвольте мне проверить, свободна ли она" перед ее кабинетом, но Кинси могла быть на встрече с президентом США, а Эли Куперу не было бы до этого никакого дела.
Два...
Ее дверь распахнулась настежь и громыхнула, ударившись о стену.
Один.
Нейтральное, будь все проклято. Кинси улыбнулась хмурому лицу своего боса.
– Объяснись, – он захлопнул дверь за собой, однако, если его целью была приватность, то он мог вычеркнуть ее как полное фиаско. Без сомнений, Джози уже разнесла новости о потере самообладания мэра по каналам сплетен мэрии, в кабинетах которой постоянно витали неиссякающие слухи.
– Полагаю, мы говорим о Летней обучающей программе, – совершенно невинно проговорила Кинси. – Речь в прессе прекрасно прозвучала на WGN[2]. Ты действительно продал это.
Одну руку он в гневе запустил в свои темные, волнистые, густые волосы. А в другой у него был iPad старой модели, который он использовал как запасной. Уф, это было нехорошо.
– "И вот снова, наш уважаемый мэр был замечен в компании нарушителей с Чикагского пожарного отдела", – прочитал он с iPad-а, или, если точнее, из сегодняшнего утреннего обзора с Трибьюн[3]. Сэм Кокрэйн заявлял, что его сотрудники имели редакторскую независимость, но все эти комментарии звучали подозрительно похожими на обычное хвастовство.
– "Сначала мы видим муниципальных служащих из ПО №6 дерущимися со своими братьями по оружию из полицейского департамент и допустившими ошибку, позволив заснять себя на видео. Теперь мы платим им за то, что они раздеваются в городской собственности и воссоздают "Супер Майка"[4] для хора административных работников. На протяжении всего этого зрелища мэрия практически не работала, срочные вызовы для ПО №6 были приостановлены и...", – мэр поднял руку в драматическом жесте прислушайся-к-этому, – "всем им заплатили".
Ярость исказила черты Эли, делая его похожим на одну из горгулий Городской библиотеки Чикаго, смотрящих на Стэйт-стрит.
– Это гребаная пиар катастрофа. Предполагалось, что ты прекратишь это, а не превратишь их в Чиппендейлз[5]. О чем, черт побери, ты думала?
Приложив палец к губам, Кинси попыталась выглядеть раскаивающейся, но у нее это никогда хорошо не получалось. Честность подходила ей куда больше.
– Я думаю, что, возможно, знаю как делать свою работу лучше, чем ты.
Она обошла стол и взяла iPad у него из его рук.
– А что другой сломался?
– Угу, – выдавил мэр.
Это был третий планшет, из тех, что сломались у мэра за ее примерно четыре месяца работы здесь. Технологии были слишком хрупкими для мужчины с таким взрывным характером, или который подвергался нападкам со стороны прессы.
– Веришь или нет, у меня тут разработана стратегия, – ее взгляд упал на iPad и губы дернулись в улыбке. Редакция не могла бы быть более идеальной, как будто она сама ее продиктовала.
Первый пункт в плане: выполнен.
Пара зажигательных фотографий со съемок “каким-то образом” попали на почту Джуллиана Мэлоуна. Кинси сама отбирала фото, которые якобы просочатся к опытному репортеру, включая одну милую фотографию блестящего Гейджа Симпсона, но газета использовала знойный кадр, на котором Люк расстегивал свои защитные штаны, его взгляд был направлен куда-то поверх плеча фотографа. На Кинси, судя по всему, как раз за десять секунд до того, как он воспламенил ее трусики.
– Объясни мне, как это поможет мне переизбраться в феврале, – проговорил Эли, немного успокоившись или по крайней мере слегка обнадеженно, когда до него начало доходить ее заявление о том, что она знает, что делает. Парень мог быть болваном-шовинистом, когда дело доходило до женщин пожарных, но Кинси могла расслышать сдержанное проявление уважения в его тоне.
Ее личный телефон зазвонил и она увидела номер звонящего даже с трех футов.
– Одну минутку, мне нужно ответить, – уровень уважения в комнате возрос еще выше, так же как и выгнувшиеся дугой брови мэра. Игнорирование босса, чтобы ответить на важный звонок? Демонстрация силы во всей красе. Быстро покончив с любезностями, Кинси перешла сразу к делу:
– Десятичасовые новости, Мариса, не шестичасовые. Эти фото на самом деле не подходят для вечерних новостей, верно?
Она положила трубку и повернулась обратно к мэру.
– Это была ведущая с местного NBC[6], – объяснила она, всплеск эйфории в ее венах почти заставил девушку испытать оргазм на месте. – История выйдет в эфир в десять.
Пункт два: выполнен.
Его рот тронула скептическая усмешка:
– Ты имеешь ввиду историю о городских стриптизерах-пожарных?
– Я имею ввиду историю о храбрых мужчинах из ЧПД, демонстрирующих свое отличное физическое состояние, чтобы все несчастные, обездоленные и брошенные дети могли получить новые футбольные мячи, – ее сердце пропустило несколько ударов от воспоминаний о просьбе Люка по поводу выручки от календаря.
– Ты контролируешь это сообщение? – спросил Эли, в его глаза мелькнул блеск одобрения перед тем, как они снова помрачнели. – Думаю, ты забыла о том, что мне нужны деньги и поддержка Кокрэйна. Если мы заставим его глупо выглядеть, это точно никак не поможет мне.
– Здесь тонкая грань, но как только возникнет связь с благотворительностью, у него не останется иного выбора, кроме как спрятать свои клыки. Мы скормим Мэлоуну лакомые кусочки о наших планах по реабилитации, а затем предоставим ему решать, как это преподнести. Думаю, публика увидит в этом неплохое развлечение на лето. Как “Вкус Чикаго”[7].
Кинси надеялась на это. Провал кампании мэра по переизбранию будет иметь катастрофические последствия, а у нее будут нулевые шансы избежать пинка под зад с рабочего места. Но ее интуиция подсказывала ей, что это сработает. Должно сработать.
Эли сжал губы, обдумывая это.
– Ладно, позволю тебе работать над этим, но в то же мгновение, как я увижу доказательства того, что задуманное не приносит желаемого эффекта, который состоит в том, чтобы заставить ЧПД выглядеть частью уютной городской семьи, я отстраню тебя от этого дела и это станет публичным позором. Хотя, не могу представить, чтобы Алмэйда был очень счастлив, когда ему пришлось наполовину раздеться, чтобы разобраться со своими проблемами.
Мэр, казалось, наслаждался тем, что принудительное сотрудничество доставило Люку немало неприятностей. Хуже всего было то, что желудок Кейси сжался в стремлении защитить сексуального пожарного.
– Исходя из моего опыта, – игриво проговорила она, – решение показать голый торс срабатывает для пятидесяти процентов мужских особей. А снятие штанов является финальным решением проблемы.
– А что касается других пятидесяти процентов?
– Для них срабатывает полное обнажение.
Он тепло рассмеялся.
– Забавно, как вы женщины всегда так свысока смотрите на это. Всегда именно мужчины считаются теми, кто не может удержать себя в своих штанах, и все же я слышал, что пожарное депо было заполнено нашими сотрудниками без членов во время этого горячего события.
– О, должно быть, это создало трудности здесь, – у ваших сотрудников с пенисами возникли проблемы с тем, чтобы включить ксерокс на пятом этаже? Или пробежки в Старбакс стали слишком большим испытанием для их уровня тестостерона, с которым они не смогли справиться?
Это вызвало его сардоническую усмешку.
– Город не платит сотрудницам за то, чтобы они глазели на обнаженных мужчин.
– Нет, только за пробежки в Старбакс.
– У тебя неправильное впечатление обо мне, Кинси.
– Не думаю. Но все в порядке, ты мне все равно нравишься.
Она улыбнулась.
Он нет.
– Просто, чтобы внести ясность, – сказала она, слегка сердито, ей надо было защитить свою стратегию здесь. – Двадцать три сотрудника, как мужчины так и женщины, были выбраны и освобождены от работы, чтобы поддержать благотворительные старания ЧПД во время съемок для календаря. Это не было сделано во время работы для города и никому не платили за то, чтобы он находился там. Остальная часть толпы состояла из представителей общества, которому мы служим.
Эли выглядел не впечатленным.
– Ты уверена, что это не станет разорвавшейся бомбой для нас?
Она мысленно скрестила пальцы за спиной.
– Доверься мне, у меня все под контролем, – пункт три станет вишенкой на торте, но до определенного момента она придержит его при себе.
– Думай об этом, когда будешь встречаться с "M Squared" и делиться своим опытом. Держи сообщение под контролем, – сказал Эли. – Сделай это.
– Конечно, – Кинси заставила себя изобразить безразличие. Встреча с "M Squared", управляющей избирательной кампанией Эли, заставляла ее желудок трепыхаться, как мешок полный царапающихся котят, но будь она проклята, если покажет хоть каплю слабости. Я профессионал, держащий все под контролем и чертовски хорошо выполняющий свою работу.
Но когда она наблюдала, как подтянутая задница мэра направлялась к выходу из ее офиса, и задумывалась о том, какой прекрасной та была формы и как отлично смотрелась в его штанах в тонкую полоску, ее мысли неминуемо соскользнули на то, что она была и близко не так соблазнительна, как другая, принадлежащая некоему стриптизеру-пожарному.
Когда дело касалось Люка Алмэйда, казалось, что рациональная, холодная и собранная Кинси Тэйлор покидала здание.
***
Люк направлялся на запад по Фостер[7] к дому общества Сэнт-Кармен, когда едва не разбил свой грузовик.
