Текст книги "Флиртуя с огнем (ЛП)"
Автор книги: Кейт Мидер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Неловкая пауза стала совершенно неудобной.
– Итак, – наконец проговорил ее отец. – Посылка доставлена в целости?
Слава Богу, пожилой мужчина говорил довольно весело, так что Люк почувствовал себя достаточно безопасно, чтобы приподнять бровь, глядя на Кинси. Очевидно, слишком рано. Она посмотрела на него осуждающим взглядом.
– Да, папа. В целости и сохранности, – кажется, приняв какое-то решение и раздраженно взмахнув, она повернула ноутбук, чтобы показать Люка. С экрана смотрел седовласый мужчина с густыми бровями и сильной челюстью.
– Люк, это мой отец, полковник в отставке Джексон Тэйлор IV. Папа, это Люк Алмэйда. Он…
– … морской пехотинец, – закончил ее отец.
Верно. Люк был с голым торсом и его “Semper Fidelis” татуировкой напоказ.
В квартире дочери отставного полковника.
В восемь утра Четвертого июля.
Хитрая улыбка Кинси дала ему понять, что она снова была на высоте. Люк, познакомься с моим отцом, жестким-как-никель-стейк, все-американским героем, который был бы счастлив устроить выстрел крылатой ракетой из Томагавка по твоей заднице перед завтраком.
– Бывший пехотинец, сэр. Демобилизовался в седьмом. Первый лейтенант, 2/24, базирующийся в Чикаго, – ответил Люк, говоря о своей службе в морской пехоте в составе Второго батальона Двадцать четвертого корпуса, также известного как “Mad Ghosts” (“Сумасшедшие призраки”)[5].
– Вы, парни, отлично держались тогда в Треугольнике Смерти в четвертом[6]. Чем занимаешься сейчас в США?
– Пожарная часть. После Ирака, это пикник.
Полковник в отставке Тэйлор понимающе рассмеялся.
– Могу в это поверить. Приятно было познакомиться с тобой, Люк.
– Сэр, – мужской кивок.
– Пока, пап. На этот раз уже точно, – Кинси окончательно закрыла ноутбук и на лицо ее вернулось отчаянное выражение. – Этого просто не может быть. Полная катастрофа.
– Неа, я ему понравился.
– Конечно, понравился. Вас, ребята, объединяет миллион вещей, – она нахмурилась. Ее беспокоило то, что он и ее отец могли быть в чем-то похожи.
Почему, все становилось только лучше и лучше.
Он за руку подвел ее к дивану, непримечательной вещице в квартире, которая была стерильна и безлична, в стиле всех мест временного проживания. Никаких фотографий, никаких растений, никаких попыток придать домашний уют. То, что она не обустроилась и не сняла более постоянное место, немного охладило Люка, но затем он снова ощутил жар, вспомнив к чему все шло несколько минут назад.
Она присела, распахнув глаза и мило приоткрыв ротик.
Он уселся рядом с ней.
– Так на чем мы остановились, когда нас столь весело прервали?
– Мы позволяли моему отцу полюбоваться на свою единственную дочь, находящуюся на пороге разврата.
– С большим плохим волком… – с откровенно развратным видом он потянул вверх край ее футболки, сняв ту через голову и приведя ее волосы в милый беспорядок.
– С моими перемазанными сажей руками…
Которые сейчас он использовал, чтобы снять ее трусики. Симпатичные розовые, похожие на шортики.
– На день рождения нашей нации.
Теперь он своим грязными не-американскими руками, успешно справившись с задачей, уложил ее на диванные подушки и открыл себе доступ к ее телу.
– За жизнь, свободу…
– … и предстоящие оргазмы, – подхватила она, сверкнув своей озорной улыбкой, которую он обожал.
Ох, совсем скоро она ощутит праздничный дух. Он поцеловал ее грудь, лизнул мазок сажи, оставленный им там. Долгими, глубокими движениями пососал соски, наслаждаясь вздохами удовольствия, подготавливая их для дальнейшего фантастического времяпровождения. Потом, вспомнив, что ей нравилась небольшая грубость, он прикусил ее.
– Люк, – простонала Кинси, его имя слетело с ее губ, как молитва. Ее руки нашли его волосы и крепко сжали, поощряя его сосать еще сильнее. Его член напрягся сильнее.
Подняв голову, он встретился с ее похотливым взглядом.
– Я думал о тебе всю ночь, Кинси. Не мог дождаться, когда увижу тебя вот так. В моей власти, возбужденной для меня, – приоткрыв рот, он запечатлел поцелуй на ее животе. – Этим утром я выскочил из части, запрыгнул в грузовик, – еще больше поцелуев на ее мягкой как шелк коже, связь между ними усиливалась с каждым его движением, направляющимся южнее по ее телу. – В спешке, я даже не поел. А я никогда не покидаю пожарную часть, не заправившись.
Ее раздраженный взгляд метнулся к мини-кухне.
– Ты хочешь, чтобы я тебе что-нибудь приготовила? – вопрос был задан тоном “Ты, должно быть, издеваешься надо мной”.
– Да, хочу, – он развел ее ноги и забросил их себе на плечи. Вид был захватывающим, все такое розовое и соблазнительно сочное. Запах ее возбуждения еще больше усилил его удовольствие, и рот наполнился слюной в потребности насытится ею. Похоронить свое лицо в ее небесах.
– Хочу еще больше твоего нектара, чтобы я смог наесться этой сладости.
Кинси извивалась на диване в стремлении к освобождению.
– Это все для тебя, Люк. Мне нужен твой рот на мне. Сейчас.
Подчиняясь своей завидной задаче, он лизнул ее уже намокшие складочки. Боже, ее вкус. Он мог счастливо прожить и умереть здесь. На его языке ощущалось биение ее пульса, как удары сердца, а она издавала те сексуальные звуки, которые ему так понравились вчера. Он припал к горячему шелку ее возбуждения, каждый отклик отдавался вспышками огня в его крови.
Ее бедра сжали его голову, и он удвоил усилия, облизывая ее по всей длине, еще глубже погружаясь языком, покусывая, когда понял, что она уже близко. Сдерживаясь, он мог бы доставить ей еще большее удовольствие, так что он приказал своим яйцам вести себя хорошо. Маленькие ублюдки могли подождать своей очереди. Его женщина нуждалась в его лучшей игре.
Люк отдавал ей всего себя. Любил ее своим жадным ртом, проверял ее пределы, и свои собственные. Потому что такая удивительная женщина, как Кинси, на меньшее и не рассчитывала бы. Она достойна этого.
И, возможно, он хотел услышать, как она будет умолять.
Двадцать секунд спустя она выкрикнула его имя, вместе с пожалуйстапожалуйстапожалуйста и парочкой очень вульгарных словечек. Цель достигнута.
Наконец, доведя ее до грани и вернув назад столько раз, что не сосчитать, он дал ей то, что она хотела. Женщина была такой громкой, что он бы не удивился, если та тявкающая собачонка с двенадцатого этажа сейчас бросалась на стены.
– Все в порядке, сладкая?
Ни звука.
– Кинси?
– Не могу пошевелиться, – наконец выдохнула она. – Оргазменный паралич.
Люк усмехнулся. Добавим бонусные очки.
– Спальня? – он сгреб ее безвольное тело и прижал ближе к себе. Она зарылась лицом ему в шею, такой сладкий уязвимый жест, что это почти уничтожило его.
– Позади тебя, – пробормотала Кинси. – Вторая дверь.
Пока Люк нес ее в комнату, ощущение удовлетворения от того, что он ее защищает, было подобно тому, что он почувствовал вчера, когда она подверглась нападкам со стороны своего бывшего. Забота о ее физических потребностях – это было одно, и он счел, что ему было приятно знать о ее потребности в нем, когда она была в плохом состоянии. Это больше касалось его профессии пожарного и чего-то, через что он проходил каждый день. Он бежал внутрь, когда крысы и тараканы бежали наружу. Люди нуждались в нем, когда дерьмо попадало в вентилятор, когда они облажались и ситуация вышла из-под контроля.
Для такой сильной женщины, как Кинси, потребность в нем, когда она была не в лучше форме, была чем-то особенным. Но было бы это чем-то особенным, если б она нуждалась в нем и тогда, когда все было хорошо? Не только в плохие моменты, но и в хорошие тоже.
Откуда, черт побери, все эти размышления? Очевидно, его мозг отправился с последним поездом в Спящий город.
Он положил Кинси на кровать, наблюдая за тем, как ее медовые светлые волосы рассыпались по свежим белым простыням, которые он собирался испортить своим перепачканным дымом телом и покрытыми сажей волосами. Но его больше не беспокоило, как сохранить все чистым и стерильным. Кинси хотела этого. Она хотела пот, мозоли, парня, который мог дать ей это так жестко, как ей было нужно. Может это не значило, что она хотела его, мужчину, скрывающегося за билбордом, но он примет все и так, потому что отчаянно нуждался в ней. Люк сбросил с себя джинсы и по своей собственной воле его рука опустилась к члену, потому что, проклятье, он нуждался во внимании. Умолял о нем.
Вытащив из кармана презерватив, Люк разорвал обертку и разместил его у головки своего члена. Все было настолько чувствительным к прикосновению, что мужчина на мгновение прикрыл глаза.
– Планируешь все сделать сам, Люк?
Его глаза распахнулись.
– Просто совершаю предпроверку. У меня есть ощущение, что ты собираешься жестко надо мной поработать, и после этого мой член с трудом можно будет узнать.
Ее рот изогнулся в озорной усмешке. Она забрала презерватив из его рук и положила его на тумбочку.
– Кинси, я не...
– Я тоже. Но я хотела бы сначала коснуться тебя, кожа к коже, – она обхватила его член своей тонкой рукой и слегка сжала. – Ты не против?
А если и был, то о чем бы это сказало? Что он не может выдержать немного поглаживаний и сжатий рукой и... Господи Боже, она лизнула нижнюю часть его длины и его яйца едва не расплавились.
– Так хорошо, – с трудом сумел выдавить он.
Она продолжила дразнить, облизывая и жестко сжимая, идеально рассчитывая время и подводя его близко, а затем возвращая назад с края пропасти. Наконец, он понял, что уже достаточно, и отстранился. Ни в коем случае все не закончится так, пока он не внутри нее.
– Время сделать все по-моему, сладкая.
Он натянул презерватив и накрыл ее тело своим, устроившись между прекрасных бедер. Один толчок, может два, – вот и все, что отправит их обоих через край, и да, она кончит и снова будет кричать его имя, но ему нравился тот неторопливый путь, которым они шли сейчас. Ему также нравился уязвимый взгляд, которым она смотрела на то, как он входил своим членом в ее влажное лоно.
– Кинси, ты офигенно сексуальна.
Из горла девушки вырвался мягкий звук, признательное хныканье за то, что он ценит ее со всеми ее гранями. Сильная, мягкая, напористая, нежная. Полный комплект и любой парень был бы счастлив оказаться в таком положении.
Люк перекатился на спину и одним плавным движением опустил ее вниз на свой ноющий член.
Или в таком положении.
С ее стороны не последовало никаких остроумных возражений, а он закончил с этими движениями вперед-назад, которые до сих пор характеризовали их отношения. В этой постели были только мужчина и женщина, которые хотели друг друга без всяких причин. И наблюдая за тем, как она нависла над ним подобно золотому ангелу, все мысли о прошлом и будущем испарились, оставив плавящий душу момент честности. Этот момент. Ее карие глаза удерживали его взгляд, пока она двигалась вверх и вниз, подстраиваясь под свое удовольствие, ее тело расслаблялось с каждым плавным движением.
И тут Люк понял, что мог бы продержаться очень долго, потому что это был один из тех моментов, которые длятся вечно.
Но, казалось, у Кинси были другие идеи.
– Все нормально, Люк. Ты можешь… ты можешь кончить сейчас.
– Ты только что дала мне разрешение кончить?
В ответ она сжала бархатные мышцы вокруг его члена.
– Тебе не нужно беспокоиться обо мне. Ты уже это сделал.
Схватив ее за бедра, он остановил ее сексуальные движения.
– Крошка, не отказывайся от этого. Эта твоя жадная маленькая киска нуждается в большем из того, что у меня есть.
Ее рот приоткрылся от желания и низкий стон вырвался из горла. Его чувственной женщине понравился маленький грязный разговорчик.
– Люк, я знаю, что ты близко.
– А я знаю, что могу продержаться столько, столько мне нужно. Ради Бога, я же был морским пехотинцем. – Они что, действительно спорили об этом? И он действительно наслаждался этим?
Она рассмеялась, низко и хрипло.
– Если бы ты был морским котиком, возможно, мои ожидания могли бы быть и выше. Эй! – она взвизгнула, когда он ущипнул ее первоклассную задницу в отместку за дерзость.
– Это не из разряда услуга за услугу, Кинси. Тебе нужно больше и я могу тебе это дать, – проклятье, он бы дал ей все. Люк поднял руку и взял ее за подбородок, давая понять, что имел ввиду под сказанным. – Мое тело – твое. Мой член – твой. Используй это, чтобы взять то, что тебе нужно.
Казалось, эти слова повлияли на нее так, как ничто из сказанного им до этого. Глаза широко распахнулись от переполнявших ее эмоций. Нижняя губа задрожала. Не отрывая своего горящего взгляда от него, Кинси одной рукой схватилась за спинку кровати. Он нежно прижал ее к себе и вместе они нашли угол, который позволял достигнуть нужного ей местечка. Трения там, где соединялись их скользящие обнаженные тела, столь необходимое ей. Кинси не нужно было делать это самой. Он позаботится о ней.
Было ощущение, словно он пришел на Землю именно для этой цели.
– Люк… это ощущается так хорошо. Так… о, Боже.
Приподнявшись, он обхватил ее манящую грудь своим ртом, и громкий звук, который она издала, практически отправил его за грань. Черт, он еще даже не начал исследовать тайны ее тела, все эти чувствительные места, ожидающие правильного прикосновения. Которое только он мог ей дать.
– Да, Люк. Еще.
Он скользнул большим пальцем по ее клитору, легкое давление, от которого она начала двигаться, как королева родео. Давая ей еще больше того, в чем она нуждалась. В чем они оба нуждались, потому что то, что было хорошо для нее, для него было охрененно превосходно. От возросшей интенсивности движений давление в его яйцах еще больше увеличилось, и проклятье, если она вскоре не кончит...
Она замерла и закричала, ее узкое, горячее лоно сжалось, требуя и его освобождения.
Люк перевернул ее и сплел вместе их пальцы. Руки Кинси были маленькими, сильными. Эти тигровые глаза, горящие всей отпущенной на волю страстью, смотрели на него. Умоляя его кончить и любить ее так, как мог только он.
Он толкнулся один раз. Второй. Нечто, похожее на разряд молнии, воспламенило каждую клеточку и он кончил с такой силой, что звезды вспыхнули под закрытыми веками.
Боже всемогущий, это было невероятно.
Прошло несколько идеальных моментов и он понял, что если не покинет ее сейчас, то уснет прямо здесь в колыбели ее тела. Было так соблазнительно, позволить себе раствориться в объятиях Кинси. Собрав последние силы, он откатился и лег на спину, тяжело дыша и не в силах даже пошевелиться.
Не закрывай глаза. Не закрывай глаза.
– Нужно идти, – пробормотал Люк в темноту. Ну да, он закрыл глаза. Ему нужно было встать, одеться и уйти, потому что уже почти девять утра и у Кинси, наверное, были дела, которые не включали его.
Его член дернулся, когда нежные пальцы сняли презерватив и холодная простыня накрыла его горячую, влажную кожу.
– Кинси, я… – но слова затихли, замененные небесным ощущением мягкой, обнаженной женщины, свернувшейся рядом с ним.
– Спи, Люк, – прошептала она.
Угасающего сознания хватило на последнюю мысль и он проговорил:
– Я понравился твоему отцу.
Кинси не ответила на это, так что он предположил, что она отключилась. Его веки опустились под весом родственных чувств комфорта и насыщения, но затем услышал рычание и следом:
– Ох, заткнись.
Если все не было идеальным раньше, то, черт возьми, безусловно стало таковым сейчас.
Нежась в удовлетворении, с улыбкой, разлившейся по его лицу, Люк погрузился в сон без сновидений.
***
Опираясь плечом на дверь своей спальни, Кинси наслаждалась видом длинного, подтянутого, мускулистого тела мужчины, лежащего лицом вниз на ее кровати. Простынь, которой она заботливо накрыла уставшее, выжатое сексом тело Люка более четырех часов назад сползла, открывая захватывающий вид на его задницу.
Ладно, может это она стянула ее вниз на пару дюймов где-то полчаса назад. Она была всего лишь человеком, а мужчина был самым лакомым образцом мужественного идеала, который она когда-либо видела.
Касалась.
Чувствовала.
Кинси поднесла прядь своих волос к носу. От запаха дыма ее рот наполнился слюной, вызывая воспоминания о твердом теле Люка, двигающемся внутри нее. В следующий раз, когда сожжет тост, она испытает долбаный оргазм.
Словно услышав ее грязные мыслишки, Люк перевернулся, заворачивая свое тело в простыню. О мой… Цирк приехал в город, самый большой шатер поднят во всей красе.
Ей действительно следовало бы разбудить его. Без сомнений, у него есть дела на праздник. Связанные с семьей. Важные планы. На самом деле, она не должна стоять здесь, наслаждаясь порнографическим зрелищем.
Его рука скользнула под простыню и... святое дерьмо... погладила его полуденную эрекцию.
– Проклятье, – промурлыкала она.
Люк, моргнув, открыл глаза и сонное смущение уступило место ясному осознанию. Хотя, руку он не убрал. Просто держал ее там, наготове.
– Который час? – спросил он, хриплым со сна голосом.
– Около часа. Я шла, чтобы разбудить тебя, – после того, как она полюбовалась бы на него еще час, или пять.
– Тебе следовало разбудить меня пораньше, чтобы я тебе не мешал.
– Я решила, что ты можешь поспать здесь с тем же комфортом, что и дома, – в спальне, которую он делил со своей женой. Раздраженная тем, что ее мысли приняли такое направления, она добавила: – А сон после секса, как правило, лучший.
– Особенно если секс был таким невероятным.
Его подтверждение, которое она даже не думала, что было ей нужно, успокоило бешено стучащий пульс. Секс был невероятным. И не только, еще и забавным, и непристойным, и наполненным неожиданной щедростью. Люк Алмэйда был щедрым во многих отношениях.
Между ними протянулась нить несомненной близости, когда они оба вспоминали невероятный секс. И на тот случай, если оставались какие-то сомнения по поводу того, насколько фантастическим тот был, его рука начала двигаться под простыней. Медленные, ритмичные движения, от которых ей стало труднее дышать.
– Если ты хочешь принять душ и… – поесть, поговорить, продолжать возбуждать эту великолепную часть тела, в которой она нуждалась внутри прямо сейчас.
– Иди сюда, – сказал он сексуально-серьезным голосом.
Она подошла к нему, с удовлетворением отмечая, что некоторые ранее недостаточно часто используемые мышцы приятно побаливали. Болезненность никогда не была такой чувственной. Она присела на край кровати.
– Ближе, – подбодрил он, его взгляд потемнел и потяжелел. Он сел, чтобы встретить ее на полпути.
Простынь упала. И челюсть Кинси упала вместе с ней. Мужчина был просто великолепен, и с великолепной эрекцией. Она сжала бедра.
Он заметил это. Ухмыльнулся.
– Это все для тебя, если ты будешь хорошей, крошка.
– А если я буду плохой?
– Плохие девочки получают это жестче. А сейчас не заставляй меня переходить к этому.
– Может я хочу быть плохой.
Воспользовавшись теми молниеносными рефлексами, который спасали его на работе, он притянул ее в свои сильные объятья.
– Как рука, бандитка?
Кинси сжала кулак в пародии угрозы.
– Тебе лучше не ссориться со мной, Алмэйда.
– Точно так и планировал, – Люк коснулся губами ее все еще покрасневших костяшек и ее глупое потрёпанное сердце прошептало “шлепанцы”. – У меня сегодня выходной. Хочешь позависать?
– Это какая-то странная вещь, связанная с бондажом? – пошутила Кинси, глупо обрадовавшись тому, что он поднял этот вопрос, но все еще боясь увидеть в нём нечто большее.
Он улыбнулся. Одна из тех “все нормально, крошка, я вижу, что ты нервничаешь” улыбок.
– Позже я приглашен на пикник к друзьям. Тебе они понравятся. Мы сможем посмотреть на фейерверки, запустить пару своих. Что скажешь?
Последний вопрос был задан в стиле “сразу к делу”. Никаких больше шуток, давай будем честными: нам может понравится проводить время вместе.
Она подумала о том, что ей было надо. Что было правильным для нее.
– Люк, я хочу… Я просто… Я хочу быть честной. Я не ищу чего-то большего, чем просто компанию. После того, что случилось с Дэвидом, я какое-то время решила поработать над собой, – сказанное вышло более серьезным, чем она планировала, так что время для юмора. – Ты можешь использовать эти свои ненастоящие голубые глаза, как хочешь, но я отказываюсь влюбляться в тебя.
Он посмотрел на нее долгим тревожащим взглядом. Может она привела его в замешательство своей откровенной речью или это из-за ее обвинения в поддельном цвете глаз, или, может дело в опасном упоминании слова на Л? После стольких лет хождения на цыпочках с Дэвидом, когда она подавляла свою сильную личность из уважения к эго ее бывшего жениха, Кинси больше не была заинтересована в играх.
Гранитные черты Люка пересекла улыбка.
– Так ты просто хочешь мое тело.
– Ты можешь говорить. Просто придерживайся общих тем в разговоре.
Улыбка стала шире.
– Мне это подходит. Я особенно хорош в той части, что подразумевает работу над тобой. Над твоей грудью, задницей, над сладким местечком между твоими бедрами, – большая мозолистая рука скользнула к краю ее футболки и обхватила попку. – Считай меня своим секс-тренером, пока ты снова не встанешь на ноги.
За две секунды он уложил ее на спину, подмяв под свое твердое, чрезвычайно твердое тело.
– А это значит, чтобы выполнить работу хорошо, я планирую не давать тебе встать на ноги так долго, как это возможно, мисс Тэйлор.
–
[1] резидентура – в США – последипломная больничная подготовка врачей, предусматривающая специализацию в течение одного года интерном и в течение 3-5 лет резидентом.
[2]ФейсТайм – наименование технологии видеозвонков, включающей одноимённую веб-камеру, разработанную компанией Apple.
[3]база в Президио – военная база в Сан-Франциско.
[4]LSAT – тeст, сдаваемый для поступления в юридический колледж.
[5]“Mad Ghosts” (“Сумасшедшие призраки”) – пехотный батальон в Корпусе морской пехоты США, расположенный в Чикаго, штат Иллинойс, и состоящий из примерно 1000 морских пехотинцев и моряков.
[6] «Треугольник смерти» — самое страшное место в Ираке, территории между городами Эль-Махмудия, Искандария и Юсуфия . В октябре 2004 года перед Экспедиционным корпусом морской пехоты США, стояла задача — очистить самый опасный район в Ираке от мятежников.
Глава 14
– Этот подойдет, – пробормотал Люк.
Кинси прищурилась, глядя на него своими прекрасными карими глазами, и упрямо выставила вперед бедро. Проклятье, она выглядела безумно сексуально сегодня в коротком платье в оранжево-белую полоску, которое идеально демонстрировало ее ноги. Ее красивая свободная от бюстгальтера грудь натягивала тонкую ткань, которая оставалась на месте только благодаря завязкам вокруг шеи. Единственной вещью, отделяющей его язык от розовых сосков Кинси, был простой бантик.
Первый пункт в списке причин для раздражения.
Она подняла руку с зажатым в ней листком.
– Ты даже не принимаешь это всерьез.
– Я же говорил, я обычно делаю это онлайн.
– Люк, – она положила руку ему на грудь, первый шаг в процессе, который, как он теперь знал, назывался “нежное убеждение от Кинси Тэйлор”. – Хоть человеческому обществу и удалось перенести все возможное в виртуальную среду, это – единственная область, где виртуальность не может заменить реальности. А сейчас забирайся на эту кровать, усядься поудобнее и расскажи мне, как она ощущается.
Она не слишком нежно толкнула его и Люк легко упал на первый матрас, который бросился ему в глаза, как только они зашли в магазин. В эти выходные он планировал купить новую кровать. Немного покликать мышкой в интернете. И дело сделано. Но затем он сделал ошибку, упомянув об этом при Кинси.
Она посоветовала исследования.
Они все одинаковые, сладкая.
Она провела исследования.
Я просто возьму тот, у которого самый высокий рейтинг на сайте магазина “Mattresses ‘R’ Us” (Матрасы для нас”) .
Теперь благодаря его болтливому рту они были в традиционном магазине со списком того, что можно и чего нельзя делать, при покупке матраса, когда он предпочел бы вернуться к ней и использовать ее идеальный матрас.
Кинси присела на краешек, безнадежно недосягаемо.
– Ну, как ощущается?
Он ходил по магазинам, когда должен был пить пиво, жарить стейк и наверстывать годовую засуху в сексе. Как она думала, он себя чувствовал?
Люк продолжал молчать.
– Исследования предлагают десять минут полежать в позиции, в которой ты обычно спишь.
Раскинув руки и ноги в стороны, он занял так много пространства, как только смог.
– Это твоя обычная позиция?
– Когда я один. Когда у меня есть компания, я более щедр.
– Повезло же девушке.
Усмешка, которую он ей показал, скрыла настоящую реакцию на этот брошенный невзначай комментарий. Люк все понял. Это было временно, что не нравилось ему больше, чем он хотел бы признать.
– Просто иди сюда и временно сыграй роль этой следующей женщины, которую я осчастливлю своими подарками.
Кинси выглядела больше удивленной, чем раздраженной, когда сбросила свои шлепанцы и подтянула ноги на матрас, чтобы лечь рядом с ним. Несколько минут поизвивавшись, чтобы принять удобное положение, хотя Люк был уверен, что она делала это, чтобы вывести его из себя, Кинси наконец закинула руки за шею.
– Ну что думаешь? – спросила она.
Не слишком жесткий, не слишком мягкий. Златовласка[1] уж точно бы оценила. А с женщиной, лежащей рядом с ним, ощущения были близки к идеалу.
– По ощущениям отлично. Как…
– Матрас? – она повернулась на бок и подвинулась ближе. – Почему мы здесь, Люк?
– Потому что ты настояла на том, чтобы я сделал это лично. Хотя на Четвертое июля есть миллион других вещей, которыми я предпочел бы заняться, – ею, например. Он не мог поверить, что они нашли открытый магазин матрасов в праздник, но потом он предположил, что именно поэтому отцы-основатели[2] и начали революцию против этих британских придурков[3]. За право продавать матрасы в любой чертов день в году, когда им захочется.
– Нет, почему ты покупаешь новый матрас? Я спала на том другом, и он вроде в порядке.
Его взгляд скользнул по магазину, который был пуст, за исключением одинокого продавца, тайно поглядывающего на них в ожидании малейшего поощрения, чтобы начать свою болтовню. Люк размышлял, как бы выразиться поделикатнее, но затем решил, что всегда говорящая все прямо Кинси сможет справиться с чем угодно.
– Именно на той кровати моя бывшая жена несколько месяцев трахала моего бывшего друга.
Ее глаза светились пониманием, когда она легла на локоть.
– Ты об этом знал или, эм, знал?
Ох, он точно знал.
– Во всем “Костко”[4] не хватит отбеливателя, чтобы стереть эту картинку из моих глаз.
И как будто то, что его жена и ее мужчина-шлюха трахались, как кролики, уже само по себе не было ужасно, им надо было заниматься этим в доме Люка. В кровати, которую они с Лизой купили вместе, когда поженились. Тогда его жизнь была полна планов: он подарит Лизе ребенка на этой кровати, она будет кормить грудью их детей на этой кровати, они построят хорошую жизнь в этой кровати.
– Так это было больше года назад, – голос Кинси разрушил его пузырь страдания.
– Верно.
– И ты все время спал в этой кровати?
– Нет, я сплю на диване, – когда она собралась что-то сказать, Люк пояснил: – Не волнуйся, я меняю простыни каждые несколько недель. Ты не спала на настоящем месте преступления.
Он не был настолько повернутым, чтобы сохранять постельное белье, как какое-то святилище для склонного к изменам сердца его бывшей жены. Но с другой стороны, он оставил все в комнате таким, каким оно было. Мебель, которую она выбирала, бледно-голубую краску на стенах, шелковые шторы, до которых ему не позволялось дотрагиваться испачканными дымом пальцами.
И потом были и другие вещи, которые ему были запрещены.
Сначала помойся, Люк. Ты же знаешь, я не могу спать с тобой, когда ты такой грязный.
Прядь медово-золотистых волос Кинси выбилась из завязанного узла, и он заправил локон за ухо. Без своего делового костюма и “на колени передо мной” каблуков она выглядела моложе на несколько лет и очень похожей на тот идеал, который он создал у себя в мысленных планах на будущее. Эта уступчивая, покладистая женщина, которая будет подчиняться его воле. Рзумеется, его либидо знало толк. Не в силах отстраниться, он провел большим пальцем по ее щеке.
– Лиза всегда хотела большего, ожидала, что у меня будут какие-то еще слои, которые она сможет открывать, когда мы будем узнавать друг друга лучше. Но… я показал ей все, что у меня было. Не было никаких скрытых глубин. Никакого внутреннего ребенка, желающего вырваться на свободу. Я обычный простой парень. Люблю пиво, секс и хоккей. Ненавижу лжецов, Стинга и искусство, в котором не изображены люди.
Кинси рассмеялась, чего Люк и добивался. Он не видел причин, почему разговор о его бывшей и всех тех моментах, в которых он с ней провалился, должен испортить настроение.
Люк поднял глаза к потолку. Одна плитка была треснувшей.
– Я думал, что обеспечение ее безопасности и чертовски сильная любовь будут достаточными, но они не были. Она думала, что мне не хватало эмоциональной разумности, что бы, черт возьми, это ни значило. Но все сводилось к тому, что по ее мнению, у меня было слишком мало амбиций.
– В карьере?
– Да. Она адвокат, какое-то время ее устраивало то, что я синий воротничок, но она хотела, чтобы я стремился к большему. Лейтенант, следователь по поджогам, в общем, что-то вне пожарной части. Она говорила, что моя семья сдерживает меня.
Взгляд Кинси снова стал серьезным и проницательным.
– А они сдерживают?
– Я уже говорил тебе, насколько мне важно защищать их. Сейчас, это все амбиции, которые мне нужны.
Она кивнула в ответ, не кивок вроде “Я поняла”, а один их тех, что говорит “Мы еще вернемся к этому”. Он хотел возмутиться, но оказалось, что ему нравится такой ее подход.
– Я не был отличным мужем, Кинси. Мне следовало больше разговаривать с ней. Прислушиваться к ее потребностям. – В той кровати. Теперь Люк говорил фразами как в китайских печеньях с предсказаниями, только вместо постскриптума “в постели”, эта последняя фраза была коронной.
Вся твоя жизнь рухнет к чертям собачьим. В той кровати.
Сочувствие в глазах Кинси почти убивало его.
– Иногда нам хочется оценить прошлые решения через призму “следовало бы”, “можно было бы”, “лучше бы”, Люк. Может тебе следовало бы уделять ей больше внимания и прислушиваться к ее проблемам. А может быть ей не следовало бы гулять и быть раздвигающей-свои-ноги-перед-каждым-членом шлюхой.
Смешок, который у него вырвался, облегчил тяжесть в груди. А также привлек внимание продавца, который двинулся к ним, но Кинси подняла руку, чтобы остановить его. Повелительный жест, от которого все тело Люка стало твердым. Эта женщина была чем-то особенным.
– Скажи мне, что ты действительно чувствуешь?
– Только что сказала. Я тоже прошла через это, помнишь? – она опустила голову обратно на матрас. – Итак, чего ты ждешь от постели.