Текст книги "Флиртуя с огнем (ЛП)"
Автор книги: Кейт Мидер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
– Повтори еще раз.
– Полагаю, это хорошо, что у нее есть на примете та работа в Сан-Франциско.
– Какая работа?
Джози выглядела одновременно раздраженной его незнанием и озадаченной его резкостью.
– С этим политиком, Макс как там его. Я слышала, как она говорила об этом по телефону, когда приходила в понедельник утром, чтобы забрать вещи из кабинета. Я не подслушивала, но она обычно оставляет дверь приоткрытой, потому что придерживается, или придерживалась политики открытых дверей и...
Шум крови в голове стал невыносимым. Он сглотнул и этот звук показался невероятно громким.
У нее уже была на примете работа.
В Сан-Франциско.
Люк вытащил телефон и, застыв, изучил последнее сообщение, которое она послала ему сегодня днем. Он хотел поделиться с ней новостями об экзамене, но потом подумал, что лучше сделает ей сюрприз, когда узнает об успешной сдаче. Когда она снова будет в его объятьях. Вместо этого он спросил о том, как прошел ее день.
“Папа пытается заставить меня съесть бекон!”
Его ответ: “Пошли его подальше, крошка. Когда вернешься, я приготовлю тебе любой чертов салат, который захочешь”.
В ответ она прислала улыбающийся смайлик. Гребаный улыбающийся смайлик.
Кинси не собиралась возвращаться. Вообще. Она не доверяла ему достаточно, чтобы рассказать о потере работы. На кой черт ей держать его в курсе своих планов на жизнь?
Может быть, Джози что-то не так поняла. Одному богу известно, какого рода игры с “испорченными телефонами” ведутся в мэрии, где никто не подслушивает, а туалеты гудят от полуправды и сплетен.
Ему нужно сохранять. Мать его. Спокойствие.
– Вернусь через минутку, ― сказал он Гейджу, который только рассеянно кивнул, слишком занятый флиртом со всеми, кто подходил к бару.
Люк вышел в коридор к уборным, глубоко вдохнул и набрал номер. Она ответила едва закончился первый гудок.
– Привет.
– Привет, как дела?
– Хорошо… ― ее голос затих, а потом он услышал, как она прошипела “Джакс, отстань!” ― и снова вернулась к разговору. ― Прости, это мой брат, Джакс. Он отыгрывается за те месяцы, что не имел возможности лично мучить меня. Итак, как ты?
Не очень-то.
– Я слышал очень странную новость. Очевидно, тебя уволили, но я подумал, что это невозможно, потому что, если бы такое произошло, ты бы рассказала мне об этом, ― Люк знал, что это звучало так, будто он предъявлял претензии, но его злость никак не получалось смягчить. Кинси лгала ему, и если она не задолжала ему свою будущее, то уж правду должна была сказать.
Наступила долгая, тяжелая пауза.
– Я не хотела тебя беспокоить. Я знала, что как только ты услышишь об этом, то расстроишься, потому что…
– Ты сделала это ради моей семьи, ― ради него.
– Верно, и мне надо определиться со следующим шагом, ― ”самой” четко звучало в конце ее предложения. Это будет личное решение Кинси.
Он сделала глубокий вдох.
– И твой следующий шаг включает в себя переезд в Калифорнию?
Наступила еще одна пауза и Люк расслышал, что она куда-то идет. Он услышал тихий писк, как будто она открывала дверь-ширму.
– Я не уверена, ― наконец ответила Кинси. ― Я получила предложение поработать с одним человеком, которым восхищаюсь, здесь, в Сан-Франциско. Это предвыборная гонка в сенат Штатов и я буду идиоткой, если откажусь от этого.
Так будь идиоткой. Вернись ко мне и закрой пустоту, которую может заполнить только твоя улыбка, твой ум, твое сострадание. Будь идиоткой ради меня.
Но она уже так поступила, когда переехала ради своего бывшего, поставив под удар свою карьеру и свои принципы ради мужчины, который не заслуживал ее. Люк знал, что тоже не заслуживал ее, и если сейчас будет умолять ее вернуться, то только унизит себя.
Кинси никогда ничего ему не обещала. Предполагалось, что она будет его реабилитаций, первой женщиной после Лизы. И, очевидно, такую же функцию он выполнял для нее.
Для него же это стало большим. Намного большим. Она спасла работу ему и Алекс, сохранила его семью вместе в ПО №6 и распахнула сердце, которое уже вечность как оставалось закрытым. Каким-то образом он убедил себя, что ему достаточно роли отца Дэмпси, но это было не так. Кинси показала ему, что желать лучшего ― не так уж плохо. Добиваться чего-то, использовать свои навыки лидера, высказываться, когда он замечал что-то, что должно быть исправлено. Люк станет прекрасным лейтенантом.
Он хотел разделить это с ней.
Хотел разделить с ней все.
Но, конечно же, ее это не волновало. Она была словно Мэри Поппинс, парила с полной ложкой сахара, помогая победить болезнь. Делала своей находчивостью и великолепной улыбкой всю хренотень в его жизни приемлемой, и сейчас она направлялась к своей новой задаче. Все пункты отмечены, миссия выполнена. Люк Алмэйда приручен и возвращен в нормальное общество.
– Люк, ты еще здесь?
Едва ли. Он ощущал себя нереальным, прозрачным. Все это наверняка происходило с кем-то другим.
– Слушай, мне надо идти, мы тут очень заняты.
– О… ладно, ― она запнулась, словно хотела сказать что-то еще, и он ждал, молясь, чтобы она сказала что-то стоящее. Но когда она снова заговорила, то всего лишь пожелала спокойной ночи.
Что скорее звучало как прощание.
Да уж, все шло на дно, как “Титаник”.
***
Не в силах удержаться на ногах, Кинси схватилась за мраморную столешницу на кухне своего отца и попыталась логически проанализировать свои чувства.
Трусиха.
Как ни посмотри, это было тем словом, которое насмехалось над ней. Она была трусихой и потому не сказала Люку, что ее уволили. И вдвойне трусихой, не сказав ему о предложенной Максом работе. И, дзинь-дзинь, третьим в списке шло трусливое нежелание говорить ему о том, что она чувствует. Она скучала по нему. Ужасно.
Но и по Дэвиду она тоже скучала, когда он делал перерыв в отношениях, чтобы закончить резидентуру в Нью-Йорке. Она скучала, когда он уехал в Чикаго для нового шага в своей супер-важной карьере. Скучание по ком-то, заполняющем пустоту в твоей жизни, не важно на сколь короткий срок, не является основой для выбора, меняющего жизнь. Она была ходячим примером убогих решений, продиктованных гормонами, начиная от переезда через всю страну и заканчивая продвижением видео с Кокрэйном, и будь она проклята если позволит своему влагалищу снова возобладать над здравым смыслом. Конечно, она могла найти работу в Чикаго и посмотреть, куда приведет приключение с Люком, но как насчет возможностей, предоставленных здесь и сейчас?
Сегодня утром она встретилась с Максом Фордхамом в мэрии, полностью готовая признаться, почему Эли ее уволил. Но он уже знал.
Эли позвонил Максу, но не для того, чтобы потопить все ее шансы, а чтобы воспеть дифирамбы. Он выгнал ее, а затем смягчил ситуацию, дав блестящие рекомендации. После того, как Кинси объяснила, что случилось, Макс посмотрел на нее в другом свете. О, она знала, что он уважал ее до этого, но сейчас она оказалась нравственной фигурой, которая пошла наперекор влиятельному мэру Чикаго.
Максу это понравилось.
Если при проверке ее данных не выплывет ничего постыдного, то она явный кандидат на эту должность. Кинси не питала иллюзий, что Макс был менее требовательным политиком, чем Эли или любой другой политик, на которого она работала, но хотела принять участие в начале процесса. Разработать его кампанию с нуля ― это было тем вызовом, в котором она нуждалась. Парень мог стать сенатором, может однажды даже президентом.
Все это должно было заставить ее почувствовать себя лучше.
Кинси вернулась на задний двор дома своего отца в Сан-Рафаэле в подавленном настроении. Там папа, Джакс и Али, подружка Джакса, сидели за столом для пикника. Солнце висело над горизонтом и его персиковое сияние обещало отличную погоду завтра. Но, не смотря на теплый воздух, ее кости ломило от холода сожаления, который она привезла с собой из Чикаго.
– Все в порядке? ― спросил ее брат, от беспокойства знакомая морщинка пролегла между бровями. Он наполнил ее бокал пино.
– Отлично, ― девушка сделала глоток и поставила бокал.
– Полегче, хулиганка, у нас осталось всего три бутылки, ― сказал Джакс и только тогда Кинси, посмотрев на бокал, в шоке заметила, что тот наполовину пуст.
Ее отец наблюдал за ней прищуренными от любопытства глазами.
– Это был Люк?
Али оживилась.
– Кто такой Люк?
– Пожарный, с которым у нее была интрижка в Чикаго. В прошлом морской пехотинец, ― на лице Джакса отразилось братская брезгливость. ― Звучит как какой-то придурок с комплексом героя.
После Фиаско с Дэвидом ее братья стали больше опекать ее. Но поскольку они были мужчинами и их эмоциональная граница находилась на уровне гризли, защита приняла форму оскорблений в адрес каждого мужчины, появлявшегося в ее поле зрения. Показательный пример: Эли Купер, по словам Джакса, был “трусливым, одержимым своей прической тираном”.
– Пожарный, который в отставке? ― неудовлетворенная пояснением Джакса, Али заговорщически наклонилась вперед. ― Расскажи мне больше.
Кинси заерзала на стуле. Куда, черт побери, подевался весь воздух?
– Нечего рассказывать.
Ее брат приподнял бровь в жесте “ты меня разыгрываешь”:
– Согласно его фанатской страничке на Фэйсбуке, да, у этого придурка есть фанатская страничка, у него ирландско-кубинские корни, он любит бить людей, которые выводят его из себя, и тащится от демонстрации своего пресса на билбордах. На самом деле, он такой эксбиционист, что они с Кинси были не прочь транслировать свои сексуальные авантюры для всей семьи. Да фактически для любого, находящегося в сети.
– Папа! Не могу поверить, что ты рассказал ему об этом, ― точнее, она не могла поверить, что Джакс, имея такое первоклассное оружие в своем арсенале, только сейчас высказался.
– О чем вы? ― Али продолжала хихикать, пока Джакс потчевал ее своей версией истории о пойманных с поличным (которая на самом деле была даже не его историей). К тому времени, как он закончил, та стала в десять раз более откровенной и в двадцать раз более порнографической.
Ее отец смущенно пожал плечами. И это обычно невозмутимый военный.
– После того как я справился с удивлением, потревожив свою дочь, когда она почти… ну вы поняли, я решил, что это довольно забавно. Мне нравится твой кавалер, тыковка.
– Он не мой кавалер, пап. Он…
– Просто интрижка? ― улыбнулась Али, само воплощение невинности.
Он был мужчиной, который воскресил ее веру, одним поцелуем, одним прикосновением, одним ударом сердца.
– Просто приятный парень, который сделал Город Ветров более сносным.
Что-то проворчав, Джакс поднял свой бокал.
– Как я и говорил. Придурок.
***
Они говорили о нем почтительным обеспокоенным шепотом. Гейдж и Алекс так точно. Люк почти видел, как Уайатт, слегка приподняв бровь, слушает их дискуссию о том “Как бы ты решил проблему на месте Алмэйда?”
Он зашел на кухню, испытывая сильный соблазн свистнуть, чтобы увидеть, спугнет ли это их. Всю неделю с тех пор, как он узнал, что Кинси потеряла работу, он с головой был погружен в свою работу, что вызвало у всех подозрение.
У каждого Дэмпси был свой образ поведения, когда дело касалось краха отношений. Когда Гейдж расставался с кем, то, он готовил. Много. Пока курица в соусе Марсала не начинала вылазить у них через уши. Алекс угрожала “отрезать всем парням достоинство”, но дальше этого дело не заходило. Что касается Уайатта, он жил как монах, за исключением таинственных отлучек, о которых отказывался говорить. А Бэк был по уши влюблен в Дарси.
После Лизы, Люк бил вещи, кричал на людей и снова бил все подряд, затем провел несколько месяцев, не поднимаясь со своего дивана и налаживая очень близкое знакомство со дном бутылки. То, что сейчас он не пребывал в позе эмбриона, жалко заливаясь Джеком, беспокоило их.
Не обращая на них внимания, он налил кофе и вытащил свой зазвонивший телефон. Люк замер, увидел на экране имя Алекс, той самой, которая сидела позади него за кухонным столом.
– Что?
– Просто проверяю, работает ли твой телефон, ― ответила его сестра. ― Кинси сказала, что ты не отвечаешь на ее звонки.
От упоминания ее имени по шее Люка пробежали мурашки. Перед тем как повернуться, он вернул на лицо безразличное выражение.
– Что ты собираешься с этим делать? ― спросил Гейдж. Его сегодняшняя футболка гласила: “Я ― пожарный. Чтобы не тратить время, давайте просто признаем: Я никогда не ошибаюсь”.
– С чем?
Взгляд Гейджа стал резким.
– Она мне действительно нравится.
– У тебя достаточно друзей.
– Она действительно нравится тебе, ― добавила Алекс.
– Это была просто интрижка, сестренка. Ничего больше, ― ложь, слетевшая с его губ, казалась кощунством, “минимум десять раз прочитать “Отче наш” на исповеди”, сказала бы Мэри. Он сделал глоток кофе, чтобы не закричать.
– Чушь собачья.
Люк перевел взгляд на Уайатта.
– Чушь собачья?
– Женщина идеально тебе подходит. Терпит твое гиперопекающее дерьмо. Дает нам все отдохнуть.
– Мое гиперопекающее дерьмо? ― он обвел взглядом кухню и встретил только приподнятые брови. ― Вы имеете ввиду тот факт, что я достаточно забочусь о ваших задницах, чтобы узнать где вы находитесь и когда собираетесь вернуться домой? Это вы называете гиперопекающим дерьмом?
– В этом вся проблема, так? ― Алекс прикусила губу, проявляя решимость, присущую Дэмпси. ― Ты всегда думаешь о нас. Беспокоишься о нас. Ты не можешь быть рядом всегда, во время каждой ошибки.
– Кто-то же должен быть! ― Люк повернулся и со стуком поставил чашку с кофе, не обращая внимание на расплескавшееся по столешнице содержимое. Кто присмотрит за ними, если его не будет рядом? Уайатт? В роли воспитателя Уайатт был бесполезен. Отлично было иметь его на своей стороне во время пожара или в окопе, но он ничего не смыслил в молодежи, с таким же успехом они могли остаться сами по себе.
– Там под раковиной есть коробка гвоздей, ― проговорил Уайатт. ― Должно как раз хватить, чтобы удержать тебя на кресте.
– О, оставь это, Уай, ― перебила Алекс. ― Дай ему передышку.
Гейдж вздохнул, вечный миротворец.
– Мы взрослые, Люк. Мы обученные профессионалы…
Тут Уайатт фыркнул.
– … и иногда все портим, но сами в состоянии это исправить.
– Я просто присматриваю за всеми вами. Это не изменится. Это заложено в моем ДНК, ― он не мог бороться за Дженни. Тогда он был бессилен, но это в прошлом.
– Мне нужно поговорить с Люком наедине, ― сказал Уайатт.
Люк повернулся как раз вовремя, чтобы заметить удивление на лицах Алекс и Гейджа. Уайатт никогда не просил ни о чем таком. Все семейные дела, ― не то, чтобы это было семейным делом, но совать нос во все щели было обычным для Дэмпси, ― обсуждались всеми вместе. Они с Уайаттом могли поговорит о детишках наедине, но никогда не просили никого выйти.
Остро осознавая значение момента, Гейдж и Алекс обменялись обеспокоенными взглядами, но подчинились и вышли из кухни.
Несколько мгновений, настолько тяжелых, что они могли бы разбить даже пожарную машину, Уайатт просто смотрел на Люка.
– Меня не было здесь, ― наконец начал он тихим голосом. ― Когда Шон и Логан погибли, даже не обсуждалось, кто останется.
– Я был счастлив сделать это, ― Люк сделал это в той же степени ради Уайатта, как и ради младших. Будь у него выбор, он снова сделал бы то же самое, без колебаний.
– Ты имеешь полное право обижаться из-за этого, ― продолжил Уайатт, словно Люк ничего не говорил, ― и не только потому, что тебе нравилось в морской пехоте. Я был совершенно бесполезен для тебя или младших, ― его грудь поднялась от вдоха. Люк мог назвать это самым ярким проявлением эмоций от Уайатта из всех, что он видел, если только это не было частью разыгрываемой мелодрамы.
– Для тебя это было сложнее, Уай. Логан был твоим родственником, ― Люк знал, на что была похожа потеря родных. Боль Уайатта ранила его настолько глубоко, что только строго регламентированная жизнь в пехоте могла удержать его на ногах во время шторма. Способ, которым переживали траур Дэмпси, был слишком запутанным для него.
Уайатт не стал спорить, только кивнул, соглашаясь с умозаключением Люка, и Люк никогда не любил его больше, чем в этот момент. Они всегда понимали друг друга.
– Никто не ждет, что ты будешь и дальше отказываться от своей жизни, Люк. Тебе нужно подумать о том, что нужно тебе самому. Эта твоя женщина… что она сделала для Алекс… ― он нахмурился. ― И тебе прекрасно известно, что Лиза никогда бы и мизинцем не пошевелила, чтобы прийти на помощь, даже если бы это было в ее силах. Кинси заполучила тебя. Она заполучила нас.
Да, так и было. Она поставила под удар свою работу и это аукнулось ей, больно ударив по симпатичной заднице. Но это не меняло сухих, грубых фактов.
– Она не хочет меня. Боже, она даже не сказала мне, что ее уволили, Уай. Она уже распланировала свою жизнь за тысячи миль от меня.
– А ты уже говорил ей о своих чувствах?
Люк послал ему взгляд, говорящий “черт, нет”. Не то, чтобы он был таким же эмоционально уравновешенным, как Гейдж, или что-то еще.
Его брат покачал головой, подобие улыбки на его губах смотрелось почти странно.
– Ей нужен гребаный широкий жест. Как и всем цыпочкам.
Откуда-то из глубины, где все болело, поднялся неуместный смех. Уайатт, раздающий советы об отношениях был забавнее всего, что он слышал за долгое время.
– И я должен принять совет от парня, который не ходит на свидания, потому что…?
– Забудь. Просто пытаюсь помочь.
Уклонение тут больше не сработает, не тогда, когда Уайатт открыл дверь в свои эмоции.
– Мне нужно кое-что у тебя спросить. Твои ночные вылазки связаны с женщиной?
– Нет.
– Это незаконно?
Уайатт выглядел оскорбленным. Проклятье, к черту риск оскорбить его, Люк обязан быть уверенным. В его голове вспыхнуло видение того, как Уайатт на предельных скоростях гоняет на “Камаро” по Западной Авеню. Люку нужно было знать, что он может доверять и оставить все на своего брата, если его самого здесь не будет.
Если не будет.
Святое дерьмо. Она действительно размышлял об этом.
Уайатт сделал глоток из своей чашки с кофе.
– Несколько лет назад я отпустил одну девушку. Я знал, что она была моей, но был недостаточно смелым, чтобы удержать ее, и она уехала. Если бы я мог все повторить, то сделал бы все возможное, чтобы она поняла, что является моей женщиной. Прояснил ситуацию до конца.
Люк не был бы больше удивлен, даже если бы Уайатт сказал, что присоединяется к цирку. Его старший брат был самым скрытным человеком из всех знакомых Люка, и ему было очень тяжело, во-первых, рассказать что-то личное и, во-вторых, признать, что он был недостаточно смелым. Особенно, последнее признание было тем, которое Дэмпси никогда не делали. Бесстрашие ценилось выше, чем билеты на “Блэкхокс”[1], и то, что они говорили обо всей этой эмоциональной фигне, не меняло правила.
Люк жил в состоянии комфортного онемения весь последний год. Даже дольше. Прикрывшись, как анестезией, безопасным одеялом из своей семьи, он обрел роль, цели и самообманчивую уверенность в том, что этого было достаточно. Но это не так.
Он с радостью готов был прорваться через горящие двери многоквартирного дома, чтобы спасти кого-нибудь, и в то же время не набрался мужества, чтобы обнять Кинси Тэйлор и рассказать о том, что хочет ее навсегда. Его бесполезное сердце без нее было разорвано в клочья. Она была нужна ему, как воздух. Если был хоть один шанс, что у него может все получиться, то какого черта он сидит на кухне и попивает кофе?
Уай скользнул взглядом к двери и Люк почувствовал, как его губы трогает улыбка с небольшой долей грусти.
– Можете заходить, ― сказал он.
Дверь распахнулась и Гейдж с Алекс ввалились в кухню, готовые встретиться любой только что разорвавшейся тут бомбой правдой.
– Наконец-то, ― проворчала его сестра. Она обняла его и положила голову на плечо. ― Мне жаль, Люк. Из-за Кокрэйна, из-за того, что Кинси потеряла свою работу. Это я виновата в том, что она ушла. Хотя, в целом вина лежит на этом кретине Эли Купере, но я знаю, что в какой-то мере и на мне тоже. Я всегда была той еще занозой в заднице для вас.
Люк улыбнулся ей в волосы.
– Совершенно верно, но мы больше не собираемся мусолить эту тему. Все закончено и пора двигаться дальше.
Сестра сильнее сжала его.
– Ты всегда был моим любимым братом.
– Я сейчас разрыдаюсь, ― пробормотал Гейдж и все засмеялись, разрушая напряжение, уже несколько недель облаком разлада и стресса висевшее над лагерем Дэмпси.
Дверь кухни открылась, впуская Бэка и Дарси. Они остановились, заметив сцену перед собой.
– Что тут происходит? ― спросил Бэк, подозрительно сощурив голубые глаза.
– Люк только что вытащил свою голову из задницы, ― ответил Уай.
Вздохнув, Дарси подошла к булочкам с корицей.
– Значит, мы, как обычно, пропустили все самое интересное. Можешь повторить? В замедленном темпе.
Люк окинул взглядом всех до чертиков раздражающих членов своей семьи.
– У кого-нибудь еще есть мнения или комментарии перед тем, как мы уже покончим со всем этим?
Гейдж лукаво посмотрел на него поверх чашки с кофе.
– Ага. Я предлагаю тебе наконец снять с себя платьишко и пойти заполучить ее.
–
[1] «Чика́го Блэ́кхокс» (англ. Chicago Blackhawks) – профессиональный американский хоккейный клуб, выступающий в НХЛ. Клуб базируется в городе Чикаго, штат Иллинойс.
Глава 26
Ритм синтезаторов Рёйксопп[1] и Робинс “Сделаем это снова” помогал Кинси переставлять ноги, расправляясь с улицами Сан-Рафаэля, но не помогал избегать мыслей о Люке. Его пронзительные голубые глаза преследовали ее. Наблюдая, желая, готовые в любой момент загореться от смеха или желания.
Она увеличила громкость.
Ее постоянно недовольный ум прокручивал образы того, как твердое тело Люка соединяется с ее. Более того, образ этого красавца-мужчины представал перед ней во всех деталях. Думай о нем только как о парне, с которым у тебя была горячая интрижка во время знойного чикагского лета. Последние пару месяцев были словно отдых от реальной жизни. Своего рода интернатура в офисе мэра. Кампании реализованы, кризисы преодолены, ценности сохранены, и даже не смотря на то, что все закончилось на менее звездной ноте из-за неловкого увольнения, Кинси все равно продолжила путь, обогатив свой опыт. И на протяжении этого отдыха ей удалось заполучить ласки одного горячего пожарного.
Неплохо. Совсем неплохо.
За исключением….
Не было никаких исключений, и в доказательство этого она побежала быстрее. Было только прошлое с недостойным мужчиной, стоящим на пути ее целей. Если она не сможет придерживаться такой позиции, то о какой женской солидарности может идти речь? Была ли она обречена повторять свои ошибки и ошибки многих женщин до нее? Не для этого женщины выходили на парады, сжигали лифчики и боролись за уважение. Не то, чтобы ее работа отражала все женское общество, но ей следовало делать то, что было ей во благо, в этот раз, и прямо сейчас это включало согласие на работу с Максом Фордхамом.
Но Люк Алмэйда тоже принес ей пользу. В спальне. В своем “шеви”. В ее сердце. Он был настолько чертовски хорош для нее, что получил постоянную прописку в ее мыслях. Десять лет с Дэвидом и сейчас Кинси едва вспоминала о нем. Десять дней с Люком и она не могла думать ни о чем другом.
Но он определенно не думал о ней. Кинси звонила ему несколько раз на неделе после того сжимающего сердце телефонного разговора, но все без ответа. И это было единственным, что помогало ей придерживаться убеждения, что это интрижка; совсем другое дело, когда это так недвусмысленно подтверждалось его молчанием. В любом случае, что бы она сказала ему, если бы он ответил на один и ее звонков?
Отлично потусовались, малыш, спасибо за все оргазмы?
Вытащив наушники, Кинси завершила пробежку, побежав к ранчо своего отца и проскользнув через проход во фронтоне. Теплый ветер доносил мужские голоса. Должно быть, Джакс уже приехал на поздний завтрак. Она заскочила на задний двор, чтобы быстро поздороваться перед тем, как отправиться в душ.
Только это был не Джакс.
Сердце бешено забилось, Кинси медленно и долго оглядела его, чтобы успокоить свой томящийся от жажды мозг. Она снова делила один часовой пояс с Люком Алмэйда.
– Привет, ― обыденно сказал Люк, словно сама идея того, что он заскочил на поздний завтрак в дом ее отца в двух тысячах миль от Чикаго, была совершенно нормальной.
Слова отказывались формулироваться. Присутствие горячего мужчины в саду ― женский IQ резко падает.
Память Кинси была несправедлива к нему. На нем были джинсы, одни из тех мягких, которые облегали его сильные ноги, как старые друзья. Бог свидетель, ей никогда не надоест вид этот мужчины в джинсах. Серая футболка своей простотой только подчеркивала невероятно мускулистую грудь. Это никогда не было просто грудью. Она была рада, что Люк не приоделся для встречи с ее отцом. Он был таким, каким должен был быть: сексуальным, примите-меня-таким-какой-я-есть воином, которого она любила как сумасшедшая.
Она любила этого мужчину.
– Люк рассказывал мне о своей службе в морской пехоте, ― пояснил ее отец, возвращая Кинси в реальность из ауры Люка, в которой она потерялась. В голосе ее отца слышалось одобрение. Признание. Эти двое были вылеплены из одного теста. Положительные, ориентированные на семью, имеющие четкие ценности мужчины.
Найди женщину, заяви на женщину свои права… о боже. Она влюбилась в парня, как две капли воды похожего на ее отца. Братья не дадут ей этого забыть.
– Пойду, возьму апельсинового сока, ― сказал ее отец, не обращая внимания на то, что два запотевших кувшина уже стояли на столе для пикника. Проходя мимо Кинси, он приподнял одну бровь.
Сообщение получено, полковник.
Взгляд Люка, пронзительный, нереально синий, пропутешествовал по ее лицу, словно он впервые ее увидел.
– Сюрприз, ― мягко сказал он.
– Я вся потная, ― выпалила Кинси, потому что знала, что последует за этим и, боже, если он сейчас ее коснется, все рухнет.
– Такой ты мне и нравишься, Тэйлор. Потной, податливой, в моей власти, ― и в следующий момент она уже была в его объятьях, ощущая его обжигающе горячий рот, и это было так, словно в этот чистый момент, наполненный теплом и миром, все обнажилось.
Поцелуй был идеальным, а сам мужчина и подавно. Будь он проклят.
Он уткнулся лбом в ее влажную от пота бровь.
– Я бы сказал, что нам надо поговорить, но предпочитаю делать то, что мы только что делали.
– Решать проблемы с помощью секса?
Мужчина усмехнулся.
– Даже с моими сумасшедшими навыками, я не смогу все провернуть до того, как вернется твой отец с третьим кувшином сока. Похоже, обезвоживание нам не грозит.
Кинси тоже усмехнулась, что помогло удержать рвущиеся наружу слезы и успокоить примерно 50 процентов нервов. Может даже 55.
Люк отстранился, выражение его лица стало мрачным.
– Ты уже вышла на новую работу?
– Завтра у меня окончательное интервью.
– Тебе следовало сказать мне. Обо всем.
– Знаю. Просто это… потерять работу таким образом, я думала, что была готова к этому после того, как приняла такое решение с видео, но это больно ударило по мне. Я не могла ясно мыслить, ― она имела ввиду, рядом с ним. В пределах досягаемости Люка, ее мозг давал слабину и все решения принимало сердце.
– Крошка, ― бормотание, не обвиняющее, просто полное понимания.
Кинси потерла его бицепс. Она скучала по этим рукам, знакомое движение отвлекло от чувства вины за то, что она сбежала, как трусиха.
– Когда ты приехал?
– Вчера.
При виде ее явного неодобрения того, что он находится здесь уже ночь и не связался с ней раньше, Люк снова крепко обнял ее.
– Кинси…
– Эй, привет всем, ― услышала она голос своего брата, Джакса, который заворачивал за угол во двор.
Люк ослабил объятья, но не отпустил ее, просто переместил руку, чтобы властно обнять ее за талию.
– Привет, ― ответила она брату. ― Джакс, это ― Люк. Люк, это ― мой брат Джакс.
Люк протянул руку для крепкого рукопожатия с Джаксом. Кинси жадно ловила проявляемые при этом чувства своего брата.
О, черт, что все это значило? Люк заявился сюда, чтобы в пещерной манере стукнуть ее дубинкой и уволочь обратно в Чикаго, но она никак не могла поддаться его требованиям. Она не окажется снова в дураках из-за любви. Хватит. И все же ее сердце сжималось от того, что он пролетел через всю страну, чтобы заявить на нее свои права. Нужно быть сделанной из камня, чтобы не оказаться сраженной явной романтичностью этого жеста.
Во двор вышел ее отец, без кувшина. Люк бросил на нее косой взгляд, изогнув губы в веселой усмешке.
Время для настоящего теста.
– Мне нужно принять душ, ― Кинси прямо взглянула на Люка, чтобы узнать, насколько его беспокоила идея остаться наедине с мужчинами семьи Тэйлор, но эти невозможные голубые глаза ничего не выдавали.
– Вперед, сладкая.
Когда она сделала шаг в строну, кончики его пальцев задели ее, настолько интимное и возбуждающее прикосновение, как и поцелуй, подаренный ранее.
Лучше сделать душ похолоднее.
Сорок минут спустя, Кинси спустилась по ступенькам и обнаружила Люка, Джакса и своего отца на кухне. Люк готовил французские тосты... подлиза... отец нарезал столько бекона, что она задалась вопросом, сколько же свиней было принесено в жертву ради этого. При ее появлении их смех резко оборвался.
Джакс бросил на нее взгляд “Ну, разве это не что-то особенное?”
Да, Кинси все поняла. Мужчина проделал долгий путь и, конечно же, ее отец оценил это. Папа в душе был сентиментальным старым романтиком, и он признавал родственную душу, едва увидев ее.
Но Кинси не была романтиком. Она не могла изменить мнение, не смотря на то, сколько широких жестов было припасено у Люка. Риск был слишком большим.
– А вот и наша девочка, ― сказал ее отец, откладывая кусок бекона и целуя ее в лоб. Люк шутливо подмигнул ей.
Поздний завтрак был не таким неугомонным, как приемы пищи в семье Дэмпси, но через пару минут все вошло в колею, когда Люк и Джакс начали перемывать кости хоккейным и бейсбольным командам. И все же, куда бы ни уводила их тема разговора, Люк возвращался решительным взглядом в ее сторону. Девушка обнаружила, что температура ее тела повышается от каждого взгляда, и когда она не смотрела на него, все было еще хуже. Хуже от того, что не видит его, и от того, что приходится встречать понимающую усмешку своего брата и знающий внимательный взгляд отца.
И оба они не скрывали своего одобрения. Двадцать три минуты спустя ее отец пригласил Люка на рыбалку. На тридцать седьмой минуте Джакс явно пересмотрел свое мнение о ее летней интрижке, как о “придурке с комплексом героя”, и заверял Люка, что он держится на лыжах, как рыба в воде. Увидишь, во время поездки в Вейл[2], к которой Люка пригласили присоединиться на День благодарения. К концу трапезы Кинси начала подозревать, что уютный мужской кружок по вязанию уже был готов определиться со схемой приглашений и рисунком свадебного фарфора.
