Текст книги "Каменное сердце (СИ)"

Автор книги: Кейлет Рель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Я погрузила травы в мальвазию, наблюдая, как медленно они напитываются. Заморское вино усиливало натуральные свойства растений, раскрывало их потенциал и без магии. Была лишь одна побочка, из-за которой я так не любила настойки на мальвазии. Все получалось слишком крепким, чтобы давать детям, а у стариков могло подскочить давление. Магия была как-то надежнее, предсказуемее, безвреднее.

Инквизиторы со мной не согласились бы. Я зло усмехнулась. Кто станет их спрашивать, когда родственник уже одной ногой в могиле и мучается от страшных болей?

Люди порицали ведьм, боялись их, ненавидели и строчили кляузы в орден. Но стоило кому-то из их близких попасть в передрягу, как неприязнь забывалась, и на порог приглашалась ведьма, которую оттуда до этого гнали поганой метлой.

Я отложила в сторону огромную банку с настойкой от болей, головных и сердечных. Ивовая кора тонкими лоскутами ложилась на дно.

Все пригодится, даже мальвазия. Болезни никогда не бросали людей, как зверь не отступал от меня. И в периоды страшной нужды любое припасенное заранее лекарство было кстати. Какой-то пучок трав мог спасти десятки жизней.

Я познала это на своем опыте. Ни разу еще запасливость не подводила меня.

Я стянула ленты и убрала в старый сундук, брошенный здесь хозяевами, сарафан. Следом отправилась нарядная рубаха, вышитая Гленной или ее матерью. На замену ей пришла тонкая ночная сорочка, купленная на рынке.

Что поделать: я просто не могла вечно обходиться той кучкой лохмотьев, что осталась у меня с зимы. Запасы денег ежемесячно пополнялись, но часть из них уходила на покупку банок, склянок, мешочков и снеди. За удачные продажи я баловала себя и необязательными покупками вроде этой сорочки и отреза ткани, из которой позже пошила нижнее белье.

Приготовясь ко сну, я заползла на скромный топчан рядом с печкой, устланный шкурами, и закуталась в шерстяное одеяло. За окном шелестели деревья. Взвыли волки. Уже засыпая, я слышала мягкие осторожные шаги зверя за дверью. Он кружил вокруг моего жилья, приглядывался. Зверь знал, что его жертва скрыта за хлипкими стенами лесной избушки. Он жаждал добраться до меня, но не мог.

Усталость брала свое, поэтому вскоре я уплыла в темноту, не в силах и дальше дергаться от каждого подозрительного шороха. Наутро на окнах и двери обнаружились следы от когтей.

Глава 13

Куда уж зверю до моих охранных заговоров и маленьких тотемов, запрятанных по углам. Он не смог бы пробраться в дом, даже если страстно того желал бы. Однако первым делом поутру я вкопала по сторонам дома неприметные столбики с птичьими черепами и укрыла их прелой листвой и мхом, чтоб не бросались в глаза.

Как только зацветут анютины глазки, прозванные в моем крае мачехами, посажу их. За домом пригляд нужен, а уж тем более за логовом ведьмы.

Я с досадой посмотрела на чернеющие на пальцах когти. Мне казалось, они немного уплотнились, стали острее. Неровен час, порвут мне перчатки на ярмарке. Я со вздохом убрала копну волос цвета вишни под платок и намотала сверху ветхую шаль, укрываясь от посторонних взглядов. В лесу редко кто-то ходил, но если инквизитор меня заметит, пусть думает о той самой странной тетушке Аде, а не о ее молоденькой племяннице.

Где-то вдалеке хрустнула ветка и вспорхнула испуганная птица. Зверь. Он никогда не отходил от меня, не покидал по-настоящему. В прошлом это успокаивало. У меня был друг, питомец, призванный из глубин Чащи. Я сама умоляла его прийти тогда.

Теперь мы стали врагами. Тот, кого я считала другом, едва ли не членом семьи, оказался предателем.

Не все, что дарила нам Чаща, шло во благо. Далеко не все.

Я вгляделась в пустоты между деревьями, в узорчатый ковер из молодых трав и гнивших всю зиму листьев. Ничего. Но зверь был там, я чувствовала, как ведьма чувствует своего фамильяра. Он прятался, он наблюдал, он выжидал.

– Следующее полнолуние будет не лучше, стервец, – фыркнула я. – Решился подойти ближе? Не переживай, я найду способ держать тебя на расстоянии.

Лес молчал. Зверь не ответил. Да и не мог из-за проклятия. Меня удивляло лишь одно: почему он так долго ко мне подбирался? У него была целая зима и начало весны, когда я от слабости не могла ни защититься, ни уйти. Почему он подарил мне несколько месяцев покоя и лишь потом пришел?

Хотелось надеяться, что зверь жалел. Он не мог не чувствовать изменений во мне, моей магии.

Матушка всегда говорила, что не стоит подпускать всех слишком близко. Сердце ведьмы хрупкое, пылающее. Не каждому дано удержать его, не всякий склеит разбитое. И стоит ведьме однажды разочароваться…

Вот и мой мир рухнул в одночасье. Любимый погиб от яда, родителей забрала инквизиция. Сколько бы я не кричала, меня не слушали. Люди вмиг ожесточились, объявив мою семью вне закона. Будто они никогда не были пациентами матушки, будто отец не помогал им вернуться с опасных промыслов. Все забылось. Осталась только ненависть и злоба.

Ведьма и ведьмак потравили жениха дочери, чтобы тот не рассказал грязных секретов их семейки. Таков был вердикт.

Я знала, что все подстроил зверь, но толку-то? Орден не принимает показания восемнадцатилетних соплячек.

Пришлось идти на крайние меры. Я напала на людей, чего в нашем род никто не делал. Родителей спасти так и не удалось, а все Кровижцы поглотила тьма проклятья. Я мало что помнила о тех событиях. Шок и боль были такие, что сердце разрывалось на куски. Я чувствовала, как меня накрывает самая страшная болезнь всех ведьм. Сердце становилось камнем.

Я тряхнула головой, прогоняя невеселые мысли. Прошлое не перепишешь. Теперь уже нечего страдать. Родители ушли к Истле, а скоро мне и самой пировать в ее садах. Однажды я окаменею полность.

Карга не может жить долго и счастливо. Богиня-покровительница позволяет ведьме отомстить за причиненную боль, даруя невиданную силу, но за это приходится платить. Могущественное существо вроде карги не может существовать вечно. За каждое проклятье она платит своей жизненной силой, и в итоге умирает.

Я принимала это как данность. Мне не за что было цепляться в этом мире, и последние дни я решила потратить на единственное, в чем была хороша – на лечение людей и помощь им. Может, удастся искупить хотя бы часть своей вины за трагедию в Кровижцах.

Подхватив корзинку, я отправилась в лес. Сегодня мне предстояло набрать особенных трав. Сама природа напитывала их магией, и даже инквизитор не сможет уличить меня в колдовстве над сбором.

Глава 14

Люди часто рвут полынь, тащат ее в дома и плетут себе венки. Она по поверьям изгоняет нечисть и защищает от зла. У деревенских много обрядов, связанных с этим растением. Горькая полынь стала неотъемлемой частью их быта. Кто-то даже умудряется сажать себе эту гадость возле дома.

Вы когда-нибудь пробовали пожевать полынь обыкновенную? То-то и оно.

Ведьмы же давно знали, что нежить не любит запах любой полыни. И вывели для себя особый сорт этого растения, условно домашний, пригодный для зелий. Его даже в пищу можно употреблять, и запах не такой едкий и отвратительный.

Эстрагон. Вот решение проблем с нечистью. Хотите заставить упыря обходить вас по широкой дуге? Бросьте чеснок. Эстрагон куда эффективнее от любых видов мертвецов и нечистых духов.

К тому же, он обладал рядом других полезных свойств. Я не стала мелочиться и собрала целую корзину драконовой травы, чтобы ближайшее время добавлять ее во все снадобья. Она давала специфический запах, но жители Злейска потерпят.

В конце концов, кто-то из них позвал инквизиторов. Вот и пришла расплата в виде пахучих лекарств.

Я шла по лесу, напевая незамысловатую мелодию. Даже зверь, следующий за мной, не напрягал. Теперь я знала точно, что он где-то рядом. Предупрежден – значит, вооружен.

С ветвей дерева сорвалось несколько капель, оставленных ночным дождиком, и упало мне за шиворот. Я поежилась и подняла взгляд. На верхней ветке сидела крупная черная птица с блестящими пуговками глаз.

– Чего тебе? – недовольно спросила я, пряча нижнюю половину лица свободным концом платка. – Неймется?

– Кар-р-р! – огласила округу истошным криком птица.

Она подпрыгнула, качнув ветку, и спланировала на другое дерево. На меня стряхнулись остатки дождевой воды.

Утеревшись краем платка, я пошла дальше, к дому. Лицо решила замотать: мало ли, какую пакость готовит судьба. Смешно сказать, но я охотно тратила магию – и годы своей жизни вместе с ней – на создание оберегов и лекарственных отваров, а идея воспользоваться ей для самозащиты мне казалась неправильной.

В этом было что-то от мазохизма. Я готова отдать свою жизнь ради глупых поделок, но кинуть проклятье, чтобы спастись, боюсь. О чем вообще речь! Я даже инквизитора кинулась спасать от Ырки.

Не без злого умысла, конечно. Помрет альбинос, и кинутся допрашивать меня. Придут еще представители ордена, начнут копать, загребать всех виноватых и не очень. Оно мне надо?

У избушки я убедилась, что меры предосторожности не были лишними. Там стоял, подпирая стену, инквизитор. Мужчина сканировал безразличным взглядом округу, небрежно скомкав в руках какую-то ткань. Он заметил меня сразу. Инквизитор отлип от стены, показывая, что пришел по делу и уже готов приступить к обсуждению.

Его порядком повеселило мое кислое выражение лица. Он деловито заглянул в корзинку, чувствуя себе скорее хозяином, чем гостем.

– Что там?

– Драконова трава, – спокойно ответила я.

Голос пришлось слегка понизить и говорить в особой манере, чтобы вернуть те интонации и хрипотцу, что были у меня зимой при визите охотников.

– Где племянница?

Я неопределенно пожала плечами. Не обязана же я следить за приблудной девицей? Таких “племянниц” обычно отправляли на услужение мастерам. Дите и под присмотром, и научится чему полезному. Мастер не обязан полностью контролировать подмастерье. Не помирает с голоду, и будет с него.

– Чего надоть? – грубовато произнесла я. – До реки пошла, небось.

– Что, бабушка, сруб не маловат? Хорошо живется в Чаще?

Я посмотрела на инквизитора исподлобья. Нет, у моего образа “тетушки” были достоинства. Платок, повязанный на восточный манер, скрывал большую часть лица, а охрипший голос и старые деревенские словечки производили определенно впечатление. Но какая я ему к Темнобогу бабушка?!

Раздражение быстро схлынула. Я решила гнуть линию до конца.

– Дык плохо живется-то, милок! – пробурчала я. – Вона как сердце-то прихватило, едва до дома доплелась! Корзинка-то тяжелая. Ты б подержал, сынок. В Чаще-то селятся не от хорошей жизни, да. Вона какой сруб мне тут достался. Дверь скрипит, чуть не на петлях висит. Баньки нет, да и сарайчик бы тут. Козю какую завела б, с помощницей молочка бы попили. Оно и можно, конечно. А по зиме куда животинку-то девать? Околеет на морозе без сарая, да и осень в этих краях не больно ласковая.

Инквизитор воспринял мой поток бреда и жалоб с философским спокойствием. Я ему рассазала и про закоченевшие зимой пальцы, которые теперь с трудом шевелились и болели так, что приходилось вечно носить перчатки (очередная сказка для прикрытия), и про зверье, шерудящее листвой у дома, и про половицы подгнившие, и про печку маленькую.

– Пусти, бабушка, домик-то посмотреть, – с ласковой улыбкой попросил инквизитор. – Может, помогу тебе чем.

“Ах ты пес шелудивый, – подумала я. – С проверкой пожаловал, старушку обмануть решил?”

Меня даже не напрягало, что эта самая старушка – я. И годков мне было маловато до звания бабули.

– Конечно, подсоби, милок, – закивала я. – Накось корзинку, сейчас отопру тебе. Инструменты-то взял?

Глава 15

Инквизитор промолчал, но ношу у меня забрал. Я бы и с ней легко открыла дверь, там всего лишь нужно было ставить детальку в засов, снимая его с замка, и выдвинуть. Но не говорить же об этом приятному юноше, который так галантно согласился таскать за мной корзинку с эстрагоном?

– Вьюноша, на стол поставь, – скомандовала я, отходя к полке с лекарствами.

Инквизитору пришлось пригнуться, чтобы не задевать свисающие с потолка пучки трав. Я не слишком над ним издевалась. Это был тот самый темноволосый мужчина, что помог мне на ярмарке. Точнее, не уличил за продажу магических амулетов. А там уж кто знает, не почувствовал он волшбу или и правда решил покрыть мелкую торговку.

– Давно живете тут, бабушка? – спросил инквизитор.

Его взгляд бегал со склянки на склянку, но из зачарованных предметов у меня не было. Только дура станет держать улики против себя на видном месте, и уж тем более заговаривать зелья впрок, когда рядом бродят члены ордена. Слава Истле, глупой я быть перестала после предательства зверя.

– Давеча, – проскрипела я. – Только все никак до деревни добраться не могла. Снег всю зиму лежал до самых крыш, а потом по распутице разве дойдешь?

– Ясно, – кивнул он. – Ну, пойду я.

– Иди, иди…

Я не смотрела, как мужчина выходит за дверь. Зачем? Лучше уж разберу драконову траву, что пойдет на отвар, что на приправу, что в зелье. Однако нужно было держать марку. Все же травница Ада – полубезумная старушенция, отшельница.

– Ходют тут всякие, – проворчала я. – Нет бы помочь слабой женщине! У, псы шелудивые, уже который раз приходят, ничего не покупают. Только и успевай пол за ними мести. Понатаскают грязи, поднимут пылюку!

Инквизитор хмыкнул из-за двери. Оставалось лишь надеяться, что мое бурчание было достаточно неразборчивым, чтобы меня не спалили вместе с избушкой.

На улице послышались голоса. Я навострила уши. Мне-то казалось, что инквизитор был один. Интересно, второй за домом прятался или только сейчас подошел?

Я не слышала их разговора целиком, только пару ничего не значащих фраз недавнего гостя. Вскоре баритон темноволосого инквизитора стих. Я с облегчением стянула платок. Находиться в нем долгое время – сущее наказание. Дышать тяжело, ткань становится влажной и липнет к коже, еще и приходится ее поправлять, чтоб не падала с носа и не налезала на глаза.

Сзади хлопнула дверь и послышались стремительные шаги. Я судорожно заправила платок обратно и повернулась к вошедшему.

Позади меня стоял не инквизитор.

– Гленна? – удивилась я. – Ты что здесь забыла?

– Травница? – удивилась девушка.

Я поняла, что забылась и произнесла все обычным голосом. Конспирация полетела к чертям. Платок и перчатки последовали за ней.

– Ну? – устало спросила я, умываясь в кадке с водой. – Зачем пожаловала? Золотой воды дать?

– Н-нет… Там, в деревне, ребенок пропал.

Я посмотрела на мявшуюся у порога девушку. Ее глаза напоминали блюдца, а руки беспокойно вертели в пальцах перстень. Гленна смотрела на меня с ужасом. Точнее, на мои черные когти.

Ах да…

– Коли боишься, проваливай, – сказала я. – Никто тебя не держит в логове злой ведьмы.

– Там пропал ребенок, – с нажимом повторила Гленна. – Его украли.

– Может, в поле заплутал? Или соседка завистлива припрятала, чтоб насолить родителям. Найдется малыш.

– Он исчез прямо из-за стола! – воскликнула Гленна. – Мать кормила его с ложки, опустила взгляд, чтоб зачерпнуть каши, а он пропал.

Я тяжело вздохнула. Да, меньше всего это походило на обычное похищение ребенка. Кто мог утянуть дитя у матери вот так, средь бела дня, да еще и при свидетелях? Не человек.

– Я-то что могу сделать? – развела руками я.

– Верни, – простодушно ответила Гленна.

Я задохнулась от возмущения. Ярость застила мне глаза. Нахалка получила тряпкой по лицу, по рукам и по спине.

– Паршивка! – рявкнула я. – Ты за кого меня принимаешь? Я похожа не детоубийцу?! Я всю вашу деревню лечу, ни разу не отказала ни старику, ни ребенку, ни богачу, ни нищему. Зачем мне младенец?!

– Ты ведьма, – воскликнула Гленна, прикрывая лицо руками. – Откуда мне знать, что ты ешь?

– Девственниц! – ответила я, громко клацнув зубами. – Молоденьких, сладеньких!

Девица взвизгнула и кинулась наутек. Я зловеще расхохоталась ей вслед. Пусть знает, чем чреваты оскорбления в адрес ведьмы!

Глава 16

Вопреки моим ожиданиям, Гленна не сбежала. Она отошла подальше от избы и снова крикнула:

– Ты же из них! Даже не отпирайся, я ведь видела.

Я зашипела и бросилась к ней. Гленна, не будь дура, на месте не стояла. Мы гонялись друг за другом по поляне, пока обе не запыхались. Мне даже обидно стало. Дочь Йозефа в Злейске прослыла дохлячкой, а я даже за ней угнаться не могу.

– Хватит орать, – сказала я, борясь с одышкой. – Что ты от меня хочешь? Я не трогаю детей.

– А девственниц?

– Если бы я питалась исключительно девственницами, давно бы померла. Детей-то не ем!

Гленна фыркнула и гордо подбоченилась. Растрепанные волосы липли ко лбу и взмокшей шее. Наверное, я выглядела ничуть не лучше.

– Ну и славно, – сказала она. – Раз ты не опасна, сможешь помочь. А уж семья Вакулы тебе заплатит.

– И на кой ляд мне деньги? На костре не пригодятся.

– Так мы тайком тебя проведем к месту. И инквизиторы не узнают.

– Им уже сказали? Они разве не ищут ребенка?

– Ищут. Найдут ли? – сказала Гленна. – Больше помощников, лучше результат.

С такой логикой сложно было поспорить. Я вернулась в избу, чтобы взять перчатки и надежно спрятать волосы под платком. Гленна набралась смелости и последовала за мной.

– Без этих тряпок лучше, – заметила она. – Шла бы так.

– А никого не смутит, что девчонка пришла помогать, а не ее тетка, которую все подозревают в колдовстве?

– Скажу, что ты моя подруга, – предложила она. – Пришла помогать с поисками, как и другие деревенские.

Я призадумалась. Инквизиторы не станут обращать внимания на молодую девчонку, пришедшую подсобить. Главное, чтоб под ногами не путалась.

– И как меня зовут? – спросила я.

– Ада.

– Нет. Это тетка-травница.

– Ты даже имени не придумала себе? – закатила глаза Гленна.

– А ну цыть! Не до того было. Решила импровизировать.

– А на воротах что сказала?

– Да про племянницу наплела. И все. Не помню уже.

Пока Гленна думала, я нарвала листиков драконовой травы и напихала себе в карманы. Немного подумав, я выдала пару горстей и дочери Йозефа. Платок был безжалостно закинут в сундук, а перчатки я поменяла на новенькие, более тонкие и изящные. Только бы когти не порвали ткань.

В деревне царил настоящих переполох. И неудивительно, ведь Злейск находился между Чащей и Пустошью. А чуть севернее был единственный монстр к Костотрясам – старым горам, возле которых стоял замок ордена инквизиторов, больше известный как Оплот.

Как выяснилось, я теперь жила между двух огней. Точнее, трех. С одной стороны лезли ренегаты, с другой могли вылезти лесные существа, с третьей прилетали драконы. Или приезжали инквизиторы, тут уж как повезет.

Жители Злейска были гордым народцем и сильным. Северные люди всегда стояли друг за друга горой. Здесь тебя выходили искать всей деревней, даже если ты был горьким пьяницей и мог банально завалиться спать в ближайших лопухах.

А уж ребенок!

Инквизиторы разбирались по-своему. Они прочесывали город на лошадях, всматриваясь в лица прохожих. Люди занимались тем, что выкрикивали имя мальчика и переворачивали вверх дном сараи. Отдельная группа ходила по огородам, раздвигая заросли в садах и проверяя каждый куст.

У самого дома мы столкнулись с черноволосым. Он выскочил из сеней, едва глянул на меня и побежал в сторону площади. Мы с Гленной почтительно посторонились, хоть в этом и не было необходимость. В случае чего, мужчина просто сшиб бы нас, как таран, раскатал по брусчатке и унесся по своим делам.

Я одобрительно посмотрела ему вслед. Приятно видеть, что инквизитор хочет отыскать прежде всего похищенного ребенка, а не чудовище, которое можно отправить на костер.

Однако далеко не все жители Злейска верили в спасение мальчугана. Я заметила на себе несколько неприязненных взглядов. Лику так и вовсе перекосило при моем появлении.

Никто нас не остановил. Мы вошли в дом и почтительно поклонились горюющим родителям. Женщина убрала ладони от лица. Она посмотрела на нас красными от слез глазами, затем – беспомощно – на мужа.

Глава 17

– Вы чего, девчонки? – спросил Вакула. – Там Яков с друзьями пошел к мельнице. Можете поискать там, или на лугу у реки.

Я мысленно представила себе карту окрестностей. Где-то на том лугу мы и видели вчера Ырку. Можно было подумать, что ребенка похитила эта тварь. Вот только Ырка не мог отходить далеко от своих костей днем, и уж точно не стал бы убивать мальчика. Мать для него куда аппетитнее.

И не в стиле Ырки красть дитя из-под носа. Он мог утащить кого-то из деревни, но под покровом темноты и с надеждой, что в его владения придет больше жертв.

Да и как можно не заметить в комнате черного мертвеца со светящимися глазами? Мать запомнила бы его.

Гленна начала что-то говорить безутешным родителям. Слова соболезнования перемежались с вопросами о случившемся. Пожалуй, даже я не смогла бы опросить их лучше.

Мне оставалось лишь проверить комнату. Следов когтей и магии не было. Я проверила стены и пол в надежде отыскать оккультные символы или хотя бы метки Темнобога. Ничего не было, только треснувший оберег над дверью.

Мой. Я присмотрелась. Этот оберег должен был защищать от колдовства. Необычный выбор, ведь чаще люди выбирали что-то от сглаза или неудачи. И почему оберег треснул? Я не видела ни единого следа волшбы в доме: ни проклятий, ни благословений, ни остаточного шлейфа от отвода глаз или другой маскировки. Комната была чиста.

Разве что под столом, рядом с детским стульчиком, валялись черепки в луже жидкой каши. Я осторожно подошла чуть ближе, стараясь не привлекать внимания родителей. Мать пропавшего снова уткнулась лицом в ладони. Ее плечи мелко подрагивали.

Чужое горе всегда смущало людей. Я и сама по первой отворачивалась, чтобы не напрягать безутешную мать своим вниманием. Гленна так и вовсе говорила только с Вакулой.

Вдруг кусочек пазла стал на место. Я пристально посмотрела на лужу каши. Как она оказалась под столом, если мать, кормя свое дитя, ставит тарелку на стульчик? Ведь так удобнее. А здесь чашку будто специально смахнули вниз.

– А вы были в комнате, когда пропал ваш сын? – спросила я.

– Да, жена его кормила, а я в сенях пытался сладить ему лошадку, как у соседского ребятенка.

– А можете подойти ко мне? Я хотела что-то спросить, но боюсь разволновать вашу жену…

Вакула кивнул. Он погладил подрагивающие плечи жены и подошел ко мне. Я кинула предостерегающий взгляд Гленне. Она поняла мою просьбу и принялась без умолку осыпать женщину соболезнованиями.

В сенях послышались тяжелые шаги. Набойки сапог стучали по дереву. Скоро в доме появится инквизитор, с вестями или новыми вопросами.

– Она с вами говорила? – прошептала я.

– Кто? – басом спросил Вакула.

– Ваша жена с того момента сказала хоть слово?

– Нет…

Я повернулась к рыдающей женщине. Та, несмотря на старания Гленны, все же подслушала наш разговор. Она отняла руки от лица. Ее глаза были все такими же красными. И абсолютно сухими. Она не проронила ни слезинки.

Я быстро сунула руку в карман и загребла в горсть листки эстрагона. В этот же миг в комнату вошел темноволосый инквизитор и с недоумением посмотрел на нас.

Она воспользовалась заминкой и подскочила со стула. Ее глаза закатились. Теперь мы видели истинное лицо прадставительницы дивьего народца: узкие хищные черты, обнажившиеся в улыбке зубы-иглы и пустые белки глаз с сеткой воспаленных капилляров.

То, что мы воспринимали как рыдание, оказалось смехом. Тварь развлекалась, наблюдая за нашими потугами найти ребенка.

Инквизитор выхватил короткий меч. Она метнулась прочь, собираясь выпрыгнуть в окно. Я швырнула эстрагон. Тварь зашипела и отшатнулась от окна. Этой короткой заминки хватило, чтобы продумать дальнейшие действия.

– Три загадки расскажи, в них всю правду доложи! – крикнула я.

– За тобой придет петух, танцевать отправят двух, – с хохотом ответила она.

Инквизитор полоснул ее мечом, но сталь просвистела мимо. Дивьи люди боялись только чистого железа.

– Стоит кому-то молится прямо за околицей. Ты сожги того попа, и появится тропа!

Темноволосый кинулся ловить тварь. Та с гиканьем скакала по комнате. Вакула протянул к ней руки и получил ожог. Я оттолкнула его к стене, продолжая слушать загадки.

– Если нам не заплатить, род свой можно загубить. Королю его отдай, или пусть придет грабарь.

Она выполнила свой долг, рассказав мне положенные три загадки. Ее тело изменилось. С чудовищными звуками нечто, когда походившее на жену Вакулы, кинулось к печке. Оно протолкнуло себя трубу, руки и ноги с хрустом складывались в разные стороны, помогая задвинуть тело внутрь.

Я с ужасом слушала, как один из дивьего народца ползет по дымоходу. Гленна упала в обморок. У самого пола ее подхватил инквизитор, а потом посмотрел на меня.

Глава 18

– Что это было? – спросил бледный как полотно Вакула.

– Они похитили не только вашего сына, – пояснила я, – но и жену.

– Откуда ты знаешь про загадки?

Последний вопрос мне задал инквизитор. Его темные глаза буравили точку у меня на лбу, словно мечтали разбить мой череп и покопаться в его содержимом.

– Тетушка часто рассказывает мне сказки, когда мы вместе готовим травы к сушке.

Инквизитор отвел взгляд. Его лицо сохраняла маску безразличия, приличествующую члену ордена, но это еще ничего не значило. Скорее всего, темноволосый запомнил меня. Однажды эта осведомленность мне аукнется.

Бледная Гленна пришла в себя и отшатнулась от мужчины. Я подхватила ее под руку и пощупала лоб. Кожа девушки была ледяной.

– Давай-ка на улицу, – решила я. – Ты совсем бледная.

– Оно переломало себе руки, залезая в дымоход, – слабым голосом произнесла Гленна.

Я не знала, спрашивала она или утверждала. На всякий случай решила промолчать и обойти инквизитора по широкой дуге. Он мог и дальше торчать в доме, но нам больше нечего было там ловить. Загадки уже у меня.

– Дивьи люди, – проговорила Гленна. – Это те самые, которые живут в глубине Чащи?

– Нет, – вздохнула я. – Они выходят из Чащи. Живут они под холмами. Не мешай, дай подумать. Она сказала, что королю надо отдать “его”. Род? Нет, наследника Вакулы они уже получили.

– Его, – повторила Гленна. – Может, что-то, раньше принадлежавшее королю? Его вещь?

Я выгнула бровь. Пришло осознание. Хлопнув себя по лбу, я влетела обратно в дом Вакулы и его семьи. Инквизитор придерживал мужчину за плечо. В стороне я заметила лужу рвоты.

– Вы находили что-то в лесу? – выпалила я. – Золото? Игрушку? Украшение? Безделушку?

– Не помню, – ответил Вакула.

Его лоб покрылся испариной. Глаза мужчины бегали, словно он боялся сосредоточить свое внимание хоть на чем-то.

– Вспоминайте. Что-то старинное. Может, оно выглядело так, словно его кто-то потерял, выронил из кармана. Вы приносили что-то подобное в дом?

– Может, один амулет, – сказал Вакула. – Простой такой, бронзовый. Он ничего не стоил, я его подарил жене. Она любит такое.

– Где он?

Я оживилась. Если бы не правила приличий, уже давно бросилась бы в горницу, чтобы перевернуть весь дом вверх дном. Инквизитор кинул на меня предостерегающий взгляд.

– Некоторым любительницам сказок уже пора, – тихо произнес он. – Подруга во дворе ждет. Человеку сейчас не до глупостей, у него семья пропала.

Доказывать служителю ордена, что загадки – не просто способ задержать дивьих людей, а подсказка. По поверьям они были обязаны рассказать их уличившему их в обмане человеку. Считалось, что он, правильно все отгадав, найдет клад.

Ведьмы знали о дивьих людях чуть больше. Народец холмов был хитер и изворотлив. Его проказы часто становились трагедиями для жителей деревень. Однако беду можно было предотвратить. Если вовремя заметить дивьих людей и стребовать у них загадки, то ответы приведут к королю этого народца. Он ценил смекалистых и смелых, так что иногда возвращал подменышей, чужое добро и иногда отпускал пленников, присоединившихся к народцу на пиру.

Мой расчет был прост: найти ответы, потребовать жену Вакулы и сына обратно. Инквизиция, даже если знала о дивьих людях по сказкам, ни за что не согласилась бы пойти у них на поводу и продолжить игру. В духе ордена спалить всех к Темнобогу и насадить голову дивьего короля на пику, чтоб другим неповадно было.

Это могло привести к разным исходам, но Вакула точно так не спасет свою семью. Поэтому я решила действовать по-своему.

Гленна ждала меня у порога, прислонившись к столбику и буравя взглядом безоблачное небо. Даже не верилось, что в такой погожий денек происходят такие ужасные вещи.

Я подхватила ее под локоток. Однако мы направились не на улицу, а за дом.

– Что ты делаешь? – прошептала Гленна.

– Решаю проблему, – ответила я. – По-своему. По-злодейски. Куда уж мне до святой инквизиции!

Мы обошли дом. За ним я заметила густые заросли крестовника, а поодаль какую-то полуразрушенную лачугу с покосившимся штакетником. Ответ на вторую загадку пришел сам собой.

Крестовник! Полудикий цветок, чьи бутоны напоминают солнце. Эта трава считается священной для народца холмов, они очень ее почитают и всегда селятся рядом с ней. Значит, где-то рядом с крестовником прорыт вход к их двору.

Мысленно отметив этот момент, я подцепила ставень. Гленна с ужасом посмотрела на меня.

– Ты решила обворовать Вакулу, потому что он тебя не нанял?

– Чушь, – фыркнула я. – Я решила обворовать его, потому что только так ребенка и его мать можно спасти от дивьих людей.

– А если нас заметят?

– Скажешь, что я тебя околдовала. Поверь мне, темноволосый мне не доверяет. Он даже спрашивать ничего не будет, просто отсечет мне голову. А с тебя взятки гладки. Все, хватит трындеть. Подсади меня!

Глава 19

Вакула и инквизитор уже вышли из дома. Я слышала их голоса за стенкой, где-то в сенях. Стараясь не шуметь, я пробралась к небольшой шкатулке на столике и немного порылась в драгоценностях. Старинный амулет нашелся сразу же. Бронзовый простенький кругляш значительно отличался от серебряных украшений хозяйки дома.

Она явно любила вещи а-ля под старину, но этот амулет выглядел почти как мусор. Я догадывалась, что Вакуле он приглянулся исключительно из-за чар дивьего народца. Эти ребята умеют любой мусор преподнести так, что человек за него душу продаст.

Я вылезла – скорее вывалилась – обратно в окно и кое как прикрыла ставни. Гленна все еще стояла там, нервно косясь на заброшенную лачугу по ту сторону крестовника.

– Что? – спросила я. – Ты знаешь, что там?

– Да ничего, – пожала плечами девушка. – Просто никогда раньше ее не замечала. Она еще на улицу Светлую выходит, мы же недалеко живем. Я вроде должна была видеть ее каждый раз, как ходила на рыночную площадь. Но не помню…

– Морок, – сказала я. – Не забивай этим свою прелестную головку. Беги к отцу. Мне надо кое с чем разобраться.

Гленна снова покосилась на заросли крестовника, потом перевела взгляд на дом Вакулы, на меня…