Текст книги "Каменное сердце (СИ)"

Автор книги: Кейлет Рель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Кресс притащил откуда-то елового лапника и быстро обустроил нам лежанки. Пушистые ветки могли защитит от холода, который источали скалы. Жаль, что я не смогла бы приложить их к сердцу. За пару часов мое состояние ухудшилось. Я обнаружила, что к когтям добавились черные подтеки на руках, словно я возилась в угле и не смогла отмыть пальцы.

Кресс тоже заметил. Он промолчал, но щедро предложил полить мне на руки воды. Неужели надеялся, что отмоется?

Волосы стали темнее и жестче, начали завиваться небольшими упругими кудряшками. Я кое-как заплела косу на ночь и улыбнулась. Завтра Кресс проснется рядом с настоящей каргой, а не обычной ведьмой. Я уже замечала, что стала раздражительной, злой, несдержанной.

– Тебе стоит выпить еще слез девы, – сказал Кресс, когда мы приступили к ужину.

Глава 75

Я вяло ковыряла хлеб и скатывала мякоть в маленькие упругие шарики. Такие отец делал для рыбалки, только добавлял туда еще масла. От воспоминаний мне было… никак. До этого у меня еще ни разу не получалось вспомнить родителей без боли и слез. Такие изменения мне даже нравились.

– Нет смысла, – ответила я. – Хватит уже пытаться меня вылечить от магии, это часть моей жизни. Важная часть. Та, что держит меня в мире живых.

Кресс помолчал. О чем он думал? Что искупление невозможно без отказа от магии? Что я пытаюсь его обмануть? Что нужно подсыпать мне порошка, раз я отказываюсь сама принять “лекарство”? Кто знает.

Впереди была долгая ночь. В кашу в качестве приправы пошла смесь лаванды и усыпляющего зелья. Я была уверена, что утром обнаружу Кресса сладко спящим на наших импровизированных лежанках. Это хоть немного согревало душу. Пока инквизитор проспится, я успею связать его и уволочь подальше от гор. А там пусть ругается, пытается придушить, да вообще что угодно…

Кресс тем временем отложил миску и ложку. Это в мои планы не входило. Кресс откинулся на кусок скалы, устало прикрыв глаза. Костер бросал тени на его четко очерченное лицо. Я невольно залюбовалась.

Пламя делало Кресса более живым, не таким мрачным и серьезным. Алые отблески ложились на бледную после ранения и вынужденного заточения со мной кожу, делая инквизитора человечнее, проще, понятнее. Мне нравилось наблюдать за ним, когда он так расслаблен. Почти домашний, уютный.

Я даже не заметила, в какой момент Кресс открыл глаза. Просто у меня не сразу получилось отвести глаза от его чуть пухлых губ, подсвеченных огнем. Когда я поняла, что Кресс уже какое-то время тоже наблюдает за мной, никакого смущения не было. Привычная стыдливость покинула меня. Остался лишь холод и черные когти.

– Я хотел тебе кое в чем признаться, – вздохнул Кресс.

Я едва удержалась, чтобы не поторопить его. Наступала ночь. Я знала, что сегодня на небе появится полная луна. А значит, придет зверь. Я рассчитывала, что удастся уснуть до того момента, как мой старый знакомый меня найдет.

– Я жил с каргой довольно долго, – продолжил инквизитор. – Она… Она стала чудовищем. Настоящим. В ней не осталось ничего человеческого.

– И ты ее убил? – предположила я.

Кресс закашлялся. Кажется, он не ожидал от меня подобных вариантов.

– Она воспитывала меня. Стала не матерью, но мачехой. Злобной, сварливой тварью, но… Я бы не смог ее убить. Она была единственным близким мне человеком долгие годы. Да, Эзра стала чудовищем. Но я-то им не был.

Я пожала плечами. Инквизиторская мораль до сих пор оставалась за гранью моего понимания. Убил или привел к ее дому охотников – какая, в сущности, разница?

– Эзра, моя мачеха, учила меня. У нее… В ее сердце поселился страх, что однажды за мной придут, и она не сможет меня защитить. У нее были свои причины. Эзра даже не понимала, что защищать меня нужно только от нее самой.

– Зачем она вообще тебя выкрала? – воскликнула я.

Кресс поморщился, будто ему ткнули в незажившую рану. Он умолк на пару мгновений, делая вид, что занят пережевыванием хлеба. Я терпеливо ждала. Инквизитор сумел пробудить в моей застывшей душе любопытство.

– Эзра не похищала меня, – нехотя ответил Кресс. – Она была сестрой моей матери.

Глава 76

– Сестрой?! – вырвалось у меня. – Твоя мать… одна из нас?

– Нет, и никогда не была. Эзру отметила Истле еще в детстве. Она стала единственной ведьмой в роду.

Я кивнула. Да, такое объяснение казалось логичным. Ведьмой можно было родиться, а можно было стать. Обычно меченые ведьмы обладали огромной силой, но совершенно не умели ей пользоваться. Их дар считался и благословением, и проклятием. Меченым приходилось тяжелее: не было рода, который их всему научит, поддержки близких. Родная мать могла сдать новоиспеченную ведьму инквизиторам.

Однако среди нашего вида меченые ведьмы особо почитались. Дело даже не в их силе. Богиня редко говорила со своими дочерьми, ее знаки воспринимались как величайшее благо. Меченым ведьмам доставались не только силы, но и вещие сны, наставления от самой Истле. Если такая девушка находила шабаш, она становилась верховной.

Однако меченые редко находили себе подобных. Они либо скрывали силы, чтобы не вызвать гнев близких, либо вовсе от них отказывались, не принимая самую суть магии. Богиня могла даровать человеку зрение, но не могла заставить его открыть глаза.

Из рассказа Кресса выходило, что его мачехе достались способности. Почему бедняжка превратилась в каргу?

Кажется, вопрос отразился на моем лице, потому что Кресс тут же добавил:

– Я не стану рассказывать историю своей семьи. Это случилось с моей матерью и Эзрой. Они знают правду. Я бы предложил тебе сходить к ним и выведать все самой, но, боюсь, они уже много лет как мертвы. Мама погибла во время родов. Я прожил несколько лет у дяди, а потом меня выкрала Эзра. С тех пор мы жили вместе. Но мой рассказ не об этом.

– А о чем? – выгнула бровь я. – Откуда вообще столько откровенности?

– Я должен рассказать тебе правду, – просто ответил Кресс, – потому что потом шанса может не представиться.

Я уселась поудобнее и приготовилась слушать. Как показывала практика, человек готов рассказать гораздо больше, чем хотел изначально, если не задавать ему вопросов и ни о чем не просить. Вряд ли такой тертый калач, как Кресс, вывалит на меня все секреты, но послушать его хотелось. Может. какой-то кусочек правды не удержится и соскользнет с языка.

– Эзра учила меня, – повторил Кресс. – Учила всему, что было ей дано. Иногда она просыпалась среди ночи и бежала ко мне, чтобы рассказать новую истину. Эзра была уверена, что однажды это спасет мне жизнь. Вообще-то, многие ее уроки мне пригодились. Но это не значит, что я простил ей остальное.

Инквизитор сделал паузу, чтобы налить себе отвара из котелка. Я сорвала мелкую травинку и принялась рвать ее на клочки. В голове вертелись сотни мыслей и вопросов, но я молчала. Зеленые клочки осыпались на землю. Я попыталась их приподнять, но удлинившиеся когти мешали. Похоже, придется заново учиться пользоваться этими руками…

– Мы с Эзрой жили в том доме, – продолжил Кресс, – в который я привел тебя. Чаща играет с людьми. Куда бы я не пошел, дом оказывается рядом, на самой опушке проклятого леса. Кажется, Эзра зачаровала его, чтобы я всегда мог найти убежище. А Чаща… Чаща не нападает на нас, не пытается навредить. Она лишь любит шутить. Ее юмор специфичен. Однажды Эзра разрешила мне погулять в лесу. Сказала, что ей было видение. Она никогда не объясняла, что именно ей показывала богиня, поэтому я не обратил на это внимания. Просто ушел за ворота, довольный предоставленной свободой. Что мог сделать подросток, люто ненавидящий мачеху-ведьму и мечтающий вернуться к людям? Конечно, я попытался сбежать. Эзра предвидела подобный исход. Она зачаровала меня. В минуту сильного страха или волнения я превращался в животное. Не в мыша или пса. Я становился зверем. Опасным, сильным, полным магии.

Кресс горько усмехнулся, вновь переживая тот первый визит в Чащу. Вот почему он такой спокойный и безэмоциональный: боится потерять контроль и превратиться в чудовище?

Я была слишком занята домыслами. Настолько, что едва не упустила очевидное. Как он там сказал? Становился зверем?..

Кресс продолжил свой рассказ.

Глава 77

Я был глуп, раз вообще надеялся, что удастся сбежать от старой злобной Эзры. О, так-то она была всего на пятнадцать лет старше меня. Магия изуродовала ее, превратив в каргу. Только волосы Эзры не темнели, а белели. Как она потом говорила, изменения зависят от того, что пережила ведьма в момент срыва. Черный – цвет гнева. Белый – цвет горя.

Да, прости. Знаю, это тяжело слушать. Я постоянно отвлекаюсь от главной темы. Мне просто тяжело рассказывать тебе.

В тот день я выбежал за околицу и кинулся по лесной тропе. Бродил несколько часов. По ощущениям – целую вечность. Вконец отчаявшись, я перекинулся в первый раз. Мой ужас нельзя было описать словами. Еще дядька привил мне отвращение к любому колдовству, а нескончаемые уроки магии Эзры лишь ожесточали меня. Я ненавидел все, связанное с ведьмами. И тут такое! Я – магическая тварь. Эксперимент полубезумной карги.

Спокойствия мне это не добавляло. Так как облик зверя проявлялся каждый раз, когда я нервничал… Сама понимаешь. До полудня я бродил по лесу в облике этого странного существа, сотканного из тьмы и магии. Мне казалось, все кончено. Чаща, словно в насмешку, забросила меня в другие края. Спустя пару часов я понял, что и время здесь было иным.

Я встретил девушку. Она сидела на поляне и собирала цветы. Это было удивительно. Невинная девушка сидит посреди Чащи и складывает в корзинку диковинные бутоны, которых уже лет сто как не существует в моем мире.

Я испугался и хотел сбежать, но она меня заметила. Что делать? Любая бы вскинулась и страшно закричала, перепуганная чудищем из леса. Может, кинулась бы на меня с ножом и попыталась бы убить. Она была… другой.

Девушка прищурилась и внезапно улыбнулась.

– А, это ты, – сказала она. – Я помню тебя.

Я молчал, боясь, что из звериного горла может вырваться лишь злобное рычание.

– Ты – Зверь, – заявила она. – Ты защитил меня от волков пару лет назад.

– Мы не могли видеться раньше, – произнес я. Из горла, вопреки всем опасениям, полился приятный голос, почти как мурчание кота. – Я впервые в этих краях.

Девушка расхохоталась. Мне понравилось слушать ее смех, такой чистый и звонкий. Она была первым человеком, которого я увидел за десять лет. Эзра даже говорила иначе, как карга, равнодушно и немного ехидно. А голос девушки звучал так приятно, так человечно…

Мне стоило уйти. Я знал, что нужно скрыться в Чаще и больше никогда не показываться ей на глаза. По крайней мере, не в этом уродливом виде.

Однако что-то останавливало меня. Я решил, что все дело в ее беззащитности. Одна, посреди леса, полного монстров. У нее с собой была лишь корзинка цветов и туесок с перекусом. Девушка могла стать легкой добычей для разбойников, а то и для волков. И я остался рядом с ней, убедив себя, что лишь хочу защитить.

На деле же мной руководило иное чувство. Я не был благороден, скорее уж глуп. Я просто захотел побыть еще немного в ее компании, но стыдился признать.

Я улегся подле нее на траву, и девушка принялась ерошить клочки тьмы, истекающие из моего тела. Она со смехом рассказывала мне, как мы виделись в первый раз. Это была странная история. Я млел от нехитрой ласки и внимательно слушал голос незнакомки.

– Меня окружили волки, – рассказывала она. – Я уж подумала, что конец. Что мне, ребенку, делать с целой стаей голодных волков? И тут из кустов выскочил ты. Я испугалась пуще прежнего. Морда у тебя в тот момент была… ну такая. Во сне увидишь, не проснешься. Клыки оскалил, глаза горят. Испугалась не только я. Волки бросились наутек. А ты подходишь к дереву и говоришь, мол, слезай.

– А ты и слезла? – фыркнул я.

– Нет, конечно. Тогда ты сказал, что знаешь меня. Я велела сказать тогда, в каком доме живу. А ты возьми да опиши его. С побелкой, мол, а крыша черепичная, только странная. Отец краску добавил, и теперь у нас в Кровижцах у единственных дом с синей крышей, а не рыжей.

Девушка пожала плечами и продолжила болтать со мной, будто мы всю жизнь были закадычными друзьями.

Спустя время ее рассказы подтвердились. Чуть позже Чаща выплюнула меня у огромного дуба, на котором девушка прячется от волков. В первую нашу встречу она подбадривала меня и уверяла, что мы знакомы, а во вторую это мне пришлось доказывать ей, что все хорошо. Шутки леса со временем продолжались.

Мне казалось, что Эзра не знает, что у меня появилась подруга. Я был счастлив. Наконец-то хоть какие-то секреты. И друг – настоящий, живой! И снова я не хотел видеть истины. Боялся признаться себе в очевидном.

Эзра отправила меня в лес, потому что Истле показала ей, что эта девушка станет моей единственной любовью. Мачеха умела лишь защищать и охранять, будто цепная собака. Она не знала, как рассказать мне о девушке. Поэтому Эзра положилась на судьбу и Истле.

Не знаю, кто виноват больше, богиня или злой рок, но с девушкой мы познакомились. Потом подружились. Прошло еще немного времени, и я влюбился.

Глава 78

Она была лучшим, что произошло в моей жизни. Единственный свет, который мелькнул среди колдовской тьмы и исчез. Все было не так просто. Как я уже сказал, я был молод. Я был глуп. Я получил сокровище, которое не заслуживал.

И меня воспитывала Эзра. Много лет я общался лишь со злой каргой, привыкшей клыками вырывать у судьбы то, что та не хотела отдавать добровольно. Эзра и меня приучила жить в бесконечных сражениях.

Клянусь, я никогда не хотел навредить той милой девушке из Чащи. Ты не представляешь, что для меня значили наши редкие встречи. Я не мог предстать перед подругой в настоящем облике, но и той малости, что дарила мне судьба, хватало.

Радана. Рада. Ада.

Она была единственной, кем я дорожил. Я думал, что Троица подарит ей долгую и счастливую жизнь, полную любви и добра. Рада заслуживала лишь самого лучшего. Я считал, что Кровижцы – отличное место для нее. Тихая деревня близ одного из мостом через залив. В опасной близости к магии, конечно, но при этом недалеко от порта и торговых путей. И не приглашать же мне ее в Чащу, в самом-то деле?

Кровижцы казались мне всяко лучше, чем избушка сумасбродной карги. Так что я не говорил Радане, где живу и как стал… Зверем. Стремясь уберечь ее от пагубной магии, я даже имя свое не назвал.

Так мы и дружили: травница Радана и ее преданный зверь. Спустя год я принял решение связать с ней свою судьбу. Не как парень, конечно. Я предложил Раде стать для нее верным псом, вечным слугой. Фамильяром, как сказала бы Эзра. Мы заключили сделку.

Конечно, я мало смыслил в магии, а украденный у карги гримуар не слишком помог мне разобраться в тонкостях ведьминского искусства. Сделка-то прошла успешно, только Рада оказалась связана лишь со зверем. Она стала хозяйкой моей темной сути, но к человеческой не имела никакого отношения. Как зверь, я мог без труда отыскать ее в любом уголке Чащи, почувствовать малейшую боль и волнение. Как Креслав, я с трудом мог припомнить, как ее зовут. То были последствия неудачной привязки.

Кажется, некоторые из них я ощущаю до сих пор. Ритуал разделил мою душу на две половины, лишь одна из них принадлежит человеку. Вторая же подвластна звериной сути. Много лет я не мог вспомнить лица Раданы, ее голоса и улыбки. Не так давно мне удалось соединить осколки воедино…

Впрочем, я опять отвлекаюсь. После ритуала Радана научилась помогать мне с магией. Она вольна была превратить меня в кого угодно. Теперь я мог заходить в Кровижцы. Радане больше всего нравилась форма черного кота с лоснящейся густой шерстью. Я гулял с ней по улицам, валялся на топчане, пока она перебирала травы, следил, как она играет с подружками.

Эзра не могла не заметить, что я все реже бываю в доме. Она отпускала меня, даже охотно. Ей нравилось, что племянник познает магию и учится сам перекидываться в зверя. Как ты знаешь, обычный человек не может колдовать полноценно. Для нас остается два варианта магии: темная и ритуальная. Первая питается жертвами, вторая заимствует энергию потоков, но нужны хорошие навыки и умение рассчитывать силу и направление.

Я изучал вторую, чтобы однажды не оказаться перед Раданой в человеческом виде. Мне было страшно. Ладно еще волшебный питомец из Чащи, но друг-изгой… Я был уверен, что она не примет меня настоящего. С такой-то историей…

В общем, Эзра будто невзначай оставила кинжал на столе. Он был напитан магией под завязку. С ним я мог перекидывать в два счета. Тогда я решил, что это судьба благоволит мне. На самом деле, конечно, это Эзра сделала мне подарок.

Я стал пропадать в Кровижцах. Меня знал каждый селянин. Радана так и звала меня Зверем, но для деревенских мы придумали кличку Черныш. Самый обычный кот, который гуляет сам по себе. Ни у кого не возникало вопросов, откуда я взялся и почему хожу хвостом за Раданой.

А потом случилась первая неприятность. Моя единственная любовь познакомилась с пареньком, сыном лавочника. И он ей понравился. Хуже того, спустя пару букетиков Радана влюбилась. Паренек знал, что ему ни за что не удержать ее, поэтому немедля сделал предложение и стал готовиться к свадьбе. Уродцу не терпелось заграбастать мое сокровище.

Не надо так смотреть… Клянусь, я сдержался. Впервые в жизни я испытал такую дикую ненависть. Но сдержался, клянусь. Я мог беситься сколько угодно, но здравый смысл подсказывал: Радана все равно выйдет замуж. Рано или поздно это должно было случиться. И никогда бы она не выбрала меня, своего питомца в шкуре из мрака. Я позволил себе страдать почти месяц, почти не появляясь в доме Раданы, но изредка наблюдая за ней. Мне не хватало духу заговорить с ней. Боялся, что разозлюсь, что мы поссоримся, что одна из моих безобразных тайн откроется перед ней. Поэтому я лишь наблюдал за ней. Мне важно было знать, что Радана счастлива. Пусть и не со мной.

Все утряслось. Сцепив зубы, я приготовился терпеть мужчину в ее жизни. Я растоптал свою любовь, оставив лишь беспрекословную верность Радане. Свадьба приближалась. Я почти не возвращался к Эзре. Она видела изменения во мне, но молчала.

А потом жених Раданы совершил преступление, которое я простить не мог.

Глава 79

Убийство? О, нет. Сопляк был слишком слаб для такого. Он оказался настоящим слизняком – мерзким, противным созданием. Вот только уродцу хватало хитрости не показывать свою натуру Радане. Я бы ни за что не узнал о его предательстве, если бы одним вечером не задержался в спальне своей подруги.

Не надо меня осуждать, пожалуйста. Я не мешал ей и никогда не подсматривал. Может, один разок… Случайно!

Радана перед свадьбой сильно нервничала и не могла спокойно уснуть. Я ложился с ней, давая тискать себя, будто тряпичную куклу. Так Радане было проще заснуть. Да и что уж тут греха таить, мне и самому нравилось лежать рядом с ней, слушая тихое, спокойное дыхание.

Вот уже пару дней я не показывался на глаза мачехи, днями и ночами сторожа сон Раданы. Понятное дело, Эзра могла взбеситься и прийти в Кровижцы. А карга в гневе камня на камне не оставит.

В общем, той ночью я покинул уютный дом Раданы и направился в Чащу. Настроение у меня было паршивым, идти к Эзре не хотелось. Поэтому мой путь петлял между домами сквозь все Кровижцы. Я шел едва ли не кругами, выбирая самые узкие и пустые улочки.

В одном из амбаров послышался громкий смех и голос парнишки, давшего петуха от волнения. Я фыркнул и побрел дальше, но что-то не давало мне покоя.

Снова кто-то захохотал. Парень заговорил, и я с удивлением узнал его. Это был жених Раданы. Я подкрался поближе, решив подслушать.

Можно ли меня оправдать? Нет. Однако ты прекрасно понимаешь, зачем и почему я это сделал. Радана – лучик весеннего солнышка в моей тьме. Я не мог допустить, чтобы она пострадала. Мои инстинкты кричали о том, что с пареньком не все чисто. Обычно я заглушал эти мысли, списывая их появление на ревность.

Тогда все было иначе. Я услышал имя своей единственной и забрался на крышу амбара. Внутри, прямо на тюках с зерном, сидели двое. Жених Раданы и ее лучшая подруга.

– Эта дурочка уши развесила и подписала документы. Деревенский писарь все подтвердит. Как только мы поженимся, ее наследство перейдет ко мне. А родители-то и рады. Мать Раданы, тупая деревенская ведьма, даже не подозревает, что на нее уже лежит донос. И ее отец тоже отправится на костер, как слуга тьмы. Лекарь, как же! Травница! Их племя выродков давно пора уничтожить, а так – лишний повод.

Девушка рассмеялась.

– Ты бы знал, как она раздулась от гордости, когда ты притащил ей то старое кольцо. Семейная реликвия! Меня так и подмывало сказать дуре, что эту дрянь мы нашли на свалке.

Они продолжали говорить, и говорить, и говорить. Женишок оказался гнилым до самого корня. Он придумал свой план. Как оказалось, его семейство последнее время едва сводило концы с концами, так как глава семейства крупно задолжал кредиторам. Со дня на день должны были появиться ростовщики из Плавиццы и Белых Садов. И тут Радана проявила благосклонность к парнишке, подарив надежду на внушительный кус приданого. К н и г о е д . н е т

Ее новоиспеченный женишок люто ненавидел Радану, ее семью и колдовство. В этом мы были похожи. Только вот я знал, что такое по-настоящему черная магия. А он по сути был обычным злым завистником.

Жених убедил невесту подписать договор заранее, не показывая родителям. Он сказал, что это всего лишь гарантия чувств. На деле, страховка, что наследство не задержится в руках жены и сразу перейдет к мужу.

Меня колотило от ярости. Подлец озаботился кляузами на родителей Раданы. Он собирался сразу после свадьбы избавиться от всей ее семьи! Все ради денег. Травы и компоненты ценились на вес золота, и женишок уже мечтал, как будет распоряжаться имуществом аптеки.

Я оставил их, когда начался обмен жидкостями. Мне было дурно от одного вида предателей.

Чаща приняла меня, как родного, и я оказался у нашего с Эзрой дома. Она сидела на пороге, вперив взгляд в пустоту. Ее окончательно поблекшие глаза словно светились в кромешной тьме. Эзра щелкнула когтями, выбивая искру. Ее лицо озарил тусклый свет свечи.

Она молчала, сколько бы я не ждал. Мачеха просто смотрела. Я думал, она станет ругаться, набросится на меня с проклятиями, велит заниматься до посинения, отрабатывая удары или заучивая проклятия.

Эзра молчала. Это пугало меня больше, чем жестокость. Я воткнул в землю нож и перекинулся через него, возвращая свою истинную форму. Эзра не отреагировала. Она так и продолжала спокойно сидеть.

Не зная, как поступить, я подошел и сел рядом. Какое-то время ничего не происходило, а потом… будто плотину прорвало.

– Что делать, мам?..

Глава 80

А дальше все получилось будто само собой. Понимаешь, о чем я? В минуту отчаяния мы хватаемся за соломинки. Эзра могла предложить мне лишь одно решение, и в здравом рассудке я ни за что бы не согласился. Дело даже не в мачехе. Просто для карги с настолько окаменевшим сердцем не существует альтернатив. Только насилие.

Эзра прикрыла глаза руками, страшно сгорбившись. Ее пальцы дрожали, а на когтях мелькали отблески. Было что-то жалкое и одновременно зловещее в этой позе. Воистину, нет ничего страшнее матери, пытающейся любой ценой защитить своего ребенка.

– Прости, сынок, – прошептала Эзра. – Нам не дано предвидеть все. Теперь твоя любовь в опасности. То, что предназначено тебе самой Истле, пытается украсть другой. Он недостойный человек. Ты должен защитить Радану.

Рада. Ада. Она была в опасности. Я мог думать лишь о том, как спасти ее.

Эзра сходила с ума от волнения. Ее методы разом стали недоступны: магии не хватало на нападение. Однако какая мать пошлет сына на верную смерть от рук крестьян? Отправить меня сражаться она не могла. Был другой вариант, который, как ей казалось, убережет меня от прямого столкновения.

Эзра протянула мне бутыль яда и велела накапать семейству паренька небольшую дозу. Все должно было выглядеть как несчастный случай, банальное отравление. Семья положила в общий котел не те грибы. Один ужин и моя возлюбленная свободна.

Я сделал все, как сказала Эзра. Это было мучительно. Я не мог поверить, что решился на такое. Убить человека! Для меня это стало падением на самое дно. Я успокаивал себя тем, что делаю это ради возлюбленной. Был ли я честен хотя бы с собой? Нет.

Мне нужно было успокоиться и все обдумать, а не брать яд из рук злой ведьмы. Прости, конечно, я не это имел в виду. Эзра не виновата. Она лишь делала то, что умела лучше всего.

Однако тогда я еще был человеком. Перевертышем, отродьем, узником Чащи – да, но все же человеком.

Я проник в дом к тому парню тем же вечером, будто один лишний поцелуй мог убить Радану. Честно? Хотел отравить и подругу. Просто за то, что она так поступила. Предавшие Радану были достойны страданий, но сеять смерть без крайней необходимости я не стал. Хвала Троице!

Я сделал все чисто. Дождался нужного момента, обратился зверем и, пользуясь своим размером мыши, опрокинул порцию зелья в котел. Я смотрел, как они едят, дожидался результата. Первым скорчился отец. Дальше смотреть не было смысла. Я решил проникнуть в комнату к парню и выкрасть подписанные Раданой документы. Может, это и было главной ошибкой?

Мне сложно сказать, в какой момент все пошло наперекосяк. В городе объявились инквизиторы. Парень додумался выбежать на улицу и закричать, когда прихватило сердце всей семьи. Мать Раданы бросилась спасать урода и оказалась в гуще событий. Местный писарь, который готовил договор на имущество для парня, объявил, что из вещей погибшего пропал подписанный моей возлюбленной документ.

В одночасье несчастный случай, спланированный мной и Эзрой, превратился в хитрое преступление. Всё обернулось против Раданы и ее семьи.

Поняв, что дело может плохо кончиться, я пошел к ней. Я признался.

Никакие слова не могли убедить мою милую бежать. Она возненавидела меня – и я ее понимаю – и отказалась даже слушать.

Ее родителей взяли под стражу. Радана бросилась к инквизиторам с намерением рассказать про все: про меня, про Чащу, про парня. Никто не стал слушать. Она была в отчаянии, начала кричать. Девичья истерика внезапно превратилась в угрозу деревне. Инквизиторы почувствовали магию, и…

Ее мать убили первой, решив, что это она ведьма. Ее отец погиб вторым, пытаясь отвлечь внимание на себя и дать дочери сбежать. Обезумевшая от ярости Радана превратилась в каргу. Она получила безмерную силу от Истле, умноженную на гнев и молодость ведьмы.

Кровижцы затопила магия, которую никто до того момента не видел. Из теней вышли чудовища. Они были опасны, осязаемы, напитаны ненавистью хозяйки. Инквизиторы начали выводить людей, кое-кто попытался убить призывательницу.

Радана выплеснула почти весь резерв и отключилась. Тогда я сделал то, что должен был.

Глава 81

Кресс улыбнулся, но его темный взгляд остался предельно серьезен и… грустен? Я поспешно отвернулась. Мне было не по себе. Только камень вместо сердца удерживал меня от того, чтобы сбежать без оглядки. Я ненавидела зверя. Однако роскошь эмоций доступна лишь людям, живым. Я умирала. Мне было все равно. Поэтому я слушала Кресса не смотря ни на что, будто эта история никогда и не происходила со мной.

– Знаю, о чем ты сейчас думаешь, – хмыкнул Кресс. – Долг инквизитора. Долг человека, пропитавшегося ненавистью к самой сути магии. Каков он? Не знаю. На тот момент это было последним, о чем я мог бы подумать. Главное – Радана. И ее безопасность. Как только любимая потеряла сознание, я обратился в привычный облик зверя. Инквизиторы заметили только, как очередная тварь выпрыгивает из теней и утаскивает хозяйку во мрак. В нашей истории сказано, что Кровижцы пали от рук ведьм. Сами негодяйки, мол, умерли на месте от истощение.

– Зачем ты вытащил меня? – глухо спросила я. – Точнее, Радану. То, что от нее осталось.

– Спасти, – емко ответил инквизитор. – Так уж вышло, что я любил. До безумия, видимо, раз устроил все это. Если думаешь, что я не получил наказания, то ты ошибаешься.

Он внезапно рассмеялся. Ему тяжело было говорить со мной напрямую, поэтому всю историю я слышала будто от третьего лица. Кресс говорил, и в то же время держался отчужденно, будто рассказывающий сказку родитель. Маски окончательно спали. Кресс с трудом сдерживал свое волнение.

– Как только я проснулась, я тебя прокляла, – вспомнила я.

– Да. Жестоко. Ты велела мне забыть о тебе. Сказала не приближаться. Покуда Истле свидетель твоему горю и мучениям. А Чаща любит шутить, она выкинула меня к дому Эзры, а спустя пару часов я узнал, что Кровижцы находятся в другом столетии. Как и ты. Я остался один. Я не помнил ни твоего лица, ни голоса, только сердце знало, что его хозяйка где-то там, в Чаще. Эзра сказала, что лесные духи утащили тебя в зиму. Не знаю, что это могло бы значить. С той поры много воды утекло. Моя мачеха погибла. Я присоединился к инквизиции. Спустя время у меня получилось подавить облик зверя и связанную с ним память. Однако иногда я просыпался в кровати, перепачканный землей и листвой, с привкусом крови на губах и тоской в сердце. – Кресс опустил голову. – То были паршивые ночи после некоторых полнолуний. Из-за этого я стал ненавидеть магию – и себя – еще больше. Совсем недавно это пробуждение принесло мне чувство странного облегчения. А еще на коже остался тонкий аромат. Приятный. До боли знакомый. Со временем память начала возвращаться.

– И тогда ты опоил меня, чтобы проклятие спало? – поморщилась я.

– Нет. Тогда я еще не знал. Догадывался, но не знал, – сказал Кресс и пристально посмотрел на меня. – Воспоминания вернулись лишь на склоне. Все. А еще зверь больше не привязан к тебе. Я перестал быть твоим фамильяром.

– Ты обещал им быть, пока бьется мое сердце, – напомнила я. – Оно остановилось. Мои руки холодны, как лед. Мои пальцы венчают острые когти. Мои волосы багряные, словно кровь. Мое сердце твердое, как камень. Я карга. Как Эзра. И остались считанные часы до того момента, как магия окончательно покинет меня.

Глава 82

Я открыла рот, чтобы сказать ему.

Нам нужно было обсудить прошлое, ошибки и недопонимание, ненависть и любовь. Вся эта история могла остаться в прошлом. Стоило только отпустить…

Я открыла рот, чтобы сказать.

Но мир потемнел, схлопнулся до единой точки. Исчезли в дымке теней сосны, скалы, даже костер скрылся из глаз. Остались только глаза Кресса. Черные и глубокие, как само мироздание.

Я силилась сбросить сонное оцепенение, но ресницы опускались сами собой. Несмотря на все усилия, я засыпала. Беспомощно привалившись к скале, я позволила мягким объятиям сна поглотить меня. Первый испуг быстро прошел. Какая разница? Если я засыпаю, то и Кресс тоже. Через пару часов мы поднимемся, и никаких походов против дракона.