Текст книги "Каменное сердце (СИ)"

Автор книги: Кейлет Рель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Меня оставили переживания о возможных скандалах и нападениях. Я стянула с пальцев перчатки и шаль с головы, оставшись в одном лишь платке. Мой кровавый цвет волос выглядел слишком вызывающе. Такой легко запомнить. И не дай Троица кому-то из деревенских взбредет в голову зажать меня в переулке!

Я шла по дороге, чуть не приплясывая от удовольствия. Денек был тихим и погожим, а сумка с дарами от Йозефа приятно оттягивала плечо. Я чувствовала в этих вещах светлую энергетику.

Вдруг за моей спиной послышался топот лошадиных копыт. Обмирая от страха, я оглянулась. Руки уже натягивали перчатки, чтобы скрыть мои черные когти карги.

Из Злейска выехала всадница на вороном коне. Она нагнала меня за считанные минуты и кинулась наперерез. Конь топал копытами в опасной близости от моих ног, недовольно вскидывая голову.

– Эй, ты! – крикнула всадница. – Это ты тут ведьмовством промышляешь?

Глава 7

– Травница я.

– Дело есть, – сказала всадница, – срочное. Приворот мне приготовь, раз такая талантливая, что трупы на ноги ставишь.

Я внимательно посмотрела на девушку. Она была одета в легкую бархатную курточку с богатой золотой вышивкой. Явно не из простых деревенских. Да и здоровье Гленны хоть и внушало опасения, но про смертельную опасность говорить было рано. Откуда она знала?.. Я прищурилась.

Незнакомка откинула за плечо золотую косу. Ее кожу целовали закатные лучи солнца. Аккуратный вздернутый носик сморщился. Она хотела со мной поговорить, но не стала подходить на ярмарке. Как интерес-с-сно…

Я облизнулась, пробуя воздух на вкус. Это уж точно не входило в список моих привычек. Что-то новенькое. Что-то от карги.

Конь всадницы отшатнулся от меня. Теперь я могла смотреть на незнакомку, не запрокидывая голову. Ужасно неудобная поза, надо сказать, смотреть на всадницу. Это порядком испортило мое до того дружелюбное настроение. Приказной тон незнакомки тоже не располагал к беседам.

– Я не готовлю привороты, – ответила я. – Я не колдунья. Я – травница.

– Хватит придуриваться, – разозлилась незнакомка. – Мы обе знаем, кто ты. И что сделала, чтобы спасти ту дурочку.

– М-м-м, – протянула я, хищно улыбнувшись. – Так вот, кто подготовил тот букетик…

– Скажешь кому-нибудь, и все узнают, что это ты мне его продала. Наврала с три короба, как про нежноцветы. Я заплатила тебе золотой за букетик, который должен был помочь Гленне, моей дорогой подруге.

Людская подлость не знала границ. Я знала, что эта девица соврет, и глазом не моргнув. Меня поставили в опасное положение. Если откажу, будут проблемы. Если соглашусь, против меня будет свидетельница. Не то чтобы я верила в добропорядочность инквизиторов, но не хотела нарываться на неприятности так открыто.

– Пойди в поле утром ранним, да искупайся в росе, – посоветовала я.

– И как это поможет приворожить Якова? – недоверчиво спросила она.

– Никак. Зато займешь себя хоть чем-то. Глядишь, и вся дурь из головы выйдет.

Всадница замахнулась плеткой. Ее глаза полыхали гневом. Красивое лицо портила ярость. Девица щелкнула плетью у меня над головой, пришпорила бедного коня и галопом поскакала дальше по дороге. Я не сомневалась, что нажила себе врага.

Может, стоило поддаться на уговоры и сварить ей что-то эдакое?

Я усмехнулась. Что-то темное в глубине моей души пело от радости. У меня появилась жертва, объект для насмешек и издевательств. Я одернула себя. В мои планы не входила война с деревенской девчушкой. И все же как приятно наконец показать свои когтки, не бояться и не скрываться…

Я удовлетворенно вздохнула. Хотелось кинуть незнакомке вслед что-то неприятное, но не смертельное. Проклясть ее икотой. Заставить пару ночей мучиться от бессонницы. Я подавила странное желание и продолжила путь домой. У меня все еще не было никакого желания вмешиваться в жизнь деревенских. Разве после всего случившегося я не заслужила немного покоя?

Через пару дней наступило благоприятное время для сбора голубого моха, помогающего при кашле и простудах. Я отправилась в Чащу на промысел. Все шло, как обычно.

Лишь на рассвете над моей головой пролетела крупная черная птица. Ворон. Я задумчиво посмотрела ему вслед. На лапе птицы болталась тонкая красная лента – символ срочных новостей.

По коже прошелся холод, но вовсе не от утренней свежести. Воронов отправляли инквизиторы. Красная лента означала ответ на вызов или просто скорый приезд одного из ордена.

И гадать не нужно, чем это грозило мне.

– Вот дрянь, – ругнулась я, не сумев удержать эмоции в узде.

Корзинка с собранным мхом полетела наземь, а за ней и перчатки. Я стянула платок. Поляну огласил тихий всхлип. Неужели это я?

На меня разом навалилась усталость и апатия. Я привалилась к стволу ближайшего дерева, перебирая нежные молодые травинки. На ум ничего не приходило. Я и думать не хотела о побеге: зима далась мне тяжело, а менять место, когда только освоилась – тяжело.

Конечно, когда речь заходит о жизни и смерти, выбирать не приходится. Бежать или попытаться сохранить новый дом? Так и не приняв решение, я побрела домой, где меня ждала еще нераспакованная сумка от Йозефа.

Глава 8

Не появиться на следующей ярмарке – все равно что признать поражение. Я не готова была сдаться так просто. Однако банальное требование инквизитора снять перчатки приведет меня на костер. Черные когти станут отличным свидетельством моей связи со Зверем, с нечистым.

Делать было нечего. Я вылечила горло, убрав хрипоту, сделала специальную микстуру для кожи, которая подлечила мелкие ранки и пятна, так и не выведенные после зимних морозов. С волосами было куда сложнее. В них была моя ведьминская сила: не отрезать, не перекрасить. Пришлось состряпать легенду о том, что сумасшедшая тетушка травница проверяла на мне свои отвары, вот волосы и перекрасила, да обратно никак.

Я с благодарностью вытащила из сумки Йозефа простенькую юбку, как у всех деревенских, самого непримечательного цвета, да рубаху с курткой. Измениться до неузнаваемости не удалось. Но разве в веселой хохотушке-девчонке признают тихую травницу, замотанную по уши в тряпье?

Чтобы уж точно не вызывать ассоциации с сумасшедшей теткой из леса, которая пугает бедных охотников, я заплела себе сложную косу с лентами. Получилось кривовато. Все же пальцы хуже слушались, чем до зимы. Я все равно осталась довольна.

В деревне меня встретили все те же молодчики, играющие в карты.

– Кто такая? – буднично спросил один. – Зачем пожаловала? Когда уйдешь?

– Я племянница Ады, травницы. Меня матушка послала ей на помощь, – соврала я, старательно выпевая слова.

Разница между хриплым бурчанием и мелодичным молодым голоском была разительная. Стражники даже заслушались.

– О, – воскликнул один. – Этой что ль?

– Да, ходила тут одна. Больше месяца уже живет на опушке, – кивнул второй.

– На продажу велела что-то принести?

Я с готовностью стащила с плеча небольшую котомку и вытащила из нее часть товара.

– Это сбор от кашля, – принялась перечислять я, делая вид, что ищу пометки на мешочках. – Здесь… м-м-м, кажется, оберег… Да, точно! От сглаза. А это просто для взвара, по-моему. Душистые травки. Вот, понюхайте!

Стражники посмеялись и взяли у меня парочку мешочков “душистых травок”, сказав, чтоб была аккуратнее на базаре. Мало ли, пристанет кто. Прощебетав им слова благодарности, я вприпрыжку побежала на площадь. Надо же поддерживать легенду о своей молодости и наивности!

На ярмарке я чуть было не встала на свое привычное место, но вовремя одумалась. Племянница не могла знать, где торгует ее тетушка. Пришлось подыскать другой свободный уголок. Я нарочито неумело выбрала место, кое-как разложила товар и стала ждать, беспокойно вертясь на месте. Разве молодежь умеет спокойно заниматься скучным делом?

Не прошло и пары минут как ко мне подошел Йозеф.

– Где травница? – спросил охотник, хватая меня за локоть.

Я выдернула руку и фыркнула. Манер у мужчины так и не появилось.

– Что-то хотели ей передать? – елейным голоском спросила я. – Тетушке нездоровится последнее время. Зимой сильно болела, никак не пролечится.

– Ада болеет? – нахмурился Йозеф. – А ты кто? Почему у тебя ее товар?

Стало понятно, что просто так он от меня не отстанет. Тетки с соседних прилавков уже прислушивались к нашему разговору.

– А! – “вспомнила” я. – Так вы Йозеф, наверное. Ада просила передать вам низкий поклон. Велела справиться, как у дочки здоровье.

Йозеф смотрел на меня с подозрением. В глубине его карих глаз мелькнула искра понимания.

– Идемте, девушка, – сказал он. – Сами справитесь.

Я лениво сгребла товары в одну кучу, нарочито не стараясь их разложить. Мне следовало и дальше изображать еще зеленую девицу, не смыслящую ни в торговле, ни в травах.

Йозеф утянул меня в ближайшую подворотню. Требовательно взглянув на меня, он ткнул в вышивку на рукаве.

– Это делала моя дочь. Почему ты в вещах Ады?

– Потому что я и есть Ада, – прошептала я. – И хватит орать!

– Что за цирк ты устроила? – тихо спросил Йозеф. – То мудрая травница, то соплячка какая-то…

– Пришлось. Виделась я с подружкой вашей дочери.

– Ликой что ли?

– Не знаю. Богачка, на коне выехала кататься. Боярыня-сударыня, не иначе. Велела она мне наколдовать ей любовь с парнем.

– Ну? – нахмурился Йозеф.

– Я отказала. Я вам не ведьма!

– Хорош врать-то, – ответил он. – Я в Чаще не первый день. Понятно, что ты не простой человек, раз среди зимы сруб себе поставила. Там дело нечистое, это все охотники знают. Не вредишь, и будет.

– Это ты так думаешь, – зло бросила я. – А Чаща показала мне ворона инквизиторского. На меня эта Лика жалобу накорябала. Не ровен час, придет орден по мою душу. Кто из вас спасать меня станет? То-то и оно. Пришлось выдумывать. Авось, девчонку в костер не бросят, за теткой пойдут.

Йозеф ударил кулаком по стене. По его скулам ходили желваки.

– Плохо дело, – сказал он. – Велю своим не рассказывать, что на тебе наша одежда. Может, не прознают, что ты и есть Ада.

– Пока неплохо выходит, – пожала плечами я. – А дальше уж посмотрим. Сами-то берегите себя. От этой Лики не принимайте подарков. Один сглаз – еще ничего, но она может и что-то посильнее дать Гленне.

Йозеф изумленно поднял брови. Он так и стоял посреди подворотни, открывая и закрывая рот. Конечно, шутка ли! Сглазили родную дочь. И кто? Подруга!

И не уличишь ведь гадину, потому что только ведьмы чуют колдовство, даже чужое. Человек может проклясть, так как для темных дел много ума и силы не надо, а вот распутать клубок чужой ворожбы…

Если я уличу Лику в колдовстве, нас обеих отправят на костер. В лучшем случае. А в худшем она, как и обещала, все свалит на меня, и буду я на огне инквизиторском отплясывать последнюю свою джигу.

Глава 9

Йозеф склонился ко мне, чтобы сообщить нечто важное, но послышался громкий цокот копыт. И так как деревенские очень редко пользовались лошадьми, чтобы разъезжать по селу, а все торговцы еще несколько часов будут стоять с лотками на ярмарке, это были гости Злейска. Я нервно оглянулась.

Вовремя. Мимо нас проезжали трое всадников в черных плащах и с воронами на плечах. У каждого из них за спиной красовались ножны, и еще одни висели на поясе. Йозеф отстранился.

– Передавай тетушке, чтоб заходила, как поправится.

– Хорошо, – с милой улыбкой на лице ответила я.

В горле стоял ком, но даже он не помешал мне произносить звуки нарочито звонко и мелодично. Как будто петух меня в задницу клюнул, честно слово. Я самой себе казалась приторной до невыносимости.

Всадники скрылись за углом дома. Лишь один соизволил глянуть на нас, сверкнув алыми глазами. Будто не человек, а голем с рубиновыми зенками. Впрочем, он же инквизитор. А в этих ребятах камня больше, чем в самой злой карге.

Я кивнула на прощание Йозефу и понеслась обратно на ярмарку. Рабочий день никто не отменял, и если мне придется все же бежать спасая свою жизнь, лучше иметь хоть какой-то запас серебра за пазухой. Вернувшись на площадь, я принялась зазывать покупателей, словно у меня были пирожки, а не магические обереги и заговоренные сборы.

– Игрушки детские, из березы! Чай с морошкой, весенний! Подснежники, последние, больше не найти!

Народ потихоньку подтягивался, успокоенный моими простыми предложениями. Больше не звучали слова о чудодейственных отварах и хитрых оберегах. Обычные деревянные побрякушки и чай. Ничего того, что могли бы осудить господа инквизиторы.

Я уже почти успокоились, когда на площади появились они. Народ быстро схлынул с ярмарки, решив лишний раз не мозолить глаза бравым защитникам людей. О, инквизиторы действительно легко разбирались с монстрами и прекрасно отваживали злодеев вроде разбойников. Однако иногда они… чересчур усердствовали в искоренении зла. И это были не те случаи, где лучше перебдеть.

Лоточница, стоявшая рядом со мной, тоже засобиралась. Нервы не выдержали. Хотя она продавала самые невинные рубашки с обережной вышивкой, на севере уже привычной. Ее делали без магических навыков, как дань традициям. А тетушка торопливо складывала товар в корзинки. Я стояла рядом с приклеенной улыбкой и полной корзинкой слабеньких оберегов.

Будь проклята моя любовь к качественной работе. Ведь могла принести обычные игрушки из дерева, абсолютно бесполезные и безвредные. Но не-е-ет! Я решила, что надо хоть немного приложить усилия и зачаровать дерево, превратив его в слабую защиту от болезней. Даже такой хилой хватило бы, чтобы малыш ничем не заразился ближайшие полгода.

И это была магия. А способный инквизитор легко распознает чары, даже такие скромные.

Люди подбирались все ближе. Они лениво прогуливались вдоль прилавков, осматривая прилавки. Их лица ничего не выражали. Это бесконечное безразличие и пугало простых обывателей. Никто не знал, что творится на уме у инквизиторов. Они с одинаковым выражением лица гладили по головам детишек и отправляли преступников на костер.

Я слышала, как они задают вопросы торговцам, шуршат тканями, проверяют корзинки. Все это время мне удавалось сохранять дружелюбие, хотя бы внешнее.

Однако один из них подошел к моей котомке. Он остановился прямо напротив, заглянул в глаза с безразличием истинного члена ордена и сел на корточки, чтобы лучше рассмотреть товары. Мое спокойствие треснуло, словно тонкий утренний ледок в морозное утро. Я стерла с лица улыбку, ведь она уже выглядела нелепо.

Притворство всегда хуже честной неприязни. По крайней мере, так меня учила мама. По крайней мере, я надеялась, что инквизитор оценит мою искренность.

Он стянул перчатку и аккуратно подцепил пальцами завязку мешочка, выуживая его из котомки. Его волосы цвета воронова крыла отливали серебром. Я заметила, что уши инквизитора какой-то неправильной формы, будто заострены кверху.

Мужчина отложил в сторону простенький сбор и принялся рассматривать игрушку. К ней он отнесся внимательнее, долго вертел ее в длинных гибких пальцах и едва ли не на зуб попробовал. Я уже мысленно попрощалась с жизнью и готовилась плести ложь про тетушку, живущую в лесу, но это не понадобилось.

Инквизитор поднялся. Его движения были скупыми, выверенными, полными нечеловеческой гибкости и силы. Смазанным жестом он махнул другим, давая понять, что осмотр окончен и здесь нет ничего интересного. Я склонила голову, чтобы не выдать своего облегчения. Мужчина не сумел распознать тонкую нить чар на игрушке. Наверняка что-то учуял, но так и не нашел.

Инквизитор поднял взгляд на меня, всматриваясь в черты лица, уделяя внимание заплетенным в косу кроваво-красным волосам. Он прищурился. Его угольно-черные глаза не выражали никаких эмоций. Я не чувствовала его.

Все люди вокруг жили, чего-то желали, на что-то надеялись и кого-то боялись. А инквизитор был абсолютно холоден и пуст. Камень. Не так уж они и отличались от худшей версии ведьмы, в которую я превращалась – карги.

– Вам не стоит здесь стоять, – басом произнес инквизитор.

Я вздрогнула от глубины его голоса. Он оказался необычайно низким, но под стать владельцу холодным и спокойным.

– Да, уже ухожу, – слабо ответила я, усиленно кивая.

– Нет, – сказал инквизитор. – Вы не поняли. Место неудачное. Здесь только ткани. Лучше встаньте у торговца зерном. Больше покупателей будет.

Он указал в сторону того места, где я раньше обитала. Кажется, народ рядом с нами даже дышать перестал от удивления. Инквизитор дает советы по торговле. Что-то новенькое!

Не зная, как на такое реагировать, я молча поклонилась и собрала товар, готовая послушно переместиться в указанное место. Инквизитор продолжал стоять рядом и наблюдать из-под ресниц за моими нервными неловкими движениями.

Когда я поднялась, он склонился ко мне, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Его взгляд будто забирался ко мне под кожу, просачиваясь к самому сердцу.

– Не носите больше эти игрушки, – очень тихо велел инквизитор. – Мне они не нравятся. Уверен, у вас найдется что-то более стоящее на продажу.

– Хорошо, – ответила я.

А горло сдавило спазмом от волнения. По мимике мужчины непонятно было, зол или просто раздражен. Я даже не знала, что именно он увидел в игрушках. Чем они ему не угодили? Грубоватостью? Наличием светлой энергии?

Одна Троица знала, что творится в умах у этих людей. Уверена, иногда сам Темнобог боялся своих питомцев. Спорить с ними не решался никто, поэтому я мысленно сделала пометку, что инквизиторы чувствуют даже простейшие, слабейшие заговоры.

Я перебралась на привычное место и снова разложила товары, хотя прекрасно понимала, что сегодня покупателей не будет. Инквизиторы продолжали кружить по площади. Казалось, мне одной повезло настолько, что со мной изволили перекинуться парой слов. Красноглазый блондин, который заметил меня еще в подворотне, пару раз косился на меня, но с проверкой не подходил.

Пожелания темноволосого инквизитора были учтены. Я запрятала все игрушки на дно котомки, оставив лишь безобидные травяные сборы. Зачем искушать судьбу?

К тому же, черненький один раз прошел мимо и одобрительно кивнул, увидев изменения в моей выкладке товара. Я сделала вывод, что мое послушание будет учтено. Конфликт, казалось, исчерпан.

Глава 10

Я думала, что инквизиторы проверят дома людей, которые жаловались на магию. Или просто пойдут по наводке Лики, которая их и вызывала. Конечно, никто не знал, почему инквизиторы прибыли в Злейск, но у многих были догадки на этот счет.

Как и в прошлый раз, Лика нагнала меня уже за городом.

– Ты кто? – требовательно спросила она. – Где ведьма?

– Какая ведьма? – удивленно вскинула брови я. – А, так вы о тетушке! Ей нездоровится. Сердце пошаливает после перенесенной зимой лихорадки. Сами знаете, в ее возрасте…

– Эта рябая уродина прячется, – фыркнула Лика. – И нечего рассказывать мне сказки. Ты-то откуда взялась?

– Из Плавиццы, – ответила я. – Там, на юге. Мы тетушке не родственники, но она как-то раз…

– Заткнись. Мне неинтересна история твоей семейки. Тетка велела что-то передать дочери старосты?

– Нет. Может, я запамятовала? Погодите, давайте…

Девчонка не дожидалась окончания фразы. Она пришпорила коня и унеслась прочь. Я плюнула с досады, старательно удерживая рвущиеся из горла проклятья. Но не при инквизиторах же насылать на дуру банальный спотыкач? Мгновение морального удовлетворения будет стоить жизни.

После недолгих раздумий, я свернула на луга, чтобы немного прогуляться и проверить, нет ли там чего-то интересного. Напоенные весенним теплом травы пахли умопомрачительно. Я взяла тонкую палочку, чтобы раздвигать особенно густые заросли травы у дорожки. Уже скоро должны были зацвести полевые маргаритки, которые можно использовать для капель. А еще они пригождались в гаданиях, особенно любовных.

Я с интересом рассматривала луг, вдыхая свежий прохладный воздух. От размышлений меня отвлекла маленькая черная точка на горизонте. Я прищурилась, рассматривая это темное пятно. Вдруг оно начало движение в мою сторону.

Тогда я поняла, на что смотрела, и торопливо отвернулась. Лицо горело. Я оказалась полностью не готова к встрече с ним.

– Чур меня, чур, – прошептала я. – Матушка Весения, батюшка Родион, матушка Истле.

Я ускорила шаг, умоляя судьбу быть ко мне благосклонной. Существо за моей спиной все приближалось, а луг никак не кончался. Зато легко было понять, почему местные не использовали плодородную землю в своих целях. Она была проклята Ыркой.

Почти бегом я добралась до лесной опушки. Нельзя было оборачиваться, но силу существо получало лишь после полуночи. Вечером мне ничего не угрожало.

Ырка остался в поле, не в силах выйти за пределы своих владений. Черное пятно застыло где-то на кромке поля, прячась от меня за деревом. Мне показалось, что Ырка машет мне рукой.

Я продолжала смотреть на него, стоя на вершине лесного пригорка. Существо не имело права покинуть своих владений днем. И все равно меня сковывал страх: а ну как прогадала? Эта нечисть могла оказаться кем-то или чем-то другим.

И сейчас она кинется за мной следом, готовая замучить, сожрать. Ырка уже давно начал бы меня звать. Может, еще силенок мало, ждет вечера? Я поежилась.

Краем глаза я увидела черное пятно по правую руку от меня. До этого оно стояло где-то за деревом, как Ырка, не шевелясь. Я заметила его лишь потому, что ветер раскачивал листву, и даже стволы древних сосен едва заметно склонялись. А черное пятно не шевелилось, прячась за деревом.

Я не решалась отвести взгляд от Ырки, но попыталась встать так, чтобы следить и за тем, и за другим. Оно каким-то образом поняло, что его заметили. Ко мне метнулась смазанная черная тень.

Глава 11

Хорошо, что у меня не было времени отреагировать. Я слишком сосредоточилась на Ырке, который мог все же прорваться во владения лешего. И когда тень налетела на меня, едва не сбив с ног, я даже вякнуть не смогла, не то что показать когти. От страха из головы вылетели все заговоры и заклинания.

И хорошо, потому что в медвежьих объятиях меня сжал инквизитор. Альбинос. Его рубиновые глаза равнодушно скользнули по моему лицу. Мужчина резко отстранился.

– Вы либо очень плохая ведьма, – сказал он, – либо обыкновенная дура.

Я благоразумно промолчала. Ырка еще раз мелькнул на краю луга и скрылся в густой траве. Одна опасность миновала. Но инквизитор-то оставался здесь!

– Как можно без защиты пойти в Чащу? – спросил он.

В его ледяном тоне было ни капли эмоций. Я же говорю, все они становились примороженными истуканами у себя в ордене. А еще говорят, что нет монстра страшнее карги. Как же! Охотникам на чудовищ приходится многое перенимать от монстров, чтобы быстрее обнаруживать нечисть и лучше с ней справляться. Инквизитор должен стать хуже карги, чтобы ее победить. Опаснее. Безжалостнее. Хитрее.

И все равно ведьмам веками удавалось прятаться от Ордена. Получится и у меня, нужно лишь только постараться.

– Я хотела прогуляться, – проблеяла я. – Поискать тетушке цветочков…

– Дура, – резюмировал инквизитор. – Бегом в Злейск!

Я не знала, как сказать ему, что мой дом там, в глубине опасной Чащи, где никто в здравом уме не поселится. Пришлось кивнуть и безропотно пойти в указанном направлении.

За спиной зазвенела вытаскиваемая из ножен сталь. Инквизитор быстрыми шагами двигался к лугу. Вот дурак, в одиночку идти на Ырку! Нет никого свирепее этой нечисти. От него даже полынь не защитит, и магия не сработает. Только специальным ритуалом можно изгнать нечистивого выродка с полей.

Я прикусила губу, смотря вслед удаляющемуся в поле альбиносу. Убьют же его, как пить дать убьют! И это не мое дело.

Я развернулась и решительно зашагала в лес. Мне, ведьме, смерть члена ордена только на руку. Сам дурак, раз один в поле полез. Даже днем Ырка мог заговорить жертву, загипнотизировать. Я обернулась. Инквизитор застыл у кромки леса. Он приложил ко лбу ладонь козырьком, высматривая темное пятно или шуршащую в зарослях фигуру.

Плюнув на все свои принципы и ведьминскую осторожность, я скрестила пальцы в защитном знаке и направила их на инквизитора. Этот идиот же и не подумает просить сил и благословения у богов, а уж тем более Троицы.

– Деде, – прошептала я. – Прадеде. Пращур.

На спине инквизитора появилась тонкая паутинка моего проклятия. Что поделать, благословение карги всегда слабое и легко разрушаемое. Я больше не была светлой ведьмой. Теперь мне под силу только проклинать. Однако, как говорила моя матушка, было бы желание, а уж умение приложится.

Проклятие, что я наложила, призывало предков человека в свидетели. На короткое время они возвращались с того света, чтобы посмотреть на потомка. Вреда оно никакого не наносило, разве что могло эмоционально повлиять на знающего человека.

А вот Ырка боялся духов предков. Им всегда становился самоубийца, слабый человек, опозоривший род. Ырка забывал, кто его семья, поэтому боялся любых духов предков. Поэтому лучшим заговором от него был простенький “Чур” и просьба трем родственникам присмотреть за тобой.

Так и вышло. Инквизитор вышел в поле, держа короткий меч наготове. Позади него появилась черная фигура, похожая на маленького ребенка. Инквизитор обернулся.

Ырка любил долго выслеживать своих жертв, поэтому мог идти за ними не один час, запутывая дорогу. Почувствовав на себе его взгляд в поле ночью, следовало ни в коем случае не оборачиваться, даже если знакомым голосом кто-то зовет, прочитать молитву или заговор для призыва предков, и нестись в сторону леса со всех ног. На опушку Ырку не пускал леший, если таковой имелся.

А вот если человек оборачивался, Ырка выпрыгивал к нему и гипнотизировал своими огромными глазами, которые светились, как гнилушки. Нечисть заговаривала путника, и как только жертва теряла бдительность, нападала. Ырка был сильнее любого человека: быстрый, верткий, не чувствующий боли.

Ему можно было отрубить голову и конечности, но это не уничтожало его. На смену одному Ырке всегда приходил новый, голоднее и злее предыдущего. Избавиться от него можно лишь одним способом: в полночь отыскать кости самоубийцы и провести над ними обряд очищения, после чего похоронить в другом месте.

Я с тревогой следила за тем, как инквизитор пытается ранить Ырку, а тот отскакивает. Судя по побледневшему лицу альбиноса, нечисть уже принялась заговаривать его.

У меня не хватило духу оставить человека биться в поле одного. Я посмотрела на мелькавшее в траве темное пятно и тихо произнесла:

– Хвате, а то Деде расскажу.

Нечисть будто споткнулась, но снова принялась скакать. Она прыгнула инквизитору на спину, где висело мое проклятье, и тут же испуганно отпрянула.

Ырка замер в густой траве всего лишь на пару мгновений, но мне довольно было и этого. Я сосредоточила на нем свой ведьминский взгляд и снова прочитала проклятье.

– Деде. Прадеде. Пращур.

Нечисть тоскливо взвыла и ринулась прочь. Инквизитор бросился за ней. Пока он не понял, что произошло, я понеслась дальше по тропинке, мечтая скрыться с места преступления как можно скорее.

Додумалась же, на инквизитора заговоры набрасывать! Он спасибо не скажет, сразу схватит за волосы и утянет на костер.

Я бежала все дальше и дальше, карабкаясь на пригорок, пока наконец не оказалась далеко от простирающегося внизу луга.

Где-то там бродил беловолосый инквизитор с рубиновыми глазами. Еще дальше скрывался Ырка, которому я нанесла смертельную обиду.

Я перевела дух и пошла дальше в лес. Словно мне мало оказалось приключений, где-то сбоку снова метнулась черная тень. Я испуганно прижалась к ближайшей сосне, всматриваясь в гущу валежника, но ничего не увидела.

Мне показалось, что где-то за деревьями мелькнул черный плащ. Мелькнул и пропал, словно в воздухе растворился.

Перепуганная и уставшая, я побежала домой, надеясь попасть в избушку еще до наступления темноты. День был долгим и невероятно тяжелым. Пора бы уже снять с себя маску наивной девчушки немного побыть наедине с собой.

Глава 12

В доме меня ждал лишь холод и темнота. Я сбросила с плеча котомку и устало сползла по стене на пол. Однако у меня не было времени прохлаждаться.

Под потолком висели связки трав и цветов, украшая мое жилище. Однако у них была и другая роль. Все это рано или поздно становилось сердцем эликсира или зелья, не говоря уже о простеньких сборах, усиленных магией и обычных. Я выложила нераспроданный товар, покопалась у себя за печкой, выбирая, что пойдет на нехитрый ужин.

Сегодня намечался целый пир: нашлась банка нетронутых солений от сердобольной старушки, которая приметила, что травница покупает лишь зерно да самое дешевое мясо из старых охотничьих запасов.

Я с удовольствие посмотрела на свету овощи, плавающие в рассоле. Все крепкие, яркие, никакой мути. Прямо картинка! Живот заурчал, напоминая, что последние дни ему перепадает самый минимум еды.

Однако приготовление пищи было делом не самым легким. Во-первых, нужно было натаскать водицы. По зиме я не заметила колодца, погребенного снегом в низине. Сейчас он спасал меня от ежедневных многочасовых прогулок до речушки. Во-вторых, нужно было растопить печь и аккуратно засунуть котелок с кашей в нужное время в нужное место, чтобы не перетомилась и хорошо сварилась.

Я проделала всю необходимую работу и с удовольствием поужинала при свете лучин, закусывая простенькую кашу огурчиками.

Все хорошее когда-нибудь заканчивалось. Вот и мне, после нехитрого ужина и пары минут отдыха, пришлось браться за работу. Несколько связок были сняты с веревки и отправлены на стол. Рядом появилась мальвазия, купленная у торговца, и парочка других алхимических компонентов.

Не все из них одобрялись инквизицией. Однако ведьмы умели превращать даже простенький уголь в лекарство, что уж говорить об алхимических реактивах.

Я напомнила себе, что больше никак не отношусь к светлым. Я – карга. Специалистка по проклятиям, ядам и вмешательствам в человеческую судьбу. Ожившая детская страшилка. Монстр из-под кровати. А все из-за девичьей глупости. Если бы я не ошиблась, не было бы этой ужасной зимовки в Чаще, не было бы Злейска и беготни от инквизиции. Сделанного не воротишь, прошлого не перепишешь.

– Вот и я, – прорычали за дверью.

Я и ухом не повела, продолжила отбирать хорошие листочки, хорошо сохранившиеся и напитанные силой.

– Пусти меня! – потребовал голос.

Но это мы уже проходили. Я ненавидела зверя за все, что он со мной сделал. И ему было хорошо известно, что его не ждут.

– Хватит дуться, – рыкнул он. – Просто впусти меня, и мы поговорим.

Я выглянула сквозь щели в ставнях. Сегодня наступило полнолуние. Только в такие дни проклятие на звере ослабевало, и он мог подобраться ко мне так близко. Все остальное время он был вынужден скрываться среди теней, следовать за мной по Чаще, не в силах приблизиться.

– Ты не можешь вечно от меня прятаться, – заметил зверь. – Однажды ты окажешься одна, без стен и заклятий. И тогда я приду.