Текст книги "Год перестройки (ЛП)"

Автор книги: Кейдж Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Он водрузил тыкву на столешницу в полуметре от Райана. Тот отступил, чтобы сравнить.

– Ну, она тоже ничего, но ты посмотри на мою – офигенная же. – И с этими словами он опять закопался в мякоть.

– И что ты из нее сделаешь?

– В смысле?

– В смысле, что именно собираешься вырезать?

– Лицо. – Райан изобразил капитана Очевидность. – А ты думал, почему резные тыквы называют Джеками-фонарями? Потому что получается лицо.

– Мне нравилось придумывать что-то свое, – возразил Джон. – Помню, на один из Хеллоуинов я сделал фонарь в виде кошек, смотрящих на полную луну.

– Ты-то можешь, – глянул на него Райан. – Но лично я буду вырезать лицо, и надеюсь, что оно получится с нужным количеством бровей и ни один зуб не выпадет в процессе.

– А из этой тыквы? – Джон по-хозяйски похлопал ту, что только что принес.

– Тоже лицо. В моем случае у удачных тыкв получаются клевые лица, а у неудачных – стремные

– Но не выставлять же на порог две одинаковых. Может, я… Наверное, мне стоит что-нибудь придумать с этой, чтобы у нас были разные?

– Как хочешь. – Райан с усилием выдернул склизкие волокна со дна своей тыквы.

Джон оглядел ту, что досталась ему. Высокая и круглая – для такой, пожалуй, подойдут летучие мыши. У него остался один эскиз, который так никуда и не пригодился, с летучими мышами, висящими над входом в пещеру и парящими на фоне луны. Как кошки, только лучше.

Уже прикидывая в голове детали, Джон достал еще одну миску. Сначала надо выскоблить тыкву, а за это время он как раз успеет все продумать.

Джон потерял счет времени, возясь с толстой оранжевой кожурой. Резать по ней было куда проще, чем по дереву, но приходилось все время следить за силой нажима. Крыло последней мыши он сделал пошире, чтобы оно накладывалось на край луны, закрепляя парящую фигурку. Если обрезать слишком много, она просто отвалится. Стоило бы, конечно, вычистить тыкву изнутри получше, однако ему слишком не терпелось заняться самой резьбой.

Но тут Джон невольно вздрогнул, когда что-то скользкое и холодное коснулось шеи сзади и потекло вниз за воротник рубашки. Вскрикнув, он отскочил и нащупал на затылке нечто, оказавшееся тыквенной мякотью. Райан наблюдал за ним с безопасного расстояния.

– Какого хрена? Это еще за что?

– Это расплата, мужик. Сам посмотри: вот твоя тыква, а вот моя. Мне показалось, что немного слизи за воротник нас уравняет.

Джон посмотрел. Ну-у, да. На его тыкве красовалась стайка летучих мышей с узкими прорезями глаз и когтистыми крыльями: две парили на фоне луны, а остальные свисали со сталактитов. А у тыквы Райана был… нос, пара глаз, клыки и… это что, бровь? Одна во весь лоб? Джон невольно прыснул:

– Э-э, симпатично.

– Ага-ага.

– По-хеллоуински так.

– Да что ты?..

– Думаю, тыквенных внутренностей недостаточно, чтобы сравнять счет.

– Думаешь? – рассмеялся Райан.

Миска Джона с очистками все еще стояла рядом. Он преграждал Райану дорогу к двери. И пока говорил, пальцы сами потянулись к оранжевой мякоти.

– А если серьезно, надо бы оставить семечки. Запечем их потом или еще что.

– Кроме тех, что в твоих волосах.

– И тех, что в твоих!

Ну правда, ему и делать почти ничего не пришлось – один широкий шаг, и пригоршня склизких очистков с приятным хлюпаньем шлепнулась на голову Райана. Тот удивленно моргнул и смахнул семечко с носа.

– Ты же понимаешь, что это война?

– Только тыквы не трогай, они мирные жители!

Оказалось, что из двух тыкв набралось достаточно осклизлой мякоти, чтобы толстым слоем покрыть двух мужчин, все кухонные поверхности и половину пола. Джон уже пригвоздил Райана к доскам и занес над ним руку, с которой свисали последние оранжевые волокна, когда тот запросил пощады. Джон так хохотал, что с трудом поднялся.

– Боже, какая гадость, – сказал он, выковыривая семечко из уха.

– Зато весело, – возразил Райан, с улыбкой растянувшись на полу. – Мы с братьями каждый год после вырезания Джеков-фонарей устраивали битвы очистками. Почему еще, кстати, и важно выбрать себе самую большую тыкву – больше боеприпасов.

– У вас была святая мама.

– Она заставляла нас отмывать после себя кухню.

– А одежду?

– У нас была святая мама. – Райан рассмеялся и сел. – Твоя тыква просто офигенная. Ей, наверное, стыдно лежать у всех на виду рядом с моей.

– Мне нравится твоя. Такая хеллоуинская классика. – Джон встал и оттянул двумя пальцами вымазанную в слизи рубашку. – Надо помыться и переодеться, пока дети не начали ходить по домам.

– Погоди! – Райан протянул руку, чтобы Джон помог ему подняться. – Я первый в душ. Долго не буду, обещаю.

Джон сжал теплую липкую ладонь и поднял его на ноги. Они практически уперлись друг другу в грудь, и от обоих пахло тыквой и потом. Райан пошатнулся, и Джон поддержал его за локоть.

«Надеюсь, он из-за меня не слишком нагрузил ногу».

Он посмотрел на темную челку Райана, упавшую на зеленые глаза, и пальцы сами потянулись вытащить из нее тыквенные семечки.

– А если я пообещаю, что быстро обернусь? – спросил он внезапно осипшим голосом.

– Не верю. Ты у нас не из тех, кто любит по-быстренькому… – ответил Райан и тут же запнулся. – Так, я не в том смысле. Ты под душем торчишь дольше всех, кого я знаю. А насчет… насчет остального я понятия не имею.

Джон выпустил руку Райана, словно обжегшись, потому что и эти слова, и то, как близко они стояли – все напомнило, как давно у него не было хоть какого-то подобия секса. Слишком давно, если он возбуждается от возни на полу с парнем. С парнем! Черт, пора в душ. Пора-пора.

– Ладно, иди первым, – сказал он. – А я пока начну уборку. Но учти, за тебя ничего отмывать не буду.

– Хорошо, мамочка.

Райан вышел из кухни, прихрамывая чуть больше обычного, и начал подниматься по лестнице. Судя по доносящимся шагам, он не задержался в своей комнате и прошел сразу в ванную. А значит, выйдет оттуда весь распаренный и с одним полотенцем на бедрах, как он иногда делал. Джон знал, как при этом будут выглядеть грудь и руки Райана: крепкие мышцы с редкими завитками темных волос, округлые бицепсы и жилистые предплечья, плоский подтянутый живот. Он энергично потряс головой, прогоняя возникший перед глазами образ полуголого мужчины в своем доме.

Господи, ему пора куда-нибудь выбраться. Правда, не сегодня. Сегодня у двери уже ждала ваза с конфетами, и надо еще отыскать свечи для тыкв. Кажется, в шкафчике над плитой лежала парочка чайных.

Он нашел свечки и достал зажигалку. Выскобленные тыквы были уже не такими тяжелыми. Свою он поставил у двери, а тыкву Райана на верхней ступеньке крыльца, где ее заметят первой. Не такая уж она и плохая, если честно. Даже милая с этим лихим оскалом.

Джон надежно укрепил и зажег свечки внутри каждой тыквы. На улице уже темнело, скоро пойдут просить конфеты малыши. В прыгающем пламени свечей желтая краска крыльца уютно поблескивала. Джон спустился к дорожке и, развернувшись, склонил голову набок, чтобы осмотреть получившуюся композицию.

Крыльцо выглядело очень по-хеллоуински. Он пригляделся… да, с фонаря и правда свисала резиновая летучая мышь, а над звонком покачивался самодельный паук из тонких ершиков для мытья трубок и пробирок. Джон невольно расплылся в улыбке. Когда он был ребенком, в домах с классными тыквами всегда ждал хороший улов конфет. Он надеялся, что сегодня приготовил достаточно.

Дверь открылась, и на крыльцо, прихрамывая, вышел Райан в чистой футболке, джинсах и босиком. Его вымытые волосы еще не успели подсохнуть. Спустившись вниз, он встал рядом с Джоном и тоже оглядел тыквы.

– Так, вот теперь мне реально стыдно.

– Ты что. – Джон шагнул ближе. От Райана пахло мылом и лимонным шампунем. По крайней мере, ему так показалось за стойким «ароматом» своего тыквенного одеколона. – Здорово получилось. По-домашнему.

– Люблю Хеллоуин. Наверное, в душе я все еще ребенок.

Джон тронул пальцем мускулистое предплечье.

– Немаленький такой ребенок.

– Ты еще больше. Я уже давно не проигрывал в боях на тыквенных ошметках.

В сгущающихся сумерках глаза Райана будто выцвели. Секунду Джон просто стоял и дышал, вбирая запах свечей, сухих листьев и лимонного шампуня. Внутри что-то шевельнулось, что-то в нем изменялось, но он не понимал, что именно. А потом Райан рассмеялся и начал подниматься к двери.

– Иди мойся. Я открою, если позвонят, а пока продолжу уборку на кухне. Хотя ты не очень-то много успел сделать, как я погляжу. Учти, за тебя ничего отмывать не буду.

Остроумный ответ так и не придумался. Джон вошел в дом следом за Райаном и отправился наверх, перепрыгивая через ступеньки. Ему надо в душ. Надо смыть с волос подсыхающую тыквенную слизь. Надо, чтобы по плечам била теплая вода. И, возможно, надо поработать рукой, прикрыв глаза под шумными струями. Потому что в доме, который они с Райаном тут вместе обустраивали, не находилось готовой идти в постель женщины, а его тело в данный момент остро ощущало эту нехватку.

Субботним ноябрьским вечером в «Медной кружке» было людно. Райан пробежался глазами по залу. Его бокал с пивом опять оказался наполовину пуст, хотя ведь вот буквально секунду назад еще стоял полный. Сидящий напротив Джон отпил из своего бокала и слизнул пену с губ. Райан моргнул и отвел взгляд.

«Хватит смотреть на облизывающего губы мужика».

Что-то снедало Райана изнутри, какой-то непонятный зуд. Он втянулся в учебу, и после промежуточных зачетов нагрузка уже стала вполне терпимой. Жилище Джона все больше превращалось в родную берлогу, и, переступая порог, он чувствовал, что возвращается домой. И что же его так гложет сейчас – непонятно. Может, организму не хватает адреналина от борьбы с огнем? Естественно, просиживать задницу в кабинете, разглядывая образцы, – это вам не в полной выкладке идти навстречу дыму.

Он обнаружил, что не так уж и скучает по приятелям из пожарной части. Только не с Джоном. Да, Райан вновь начал обмениваться письмами с парочкой ребят и радовался, что они не потеряли друг друга окончательно, но ни с одним из них ему не было так же легко, как с мужчиной, который сейчас сидел напротив. Его жизнь теперь сильно отличалась от жизни парней из бригады, и все их беседы по электронной почте не затрагивали серьезных тем. С Джоном он мог шутить про оленя, из-за которого образовался затор на бульваре, или обсуждать вопрос этичности использования эмбрионов в исследованиях. А мог просто сидеть молча, как вот сегодня, и не чувствовать себя неловко.

Хотя нет, сегодня неловкость все же присутствовала. В последнее время его иногда словно распирало изнутри. Или он просыпался ночью от каких-то совершенно безумных снов с таким крепким стояком, что аж больно, и не мог вспомнить, что за девушка ему приснилась. Так что этим вечером он решил, что пора уже снять кого-то на ночь. В конце концов, прошло больше года.

Сказал бы кто такую херь про Райана Уорда, плейбоя пожарной части Сан-Диего, и ему бы в ответ покрутили пальцем у виска.

Рядом с частью никогда не переводились искательницы приключений. Райан не был главным местным Казановой, но под настроение уж точно брал то, что само шло в руки. Не так часто, как бывший сосед Джейсон, но достаточно. Некоторые девушки даже возвращались за добавкой, и тогда они продолжали видеться еще неделю или месяц – вплоть до того, как Райан чуял, что та уже начинает строить какие-то планы на его счет. После чего тут же давал девушке от ворот поворот и пускался на поиски новой. Прежний Райан трахался, но не заводил отношений.

Так что он не имел права жаловаться, когда Марла – «выбор редакции» того месяца, – взглянув на его перебинтованный труп на больничной койке, сказала, что спасибо, не надо. Ему и самому в любом случае не хотелось, чтобы она была рядом. Вначале из-за боли. Потом у него все силы уходили на лечение и реабилитацию. Тогда времени не оставалось ни на кого, даже на семью. А потом эти шрамы…

Вспомнив тот случай, Райан тут же покраснел и сделал глубокий глоток, чтобы не выдать себя. Мимо как раз проходила официантка, так что он поймал ее за локоть и попросил повторить пиво. Она ответила дежурной улыбкой, но новый бокал вскоре появился на столике, и Райан оставил ей щедрые чаевые.

Он снова глотнул пива, стараясь на этот раз пить помедленней.

Когда Райан подлечился, он попробовал найти себе кого-нибудь. Хотелось убедиться, что все… работает, как надо. Но оказалось, что девчонка, с которой он познакомился, придавала слишком большое значение «обложке», чтобы он смог довести дело до конца. Всему есть свой предел, и даже у него… Он закрыл глаза. «Забудь об этом. Не вспоминай». Все-таки первым встал и ушел тогда именно Райан, а не она. Он утешил себя этой мыслью.

– Все хорошо? – спросил Джон.

– Да, нормально.

Райан открыл глаза и снова осмотрелся. Он искал девушку постарше. Постарше, но красивую, естественно. Кого-то, кто не будет против приятно провести с ним вечер, но и не станет после этого строить планы о совместном будущем. И достаточно умную, чтобы не зацикливаться только на внешности.

«Ага, и добавь сюда еще богатую, со своим Феррари и готовую заплатить за твою учебу в меде. Тебе же много не надо, да?»

Он помотал головой. Хватит загоняться. Ему просто хотелось перепихнуться, и все.

– А вот скажи-ка, – спросил он Джона, – кто здесь из женщин, по-твоему, прямо огонь?

Джон этого вопроса, кажется, не ожидал. Райан вдруг понял, что тема секса в их разговорах обо всем на свете всплывала редко. Он и сам толком не знал почему, но все, что касалось постели, они почти не обсуждали. Тем не менее Джон не стал отнекиваться и осмотрелся, а потом незаметно показал пальцем.

– Вон та, в красном платье.

– Она-то? – Райан пригляделся. – Господи, да ты ей в отцы годишься. У нее бармен должен два раза возраст проверять, для верности.

– Ты же спрашивал про «прямо огонь», а не про ту, с которой я бы познакомился, – спокойно возразил Джон. – У меня все-таки есть глаза, а у нее… эм-м…

– Сиськи.

– О да.

– Тогда с кем бы ты познакомился, если бы хотел?

Джон пригляделся внимательней.

– Может, с той блондинкой в голубой блузке. Она выглядит симпатичной и с мозгами. Или ты имел в виду чисто на одну ночь?

Райан поморщился и чуть не хлопнул себя по лбу от досады. Вот поэтому он и не говорил с Джоном о сексе. Слишком уж… важное значение придавалось ему отчего-то.

– Да, чтобы разок перепихнуться.

– М-м, сложно сказать, пойдет ли на это она. – Джон наморщил лоб. – Вон там три женщины за столиком в углу. Все достаточно симпатичные, подходящего возраста, немного пьяные и подзуживают друг друга. Возможно, какая-то из них согласится.

Райан посмотрел в их сторону. Ему уже сто лет не приходилось делать первый шаг. Когда ты в униформе пожарного и не совсем уж увалень, девушки подходят сами. Эти трое вроде были ничего. Две темненьких и одна блондинка, явно крашеная. Они пили коктейли и громковато смеялись. И разглядывали мужчин у барной стойки.

– Зоркий у тебя глаз. Так что, попробуешь?

Джон покраснел.

– Это не мое. Я вообще мало с кем встречался, и мне сперва хочется хорошо узнать женщину, прежде чем вести ее в постель.

Райан опрокинул в себя остатки пива и поднялся, оставив трость под столом.

– Тогда пожелай мне удачи.

Джон сделал удивленное лицо, но ничего не сказал.

Райан направился к трем девушкам, стараясь шагать как можно ровнее. Пиво в этом совершенно не помогало, но он замаскировал прихрамывание под попытку обойти официантку. Девушки все еще улыбались, когда он подошел к их столику.

– Дамы, я не мог не заметить, как вы смеетесь, – сказал он с самой обаятельной из своих улыбок. – Неужели мы, мужчины, настолько забавны, или у вас просто очень хорошее настроение?

Его оглядели с головы до ног, явно прицениваясь, а потом блондинка подвинулась и постучала длинным накрашенным ногтем по спинке единственного свободного стула.

– А ты присаживайся и узнаешь, – сказала она. – Я Ронда.

– Райан.

Он выдвинул стул и осторожно сел. Пока полет нормальный. Женщины развернулись к нему, и он начал тонкую игру флирта и ответных намеков.

Полчаса спустя у него были записаны номера всех троих, хотя одна из брюнеток уже успела уйти танцевать с менеджером по продажам из Дулута. Оставшиеся девушки умело делали вид, что их страшно интересуют похождения Райана – пожарного в отставке и будущего доктора. Он не тешил себя иллюзиями: их внимание удерживали именно две топовые, с романтическо-матримониальной точки зрения, профессии. Райан купил всем еще по коктейлю, хотя сам продолжал цедить пиво. Он надеялся, что, если девушки вскоре засобираются на выход, бармен конфискует у них ключи от машины.

Блондинка Ронда оказалась самой умной из троих и явно верховодила в компании. Невысокая брюнетка периодически поглядывала на нее, ища одобрения. Райан и Ронда уже какое-то время ходили вокруг да около идеи переместиться «куда-нибудь еще». Оба знали, что под этим потенциально предлагалось.

Райан глянул на столик Джона. До сих пор тот в одиночестве потягивал пиво и слушал акустическую гитару, но сейчас к нему подошла та самая блондинка в голубой блузке. Она стояла и о чем-то болтала с Джоном, опираясь рукой на стул Райана.

Вблизи девушка оказалась симпатичней, чем он думал. На ее маленьком прямом носу сидели очки в тонкой металлической оправе, она поправила их одним пальцем и что-то сказала. Джон рассмеялся в ответ.

У Джона был отличный смех. Глубокий, раскатистый и ни капли не притворный, сразу чувствовалось. Не то что деланные хихиканья, которые выдавали в ответ на малейший намек на шутку девушки за столиком с Райаном. Они прямо из кожи вон лезли… И внезапно Райан почувствовал, что устал от всех этих маневров и притворства.

Он резко встал.

– Так, дамы, с вами здорово, но, кажется, я все-таки перебрал пива, и мне надо бы вернуться к другу, пока он не уехал и не бросил меня тут без машины. А вам отличного вечера и, может, как-нибудь еще увидимся.

– Мой номер у тебя есть, – напомнила Ронда, кружа ногтем по его ладони. – Если захочешь, звони. – И она облизнула пухлую нижнюю губу.

Райан проследил за влажным кончиком языка. Ронда была красивая. И фигуристая. Он сам не до конца понимал, с чего вдруг уходит от всего этого. Черт его знает почему, но ночь в собственной постели с флаконом детского масла манила больше, чем настоящая живая женщина под одним с тобой одеялом.

Он вновь услышал смех Джона, и этот звук как будто притягивал его через весь зал.

– Может, позвоню, когда буду потрезвее.

Обратно к своему столику он шел уже не так ровно и дважды опирался о спинки стульев. А когда обернулся, обе девушки глядели на него с сомнением. Наверное, гадали, хромой он или просто слишком пьяный.

А вот Джон, подняв голову, смотрел в глаза.

– Ты как? Уходишь, остаешься?

– Я бы не отказался, чтоб ты захватил меня с собой, – ответил Райан и вдруг понял, что это он может оказаться тут третьим лишним. – Если, конечно, не собираешься посидеть еще. Я всегда могу взять такси.

– Нет, все нормально. Мы с Мэри просто болтаем, пока она ждет мужа.

Замужняя. Райан сморгнул. Стало легче – никому из них сегодня не обломится, и так будет честнее, как ему подумалось.

– Ваш муж – счастливчик, – галантно сказал он девушке.

Она этого, кажется, не ожидала, но ответила: «Спасибо».

Джон выудил из-под стола трость и, вставая, передал ее Райану.

– Держи, тебе она может пригодиться. Пиво плохой помощник, когда надо идти прямо.

Райан взял трость и почувствовал, как его внезапно накрыло волной сентиментальности.

– Ты хороший друг, Джон. А я, похоже, немного пьян.

Джон ответил ему странной улыбкой.

– Совсем чуть-чуть. Пошли. Пора домой.

Прохладный воздух на улице заставил Райана слегка протрезветь. Он покрепче сжал в руке трость и проследовал за Джоном к машине.

– Я бы мог снять одну из тех женщин, – с нажимом сказал он. – Просто не хотелось.

– Ага.

Джон открыл дверь пикапа и помог Райану забраться внутрь. Закружилась голова. Теплая ладонь Джона надежно держала под локоть. Он сдвинул ноги Райана вглубь кабины, захлопнул дверь и обошел машину.

Райан ждал, пока в поле зрения не появится лицо Джона. И, когда тот уселся рядом, вздохнул:

– Блин, ну что за херня со мной? Почему я понятия не имею, чего хочу, какого хрена?

– Не волнуйся. – В темноте машины голос Джона казался бархатным. – Ты заснешь до того, как определишься, а когда проснешься, тебе будет хотеться только аспирина.

Райан откинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза.

– Умный ты все-таки мужик, Джон.

– Ага, – гулко донеслось в ответ. – Я хренов гений.

========== Глава шестая ==========

После приезда в Лос-Анджелес в ноябре Джону показалось, будто время пошло вспять.

Тут была теплынь, светило солнце, а трава и деревья стояли еще зеленые. Там, где пока не успели высохнуть и побуреть. Прошлой ночью в отеле он почти не спал, гадая, как его здесь примут.

Вот сейчас и узнаем.

Карлайлы жили в очень хорошем доме. В этом районе каждой уважающей себя семье явно полагалось иметь во дворе бассейн, а описывающая полукруг подъездная дорожка считалась нормой.

Джон припарковался на улице и поднялся по белым ступенькам ко входной двери.

Он подавил желание пригладить в очередной раз волосы, прежде чем нажать на звонок. С той стороны раздались первые ноты канона Пахельбеля. Ну естественно, чего же еще?

А потом дверь открылась, и перед ним появилась Тори. Она застыла всего на мгновение, – но у него внутри все уже успело упасть, – а потом с криком «Папочка!» крепко обхватила его за пояс.

– Ну здравствуй, цыпленок, – сказал он, обняв ее в ответ. – Я по тебе соскучился. Мама с Марком дома?

– Марк у себя в комнате, а мама, кажется, на заднем дворе с чистильщиком бассейна.

«Так, только не представляй это в красках. Воображение, уймись!»

– Думаешь, ничего, если я войду?

– Конечно! – Она распахнула дверь. – А ты почему приехал? На сколько останешься?

– На несколько дней, и я здесь повидать вас. Давай найдем маму, чтобы она дала добро, а потом ты соберешь нужные вещи, и мы уедем на выходные и где-нибудь повеселимся, идет?

Ну да, рассказывать все Тори до того, как Синтия даст разрешение, нечестно, но он уже устал от подковерных интриг бывшей жены и, так или иначе, проведет время с детьми.

– И Марк с нами? – спросила Тори.

– Конечно. – Он потрепал ее за подбородок. – И не делай такое лицо, Маркус твой брат.

– Вот именно. – Она расплылась в улыбке. – Во двор можно выйти через этот коридор. А я пойду скажу Марку. – И она побежала к лестнице. – Эй, чмошник!

Джон вздохнул. Господи, как же он по ним соскучился.

Он прошел в указанном направлении и очутился у открытых дверей террасы. Синтия стояла на кафельном бортике бассейна рядом с худощавым загорелым парнишкой в белой футболке и черных штанах. Выглядело все, конечно, вполне невинно. Она говорила что-то насчет листьев в фильтре. Джон прислонился к косяку и ждал, пока его заметят.

Синтия выглядела моложе, чем год назад, когда они виделись в последний раз. Загорелая, подтянутая, чуть округлившаяся. Светлые волосы, подстриженные под каре, блестели на солнце. Она двигалась с уверенностью, энергично жестикулируя. Калифорния ей явно подошла. Или, может, не Калифорния, а брак с другим мужчиной.

В конце концов, Синтия закончила, попрощалась с чистильщиком, развернулась в сторону дома и застыла.

– Джон.

– Здравствуй, Синтия.

– Что ты здесь делаешь? Кто тебя впустил? – Она огляделась, словно ожидала увидеть вооруженную штурмовую группу. Джон прикусил губу.

– Я позвонил в дверь. Тори мне открыла. Она выросла еще на пару сантиметров.

Синтия вздохнула.

– Что тебе нужно, Джон?

– Хочу повидать детей. Моих детей.

– Ты выбрал не лучшее время. У них есть планы на сегодня.

– Пусть перенесут. – Джон почувствовал злость и не стал ее особо скрывать. – Син, я с трудом нашел деньги на те два билета, которые ты прибрала и уже дважды обменяла. А если ты не даешь детям приехать ко мне, значит, я приеду к ним сам.

– В смысле «не даешь»? – раздалось позади. Голос Марка дал петуха, его теперь уже баритон сорвался на дискант. – Мам?

Джон обернулся. Черт! Он же обещал, что никогда не станет плохо говорить о Синтии при детях.

– Привет, сынок. Дело наверняка просто в нестыковках с расписанием. Но у меня сейчас не такой строгий график, так что я решил, что возьму отгул и приеду к вам на выходные.

Он развернулся обратно к Синтии и обнажил зубы в подобии улыбки.

– У меня забронирован номер в отеле на пару ночей. Возьму детей, пусть они покажут мне свой новый город, а к вечеру понедельника мы вернемся.

– Э-э… – Она посмотрела куда-то ему за плечо. – Не знаю, захотят ли они пропустить премьеру фильма. И прогулку на лошадях в воскресенье.

– В другой раз покатаемся, – заявила Тори из-за спины Марка. – Я хочу побыть с папой.

Умница дочка.

– Маркус? – не унималась Синди. – Насколько я помню, ты собирался поиграть в лазертаг с ребятами из бейсбольной команды.

Марк неловко дернул плечом.

– Ничего страшного. Папа же специально прилетел, и скоро День благодарения. Я, в принципе, не против погулять с ним в эти выходные.

Джона бы расстроил этот не слишком довольный ответ, если бы не замеченный туго набитый рюкзак у ног сына. Уже собрался, значит. Он постарался не улыбаться слишком широко.

– Ну вот и решили. Десять минут на сборы, а потом выдвигаемся. Ваш лимузин ждет.

– Что, настоящий лимузин? – спросила Тори, вытянув шею в сторону входной двери.

Да, они и правда теперь вращаются в совсем другом обществе.

– Нет, малыш, прости. Просто скучная арендованная машина. Но зато в комплекте с ней идет водитель, который отвезет, куда скажешь. Считай, что почти лимузин.

– Ну пааап! – был ему ответом страдальческий вздох. Джон улыбнулся.

– У тебя осталось всего девять минут на сборы, цыпленок.

– Девять минут! – пораженно взвизгнула она. – Пап, я же не могу так быстро все собрать.

– А ты попробуй.

Тори умчалась наверх, и он услышал ее топот на втором этаже. Марк глянул на Джона из-под длинной челки, и его губы дрогнули в первом намеке на улыбку.

– Спорим, она и за полчаса не соберется?

– Идет. – Джон вытянул руку и пожал длинные пальцы сына. Его ждут отличные выходные!

Когда автобус-экспресс из аэропорта остановился у дома, предрассветное небо только-только начинало розоветь. Бросив сумку на асфальт, Джон постоял, чтобы осмотреться и потянуться. Ночной перелет не щадил людей его роста, особенно если в самолете не было свободных мест. Он решил, что на работе первым делом обойдет кампус. Проверит, как шло мульчирование почвы, которым вчера занималась бригада, и разомнется.

В Лос-Анджелесе, как оказалось, пешком не ходили в принципе. Дети посмотрели на него как на умалишенного, когда он предложил пройтись. Слава тебе господи, что в арендованных машинах стоят навигаторы.

Он разрешил Марку и Тори самим выбрать, чем заняться. Не все прошло гладко: все-таки двенадцатилетняя девчонка и парень, которому почти пятнадцать, будут спорить даже о том, какой сегодня день недели, что уж говорить о планах на выходные. Но ничего, они справились.

Когда Тори начала упрашивать его пойти в магазин, он все разрулил, закинув Марка на ту вечеринку бейсбольной команды с лазертагом, которую устраивали по случаю конца сезона. Так Марк успел побыть с друзьями, пока сам Джон прохлаждался в торговом центре, наблюдая, как Тори примеряет одну вещь за другой.

Тори. Боже, она росла прямо на глазах. И уже носила лифчики! Которые, оказывается, теперь можно и не особенно-то прятать под одеждой, потому что когда Джон проверил новую майку на предмет торчащих бретелек, она только закатила глаза.

Сперва он пытался комментировать ее выбор, но быстро бросил это гиблое дело. Женщина, которая тоже ждала свою дочь у примерочных, успела посоветовать: «Если одежда чересчур обтягивающая или вырез слишком большой, говорите, что ее такое немного полнит или что это не ее цвет. Но используйте свое вето с умом».

Когда Джон в третий раз промямлил «это не твой цвет», Тори чуть не лопнула со смеху. Но они все же нашли несколько вещей, которые понравились обоим, и обошлось без категоричных родительских запретов.

А позже, после похода в кино, Джон наградил Марка, позволив ему немного порулить арендованной машиной по громадной темной парковке торгового центра. Конечно, они нарушали правила, но там Марк ни во что бы не врезался, и парню все-таки уже почти пятнадцать.

Это была идея Райана. Перед поездкой Джон понял, что не представляет, куда вести детей в Лос-Анджелесе, и взмолился о помощи. И вместе со списком интересных мест Райан предложил пустить Марка за руль. Оказывается, самому Райану старший брат дал поводить еще в двенадцать лет, когда тот резко прибавил в росте. Вызванные этим восторг и обожание, по его словам, выветрились лишь спустя годы. Прием сработал и на Марке, пацан впервые за все выходные сел прямо и ловил каждое слово.

Дети показали Джону их город, и они прошлись по некоторым туристическим местам. Марк и Тори с таким удовольствием поправляли его ошибки, что он специально для них сделал еще пару-тройку. А некоторых вещей, вроде истории появления огромной надписи «HOLLYWOOD», раз уж на то пошло, и правда не знал.

Под конец выходных его финансы уже начали петь романсы, зато дистанция, которая наметилась между ним и детьми поначалу, исчезла. Оба обняли его на прощание, когда он высадил их у дома, а Марк сказал, что ему понравился врученный заранее подарок на день рождения.

Они превратились в лос-анджелесских подростков – одежда, речь, занятия, но все равно оставались его детьми. И оба собирались приехать в Йорк на Рождество. Синтия пообещала, и на этот раз Джон заставит ее сдержать слово. Выходные, конечно, прошли здорово, но ему хотелось видеть детей здесь. Смотреть, как они взбегают по этим ступенькам, оставляют эту желтую дверь нараспашку, и чтобы он потом мог грозно на них прикрикнуть.

На душе стало тепло. Джон поднял сумку и зашагал к крыльцу. Он вдруг понял, что дом ему нравится. Очень нравится. Раньше казалось, что Синтия продавила свое решение, заставив его найти жилье попросторней. Тогда он пошел и купил самый большой дом, который мог себе позволить, но за прошедший год успел и сам привязаться к этому месту.

Его ждали. На крыльце был включен свет, и где-то внутри горела лампа. В кухне, скорее всего. Джон посмотрел на часы. Ну да, полседьмого утра. Зевающий Райан как раз наливает себе первую чашку кофе.

За прошедшие месяцы у них легко устоялся определенный распорядок дня. Райан просыпался первым и уже крутился на кухне, когда ближе к семи туда вползал Джон. Кофе делался в старом термосе. Джон наливал себе кружку и ворчал, что Райан неправильно его заваривает. Просто потому что. На самом-то деле, фильтрованный кофе сложно приготовить не так. Райан к этому времени обычно уже сидел за столом и завтракал бананом и бейглом. Если у него в этот день ожидался тест, то перед ним, как правило, лежал учебник, подпертый салфетницей. Если тест по сложному предмету – между черных бровей пролегала складка, пока Райан сосредоточенно повторял. Но он всегда поднимал голову и улыбался, когда входил Джон.