Текст книги "Год перестройки (ЛП)"

Автор книги: Кейдж Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Сложно покончить с собой, а потом еще и закопать себя, – сухо отметил Джон.

– Да, что есть, то есть.

– А что-то из лаборатории не могло на нее так подействовать? – предположил Райан. – Может, что-то пролилось или перепутали препараты?

– Не думаю. Во-первых, я уже говорил, что у Элис все было четко. И вообще, у нас строго с техникой безопасности. Мы делаем посевы бактерий класса слабых патогенов.

– А теперь переведи на человеческий, – перебил Гордон.

Патрик недовольно развернулся.

– Мы выращиваем микроорганизмы, типа стрептококков, которые вызывают болезни, только не серьезные болезни, никакой Эболы и тому подобного. Но мы всегда надеваем халаты, маски и перчатки, когда надо что-то сделать. И в лабе строго запрещено есть и пить, так что сложно чем-то заразиться. К тому же, доктор Кросби разрабатывает антибиотик, там нет каких-то психоактивных веществ. – Он повернулся к Гордону. – То есть дури, если ты не понял.

Гордон стукнул его по плечу.

– Ты это, на меня-то не кивай.

– Детектив Карстэрс обнюхала буквально каждый сантиметр лаборатории, – продолжил Патрик. – Разве что сама не подхватила стрептококков. И ничего не нашла.

Джон вздохнул.

– Погибли две девушки. И меня убивает, что мы не знаем почему.

– Ну да, – сказал Гордон без тени грусти. – Стремно, конечно.

Ответный удар по плечу от Патрика был явно сильнее, потому что барабанщик скривился от боли с недоуменным «Ну что?».

– Нам пора уходить, – прервал их Калвин. – Там уже следующие наверняка ждут. Вам еще что-то нужно, мистер Барретт?

– Только номера телефонов для связи.

Райан с облегчением заметил, что Джон вроде перестал настороженно следить за ребятами.

– Пойдемте в лобби, там и запишете.

Пока все выходили в коридор, Марк шепотом спросил у Райана:

– Расскажешь, что это за хрень была про погибших девушек? Потому что папа стопудово не станет.

– Конечно, – пообещал Райан вполголоса. Урезанную и отцензуренную версию. – Потом мне напомни.

Наверху, в лобби, они встали кружком и обменялись номерами. Что теперь заключалось в передаче друг другу мобильников. Джон явно опешил, но не стал возражать, когда Райан прервал его неуверенное тыканье, забрал телефон и сделал все сам. Марк стоял с одной курткой в руках.

– А где твоя гитара? – спросил Джон.

– У меня акустика, так что я ее редко приношу. Обычно беру ту электрическую у Калвина.

– Тебе, наверное, нужна своя электрогитара? – спросил Джон. – Судя по тому, что я сегодня услышал, у вас все серьезно. Тогда ты должен иметь инструмент для работы.

Глаза Марка загорелись, как лампочки у елочной гирлянды.

– Серьезно? Ты правда купишь мне электрику?

– Конечно. На какие-то излишества у меня денег нет, но твои занятия музыкой – это важно. Завтра суббота. Прикинешь тогда, куда нам лучше пойти за гитарой?

– Ну да, могу.

Марк явно пытался сохранять невозмутимость, но при этом засиял. И, как показалось Райану, не только из-за обещанной электрики.

– Браво, отец-молодец, – прошептал он Джону, пока они плелись вслед за Марком к парковке. – За то, что серьезно отнесся к его увлечению. Благодаря тебе он теперь весь день будет ходить довольный как слон.

– Мне… понравилось то, что они играли. Разве я не прав? – прошептал Джон в ответ.

– Да нет, что ты. – Райан картинно вздохнул. – Потренируйся таскать тяжести. Некоторые из их усилков весят прилично, а у меня ощущение, что нас с тобой ждет карьера в сфере перевозки звукоаппаратуры.

========== Глава тринадцатая ==========

Комментарий к Глава тринадцатая

С Новым годом всех! Пусть наступающий год будет лучше уходящего. И много хороших книг нам всем в новом году ^_^

Райан поковырялся в остатках овсянки в тарелке и решил, что наелся. На улице этим субботним утром было холодно и все покрывал слой наледи, поэтому он подумал, что такой день стоит начать с горячего завтрака, особенно Джону.

Райан проснулся в страшную рань под свист ветра и шум ледяного дождя за окном. Когда он спустился вниз, Джон уже обзванивал своих работников, которые жили ближе к кампусу, и поручал им посыпать тротуары солью. Самому ему тоже придется поехать в колледж, когда станет светлее, и проверить, как идет работа. Ладно еще, что за выход в субботу или воскресенье платили полторы ставки.

Они стояли бок о бок в темной кухне и слушали завывания ветра. Райан чувствовал, что его тянет к теплому телу рядом, словно магнитом. Вот бы сейчас прижаться покрепче, задвигаться в унисон, растопить холод. Он почти ощущал прикосновение Джона и вздрогнул, когда тот повернулся.

– Да ё-мое, – тихо вздохнул Джон. – Все, я возвращаюсь к себе и запираю дверь. Черт! В восемь мне надо будет уехать, но ты иди досыпай. Суббота же.

Всего один шаг отделял их от поцелуя.

– Тогда до скорого, – заставил себя сказать Райан.

И вот теперь сидит над овсянкой. Которая, кажется, немного пригорела. Слава тебе господи, что у них есть коричневый сахар.

– Получается, я сегодня не смогу поехать с Марком за гитарой, – говорил Джон, домывая свою тарелку. – Может, ты тогда съездишь?

– Еще чего. – Райан осторожно попробовал коричневую бурду на кончике ложки. Определенно пригорела. – Во-первых, не хочу выезжать на новой тачке, пока не убрали дороги. А во-вторых, это важное событие для Марка, и ты должен при нем присутствовать.

– Тогда я часам к двум уже закончу, скорее всего. Если только опять не пойдет ледяной дождь.

– Ты там аккуратнее. Я буду сидеть дома с горячим кофе и книжкой и переживать.

– Покормишь Марка, когда он спустится? Только не этой овсянкой.

– Неблагодарная скотина, – прорычал Райан.

– Эй, я, между прочим, свою порцию съел, – запротестовал Джон. – Ну, она была ничего, только липкая немного. Зато горячая.

Райан не смог сдержать улыбку. Он поднялся, чтобы прибрать со стола. Со второго этажа раздались первые аккорды новой песни Марка. Пацан встал с утра пораньше и тут же взялся за гитару.

– Он правда здорово играет, – заметил Райан. – Я рад, что он нашел себе группу.

– В этой группе все настолько старше его, что я даже не знаю… Просто не могу понять, что им понадобилось от подростка пятнадцати лет.

– Вот это, – показал Райан пальцем наверх. – Возраст тут роли не играет. Главное – искусство. Если, конечно, можно говорить об искусстве в случае рок-музыки. Ну, талант, во всяком случае. Радуйся за него.

– Пожалуй, ты прав. – Джон поднял с пола сумку. – Точно не хочешь поехать со мной? – Оглянувшись на лестницу, он накрыл ладонью руку Райана и понизил голос: – Мы могли бы провести весь день вдвоем, раз у тебя нет занятий. Нашли бы уголок поукромнее. Нацеловались бы в пикапе.

– В минус пять, – сказал Райан, но придвинулся ближе. – Что-то сомневаюсь.

– Мне не хватает тебя, – прошептал Джон. – Иногда так не хватает, что я дышать не могу.

– Знаю. – Райан вгляделся в потемневшие от желания серо-зеленые глаза. – Джонни, я правда знаю. Надо потерпеть. Еще слишком рано.

Джон кивнул.

– Это мне нужно так говорить. Я же тут родитель, не ты.

– Мы оба хотим, чтобы Марку было хорошо. – Райан склонил голову набок, прислушавшись к гитарному перебору, и на секунду обнял Джона. – Может, как-нибудь вечером получится отправить его в кино.

– Побыстрее бы, – выдохнул Джон. Он тоже бросил взгляд наверх, а затем наклонился и поцеловал Райана. Коротко и глубоко, но поцелуй затянулся, и вот они уже вплавлялись друг в друга, переплетались языками. Он прихватил зубами губу Райана и снова приник к его рту, уже мягче. – До вечера, Рай.

Джон поднял сумку и направился к выходу. Райан услышал щелчок замка, потом звук мотора и шум отъехавшего пикапа. Он вздохнул.

Все, пятнадцатисекундное лирическое отступление окончено. Пора садиться за гистологию. Он развернулся и встал как вкопанный. Из полумрака лестницы на него пристально смотрел Марк. Гитара наверху так и продолжала играть.

Несколько долгих секунд они молча смотрели друг на друга, пока Марк резко не развернулся и не рванул в свою комнату.

Мать-мать-мать! Райан не знал, за что хвататься. Джон уже в пути и выключил телефон, чтобы не отвлекаться от дороги. Двадцать минут туда, может, тридцать с учетом наледи, тяжелый телефонный разговор, еще полчаса, пока Джон будет весь на нервах ехать по скользким дорогам обратно.

«Нет. Сам сломал, сам и чини».

Он поднялся на второй этаж. Дверь Марка была заперта, что и неудивительно. Райан настойчиво постучал. И еще раз, и еще. Наконец с той стороны прокричали: «Уйди!»

– Открывай, – уперся Райан. – Нам надо поговорить.

– Не хочу я с тобой говорить.

– Слушай, Марк, я, конечно, могу сдернуть Джона с работы, чтобы вы это обсудили между собой, но лучше, если мы с тобой сами все разрулим.

– Да пошел ты в задницу! Хотя нет, в нее уже пошел папа, так?

– Впусти меня.

– Свали в туман.

Райан вздохнул.

– Слушай, я буду сидеть тут, пока не откроешь. И если ты не выйдешь из комнаты до возвращения отца, то можешь выяснять все с ним. Мне просто кажется, что со мной будет проще.

– В жопу проще!

– Не думаю, что ты именно это имел в виду, – почти улыбнулся Райан.

Спустя несколько секунд дверь распахнулась с такой силой, что ручка ударилась о стену.

– Ладно, – ощерился Марк. – Я слушаю. И что ты мне скажешь? Что я ошибся? Что все на самом деле не так, как мне показалось? Что этому есть объяснение?

Райан прошел внутрь, оставив дверь открытой, и прислонился к стене.

– Если тебе показалось, что я целовал твоего отца, то нет, ты не ошибся.

Марк развернулся к плееру и сделал музыку громче.

– Какого хрена! Разве ты не видишь, как это неправильно?

Райан не двигался и давал пацану выговориться.

– Он гей! Мой отец сраный гей! Он врал мне, врал маме, да блин, вся его жизнь – сплошное вранье!

– Погоди-погоди. Он, может, и гей, но не лжец.

– Да что ты? А как еще назвать то, что он делал вид, будто сдает тебе комнату? О, Райан просто мой сосед, – перешел он на фальцет и тут же глухо продолжил: – Как назвать то, что он женился на маме и завел детей, хотя самому… нравились мужчины?

– Я и правда только снимал комнату, – произнес Райан, стараясь не орать, но при этом перекричать гитарный запил. – Когда вы приезжали сюда под Рождество, мы еще были просто соседями.

Марк выключил музыку, и повисла гудящая тишина.

– А сейчас?

– А сейчас мы… вместе. – Звучало странно, но более подходящего слова он не подобрал. – Где-то с месяц уже. Это началось после Нового года, но мы поставили все на паузу, когда появился ты. И не врали, просто не хотели, чтобы на тебя свалилось еще и это. Думаю, даже если бы твой папа начал встречаться с женщиной, он все равно бы не стал о ней рассказывать, пока ты осваиваешься.

– И как мне к этому относиться? – возмущенно спросил Марк. – Что, просто взять и сказать: «Окей, нет проблем»? Притвориться, будто мне все равно, что мой отец педик?

– Нет. Но было бы неплохо, если б ты немного успокоился и дослушал меня. С кем бы твой папа ни… встречался, это его дело, не твое.

– Не пудри мне мозги. Я здесь живу, как и ты… А то, что он с мамой сделал, тоже, скажешь, не мое дело?

– Про маму надо спрашивать у самого Джона. Но по мне так он би, а не гей. Когда он вспоминает о жизни с Синтией – о первых годах, когда вы с Тори еще были маленькие, у него такое счастье в глазах, знаешь. Мне кажется, он тогда по-настоящему ее любил. Он, наверное, из тех людей, которым то, что у человека внутри, важнее его половых признаков. Джон любил ее, а теперь он… со мной. Но обманывать он никогда не станет. И если Джон с кем-то, то на других уже не посмотрит.

– Да? А что насчет остальных его мужиков?

– Да не было никаких мужиков.

– Не было или просто он не сказал? – усмехнулся Марк.

Райан решительно придушил червячок сомнения у себя в голове, задававшийся тем же вопросом. Нет, он слишком хорошо знает Джона, чтобы не верить.

– Марк. После развода и до меня он ни с кем серьезно не встречался. А я встречался с кучей девушек, но никогда с парнями. Для нас обоих это неизведанная территория.

– Так вы экспериментируете, значит.

– Нет, мы строим совместную жизнь.

Да-а, а сколько еще зерен истины кроется в этом проклятом разговоре? Потому что Райан надеялся именно на жизнь. И как бы ни притворялся, что это что-то временное, несерьезное, чуждое его натуре, в глубине души хотелось, чтобы эти отношения продлились долго.

– И что, вы милостиво выделите мне уголочек в этой вашей жизни? Если меня вообще от нее тошнить не будет.

– Мы хотим, чтобы ты стал ее частью. Все равно как, лишь бы всех устраивало.

– Ну что за отстой?! Да вообще весь этот год отстойный. – Марк зло мерил комнату шагами. – Все казалось, что вот хуже, чем сейчас, уже точно не будет, но не-ет. Теперь надо выбирать между Брэндоном Карлайлом, мистером «ты никогда не оправдаешь ожиданий», и парой гомиков. Хочется сесть в машину и съехать с обрыва, да только я даже водить ни хера не умею!

– Сложно, когда вся жизнь вдруг меняется, – кивнул Райан, перевел дыхание и продолжил: – Смотри на это как на год перестройки. Вот когда из команды уходят все хорошие игроки, и приходится начинать с нуля и заново создавать что-то толковое. Отстойно, конечно, я с тобой согласен.

– Вот только не надо мне тут «сочувствовать», – фыркнул Марк. – Да что ты вообще про это знаешь?

Райан аж задохнулся.

– Господи, да разуй глаза, пацан! И посмотри на меня.

Марк повернулся.

– Это же мой год перестройки. Год назад у меня было все. Работа пожарного, которую я любил, куча хороших приятелей, самая горячая девчонка месяца – все. А на следующий день я очнулся в больнице. Почти без ноги, без работы, без девушки, потому что ей хотелось встречаться с пожарным, а не ходить за инвалидом. Приятели, которые теперь стеснялись смотреть мне в лицо, потому что им не нравилось видеть живое напоминание о том, как быстро жизнь может рухнуть. Папа, который стоял в палате с видом, будто ему дали под дых.

Марк выглядел смущенным.

– Так что да, я понимаю, каково это – упасть ниже плинтуса. И мне хотелось послать все на хрен и забить. Но я просто не смог. И прошел через операции, впахивал на физиотерапии, сдал вступительные экзамены специальному администратору лежа на животе, потому что… – На жопе тогда живого места не было от пересадок. Стоп, это уже лишнее. – Потому что не мог сидеть. Поступил в мед, переехал сюда, встретил твоего отца, влюбился.

Райан кивнул в ответ на округлившиеся глаза Марка и продолжил:

– Да, влюбился, а не просто захотел или увлекся. Я никого из тех, с кем встречался, не любил так, как Джона. И если из этого получается, что я гей, ну, выходит, гей. – На секунду перехватило горло. Вот он и признал это вслух. Нет, сейчас главное Марк. Раз надо, значит признает. – До хера сомнений и боли, но я ни на что не променял бы то, что у меня есть сейчас. Даже на шанс вернуть здоровую ногу и прежнюю жизнь.

– У меня-то нет прежней жизни, чтобы хотеть ее вернуть, – бросил Марк с горечью в голосе.

– Да ну? – Райан оперся бедром о комод и посмотрел на пацана. – Разве тебе не хочется снова стать маленьким, и чтоб рядом были папа-мама-сестренка и никаких проблем?

– Угу, не в этой жизни.

– Именно. Так что сейчас придется выбирать из того, что есть. Ты можешь вернуться в Калифорнию к сестре, матери, отчиму и их будущему ребенку. Мама тебя любит, и если скажешь ей, что надо что-то поменять, найти новую школу, уверен, она прислушается.

– Ха, – отмахнулся Марк, – она к новому мужу прислушивается. А для него свет клином сошелся на Лойоле: лучшая школа в мире, и я сам виноват, что не стал там своим.

– Он что, не даст тебе попробовать и поучиться где-то еще?

– Для него это означает сдаться. А, как известно, сдавшиеся не побеждают, а победители не сдаются. У него припасены цитаты на все случаи жизни, поэтому ему и меня, в общем-то, слушать не обязательно.

– А как насчет такой цитаты? «Безумие – это делать одно и то же и каждый раз ждать иного результата». – Марк ответил ему удивленным смешком. – Сколько ты пытался освоиться в той школе, полтора года? – Тот кивнул. – Ну раз до сих пор лучше не стало, то уже вряд ли будет. Пора попробовать что-то еще.

– Ага, скажи это ему. Он любит поразглагольствовать о «моих детях в Лойоле», как будто, чтоб туда попасть, нужны не только деньги. – Марк поднял на Райана подозрительно поблескивающие глаза. – Ему этот шанс мной попонтоваться нравится больше, чем я сам. Ну конечно, мы же с Тори на самом деле не его дети, так что, естественно, не можем соответствовать его стандартам. А вот новый ребенок – у него-то будут все хорошие карлайльские гены.

– Это он так сказал?

– Это он так думает.

Лицо Марка помрачнело еще больше.

– Или ты можешь остаться тут, – предложил Райан. Марк молча перевел на него взгляд. – Ты сын Джона, тебе здесь всегда рады. А мне тридцать, и я влюблен в мужчину, так что вы с Тори, наверное, самое близкое, что мне светит в плане собственных детей.

Райан прервался, когда его накрыло очередным осознанием. Сама мысль и раньше крутилась в голове среди всех «Ну, потом еще будет время». Да только теперь это «потом»… изменилось.

А Марк все еще хмуро наблюдал за ним.

«Так, о чем бишь я?»

– Мы будем рады, если ты останешься. Поучишься в местной школе, как ты и планировал, а если с ней не получится, может, подумаем насчет домашнего обучения, или онлайн-классов, или еще чего-нибудь.

– Но…

Марк, судя по всему, сомневался. Райан наклонился вперед.

– Но если останешься, то будешь жить с папой-геем и его бойфрендом. Мы не собираемся оправдываться. Я не откажусь ради тебя от Джона и чертовски надеюсь, что и он от меня не откажется. Я не прошу, чтобы ты меня любил, и ты уж точно не обязан относиться ко мне как ко второму отцу. Но тебе придется вести себя нормально и спокойно реагировать, если я обниму или даже поцелую Джона у тебя на глазах. И ты должен понимать, что вдобавок ко всему можешь однажды столкнуться со смешками, оскорблениями и нетерпимым отношением ограниченных людей к нам и к себе.

– Подумают, что я тоже пидор.

Райан не стал цепляться к ругательству. У него было ощущение, что Марк это нарочно сказал, чтобы спровоцировать.

– Не исключено. В конце концов, нет предела человеческой тупости. Большинство не станет так считать, но кто-то все же может усложнить тебе жизнь за предполагаемые грехи отца. Не всегда будет легко.

– Они решат, что вы с папой… делаете со мной всякое.

– Уж надеюсь, что не решат. – Райан прервался и попытался понять, что крылось за странным выражением лица Марка. – Но ты-то так не думаешь?

– Нет, конечно. – Но смотрел пацан в сторону.

– Марк. Твой папа все тот же человек, что и прежде. Когда ты считал его натуралом, то не боялся же, что он совратит Тори, ведь так?

– Ну да.

– Ну, значит, и тебя не станет, хоть гей, хоть не гей.

«Самое время разрядить обстановку».

– Ну а что до меня, прости, конечно, Марк, ты симпатичный парнишка и все такое, но, э-э, посмотри на себя и посмотри на отца. Тебе нужно повзрослеть лет на десять и прописаться в качалке, чтобы хоть как-то с ним сравниться.

– Блин, ну что за пипец! Почему он не мог влюбиться в девушку, как нормальный человек?

– Я не буду менять пол даже ради тебя, – сказал Райан со смешком.

Марк прыснул и взглянул на Райана уже с большей теплотой.

– Ты точно не возражаешь, чтобы я остался?

– Конечно. Ты хороший парень, и мне нравится твоя музыка. Жутко интересно увидеть, кем ты станешь. А если ты здесь еще и чувствуешь себя счастливее, то и твой папа тоже будет счастливее. Для меня это важно. Настолько, что я не против делиться остатками пиццы и подбирать с пола твои грязные носки.

– Ну я не знаю… – Но из его голоса хотя бы исчезло уныние и появилась задумчивость.

Райан оттолкнулся от комода и выпрямился.

– Необязательно решать прямо сейчас. Позвони маме, поговори с ней. Может, твой отчим не настолько упертый, как тебе кажется. Пусть пройдет какое-то время. Передумать никогда не поздно, но сейчас твое решение определит дальнейшую жизнь по крайней мере на ближайшие несколько месяцев. Не спеши, подумай.

Марк медленно кивнул. А потом поднял взгляд и чуть застенчиво спросил:

– Тебе правда нравится моя музыка?

Райан легонько ткнул его в плечо по пути к выходу.

– Ладно тебе, Маркус, не прибедняйся. Ты и без меня знаешь, что чертовски хорош. Осталось только решить, что с этим делать.

Марк закрыл за ним дверь, но Райан не слышал, чтобы щелкнул замок. А затем снова заиграла гитара. И теперь он узнавал какие-то фишки Марка и иногда проскакивающие при подборе новой мелодии ошибки. Музыка звучала уже не так ожесточенно, скорее задумчиво. Райан вернулся к себе в комнату и достал сотовый.

Господи, а ведь Джон уехал всего двадцать минут назад.

Он ждал, меряя комнату шагами, пока Джон точно доедет. Чтобы быть уверенным, что тот сейчас не на обледенелой дороге. А потом нажал на клавишу быстрого набора.

– Да?

– Привет еще раз, малыш, – мягко сказал Райан. – Есть минутка?

– Конечно.

– Ты сидишь?

– Так, почему мне это уже не нравится?

– Помнишь, как ты меня сегодня поцеловал перед уходом?

– Ну да?..

– Так вот, в комнате у Марка тогда играл плеер. А сам он стоял на лестнице и смотрел на нас.

– Твою ж мать. – В трубке повисла долгая тишина. – Что он сказал? Мне приехать? Надо, наверное, вернуться.

– Нет, думаю, не стоит. Я с ним поговорил, успокоил. Мне кажется, ему сейчас лучше немного побыть одному, свыкнуться. Вам нужно все обсудить, но позже.

– Что ты ему сказал?

Райан сглотнул. «Признался пацану, так теперь признайся и мужчине». Почему же сейчас было сложнее?

– Сказал, что мы с тобой вместе, но только с января. Сказал, что это серьезно, не просто секс. Сказал, что люблю тебя.

Долгая пауза.

– Правда?

– Джон, я люблю тебя.

– Господи, как бы мне хотелось быть в тот момент рядом. – Его голос звучал хрипло. – Ты сказал ему, что я тоже тебя люблю?

У Райана замерло сердце.

– Возможно, упомянул что-то такое. Но Джон, тебе нужно с ним поговорить о Синтии. Я ему сказал, что человек может оказаться бисексуалом, полюбить женщину, а потом мужчину, и оба раза по-настоящему. Но он расстроился. Так что лучше продумать, как именно ты все сформулируешь.

– А еще лучше, конечно, если б я сам понимал, где правда. Насчет Синтии.

– Ну, если ты ждал хорошего момента, чтобы покопаться в себе, то вот он. Где-то шесть часов на раздумья, если вернешься домой во сколько планировал. Используй их с умом.

– Райан.

– Да?

– Спасибо. Прости, что тебе пришлось одному со всем этим разбираться, и спасибо, что поговорил с ним.

– Да мне кажется, так даже лучше. С тобой он был бы еще больше на эмоциях. Зато я теперь могу тебя поцеловать, как вернешься домой.

– Уже представляю.

– Смотри, не порви там себе ничего.

Джон рассмеялся.

– Слушай набери мне, перед тем как поедешь обратно, ладно?

– Обязательно.

Райан сел, слушая молчание в трубке. Ну вот и все. Мосты сожжены. «Я гей, я влюблен, и я признал это вслух». Теперь-то самое трудное уже позади, так? Осталось только разобраться с парой вопросов попроще. Ну там… как двум мужчинам вести сексуальную жизнь, когда с ними под одной крышей находится обозленный на весь мир подросток. Как решить, что делать через пару лет, когда закончится учеба и придется искать место в интернатуре. Как рассказать собственному отцу о Джоне.

Мда, что-то многовато трудностей в этом «попроще».

Тем вечером Джон зашел в комнату к Райану. Тот сидел на кровати, вытянув ноги, и что-то выписывал из толстого учебника. Темная челка падала ему на глаза. Одно мускулистое предплечье придерживало лежащий на коленях тяжелый том. Джон замер и просто смотрел.

Любимый мужчина поднял глаза и отложил тетрадь в сторону.

– Ну как он?

Джон вздохнул и тяжело сел в изножье кровати.

– Вроде ничего. Не ярый гомофоб, слава тебе господи. Но плохо понимает, как я мог настолько измениться. И до сих пор боится, что я как-то обманул Синтию. Хотя он и не признается, но все равно переживает, что ты для меня важнее него. Чувствовалось, что вот еще чуть-чуть, и потребует, чтобы я выбрал между вами. Он так ничего и не сказал, но может, потому что боялся, что я выберу тебя.

– Как его мама, которая будто бы выбрала Карлайла.

– Именно. Господи, я даже не подумал… Неудивительно, что он испугался и разозлился.

Райан подсел ближе и приобнял его.

– А ты-то сам как, Джонни?

Джон благодарно уткнулся ему в бок.

– Я ничего. Мне страшно. Не хочу, чтобы он возвращался в место, которое ненавидел до такой степени, что сбежал оттуда. Но и не знаю, захочет ли он остаться здесь.

– Кажется, ты его недооцениваешь. Просто дай парню немного времени.

– Надеюсь. – Джон прикрыл глаза и вдохнул аромат кожи Райана. – Наверное, хорошо, что я так долго проторчал на работе и у нас не осталось времени на магазин. Съездим завтра, купим ему эту гитару, будет о чем поговорить, кроме как о… нас с тобой.

– Хорошая мысль. – Волос коснулись губы Райана.

– Господи, – простонал Джон, – Я так тебя хочу. Думал, что теперь станет легче, раз Марк узнал, но я прямо вижу, как он сидит у себя, ждет и прислушивается. Гадает, чем мы занимаемся.

Райан замер.

– Душ?

– А?

– Ты всегда идешь в душ после работы и подолгу там торчишь. Все это время гудит вентилятор и шумит вода.

– И?

– Ну, мы могли бы сейчас спустить пар. – Теплые губы Райана коснулись виска. – А ночью опять пойти спать в разные комнаты, чтобы пацан выдохнул.

Джон представил. Горячий пар, вода и Райан.

– Сумеешь пробраться в мою ванную?

– Думаю, это можно устроить.

– Пять минут.

Джон заставил себя подняться. В коридоре он остановился и стукнул в дверь комнаты Марка.

– Чего?

– Тебе что-нибудь нужно? Если нет, то я в душ.

Снова раздавшиеся громкие аккорды можно было считать за «нет».

Сперва Джон направился в свою комнату, где разделся, побросав вещи на пол. Джинсы оказались промокшими до колен. Он оглядел себя. Об одежде думаешь, ну да, конечно. Стояк был каменный. Пять минут, значит… Он прошел в ванную и включил вентиляцию, оставив дверь незапертой.

На деле прошло почти пятнадцать минут, а потом ручка двери наконец-то повернулась. Естественно. Райан обожал растягивать удовольствие. Кроме тех разов, когда он с порога кидал Джона на кровать. Ммм, да-а.

Райан вошел все еще в одежде, но босиком и запер за собой дверь.

– Вот это я понимаю, – оглядывая обнаженное тело, жарко сказал он тем самым голосом, по которому так скучал Джон.

Джон буквально приклеился к нему и потерся членом о грубую джинсу. Райан завладел его ртом, ладони легли на задницу, впиваясь в нее пальцами.

– Боже!

Джон охал прямо ему в губы, но из-за вылизывающего рот языка получалось какое-то бессвязное мычание. Он еле держался, чтобы не стонать в полный голос.

– Воду, – прошептал Райан, отстранившись. – Воду включи.

Джон шагнул к душу, отвернул краны и замешкался: хотелось посмотреть, как раздевается Райан. А посмотреть было на что. Широкая грудь с тугими мышцами и редкими темными волосками, крупные коричневые соски, затвердевшие от прохладного воздуха, округлые бицепсы, мускулистые предплечья, подтянутый живот и – о, да! – никакого белья. Черные джинсы упали на пол. Рука Райана легла ему на грудь и не дала приблизиться.

– Залезай под душ.

Джон зашел в кабинку, на голову полилась вода, стекая струями по животу. Он сморгнул капли с ресниц. Райан подошел ближе и встал напротив.

– Поцелуй меня.

Джон сделал один маленький шаг, который подвел его вплотную к Райану. Вот чего ему не хватало. Этого мужчины и этого момента. Его губ, рук, прикосновений. Поцелуй начался медленно, словно они заново открывали для себя друг друга. Но рот Джона знал, что делать, а его пальцы скользили по любимому телу. Совсем скоро они с Райаном переплелись так тесно, что между ними не нашлось места даже воде.

И Райан его целовал и целовал.

– Повернись.

Джон охотно развернулся и уперся ладонями в стену. Они еще ни разу не пробовали стоя – он не знал, получится ли, да и Райан наверняка сомневался, что нога выдержит. Но теперь однозначно хотелось попытаться.

Руки Райана были везде – гладили, намыливали. Белая пена ручейками стекала по груди, члену и по бедрам. К спине прижимался Райан. Джон застонал. Внизу к нему прикоснулся палец, надавил и замер.

– Презерватива нет.

– А надо?

Несколько долгих секунд Райан молчал, только его язык рисовал узоры на плече Джона, а потом произнес:

– Нет. Я сдавал анализы. Ты… ни с кем не спал. Но ты уверен, точно?

– Хочу чувствовать все, – прошептал Джон, и на этот раз пришла очередь Райана глухо стонать.

Медленно и осторожно он принялся растягивать Джона, а Джон наклонился и шире расставил ноги, чтобы было удобнее. Пальцы Райана исчезли, но вскоре вернулись обратно с чем-то скользким.

– Пойдет такое? Это мой крем для шрамов. – Он осторожно вставил кончик. – Как по ощущениям? Может, за смазкой сходить?

Джон прогнулся, когда скользкие пальцы нашли нужный угол, проникли глубже и разошлись в стороны.

– Нет… нормально… хорошо.

Язык плохо слушался. Меньше всего сейчас хотелось прерываться: чуть пощипывало, но все вытеснили нарастающие глубоко внутри ощущения, которые подгоняли его выше, заставляли хватать ртом воздух и не давали отдышаться. Рай снова отстранился, выдавил остатки крема на ладонь, и уже ненужный тюбик упал им под ноги, а сам Райан притерся ближе.

– М-мать. – Джон почувствовал настойчивое касание члена, твердость в мягкой оболочке. Кожа к коже. – О-о, вот так хорошо.

Он подался назад и расслабился в ожидании. Скользнув внутрь, Райан буквально заскулил, по-другому и не скажешь. И тут же остановился. Его пальцы поглаживали место, где их тела соединялись.

– Какой же ты горячий, ты бы видел себя!

– Меньше слов, больше дела. – Джон толкнулся ему навстречу.

Глубже, потом так же плавно назад. Райан продвигался очень медленно. «Не так уж все и отличается», – подумалось Джону. Теплее и не так скользко, хотя, может, дело в креме вместо смазки. Возбуждение приятно нарастало. И тут Райан вышел из него и выматерился.

– Что?

– Да нога моя проклятая. Точно не выдержит. – Голос у него дрожал. От боли или от желания?

Джон повернулся и не поцеловал, а буквально засосал его.

– Вылезай и ложись на спину на коврике.

– Он намокнет. – Но Райан подчинился.

– Да какая разница? Подложи полотенце, заодно не так жестко будет.

Джон вышел из-под душа, оставив воду включенной, и посмотрел на лежащего Райана. Мокрая кожа, темные волосы, красивый член, снова твердеющий под его взглядом. Он забрал с раковины лосьон и опустился на колени, оседлав бедра Райана. Тот смотрел на него горящими глазами.

– Что это ты задумал?

Джон опустил взгляд вниз, молча улыбаясь. И медленно выдавил лосьон на его член. Райан дернулся:

– Холодно.

– Сейчас согрею.

Он провел ладонью по бархатному стволу, поглаживая и сжимая, – «Да-а, вставай для меня» – и не остановился, пока Райан под ним не начал вскидывать бедра. Тогда Джон слегка наклонился вперед, чтобы было удобнее направить в себя твердую головку. И замер на мгновение, глядя Райану в глаза – он еще ни разу не был в позе сверху, а потом начал медленно опускаться.