Текст книги "Год перестройки (ЛП)"

Автор книги: Кейдж Харпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Я сказал, что, может, нам пора по домам, но он почему-то начал рассказывать про свою девушку, про то, как она его бросила. И вдруг заявил, что это потому, что он урод. Из-за того, что у него опять полезли прыщи. Ну да, у него и правда выскочила парочка на лбу, но я все равно не удержался и засмеялся. И говорю ему: «Чего ты жалуешься, ты меня, вообще, видел?». А он ответил, что знает одно средство. Что мужик, у которого он работает, доктор Кросби, придумал какое-то лекарство, очень действенное. И раньше сам Патрик выглядел еще хуже меня, но Кросби разрешил ему пользоваться этой своей мазью, а она даже нигде не продается еще. И что Патрик и та самая Элис, которая тоже работала в лаборатории, вместе попробовали новое средство. И оно реально помогло, но потом Кросби перестал его давать.

Марк покосился на Джона.

– Патрик прям бесился. Поскольку Кросби больше не дает ему голубой гель. Это он так его называл – голубой гель. И начал рассказывать, как ему нужен этот гель, чтобы вернуть девушку. И я ему, такой, отвечаю: «Мужик, да ладно, она ж тебя не из-за трех прыщей бросила». Ну, в смысле, у нее явно должны быть какие-то еще причины. Но Патрик клялся и божился, что вернет ее. А потом добавил, что мне надо тоже попробовать. Что это просто волшебный гель, и он сможет достать его для нас обоих.

Марк нахмурился.

– Надо, наверное, было уйти или еще что. Но он сказал, что гель лежит в лаборатории, и у него есть ключи. То есть мы не вламывались туда, ничего такого, Патрик там работал. И он все равно бы пошел, что бы я ни сказал. И я боялся, вдруг он… Не знаю. Так что мы пошли в Смит.

– Здание к тому времени уже заперли? – спросила Карстэрс.

– Заперли, но у Патрика были ключи. Он открыл дверь, мы вошли и поднялись на шестой этаж в лабораторию.

– А электричество тогда еще не отключилось?

– Нет. Мы доехали на лифте. Там было темновато, потому что в половине седьмого уже мало кто оставался, пятница все-таки. Но в коридорах горел свет и все такое. Мы поднялись в лабораторию, Патрик отпер дверь, и мы вошли. – Он взволнованно посмотрел на Карстэрс. – Мы не взламывали замок, Патрик открыл его своим ключом.

– Я понимаю, – сказала она. – И что потом?

– Патрик начал искать этот голубой гель. Просто открывал все шкафы и ящики. Лаборатория у них большая, а он плохо соображал. Проверял одно и то же место по четыре раза, бросался то туда, то сюда, вся фигня. И я через какое-то время отошел к окну и просто наблюдал за ним. Потому что он даже не мог объяснить, как этот гель выглядел. Ну, в смысле, понятно, что гель, но в бутылке он хранился, или в банке, или еще как-то. А потом погас свет.

– И что вы сделали?

– Я хотел уйти. Мне вообще как-то не по себе стало. Но Патрик сказал, что это просто выбило пробки. Аварийное освещение-то работало, а у него еще был брелок с фонариком, так что он продолжил поиски. А потом пришел Кросби.

– Ты узнал его?

– Нет, просто Патрик сказал: «Доктор Кросби, здрасьте». Как будто он регулярно, блин, шарится по темным лабам. А тот мужик спросил: «Патрик, что ты здесь делаешь?», и голос у него был довольно злой. А Патрик ответил: «Ищу голубой гель. Мне надо еще чуточку. Нечестно его отбирать». И Кросби вышел из себя и начал орать на него матом.

– Он сказал, почему разозлился?

– Да нет, только повторял, что «ты не должен здесь находиться» и все такое. И да, сказал, что Патрик все испортит. А потом выстрелил в него.

– Выстрелил? Ты уверен?

– Я видел пистолет, – сказал Марк. – И услышал выстрел. Не знаю, задел ли он Патрика, потому что тот выбежал, ну, в коридор. И доктор побежал за ним, и раздались еще выстрелы.

– Громкие, тихие? Сколько?

– Блин, не знаю. Больше четырех. Сначала близко, а потом уже дальше.

– И ты не позвонил в 9-1-1 и не попытался сбежать?

– Слушайте, я испугался. – Марк помотал головой. – Да, и ступил. Но у него был пистолет, а выход из лаборатории всего один, и я заочковал. А потом он вернулся. Доктор.

– Сразу после стрельбы?

– Наверное, через несколько секунд. Может, минуту, не знаю я!

– Не волнуйся, ты все хорошо рассказываешь, – успокоила его Карстэрс. – И другой на твоем месте тоже бы испугался. Что случилось потом?

– Я спрятался у дальней стены лаборатории, под столом около окон. Мужик что-то бормотал себе под нос о работе. Что все пропало, все зазря. А потом достал какую-то горелку, не знаю, как ее правильно назвать, и начал поджигать все вокруг. В смысле, и бумаги, и стеновые панели, и остальное. Все в огне. И стоял такой треск, что я подумал, может, он не услышит, и пробрался в другую комнату, но из нее не было другого выхода. И я позвонил папе.

– Я сидел неподалеку, у себя в кабинете, – вставил Джон. – И ко мне как раз перед этим зашел Райан. Мы сообщили в 9-1-1. Я добежал до здания, попал внутрь и нашел Патрика. А потом включилась сигнализация. Когда огонь перекинулся на другие комнаты.

– Начальник пожарной охраны сказал, что кто-то повредил сигнализацию, иначе бы она сработала куда раньше, – сказала Карстэрс. – Перекрыл воду и отключил основной электрогенератор, но не газ.

– Чтобы лучше горело.

– Вероятно. Марк, ты хорошо разглядел Кросби, когда он поджигал лабораторию? Сможешь его опознать, если снова увидишь?

– Не знаю. Я прятался и только периодически поглядывал одним глазом, и видно было не очень хорошо: темновато и кругом всполохи огня. Не знаю.

– Ладно. Значит, Кросби устроил пожар. Что дальше?

– Дальше включилась сигнализация и он, видимо, ушел.

– Ты не уверен.

– Я сидел на корточках под столом в другой комнате. И прятался, пока не появился Райан.

– Ты не ушел из лаборатории?

– Не мог. Там все горело, я бы не добрался до выхода, вот и получилось, что застрял в дальней комнате.

– Но в итоге же выбрался.

– Потому что пришел Райан. Он помог. Мы вылезли из окна и забрались в кабинет этажом ниже. А оттуда по лестнице.

– Но если ты не мог выйти, то как вошел Райан?

– Не знаю. – Марк бросил на него взгляд. – Там все было в огне. Вообще никак не выбраться, и я верил, что умру. А потом он просто… взял и вошел.

– Да я, мать вашу, взял и влетел туда как угорелый, – сказал Райан с кровати. – Пригнулся пониже и помчался. Я знал, что делать. У пацана не было шанса выбраться наружу, но я мог попасть внутрь. А потом мы оба оказались взаперти.

– И вы нашли веревку и вылезли через окно?! – Карстэрс, судя по голосу, не очень-то в это верила.

– Сделали веревку из лабораторных халатов Кросби, – сказал Райан. – Нас спас его плохой вкус. Держал бы он укороченные, и нам крышка. Ткани как раз хватило на высоту одного этажа.

Джон с силой закусил губу. В темноте он не понял, чем именно воспользовались Марк с Райаном. Подумал, что веревкой. Связанные халаты. У него скрутило живот.

– И ты не имел никакого отношения к поджогу? – спросила Карстэрс у Марка.

– Нет! Господи, вы что. – Его передернуло. – С чего бы мне пытаться сгореть заживо?

– Может, ты просчитался. Сам себя загнал в угол.

– Это невозможно, – отрезал Райан. – Даже если бы Марк и захотел в теории, а он не из таких. Огонь распространялся от центра комнаты к выходу. Марк был по другую сторону. Он в любом случае не смог бы. Поджигатель двигался к двери и ушел через нее.

– И почему я должна принять на веру ваш анализ?

– Восемь лет в пожарной бригаде Сан-Франциско. В пожарах я разбираюсь.

– К тому же, Марк не знает, где в здании отключается вода и свет, – добавил Джон.

– Но это знаете вы. – Карстэрс вздохнула. – Ладно, ладно, я обязана проверить все варианты. Я тебе верю, Марк, если хочешь знать. Хотя было бы неплохо, чтобы Патрик выжил и подтвердил твой рассказ.

– А вы не в курсе?.. – Джон помедлил.

– Его оперируют, – сказал Карстэрс. – Мне бы прислали сообщение, если бы он умер, но больше ничего не знаю.

– Уже что-то, – сказал Райан и надсадно закашлял.

– Ну-ка надень обратно маску, – велел Джон, а потом еще встал и навис над ним, когда тот не подчинился сразу.

Райан поднял на него взгляд.

– Я тебе не говорил, как хорошо ты выглядел внизу у крыльца, когда я вышел?

– Уж лучше, чем ты на его верхней ступеньке.

Джон надел маску на своего любимого упрямца и пальцем погладил его по щеке. Он видел, как Райан покосился на Карстэрс, но как раз когда Джон собрался отстраниться, Райан сам прижал его ладонь к своей щеке. Его глаза улыбались.

– Так, Барретт, мне нужны ваши показания, – сказала Карстэрс.

– Пожалуйста, – ответил Джон, не отрывая взгляда от покрасневших зеленых глаз. Райан выглядел так, что краше в гроб кладут, и все равно оставался самым красивым мужчиной в мире. – Спрашивайте. Но я почти ничего не сделал.

– Только вынесли из здания Патрика Ремингтона, как мне сообщили.

– Ну да, только это.

«Но Райан прошел сквозь огонь, чтобы спасти моего сына».

========== Глава семнадцатая ==========

На следующий день Райана уже тошнило от костылей. Опять на них. Нога даже особо не болела, и так и снедало желание их выбросить. Но он был хорошим мальчиком. Доктор скрепя сердце отпустил его домой вопреки своим же предписаниям, но предупредил, что нагрузка на ногу может замедлить выздоровление, а Райану меньше всего хотелось ослабить икроножную мышцу еще сильнее. К тому же Джон сделает ему втык, если увидит, что он просто коснулся ногой пола. Райан не собирался давать ему такой повод подавить себе на совесть.

Остальное же просто… раздражало. Россыпь мелких ожогов на плечах и тыльной стороне кисти. Это уже привычно. Он выпил несколько таблеток «Тайленола» больше ради спокойствия Джона. Кашель периодически возвращался, но в груди уже не болело. А Марк вообще быстро шел на поправку. Им чертовски повезло…

В дверь позвонили, и Райан осторожно поднялся и выглянул в окно.

Журналисты узнали про Патрика, приезд его родителей в больницу попал на камеру, а по телику постоянно крутили кадры пожара. Пока что пресса не заявилась к ним на порог то ли потому, что Марк еще несовершеннолетний, то ли им тупо повезло. Но Райану казалось, что это только вопрос времени.

Хотя чем дольше, тем лучше. Синтии Джон вчера вечером послал короткое сообщение по электронке:

«В кампусе случился пожар. Райан и Марк были в том здании, но спустились и вышли на улицу не пострадав. Марка на всякий случай посмотрел доктор, с ним все в порядке. Он позвонит тебе утром».

Потом протестующий Марк все-таки сделал звонок, и Райан еще никогда не слышал от него настолько односложных ответов. Они надеялись, что к тому времени, когда пресса выведает подробности, эта история уже перейдет в категорию старых местных новостей и не доберется до Синтии. Хорошо, что прохожие с телефонами пропустили спуск по веревке и засняли только темные и мутные видео выбегающих из здания людей. Узнай Синтия всю правду, она наверняка попытается вернуть Марка несмотря на любые протесты, лишь бы он был в безопасности.

Так что Райан караулил журналюг-стервятников. Но двое визитеров на крыльце не держали в руках камер и осветительных приборов. Джон подошел из мастерской, как раз когда Райан отпирал замок.

– Я бы сам открыл, – пожурил он.

– Мне надо хоть немного двигаться. – Райан потянул на себя дверь. – Детектив Карстэрс, ну здравствуйте. Зайдете?

– Что вы, я собиралась так и стоять на крыльце под снегом, – саркастично протянула она, а потом махнула рукой на мужчину позади. – Это детектив Фрэнсис, он работает со мной над делом Кросби. Кстати, у меня для вас подарок.

Она протянула Райану его трость. Джон успел ее перехватить и повертел в руках.

– Мда, ободралась прилично, – сказал он, разглядывая глубокие царапины от осколков стекла. – Ну, я так и так собирался сделать тебе новую, за эту ты слишком много отвалил.

– Она стоит любых денег, – возразил Райан. – И только попробуй куда-нибудь ее деть.

Джон улыбнулся ему уголком рта и пристроил трость на обычное место. Карстэрс внимательно за ними наблюдала. Райан распахнул дверь пошире.

– Проходите. Кофе?

– Не откажусь.

Глаза Карстэрс были покрасневшими, а одежда выглядела так, будто ее слишком давно не меняли. Райан провел всех в кухню и, опираясь на костыль, занялся чайником.

– Марк дома? – спросила Карстэрс у Джона.

– Наверху, – Джон мотнул головой в сторону лестницы. – Это он играет.

В последовавшей за его словами паузе со второго этажа донеслись звуки быстрой и сложной гитарной партии.

– А неплохо, – отметила Карстэрс.

Губы Джона дрогнули.

– Я передам ему, что вы так сказали.

– Думаю, Марк и без моих похвал знает, что хорош. В любом случае мне медведь на ухо наступил. Вы не могли бы попросить его спуститься на минутку?

– Конечно. Сейчас позову.

Пока Джон ходил наверх, Райан оставил кофе процеживаться в термос и, неуклюже балансируя, полез в холодильник за молоком. Карстэрс бросила на него взгляд.

– Как нога?

– По большей части просто раздражает. Ничего, заживет.

– Рада слышать. – Она склонила голову набок. – А ваш сосед и его сын тоже в порядке?

Райан улыбнулся.

– С моим бойфрендом и его сыном все хорошо, детектив.

Джон, спустившийся вместе с Марком, успел это услышать, и у него так загорелись глаза, что признание того стоило.

Карстэрс повернулась к Марку.

– Ты не уделишь нам пару минут? Мы хотели бы показать тебе несколько фотографий. Возможно, у тебя получится опознать на них человека из лаборатории.

Марк сел, но на его лице читалось сомнение.

– Попробую, конечно.

Второй детектив разложил на столе шесть фотографий в два ряда по три. На всех были изображены темноволосые мужчины средних лет в очках. Марк принялся внимательно разглядывать снимки и спустя минуту отложил в сторону три.

– Точно не они. Эти двое слишком толстые, а у этого мужика большие залысины. Но насчет остальных я не уверен. Он может быть одним из них или здесь вообще нет его фотки. Извините.

Карстэрс кивнула и дала знак коллеге, который собрал снимки.

– Жаль, – сказала она. – Если мы его все-таки поймаем, то пригласим тебя на опознание в участок. Может, вживую узнаешь.

– «Если» поймаете? – спросил Джон.

– Да. – Она передернула плечами. – Слушайте, давайте вы угостите меня большой кружкой того отличного кофе, а я вам расскажу, что нам удалось обнаружить?

– Не вопрос, сейчас организую.

Райана распирало от любопытства. Они с Джоном обсуждали случившееся до посинения, безуспешно пытаясь найти во всем какую-то логику. Он наотрез отказался ночевать в больнице, и Джону в итоге пришлось смириться и отвезти его домой. Этой ночью они впервые с появления Марка спали в большой кровати. Только спали, просто обнимая друг друга. Они почти не говорили, не считая пары фраз о будничных вещах, вроде «Надо завтра съездить за продуктами». Все важное было сказано без слов, прикосновениями в темноте. Марк дважды с криком просыпался от кошмаров, и оба раза Джон ходил его успокаивать. Райан слишком мало спал, чтобы видеть какие-то сны.

Карстэрс сделала большой глоток и с наслаждением выдохнула.

– Не знаю, как вы, а я предлагаю причислить человека, придумавшего кофе, к лику святых. Так, к Кросби. Мы просмотрели файлы на его компьютере и поговорили с людьми, так что, думаю, у нас уже есть почти полная картина. Еще где-то семь лет назад доктор Кросби был малоизвестным исследователем в заштатном медицинском колледже. Но ему удалось получить антибиотик, который в перспективе, возможно, воздействовал бы на стафилококк и некоторые другие болезнетворные бактерии. Кросби провел опыты на животных, и результаты оказались достаточно многообещающими, чтобы им заинтересовалась крупная фармацевтическая компания. Наверное, он уже мыслями купался в деньгах – в теории это могло принести огромный доход. Все ранние тесты прошли успешно, Кросби подал заявку на первые клинические исследования и получил разрешение. Если бы все сработало, он бы перешел в частный сектор и сорвал джек-пот. И тут возникла проблема.

У людей его средство со временем вызывало побочные эффекты. Головокружение, потерю ориентации или зрительные нарушения восприятия. Не сразу, но некоторые начинали жаловаться уже после четырех-пяти дней приема. И еще до наступления десятидневной отметки многие как минимум отмечали странное самочувствие, у кого-то были галлюцинации. Кросби пытался менять дозу и схему приема, но у него не получалось достичь действенной концентрации вещества в организме без побочных эффектов. Фармацевтическая компания отказалась от его исследований, и все мечты о деньгах и славе рассеялись как дым.

Но Кросби не сдавался. Он обратил внимание, что некоторые из испытуемых отметили, как их кожа полностью очистилась от прыщей после приема препарата. Так что он решил переделать его в гель для наружного применения, надеясь, что в таком виде эффект сохранится, а побочки не будет. В опытах на животных с кожными инфекциями простое нанесение геля результатов не принесло, поэтому он попробовал добавить в состав, как же его… диметил… сульфо… окс…

– ДМСО, – предположил Райан. – Чтобы средство лучше проникало через кожу.

– Да, именно. Проблема в том, что он не мог получить разрешение на клинические испытания на людях. Похоже, что двое из первых тестируемых чуть не умерли: один от попытки самоубийства, второй, не отдавая себе отчета, вышел на проезжую часть прямо перед потоком машин. Поэтому в колледже предпочли не рисковать. Кросби решил взять все в свои руки и нанял четырех лаборантов с очень проблемной кожей. Один из них быстро уволился, еще один, Роберт Макклоски, оказался слишком ненадежен. Судя по записям Кросби, у него бы не получилось соблюдать график приема, даже если бы от этого зависела его жизнь. Двумя другими ассистентами были Элис Тормел и Патрик Ремингтон.

– И оба начали вести себя странно, – отметил Райан.

– Именно. В виде геля вещество действовало медленней. Кожа у ребят очистилась, и Кросби делал самые оптимистичные прогнозы. Но эффект не держался, если они прекращали применение или увеличивали интервалы между дозами. Он пробовал длительно воздействовать малыми дозами, и прыщи уходили, но лаборанты начинали вести себя странно. Кросби пытался что-то добавить в формулу: налоксон, диазепам, еще что-то. Понятия не имею, что они делают.

– Налоксон блокирует рецепторы наркотиков вроде морфина, – вставил Райан. «Ты смотри, вот уже и пригодился курс фармакологии». – А диазепам – это «Валиум», он предотвращает судороги. Похоже, Кросби пытался блокировать побочные неврологические эффекты, хотя не уверен, что эти препараты действуют через кожу.

– Понятно. – Карстэрс сделала себе пометку. – В любом случае, что бы он ни предполагал, это не сработало. Без геля у студентов возвращались прыщи, с гелем они получали наркотический приход. А потом Элис решила стать птицей и погибла.

– Она не знала, что употребляет наркотики. Причиной был гель, – сказал Джон.

– Именно. И Кросби разволновался. Это не считается умышленным убийством, но он все равно был сопричастен. И по меньшей мере рисковал лишиться лицензии из-за незаконных опытов на людях. А в худшем случае – получить обвинение в непреднамеренном убийстве. Он уже задумывался о том, чтобы все свернуть, но не удержался и захотел испытать на Патрике еще одну формулу. Тем временем Кристин, соседка Элис по комнате, видимо, что-то заподозрила. Кросби решил, что она представляет угрозу.

– Возможно, Кристин просто пришла к Кросби и сказала, что волнуется о том, как препарат действует на Элис, – вставил детектив Фрэнсис. – Или же она попыталась его шантажировать, а может, пригрозила, что предаст его опыты огласке.

– Он ее убил? – спросил Джон.

– Мы не уверены. Не исключено, что это был несчастный случай, – сказала Карстэрс. – Она умерла от перелома костей черепа. Кросби мог как неудачно толкнуть ее, так и умышленно ударить по голове. Так или иначе, Кристин погибла. Он закопал ее, вынес из комнаты в общаге все вещи и оставил распечатанное сообщение о том, что она не справляется с нагрузкой и уезжает домой. Она была старше двадцати одного года, поэтому администрация колледжа не связалась с ее родными. К счастью для него.

– Вы уверены, что это дело рук Кросби? – спросил Райан.

– Мы нашли ее вещи в мусорных мешках у него в подвале, – ответил Фрэнсис. – Так что да, у нас почти нет сомнений.

– Кросби считал, что ему ничего не угрожает, – продолжила Карстэрс, – у него шел опыт на Патрике и нашлась новая лаборантка, Шарон. Но потом вы, Барретт, наткнулись на тело, а затем у Патрика появились симптомы наркотического воздействия. Новая формула Кросби тоже действовала не так, как нужно, а риск, что его обнаружат, рос. Кросби начал искать пути для отхода еще со смерти Элис. Он постепенно переводил деньги на оффшорный счет на Каймановых островах. Взял кредит под залог дома и эти средства тоже перевел. Если бы все обошлось, он мог бы просто вернуть деньги обратно, но если бы что-то пошло не так, он подготовился.

– Мы не думаем, что Патрик специально зашел лабораторию в тот же вечер, когда Кросби планировал сделать ноги, просто так совпало, – сказал Фрэнсис. – Но вполне возможно, что какие-то оброненные Кросби слова заставили его волноваться о том, где он потом будет доставать гель. Как бы то ни было, вчера вечером Кросби удалил файлы на домашнем компьютере, собрал чемоданы и поехал в лабораторию. Там он вырубил электричество и перекрыл воду в Смит-холле, отключил телефоны и пожарную сигнализацию. А затем поднялся наверх и начал поджигать все вокруг. Сперва на четвертом этаже, где находился его кабинет и администрация, а потом в лаборатории на шестом.

Там он столкнулся с Патриком, который обшаривал лабораторию в поисках препарата – корня всех проблем. На Кросби был зарегистрирован пистолет 22-го калибра, и, вероятно, именно из него он и стрелял. Из-за пожара у нас нет точных улик, но мы думаем, что одним выстрелом Патрика зацепило еще в лаборатории – тем, который задел ребра, а потом Патрик побежал вниз. Кросби нагнал его на площадке между третьим и четвертым этажами и выстрелил сверху, попав в живот. Патрик упал и выглядел мертвым, поэтому Кросби вернулся закончить начатое в лаборатории.

О Марке он, похоже, вообще не знал. Но тот факт, что Кросби стрелял в Патрика, а потом оставил его в горящем здании, уже классифицируется как попытка убийства. Мальчикам повезло, что вы двое оказались рядом.

– И слава богу, что есть сотовые, – пробормотал Райан.

– Именно. Мы проследили Кросби до аэропорта. Через пару часов после начала поисков он уже сел на рейс в Канкун. Мы связались с мексиканскими властями, но шанс, что он им попадется, невелик. Его где-то там ждет кругленькая сумма.

– То есть вы его не поймали, – подытожил Джон.

– Скорее всего, и не поймаем, – сказала Карстэрс. – Его не успели перехватить при посадке, никаких данных о его дальнейшем маршруте нет, и не думаю, что в Мексике бросят много сил на поиски.

– По-вашему, он когда-нибудь вернется? – осторожно спросил Марк.

– Сомневаюсь, – ответил ему Фрэнсис. – Что Кросби здесь делать? Там он на свободе и явно не бедствует, тут его ничего не ждет, кроме риска попасть за решетку. Он же не маньяк и действовал только ради денег. Ну, может, еще и престижа, но в основном ради денег.

– А если все-таки поймаете, – спросил Райан, – то сможете посадить?

– Доказательств много, но для самых серьезных обвинений их недостаточно, – ответила Карстэрс. – Особенно если Марк не сможет его опознать. Адвокат скажет, что показания Патрика не имеют веса в суде, поскольку тот был под воздействием галлюциногена. Отпечатков пальцев на рубильнике и перекрывающем воду кране мы не нашли. Да, есть вещи Кристин из его дома, но ничего, прямо указывающего на Кросби на самом трупе, и никаких отпечатков на мешках. Думаю, за что-то мы его упечем, но многое зависит от адвоката и присяжных.

– А знаете, что самое смешное? – заметил Фрэнсис. – Мы связались с фармацевтической компанией для уточнения информации, и они заинтересовались гелем и перспективами его применения. Так что не исключено, что они заберут данные исследований Кросби и его наработки еще окупятся.

– Даже несмотря на смерть Элис и Кристин?

– Ну слушайте, – сказала Карстэрс, – эффективное средство от прыщей может принести миллионы. Пара трупов – не та вещь, что удержит фармацевтического гиганта от изучения такого потенциального источника прибыли.

– По-вашему, они в этом тоже замешаны? – спросил Райан. – И только делают вид, что не в курсе, а на деле с самого начала знали о незаконных опытах?

– Не скажу, что такой вариант невозможен, но нет, – ответила Карстэрс. – Мне бы очень хотелось хоть кого-то привлечь к ответственности, но в данном случае я думаю, что Кросби и правда действовал в одиночку и планировал вновь выйти на них на более поздней стадии для финансирования.

– Вы много всего узнали за такое короткое время, – протянул Джон.

Карстэрс устало улыбнулась.

– Просто я спец. К тому же Кросби разбирался в компьютерах куда хуже, чем в биологии. Ему, видимо, рассказали, что информацию на компьютерах нужно уничтожить, а не просто стереть файлы, отсюда и поджог. Из лаборатории и его кабинета в Смит-холле мы ничего не вытащили, но домашний компьютер он порубил топором, не зная, что нужно сделать. И убил корпус, монитор и платы, но сам жесткий диск остался лежать нетронутым посреди обломков. У наших спецов ушла пара часов на взлом паролей, а после у нас на руках оказались все его записи.

– Удачно.

– Очень.

– А Патрик? – спросил Марк. – С ним все будет хорошо?

– В данный момент его жизни ничего не угрожает. Раны брюшной полости нередко заживают плохо, и выздоровеет он нескоро, но мне сказали, что прогнозы хорошие. Хотя мы пока не смогли его опросить. Придется подождать еще пару дней, видимо. Сейчас уже можно не торопиться.

– Простите, что не смог опознать Кросби, – сказал Марк. – Просто там было темновато, а я еще прятался.

– Не переживай, парень, – успокоил его Фрэнсис. – Да, так бы мы получили готовое обвинение на блюдечке, но похоже, что дело все равно превращается в висяк. Ты правильно сделал, что не полез разглядывать Кросби. И что позвонил пожарным. Сэкономил колледжу пару миллионов, которые ушли бы на ремонт, если бы бригады появились позднее.

– Их вызвал Райан, а я просто позвонил папе.

– Неважно кто. Вы все быстро сориентировались.

– То есть вы больше не рассматриваете Джона в качестве подозреваемого? – уточнил Райан.

– Честно говоря, он им по-настоящему и не был. – Карстэрс повернулась к Джону. – С кем бы я ни говорила, все отвечали, что Джон Барретт прямо бойскаут: всегда поможет, никогда не врет, добрый, вежливый. Мне бы тошно стало от этих дифирамбов, не окажись вы на самом деле настолько приятным человеком. – Она улыбнулась ему и Райану. – Вот такие вот у нас дела. А мой рабочий день, начавшийся еще вчера утром, теперь наконец-то закончен. Сейчас одеяло и подушка зовут, а завтра рапорты, рапорты и еще немного рапортов. Хорошего вам дня.

Джон положил руку на плечо Райану, не давая ему встать.

– Я вас провожу.

Когда за детективами закрылась дверь, Райан глянул на Марка.

– Какие планы на сегодня, Марк? Хочешь сам что-нибудь выбрать на ужин?

– Вообще-то, – тот повернулся к вернувшемуся на кухню отцу, – можно мне съездить в кампус на пару часов?

– Но… зачем?

– Ребята из группы хотят встретиться. Нам надо прикинуть, что делать, пока Патрик выздоравливает, и все такое.

И, решил Райан, ему хотелось поговорить о произошедшем с друзьями. И правильно, пусть потихоньку превращает кошмар в приключение.

– На Смит-холл тоже посмотришь? – спросил он, уточнив, когда Марк замялся: – Лично мне было бы интересно.

– Ну да, я думал сходить поглядеть.

– Теперь, когда парни будут хвастаться, какие они бесстрашные – ну там, не побоялись летать на дельтаплане и тому подобное – ты всегда можешь ответить: «Подумаешь. Я однажды выбрался из окна шестого этажа горящего здания по короткой самодельной веревке. А затем влез обратно внутрь».

Марк ухмыльнулся, но потом посерьезнел.

– Только потому что ты сказал, что все будет хорошо. Что я смогу. Когда ты пришел за мной сквозь стену огня… господи.

– Адреналин, – пояснил Райан. – Бывших огненных маньяков не бывает. – Но по скептичному выражению лица Марка он видел, что парнишка в это объяснение не больно-то поверил. – Ладно-ладно, мне тоже было страшно. Но иногда надо просто сцепить зубы и сделать.

– Ты мне не настоящий отец, – тихо заметил Марк, – и не должен был.

Райан уставился на него.

– Нет, должен.

Марк сморгнул и отвернулся.

– Так что, пап, можно мне пойти?

– Думаю, да.

– И я там пробуду какое-то время, и, значит, у вас с Райаном появится пара часов, чтобы… ну, потискаться и все такое.

– Чтобы что?

Марк порозовел.

– Слушайте, я не хочу это представлять, ладно? Но даже я вижу, что вы двое… ну, вы просто подходите друг к другу как влитые. Ну, то есть между тобой и мамой в последние годы всегда было такое расстояние. А с Райаном нет. Так что вы должны быть вместе. Глупо, что вы шарахаетесь друг от друга в моем присутствии, а Райан спит в гостевой комнате и тому подобное. В смысле, мне уже пятнадцать, я это перенесу. Только… давайте без подробностей, хорошо?

Джон мягко рассмеялся.

– Хорошо.

– Так что я пойду, только сбегаю наверх за гитарой. Ты не сможешь меня отвезти?

– Ради двух часов наедине? – Джон снова рассмеялся и взъерошил волосы на затылке у покрасневшего Марка. Тот вывернулся и направился к лестнице. – Конечно, сейчас, дай пуховик надену.

Райан все еще сидел на кухне, когда Джон вернулся. Он слышал, как подъехал пикап, и подумал, не стоит ли подняться наверх и забраться в кровать уже раздетым, но так и не двинулся с места.

Джон вошел в кухню и бросил ключи на их обычное место на блюдце. Его щеки раскраснелись от мороза, глаза блестели.

– Ну что, – спросил Райан, – как оно там?

– Э-э, я глянул, когда проезжал мимо. От четвертого, пятого и шестого этажей мало что осталось, хотя стены не обрушились. Но вообще, кошмарно, конечно. На ремонт наверняка уйдут миллионы. – Он помедлил и добавил: – Оба окна, через которые вы выбирались, сильно выгорели.

– Я так и думал, – кивнул Райан.

– Господи. – Джон подошел и уселся прямо на пол, примостив голову на коленях у Райана. Тот запустил пальцы в рыжие завитки и мягко помассировал.

– Эй, смотри-ка. Седой волос.

– Ну да, давай, бей лежачего.

– Ты будешь заводить даже с полностью седой головой, – нежно сказал Райан.

– Еще раз провернешь что-то вроде трюка с самодельной веревкой, и я точно поседею.

– Давай надеяться, что больше не придется.

Джон кивнул и потерся щекой о бедро Райана.

– Я говорил, как благодарен, что ты его все-таки провернул?

– Уже миллион раз где-то.

Долгое время они молчали. Только тикали часы да пальцы Райана перебирали шелковистые рыжие пряди.