Текст книги "Наковальня мира"

Автор книги: Кейдж Бейкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Смит посмотрел на свою руку. Рука была стальная и ледяная и точно знала, как погубить города его племени. Это были ее сны. Она всегда убивала ради него, всю его жизнь, она выводила его из всех тупиков, из всех темных переулков, в которых он оказывался, зарабатывала ему на хлеб, как могла. Но теперь она поняла свое предназначение.

– Я – Стопорный Ключ, – проговорил Смит.

Господин Серебриан пристально смотрел на него.

– Одолжение детям других богов, – сказал он. – Когда вас становится слишком много, на Наковальне Мира рождается убийца. Его предназначение – навлечь на мир катастрофу. И что вы теперь собираетесь делать?

– Не хочу… – простонал Смит, хотя прекрасно знал, что его желания теперь не имеют значения.

– Да, на первый взгляд участь эта позорна, – согласился господин Серебриан. – Но деваться-то некуда, правда?

– Вы можете мне помочь?

– В дела богов я не вмешиваюсь, – ответил господин Серебриан. – Я могу разве что поприсутствовать. Однако что бы вы ни были намерены делать – делайте это поскорее. Послушайтесь моего совета, если хотите так или иначе контролировать происходящее. Боль будет только усиливаться с каждой минутой до тех пор, пока вы не покоритесь.

– Я должен пойти в ту пещеру, да? – горько спросил Смит.

Господин Серебриан пожал плечами. Поставив бокал, он поднялся и выбрал из груды оружия в углу топор.

– Пойдемте прогуляемся, – сказал он, откидывая полог шатра.

Они вышли в ночь, и стражники взяли на караул. Господин Серебриан кивнул им.

– Вольно, – бросил он. – Сюда, Смит.

Он подошел к соседнему шатру, который был отведен леди Сунне. Вытащив из железного держателя факел, господин Серебриан встал у входа и громко кашлянул.

– Да, папа?

– Поднимайся и пойдем с нами, Сунне, – велел он. – Ты наказана.

Секунду спустя она вышла, кутаясь в халат. Она казалась милой, испуганной, юной, а рядом с отцом еще и миниатюрной. В любую другую ночь ее неглиже вызвало бы у Смита глубочайший интерес.

Они остановились у следующего шатра, и господин Серебриан приказал:

– Выходи, сынок.

Ответа не последовало. Господин Серебриан довольно резко выдохнул и откинул полог. Лорд Эрменвир был полностью одет и, напряженно выпрямив спину, сидел на краю складной койки. Он смотрел на отца широко раскрытыми глазами.

– Ты тоже наказан, – бесстрастно проговорил господин Серебриан. – Идем.

Он повел их сквозь ночь, по полю дневной битвы, где все еще тлел огонь, обращая кости убитых в пепел. Появились стражники и, выстроившись цепочкой, на почтительном расстоянии следовали за Хозяином Горы.

Подойдя к скале, господин Серебриан кивнул Сунне, и та повела их внутрь. В коридорах и кельях было пусто – монахи отправились в лагерь лечить раненых. Смит и его спутники шли сквозь тьму, и шаги их грохотали под сводами, словно маршировала целая армия.

Рука у Смита с каждым шагом болела все меньше. Она все еще была холодна – так холодна, что Смиту прямо-таки виделся исходящий от нее морозный пар, но была живой и подвижной, как обычно. Смит на ходу глянул вверх, на сводчатый потолок, раздумывая, кто же из его предков рыл эти туннели. Пещеры Каста…

Что же здесь произошло? Откуда все эти кости? Наверное, это было еще во времена лорда Соля, так давно, что превратилось в предание. Из-за чего вспыхнула война? Почему подожгли амбары Труна? В легендах все слишком туманно. В них воспеты лишь подвиги героев – как те творили чудеса мечами и боевыми молотами, как гнали прочь побежденных, как ликовали, празднуя свой триумф. Герои даже не подозревали, что богов уже тошнит, и те решили от них избавиться.

И уцелела лишь горстка людей, затаившихся в рыбачьих хижинах на самом побережье и трепещущих при одной мысли о том, что творится на равнине.

Но ведь дети солнца восстали даже из этого жалкого пепла! На обломках старой цивилизации они выстроили новую и прекрасную, даже лучше прежней! Какой другой народ способен на такое?

А какому другому народу такое вообще нужно?

Да, это правда, они беспечно размножались и повсюду возводили новые города. Да, это правда: убийства, войны, голод неотступно следовали за ними… А теперь в мире появились другие народы, народы более достойные его унаследовать.

Рука больше не болела. Рука чувствовала себя превосходно. Более превосходно, чем все остальное тело. В конце концов, эта часть Смита теперь принадлежала богам.

За спиной послышался топот, и через мгновение с ними поравнялся Ивострел.

– Куда вы? – пропыхтел он. – Что он собирается делать?

– Ничего, мальчик мой, – донесся голос господина Серебриана, – я всего лишь наблюдатель.

Они вошли в пещеру. Господин Серебриан закрепил факел.

– Пришли, – сообщил он. – Ну, что теперь, Смит?

Смит прищурился, глядя на скважину, на бурлящее в ней пламя. Он знал, что может просто поднять холодную синюю руку и сунуть ее в огонь, не почувствовав при этом боли. Он знал, что может схватить вон те неясно виднеющиеся предметы и вытащить их наружу. Это ведь всего лишь флакончики с ядом, маленькие хитроумные машинки. Но стоит ему только заполучить их – и уже никто его не остановит.

Смит чувствовал, как его толкает История, словно прибой вымывает песок из-под ног. Все его существо, все низменные и ничтожные детали его жизни придется теперь отринуть. Погрузив руку в огонь, он станет чистым, совершенным, он устремится к осуществлению своего предназначения. И обрушит заслуженную кару на грешный народ. Такова воля богов.

Смит, старина Смит, несчастное орудие возмездия, отвернулся от бурлящего пламени.

Все смотрели на него. Взгляд господина Серебриана был загадочен и пуст. Леди Сунне кусала губу, темные глаза ее были тревожны. Лорд Эрменвир стоял скрестив руки и изо всех сил старался выглядеть беспечно, хотя весь дрожал. Ивострел переводил взгляд с одного на другого, и в ярком свете пламени было заметно, как на лице его проступает ужас.

Из-за чего он так переживает, этот мальчишка? Ах да, у него ведь жена, и мать, и ребенок, который вот-вот должен появиться на свет. Личные причины. Соображения, достойные простых людишек, но не героев.

Перед мысленным взором Смита отчетливо предстал образ крошки Горицвет, неутешно рыдающей на табурете в кухне, и госпожи Смит, поющей в облаке дыма. Фенализа.

Смит сжал и разжал пальцы.

– Можно одолжить ваш топор, сударь? – спросил он господина Серебриана.

Тот торжественно кивнул и вручил ему орудие.

Смит опустился на колени.

Он прижал синюю руку к каменной стене и ударил топором, отрубив чуть пониже локтя.

Время остановилось. Рука, подергиваясь, лежала в луже черной крови, затем кисть приподнялась, словно голова змеи, и что-то обвиняюще глянуло на Смита колючими черными глазами. Оно сказало, что Смит подвел богов. Оно сказало, что он никчемный и посредственный человечишка.

Потом время ожило, и было много крику. Все было залито кровью. Леди Сунне сняла широкий кушак, а Ивострел схватил топор и, упав на колени рядом со Смитом, они принялись накладывать жгут. Всего в нескольких дюймах от лица Смита колыхался роскошный обнаженный бюст леди Сунне, и бедняга лишь вполуха слушал лорда Эрменвира, который, пристроившись с другой стороны, всхлипывал: «Прости, Смит, прости, пожалуйста, все обойдется, я сделаю тебе волшебную руку, всю в бриллиантах, будешь как новенький! Правда! Ой, Смит, не умирай, пожалуйста!» Смит начал проваливаться в темноту.

– Видите? – бросил он, ни к кому не обращаясь. – Это всего лишь метафора.

– Я впечатлен, – произнес господин Серебриан, медленно качая головой.

Смит потерял сознание.

Следующие несколько дней прошли в блаженном тумане. Ивострел не отходил от Смита ни на шаг, ежечасно менял повязку на руке и пичкал пациента всевозможными лекарствами. Часто приходил с советом лорд Демаледон; они с Ивострелом вели долгие заумные беседы, оперируя множеством медицинских терминов, которых Смит не понимал. Но его это не заботило. Он чувствовал себя бодрым и беспечным.

Леди Сунне приносила ему собственноручно приготовленные лакомства, хотя в кулинарии она была не сильна. Бедняжка постоянно униженно извинялась. Когда Смит спросил, за что она извиняется, леди Сунне разрыдалась. Когда он попытался утешить ее, получилось страшно неловко, так как Смит совершенно забыл, что обнимать ему теперь придется одной рукой, а не двумя. Он тоже начал извиняться, и тогда леди Сунне разрыдалась еще пуще. Общения не получилось.

Несколько раз приходил лорд Эрменвир и садился у постели поболтать. Он нервно трещал часами напролет, наполняя комнату клубами фиолетового дыма, и Смит в ответ то кивал, то мотал головой, но слова было и с мылом не вставить. В основном юный лорд говорил о магических протезах, об их устройстве и правилах эксплуатации и о преимуществах дополнительных приспособлений наподобие штопоров, перочинных ножей и потайных фляжек.

А однажды днем Смит лежал себе в шатре, покачиваясь на волнах какого-то приятного зеленого эликсира, обладавшего чудодейственным свойством отгонять всяческие заботы, и наблюдал, как за поднятым пологом, словно в театре, разворачивается красочное действо, – должно быть, спектакль затеяли исключительно для того, чтобы развлечь его, Смита. Господин Серебриан восседал в черном кресле, положив на колени обнаженный клинок, а перед ним стоял скованный по рукам и ногам предводитель Стойких Сирот.

Потом было очень много разговоров, по большей части на каком-то непонятном языке. Йендри играл свою роль очень плохо, постоянно скатывался на дешевую мелодраму, и Смит с удовольствием освистал бы его и забросал помидорами, только вот разносчики не ходили по залу, да и бросать теперь было нечем.

Неожиданно действие перенеслось прямо к нему в шатер. Все пристально смотрели на него, а господин Серебриан сурово объяснил, что йендри создали заговор с целью уничтожить детей солнца. Каков будет приговор Смита как единственного присутствующего представителя этой расы? Смит принялся размышлять, а все, включая йендри, напряженно ждали.

В конце концов Смит решил, что это плохая идея.

«Настаиваете ли вы на смертном приговоре?» – спросили все.

Смит сдвинул брови и ломал над этим голову, пока до него не дошло, что думать-то собственно не о чем – он больше никогда никого не убьет. Вот он и лежал себе, хохоча и мотая головой – «нет!».

Тогда спектакль снова переместился на сцену, и прозвучала еще куча обвинений. Несколько раз произносили слово «Хлинъерит», и йендри, горделиво выпрямившись, что-то объявил. Зрители ахнули. Ивострел рядом со Смитом громко застонал и закрыл лицо руками. Смит спросил, что стряслось, и Ивострел ответил, что Сироты совершили нечто ужасное. Смит уточнил, что именно. Ивострел, с трудом овладев собой, сказал, что Сироты сделали так, чтобы дети солнца уже никогда не смогли осквернить Хлинъерит.

Поэтому йендри все-таки приговорили к смерти. На авансцену вышли три лорда – Эйрдвэй, Демаледон и Эрменвир. Они поочередно выдвигали какие-то доводы, а господин Серебриан внимательно слушал, склонив голову набок. Потом он показал чудесный фокус: откуда ни возьмись, появились три светящиеся голубые нити, господин Серебриан зажал их в кулаке, а три брата по очереди тянули жребий. Лорду Демаледону досталась самая длинная нить.

Зрители собрались в круг, любезно оставив небольшой проход, чтобы Смиту тоже было видно. С йендри сняли оковы и дали посох. Лорд Демаледон вошел в круг со своим посохом. Смит страшно разволновался и попытался сесть, чтобы лучше видеть, но, пока Ивострел обкладывал его подушками, поединок почти завершился. Клац! Вжик! Хрясь! – дрались в круге два жука с длинными хоботками. Крак! – и вот уже йендри лежит с пробитой головой. Все кончено.

Смит почувствовал разочарование, но Ивострел ввел ему еще эликсира, и больной снова закачался на волнах радости… Труп убрали со сцены, толпа разошлась, полог шатра опустили, и Смит попытался похлопать. Но этого он тоже больше не мог делать.

Однажды утром Смиту объявили, что его собираются перенести на корабль, и он отрешенно наблюдал, как его укладывают на носилки, привязывают и как четверо воинов господина Серебриана берутся за ручки. Кольчуги и мундиры у воинов выглядели одинаково, однако набор чудовищных черт у каждого был свой – тут вам и чешуя, и клыки, и шерсть, и всякие непонятные отростки. Правда, по скалам, берегу и причалу они несли Смита очень бережно.

А там стояло на якоре «Гнездо Зимородка». Оно выглядело так мирно и безмятежно, словно и осада и битва происходили где-то в другом мире. Режь, Бей и остальные выстроились на берегу, словно швартовные тумбы, и вид у них был гордый и самодовольный, насколько это вообще возможно при таких невыразительных рожах. Своего хозяина они приветствовали восторженными воплями, а когда проводить корабль явился господин Серебриан, демоны пали ниц. Хозяин Горы наклонился к Смиту.

– Мой сын отвезет вас в Салеш, – сказал он.

– Спасибо, мой господин, – улыбнулся Смит.

По обеим сторонам от отца стояли лорд Демаледон и лорд Эйрдвэй.

– До сих пор поверить не могу в то, что ты сделал, – мрачно заметил лорд Эйрдвэй. – Отказаться от такого могущества, и так легко! Ты хоть знаешь, что мог бы получить?

– Знает, сынок, – ответил за Смита господин Серебриан.

– Я дал Ивострелу целебных мазей для вашей раны, Смит, – сказал Демаледон. – Только не вздумайте ставить припарки, что бы там ни говорили ваши доктора. Дети солнца, возможно, достойны того, чтобы продолжать жить в этом мире, но представления о медицине у вас… гм… довольно странные.

– Ладно, – рассеянно отозвался Смит, оглядываясь по сторонам и щурясь от солнца.

Воины демонической армии грузили на «Гнездо Зимородка» сундуки с чем-то тяжелым. Хозяин Горы проследил за взглядом Смита.

– Золотые слитки, – пояснил он. – Имеют хождение когда и где угодно. Вам должно хватить на ближайшие несколько лет.

– А… То есть на время межрасовой войны и всего такого?

– Нет, – на мгновение нахмурившись, ответил господин Серебриан. – Теперь уже не будет никакой межрасовой войны. Никаких споров вокруг Хлинъерит, Рощи Дремлющих Туманов. На сей раз ваш народ не будет истреблен, ведь вы уничтожили Ключ. Но после всего, что с вами сделали мои детишки, вам полагается определенная компенсация.

– Ой, ну… – У Смита разом вылетели из головы все вежливые выражения. – Наверное, я бы все равно рано или поздно сюда добрался. Если такова была воля богов.

Господин Серебриан улыбнулся – белоснежная вспышка в черных зарослях бороды.

– Да, волю богов, несомненно, следует уважать. – Он наклонился поближе и понизил голос: – Прошу вас, позаботьтесь о том, чтобы мой сын купил вам самый дорогой протез! Чтобы дороже просто быть не могло! Если он захочет приобрести искусственную руку, которая говорит точное время и наигрывает «Каркатинские девицы», не мешайте ему! Этот демоненыш не может вынести чувства вины!

Обратный путь был похож на сон и невероятно приятен для Смита, которому теперь решительно ничего не надо было делать, кроме как сидеть под зонтиком на палубе и любоваться пейзажем. Все прочие были либо завалены работой, например Ивострел, которого назначили рулевым, либо охвачены черной меланхолией, например лорд Эрменвир и леди Сунне. Спуск по суше к подножию водопада прошел на удивление спокойно. Когда корабль вновь заскользил по изумрудной глади, путешественники увидели белых бабочек.

– Смотри, вон ваши духи, – заметил Смит, обращаясь к Ивострелу.

В лучах солнца трепетали белые крылышки, словно маковые лепестки на ветру. Леди Сунне, поправлявшая Смиту подушки и плед на коленях, подняла голову и ахнула:

– Никогда не видела таких бабочек!

– Конечно, где же ты могла увидеть капустниц, – ответил ее брат, шагая по палубе. Он с кислым видом глядел на берег, перегоняя трубку из одного угла рта в другой.

– Хороший знак, – сказал Ивострел.

– Они летят за нами, – сообщил Смит, и это было действительно так. Водопад остался за кормой, а бабочки следовали за кораблем и даже сидели на снастях, словно птицы.

– А ну кыш, гаденыши! – заорал лорд Эрменвир.

– Перестань. Они такие хорошенькие, – вступилась леди Сунне. – Смит, милый, что вам подать? Соловьиные язычки в белом вине? Перцовое печенье в обсыпке? Засахаренные розы? Чай с райскими зернами?

– Если можно, чай, – кивнул Смит.

Леди Сунне взяла серебряный чайник, искусно украшенный позолоченными ужами и павлинами, и собственными нежными ручками налила чай в редкостную и драгоценную фарфоровую чашечку, тоненькую, словно скорлупка. Смит смотрел, как леди Сунне серебряными щипчиками достает из золотой коробочки райские зерна, и не знал, как бы потактичнее намекнуть ей, что хотел бы просто чаю, безо всего.

А в это время под вывеской с изображением трех молотов…

Господин Бронзик сидел за рабочим столом и, нервно покусывая кончик пера, штудировал приходно-расходные книги. В цифрах он разбирался слабо – ведь он был человеком идеи, этот Бронзик, – но с бухгалтером пришлось расстаться, и с секретаршей тоже, и с носильщиками, и с массажисткой, и с большей частью лучшей мебели.

Во дворе под окном кабинета послышался какой-то шум, и господин Бронзик высунулся поглядеть, размышляя, не лучше ли запереться и сделать вид, что его здесь нет. Но это был не сборщик налогов из компании «Сурик и Сыновья», не господин Шуруповерт, архитектор, которому тоже не платили вот уже полтора месяца. Это был крупный мужчина в очень дорогом костюме, в сопровождении не менее крупных ливрейных лакеев, двое из которых встали на посту у входа во двор.

Господин Бронзик смотрел на них, пока не сообразил, что крупный мужчина поднимается по лестнице, которая ведет непосредственно в его кабинет, и тогда, лихорадочно заметавшись по комнате, превратился в настоящий смерч. Неоплаченные счета он смахнул в ящик. Письма с угрозами запихнул под ковер. Все прочие предметы, которые могли испортить впечатление общего сокрушительного успеха, оказались в стенном шкафу. Когда раздался стук в дверь, господин Бронзик одернул пиджак, набрал побольше воздуха и дождался, пока снова постучат, прежде чем открыть дверь.

– Простите великодушно, – улыбнулся он стоящему на пороге человеку. – Только что отправил клерка в банк делать солидный вклад… С кем имею честь?

– Серебриан, – ответил посетитель бархатистым басом. – Аден Серебриан. У меня предложение к господину Бронзику.

– Неужели? – обрадовался господин Бронзик. – Это я! К сожалению, сейчас расписание у меня очень плотное, но я, наверное, все же смогу уделить вам минутку… или две…

Он юркнул назад в кабинет и поспешно захлопнул бухгалтерскую книгу. Господин Серебриан двинулся следом, а за ним вошли еще два ливрейных лакея с огромным сундуком.

– О! Ах, мой господин, я бы с радостью предложил вам вина, но сегодня утром у нас было собрание членов правления, понимаете, все наши инвесторы… Так что напитки временно закончились, – стрекотал господин Бронзик.

– Я хотел бы приобрести вашу недвижимость, – заявил посетитель.

– Конечно! – воскликнул господин Бронзик. – То есть я хотел сказать, что участки очень быстро раскупают, но могу предложить… Честно говоря, как раз сегодня утром освободился первоклассный участок побережья, поскольку один торговец оружием из Делиантибы, бедняжка, вынужден был расторгнуть договор с нами… Вы же понимаете, мирное соглашение… Да, пожалуй, можно было бы…

– У вас нет инвесторов, – произнес господин Серебриан. Ничего угрожающего в его голосе не было, но в глубине черных глаз мелькнуло нечто такое, отчего у господина Бронзика волосы встали дыбом. – На самом деле вы не продали ни одного участка и погрязли в долгах.

Господин Бронзик покосился в сторону окна, прикидывая, удастся ли ему выскочить одним прыжком, а потом вспомнил, что внизу на страже стоят лакеи. Он перевел взгляд на слуг, которые вошли вместе с посетителем, – у тех были флегматичные лица людей, которые во имя долга готовы совершать весьма нелицеприятные поступки, а после спокойно храпеть в своих постелях.

– Вы из общества «Огненная кровь»? – безжизненным голосом поинтересовался господин Бронзик.

– Возможно, – уклончиво ответил господин Серебриан.

Он щелкнул пальцами, и слуги откинули крышку сундука. О, как прекрасен был отблеск полуденного солнца на многочисленных рядах золотых слитков! Господин Бронзик разинул рот.

– Непомеченные. Этого достаточно, чтобы расплатиться со всеми долгами и покинуть город, – сказал господин Серебриан. – Документы на участки передадите мне. Здесь и сейчас.

Господин Бронзик слегка опомнился.

– Ах, мой господин, эти участки стоят намного дороже! – запротестовал он. – Прибрежная территория! Нетронутый рай!

Господин Серебриан в ответ лишь посмотрел на него. Взгляд его был непроницаем, словно кишащая хищниками тропическая ночь.

– Я располагаю информацией из независимых источников, согласно которой в последнее время эта недвижимость сильно упала в цене, – спокойно, но с легким оттенком угрозы сообщил он.

Господин Бронзик вздрогнул, вспомнив о неутешительном отчете, который он получил от своих служащих буквально сегодня утром. Бронзик принял решение:

– Тут напротив есть контора оценщика, и нотариус по соседству… Очень удобно. Пойдемте?

Безмятежное путешествие вниз по течению продолжалось. «Гнездо Зимородка» теперь не нуждалось ни в механических гребцах, ни в полосатых парусах, оно легко скользило по воде под синими небесами и золотым солнцем. Но вот однажды утром Смит заметил на севере облако тумана, розоватое в лучах рассвета.

– Эй, глядите! – махнул он культей. – Через неделю будем в Салеше! Ну через две, если проявим осторожность и обойдем блокаду. Ну что, Ивострел, как думаешь, ты уже папаша?

Ивострел, созерцавший облако тумана, улыбнулся:

– Еще нет. Я бы почувствовал.

– Имя выбрали?

– Если родится девочка – будет Фенализа, – ответил Ивострел. – А если мальчик – Калион.

Смит медленно кивнул.

Ивострел снова уставился на туман.

– Соскучился по ней очень, – пожаловался он. На палубе появился лорд Эрменвир, увидел облако тумана и застонал. Он плюхнулся в шезлонг и пробормотал:

– Хочу бренди на завтрак…

– Нечего высказываться о том, как я готовлю! – обиделась леди Сунне, поднимаясь по трапу с подносом. Она поставила поднос рядом со Смитом и развернула салфетку. – Я сегодня немножко поэкспериментировала, исключительно ради нашего дорогого Смита. – Она сняла крышку с блюда. – Это «Морской сюрприз в горшочке»! Креветочный соус с икрой, сваренной в страе, а вот это темное – рыбная подливка!

– Звучит очень аппетитно, – вежливо заметил Смит. – Спасибо, моя госпожа.

– Можно мне бренди? – заныл лорд Эрменвир.

– Прекрати! – взвилась леди Сунне. – Я уже извинилась за вчерашнее! И откуда мне было знать, что у тебя аллергия на гвоздичный мед?!

– Не помнишь, что у меня был анафилактический шок в десять лет?

– Ой. Ну знаешь… – Тут леди Сунне заметила облако тумана. Она побледнела. – Мы уже почти прибыли, да?

Лорд Эрменвир с траурным видом кивнул. Леди Сунне присела рядом с ним. Взявшись за руки, они уставились в туман. Ивострел начал тихонько напевать.

Смит завтракал. На край его тарелки присела белая бабочка. Еще две появились словно из ниоткуда и пристроились на штурвале между руками Ивострела.

А течение все несло их и несло. Не прошло и часа, как они оказались в сером мире.

Смит, сидя в своем шезлонге, смотрел на берег и вначале заметил черную щетину на месте тростника, а затем почувствовал запах. Резкий, острый, который ни с чем невозможно спутать.

– Гарью пахнет, – заметил он, втянув носом воздух.

– Да, – кивнул Ивострел, глядя прямо перед собой и стиснув штурвал.

Смит посмотрел на белую пену на волнах и понял, что произошло еще до того, как из тумана вынырнул первый черный скелет. Смит в отчаянии стиснул единственный кулак. Туман постепенно рассеивался, и Смит увидел поле черного пепла на месте Хлинъерит, Рощи Дремлющих Туманов.

– Простите меня! – закричал он.

Лорд Эрменвир пожал плечами.

– Ну, это же не твои соплеменники, – проговорил он. – Это Стойкие Сироты. Они уничтожили рощу, чтобы ее невозможно было осквернить.

Леди Сунне склонила голову и заплакала.

Смит пытался различить впереди очертания причала. Но его не было, как и красно-желтого флажка, а от сторожки осталась жалкая кучка мусора.

– Давайте причалим! Ну пожалуйста! – взмолился он. – Вдруг хоть кто-то остался в живых? Мне бы очень хотелось забрать их!

Ивострел повернул штурвал и мастерски причалил к берегу. По команде Смита Дави и Хватай бросили якорь. Смит, пошатываясь, поднялся на ноги и уставился в дрожащий туман.

– Э-ге-ге-гей! – крикнул он.

Послышался слабый ответ – кричал кто-то невидимый.

Смит пригляделся и мало-помалу стал различать в тумане движущиеся фигуры, светлые, прямые. С реки налетел порыв ветра, просвистел в снастях, и туман рассеялся, открывая взорам поляну.

В мокром пепле копошились люди – они вскапывали землю лопатами, рыхлили ее мотыгами, охапками носили какие-то корешки и даже деревца и сажали их. Один человек шел с запада на восток, медленными ритмичными движениями разбрасывая семена из решета, – рука плавно отлетала в сторону, рассыпала семена, словно дождь, и возвращалась за новой горстью.

Три стелы были повалены и лежали теперь в паутине обугленных ветвей, некогда бывшей кустами белых роз, но несколько человек уже ставили одну из стел на место, орудуя веревками и самодельными рычагами. А на берегу реки стояла женщина и плела изгородь из зеленых ивовых ветвей.

Это была высокая женщина в белых одеждах, но сейчас одежды эти были выпачканы пеплом и грязью, и руки ее, и ноги тоже. С широких полей шляпы капал дождь. Сильными руками она без видимых усилий гнула упругие ветви и всаживала колья глубоко в глину; и стоило ей воткнуть их, как они пускали корни, и серые пушистые почки появлялись на том, до которого она дотрагивалась только что, а на первом уже распускались зеленые листочки. Неужели изгородь расцвела? Нет, это густым ковром расселись на ней белые бабочки.

– Это мама, – тихо произнес лорд Эрменвир.

Женщина подняла голову и взглянула на Смита. У него перехватило дыхание.

Глаза у женщины были ясные-ясные, и взор их пронзал, словно яркий солнечный луч. Смит никогда в жизни не видел такой красивой женщины, но красота эта загадочнейшим образом не возбуждала плоти. Женщина была изящна и совершенна, словно гравюра на стали, и так же лишена возраста. Она была проста, как вода, неумолима, как белопенная волна, чудесна, как дождь в пустыне.

Они сошли на берег, а госпожа в белом вышла им навстречу.

Лорд Эрменвир откашлялся.

– Мама, а ты что здесь делаешь? – осторожно спросил он.

– Сажаю сад, – ответила она.

Голос у нее тоже был несказанно красивый.

Ивострел преклонил перед ней колени, но она подняла его, ласково взяв за подбородок, и улыбнулась.

– Не переживай, – сказала она, и слова были гулкими от переполнявшего их смысла и отвечали сразу на тысячу незаданных вопросов. – Дайте же мне взглянуть на героя.

Смит растерялся – он не знал, нужно ли ему тоже вставать на колени. Никогда в жизни ему не было так неловко, и он страшно стеснялся изувеченной руки и того, что никто не брил его уже три дня.

– Д-доброе утро, моя госпожа, – хрипло поговорил он. – Тут вон в той сгоревшей сторожке жили люди… Просто смотрители… Скажите, когда Сироты все сожгли, эти люди погибли?

– Нет, – ответила женщина. – Они укрылись на том берегу. Правда, когда мы прибыли, бедный господин Сажай умирал от пневмонии. – Она показала на каменную стелу в сети веревок, которую как раз удалось поставить вертикально. Присмотревшись, Смит определил, что трое из возившихся с камнем перепачканных людей были детьми солнца.

– Господин Сажай! – окликнула госпожа. – Господин Сверли! Господин Меднобронь! Корабль вернулся. Не хотите ли отправиться домой?

Все трое резко обернулись. Затем переглянулись и нехотя направились к вновь прибывшим. Пройдя три четверти пути, они остановились.

– Вы от Бронзика? – сердито спросил тот, которого звали Меднобронь. – Передайте ему, что мы увольняемся! Нам так и не заплатили! Припасы не подвозили ни разу, а она… – Голос его дрогнул. – Она спасла нас! Так что мы остаемся, чтобы помогать ей!

– Можно, моя госпожа? – подал голос Сажай. – Пожалуйста!

– Спасибо, – отозвалась она. – Я буду благодарна вам за труды.

Все трое повернулись и побежали назад к стелам.

– Мама, но какой же здесь может быть сад? – воскликнул лорд Эрменвир. – Здесь же город будут строить!

Госпожа наградила сына взглядом, полным мягкой суровости. Тот дернулся, и Смит восхитился его присутствием духа – сам он тут же рухнул бы на колени, моля о прощении.

– Нет, – сказала она. – Хлинъерит отныне принадлежит мне. Твой отец уладил все формальности. Когда Утешитель вернется, священная роща и сад будут ждать его.

– Ах вот оно что. Как славно. – Лорд Эрменвир полез в карман за трубкой. – Ну что ж, тогда я поеду дальше, в Салеш…

– А город будут строить на том берегу, – спокойно продолжала его мать. – Ты выстроишь его для меня, сынок.

Лорд Эрменвир застыл, не донеся трубку до рта.

– Что, мама?!

– Ты выстроишь город на том берегу, – повторила госпожа. – Беседки для паломников. Сады и парки, где можно будет вести занятия. И огромную библиотеку, и гостиницу для детей солнца, которые не привыкли спать под открытым небом.

– Но ведь… Мамочка, я не могу! – Лорд Эрменвир в панике заломил руки. – Я же ничего не смыслю в строительстве! Да я и жить-то здесь не смогу, тут ведь сырость, чтоб ее, и холодно, я поганками порасту! Почему не Демаледон?!

– Потому что у тебя получится лучше, – ответила его мать. – Демаледон не понимает детей солнца, а ты понимаешь. Ты разбираешься в их культуре, в их экономике, в их политике. Начертишь планы, закажешь материалы. Наймешь работников.

– Ой, кажется, у меня жар!

– Нет. Не хочу смотреть, как ты хоронишь свои таланты, детка. Довольно тебе носиться по свету по папиным делам, займись теперь моими.

– Но ведь детей солнца сюда ничем не заманишь! – протестовал лорд Эрменвир.

– Ничего подобного! – закричал Ивострел. – Я учил их медитации, а теперь буду учить медицине и садоводству!

– Погодите-погодите. Давайте сначала объективно все взвесим, – сказал лорд Эрменвир, выпучив глаза в стремлении казаться разумным и спокойным. – Дети солнца уже распространились по всему свету. Единственное наше преимущество перед ними – это познания в медицине, сельском хозяйстве, умение контролировать, гм, рождаемость и так далее. Мы действительно хотим дать им эти знания?

Госпожа печально посмотрела на него:

– Дитя мое, нельзя рассуждать так низко и цинично. Особенно в присутствии человека, который пострадал по твоей вине.

Лорд Эрменвир дернулся так сильно, что едва не потерял равновесие и не упал.