Текст книги "Наковальня мира"

Автор книги: Кейдж Бейкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Рука и пальцы пришли в движение, словно перехватывая невидимую палку в боевую позицию…

Леди Сунне достала из-за корсажа нечто вроде монокля с багровой линзой. Мгновение она глядела сквозь него на Смита.

– Корона Синтореска, – спокойно объявила леди Сунне, метнулась вперед и поймала Смита в свои объятия.

Следующее, что помнил Смит, – это то, как его тащили по коридору, а он глядел назад, на лорда Эрменвира, который старательно бежал за ними, высоко поднимая колени и самозабвенно работая локтями.

Внезапно стало гораздо теплее. Они нырнули в освещенную пещеру, а за ними, запыхавшись, вбежали Ивострел и Зеленошип. Прочие монахи, оставив всяческие попытки помедитировать, в ужасе взирали на них.

– Что это было? – спросил Ивострел.

– Мы все едва не погибли, – ответил лорд Эрменвир и, тяжело дыша, повалился на койку.

– Убирайся отсюда, – велела леди Сунне, отшвырнула его и уложила Смита. Она снова извлекла монокль и внимательно осмотрела Смита. – Скажи-ка, дитя солнца, не было ли у тебя каких-нибудь странных симптомов, не связанных с действием яда? Например, голосов в голове?

– Нет, – тупо отозвался Смит. Он наблюдал, как она осторожно берет его руку и основательно прощупывает ее от плеча до ладони. – Мне показалось, будто я держу что-то холодное. Железную палку.

– Думаешь, это одержимость? – с любопытством поинтересовался лорд Эрменвир. – Связанная с близостью Ключа?

– Полагаю, следует еще раз внимательно изучить Книгу Огня, – ответила леди Сунне. – Я могла упустить что-то существенное.

– Самое подходящее время, чтобы это выяснять, – раздраженно заметил лорд Эрменвир, потянувшись за трубкой.

– Лучше сейчас, чем через полминуты, когда мы все взлетим на воздух, – парировала его сестра. – Дитя солнца…

– Смит, – поправил Смит.

– Занятный выбор имени. Хорошо, Смит, а не снились ли тебе в последнее время странные сны? Спиритическое общение с предками?

Смиту не хотелось обсуждать свое видение, но леди Сунне так серьезно смотрела ему в глаза, а глаза у нее были большими, темными и такими прекрасными…

– Вроде да. Но совершенно бессмысленные. – Это вырвалось само собой.

– Конечно-конечно, – улыбнулась она и потрепала его по подбородку. – Хорошо. Ложись и отдыхай, Смит. А если почувствуешь что-нибудь странное, особенно в этой руке, обязательно скажи нам. Ты ведь скажешь, правда, милый Смит?

– Скажу, – буркнул он.

Голова у Смита пошла кругом настолько, что он даже не обиделся на ее сюсюканье. Он откинулся на подушку и закрыл глаза.

Смит слышал шелест платья леди Сунне, а затем тихий стук и потрескивание – кто-то подбросил дров в огонь. Он слышал, как лорд Эрменвир усаживается, что-то бормоча, и булькает извлеченной из-за голенища фляжкой.

Звуки постепенно стихли, и вот Смит летит над равниной и при этом знает столько всего ужасного…

Вот под ним проплывает город Трун. В воздухе полыхает огненная формула его разрушения: споры определенного сорта головни в ячмень, четыре унции определенного яда в центральный колодец, анонимное письмо с определенной фразой на стол герцогу, один расшатанный кирпич в фундаменте определенного здания. Все это – и Трун падет. И тогда…

Вот Конен-Фей-в-Деревах. Случайное повреждение водопровода и один факел, брошенный в определенное замшелое дерево, повлекут за собой цепочку событий, которые погубят город. Те, кто уцелеет, бросятся бежать в Трун, но Труна уже не будет, и тогда…

Вот город Пылающей Горы – бурлящий, пульсирующий, настолько охваченный межклановой враждой, что достаточно будет всего лишь написать на определенной стене оскорбление тщательно подобранными словами, и все четыре правящих Дома окажутся в руинах. А с ними и главная рыночная площадь Пылающей Горы, а с нею – все домики и домишки…

Вот Каркатин – здесь будет довольно разбитого камнем окна. Нескольких слов, сказанных лавочнику. Пущенного слуха. Снятой решетки канализационного люка. Сделай это в определенном порядке и в определенный момент – и нет Каркатина, а с ним и его огромной библиотеки, а с нею – всех ответов на вполне резонные отчаянные вопросы, которые вот-вот начнут задавать в Труне, в Конен-Фее, в Пылающей Горе. Делиантиба и Черная Скала уже в огне; их нужно только немного подтолкнуть, и они сами довершат начатое. И Салеш…

Разве не замечательно обладать тайным знанием о подобных ужасах?

Рука у него болела.

Но разве это не самая почетная доля, о которой он мог когда-либо мечтать, – пусть даже она сулит ему полное одиночество? Разве не славно быть Избранным Орудием Богов? Рука болела, но летел он высоко, бок о бок с более совершенным самим собой, хладнокровным, умным, каким он всегда мечтал стать, с элегантным незнакомцем из хрома и бриллиантов, с Великим Убийцей, который скалится с высоты на копошащихся букашек. Придурки. Ублюдки. Пустые. Склочные. Скучные. Невежественные и гордящиеся собственным невежеством. И каждый год рождаются новые вопящие козявки, и число их все растет, и каждый год на теле земли нарывом появляется новый город, чтобы их вместить. Лучше выжечь этот гадюшник раз и навсегда. Так все говорят. Рука болела.

– О небеса, что у тебя с рукой? – Госпожа Смит в ужасе уставилась на нее.

– Очень болит, – ответил он с тайной гордостью. – Превратилась в голубую сталь. Смотрите, какая она красивая и одинокая!

– Сунь-ка ее под холодную воду, милый, – посоветовала госпожа Смит.

– Нет! – испугался он. – Она же заржавеет! Лучше гореть, чем ржаветь! Так все говорят!

Госпожа Смит лишь печально засмеялась, качая головой.

Смит рывком сел, хватая ртом воздух и обливаясь холодным потом, и увидел, как лорд Эрменвир поднимается на ноги. Монахи торопливо выскакивали вон из пещеры. Где-то кто-то кричал.

– Что происходит? – спросил Смит.

– Стойкие Сироты требуют парламентера, – пояснил лорд Эрменвир.

– И что мы будем делать?

– А ничего, – ответил юный лорд. – С нами они не хотят разговаривать. Давай лучше подслушивать, а? Просто на случай, если святые братья позволят себя уговорить и нам придется спасаться бегством.

– А получится? – Смит поднялся на ноги и пошатнулся. Пещера медленно поплыла, но Ивострел тут же оказался рядом и не дал ему упасть.

– Ему надо отдохнуть, – заявил доктор, но лорд Эрменвир только угрюмо замотал головой:

– Нельзя же ему оставаться одному! За ним нужно приглядывать, правда, Смит? Мы недалеко. Пока ты спал, я нашел прелестное шпионское окошечко. Следуйте за мной.

Они направились по какому-то извилистому коридору. Смит шел почти без посторонней помощи и был слегка удивлен, что ноги не доставляют ему особых хлопот. Ему казалось, что если он снимет сапог, то уже никогда больше его не наденет, – впрочем, кто знает, сколько ему вообще осталось жить. Рука между тем все еще ныла.

Они завернули за угол, и Смита на мгновение ослепила ярчайшая вспышка в конце коридора. Однако, когда они подошли ближе, оказалось, что это бледный дневной свет, с трудом просачивающийся сквозь зарешеченное и прикрытое ставнем отверстие в скале. Еще ближе – и Смит увидел, что здесь на протяжении многих поколений селились голуби, поэтому последние шаги пришлось делать по мелово-белому слою древнего гуано, покрытого перьями и прутиками от старых гнезд.

– Фу! – Лорд Эрменвир вытащил трубку и прикурил. – Вот гадость, а?

Зажав трубку в зубах и сцепив руки под фалдами фрака, он стоял и сквозь решетку смотрел вниз. Смит и Ивострел осторожно подошли поближе и тоже взглянули вниз.

Они увидели ряды зеленых шатров и йендри, выстроившихся перед ними, высокие сумрачные фигуры в одинаковых перевязях, и у каждого – простая духовая трубка. Лишь трепет в воздухе, легкий туман, свидетельствовал о наличии Адамантовой Стены, не дававшей им подойти ближе. То и дело неосторожная птица или букашка стукалась о нее и падала вниз оглушенная или убитая. У самой стены стоял предводитель йендри, облаченный в расшитый белыми звездами зеленый плащ, и разговаривал с кем-то невидимым, стоявшим в отдалении.

– Я его не понимаю, – пожаловался Смит.

– Он говорит по-старойендрински, – пояснил лорд Эрменвир. – Этот язык уже лет сто никто не использует. Показуха. Это чтобы доказать, насколько они чисты.

– Чисты? – Ивострел с высоты бросил на них гневный взгляд. – После всего, что они натворили!

– А что он говорит? – поинтересовался Смит.

– Все как я и предполагал, – ответил лорд Эрменвир. – Выдайте нам этих ублюдков, и мы очистим от них мир и таким образом вернем страдающей Поруганнооколдованной Дочери прежнюю святость и та-та-та и бу-бу-бу. Думаю, он просто разогревается перед главным требованием.

Теперь говорил кто-то другой. Это был Зеленошип. Он стоял прямо под отверстием в скале, и его не было видно. Голос монаха звучал гневно и обвинительно.

– Вот молодец, – похвалил лорд Эрменвир. – Очень ловко ставит их на место. Спрашивает предводителя Стойких Сирот, как тот посмел надеть Звездный Плащ. И… еще говорит, что не в силах убрать Адамантовую Стену. И… ха! Буквально перевести не удастся, но точнее всего будет так: «Ступайте по домам имитировать совокупление с персиком».

Послышался хруст сухих веток. Сзади, пригнувшись и подобрав шлейф, чтобы не запачкать его всякой дрянью, подошла леди Сунне. За спиной у нее были лук и полный колчан стрел.

– Никогда не думала, что он знает такие выражения, – произнесла она с легким удивлением, из-за плеча лорда Эрменвира наблюдая за происходящим. – Откуда монаху может быть известно о Семнадцатом Постыдном Экстазе… – Она заметила Смита и осеклась, зардевшись.

Человек в плаще снова заговорил, тихо, с неумолимым спокойствием. Зеленошип, не дав ему закончить, возмущенно закричал. Смит впервые слышал, чтобы йендри так пронзительно визжал.

– А теперь что происходит? – спросил он.

Лорд Эрменвир резко выпустил дым.

– Говорит, мы сами виноваты, – ответил он. – Устроив здесь убежище, мы вынудили их погубить сад. Они тут ни при чем. А Зеленошип обозвал его… тут, понимаешь ли, надо быть йендри, чтобы прочувствовать всю глубину оскорбления: в общем, он обозвал его Воином.

– А что в этом особенного? – удивился Смит.

– Ничего, но, как правило, для подобных дел йендри нанимают твоих соплеменников, – пояснил лорд Эрменвир. – Не хотят руки пачкать. А это, должно быть, какое-то элитное подразделение.

– Знаете, что мне это напоминает? – рассеянно заметила леди Сунне. – Как мы подсматривали за взрослыми сквозь перила, когда они думали, будто мы уже спим.

– А мы хотели поглядеть, выпьет ли папа достаточно, чтобы обнаружить на дне графина глаз, который я туда бросил, – живо подхватил лорд Эрменвир.

И тут его улыбка погасла. Опять говорил человек в плаще. Говорил он долго, а юный лорд молча слушал. Ивострел и леди Сунне тоже.

– Ну что? – не выдержал Смит.

– Он призывает забыть о различиях и объединиться против общего врага, – помедлив, ответил лорд Эрменвир, не глядя на Смита. – Он имеет в виду твой народ. Сейчас он говорит о Хлинъерит, Роще Дремлющих Туманов. Говорит, что ее осквернят, если не предпринять решительных действий. А он… Так я и думал. Он знает, что Ключ находится здесь. Он говорит, что пощадит монахов, если те отдадут ему Ключ. Теперь понятно, почему он не привел с собой наемников из твоего народа, Смит.

Зеленошип между тем что-то произнес в ответ.

– А он, само собой, отказывается, – продолжал лорд Эрменвир.

Внезапно он умолк, хотя снизу по-прежнему доносились голоса. Лорд Эрменвир обернулся и смерил Смита холодным задумчивым взглядом. Леди Сунне тоже обернулась, и хотя в ее взгляде явно сквозила жалость, он был не менее задумчив.

– О чем они сейчас говорят? – заикаясь, спросил Смит.

Ивострел откашлялся.

– Гм… Предводитель Стойких Сирот заявил, что братьев обманули. Он только что сказал, что отборные плоды и целебные травы были предназначены для детей солнца, а не для йендри. Он утверждает, что Мать предала их.

– Но с какой стати твоя мать стала бы помогать нам?! – поинтересовался Смит.

– У нее свои соображения, – ответил лорд Эрменвир. – А теперь… он говорит, что были знамения, предвещающие возвращение Человека в Звездном Плаще. Он будет… как бы это сказать… Уравновешивателем, что ли. Восстановит гармонию. Они твердо верят, что он явится в гневе и схватит за волосы непокорную… – Он задохнулся от гнева.

– Что? – нетерпеливо воскликнул Смит.

– Он сказал о маме самую натуральную гадость, – весело отозвался лорд Эрменвир, хотя при этом был бледен как полотно. – Мне придется убить его. Но, думаю, не сегодня. Сестра моя, у меня тут корабль, на котором можно смыться, и шестеро крепких телохранителей. Ты уверена, что здесь нет больше никаких потайных входов-выходов?

– Сделаем, если надо, – пожала плечами Сунне.

– Я знаю одно замечательное скалоплавильное заклинание.

– Взрывом быстрее.

– Я как раз об этом подумал.

– Но нельзя же так просто взять и сбежать! – воскликнул Ивострел. – А как же братья? Как же Стопорный Ключ?

– Братьям ничто не угрожает, пока стоит Адамантовая Стена, а что касается Ключа… Смит, старина, прости, но твоему народу придется испытать судьбу. У меня принцип – никогда ничего не красть у бога, особенно если он на меня смотрит.

– Если уж нам опасно приближаться к Ключу, то для Сирот это еще опаснее, – резонно предположила леди Сунне. – Выше голову! Может, ничего особенно плохого в конечном итоге и не произойдет.

– Всего лишь межрасовая война, да? – уточнил Смит.

– Ну… – Леди Сунне пыталась придумать ответ, который был бы убедительным и ни к чему не обязывающим одновременно, и тут за окном раздался крик.

Все обернулись.

Как выяснилось, это был зов.

Из задних рядов йендри показался совсем молоденький юноша. Он уверенно вышел вперед. Остановившись перед предводителем, юноша замер в низком поклоне. Предводитель положил руки ему на голову, благословляя. Затем человек в плаще повернулся и обратился к Зеленошипу.

Смит и остальные молча прислушивались к происходящему за окном. Вдруг леди Сунне в ужасе закрыла лицо руками. У лорда Эрменвира выпала изо рта трубка.

– Все пропало, – сказал он. – Ивострел, Смит, мы уходим прямо сейчас. Надеюсь, у монахов хватит ума бежать.

– Почему? – Смит уставился на юношу, гордо застывшего рядом с человеком в плаще.

– Они собираются разрушить Адамантовую Стену, – бросил через плечо лорд Эрменвир. Он уже успел схватить сестру за руку и тащил ее за собой по коридору. – Идем!

Ивострел как будто прирос к месту, поэтому Смит потянул его за локоть, направляясь вслед за юным лордом и его сестрой:

– Пошли, сынок.

Ивострел оторвал взгляд от окна и побежал.

– Невинная кровь, – бросил он на ходу. – Добровольная жертва. Мальчик позволит обезглавить себя, и его кровь разрушит Стену.

Смит не нашелся что ответить. Он полностью сосредоточился на том, чтобы поспевать за леди Сунне, при этом не наступая ей на шлейф, и поздравил себя с тем, что с учетом всех обстоятельств бежит вполне прилично. Думая в основном об этом и глядя исключительно под ноги, Смит не обратил внимания на то, что рука у него холодна как лед и понемногу синеет.

Они кругами спускались вниз в долгой гулкой темноте, которую время от времени пронзал свет из далекого решетчатого окна. В воздухе ревело эхо. Эхом отдавалось что-то такое, что звучало громче их шагов. Что-то оглушительно рокотало, словно прибой на подветренном берегу…

Шлейф платья леди Сунне остановился.

Не успев затормозить, Смит врезался в леди. На ощупь она была как теплая, роскошно обитая стена. Смит отшатнулся и налетел на Ивострела, который испуганно заорал: «Что это?!»

Ответили ему не сразу, какое-то время все напряженно молчали. В тишине раздавался гулкий стук сердец и тот, другой, более громкий звук. Смит, побывавший наемником, понял, что это. Почувствовав острую боль в руке, он взглянул вниз и обнаружил, что незаметно для себя выковырял из стены камень. Смит взвесил его в ладони, чтобы определить, как надо расколоть камень, чтобы получилось заостренное оружие.

– Знакомый боевой клич, – задумчиво заметила леди Сунне.

– Девять кругов ада! – ахнул лорд Эрменвир. – Это же папа.

Леди Сунне решительно развернулась на каблуках.

– Сюда, – велела она, и все следом за ней устремились по очередному коридору, с другого конца которого струились обильные потоки дневного света. Свет был таким ярким, потому что коридор выходил в каменную галерею, которая располагалась в скале ниже их предыдущего наблюдательного пункта, но все же заметно выше дна долины. Эту галерею, очевидно, высекли для тех, кому захочется насладиться впечатляющим видом. Вид сейчас открывался действительно впечатляющий, но никак не приносящий наслаждения.

Адамантовая Стена была на прежнем месте. Упорядоченный строй йендри распался, аккуратные зеленые ряды скрылись под серебристо-черной лавиной, спускавшейся с холма на юге. Прибыла страшная армия, облаченная в мундиры.

Эта битва была ужаснее всех, ранее виденных Смитом, если такое можно себе представить. Многие йендри стояли как вкопанные, позволяя рубить себя на куски. Однако оказалось, что таким образом они дают своим товарищам возможность спокойно прицелиться.

Главных целей было три.

Первая неслась рядом с армией демонов в серебристых кольчугах. Это был белый олень с ветвистыми рогами, в серебряном ошейнике. Легче перышка пролетал он над остриями копий, подобно молнии обрушивался на йендри, пронзая насквозь рогами и копытами кромсая плоть. Йендри наперебой стремились разделаться с оленем, но, обливаясь кровью, гибли под его копытами. Он ловко уворачивался от зеленых стрел и танцевал на трупах, в неистовом ликовании позвякивая колокольчиком.

Второй целью была одинокая фигура, спускающаяся с северного холма. У этого воина не было ни доспехов, ни клинка. Он нес всего лишь длинный посох в своей длинной руке, но когда стальной конец посоха касался врагов одинокого воина, те падали и больше уже не вставали. Смит слышал, как там, где опускалась его нога, трещали черепа; но йендри взбирались на груды мертвых тел, чтобы добраться до одинокого воина, не обращая внимания на армию в кольчугах, рубившую их на куски.

Все они погибали по доброй воле, счастливые тем, что успели выстрелить с близкого расстояния, пусть даже промахнувшись. Однако главной была третья цель – тот, кто стоял на южном холме, обводя взглядом поле краткой битвы.

Этот человек, одетый в черное, бесстрастно наблюдал, как его стража сдерживает натиск врагов. За спиной у него в двойных ножнах были два клинка, но, пока главный йендри не пробился к нему, человек в черном не доставал сталь из-за плеча.

Незнакомец произнес одно слово, и стража расступилась, пропуская предводителя Стойких Сирот. Тот ринулся вперед, прижал трубку к губам и выпустил отравленную стрелу. Один из клинков рассек стрелу в полете и выбил трубку из рук йендри. Предводитель Стойких Сирот выкрикнул что-то в лицо черному человеку и тут же исчез за спинами стражи.

И вдруг все закончилось, в долине воцарилась тишина.

Ивострел покинул галерею. Было слышно, как его рвет в коридоре.

Никто не произнес ни слова.

С поля подул ветер. Он принес с собой стоны раненых – только воинов в кольчугах, потому что из йендри в живых не осталось никого, и некому было взывать о помощи, кроме их предводителя. Уцелевшие воины шли по полю, осторожно перешагивая через тела убитых. У Адамантовой Стены лежал юноша, который хотел, чтобы его принесли в жертву. Он погиб в бою, кровь его пролилась напрасно, высокой судьбы он не удостоился. Была ли такая смерть чище?

Человек в черном вполголоса отдавал приказы. Соорудили носилки, стражники отправились за ранеными. Но и они старались держаться подальше от белого оленя, а тот все прыгал и метался, как безумный, поддевая трупы рогами. Он добежал до самой Адамантовой Стены, налетел на нее, отскочил и заревел от ярости, роя землю копытом.

Одинокий воин с посохом тоже подошел к Стене. Он осторожно протянул руку и почти коснулся поверхности. Не обращая внимания на оленя, одинокий воин поднял голову и посмотрел на галерею.

У него было вытянутое лицо, строгое и благородное. Незнакомец походил скорее на священнослужителя, нежели на воина, и глаза его были печальны.

– Сунне, – позвал он.

Тут олень его заметил. Он в изумлении вздернул голову и поднялся на дыбы. Задние ноги вытянулись, рога свернулись и исчезли, изменился весь облик, и вдоль стены зашагал лорд Эйрдвэй.

– Что ты здесь делаешь? – резко спросил он.

– Меня послала мама, – ответил одинокий воин. – А ты что здесь делаешь?

– Я папин герольд.

– Я не слышал, чтобы ты оглашал какие-либо требования. – Воин указал на горы трупов.

– Я решил не утруждаться. А ты, кстати, можешь спокойненько отправляться домой, – битва уже закончилась.

– Должно быть, тебя совсем не беспокоит судьба нашей сестры?

– Заметь, что ни один из них не соблаговолил вспомнить обо мне, – пожаловался Смиту лорд Эрменвир.

– С ней все в порядке, – заявил лорд Эйрдвэй. Он обернулся, махнул Сунне рукой и снова обратился к одинокому воину: – Я знаю, зачем на самом деле ты сюда явился. Ты его не получишь, потому что он нужен папе.

Человек с благородным лицом снова взглянул на галерею:

– Сунне, позволь мне войти. Нам надо поговорить.

– Кто это? – поинтересовался Смит.

– Это наш братец Демаледон. Демаледон милосерден, добр, мудр, храбр, чист и почтителен, – прошипел лорд Эрменвир. – Если он до сих пор не ушел в какой-нибудь дурацкий монастырь, так только потому, что время от времени ему случается кого-нибудь убить. Но не сомневайся, он убивает исключительно нехороших людей.

– Ты прекрасно можешь говорить прямо оттуда! – сжав кулаки, закричала леди Сунне. – Это не мамино дело!

– Ничего подобного, Сунне, – возразил лорд Демаледон. – Маме хорошо известно, почему ты здесь. Тебе следовало вначале посоветоваться с ней.

– Сколько себя помню, мама только и делает, что дает мне советы! – сердито ответила леди Сунне. – Она всегда точно знает, как я поступаю и почему. Мама всегда права, а Сунне всегда ошибается!

– Ой, гляди, это же тот, ну, как его там, Смит! – удивился лорд Эйрдвэй. – Дитя солнца! Привет, Смит!

Лорд Демаледон, присмотревшись, заметил Смита и что-то испуганно пробормотал.

– Спасибо, что поинтересовались. Я чудесным образом остался цел и невредим! – закричал лорд Эрменвир.

Лорд Эйрдвэй усмехнулся, засунув в рот два пальца, растянул губы на добрый ярд и состроил мерзкую рожу. Затем вытащил пальцы, и губы со звонким шлепком вернулись на прежнее место.

– Кажется, муха прожужжала, а, Демми? Нет, померещилось. Ты можешь со спокойной совестью забрать Сунне вместе со всеми чемоданами и проводить ее домой, потому что здесь теперь будет распоряжаться папочка. Ему нужен Стопорный Ключ.

– Он его не получит! – дерзко воскликнула леди Сунне. – Даже папа не знает всего!

– Прекратите оба! Сунне, почему здесь дитя солнца? – спросил лорд Демаледон.

Леди Сунне густо покраснела и опустила ресницы.

– Я его привела, – призналась она. – Тогда я еще не понимала всего и не знала, как это опасно. Но мы остановились…

– Да какая разница! Слушай, Смит, мне очень неприятно это говорить, но ты должен согласиться, что твой народ следует немного проредить, – заявил лорд Эйрдвэй. – Папа не имеет ничего против детей солнца, но если кто и заслуживает того, чтобы получить в распоряжение древнее оружие необычайной разрушительной силы, так это папа. Так что опустите проклятую Стену!

– Заткнись, идиот! Ничего ты не понимаешь! – закричал лорд Демаледон. – Сунне, в какой именно момент вы остановились?..

– Ну… – Леди Сунне прикусила губу.

– Знаешь, Смит, пора отсюда сматываться, – вполголоса заметил лорд Эрменвир, но, взглянув на поле битвы, вдруг резко передумал. – Ой-ой. Опоздали.

К Адамантовой Стене не спеша приближался человек в черном. Он смотрел вверх, на галерею. Взгляд у него был мягким и невыразительным, словно у сонного тигра. Когда он заговорил, оказалось, что голос у него очень низкий.

– Спускайся, дочка, – произнес Хозяин Горы. Он возвышался над сыновьями. Судя по тому, что Смиту доводилось о нем слышать, Хозяин Горы должен был быть безликой жуткой тенью, над головой которой сверкают и трещат разноцветные молнии. Вместо этого Смит увидел очень крупного мужчину с темной бородой, который стоял скрестив руки и ждал ответа леди Сунне.

– Папа, но я правда не могу тебя впустить! – пискнула леди Сунне.

Хозяин Горы небрежным жестом вытянул руку в латной перчатке, и Адамантовая Стена превратилась в завесу пара, которую тут же развеял ветер.

– Теперь спускайся, – велел Хозяин Горы, – и приведи с собой человека по имени Смит.

Неторопливым движением Сунне достала из-за плеча лук и стрелу. Смит потрясенно уставился на нее, потому что подобный вид спорта никак не вязался с обликом леди. Наконечник у стрелы был бронебойный.

– Уходи, папа, – попросила она и добавила полушепотом: – Эрменвир, беги. Бери Смита и уплывай по реке как можно быстрее.

– Сам я не могу пробить дыру в этой проклятой стене! – зашипел в ответ ее брат.

Хозяин Горы не улыбнулся, но в его черных глазах что-то сверкнуло.

– Ах, детка, ты истинная дочь своей матери.

– А вот этого говорить не стоило, – заскрежетала зубами леди Сунне.

Она выстрелила. Лорд Эрменвир вскрикнул и с опозданием толкнул сестру под локоть, но Хозяин Горы только улыбнулся. Он поймал стрелу в дюйме от своего горла. В его руке она превратилась в алую розу.

– Но и моя дочь тоже, – довольным тоном добавил он.

Сунне потянулась за следующей стрелой, но оказалось, что ее колчан полон роз. Она пришла в ярость и со всей силы запустила в отца луком.

– Да провались ты!

– Прекрати истерику и спускайся, – приказал Хозяин Горы. – Мама собирается серьезно поговорить с тобой по поводу всего этого.

Лорд Эрменвир застонал. Леди Сунне побледнела.

– Будет лучше, если мы сделаем, как он велит, – решила она.

– Больно?

– Еще как, – задыхаясь, ответил Смит. – Ужасно болит.

Хозяин Горы осматривал руку Смита, которая похолодела и посинела еще больше. Ниже локтя она казалась превратившейся в камень, однако ничуть не онемела и не опухла. Хозяин Горы покачал головой, достал из походного сундучка фляжку и протянул Смиту:

– Хлебните. Полегчает.

Смит с благодарностью принял фляжку.

– Спасибо, э… мой господин.

– Меня зовут Серебриан, – представился Хозяин Горы. – Чаще всего. Хотя мой сын называет себя Зимородком, не так ли?

– Лорд Эрменвир? – уточнил Смит.

Господин Серебриан наполнил свой бокал и опустился в кресло напротив Смита.

– Лорд Эрменвир, – подтвердил он с легчайшим намеком на иронию. Господин Серебриан бросил взгляд на висячий светильник и снова со вздохом покачал головой. – Мне дорого обходится этот мальчик. Врачи, счета от портных, билеты в театр. Бордели. Лечебницы. А теперь, насколько я понимаю, он еще купил галеру с механическими гребцами.

– Да, именно так.

– В его возрасте я и корабля-то ни разу не видел, не то что города. – Он взглянул на Смита, приподняв бровь, будто черную саблю. – И мне ничего не принадлежало. Даже собственная жизнь.

– Вы были рабом? – спросил Смит.

Господин Серебриан кивнул:

– Пока не убил своих хозяев. Сам разорвал цепи. Своим избавлением я не обязан никому. А вот вам, Смит, кое-чем обязан. У вас уже вошло в привычку спасать моих детей. Они не отблагодарили вас должным образом. И я хотел бы вам помочь.

– Не знаю, в ваших ли это силах, – отозвался Смит.

Он сделал глоток. Содержимое фляжки было белым и действительно притупляло боль.

Господин Серебриан ответил не сразу. Он потягивал свой напиток, внимательно разглядывая Смита. Шатер Хозяина Горы был сделан из богатой ткани, черной с серебряной нитью, но внутри было скромно, по-походному. Теперь, когда лагерь уснул, тишину нарушало только стрекотание насекомых, да время от времени доносились окрики стражников.

– Я наблюдал за вашей карьерой с определенным интересом, Смит. Скажите, долго ли вы были наемным убийцей? – поинтересовался господин Серебриан.

– Лет десять, – удивленно ответил Смит. Он не ожидал, что разговор зайдет о его биографии. – Пытался быть солдатом. Вообще много всего перепробовал. Но всегда заканчивалось тем, что приходилось убивать. Как-то само собой получалось.

– Вы неплохо справлялись, – сказал господин Серебриан.

– Да.

– Вы никогда не занимались у мастеров боевых искусств. Никогда специально не учились обращаться с оружием.

– Нет. У моей тетушки не было денег на подобное обучение, – объяснил Смит, отхлебывая еще белого снадобья.

– Но, впервые оказавшись в опасности, вы действовали не раздумывая, и…

– И они рухнули замертво, – задумчиво ответил Смит. – Трое. В переулке. Двое с перерезанным битой бутылкой горлом, и еще один убитый пятикроновой монетой, и чтоб мне провалиться, если помню, как это сделал. Кажется, ударил его как раз в нужное место, чтобы что-то там порвалось. Не знаю, где научился этому приему.

– Но такая работа была вам не по душе.

– Да. Поэтому я все время пытался найти другую.

– Вы ведь сирота, не так ли?

– Что? Ах да.

– И Смит не настоящее имя, верно? Вы выбрали его наугад.

– Ну, оно очень распространенное.

– Так или иначе, интересный выбор. А как вас зовут по-настоящему?

Этот вопрос прозвучал как приказ – негромкий, но быстрый, словно зеленая стрела. Смиту было прекрасно известно, что нет ничего глупее, чем открывать свое настоящее имя магу, особенно магу с репутацией господина Серебриана, но ответ помимо воли завертелся на языке! Смит боролся с собой, обливаясь потом, а спокойные глаза все это время наблюдали за ним…

– Я вам скажу имя, – наконец решил Смит. – Но не фамилию. Идет?

– Вы сильный человек, – кивнул господин Серебриан. – Хорошо.

– Мать умерла, как только я родился, – начал Смит. – Когда меня пеленали, она взглянула на дверь и сказала, что там какая-то тень. Это были ее последние слова. Поэтому тетя назвала меня «Каратрос». Так говорят священники: «Надвинулась тень». Смит погрузился в воспоминания. Господин Серебриан наблюдал за ним и наконец сказал:

– Эрменвир изложил мне то, что он считает правдой, насколько он вообще способен говорить правду. Сунне и Демаледон тоже рассказали все, что знают. А теперь скажите мне вы: ведь в Реткасте нет никакого Стопорного Ключа?

– Почему же, есть, – удивился Смит. – Я его видел. Он был в нише в скале.

Господин Серебриан покачал головой.

– Это замочная скважина, – сказал он. – Моя дочь не понимала, что там на самом деле, пока не стало слишком поздно. В вашей Книге Огня сказано, что Стопорный Ключ спрятан среди костей, но это не значит, что он находится там, где много костей. Что он в пещерах Каста. Видите ли, текст понимали неверно. Под плотью, среди костей – это не о мертвом, а о живом. Потомки. Наследственность. Некая черта, которая передается в роду из поколения в поколение. Нечто скрытое, дремлющее до тех пор, пока Отец вашего народа не решит им воспользоваться.