Текст книги "Царство крови (СИ)"

Автор книги: Кей Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

26

КАССИАН

Г

ребаный Фэйрборн.

Гребаная Адди.

Мой гребаный отец.

Мой мозг не может справиться ни с чем из этого. Я надеялся начать утро бодро, дав моему волку время размяться и насладиться спокойной обстановкой перед началом дня, но все, чего я добился, это еще больше драмы.

Мне следовало остаться дома. Вместо этого я иду через кампус к офису Боззелли, чтобы встретиться лицом к лицу со своим отцом, который непрерывно звонил и отправлял сообщения. Я надеялся, что он поймет намек на то, что я не хочу с ним разговаривать, но я должен был знать, что это только подтолкнет его к более радикальным мерам.

Ретроспектива – сука.

Как и Фэйрборн.

Кто, черт возьми, исчезает на неделю, когда он был нужен одному из членов его истока? Ему повезло, что я не заехал ему кулаком по лицу, профессор он или нет. Может, если бы он присутствовал, то смог бы предотвратить всаживание аметиста в спину Адди. Не то чтобы это имело для меня значение. По крайней мере, не должно.

Предостережение держаться подальше от Адди только усиливает мое отвращение к нему. Я не подчиняюсь ничьим приказам, даже ее, так зачем мне подчиняться ему? Дурак.

Она – та самая заноза в моей заднице, от которой я не могу избавиться, и ей не помешало бы вправить мозги… и поскорее. О чем, черт возьми, она думала, разгуливая в одиночестве по кампусу, когда столько людей охотятся за ней? Она что, настолько заблуждается? Конечно, нет.

А может, и так. Может, она считает себя такой неуязвимой, что ее нельзя сбить с ног. Я знаю, что еще не видел, чтобы такое произошло хотя бы раз, даже когда она сражалась с волком, или с Вэлли, если уж на то пошло, но это не значит, что жизнь всегда такая безоблачная. Черт возьми, мой отец может попасть в кампус. Представьте, если бы она наткнулась на него. Его волк не стал бы дружелюбно и тепло тереться об нее.

Он бы растерзал ее.

На смерть.

И было бы уже слишком поздно сожалеть о том, что она не позаботилась о своей безопасности. Ей повезло, что в прошлый раз он только обрезал ей уши. Теперь он сделал бы что-то более безжалостное.

Мой желудок сжимается от неописуемой боли, которая поселяется внутри меня каждый раз, когда я думаю о том факте, что это именно мой отец причинил ей такой вред. Я не хочу признаваться в этом самому себе, но я совершенно уверен, что именно по этой причине я не могу заставить себя увидеться с ним.

Я хочу убить его голыми руками за одно лишь прикосновение к ней, и что бы он ни сделал с ее сестрой… боль, которую я увидел в ее глазах при упоминании об этом, заставляет меня захотеть удвоить свои усилия, чтобы у нее никогда больше не было такого взгляда.

Войдя в главное здание академии, я отключаю свои мысли и сосредотачиваюсь на том, чтобы очистить разум от всего, пока единственное, на чем я концентрируюсь, – это присутствие моего отца. Офис Боззелли появляется в поле зрения слишком быстро. Дверь приоткрыта, и, как и упоминал Фэйрборн, внутри меня ждет отец.

По крайней мере, он сказал это не только для того, чтобы отвлечь меня от Адди.

Когда я переступаю порог кабинета, взгляд отца перемещается от большого арочного окна позади него ко мне.

– Ты не торопился, – ворчит он, и я пожимаю плечами.

– Разве?

– Я наблюдал за тобой. Ты мог бы использовать свою скорость.

Он прав, мог бы, но я не был готов спешить. Я и сейчас не готов иметь с ним дело.

Занимая место за столом напротив него, я устраиваюсь поудобнее, немного откидываясь назад, мои колени раздвигаются, и я начинаю постукивать ногой. Быстро останавливая действие, я сжимаю руки в кулаки, намеренно впиваясь ногтями в ладони, чтобы держать себя в руках.

– Почему ты здесь? – Спрашиваю я, когда он не продолжает.

Его взгляд прищуривается, когда он облокачивается на стол. – Потому что ты игнорировал меня.

Да неужели.

– Ты должен был понять, что я не хочу с тобой разговаривать. Ты не должен был появляться здесь и навязываться только ради своих нужд, – ворчу я, и он ухмыляется.

– Если я захочу поговорить с тобой, я это сделаю.

– Конечно, сделаешь, – говорю я со вздохом, и его глаза темнеют.

– Следи за своим тоном со мной, – предупреждает он, грозя мне пальцем.

– Чего ты хочешь? – Спрашиваю я, пытаясь вникнуть в суть всего этого.

– Я скажу, когда будет нужно, – огрызается он, заставляя мои ногти глубже впиваться в плоть.

С этим человеком все это игры разума. Я знал это, когда был под его контролем, но теперь, глядя со стороны, это становится еще яснее.

В первый раз, когда Рейден позвал меня помочь взять под контроль нескольких обезумевших вампиров, я пошел, и сделал то, что было необходимо, а затем вернулся на территорию, залитый кровью. Мы вчетвером заключили договор прикрывать друг друга и всегда поддерживать друг друга, несмотря ни на что, и я придерживался его.

Моему отцу это не понравилось. Тогда я впервые понял, что мои основные ценности и этика не совпадают с его. А значит, я не вписывался в стаю.

Допрос, который мне устроили, был за гранью. Впрочем, мне нечего было скрывать. Я рассказал ему, где был, что сделал и почему. Ярость, которую это в нем вызвало, была чем-то, что мне редко доводилось испытывать. Он разгромил мою комнату, уничтожил все, что мне было дорого, включая фотографию матери, и пытался заставить меня поклясться, что я больше никогда не буду помогать вампирам.

Я отказался.

Это было началом нашего конца.

В ту же секунду, как я перестал быть марионеткой, танцующей по его воле, его игры разума вышли на новый уровень. Я уверен, что здесь есть волки, которые по его приказу следят за мной и докладывают ему. Я бы не удивился, если бы девушка, которая вчера вызвала Адди на дуэль, сделала это по его приказу, но у меня никогда не будет доказательств.

Этот человек слишком хорошо умеет заметать следы.

Я смотрю на него сейчас, обдумывая все, что он когда-либо говорил мне. Было ли все это ложью? Была ли хоть капля правды в каждом его слове?

Моя мать действительно погибла в результате несчастного случая или от рук этого человека? Умерла ли она вообще? В глубине души я надеюсь, что это не так. Я надеюсь, что она так далеко от него, как только возможно, и живет спокойной жизнью, которой заслуживает.

Чувствуя, как моя выдержка начинает рушиться, я глубоко вздыхаю и стараюсь сосредоточиться на разговоре. Нельзя отвлекаться, когда он так настойчиво пытается доказать свое превосходство.

– Знаешь, мне нужно идти на занятия, – ворчу я, расслабляя руки и кладя их на подлокотники кресла. Дерево служит более прочной опорой против моего крепкого захвата, но от этого боль не становится меньше.

– Я в курсе, – отрезает он, проводя языком по зубам и свирепо глядя на меня. – Мне сообщили, что твоя маленькая принцесса победила кого-то еще на дуэли.

Охуенно.

– Победила.

– Хм. Не думаю, что ожидание до следующего месяца, пока кто-то еще попытается это сделать, пойдет на пользу стае. – Он откидывается назад, приподняв бровь, ожидая моего ответа.

Что, блядь, это значит?

– Я не принадлежу ни к какой стае, – напоминаю я ему, и он усмехается, зрачки становятся угольно черными, взгляд углубляется.

– Ты – часть мой стаи.

– Ты изгнал меня, помнишь?

Он так быстро все забывает. Возможно, это связано с тем, что я продолжаю ему уступать.

– Тебе нужно увидеть ошибочность своего пути, – заявляет он, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы сдержать насмешку, угрожающую сорваться с моего языка.

– Единственная ошибка, которую я вижу, сидят напротив меня.

Это правда, но ему не нравится моя прямота.

– Я создал тебя, сынок. Я могу так же быстро все отнять.

Уверен, он так думает, но у меня тоже есть связи и власть. Законные. Этот человек не может вечно прятаться в тени и устраивать хаос – однажды это его настигнет.

– В чем смысл твоего визита, Кеннер? – Спрашиваю я со вздохом, игнорируя его предупреждение.

– Для тебя я Альфа, – поправляет он, и я пожимаю плечами.

– Я сказал то, что сказал.

Его руки сжимаются в кулаки, с яростью ударяя по столу между нами, а его дикие глаза встречаются с моими. – Я хочу, чтобы ты и твоя маленькая принцесса-фейри появились на нашей земле.

– Я не могу представить, зачем нам это делать, – отвечаю я, ненавидя, как он произносит имя Адди, но не показываю этого. Это только сыграет ему на руку.

– Потому что я, блядь, так сказал, – огрызается он.

Я качаю головой. – Этого недостаточно, особенно после последнего визита. Не согласен? – Я бросаю на него острый взгляд, но он даже не замечает его, лишь ухмыляется, явно наслаждаясь воспоминаниями о спектакле, который устроил в прошлый раз. Бьюсь об заклад, он до сих пор упивается тем всплеском власти, которую это ему дало.

– Вы оба придете, – повторяет он, раздувая ноздри, и я уверен, что он снова ударит кулаками по столу, но, к моему удивлению, на этот раз ему удается взять себя в руки. Пока.

– С какой целью? – спрашиваю я, все еще не понимая, как он собирается заставить нас сделать это.

– Я хочу, чтобы ты привел эту маленькую сучку, и хочу, чтобы она сразилась с избранными волчицами, которые, я верю, послужат тебе лучше.

Я нахожусь на грани того, чтобы сломать подлокотники кресла пополам, пытаясь сдержать свой гнев. Он называет ее как угодно, только не по имени, чтобы унизить ее и вызвать у меня реакцию.

Ублюдок. Он ее не получит. Особенно когда он хочет, чтобы мы были там, чтобы она сразилась с армией гребаных волков.

– Мой ответ «нет».

– Почему? Потому что Боззелли использовала один из моих аметистов, чтобы связать маленькую шлюху? – спрашивает он, и на его лице расплывается ухмылка.

Гнев клокочет во мне. Мне требуются все мои силы, чтобы сердце билось ровно, а когти были спрятаны. Конечно, он к этому и имел какое-то отношение.

– Ты все еще меня не убедил, – бормочу я, пытаясь изобразить скуку, но это чертовски сложно.

– Если она выиграет, я оставлю тебя в покое. Если она проиграет, ты никогда больше не приблизишься к ней. Вот так просто.

Я хмурю брови в замешательстве. – Почему?

– Потому что такой полукровке, как она, не место у власти, – рычит он, снова ударяя кулаками по столу.

– Полукровке?

Что, черт возьми, это значит?

– У нее нет ушей, она не настоящая фейри, вообще ничего из себя не представляет. Она никогда не займет место наследницы королевства. – Это не мысль или мнение. Это обещание.

Он забывает, что именно он лишил ее ушей, и это злит меня еще больше, но я сдерживаюсь, не позволяя ему увидеть, что его слова меня задевают.

Вздыхая, я наклоняюсь вперед, упираясь локтями в колени, и смотрю на него. – Я все еще не понимаю, почему она должна бороться с этими людьми за то, чтобы ты оставил меня в покое. У нее нет никакого стимула, – указываю я, хотя знаю, что нет ничего, что заставило бы ее пойти на это. Она может быть глупой, но не настолько.

– Ее стимул? Она может получить главный приз, если победит пятерых выбранных мной волков.

Пятерых? Это не так много, как я ожидал, но он не уточняет, женщины они или нет, что означает, что они определенно мужчины, потому что он любит играть в подобные игры. Но меня заинтриговало упоминание о стимуле, за который, по его мнению, она будет бороться.

– Какой именно? – Спрашиваю я, наблюдая, как его улыбка расплывается от уха до уха.

Его глаза мерцают, как будто он думает, что делает мне одолжение, и все его поведение расслабляется, как будто я именно там, где он хочет.

– Королева, конечно.

27

АДРИАННА

Я

чувствую беспокойство, исходящее от Флоры, когда она садится напротив меня на свое обычное место, но я предпочитаю сосредоточиться на своем завтраке, а не пытаться объяснить, что за хрень произошла этим утром. Не могу поверить, что я об этом думаю, но я бы предпочла уже начать наши сегодняшние занятия. В расписании нет боев, что не очень приятно, но я приму любое отвлечение, которое смогу получить.

Кстати, об отвлечение: трое из четырех мужчин, одержимых желанием разрушить мою жизнь, занимают свои места за столом. Броуди садится напротив меня. Рейден и Крилл устраиваются поудобнее по обе стороны от меня. А Арло и Флора ухмыляются, как будто все это забавно. Если бы они только знали, через какой стресс на самом деле заставили меня пройти эти ублюдки.

– Где Кассиан? Я думал, что он уже будет здесь, – спрашивает Броуди, глядя на Рейдена и Крилла. Как по часам, не прошло и десяти секунд, как кто-то из персонала приносит им еду.

Рейден закатывает глаза, глядя на Броуди. – Наверное, хандрит.

Я хмурюсь. Они на самом деле не знают, где он. Что означает, что я имею удовольствие сообщить новости. Весело.

Проводя языком по нижней губе, я прочищаю горло. – Э-э, его вызвал отец.

Все взгляды устремляются на меня. Включая Флору и Арло.

– Откуда ты знаешь? – Спрашивает Рейден, и его брови поднимаются с сомнением.

– Потому что я была там, когда профессор Фэйрборн сказал это ему. – Я подношу вилку с едой ко рту, пока он смотрит на меня, поджимая губы, в то время как Броуди улыбается от уха до уха, покачивая бровями.

– Почему ты там была? Это потому, что…

– Фу, пожалуйста, не продолжай, – ворчу я, заставляя всех смеяться. – И я была там, потому что он доставал меня из-за того, что я пошла на пробежку, – признаюсь я, и Флора ахает.

– Ты пошла на пробежку? – Я чувствую, как от нее исходит тот же шок, что и от Кассиана. – Ты сказала, что собираешься принять душ.

– И я приняла. Но этого было недостаточно, поэтому я решила еще и пробежаться.

Глаза Флоры расширяются еще больше. – Это из-за чертова кошмара…

– Флора. Остановись, – перебиваю я, мое сердце бешено колотится при упоминании об этом на глазах у всех.

– Кошмар? – Бормочет Крилл, но я качаю головой, сосредоточившись на своей тарелке.

– Нет. Мы не об этом говорим. Мы говорим о Кассиане, – ворчу я, пытаясь переключить разговор на что-то, что не делает меня такой уязвимой.

– Почему ты говоришь обо мне? – Его хриплый голос заставляет меня вздрогнуть, когда он застает меня врасплох.

– Потому что ты мудак, – парирую я, отказываясь поднимать голову.

Тишина затягивается вокруг нас, когда он не отрицает этого, и я использую момент, чтобы съесть как можно больше еды, потому что у меня такое чувство, что сегодняшний день будет только ухудшаться.

– Нам нужно поговорить, – заявляет он, словно прочитав мои мысли, и я заставляю себя поднять на него глаза. К моему большому разочарованию, он смотрит именно на меня.

Его челюсть сжата, губы сложены в тонкую линию, а в глазах плещется буря эмоций, которые я не могу расшифровать. Похоже, у кого-то был забавный визит к отцу. Мне должно быть все равно, но мой желудок сжимается от беспокойства за него.

– Мы уже достаточно наговорились сегодня утром, – отвечаю я и качаю головой, наблюдая, как в глазах Флоры загорается веселье. Мне нужно увеличить дистанцию между нами, а не поощрять его к большей близости со мной, и именно на это намекает ее взгляд.

– Я едва сказал два слова, – рявкает он в ответ, и я пожимаю плечами.

– И двух было слишком много.

Я вскрикиваю от удивления, когда этот мудак-волк тащит мой стул по полу. Он поворачивает меня лицом к себе, упирается руками в колени, наклоняется ко мне и оказывается прямо перед моим лицом.

– Ты пойдешь сама, или мне тебя понести?

Вот ублюдок.

– Ты не посмеешь, – огрызаюсь я, сжимая руки на коленях, но он воспринимает мое предупреждение как вызов.

В мгновение ока он перекидывает меня через плечо. Мой желудок сжимается от удара о его твердые мышцы, и он с легкостью начинает шествовать через обеденный зал. – Отпусти меня, блядь, – рычу я, раздраженная и смущенная тем, что чувствую, как люди пялятся на нас, но он продолжает игнорировать меня. – Все смотрят! – настаиваю я, мое раздражение достигает новых высот.

– Я могу пройтись на скорости, если хочешь? – Это не предложение. Это угроза. От которой у меня сводит живот.

– Нет, зрители лучше, чем тошнота, – рычу я на него, принимая свою судьбу, пока он выводит нас на улицу, подальше от толпы.

Он ставит меня на ноги, крепко прижимая мое тело к своему, так что мы прижимаемся грудь к груди. Мои руки опускаются к его груди, ощущая теплое биение его сердца, прежде чем он отпускает меня. Опомнившись, я делаю шаг назад, и прочищаю горло, пытаясь напомнить себе, как я раздражена из-за него.

– О чем таком важном мы должны поговорить прямо сейчас? – Спрашиваю я, складывая руки на груди в надежде создать между нами барьер.

– О моем отце.

– Он мудак.

– Это мягко сказано, – ворчит он, проводя рукой по лицу.

– Это ты мне говоришь, – парирую я, указывая на свои уши.

Его челюсть сжимается, и он отводит взгляд. Его взгляд останавливается на одной из скамеек для пикника, установленных снаружи, и он подходит к ней, присаживаясь. Ясно, что разговор не окончен, как бы мне этого ни хотелось. Итак, с тяжелым вздохом я сажусь рядом с ним.

Я привыкла к тишине. Это не мне нужно выговориться. Она тянется целую вечность, пока его взгляд остается расфокусированным, устремленным куда-то в пустоту.

– Он хочет, чтобы я привел тебя на территорию стаи.

– Нет, – резко перебиваю я, и он кивает.

– Я знаю.

Попытка глубоко вдохнуть, чтобы успокоить бешеное сердцебиение, не особо помогает. Я качаю головой в недоумение: – Зачем?

– Потому что ему не нравится, что ты – моя альфа.

– Я не твоя альфа. – Он с вызовом вскидывает бровь, и я отвожу взгляд. Я не волчица и не оборотень, поэтому я не его альфа. Во всяком случае, не в том смысле, который подразумевает его отец. А прозвище, которое он так любит использовать в мою сторону, вовсе не в моей власти. – Он так сказал? – Спрашиваю я, желая понять, о чем думает вожак стаи Кеннера.

– Нет, но ему не нравится, что ты продолжаешь выигрывать дуэли.

– Но их было две, и я бы сдалась в них обеих, но… – Его рука закрывает мне рот, фактически обрывая остальные слова.

– Не выводи меня из себя, закончив это предложение. – Его голос низкий, но нотки раздражения достаточно очевидны, чтобы понять, что я хожу по тонкому льду. Сглатывая, я держу рот на замке. – Ты закончила с этим ходом мыслей? – спрашивает он, и только после того, как я киваю, убирает руку, забирая с собой свое тепло.

– Ты просто играешь в игры разума, – бормочу я, и он усмехается.

– Если ты думаешь, что это игры разума, то ты понятия не имеешь, что тебя ждет дальше, – бормочет он, прислоняясь спиной к столу и глядя на меня. – Он хочет, чтобы ты сразилась с пятью волками по его выбору. Если ты проиграешь, мне придется держаться от тебя подальше.

Мое сердце бешено колотится, а грудь сжимается. – Для меня это звучит как победа, – быстро съязвила я, хотя в глубине души не верю, что это правда.

Кассиан бросает на меня убийственный взгляд. – Нахальство, может, и идет тебе, Адди, но сарказм – нет. – Мои глаза сужаются, когда я смотрю на него и его дерьмовые заявления, но он не обращает внимания и продолжает. – Если ты выиграешь, он оставит меня в покое и предложит тебе то, что, по его мнению, является самым роскошным призом, который когда-либо мог быть.

Я усмехаюсь. Нет ни малейшего шанса, что этот мужчина может предложить мне что-то интересное. Несмотря на то, что я уже знаю это, я все равно спрашиваю. – Что именно?

– Твою мать.

Моя голова откидывается назад. Это совсем не то, что я ожидала от него услышать. Ни капельки. Она полностью вылетела у меня из головы.

– Мне она не нужна, – выпаливаю я, отводя взгляд, и могу поклясться, что слышу, как он фыркает, но, когда я снова поворачиваюсь к нему, его лицо такое же стоическое, как всегда.

– Я так и подумал.

– Нет, мой отец был непреклонен в том, что если она там, то она сама выбрала это, – признаю я, наблюдая, как он сморщил нос в замешательстве.

– Что это значит?

– Да хрен его знает, но это не тот приз, который я хочу выиграть, – подтверждаю я, и он понимающе кивает.

Очередная волна молчания обрушивается на нас, но в этот раз в ней меньше враждебности и больше… понимания.

– Тебя это так же интригует, как и меня? – спрашивает он, и у меня учащается пульс, пока я сжимаю губы.

– Все это взывает к моему любопытству, но я не думаю, что готова вступить на этот путь, – отвечаю я честно, показывая свою уязвимость, и не уверена, не сказала ли лишнего.

– Я понимаю. И знаю, что даже если ты победишь, чего он не допустит, он все равно не выполнит свое обещание.

У меня приподнимаются брови. По крайней мере, он это признает.

– Что произойдет, если я скажу «нет»? – тихо спрашиваю я, не решаясь посмотреть на него, пока жду ответа.

– Не переживай об этом, – произносит он, что вызывает у меня еще больше беспокойства, чем если бы он сказал, что это смертный приговор.

– Кассиан, – настаиваю я, поворачиваясь к нему с многозначительным взглядом.

– С тобой… не знаю. Но я бы не исключал того, что он точит зуб на тебя, и его цель – твоя голова.

Я сглатываю. Я чувствую, что он чего-то недоговаривает, чего-то, что относится к нему. – А с тобой?

Снова тишина. Но в ней нет ничего утешительного или умиротворяющего. Точно не из-за того, как темнеют его глаза и он смотрит на меня с выражением пустоты. Это еще более тревожно, чем слышать его гнев.

– Он получит огромное удовольствие от утверждения своего господства и сделает из меня пример для всего королевства.