Текст книги "Театр теней"

Автор книги: Кевин Гилфойл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)

32

Фил Канелла знал, что люди по большей части ничего не слышат и ничего не видят, а если слышат и видят, то не обращают внимания, а когда вдруг обращают внимание, понимают, что услышали или увидели что-то странное и непонятное, и предпочитают об этом не задумываться. Они никогда не придают значения незнакомцу в парке, женщине в баре, стуку на чердаке, щелчку в телефонной трубке, постороннему шуму в двигателе, хрусту ветки за окном; не замечают номеров проезжающей мимо машины или горчинки во вкусе виски.

Если Канелла следил за людьми нормальными, не параноиками, работа его была вовсе несложной. Он садился на хвост и ездил за объектами буквально на расстоянии одной машины, он фотографировал их почти в открытую, записывал их разговоры, не пряча микрофоны, получал необдуманные ответы на продуманные вопросы. Он вытягивал из людей информацию с той же непринужденностью, с какой кумир его детства, футболист Гарольд Бейнс, затягивал шнурки, наблюдая за траекторией неумело подкрученного противником мяча.

Филли заглянул в «Брикстонскую закусочную», чтобы поговорить с официанткой. В ее улыбке все еще угадывалось былое очарование, но годы, а также поредевшие волосы и слегка расползшиеся бедра не давали ей поддерживать имидж красивой стервы, какой она явно была в юности.

– Рикки Вайс? – У официантки вырвался смешок. – Что вам до него?

– А вам не все равно? – отозвался Канелла.

Официантка – ее звали Дебби – рассмеялась:

– И то правда!

– Так вы знаете его?

– Ну конечно. Городок-то у нас маленький. Кстати, из-за таких придурков, как он, мне иногда хочется, чтобы он был побольше.

– Гнусный тип, да?

Официантка пожала плечами.

– Да нет, нормальный.

Филли уже понял, как будет проходить их беседа. Она из тех, кто дает честный ответ, но потом тут же от него отказывается, подбрасывает подсказку и тут же норовит ее отобрать. Но в его распоряжении было достаточно времени, а в кармане достаточно денег на щедрые чаевые, да и посетителей у Дебби было негусто.

– А где он живет, вы знаете?

– В трейлере, – она презрительно усмехнулась. – Зачем вам это знать?

– Может, он приз выиграл.

– Денежный приз? – Она так широко распахнула глаза, что на внутренней стороне очков остались следы от туши.

– Может, и денежный.

– А сколько?

Филли поднял руки – мол, это уж слишком. Официантка рассказала ему, как пройти к трейлеру Рика.

Через пять минут, когда она принесла ему обед, Филли задал ей новый вопрос:

– Не помните, не встречался ли здесь Рикки на днях с парой незнакомцев?

– Как же, помню. Встречался. – Она даже не спросила, какое это имеет отношение к его призу. – С мужчиной и женщиной. Мужчина был судья.

– Судья?

– Ага. Рикки еще называл его «судья такой-то».

– Не в курсе, о чем они говорили?

– Нет. Знаю только, что оставили пятнадцать долларов за три кофе.

– Гм-м.

– А еще: не знаю чем, но они его сильно разозлили. Что-то он кричал, якобы они денег ему обещали и надули. Про обдираловку все разорялся. – Тут она замолчала и посмотрела на Филли так, словно что-то неожиданно поняла. – А-а-а, ясно! – проговорила она и ухмыльнулась.

Филли улыбнулся и кивнул – вообще-то ему было очень любопытно, какое такое объяснение придумала эта официантка. Потом он спросил заговорщическим шепотом:

– Только честно, это лучший кофе в городе?

Официантка отрицательно покачала головой и сказала подчеркнуто громко:

– Нет. Лучший – в «Мессо Эспрессо».

Через час Канелла сидел на низеньком каменном заборчике, рассматривая молоденькие деревца и прочую цветущую растительность, украшавшую двор начальной школы. Эллис Пантини, секретарь из школьной приемной, сидела слева от него вся такая скромная, предусмотрительно натянув на колени красную юбку. Между ними стояли два высоких стакана из «Мессо Эспрессо».

– Да, да. Не то Сиверы, не то Диверы, что-то такое. Оба врачи. Сказали, что планируют переезжать в наш город. – Эллис сделала маленький глоточек кофе, посчитала, что он еще слишком горячий – даже поморщилась – и поставила стакан обратно на кладку. – Уж не знаю, из чего в этом «Мессо Эспрессо» стаканы делают, но кофе вообще не остывает.

– Так вы говорите, они представились как врачи, да?

– Ну да. Что, обманули? Они показались мне довольно милыми, но я все равно заподозрила что-то неладное.

– Что вы говорите! Отчего же?

– Если кто из врачей и захочет иметь здесь практику, так только тот, кто здесь вырос. Люди чаще стараются переехать из Брикстона, а не в него.

– М-м.

– Так кто они, если не врачи?

– Вообще-то они действительно врачи.

– А-а, – протянула Эллис несколько разочарованно.

– Как полагаете, какие у них могли быть дела с Рикки Вайсом?

– С Рикки Вайсом? – Она поджала губы и отклонилась назад, как будто отстраняясь от чего-то очень противного. – От этого всего можно ожидать. У него вечно всякие махинации на уме.

– Ну надо же!

– Да-да. Денег у него, правда, никогда нет. Да и были бы, тут же спустил бы на сумасбродную идею.

– Не знаете, какие у него последние задумки?

Эллис снова пригубила кофе и на сей раз осталась довольна: он наконец-то остыл.

– Я слышала, он затевает что-то, связанное с мульчей.

– С мульчей?

– Ну да. Это такая вроде как подстилка из древесных опилок. Ею землю покрывают, чтобы растения лучше росли. Он знает кого-то на лесном складе и еще кого-то на лесопилке. У самого Рикки есть старый грузовик. В общем, того и гляди станет местным мульчаным магнатом! – объяснила она и рассмеялась.

– Но пока что он продолжает работать на поле для гольфа, так?

– Да-да. Мульчей он в выходные занимается. Поможет вам эта информация?

– Возможно, – отозвался Филли. – В любом случае, очень мило с вашей стороны, что согласились встретиться. Спасибо, что выпили со мной кофе.

– Что вы, не за что. – Эллис поднесла стакан к губам, сделала глоток и облизнулась – Это же «Мессо Эспрессо».

Канелла посмотрел на часы. На последний рейс до Чикаго он явно не успевал.

– Не подскажете, куда здесь стоит сходить?

– Наш городок ничем таким не славится. Разве только тем, что здесь родился Джимми Спирс.

– А кто это?

– Вы не знаете Джимми Спирса? Футболиста? Разве не заметили большой щит на въезде в город?

– Нет, щит не заметил. Но я его вспомнил. Он играл за Северо-западный университет. – Канелле запала в память та игра, когда Спирс сделал бросок на какое-то невообразимое количество ярдов, а он, Канелла, в результате проиграл свою долю в групповой пятидолларовой ставке. – Как он, по-прежнему в национальной лиге?

Эллис кивнула.

– В команде Майами. Нам всем очень жаль, что он последнее время почти не играет. Куда веселей было бы игры по телевизору смотреть. А то у нас некоторые купили спутниковые тарелки и вот теперь каждую неделю наблюдают, как он на боковой линии простаивает.

– А вы уже работали в школе, когда он здесь учился?

– Да, работала. – Эллис слегка подалась вперед и улыбнулась, обнажив желтые от табака зубы и дёсны с коричневыми пятнами.

– Что, хороший был парень?

– Очень хороший, – сказала Эллис. – Он нравился всем учителям. Всем девочкам. Всем мальчикам. Школу оканчивал, так был уже президентом ученического совета, капитаном команды-чемпиона класса «А» и получил кучу призов-ленточек за демонстрацию скота на ярмарках. Им до сих пор все очень гордятся. Разумеется, все, кто чего-то стоит, вырастают и уезжают из города – перебираются в Омаху, или Линкольн, или еще куда-нибудь. А неудачники, вроде Рикки Вайса, застревают здесь на всю жизнь. Вот поэтому-то наш городок так захолустьем и останется. Джимми и Рикки, если не ошибаюсь, были одноклассниками.

– А как же вот эти детишки? – Канелла кивнул в сторону кучки ребят, устроивших себе импровизированный пикник на травке в кругу, образованном разворотом автобуса.

– Они еще совсем маленькие, – отозвалась Эллис. – Это в старших классах они подонками становятся. Все, кроме Джимми.

Канелла бесцельно поездил по городу и, утомившись, остановился и набрал номер Большого Роба.

– Над чем это ты там трудишься? – спросил Большой Роб, после того как приятель рассказал ему, в какую даль уехал.

– Обычное дело. Неверный муж, – ответил Канелла. – Жену интересуют подробности, да только, боюсь, их тут не сыскать. Откровенно говоря, я жутко не люблю такие заказы.

– Это неверных супругов ты не любишь? Филли, это же наш хлеб с маслом!

На это Канелла сказал:

– Робби, я ведь тебя давно зову к себе. Убирайся из города и приезжай на Северное побережье. Знаешь, что мне сейчас больше всего денег приносит? Я называю это операция «нянечка». Серьезно. Восьмиклассники. Девятиклассники. Иногда даже постарше ребятки. А бывает еще и помоложе. По три-четыре штуки за каждого отваливают. Следишь за ними после уроков: вечеринки, баскетбольные матчи, субботние вечера, когда они просто шатаются по Мейн-стрит. Родители хотят знать, не колются ли их чада, не слоняются ли без дела, не связались ли с дурной компанией. Хотят убедиться, что детки не морочат им голову. Господи, Робби, это до того просто! Эти мальчики и девочки и не подозревают, что я за ними слежу, а их родители готовы платить за них куда больше, чем за информацию о неверности супруга или супруги.

– Ясное дело, ведь им не приходится тайком от своей половины снимать деньги с общего счета. – Робби понимающе хохотнул.

– Вот именно, на эти траты они решаются вместе. А вся это предразводная маята с бесконечной беготней меня жутко достает.

Около шести, в очередной раз проезжая мимо трейлера Рикки Вайса, Филли увидел на подъездной дорожке красный пикап. Еще два часа тому назад его здесь не было. Он припарковал взятый напрокат «форд-фокус» и направился к алюминиевой двери, не зная, что, собственно, следует искать. Он решил взглянуть на этого типа, услышать его голос и осмотреться в его жилище, чтобы было в чем отчитаться перед Джеки Мур. Чтобы хоть что-то ей рассказать. Как знать, может, удастся его разговорить, выяснить, что связывает его с Дэвисом Муром.

Он придумал, что скажет Рикки Вайсу. История, по его собственному мнению, была малоправдоподобной, но ведь и Рик, если верить рассказам, был не семи пядей во лбу. На это Канелла и рассчитывал.

Филли постучал, по ту сторону сетчатой двери появился мужчина. Он был невысокого роста, худой, странно изогнутая спина и ноги делали его похожим на трубочиста. На голове у него была бейсболка в сеточку с названием производителя – Канелла о таком никогда не слышал. На белой майке с вырезом мысиком, какую обычно надевают под рубашку, было столько пятен и следов от грязных рук, что Филли сразу понял: обычно хозяин ничего поверх не носит. Сквозь дешевую синтетическую ткань просвечивали спутанные темные волоски на груди. Подобно стелющимся растениям, они доползали по телу до самых ключиц. Потрепанный кожаный ремень стягивал талию, не давая свалиться джинсам, сплошь покрытым пятнами от травы. Спереди на ремне красовалась большая пряжка с изображением лошади – Филли подумал, что давненько уже не видел, чтобы пряжку носили не смеха ради, а вот так, для красоты. Дверь ему не открыли.

– Слушаю.

– Здравствуйте. Вы Рикки?

– Рик, – поправил он.

– Ну конечно. Рик. Прошу прощения. Меня зовут Фил Канелла. Я репортер «Майами Геральд». Пишу статью о Джимми Спирсе. Слышал, вы вместе росли.

– Ну да, – сказал Вайс. Он прижался носом к сетке и пристально глянул на Фила. – Да, я знаю Джимми. А вам-то что надо знать? – Он явно был человеком подозрительным.

– Вы позволите мне войти?

Рикки толкнул дверь, и Канелла прошел мимо него вовнутрь. Он рос в городе и никогда раньше не бывал в доме на колесах. Этот оказался приличнее, чем он ожидал, и просторнее. Слева располагалась кухня. Там висела пара шкафчиков, совсем крошечных, но все столы были чисто вымыты, нигде не видно никакого мусора. В гостиной тоже чисто: ни пылинки, пустые столики по обе стороны дивана, только банка пива, пристроенная на деревянном поручне. В приоткрытую дверь виднелась спальня: застеленная кровать с декоративными подушечками у изголовья. У Рикка явно есть жена. Или подружка.

– Так что вы хотели узнать? – пробурчал Вайс, осматривая гостя с ног до головы.

– У меня всего несколько вопросов. – Канелла попросил разрешения присесть и устроился на стуле.

– Слушаю.

– Каким он был, когда вы учились?

– Каким был?

Филли кивнул. К этому моменту он уже достал из наплечного портфеля карманный блокнот в черной обложке. Он записал марку пива, которое пил Вайс, прикинул, какого размера его телевизор, и тоже записал. Потом зарисовал шрам, пересекавший правую бровь Рика.

– Нормальным был. Для спортсмена. – Вайс взял пиво и уселся на стул по другую сторону стола. – По крайней мере не выпендривался и нос не задирал, как некоторые.

– Насколько хорошо вы его знали?

– Зачем вам это?

– Я же сказал: пишу статью о Джимми Спирсе.

– В этом городе найдется полно людей, знавших его лучше, чем я. Что ж вы с ними не поговорите?

– Может, я это уже сделал?

– А если так, зачем вам я?

Канелла закрыл свой блокнот.

– Прошу прощения. Просто мне сказали, что вы его знали. Наверное, это какая-то ошибка. – Он попытался изобразить спокойную небрежность и даже оставил без присмотра блокнот. Но не успел Филли произнести слово «ошибка», как понял, что он и правда ошибся.

Вайс протянул руку, схватил блокнот и резко повернулся спиной к столу, закрывая свою добычу.

– Эй! – Филли встал и попытался дотянуться до блокнота через плечо Рикки, но газонокосильщик ловко увернулся. Он зашелестел страницами. Канелла попытался представить себе, какие выводы может сделать Рик из его записей.

Они стояли друг против друга, и, хотя между ними было меньше метра, Канелла беспомощно смотрел, как хозяин дома старательно щурится, силясь разобрать записи разговоров в забегаловке и начальной школе, а также заметки по другим делам, которые коротышке и вовсе ни о чем не говорили. В одном Филли был уверен: там не будет ни слова о Джимми Спирсе, Национальной Лиге или команде «Майами Долфинз».

Рикки тем временем остановился на одной из страниц, прижал ее пальцем – то ли нашел в записях свое имя, то ли хотел использовать их в подтверждение собственных слов – и спросил:

– Вы заодно с тем судьей, ведь так?

Судьей? – мелькнуло в голове у Фила. – Так может, он и не впустую теряет здесь свое время? И он поинтересовался:

– А кто это?

– А ну кончай мне на мозги срать! – прорычал Рикки.

Канелла и сам любил крепкое словцо и с удовольствием сдабривал ругательствами свою речь, но Вайс произнес это так, что его передернуло.

– Я и не собирался. Верните мне мой блокнот.

Рикки спрятал его за спину.

– Знаю я, что этот судья задумал. – Его голос звучал раздраженно, но в то же время в нем слышались радость и облегчение, как у какой-нибудь итальянской старушки на исповеди.

– Вот и расскажите мне, раз знаете.

– Еще раз предупреждаю, нечего парить мне мозги! – Рикки Вайс взглянул на детектива, потом снова в блокнот, который он держал у самого лица. – Вы с Фораком сговорились, да? И что же вам поручено сделать? Разобраться со мной? Шантажировать? Сделать так, чтобы я замолчал?

– Я не знаю никого по имени Форак, – честно сказал Филли, – и судьи никакого не знаю. Но, возможно, мы могли бы друг другу помочь.

– Вранье.

Канелла был так растерян и смущен, что всерьез подумывал о бегстве. Он стоял как раз между Вайсом и дверью. Даже в его возрасте он без труда сможет выскочить из помещения. Вот только блокнот терять очень уж жалко.

– Несколько дней тому назад в город приехал мужчина, – проговорил он быстро. – Точнее, мужчина и женщина. Вы встречались с ними в закусочной.

Рикки улыбнулся одними губами.

– Вы, вроде, сказали, что не знакомы с судьей.

– Он никакой не судья. Он врач.

– Что это все значит?

Канелла, для которого ложь была частью профессии, не сразу решился сказать правду.

– Вот за этим я и пришел сюда, чтобы попробовать разобраться.

Вайс, по-прежнему настроенный агрессивно, ринулся вперед, взмахнул правой рукой, будто пытался ударить кого-то хлыстом, схватил со стола сумку Канеллы и притянул ее к себе. Филли, уже решивший для себя, что с разъяренным Риком лучше вести себя совершенно открыто, не пытался его остановить. Он надеялся, что, увидев это, хозяин дома почувствует себя более уверенно.

Но он совершенно забыл о лежавшем в сумке оружии.

– Какого?.. – Рикки достал пистолет 38-го калибра и направил дуло в потолок. По тому, как уверенно худые пальцы Вайса держали оружие, было ясно, что он знает, как с ним обращаться. – Зачем, интересно, репортеру, вот эта штука?

Филли громко выругался. Какая глупость с его стороны! Работая в полиции, он никогда не допускал подобных ошибок.

Дверь позади него распахнулась, и женщина вскрикнула:

– Рикки!

– Пег, быстро закрой дверь! – проорал Рик.

Она тут же послушалась, закрыла и сетчатую, и деревянную двери. Пакет из аптеки качнулся в ее руке, и банка с гелем для бритья стукнулась о косяк.

– Рикки, что происходит?

– Пегги, заткнись! Я думаю! – Не выпуская пистолет, он поднял руки кверху.

– Кто этот человек? – Пег была на грани истерики, на глаза навернулись слезы. – Откуда здесь оружие?

Первый вопрос заставил Рикки вздрогнуть. Он тут же достал бумажник Канеллы и открыл его дулом пистолета.

– Я Фил Канелла. Частный детектив из Чикаго, – сказал Фил, обращаясь к обоим.

Вайс кивнул и показал Пег, которая стояла сбоку от Канеллы, его водительское удостоверение.

– Ладно. Так зачем вас нанял судья, или кто он там – доктор Форак?

– На самом деле он никакой не Форак. Его зовут доктор Дэвис Мур. И нанял меня не он, а его жена.

– Зачем?

– Чтобы выяснить, нет ли у него романа на стороне. – Теперь, с приходом миссис Вайс, он надеялся, что им все же удастся договориться. В горле у него пересохло, и он подумывал, не попросить ли ему стакан воды.

– Романа? – пробормотала Пег. – Рикки! Положи пистолет!

Рик не обратил на жену никакого внимания.

– Значит, та, что была с ним, ему не жена?

– Нет.

– Рикки! Положи пистолет!

– Кто она такая?

– Его коллега. Возможно, и любовница. Не знаю. Я потому и приехал, мне надо это выяснить.

– И как вы думаете, она тоже в этом замешана? – спросил Рикки. – Эта его любовница?

– Милый, прошу тебя, положи пистолет.

– В чем «в этом»? – спросил в свою очередь Канелла – он даже под прицелом продолжал собирать информацию.

– Он ненормальный, но это вы и сами небось знаете, – сказал Рик.

У Филли мелькнула мысль, что Рикки, орущего и размахивающего среди бела дня пистолетом, тоже нормальным счесть затруднительно.

– О чем вы говорите?

– О Джимми Спирсе. Форак задумал его убить.

– Что?

– Не лгите мне.

– Рикки! Отдай мне этот пистолет!

– Я не лгу! – сказал Филли. – Объясните, о чем вы говорите?

– Я говорю об этом вашем Фораке. Он хочет убить Джимми.

Канелла едва не рассмеялся.

– Убить Джимми Спирса? Это просто бред.

– Он мне сам так сказал. – Тут Рикки соврал, но посчитал, что на такую ложь он имеет право, раз уж у него в руках пистолет.

– Послушайте, я никогда не встречался с Дэвисом Муром, но совершенно уверен, что ему незачем убивать какого-то там запасного игрока футбольной команды…

– Рикки, положи пистолет!

– …и еще мне кажется, что вы тоже не хотите никому причинить вреда.

– Вы лгун! Он послал вас, чтобы вы убили Джимми и расправились с тем единственным, кто может рассказать обо всем полиции и газетчикам.

– Я не лгу вам, Рикки.

– Рикки, положи эту штуку, – повторяла Пег. – Опусти пистолет, и давай поговорим спокойно.

– Да, я не хочу причинять никому вреда, – сказал Рикки. – Не хочу. – Но пистолета он не отпустил, а наоборот направил его в грудь Канелле.

Канелла чувствовал, что от дрожащей Пег исходят горячие волны страха и отчаяния. Ситуация становилась абсолютно непредсказуемой. Неясно, что именно Рикки Вайс знает о Дэвисе Муре, но это довело его до полного исступления. Оставаться здесь по меньшей мере небезопасно. Он принял решение.

Надо бежать.

Как только Рикки увидел, что Канелла поворачивается, шестеренки в его мозгу начали крутиться с бешеной скоростью. Внутренний тахометр уже зашкаливал. Какое решение принять? Слишком мало фактов! Если этот уйдет, то непременно расскажет доктору Муру, что Рикки догадался о его планах убить Джимми Спирса, и тогда Мур просто пошлет другого, и уж он-то все сделает правильно. Канеллу надо остановить, но Пег отошла от двери, а как только этот парень выбежит на улицу и кинется к машине, Рикки надо будет успеть догнать его и скрутить. И сделать это будет непросто – кто-то из проезжающих мимо заметит, как они борются на обочине, тем более что Пег непременно станет голосить. Но даже если не увидят, дальше-то что ему делать? Тащить Канеллу обратно в трейлер? Связать? Нет, он не похититель. Он за собакой-то толком присмотреть не может, не то что за заложником. Но парня надо остановить, это факт.

Мозг продолжал работать, уже почти перегрелся и – надо сказать, помимо воли хозяина – принял решение.

Рикки нажал на курок не целясь. Пег закричала в унисон со звоном падающей гильзы. Голова Фила Канеллы резко дернулась, на сетке двери и на руке, которой он ее толкал, появились неровные пятна крови. Он вздрогнул всем телом и упал, сначала на колени, а потом, как подпиленное дерево, вперед и вниз – головой об алюминиевый порог, – так что ноги остались внутри трейлера, а тело приоткрывало дверь.

– Нет, нет, нет… – только и повторяла Пег, всхлипывая.

Рикки медленно опустил пистолет и разжал пальцы – оружие упало на пол с глухим, слабым стуком, как от удара о землю термоса, случайно оброненного во время пикника. Он стоял и быстро соображал. У него не было намерения убить Канеллу, но, поскольку это произошло, он принял случившееся как данность и стал решать, что делать дальше. Надо будет отмыть трейлер. Надо будет что-то решать насчет Дэвиса Мура: по его разумению, это был единственный человек, кто мог бы связать смерть Канеллы, если его хватятся, с ним, Рикки.

Итак, первое: успокоить Пег. Она поможет смыть кровь и завернуть тело в дешевые простыни, которые они держали для гостей, – все равно у нее скидка по карточке в магазине «Уолмарт». От трупа он избавится сам. Чем меньше Пег будет известно, тем лучше. И друзей он звать на помощь не станет. По телевизору сколько раз видел: так люди и попадаются. Один просит другого помочь, того, другого, ловят, и он сдает приятеля полиции. Нет, он будет умнее.

Наверное, понадобится хорошая пила.