Текст книги "Скорбь Гвиннеда"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Глава XXI
Он должен быть четырехугольный, двойной, в пядень длиною и в пядень шириною.[22]22
  Исход 28:16


[Закрыть]

Принц Джаван и дальше продолжал помогать своим союзникам-Дерини. Как и обещал, назавтра он раздобыл три драгоценных свитка для Ивейн и положил их в Портал сразу после мессы; на следующий день переправил туда же еще два.

Это были не совсем те рукописи, какие искала Ивейн, однако объединив полученные из них сведения, она пришла к совершенно неожиданным выводам, о которых прежде даже не задумывалась. Вечером пятницы она готова была поделиться своими находками с Квероном и Джоремом. Они собрались в кииле, когда все в убежище отошли ко сну, она защитила помещение от постороннего вторжения и пригласила своих спутников приблизиться к алтарю.

Мужчины с удивлением смотрели на Ивейн, когда она развязала тесемки кожаного мешочка и высыпала на ладонь содержимое.

– То, что я прочла, имеет отношение к продвинутым методам защиты, – пояснила она, выкладывая четыре белых и четыре черных кубика, образовывавших набор Великой Опеки. – Большей частью там сплошные аллегории, как это чаще всего и бывает, но мне кажется, я сумела определить одну новую конфигурацию. Это не секрет, что любой мало-мальски обученный Дерини владеет основным заклинанием для создания Великой Опеки. – С этими словами она собрала четыре белых кубика в квадрат по центру, а черные установила по диагонали, Это исходная точка – как и для большинства других конфигураций разной степени сложности, самая мощная из которых, как известно, способна поднять этот каменный алтарь и обнажить в основании другой, из черно-белых кубов.

– Это то, что мы обычно именуем Столпами Храма, – заметил Джорем.

– Верно. – Ивейн не стала называть кубики или магически активировать их, а просто коснулась двумя пальцами первого белого и черного по диагонали и поменяла их местами, затем проделала то же самое с противоположными, так что теперь центральный квадрат состоял из двух черных и двух белых кубов по диагонали.

Но прежде чем она успела перейти к следующей ступени, Кверон вдруг схватил ее за руку.

– Стойте! Не делайте пока этого!

– Почему? В чем дело?

– Кверон, кубики даже не активированы, – удивленно пробормотал Джорем, косясь на Ивейн, чью руку Целитель все еще держал в плену. – Ничего не произойдет.

– Я это знаю.

Лицо Кверона сделалось напряженным, он явно был не расположен к дальнейшим разговорам, и Джорем с Ивейн притихли, глядя на Целителя, который не сводил с кубиков пристального взора. Наконец, несколько мгновений спустя он вздохнул, отпустил запястье Ивейн и с задумчивым выражением провел ладонью перед глазами.

– Простите. Я сам не думал, что вспомню об этом сейчас.

– Вы можете поделиться с нами? – негромко спросила его Ивейн.

– Я… не уверен. – Он сглотнул и поморщился. – Боже правый, никогда не предполагал, что окажусь в ситуации, когда всерьез задумаюсь о том, чтобы нарушить обеты.

Джорем с любопытством склонил голову набок.

– Обеты священника или тайну исповеди?

– Ни то, ни другое. – Кверон глубоко втянул в себя воздух, а затем с силой выдохнул, словно готовя себя к чему-то особенно неприятному или даже опасному. – Это… э-э, имеет отношение… к иной традиции, более древней, нежели гавриилитская. Мы об этом говорили не столь давно. Помните, я тогда еще заметил, что надеюсь не оказаться в положении, когда вынужден буду сделать выбор.

– Вы не обязаны ничего говорить нам, – заметила Ивейн.

– Думаю, что обязан, – возразил Кверон. – В этом-то все и дело. Была одна вещь в этой древней традиции, которой я никогда до конца не понимал, но теперь все вдруг встало на свои места, когда вы принялись двигать эти кубики. Был один обряд, который Мастера совершали несколько раз в году во время утренних медитаций. Нас всегда учили, что это нечто символическое, хотя в чем смысл символа, никто не знал, и я никогда не подвергал это сомнению. Но… ладно, давайте я лучше покажу вам часть обряда, и посмотрим, сумеете ли вы понять, что к чему. Если на самом деле я не прочту заклинание, то с формальной точки зрения обетов я не нарушу – и если вы в этом не разберетесь, то мы просто забудем обо всем.

– Кверон, может, правда, не стоит? – смутился Джорем.

– Нет, нужно хотя бы начать. – С этими словами Целитель глубоко вздохнул и взял в руки четыре кубика по углам черно-белого квадрата, а затем поменял их местами, образуя привычную шахматную последовательность.

– То, что я сделал сейчас, обычно сопровождается особым ритуалом, разумеется, но в результате все равно получается именно эта конфигурация. Та же самая, что на большом кубе под алтарем.

Ивейн кивнула.

– Такое расположение вполне логично. Отец всегда считал, что ему должно соответствовать некое заклинание, но реальных подтверждений мы так и не нашли и не стали рисковать.

– Ну, я не вполне уверен, каковы были его цели, – продолжил Кверон. – Но обычно Мастер выстраивал эту комбинацию, затем читал определенную молитву, держа руки лодочкой над кубом, словно во время евхаристии. После чего из куба начинала проистекать энергия, наполняя алтарь до краев. – Он задумчиво склонил голову. – Мне лично всегда казалось, что это делалось для очищения алтаря, но теперь я начал сомневаться, ведь он проделывал это лишь над кубическим алтарем в Капитуле, и никогда над другим, обычным, в святилище. А тот использовался только для медитаций.

Ивейн кивнула.

– Я помню. Райс рассказывал мне об этом алтаре… из синего камня, да? Отец говорил, что в нем источник большой силы. Он даже предполагал, что есть какая-то связь между ним и черно-белым алтарем в Грекоте.

– Интересно, что бы сделал наставник Кверона с этим черно-белым алтарем? – задумался Джорем. – И если целью было только очищение, то почему этому не подвергали обычный алтарь?

Ивейн подняла брови и вопросительно покосилась на Кверона.

– А ведь это мысль… если, конечно, вы согласны?

– Попробовать на обычном?

– Нет, на черно-белом. – Она похлопала ладонью по каменной плите. – Прямо здесь.

Сперва вид у Кверона сделался едва ли не испуганный, но затем он погрузился в задумчивость.

– Не знаю, получится ли у меня. В своем юношеском невежестве я мог упустить множество скрытых смыслов. Сейчас мне кажется, что речь все же шла не только об очищении, хотя это тоже имело место.

– Я думал, мы просто ищем более сильное охранное заклятье, – поежился Джорем. – К тому же, сейчас вы говорите о вещах, которые, наверняка, предполагалось держать в тайне от не-членов ордена.

– Я могу установить более сильную защиту, – нетерпеливо перебила Ивейн. – Именно за этим я и позвала вас сюда. Но новое очищающее заклинание тоже может оказаться полезным – если это именно оно. Во всяком случае, мне кажется, это не опасно.

Кверон неохотно кивнул.

– С одной стороны, вы правы, Джорем. Но с другой, я даже не уверен, что та тайная часть моего ордена до сих пор существует – а сейчас нам может пригодиться их знание. Кроме того, признаюсь, вам удалось разбудить мое любопытство. Боже, я об этом столько лет не вспоминал!.. – Он поморщился. – Честно говоря, в душе я ощущаю неловкость из-за того, что собираюсь провести обряд вне ордена, но… все равно, я это сделаю. Те клятвы, которыми обменялись мы с вами, ничуть не менее торжественны и священны, чем обеты, данные мною гавриилитам. Попробуем.

– Уверены? – переспросила Ивейн.

– Да, вполне. – Кверон ловко разобрал фигуру и установил кубики в их изначальные позиции четыре белых по центру, а черные – по углам. Переплетя пальцы, он размял их до хруста в суставах, затем встряхнул руки и, собравшись с мыслями, окинул взглядом Ивейн и Джорема.

– Полагаю, сперва следует поднять алтарь, – предложил Кверон, опустив правую руку на кубики. – Мастер всегда выполнял это стоя. Не знаю, имеет ли это значение, но надо постараться воспроизвести все в точности.

– Согласна, – отозвалась Ивейн, и Джорем неохотно кивнул.

– Тогда сперва я поименую составляющие. Prime! – Правым указательным пальцем он коснулся кубика в верхнем левом углу и обозначил его nomen.

Названный кубик немедленно стал светиться.

– Seconde!

Соседний кубик также вспыхнул изнутри.

– Tierce! Quarte!

Ожили два белых кубика под первыми, и все четыре образовали сияющий белый квадрат, ограниченный по углам черными кубиками. Кверон глубоко вздохнул, прежде чем коснуться черного кубика в верхнем левом углу.

– Quinte! – Пятый вспыхнул темно-синим пламенем, словно черный опал.

– Sixte! – За ним следом засветился верхний правый.

– Septime! Octave!

Когда ожили последние два кубика, Кверон хрустнул пальцами правой руки и устало улыбнулся.

– Прекрасно уравновешенный набор, – выдохнул он – и уперся пальцами в Prime и Quinte, произнося первую phrasa:

– Prime et Quinte inversus!

Все трое ощутили мягкое смещение потоков сил, когда кубики поменялись местами, и чувство это лишь усилилось, когда Кверон сдвинул два следующих кубика:

– Quarte et Octave inversus!

Вот теперь начинались сложности. Он поставил пальцы на Septime и перемещенный Prime.

– Prime et Septime inversus!

И наконец:

– Sixte et Quarte inversus!

Получилась слабо светящаяся конструкция, состоящая из одной белой и одной черной диагонали, Мощь в равновесии с Милостью. Если же довести действо до логического завершения, будет создана фигура Столпы Храма, но в трехмерном виде, где сам алтарь будет играть роль Срединного Столпа, сила-посредник, которой дано облегчать даже самые сложные вещи.

Взяв в руки черный Septime, находившийся теперь на верхней левой диагонали, Кверон легко опустил его на Quinte, к которому черный кубик мгновенно словно бы прилип, и огласил его cognomen:

– Quintus!

Равновесие было нарушено, и теперь следовало действовать очень быстро, пока энергия окончательно не вырвалась из-под контроля. Он удержал ее, взяв Quarte из верхнего правого угла и поставив его на Seconde.

– Sixtus!

Сила буквально лизала его пальцы, теперь уже почти ручная, когда он установил Prime на Tierce, белый на белый, и Sixte на Octave, черный на черный, и произнес последние cognomen’a:

– Septimus! Octavius!

Теперь равновесие было установлено, и фигура окончательно приняла вид Столпов Храма – четыре миниатюрные колонны, черные и белые вперемешку, составляющие большой куб. Собрав воедино потоки сил и сделавшись проводником энергии Срединного Столпа, Кверон возложил руку на куб и повелел ему подняться. Тот словно прилип к ладони, и беломраморный блок вознесся следом, в абсолютной тишине, если не считать едва слышного шороха камня о камень. Он поднялся выше, и стали видны его опоры в виде четырех больших черных и белых кубов… а затем появились и самые нижние. По углам их окружали круглые колонны, каждая толщиной с руку.

Кверон медленно поднялся на ноги, когда показался второй слой кубов опоры, и позволил себе расслабиться лишь с появление основы всей структуры каменного блока, идентичного алтарному, только черного, с ладонь толщиной. Когда движение прекратилось, Кверон убрал руку, размял пальцы и шумно вздохнул. Ивейн и Джорем выжидающе смотрели на него.

– Пока все идет хорошо, – произнесла Ивейн негромко. – Полагаю, теперь вам следует начать все сначала. На этом мои знания заканчиваются.

Кверон с новым вздохом кивнул, разобрал свой куб и разложил составляющие на прежние места.

Вновь белые образовали квадрат в центре, а черные легли по углам.

– Вы не передумали продолжать? – спросил его Джорем.

Кверон покачал головой.

– Разумеется, нет. Сейчас мои познания куда обширнее, чем когда я был простым послушником, и мне любопытно, чего добивался старый Мастер, когда проделывал все это. Я помню, это происходило всегда в определенные дни, и послушникам советовали ночь накануне провести в часовне Богоматери впрочем, это было необязательно. Что странно… поскольку нам редко предоставляли выбор в подобных делах.

Он еще раз испустил вздох, словно отгоняя непрошеные воспоминания, и пару мгновений подержал руку над кубиками.

– Отлично. Это начинается так же, как и первая конфигурация, именованием восьми составляющих. Помню, что Мастер никогда не произносил nomen’а вслух, считая, что это мешает сосредоточению. Я во всем буду подражать ему.

Не дожидаясь реакции со стороны, он быстро провел указательным пальцем над каждым из кубиков по очереди, в прежнем порядке, начав с белых и закончив четырьмя черными. Все восемь вспыхнули от прикосновения, и Ивейн с Джоремом с легкостью проследили за всем процессом, от Prime до Octave.

– Первая часть следующего этапа точно такая же, – шепотом промолвил Кверон, поставив пальцы на Prime и Quinte, и объявил cognomen, меняя их местами:

– Prime et Quinte inversus!

Затем последовали Quarte и Octave, с положенным cognomen:

– Quarte et Octave inversus!

Когда он поменял местами вторую пару, у них образовался центральный черно-белый квадрат, с кубиками разного цвета в противоположных углах. Но теперь, вместо того чтобы заменить Prime на Septime и Sixte на Quarte, как в первый раз, он взял белый Prime из верхнего левого угла и осторожно установил на Quinte, верхний левый черный кубик, пропев salutus на манер гавриилитских песнопений:

– Primus est Deus, Primus in aeternitate. Amen.

Прижав правую руку к груди, он поклонился алтарю, затем взял черный Sixte и аккуратно опустил на Seconde, пропев новый salutus:

– Secundus est Filius, Coaeterus cum Patre. Amen.

И вновь глубокий поклон. Теперь Septime лег на Tierce.

– Tertius est Trinitas: Pater, Filius, et Spiritus Sanctus. Amen.

И еще раз поклонился, прежде чем взять последний – Quarte, и поставить на Octave, завершая построение большого куба.

– Quattuor archangeli custodes quandrantibus sunt. Quattuor quadrant coram Domino uno. Amen.

Завершенный куб светился мягким опалесцирующим светом, подобный черно-белым опорам беломраморной алтарной плиты, на которой он стоял.

Кверон на мгновение поднес к губам стиснутые руки, закрыл глаза, чтобы сосредоточиться, а затем развел руки в стороны на уровне подбородка, ладонями друг к дружке, и затянул:

– De profundis clamavi te, Domine: Domine, exaudi orationem meam. Adorabo te, Domine…

Продолжая молиться, он поднес руки к кубу, ладони лодочкой, словно для благословения. Все трое ощущали нарастание силы – покалывающее напряжение, стремительно распространявшееся от макушки до кончиков пальцев.

– Fiat lux in aeternam. Fiat lusratio, omnium altarium Tuorum, – вполголоса произнес Кверон. Да пребудет свет в вечности, да будут очищены Твои алтари…

Под руками Целителя куб вспыхнул огнем. Когда он развел ладони и поднял руки, между ними поднялся столп света толщиной с предплечье и такой же высоты. На миг Кверон даже закрыл глаза руками, но продолжил песнопение:

– Quasi columna flammae me duces, Altissime, in loca arcana Tua… Словно огненный столп, поведешь ты меня. Высочайший, в потаенные места Твои… – Он сложил руки на груди и низко поклонился.

Светящаяся колонна не погасла, когда псалом затих. Не ведая страха, Кверон коснулся ее верхушки и погрузил руку в пламя.

– Gloria in excelsis Deo…

Оказалось, этот огонь не обжигал и подавался под прикосновением. Столп словно сплющился, по мере того, как Кверон опускал ладонь, расплываясь вокруг собранного куба, а затем потек вниз, омывая алтарь до нижних краев, где свечение наконец поглотила нижняя, базовая черная плита. В этот миг Целитель коснулся куба-матрицы… и внезапно весь алтарь начал погружаться, по-прежнему лучась ярким светом.

– Господи Иисусе, куда это он? – выдохнул Джорем.

– Обратно в пол, – благоговейно отозвалась Ивейн, – хотя сомневаюсь, что заклинание Мастера делало то же самое.

Изумленное лицо Кверона яснее ясного давало ответ, но он продолжал петь Gloria все то время, пока алтарь уходил вниз, даже когда белая плита ушла на уровень помоста. Но когда она двинулась еще ниже, то даже стоя на коленях Кверон больше не смог дотянуться до куба-матрицы на ее поверхности. Движение прекратилось как раз в тот момент, когда Кверон перестал петь, и верх алтарной плиты оказался гораздо ниже помоста. Ивейн и Джорем также опустились на колени, с опаской заглядывая в открывшуюся дыру.

– Почему это произошло? – пробормотал Джорем, в то время как его сестра запустила в темноту светящийся шар.

Кверон с изумлением увидел, что внизу оказался проход, уходящий куда-то на север, и лег ничком, чтобы рассмотреть его получше.

– Там, похоже, ступени вниз и какой-то коридор.

– Видимо, нам следовало ступить на алтарь, когда он опускался, – предположила Ивейн. – Слезть вниз не так трудно, а вот подняться будет посложнее.

Кверон уже спустил ноги в отверстие, готовый соскочить на плиту, так, чтобы не сбросить сложенные кубики.

– Полагаю, проблемы поднять алтарь не возникнет. Меня куда больше тревожит, что нужно наступить на него, но, видимо, это так и задумано. – Спрыгнув вниз, он присел на корточки и заглянул в боковой проход. – Ага, там точно лестница. Винтовая. Кто-нибудь еще пойдет со мной?

Джорем неуверенно пробормотал что-то о неприятных неожиданностях впереди, но все же подал руку сестре. Та присела на край, подобрав юбки, и с помощью Кверона слезла вниз. Джорем последовал за ней. Целитель тем временем направился к лестнице, стараясь не задеть кубики защиты. Единственной неожиданностью, и совсем не неприятной, оказалась небольшая комнатка, до конца не отделанная, располагавшаяся как раз под залом Портала, – размером со среднюю келью убежища. Стены ее были грубо высечены в скале и виднелись следы каких-то раскопок… скорее всего, там намеревались проделать новые ходы – но куда?

– Сдается мне, что те, кто начал строить все это, не успел довести дело до конца, – предположил Кверон, осмотревшись. – Вы, кажется, говорили, что это место соорудили еще Эйрсиды?

Ивейн кивнула.

– Нам и прежде случалось обнаружить их следы, но я мало что знаю о них… разве только то, что их считают философами, предшественниками варнаритов.

– Которые, в свою очередь, отчасти являлись предшественниками гавриилитов, – добавил Кверон. – Однако для меня загадка этот алтарь. Когда Мастер… – он осекся, заметив странное выражение лица Ивейн. – Что такое?

Она тряхнула головой.

– Ничего. Но я верно вас поняла, что когда ваш Мастер творил это заклятие, то он всегда делал это над синим алтарем в Капитуле?

– Точно.

– И он делал это для медитации и ритуального очищения алтаря?

Кверон кивнул.

– Тогда предположим, что этот обряд пришел из гораздо более древних времен и использовался тогда на черно-белом алтаре, не только для очищения, но и специально чтобы открыть доступ в самые тайные залы святилища.

Джорем кивнул.

– А изначальная традиция оказалась отчасти утрачена, такое порой случается, и никто не заподозрил, что в обряде чего-то не хватает. Или, возможно, первичное назначение обряда, вообще, утратилось гавриилитами.

– Это вполне возможно, – согласился Кверон. – Но если и впрямь существовала традиция сооружать потайные комнаты под черно-белыми алтарями, то – Боже правый, как же тогда алтарь в развалинах под Грекотой? Может быть, под ним тоже что-то есть? Что, если именно там варнариты спрятали самые ценные рукописи?

Часом позже все трое собрались у искомого алтаря, и Джорем тщательно расчистил весь мусор у основания, чтобы тот мог погрузиться вглубь, если их теория верна, тогда как Ивейн с Квероном убрали все с поверхности.

Поблизости они обнаружили большой треугольный осколок нижней плиты, и Кверон приладил его на место, прежде чем вновь установить кубики защиты в начальное положение. Он в безмолвии провел обряд именования nomen’а и cognomen’a и просто проговорил phrasae, вместо того чтобы выпевать их.

Руки его слегка дрожали в отблесках светошара, зажженного Джоремом над помостом. Поскольку алтарь уже был поднят, он смог сразу перейти к конфигурации очищения.

– Primus est Deus… – прошептал он устанавливая первый черный кубик на первый белый.

– Secundus est Filius…

Следующий белый встал на черный рядом с первым.

– Tertia est Trinitas… Quattuor Archangeli custodes…

Последние два кубика оказались на месте.

– Adorabo Те, Domine… Fiat lux in aeternum…

И вновь он простер ладони над своим творением, и под ними родился огонь, воспряв сверкающей колонной света, когда он развел руки в стороны. На сей раз он не стал петь Gloria, а просто поднес ладонь к верхушке огненного столпа и прижал ее вниз.

И когда, покорное его воле, сияние окутало и белую, и черную плиту, алтарь медленно начал уходить в пол.