Текст книги "Скорбь Гвиннеда"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

Но лишь на миг. Стоило ему коснуться пакета под рубахой, как принц тут же преисполнился решимости довести задуманное до конца. Другие многим рисковали ради него – теперь же пришел его черед позабыть о страхах.

К вящему его облегчению, никто не отозвался, когда он тихонько постучал в дверь. Он попробовал сильнее – и опять ничего. Тогда он тронул за ручку… и, о счастье! – дверь оказалась не заперта. Да и с какой стати? Кому придет в голову незваным явиться в покои архиепископа?

Едва осмеливаясь вздохнуть, Джаван проскользнул внутрь и наскоро огляделся по сторонам. Прихожая освещалась тусклым светом лампадки, горевшей перед образом святого Себастьяна, и огонек ее бросал алые отблески на стрелы, пронзавшие тело мученика… живое напоминание о его собственной возможной судьбе, пусть и символическое, а не буквальное. Если его поймают… Следующая дверь, чуть приоткрытая, вела в просторную комнату, где у большого камина стояло несколько удобных кресел с мягкими подушками и меховыми покрывалами.

Пол устилал мягкий ковер и звериные шкуры. Джаван наскоро огляделся по сторонам в поисках молельни, но затем вспомнил слова Тависа, что та находилась в опочивальне – именно туда, вероятно, вела дверь справа от камина.

Вот теперь наступил самый опасный момент, поскольку у него не было ни малейших оправданий, если кто-то застанет его в архиепископской спальне, и все же Джаван, затаив дыхание повернул ручку и, несколько секунд послушав тишину, шагнул вперед.

По крайней мере, петли не скрипнули!.. Справа он успел заметить тусклый огонек лампады – скорее всего, именно там и находилась молельня; но прежде чем он успел затворить дверь опочивальни, снаружи послышались шаги. Кто-то вошел в прихожую.

Боже правый, это, должно быть, либо сам Хьюберт, либо кто-то из слуг, но, в любом случае, они непременно заглянут сюда!

Мгновение, показавшееся ему вечностью, Джаван испуганно озирался по сторонам в тщетном поиске укрытия. Первым делом он хотел затаиться в молельне, но занавес был отдернут, и к тому же Хьюберту вполне могло прийти на ум помолиться перед сном…

В комнате было слишком темно, чтобы углядеть какое-то подходящее место, чтобы спрятаться, и не быть обнаруженным, когда зажгут свечи. Единственное, что Джаван мог видеть в полумраке, это огромная кровать с балдахином посреди опочивальни.

Это было очень рискованно – но когда шаги послышались уже из комнаты с камином, времени на раздумья не осталось, паника победила здравый смысл, и принц метнулся вперед, рухнул на пол и торопливо, стараясь не шуметь, скользнул под кровать. В тот же миг он сообразил, что мог просто зайти в молельню и объяснить, что пришел по личному приглашению архиепископа – но теперь было уже слишком поздно что-то менять. Он лишь молился, чтобы человек снаружи не заметил, что дверь в опочивальню осталась приоткрыта.

С колотящимся сердцем он заполз как можно ближе к стене и там свернулся калачиком – кровать была достаточно высокой, так что он мог лежать на боку; но в этом таилась и опасность, ведь кому-то вполне могла прийти в голову мысль заглянуть под нее, прежде чем архиепископ взойдет на ложе.

Если это случится, Джаван может считать себя мертвецом. А пакет у него на груди лишь скрепит его судьбу.

Он попытался заставить себя успокоиться, уверенный, что кто бы ни вошел в спальню, он тут же услышит, как колотится его сердце, и обнаружит преступника. Немея от ужаса, он попробовал дышать редко и глубоко. Постепенно кровь стала стучать в ушах не так громко, и он смог расслышать, что творится снаружи.

Сквозь приоткрытую дверь пролился яркий свет, и треск поленьев и запах смолы подтвердили догадку Джавана, что это слуга разводил огонь в камине. На миг Джаван подумал рискнуть и заскочить в молельню – такую близкую и одновременно недостижимую, – чтобы все же оправдать свое присутствие в апартаментах Хьюберта; но от этой мысли пришлось отказаться, поскольку почти тут же послышались шаги, дверь распахнулась и показались ноги в сандалиях, прикрытые черным монашеским одеянием. Слуга принялся зажигать свечи, укрепленные на стенах, и в подсвечнике на большом сундуке.

Джаван затаил дыхание, пока монах ходил туда-сюда по комнате, выкладывая ночную рубашку для своего господина, готовя воду для омовения и даже тапочки у края постели, так близко, что Джаван мог бы коснуться его рукой. Он даже подумал сделать это и попробовать взять под контроль слугу но не решился, поскольку понятия не имел, как скоро может объявиться сам архиепископ.

Это оказалось разумным решением, поскольку Хьюберт пришел почти сразу после этого, а с ним еще какой-то гость, задержавшийся, чтобы выпить бокал вина в комнате у камина. Монах вышел прислуживать хозяину, но оставил внутреннюю дверь открытой и то и дело сновал туда-сюда, заканчивая приготовления. Джаван так и не понял, что за гость был у Хьюберта, хотя ему показалось, что пару раз там произнесли его собственное имя. О чем они говорили, он также не уловил, однако тон беседы был вполне благожелательный.

Все это было замечательно, но в последующие полчаса Джаван едва не умер от страха, пока архиепископ расхаживал по своим покоям, готовясь ко сну. Монах помог ему переодеться и ушел, получив благословение, и теперь принц не сводил глаз с расшитых тапочек, передвигавшихся по спальне. Вот Хьюберт постоял у окна, затем налил себе еще вина…

Это было Джавану на руку, поскольку он надеялся, что от выпитого архиепископа потянет в сон, и спать он будет крепко… но, во имя всего святого, когда же он наконец уляжется?!.

Увы, нескоро, убедился принц. Хьюберт выпил еще вина, или, может, воды. Воспользовался уборной. Затем отправился в молельню.

Наконец он вернулся в спальню, задернул занавес молельни, погасил свечи на стенах, и Джаван понадеялся, что он все-таки собрался спать. Хьюберт, и правда, улегся, и матрас угрожающе прогнулся у принца над головой, – после чего взял какой-то свиток со стола и принялся читать.

Это становилось невыносимо. Джаван теперь был почти уверен, что его не обнаружат, и рано или поздно Хьюберт, конечно же, заснет; однако теперь он все больше тревожился за Карлана. Паж будет стоять, не шелохнувшись, пока принц не освободит его, но что если кто-то зайдет в часовню и заговорит с ним? Джаван и подумать не мог, что уйдет так надолго!

Значит, необходимо что-то предпринять. Он был уверен, что сумеет задействовать Портал в молельне, как только Хьюберт заснет – но нельзя ли как-то помочь ему в этом? Коснуться архиепископа он бы не посмел, пока тот бодрствовал… шелест свитка явственно говорил об этом.

Но Джавану было известно, что опытные Дерини способны воздействовать на человека даже без прикосновения, если его сознание им уже знакомо. И сам принц мог почувствовать правду и ложь в речах других людей, не касаясь их напрямую. А на архиепископа он уже пробовал воздействовать сегодня, когда убедил того, чтобы Джавана никто не беспокоил в часовне.

Что, если попробовать каким-то образом совместить все это…

Очень медленно, осторожно, он вытянул правую руку и прижал ладонь к матрасу, в том месте, где, по его прикидкам, должна была находиться голова Хьюберта.

Очень тщательно он представил себе его грузную фигуру и принялся дышать в такт с ним, одновременно нащупывая мысленный канал, сосредоточившись, как учил его Тавис. Сперва он дышал быстро, затем замедлил дыхание – и архиепископ последовал за ним!

– Хочется спать, очень хочется… – послал он команду и стал дышать еще ровнее, уверенный теперь в своей власти над Хьюбертом.

Спустя минуту-другую его усилия были вознаграждены. Архиепископ стал слегка похрапывать, свиток выпал у него из рук и скатился на пол.

Джаван сосредоточился, удерживая связь с сознанием Хьюберта, ведь если бы тот сейчас проснулся и потянулся поднять свиток, то неминуемо заметил бы Джавана под кроватью, – но спящий даже не шелохнулся.

Затем он глубоко вздохнул и заворочался… Джаван с облегчением осознал, что тот попросту устраивается поудобнее в постели. Затем архиепископ захрапел еще громче, и принц рискнул выглянуть из своего укрытия, еще не веря до конца в неслыханную удачу.

Да, Хьюберт спал. Его массивная туша покоилась среди груды пухлых подушек, и Джаван едва не рассмеялся вслух при виде его отороченного мехом ночного колпака. Нелепая вещь, зато прикрывает уши – лишняя защита для Джавана.

Он решил проделать еще кое-что, чтобы облегчить себе задачу. Уверенный теперь, что Хьюберт подчинится, он потянулся и кончиками пальцев коснулся лба спящего, велев ему заснуть еще глубже и одновременно распахнуть сознание. Хьюберт тихонько застонал, но не пробудился, и Джаван возликовал.

Усиливая связь, он подтолкнул архиепископа, чтобы тот улегся как можно комфортнее. Хьюберт заворочался и заполз под меховое покрывало, а затем застыл в неподвижности, готовый исполнить новый приказ.

– Теперь ты будешь спать, пока я не велю тебе проснуться, – передал Джаван. Он отнял руку. Хьюберт лежал спокойно.

Отлично! О таком успехе Джаван и мечтать не мог. Это вполне стоило всех недавних переживаний.

Нащупав рукой сверток под рубашкой, Джаван скользнул за тяжелый занавес молельни. Столько на этом пути пришлось преодолеть трудностей, что он вполне был готов к долгим поискам – но Портал был здесь, невредимый, согревающий, как огонь, прямо перед алтарем с лампадой.

Слава Богу!

Теперь осталось лишь задействовать Портал. У него будет единственный шанс. Или он сумеет, или нет. Глубоко вздохнув, Джаван мысленно представил во всех подробностях Портал в михайлинском убежище, потянулся к источнику силы… Он ощущал ее потоки, как огненные струйки, но не обращал внимания на охвативший его жар. С коротенькой молитвой он сделал рывок.

Глава XVI
Во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе, тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Свое наставление.[17]17
  Иов 33:15-16


[Закрыть]

Пол ушел у Джавана из-под ног, и он взмахнул руками, чтобы обрести равновесие, а когда открыл глаза, то обнаружил, что комнату освещают факелы, а не лампада, и откуда-то сзади, а не спереди. Одной рукой он ударился о камень, другая ушла в пустоту – едва не задев человека, которого не было рядом еще мгновение назад.

Мужчина молниеносно схватил его за запястье, рывком вытащил из Портала и вдруг как-то ловко развернул, так что Джаван оказался к нему спиной, и заломил ему руку назад. Запястье пронзила резкая боль – но еще хуже, понял принц, будет, если он попытается бежать. В то же мгновение человек ухватил его за шею, прижав пальцами гортань. Джаван еще попытался свободной рукой сбросить захват, но в глазах у него уже поднималась темнота.

– Даже и не думай сопротивляться, сынок, – произнес незнакомый резкий голос у него над ухом. – Я не хочу делать тебе больно.

– Уже сделали! – с трудом выдавил Джаван, но отбиваться все же перестал. – Кто вы такой?

Хватка на запястье самую малость ослабла, однако о бегстве нечего было и мечтать.

– Странно, я как раз собирался задать тебе тот же вопрос, – пробормотал мужчина. – И поскольку именно ты здесь – незваный гость, то отвечай первым.

Первоначальный испуг сменился возмущением; как смеет какой-то незнакомец так обращаться с принцем из рода Халдейнов?! Однако сейчас было не самое подходящее время для тонкостей этикета.

Раз этот человек оказался здесь, в михайлинском убежище, значит, это не враг. К тому же, он Дерини – Джаван чувствовал, как тот пытается проникнуть в его сознание.

– Вполне справедливо. Я – Джаван Халдейн, и мне нужно срочно увидеться с Тависом.

– Вот оно что? Он не предупреждал меня.

Захват мгновенно ослаб, и незнакомец отступил на шаг с легким поклоном. Оказалось, ему около тридцати; карие глаза лукаво поблескивали из-под каштановой челки – в общем, совсем не такого человека ожидал увидеть Джаван после столь резкого и действенного нападения. У него был значок Целителя, и еще какая-то эмблема на левом плече, усы и борода, редкие и недлинные, выглядели так, словно владелец начал их отращивать совсем недавно.

– Простите, ваше высочество, – произнес он. – Боюсь, Тависа здесь сейчас нет. Кто-нибудь еще подойдет.

– Его нет? – переспросил Джаван. – Но как же так?.. А Кверон? Или кто-нибудь из Мак-Рори?

– Кверона тоже нет. Но я могу через пару минут привести Джорема или Ивейн.

– Нет, я боюсь задерживаться так надолго, у меня и без того время почти вышло. – Джаван извлек пакет из-под рубашки и взвесил его на ладони, смерив Целителя взглядом и в свою очередь пытаясь проникнуть в его мысли. – То, что вы здесь, означает, что я могу вам доверять. Скажите отцу Джорему, что послезавтра регенты перевозят весь двор в Ремут, и я не знаю, когда мне еще удастся с вами связаться. И передайте ему вот это. – Он протянул Целителю пакет. – Здесь говорится обо всем, что случилось в Валорете за те три недели, с тех пор как во дворце побывали Тавис с Анселем. – Он пристально посмотрел на незнакомца. – Скажите, а с Анселем все в порядке? В прошлый раз я был уверен, что раненый поправится, но это оказался Райс, и он…

Целитель улыбнулся в ответ, вертя в руках запечатанный сверток.

– Тут я могу вас успокоить, ваше высочество. Ансель жив и здоров. Я лично помогал лечить его, когда он вернулся. Собственно говоря, он уже настолько оправился, что сейчас покинул убежище, чтобы выполнить одно важное дело. Отец Кверон должен привести сюда Ревана, и Ансель ждет их с Тависом у Портала в Кайрори. Они могут вернуться в любой момент, поэтому я и караулю тут. Да, кстати, меня зовут Сильвен О'Салливан. Я был полевым хирургом при графе Грегори, пока Тавис не… привлек меня к своей работе.

– Тавис привлек вас… ого, так вы можете блокировать Дерини? Они нашли еще кого-то? – выдохнул Джаван.

– О, да. Если уж на то пошло, сынишка леди Ивейн тоже наделен этим даром… но, по счастью, нам не придется использовать его.

– Вы говорите о Тиеге?

– Да, так его зовут.

Джаван со вздохом прикрыл глаза.

– Дети. Разве мало того, что мне даже не дали времени повзрослеть?

– Прошу прощения?

Принц покачал головой.

– Нет, ничего, не обращайте внимания. У меня выдалась нелегкая ночь. Мне пришлось воспользоваться Порталом в апартаментах архиепископа Хьюберта, чтобы сюда попасть… он там мирно спит, по другую строну занавеса. Мне кажется, я все предусмотрел, но нужно успеть вернуться, прежде чем кто-то придет его будить, или меня хватятся там, где я должен был бы находиться.

– Постойте-ка! – Сильвен ухватил принца за плечо, прежде чем тот успел шагнуть обратно в Портал. – Верно ли я понял, что это вы усыпили Хьюберта?

Принц одарил его мальчишеской ухмылкой.

– Ну да. Пришлось спрятаться у него под кроватью, и я не смел дотронуться до него, но все получилось. Не волнуйтесь. Он ни о чем не будет помнить.

– Хорошо, если так. – Сильвен, встревоженный, покосился на запечатанный пакет. – Но здесь об этом ничего не сказано, верно?

– Конечно, нет. Когда я это писал, то еще не знал, что способен на такое.

– Но теперь знаете. И что самое важное, должны узнать остальные. – Целитель сунул пакет за пояс. – Конечно, этому можно помочь единственным способом. Вы должны позволить мне прочесть ваши воспоминания.

Одна лишь мысль о том, чтобы впустить незнакомца в свое сознание, вызвала у Джавана мгновенное отторжение. Конечно, он сам проверил его только что чарами правды и знал, что Сильвен О'Салливан – именно тот, за кого себя выдает, но добровольно позволить ему это было… попросту немыслимо.

– Я… боюсь, на это у меня не времени, – пробормотал он, пытаясь таким образом найти оправдание своему страху.

Целитель поклонился с легкой улыбкой, прижимая руку к сердцу.

– Я не виню вас за недоверие, ваше высочество. Тавис был вашим наставником, а меня вы совсем не знаете. Но, со всем уважением… то, о чем я прошу, займет всего несколько секунд. Кверон обучил меня, как это делать очень быстро, чтобы я мог читать в сознании тех, кто подвергнется нашему «крещению». Я могу вытянуть все нужные сведения мгновенно, и совершенно незаметно для человека. – Он усмехнулся. – Конечно, это будет происходить уже после того, как я заблокирую их способности… а Тавис особо подчеркивал, что вас нельзя лишать вашего дара ни при каких обстоятельствах, ведь ему с таким трудом удалось пробудить его… но если вы мне поможете, все произойдет очень быстро и просто.

– Все равно, мне пора возвращаться. – Джаван попытался незаметно отступить к Порталу.

Целитель кивнул и, вытянув руку, уперся в дверной косяк, преграждая принцу путь.

– Вы думаете, я не понимаю, чего прошу? – промолвил Сильвен негромко. – И я мог бы надавить на вас еще сильнее, напомнив, что совершенно неведомо, как скоро нам удастся вновь связаться с вами. Тем важнее сейчас получить самые полные сведения обо всем, что произошло… Однако я не буду настаивать, если вам это настолько не по душе.

Закусив губу, Джаван вздохнул. Конечно, Сильвен был прав, и с ним не поспоришь. Тавис и все остальные должны узнать обо всем. Конечно, то, что Джаван это сознавал, мало чему помогло, и все же он понял, что должен уступить.

– Ладно, – произнес он негромко. – Только смотрите, не сделайте ничего такого, что помешало бы мне вернуться обратно, или повлиять на Хьюберта. Я, правда, не могу задерживаться надолго.

– Вы и опомниться не успеете, как все будет сделано, – пробормотал Сильвен, прикладывая одну руку ко лбу принца, а другую положив ему на шею. – Опустите защиты и закройте глаза. Не нужно так тревожиться. Представьте себе открытую дверь, и удерживайте этот образ перед внутренним взором.

Джаван повиновался, с удивлением обнаружив, что это дается ему куда проще, чем все предыдущие попытки. Он ощутил, как сознание Сильвена обволакивает его разум, почувствовал легкое покалывание, а затем мгновенное головокружение… и в тот же миг Целитель отпустил его. Он открыл глаза и увидел перед собой его улыбающееся лицо.

– Вы – поразительный молодой человек, – признал Сильвен. – Отважный… но это необходимо в наши смутные времена. Я горжусь тем, что могу послужить вам. Но вам, и правда, нельзя больше медлить. Как только освоитесь в Ремуте, постарайтесь как можно чаще бывать на людях. Мы найдем способ связаться с вами. – Целитель мягко подтолкнул Джавана к Порталу. – Да хранит вас Господь, ваше высочество – и будьте осторожны!

Джаван был в восторге от похвалы и оттого, что сумел поразить Сильвена своими способностями, но постарался успокоиться, ступив в Портал. Он помахал Целителю на прощание и закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. На сей раз он расставил ноги пошире, чтобы не потерять равновесие при переходе. В последний момент у него мелькнула мысль – что будет, если как раз в это время кто-то войдет в молельню, что было хоть и маловероятно, но все же возможно – однако его встретила полна тишина, когда свет факелов сменился огоньком лампады. Некоторое время он выжидал, прислушиваясь, затем осторожно раздвинул занавеси и выглянул наружу.

Дверь была по-прежнему закрыта, и лишь похрапывание Хьюберта нарушало безмолвие. Из другой комнаты тоже не доносилось ни звука, успокоившись, Джаван выскользнул из своего убежища и, приблизившись к кровати, отодвинул балдахин, задумавшись о том, что еще следует сделать перед уходом.

Архиепископ даже не шевельнулся, с тех пор как Джаван его покинул, лишь еще глубже зарылся в подушки. Пухлая рука лежала поверх одеяла, и камень перстня тускло поблескивал в свете единственной свечи. Глядя на этого толстяка, розоволицего, с алыми губами бантиком и светлыми кудрявыми волосами, с трудом можно было поверить, что он способен на все те злодейства, какие Джаван знал за ним.

Сейчас он казался совершенно беззащитным – да и был таковым.

Несколько бесконечных мгновений Джаван боролся с искушением прикончить Хьюберта, здесь и сейчас. Вне всяких сомнений, архиепископ заслуживал смерти за все, что натворил – и за то, что еще натворит в будущем… вспомнить хоть этих его отвратительных Custodes Fidei. Скольким невинным людям еще суждено пострадать, прежде чем Хьюберта наконец настигнет гнев Господень? Конечно, легко говорить, что ему все зачтется на Страшном Суде – но почему же нельзя добиться справедливости чуть пораньше?

Наслаждаясь этим искушением, Джаван принялся рассматривать различные варианты. Проще всего перерезать горло кинжалом. Еще более подходяще прижать к лицу подушку… так погибла несчастная Гизела Мак-Лин, и ее призрак, несомненно, одобрил бы это. Под властью Джавана архиепископ даже не шелохнется, не сможет оказать сопротивления – как и Гизеле было не под силу бороться со своим убийцей. А когда тело обнаружат, то, скорее всего, решат, что смерть была вызвана естественными причинами; учитывая телосложение Хьюберта, это было вполне правдоподобно. Ах, как сильно было искушение!

Еще одна возможность, пришедшаяся Джавану по вкусу, заключалась в том, чтобы заставить Хьюберта самому лишить себя жизни! Правда, Джаван не был уверен, что его способностей хватило бы на такое, и кроме того, он вспомнил, как строго Церковь осуждает самоубийц. Если он сотворит нечто подобное с Хьюбертом, то на него ляжет куда более тяжкий грех, чем если бы он прикончил его собственноручно. Никакая месть, сколь бы сладка она ни была, не стоила этого.

Впрочем, осознал Джаван, все это были лишь мечты. И не убийство как таковое претило ему. Ведь он уже однажды убил человека, защищая Тависа в тот день, когда погиб Девин Мак-Рори.

Но убить человека в бою – это одно дело. Даже отдать приказ о казни после справедливого суда было бы оправдано – хотя бы для того, чтобы виновный не совершал больше преступлений… хотя никакая смерть не могла бы искупить уже содеянного и вернуть к жизни невинно убиенных.

Но вот прикончить человека во сне, каким бы негодяем тот ни был, это уже совсем другое, и его убийца тем самым стал бы на одну доску с жертвой. И кроме того… после смерти Хьюберта, кто станет новым архиепископом и регентом? Манфред, брат Хьюберта, и без того уже довольно давно практически исполнял обязанности шестого регента. А вот архиепископом, скорее всего, сделался бы Полин Рамосский – теперь, когда за спиной у него была мощная поддержка нового ордена. Почему-то Джаван был уверен, что Полин не откажется принять митру. А сколь бы ни был плох Хьюберт, но Полин куда хуже. От Хьюберта Джаван, по крайней мере, знал, чего ожидать.

Впрочем… Возможно, Джаван мог что-нибудь придумать, чтобы сделать архиепископа еще более предсказуемым?

Этому искушению, в отличие от убийства, было почти невозможно противостоять. Джаван знал, что не решится воздействовать на сознание Хьюберта слишком резко, ведь другие могут заподозрить неладное, даже если сам он ничего не заметит. Принц не знал, способны ли Ориэль или другие Дерини опознать следы вмешательства – но рисковать ему не хотелось. А это значит, что та мысль, что он вложит в сознание архиепископа, должна угнездиться там совсем незаметно… ничего такого, что изменило бы личность Хьюберта, разве что сделало бы его чуть помягче.

Внезапно Джаван понял, что знает, как поступить. Собственно говоря, он уже заложил основу для этого. Хотя и успех замысла таил свои опасности…

Он намекнул сегодня Хьюберту, будто ощущает в себе религиозное призвание. Это сыграло ему на руку, поскольку помогло объяснить, что принц делает в архиепископском дворце – без чего у него не было бы шанса добраться до Портала.

Со своей стороны, Хьюберта это тоже устраивало, как нельзя лучше, поскольку если бы Джаван принес религиозные обеты, ему пришлось бы уступить свое место в престолонаследии Райсу-Майклу – который куда более удобен для регентов. Опасность крылась в том, что если Джаван разыграет свою партию слишком хорошо, то Хьюберт может вознамериться слегка подтолкнуть его, и принца попросту запрут в каком-нибудь монастыре до конца дней его, независимо от того, истинно его призвание, или нет.

Вне всяких сомнений, Полин Рамосский сумеет подыскать для него крохотную обитель, где-нибудь в самой глуши, вполне подходящую для неудобного принца… если только тот же Хьюберт прежде не подстроит ему несчастный случай со смертельным исходом.

Значит, необходимо было балансировать на тонкой грани: не говорить ни да, ни нет матери-Церкви, не закрывать никакие двери; делать вид, что мечется в нерешительности и не предпринимать никаких решительных шагов, которые могли бы помешать ему рано или поздно взойти на трон – и при этом не дать себя запереть в монастырь или убить. Пока что самым разумным будет говорить Хьюберту именно то, что он жаждет услышать. К тому же, в этом случае архиепископ будет настроен к нему более миролюбиво.

Добиться хоть каких-то поблажек… чуть больше свободы, и чтобы не следили за каждым его словом и жестом… одно это уже стало бы огромной победой – и лишь так он мог надеяться, что удастся вновь наладить связь с друзьями-Дерини. Конечно, переезд в Ремут – дело скверное, но теперь они хотя бы не станут искать его в Валорете. А он тем временем постарается, насколько возможно, обработать Хьюберта.

Вот и все, на что Джаван решил осмелиться – по крайней мере, в этот раз. Склонить Хьюберта к чуть большей снисходительности, посеять зерна – и посмотреть, как они прорастут. Позже, если все пройдет благополучно, он попытается продолжить. Ну, а если дело обернется совсем плохо, тогда он расправится с Хьюбертом и не побоится прикончить его.

Джаван вновь коснулся лба архиепископа, делая краткое внушение, затем стирая все воспоминания о событиях этой ночи. Затем прокрался в гостиную, оттуда в прихожую; несколько мгновений выжидал, и наконец оказался в коридоре и поспешил обратно в часовню. Он никого не встретил по пути. Затем взял у пажа свой плащ и проводил его на место, уверенный, что ни единая душа во дворце не заподозрила неладного.

…Казалось, усталость навалилась на него, едва он накинул плащ и опустился на молитвенную скамеечку – и немудрено, учитывая все, что ему пришлось пережить этой ночью. Последнее, что он сделал, это замутил в собственном сознании все воспоминания, чтобы никто из дворцовых Дерини случайно не прознал о его приключениях… а затем распростерся ничком перед алтарем. Это наверняка произведет впечатление на любого соглядатая, кому вздумается зайти в часовню.

А если Хьюберту донесут о таком благочестии принца, тем лучше. Что же касается Джавана, то в такой позе ему было куда приятнее скоротать остаток ночи, раз уж невозможно вернуться в постель. Он думал о Сильвене О'Салливане, устраиваясь поудобнее на жестких каменных плитах пола, и о том, что скажут Тавис и все остальные, когда узнают последние новости о Джаване…

* * *

Джорем и Ивейн узнали через час, но Тавису с Квероном пришлось бы ждать пару дней, а к тому времени Джаван будет уже на пути в Ремут. Сильвен отыскал обоих Мак-Рори в зале Совета, где они корпели над манускриптами. С ними был и юный Джесс Мак-Грегор; внешне казалось, будто он дремлет в кресле, но Сильвен знал, что на самом деле молодой человек поддерживает пассивный контакт с Квероном, действовавший лишь в то время, когда Целитель спит. Судя по всему, прошлую ночь Кверон провел без сна, или по крайней мере, сон его был недостаточно глубок, чтобы установить контакт; вот и теперь Джесс был в глубинном трансе в ожидании готовности Кверона, но тот, похоже, вновь трудился допоздна.

– Извините, если помешал, – произнес Сильвен, подвигая пакет Джавана поближе к Джорему и Ивейн. – Я только что столкнулся с нашим принцем. Никто меня не предупреждал, что он способен пользоваться Порталом.

Джорем раскрыл рот от изумления, зато у Ивейн был очень довольный вид.

– Он научился наконец? – Но улыбка ее угасла, как только Ивейн осознала, что это могло означать. – Но каким Порталом? Господи Иисусе, он что, прошел Порталом Хьюберта?

– Именно так, – кивнул Сильвен. – И не только это. Он подчинил свое воле нашего драгоценного архиепископа – усыпил его. Вы ничего не хотите мне рассказать об этом юном Халдейне? Я внезапно осознал, что он – отнюдь не обычный тринадцатилетний подросток… и это ничего общего не имеет с королевским происхождением.

Джорем, начавший вскрывать печати на свертке, покосился на Ивейн, затем поднял глаза на Целителя и отложил пергамент. Джесс по-прежнему не шевелился.

– Мы же говорили, что он особенный, – промолвил Джорем вполголоса. – Что он еще поведал, что так тебя смутило?

Хмыкнув, Сильвен подвинул себе стул и уселся между братом и сестрой, протянув им руки.

– Рассказать он ничего толком не успел, но позволил наскоро проникнуть в его сознание перед уходом. Вы хорошо сознаете, что если не считать теоретических познаний, то он способен на то же, что и взрослый обученный Дерини?!

Ивейн, вложив ладонь в руку Целителя, лишь улыбнулась и кивнула в ответ.

– Не думай, что ты один такой, Сильвен. Нас он тоже не перестает изумлять. Давай-ка посмотрим все вместе…

Джорем присоединился к ним.

Информация была передана мгновенно, как они и ожидали от Сильвена. Джорем со вздохом откинулся на спинку кресла, мгновенно принявшись просчитывать последствия сегодняшних событий.

Ивейн с рассеянным видом пыталась осознать увиденное.

– Думаю, ты прав, и он благополучно вернулся обратно, раз уж не поспешил вновь воспользоваться Порталом для бегства, – вымолвила она наконец. – Но он затеял опасную игру. Надеюсь, он хоть сам понимает, насколько это опасно?

– По крайней мере, в Ремуте нам будет легче прийти к нему на помощь, – заявил Джорем. – Там можно подыскать верных людей среди слуг; сомневаюсь, чтобы регенты перевезли их всех с собой из Валорета. Если за ним не будут следить слишком пристально и после сегодняшних приключений никто не заподозрит неладного, то мы найдем способ с ним связаться.

– Может, кто-нибудь из монахов, – предложила Ивейн, – раз уж он сам выбрал такое прикрытие. Ловко придумано, но будем надеяться, дело не дойдет до того, чтобы его насильно отправили в какой-нибудь захудалый монастырь.

Джорем кивнул.

– Вполне вероятно. Для регентов это очень удобный способ избавиться от принца, не прибегая к убийству… и никто ни в чем не усомнится, ведь все будут знать, что Джаван давно выказывал интерес к религии.

– Чистая правда, – согласилась Ивейн. – Ведь его отец был священником.

– Но пока что, – продолжил Джорем, – нужно будет убедиться, что сегодняшняя авантюра сошла ему с рук. Насколько я знаю регентов, они обставят отъезд из Валорета самым пышным образом. Мы сумеем проследить за ними, я это устрою. Может быть, даже получится передать ему послание.

– Только очень осторожно, – напомнила Ивейн, покосившись на застывшего в неподвижности Джесса. – Жаль, что Анселя нет с нами. Вот кто обрадовался бы такой возможности.