Текст книги "Год короля Джавана"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 40 страниц)

– Тогда ступайте с Богом, мой принц.

Джавана не до конца удовлетворил ответ Джорема по поводу святого Камбера, но он понял, что с этим разговором придется подождать. Расправив плечи, он вновь шагнул в Портал и, не сводя взгляда с Джорема, приготовился к переходу.

Когда он открыл глаза, перед ним стоял Ниеллан. Карлан вместе с полусонным Ориэлем уже были у двери. Ему очень хотелось поведать Ниеллану обо всем, что сейчас произошло, ибо Ниеллан тоже присутствовал при прошлом появлении святого Камбера во время обряда передачи могущества Халдейнов, но сейчас, увы, для этого не было времени. Ниеллану приспела пора уходить, а Джавану нужно еще проводить Ориэля в его покои, а затем убедиться, что все в порядке и с остальными. Он постарался не думать об обреченном Серафине, который, возможно, уже отдал Богу душу.

– Я принял все необходимые меры предосторожности, мой принц, – негромко заметил Ниеллан, указывая на Карлана с Ориэлем. Затем он шагнул в Портал. – Если вы им этого не прикажете, то они ничего не вспомнят о том, что видели сегодня. Да хранит вас Бог, ваше высочество.

– Благодарю, – шепотом отозвался Джаван.

Улыбнувшись, Ниеллан исчез, оставив Джавана с его друзьями. Ему удалось без проблем отвести Ориэля в его комнату, а затем они с Карланом спокойно вернулись в королевские апартаменты. Райс-Майкл, по счастью, спал мертвым сном и слегка похрапывал; от него сильно пахло вином. Затем Джаван отослал Карлана и тот лег на свое привычное место у двери.

Сразу после коронации Джаван намеревался разместить своих помощников в покоях по соседству, но сейчас он был рад, что не должен оставаться в одиночестве…

Хотя, конечно же, Карлан ничего не помнил о том, что должен сделать Гискард, и потому Джаван не в силах был разделить с ним свою тревогу.

Он не спешил отходить ко сну, однако даже к тому времени, когда он приготовил себе постель, Гискард так и не появился.

Всерьез уже начиная тревожиться, Джаван облачился в прохладную ночную рубаху и прошел в гостиную. Там он погасил все светильники, кроме единственной свечи на столике и, опустившись в кресло, принялся ждать. Наконец, еще через четверть часа, появился Гискард.

– Я здесь, – окликнул он рыцаря, когда тот закрыл и запер за собой дверь.

На миг Гискард напряженно застыл, затем пересек комнату и подошел к Джавану.

– Я надеялся, что вы не станете меня дожидаться, – произнес он негромко.

– Я должен был знать наверняка, – возразил Джаван. – Все кончено?

Гискард кивнул и устало опустился на стул, схватив руками колено.

– Поразительно, насколько просто убить человека, – пробормотал он после долгого молчания. – Это как-то… неправильно.

Джаван прикрыл глаза, затем поднялся и встал рядом с Гискардом.

– Порой мне совсем не нравится быть королем, – сказал он.

– А мне порой совсем не нравится то, что приходится делать на королевской службе, – отозвался Гискард. – И все-таки это было необходимо. Если вас это утешит, он ничего не почувствовал. Только легкий укол в самом начале.

– Да, полагаю, это хоть какое-то утешение, – промолвил Джаван. С тяжким вздохом он постарался выбросить все это из головы. – Ладно, ни к чему и дальше говорить об этом. Все кончено. Думаю, теперь мне стоит пойти и поспать. Да и тебе тоже. Скорее всего, завтра день выдастся нелегкий, так что не помешает свежая голова.

– Верно, да хранит Господь вашу милость, – пробормотал Гискард.

Джаван забрался в постель, стараясь не потревожить спящего Райса-Майкла, и подумал, что едва ли вообще заснет этой ночью.

Однако усталость накатила волной, даже прежде чем голова его успела коснуться подушки. За те считанные секунды перед тем, как сон унес его, он заставил себя не думать о монахах Custodes, которые, возможно, именно сейчас уносят тело своего покойного собрата в базилику святой Хилари или во дворец архиепископа.

Вместо этого он постарался вспомнить, что произошло между ним и Джоремом, и совсем не удивился, что ночью в видениях ему явился святой Камбер – и своими руками возложил сверкающую корону ему на голову.

Глава XXI
Если с детства воспитывать раба в неге, то впоследствии он захочет быть сыном[22]22
  Притчи 29:21


[Закрыть]

Джаван надеялся, что утром удастся поспать подольше, ведь это был последний день перед коронацией, однако неожиданно пробудился вскоре после рассвета. Из окон лился ослепительный свет, и он зажмурился, пытаясь вновь вернуться в блаженные объятия сна, и одновременно изгоняя прочь мысли как об устройстве нового Портала, так и о своей вине в гибели человека. И то, и другое было необходимо для выживания. Не стоило тревожиться о том, что невозможно изменить.

Смирившись таким образом, с худшей частью того, что мог бы принести нынешний день, он постарался подумать и о положительной стороне происходящего.

К примеру, сегодня, поскольку это было воскресенье, и в полдень он должен был принимать кассанское посольство, он мог отдохнуть от жесткой утренней тренировки, которую установили для него Джейсон с Робером.

На самом деле, занятия несомненно приносили свои плоды, – давно он уже не чувствовал себя в такой отличной форме. За месяц напряженной работы у него значительно окрепли плечи и грудь, и даже мышцы на ногах, так что хромота его стала еще менее заметной. Кроме того, он с удивлением обнаружил, что вырос еще на добрую пядь, хотя, возможно, не только благодаря упражнениям, но и увеличившейся уверенности в себе.

Потянувшись, он внезапно наткнулся на Райса-Майкла, и Джавану пришлось наконец приоткрыть глаза, чтобы задумчиво взглянуть на спящего брата. Едва ли удивительно, что наследник Гвиннедской короны нынче утром выглядел довольно скверно, даже во сне. Мысленно прощупав его сознание, Джаван убедился, что по пробуждению Райса-Майкла ожидает чудовищное похмелье.

Хоть отчасти он и сам был виновен в этом несчастье брата, Джаван почти не чувствовал угрызений совести, и вместо того принялся размышлять, как лучше поступить с Райсом-Майклом… если не считать того, что нужно дать ему подольше поспать нынче утром. Вчера вечером он узнал много новых неприятных вещей о Райсе-Майкле Элистере Халдейнe.

Речь, конечно, шла не о защитах – Джаван предполагал, что для наследника Халдейнов это совершенно естественная способность – он, вообще, не собирался ни о чем разговаривать с Райсом-Майклом прошлым вечером, и уж тем более не намеревался затрагивать столь деликатные темы. Еще менее он был готов выслушать откровения Карлана и Гискарда насчет того, что Райс-Майкл питает слабость к спиртному. Иметь такого наследника Джавану было совсем не по душе.

Еще менее по душе ему пришлось намерение брата жениться, по крайней мере в ближайшем будущем. Вопрос со спиртным требовал серьезного надзора, хотя в ближайшее время, учитывая грядущие празднества, всегда сопутствующие коронации, тут едва ли что-нибудь можно будет поделать; но вот намерения Райса-Майкла относительно прелестной Микаэлы могли привести к катастрофе. Джаван никак не мог понять, неужели его брат не сознает, как опасно для них может быть появление других наследников.

Хотя, возможно, младший принц, любимчик регентов, просто не хотел поверить, что те готовы пойти даже на убийство, лишь бы вернуть себе утраченную власть и влияние. После коронации Джаван твердо вознамерился раскрыть младшему брату глаза на кое-какие неприятные факты реальной жизни.

Все эти размышления привели его не в самое веселое расположение духа, ибо, разумеется, ему не хотелось отравлять жизнь Райсу-Майклу, но тот неминуемо воспримет именно таким образом его вмешательство в их отношения с Микаэлой. Поняв, что больше не уснет, Джаван поднялся с постели, посетил уборную, а затем принялся умываться. Поразмыслив, он решил все же перед завтраком взять лошадь и проехаться по берегу реки, прежде чем в полдень предстать перед двором. Когда он одевался, Карлан приподнял голову со своего ложа.

– Вы же хотели выспаться как следует, – сказал он. – Куда вы собрались в такую рань?

– Подумал, что подниму отца Фаэлана к мессе, а потом немного проедусь верхом до жары, – отозвался Джаван, закрепляя на сапогах шпоры. – В последний раз насладиться свободой перед тем, как окончательно посвятить жизнь «королевским делам», как назвал это вчера Райс-Майкл. Если хочешь со мной, то скорее одевайся.

Он поручил Гискарду проследить, чтобы Райс-Майкл вовремя поднялся к полудню. Они с Карланом поприсутствовали на мессе, которую Фаэлан отслужил у себя в молельне, а затем спустились к конюшне, словно парочка сбежавших с уроков школяров, и оседлали двух самых быстрых лошадей из королевских стойл.

У Карлана с собой был меч, и он надел легкий доспех, в котором мог провести весь день, однако Джаван поутру натянул лишь рубаху с короткими рукавами, ибо сознавал, что возможно, последний раз в жизни ему дозволяется показываться на людях в столь неофициальном одеянии и без оружия. Сейчас, вместе с Карланом, он был в безопасности. Кроме того, позади на достаточном расстоянии за ними следовало несколько копьеносцев. Они проехались галопом по северной дороге, что вела вдоль реки, и наслаждаясь бьющим в лицо ветром и доброй скачкой, Джаван смог выбросить из головы все заботы этого дня.

Но когда они с Карланом вновь выехали на мощеный двор замка, там было уже гораздо больше народа, чем поутру, и стало ясно, что ему пора вновь становится королем. Высшие сановники дожидались его на ступенях у входа в главную башню, наслаждаясь легким ветерком. Большинство придворных устремились в парадный зал, когда они с Карланом спешились и двинулись вверх по лестнице, однако поскольку на сегодня был запланирован лишь Малый Выход, то Джаван предпочел для этого более уютный зал, чем тот, в котором уже вовсю шли приготовления к завтрашнему банкету по случаю коронации.

По дороге к ним присоединились Джейсон с Робером и еще несколько рыцарей. На пороге дожидался Гискард, а рядом с ним – паж, державший все необходимое, чтобы король мог выглядеть должным образом: свежую тунику из простого белого полотна с вышивкой по горлу и на рукавах, меч Халдейнов – хотя до коронации Джаван мог лишь носить его в руках, а не на поясе, – а также изящную малую корону, украшенную золотыми львами и ограненными рубинами.

Скинув с себя рубаху, пропахшую лошадиным потом, Джаван быстро обтерся полотенцем, затем переоделся во все свежее и взял в руки корону, пока Гискард застегивал у него на талии пояс из серебряных бляшек, а паж торопливо приглаживал гребнем промокшие от пота волосы. Джейсон сунул ему в руки бокал, и он с благодарностью выпил разбавленное вино, заранее охлажденное на льду, который специально доставляли из Кешиенских гор.

Теперь, одевшись во все чистое и выпив прохладного вина, он почувствовал себя гораздо свежее, хотя и знал, что ощущение это не продлится долго. Расправив плечи, он уложил меч в ножнах на сгиб левой руки так, чтобы рукоять словно крест виднелась над левым плечом. Гискард помог ему возложить корону на голову, и в этот миг к ним присоединились Райс-Майкл с Томейсом. Внешне принц выглядел вполне достойно – в темно-синей тунике с серебряным обручем на голове, – однако вид у него был такой, словно он дорого бы дал, чтобы оказаться сейчас в другом месте, лучше всего обратно в постели.

– Райсем, ты уверен, что все это выдержишь? – искренне встревоженный, спросил его Джаван.

Бледный Райс-Майкл с усилием кивнул.

– Ничего, все будет в порядке, только скажи им, пусть не очень шумят.

– Постараюсь, – и повернувшись к Таммарону, который как раз повернулся на пороге, Джаван спросил: – Там все готово?

– Да, сир, – отозвался тот. Сегодня на нем была золотая цепь канцлера и длинное зеленое одеяние. – Сюда, пожалуйста.

Внешне люди, собравшиеся в малом парадном зале, выглядели почти по-семейному, однако на самом деле этот прием был огромной важности. Публично все сегодняшние действия будут подтверждены завтра, во время коронации, однако суть вопроса была в следующем: принцесса Анна Квиннел, единственная наследница древнего княжества Кассан, должна была вручить Джавану завещание своего отца, и передать Кассан в вассальную зависимость от Гвиннеда. Вследствие этого ее сын должен был стать первым кассанским герцогом.

Все разговоры стихли, когда Джаван вошел в комнату. Небрежным шагом он прошел к малому трону, специально установленному для него, довольный в душе, что хромота его почти незаметна. Герцогская свита собралась в дальнем конце зала; среди них он узнал сына Таммарона Фейна, супруга кассанской принцессы. Рядом с ним была богато разодетая дама, закутанная в вуаль, должно быть, сама принцесса, а также пожилая женщина в черном, также с короной на голове, – вероятно, вдова покойного князя. Она держала за руку светлоглазого мальчугана лет трех или четырех в голубой тунике.

Кроме того, помимо личной свиты Джавана и советников Манфреда, Удаута, Рана, Мердока и Хьюберта, который присутствовал здесь от лица Церкви, в зале находились и прочие члены семьи Таммарона: двое его сыновей – Фульк и Квирик, их мать, Ниева, и ее сыновья от первого брака – Альберт и Полин. У последнего вид был весьма озабоченный, еще более хмурый, чем обычно, и Джаван прекрасно понимал, в чем дело: ведь только что Полин потерял своего верховного инквизитора.

– Дамы и господа, его величество король!

На стене позади трона красовался огромный гобелен с гербом Халдейнов, а над креслом возвели роскошный балдахин. В тот миг, когда он обернулся и окинул взором собравшихся придворных, Джаван внезапно как никогда остро ощутил свою связь с предками Халдейнами. Подданные склонились в поклоне, и он опустился на трон. Положив меч на колени, он стал ждать, пока помощники займут свои места рядом и у него за спиной. Райс-Майкл сел слева, и лишь тогда Джаван выжидающе обернулся к Таммарону.

– Милорд Таммарон, – произнес он. – Мне кажется, вы хотели о чем-то сообщить нашему двору.

– Истинная правда, сир, – Таммарон поклонился. – Для меня большая честь представить вам свою невестку, ее высочество принцессу Анну Квиннел Кассанскую, дочь и единственную наследницу покойного князя Эмберта Квиннела, владыки Кассана. С моим сыном Фейном, полагаю, вы уже знакомы.

Старший сын Таммарона выступил вперед и подвел к королю свою супругу, хрупкую женщину с лицом, закрытым вуалью, в богатом шелковом платье. Оба они склонились перед королем, и принцесса откинула вуаль, а затем протянула ему свиток.

– Если угодно будет его королевскому величеству, я принесла приветствие из далекого Кассана и заверенное завещание моего отца относительно дальнейшей судьбы наших земель, – промолвила она низким и мелодичным голосом. Голубые глаза на бледном лице с изящными тонкими чертами были осенены длинными темными ресницами, и Джаван неожиданно поймал себя на мысли, что завидует Фейну Фитц-Артуру.

– Как должно быть известно вашей милости, – продолжила она. – Мой отец, не имея прямых наследников мужского пола, пожелал, чтобы власть в Кассане наследовал мой старший сын, который ныне готов предстать перед вами и признать вас своим сюзереном, а также просить, чтобы ему был передан в управление Кассан как герцогство Гвиннеда. Ему и его прямым потомкам по мужской линии. Могу ли я представить его вашему величеству?

– Прошу вас, – и Джаван протянул Карлану свиток, дав супругам знак подняться. Он неохотно оторвал взор от этой пары и перевел его на мальчика, которого вывела вперед одетая в траурное платье женщина, ибо от Анны Кассанской воистину невозможно было отвести взгляд.

Женщина в черном подтолкнула мальчика, и тот опустился на колени у ног Джавана, застенчиво склонив голову над руками, сложенными как для молитвы. Однако в живых синих глазах не было робости, и Джаван невольно улыбнулся в ответ. Пожилая дама осталась стоять рядом.

– Государь, – промолвила Анна. – Позвольте вам представить мою мать, леди Дювессу Синклер, вдовствующую княгиню Кассанскую.

Леди Дювесса склонила голову, и Джаван ответил на ее поклон, гадая, не приходится ли она родней Полину и Альберту, чье родовое имя также было Синклер.

– Приветствую вас, миледи, – сказал он. – Позвольте принести вам мои соболезнования в связи с вашей утратой. Поверьте, я желаю, чтобы слияние наших земель принесло процветание обоим нашим народам, как того и желал ваш покойный супруг. Я буду любить и беречь вашего внука, как если бы он был моим родным сыном.

На губах Дювессы мелькнула улыбка.

– Вы очень любезны, государь, – произнесла она негромко. – Он славный мальчик. О таком внуке можно только мечтать. Жаль, что дед его не увидит, как он повзрослеет.

– Разделяю вашу скорбь, сударыня, ибо мой отец также не имел возможности увидеть, как повзрослеют его сыновья, – отозвался Джаван. – Когда придет время, и если угодно будет вам и его родителям, я был бы счастлив принять его на воспитание ко двору, чтобы он обучился искусству правления. Кассан далеко от нас, и я хотел бы во всем положиться на преданного мне герцога Кассанского, дабы тот поддерживал законы Гвиннеда в своем краю… как, я уверен, будут поддерживать их его регенты, пока герцог не достигнет совершеннолетия. Насколько я понимаю, регентами являетесь вы трое? – вопросил он, обводя рукой Дювессу, Анну и Фейна.

– Такова была воля моего отца, сир, – ответила Анна и подошла чуть ближе, положив руку сыну на плечо. – Этого желали бы и мы, если будет угодно вашей милости.

– Разумеется, – Джаван покосился на стоявших радом церковных иерархов, особенно на Хьюберта.

– Милорд архиепископ, готовы ли вы засвидетельствовать обмен присягами?

– Готов, сир, – и Хьюберт выступил вперед в парадном облачении и митре. За ним последовал дьякон, несущий богато украшенную Библию.

– Ну что ж, – произнес Джаван. – Кто из вас будет говорить от имени… Тамберта, не так ли?

– Совершенно верно, милорд, и я скажу за него, – отозвалась Дювесса, став рядом с внуком, тогда как родители его опустились на колени с обеих сторон, каждый положив руку ему на плечо.

Юный Тамберт, взиравший на все эти приготовления широко раскрытыми глазами, радостно улыбнулся, когда Джаван наклонился вперед и взял его маленькие ручки в свои.

– Приветствую тебя, Тамберт, – сказал он негромко, глядя мальчику прямо в глаза и улыбаясь. – Меня зовут Джаван. Мы будем друзьями?

Тамберт закивал, и Джаван взглядом велел бабушке мальчика продолжать.

– Мы, регенты герцога Тамберта Фитц-Артура Квиннела, наследника Кассана, от его имени клянемся, – начала она, – что Тамберт Кассанский станет вашим верным вассалом и полностью признает ваш закон над собой, и подчинит вашей власти все земли Кассана, которыми прежде владел суверенный владыка князь Кассанский, его дед. Верой и правдой он станет служить вам в жизни и смерти против любых врагов. В этом клянемся все мы, и да поможет нам Бог.

Во время этой пламенной речи Джаван незаметно использовал чары истины, и мог убедиться, что женщина говорит именно то, что думает. Затем он точно также убедился в искренности Анны и Фейна, когда они повторили слова: «Да поможет нам Бог». Глубоко вздохнув, Джаван вновь устремил взор на юного Тамберта, который смотрел на него, как зачарованный.

– Я принимаю присягу Тамберта Кассанского и регентов его милости, – промолвил он. – И в свою очередь даю клятву защищать весь Гвиннед, для вас и для всего нашего народа, оборонять его от любой угрозы всей своей силой и мощью, платить преданностью за преданность и справедливостью за честь. Таково слово Джавана Джешена Уриена Халдейна, короля Гвиннеда, владыки Меара и Мурина и Пурпурной Марки и сюзерена Кассанского, и да поможет мне Бог.

С этими словами Джаван отпустил руки Тамберта и повернулся к Хьюберту, чтобы положить ладонь на Евангелие и поцеловать украшенный самоцветами переплет, после чего Хьюберт передал Библию Дювессе, Анне и Фейну. Затем архиепископ повернулся к дьякону, чтобы вручить Библию ему, как вдруг Тамберт настоятельно подергал Джавана за тунику.

– Я тоже, – прошептал он звонко, так, что его услышали по всему залу, и несколько придворных засмеялись.

– Ты тоже? – Джаван наклонился и серьезно взглянул Тамберту в глаза. – Что ты хочешь сделать? Поцеловать книгу?

Тамберт кивнул.

– А, понимаю, – отозвался Джаван, и увидев, что Хьюберт все равно вознамерился вернуть Библию дьякону, остановил его, вскинув руку.

– Но, сир…

– Нет, постойте. Посмотрим сперва, понимает ли он, о чем говорит, – шепотом отозвался Джаван и вновь склонился к мальчику. – Тамберт, ты знаешь, что это такое?

– Слово Господа, – выразительно отозвался Тамберт.

– Да, верно, – одобрил Джаван. – А знаешь ли ты, что это значит, когда целуешь книгу, где записано Слово Господа?

Тамберт с сомнением посмотрел на него.

– Это значит, – пояснил Джаван, – что было дано обещание пред ликом Божьим. Дал ли ты сегодня какое-то обещание, Тамберт? Я – да, я обещал быть твоим другом и заботиться о тебе, и обо всех других людях, которые живут у вас дома в Кассане. Готов ли ты пообещать, что будешь моим другом перед Господом?

Личико Тамберта радостно вспыхнуло при этих словах Джавана, и он радостно захлопал в ладоши и закивал.

– Друзья! – воскликнул он.

Люди вокруг лишь с трудом удерживались от смеха. Джаван повелительно протянул руку, чтобы Хьюберт вручил ему Евангелие. Тот покорился без единого слова, с изумлением и растущим уважением взирая на короля. Тот взял Библию, опустил ее пониже, чтобы Тамберт мог видеть.

– Вот Слово Господне, Тамберт, – сказал он. – Мы с тобой знаем, что Бог слышит все, что мы говорим. Когда я целую книгу, в которой Слово Господне, это означает – я знаю, что он слышит мое обещание. Я обещаю перед Богом, что буду тебе другом, Тамберт.

Ощущая на себе взгляд мальчика, он торжественно склонил голову и вновь поцеловал Библию. Конечно, эти слова о дружбе были лишь грубым упрощением тех клятв, которыми он обменялся с регентами маленького герцога, зато такие речи были понятны и доступны Тамберту, и, судя по всему, он все прекрасно себе уяснил, ибо как только Джаван распрямился, Тамберт своими ручонками почтительно коснулся украшенного самоцветами переплета, и в глазах ребенка отразилось искреннее доверие.

– Мы друзья, – сказал он просто и поклонился, чтобы прижаться губами к книге. По залу пронеслась волна одобрения и улыбок.

В глазах Джавана также застыл смех, но он постарался, чтобы лицо его осталось серьезным, и прошептал:

– Благодарю тебя, Тамберт, – а затем протянул книгу обратно Хьюберту.

Учитывая юный возраст герцога, он не планировал на сегодня никаких церемоний, однако теперь он подозвал поближе мать мальчика.

– Миледи, ваш сын только что доказал нам всем, что прекрасно понимает, о чем идет речь сегодня, – произнес он негромко, опираясь рукой на меч, лежащий у него на коленях. – В этом случае я думаю, было бы оскорбительно для него не завершить обряд введения в наследство… Если только вы не опасаетесь, что вид обнаженной стали может испугать его.

Она с удивленным видом взглянула на короля и на меч в его руках, затем неуверенно улыбнулась.

– Вы хотите даровать ему титул, сир? – спросила она.

– Да, разумеется, если у вас не будет возражений.

С довольным видом она нагнулась и что-то прошептала сыну. Тот, внимательно выслушав, кивнул. Тогда она вновь опустилась рядом с мальчиком на колени, взглядом велев мужу и матери последовать своему примеру. Джаван медленно поднялся, неторопливым движением обнажил меч и протянул ножны Гискарду. Он поднес клинок к губам, обеими руками удерживая крестовину, затем с улыбкой посмотрел сверху вниз на Тамберта.

– Тамберт Кассанский, ныне я утверждаю тебя в твоем ранге и титуле герцога всего Кассана, – произнес он, и легонько коснулся мечом плашмя сперва правого плеча мальчика, затем левого. Мы сделаем это вновь, когда ты достигнешь совершеннолетия и станешь по праву владеть своим титулом, – продолжил он, касаясь на сей раз затылка мальчика. – А затем, когда тебе исполнится пятнадцать, надеюсь повторить это в третий раз, когда придет время тебе получить посвящение в рыцари.

Взор мальчика был преисполнен восторга и обожания, и он с солнечной улыбкой уставился на своего героя, когда Джаван, передав меч Гискарду, дабы тот вложил его в ножны, протянул Тамберту руки.

– Поднимитесь же, герцог Кассанский.

Тамберт вскочил на ноги и, к изумлению Джавана, кинулся к нему и с радостным смехом обхватил короля за колени. Родители его взирали на это испуганно, хотя бабушка с трудом сдерживала улыбку, и мать Тамберта тотчас поспешила вперед на помощь Джавану.

– Умоляю простить его, сир, – прошептала она. – Обычно он не так живо реагирует на происходящее.

– Ничего, все в порядке, – отозвался Джаван, сам не в силах удержаться от смеха. Нагнувшись, он поднял Тамберта и посадил себе на колено. – Не так часто король удостаивается столь восторженного проявления чувств от одного из своих герцогов. О, спасибо, Тамберт, – сказал он, ибо в этот миг мальчик ухватил Джавана за шею и от души чмокнул в щеку.

– Мы с Тамбертом будем большими друзьями, правда, Тамберт? И он вырастет и станет прекрасным герцогом.

Немного смягчившись, мать мальчика также расплылась в улыбке.

– Скажу также, что он будет служить замечательному королю, сир, – произнесла она негромко. – Благодарю вас за вашу доброту. Вы… не такой, как я ожидала.

– О, и чего же вы ожидали? – ответил Джаван, не без смущения глядя в ее серо-голубые глаза.

– Я ожидала встретить неловкого мальчика, неискушенного в государственных делах, – ответила она прямо. – Теперь я вижу, как сильно ошибалась.

И, к изумлению Джавана, она присела в церемонном реверансе, куда более глубоком, чем требовалось по этикету. Потрясенный красотой женщины, Джаван отпустил мальчика и взял мать за руку, чтобы помочь ей подняться, удержав ее в своих ладонях может быть на пару секунд дольше положенного.

– Благодарю вас, миледи, – прошептал он, целуя ее руку. – Мне не терпится увидеть, как станет взрослеть юный Тамберт, и я уверен, что с такой очаровательной матерью из него вырастет прекрасный воин и правитель.

Весь этот разговор занял всего несколько мгновений, и как только он отпустил ее руку, все вновь пошло своим чередом. Фейн вышел вперед, чтобы отвести сына на место, дочь и мать поклонились и тоже вознамерились удалиться. Сияющий граф Таммарон подошел к ним, а затем, когда они отступили, обернулся к Джавану.

– Благодарю вас за доброту по отношению к моему внуку, сир, – сказал он. – На сегодня у нас не запланировано ничего более. Могу ли я отпустить придворных?

– Разумеется, – ответил Джаван и вновь взял меч у Гискарда.

– Дамы и господа, – обернулся Таммарон к залу. – Его величество больше не задерживает вас.

Придворные с поклонами потянулись к выходу, и Хьюберт подошел поближе к королю. Гискард с Карланом отступили на пару шагов, готовые в любой миг броситься на помощь своему господину. Полин с Альбертом встали у дверей, судя по всему, ожидая, пока выйдет Хьюберт.

– Вы неплохо справились с этим мальчиком, сир, – неохотно признал архиепископ, по мере того, как зал постепенно пустел. – Даст Бог, чтобы он запомнил этот день и когда повзрослеет.

Джаван удостоил Хьюберта кивком.

– Надеюсь, что запомнит, архиепископ, – промолвил он; – Хотел бы я, чтобы и другой мой герцог любил меня хоть вполовину так же горячо. Насколько я понимаю, до сих пор мы так и не знаем, прибудет ли на коронацию Грэхем и другие келдорские лорды.

Хьюберт явно выглядел смущенным.

– Увы, сир, это нам неведомо. Однако все прочие гости уже здесь. Прибыли также и посланцы из соседних королевств, которые вручат вам верительные грамоты и поздравления по случаю коронации. И, кстати, лорд Удаут поручил мне известить вас, что завтра мы ожидаем прибытия посланцев из Торента. Поговаривают даже, что торентский король отправил к нам одного из своих братьев.

Джаван сдвинул брови.

– Торентский принц в Ремуте? Кто дозволил это?

Хьюберт с отвращением поморщился.

– Я тут ни при чем, сир. Таков древний обычай, что коронацию нового владыки должны засвидетельствовать посланники соседних держав, таким образом заверяя и придавая легитимность его правлению. В конце концов, мы же не воюем с Торентом.

– Да, они лишь дают убежище самозванцу, претендующему на мой трон, – возразил Джаван.

– Увы, никто не мог ожидать, что король Арион пойдет на то, чтобы отправить сюда кого-то из своих братьев.

– А это означает, что при дворе появятся Дерини-чужеземцы, – ровным голосом заметил Джаван, пристально наблюдая за выражением лица Хьюберта и размышляя о загадочном «иноземном» Дерини, который нынче состоял на службе у Полина. – Мне это не по душе. Какие приняты меры предосторожности, чтобы наши торентские гости не нарушили правил приличия?

Хьюберт недовольно поджал свои розовые губы.

– В рамках гостеприимства мы сделали все, что могли, сир. Лорд коннетабль предоставит им почетный эскорт, – он усмехнулся, – и сдается мне, что в состав этого эскорта лорд Ран поместил мастера Ситрика. Я также приказал, чтобы в стратегически важных местах разместились лучники, и им приказано будет реагировать на любое вмешательство. Если пожелаете, я велю им смочить мерашей наконечники стрел.

Джаван с кислым видом взглянул на архиепископа.

– Не думаю, что нам стоит заходить так далеко. – Он вздохнул. – Ну что ж, есть ли еще что-то такое, о чем мне следовало бы знать?

На круглое лицо Хьюберта легла тень.

– Ничего такого, что могло бы повлиять на завтрашнюю церемонию, сир, – пробормотал он. – Однако есть новость, которую, возможно, вы еще не слышали, поскольку с утра выезжали на прогулку. Отец Серафин умер нынче ночью… похоже, от удара. С ним был отец Лиор, и он успел соборовать умирающего. Вы понимаете, как потрясен отец Полин. Для всего ордена это будет огромная потеря.

– Да, могу себе представить, – отозвался Джаван, должным образом изображая удивление. В душе он был рад, что Серафин получил последнее причастие перед смертью. – Но странно, он же был совсем не старым человеком… хотя, конечно, при такой жаре…

Хьюберт кивнул.

– По-моему, ему не было еще и пятидесяти. Но с кровью у него были проблемы. Мне говорили, что ему то и дело приходилось отворять вены. Похоже, это помогало, но… – он покачал головой. – Да, тут невольно призадумаешься. Мы ведь с ним почти одного возраста, да примет Господь его душу.

– Аминь, – и Джаван вслед за Хьюбертом перекрестился.

– Да, эта смерть несколько омрачит торжества по случаю коронации. Признаюсь честно, я не слишком любил этого человека, и все же попрошу отца Фаэлана молиться за него на утренних мессах весь следующий месяц.

Он говорил чистую правду. Серафин не вызывал у него ни малейших симпатий, однако помолиться за него – это было самое малое, что мог сделать Джаван, ибо он нес ответственность за его гибель. И все же по счастью эта смерть не вызвала особых подозрений, по крайней мере у Хьюберта.