Текст книги "Талисман"
Автор книги: Кэтрин Андерсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)
– Не давай ему. Пожалуйста, не давай ему причинить мне вред.
– Нет, нет, я не дам. Ты в безопасности, Эй-мии. Ты в безопасности. – Он провел рукой по ее спине, стараясь не нажимать, ощущая многочисленные раны.
Она безвольно повисла и начала плакать. Охотник положил ее на свои колени. Она не сопротивлялась. Он подумал, что причиной может быть ее страх. Взор ее глаз, больших и диких от страха, не отрывался от его глаз. Ее лицо было таким бледным, что казалось абсолютно обескровленным.
– О Эй-мии, – прошептал он.
– Не позволяй ему причинить мне вред, пожалуйста, не позволяй ему причинить мне вред. Я буду хорошей. Я буду! Я сделаю все, что ты скажешь. Не позволяй ему причинить мне вред.
– Никто не причинит тебе вред. Это обещание, которое я делаю тебе. Никто. – Бережно, осторожно Охотник прижал ее к груди. – Toquet, маленькая. Не бойся. Это хорошо.
Когда его руки сжались вокруг нее, она задрожала. Зная, что Старик стоит поблизости, наблюдая, Охотник приблизил к ней голову и начал нашептывать, укачивая, как он поступил бы с Черным Дроздом. Сначала она лежала молча и неподвижно. Но через некоторое время она начала снова всхлипывать, и он понял, что битва выиграна.
Он стал держать ее так, чтобы ее голова могла лежать у него на плече. Не прекращая укачивать, он погладил волосы и продолжал нашептывать. Он не отдавал себе отчета в произносимых словах и не был уверен, говорит ли он на языке tosi tivo или команчей. Слова не имели значения. Главное был его голос и руки.
Он не заметил, как и когда это произошло, но в какой-то момент она повернулась и снова обхватила его за шею тонкими руками. Она прижалась тесно к нему, погрузив лицо в выемку плеча. Ее дрожь передавалась его телу. Охотник воспользовался произошедшими изменениями. Когда она крепче обняла его за шею, он прижал ее к себе.
Его беспокоила кровь на юбке. Но надежды на обнаружение источника не было, пока она полностью не доверится ему. Поэтому он продолжал укачивать ее. Ощущая ее маленькую, почти плоскую грудь прижатой к своей,. он мог только удивляться, как могли эти мужчины сделать с ней такое. Это была не женщина, а ребенок. Ненависть подобно тошноте поднялась у него в горле.
Охотник знаком велел Старику оставить бутыль с водой на его лошади. Когда Эми услышала шаги, она сначала вздрогнула, а затем прильнула к Охотнику еще более безумно.
– Не давай им взять меня! Не давай! Пожалуйста, не давай!
– Это хорошо. Они не возьмут тебя. Я здесь. – Он провел рукой по ее волосам. – Я здесь, Эй-мии. Я большой и злой, как бизон, да? Ты в безопасности.
Старик ушел так же быстро, как пришел. Охотник мог только догадываться, что думают остальные мужчины. Что он потерял сердце команча. Что он забыл, как умерла его жена. ЧтоонЫмза. В этот момент все это не имело никакого значения. Он закрыл глаза, думая только о ребенке, о великом даре, которым она наградила его, – ее доверии.
Охотник не знал, сколько прошло времени. Солнце опустилось низко над горизонтом, предвещая приход вечера. Он все еще сидел, укачивая ее. Каждый раз, когда он открывал глаза, он видел, как резко выделялась его темная рука по сравнению с ее белой кожей, мерцанием ее волос. Белые Глаза. Казалось, что это больше не имело значения.
Быстро опускающееся солнце заставило наконец Охотника выпрямиться. Он должен был при свете осмотреть Эми.
– Эй-мии, – сказал он тихо, – у тебя идет кровь. Я должен осмотреть твои раны. Лоу-реетта будет много сердиться, если я не позабочусь о тебе.
Она напряглась.
– Я… я порезала ногу.
– Я буду смотреть этот порез.
– Нет… Я не хочу, чтобы ты смотрел.
– Это надо сделать. Ты будешь доверять этому индейцу. Немножко, да?
Она снова начала дрожать.
– Нет! Я никому не дам смотреть, никогда.
В течение минуты Охотник оставался неподвижен, думая.
– Я дам тебе мой нож. Если я начну обманывать тебя, ты можешь достаточно точно убить меня.
Это предложение заставило ее поднять голову. Она с недоверием устремила на него взор своих голубых глаз.
– Ты не сделаешь этого.
Охотник вытащил из ножен свой нож и вложил рукоятку в маленькую руку. Она смотрела вниз на изогнутое лезвие. Затем с явным нежеланием она сказала дрожащим голосом:
– Хорошо, я разрешу тебе, но только если ты сделаешь это быстро.
Охотник поднял ее с колен и опустил на землю перед собой. Она оперлась на локоть и, держа нож в руке, приготовилась к удару. Пряча улыбку, он встретил ее испуганный взгляд и дотронулся до левого бедра.
– Здесь?
Она кивнула. Он ощущал, как она дрожит, и понимал, чего ей стоило позволить ему поднять подол ее юбки. Рана на ее бедре была глубокой и все еще кровоточила. Охотник видел по четкой линии разреза, что рана была нанесена ножом. Гнев вскипел в нем. В то же время он испытал облегчение. Порез залечится. Держа руку на ее ноге, он посмотрел на нее.
– У тебя идет кровь изнутри?
Лицо ее вспыхнуло, и она прикусила губу. В эту минуту Охотник готов был отдать всех лошадей, чтобы иметь здесь хотя бы одну женщину.
– Ты должна говорить только правду. Глаза ее наполнились слезами.
– Я умру, не так ли?
Охотник почувствовал себя так, как будто лошадь лягнула его в живот. Годы полетели вспять, и он вспомнил последний день жизни своей жены. «Это кровотечение изнутри – это плохо?»
Она отрицательно покачала головой, лицо ее исказилось гримасой.
– Она шла сначала. Всего лишь немного. Я умру? Медленно напряжение покинуло его плечи.
– Ка, нет. – Он отпустил ее и опустил юбку. – Ты не умрешь. – Его запас английских слов истощился. – Это так бывает, нет? Немного крови.
Он начал подниматься.
– Нет! Пожалуйста, не оставляй меня!
– Я только пойду за водой и принесу кусок материи, чтобы почистить и обернуть рану. – Он указал движением головы по направлению к лошади. – Ты будешь видеть.
Она взглядом смерила расстояние, затем выразила согласие кивком.
Охотник оставил свой нож у нее, пока перевязывал разрез на ее бедре. Она вела себя спокойней, когда у нее появилось средство защиты. Он не очень беспокоился, что она может ударить его ножом, и, даже если бы она попыталась, он знал, что сумеет остановить ее прежде, чем она успеет причинить серьезный вред.
Закончив чистить и перевязывать рану на ноге, он дал ей одну из своих кожаных рубашек, чтобы она могла прикрыть свою наготу. Она приняла рубашку с благодарностью, но оказалась слишком слабой, чтобы надеть ее без посторонней помощи. Она также не хотела отдавать нож. Он снова спрятал улыбку и предложил перекладывать оружие из руки в руку, пока он будет ловить ее маленькие руки в рукавах рубашки.
Покончив с этим, он изготовил для нее матрац под месквитовым кустом и сел рядом. Ее веки сразу стали закрываться. Она пыталась нащупать его руку. Охотник взял ее пальцы в свои. Глядя на нее, он думал о Лоретте.
Наконец Эми забылась сном. Опасаясь, что она может порезаться острым, как бритва, ножом, который она все еще держала прижатым к груди, Охотник снял ножны с пояса и очень осторожно надел их на кривое лезвие.
Перед тем как покинуть ее, он удостоверился в том, что она спокойно спит. Как можно тише он взял свою лошадь и отвел ее на некоторое расстояние, прежде чем остановиться и проверить упряжь. Он расстегнул сумку, извлек запасной нож и надел его на пояс. Затем натянул тетиву на лук и проверил степень остроты топора.
Из темноты возник Старик.
– Что ты делаешь?
Охотник продолжал готовиться к бою, не отвечая на вопрос.
Старик взглянул в направлении девочки и потер подбородок.
– Ты возвращаешься? Это опасно – один человек против такого количества.
Охотник снял все лишнее со своей лошади.
– Лучше, чем одна маленькая девочка против такого количества мужчин.
– Твоя сильная рука принадлежит ей?
– Это дорога, по которой я должен идти. – Охотник сжал челюсти, избегая взгляда Старика. Они оба понимали, что скрывается за таким заявлением. Охотник хотел бы объяснить еос, но причины, побуждавшие его к действию, не были ясны до конца ему самому. – Сантос украл ее честь. Кто-то должен вернуться и восстановить ее.
– Я поеду с тобой.
– Нет. Если я не вернусь, ты должен отвезти ее к Воину и Лоу-реетте вместо меня.
Старик вздохнул и кивнул в знак согласия.
– Можешь считать это сделанным, мой друг.
С этими словами Старик удалился, чтобы присоединиться к остальным мужчинам. До Охотника доносились звуки голосов и шагов бегущих. Мрачная улыбка коснулась его губ, когда он увидел, что несколько его друзей садятся на коней, чтобы ехать вместе с ним. Никаких вопросов, никаких горьких упреков. Если он хотел драться из-за Желтых Волос, они встанут рядом с ним.
Боров подъехал, остановив своего пегого так резко, что лошадь встала на дыбы.
– Значит, мы едем драться, не так ли?
– Я еду.
– Тогда мы едем с тобой. – Боров устремил свой взгляд на неясные очертания под мескитовым кустом, а потом добавил: – Ты поступил бы также.
Охотник вскочил на лошадь.
– Вы уверены, что хотите ехать? Я пойму вас, если вы останетесь.
– Я с тобой. Ты собираешься оставить кого-нибудь в живых?
– Охотник проявит к ним такое же милосердие, какое они проявили к девочке. – Губы Охотника сжались в тонкую линию. – Ни одного.
Эми все еще спала, когда спустя три часа Охотник вернулся с окровавленным скальпом Сантоса, свисающим с уздечки его коня. Ее честь была восстановлена… отмщением.
ГЛАВА 17
Свет от костра плясал внутри вигвама, отбрасывая золотистые пятна на стены. Лоретта сидела в тени, медленно расчесывая волосы. Ее сумка лежала рядом с нею. Закончив заниматься волосами, она прислонилась к кожаной стене и устремила взгляд на группу индейцев, которые сидели у костра, скрестив ноги, и играли в кости. В качестве игральной доски они использовали кусок мягкой шкуры, поверхность которой была разрисована квадратами. У каждого из играющих был свой камешек, и все камешки были окрашены в разные цвета.
Лоретта не могла сосредоточиться на игре достаточно долго, чтобы определить ее правила. Она видела только Красного Бизона. Он присоединился к семье Воина в этот вечер и демонстрировал общительность и мягкость своего характера, но в его искренность Лоретта не могла поверить. Девочка-Пони, двухлетняя осиротевшая племянница Воина, облазила всего Красного Бизона, теребила его волосы, сжимала его шею сзади так, что лицо становилось красным, щекотала, однако он не обращал на нее внимания, пытаясь сосредоточиться на игре. Он мирился с шалостями ребенка и мягко убирал руку девочки, высвобождая свои волосы. Лоретта не верила своим глазам.
Когда кости взяла в руки Девушка Высокой Травы, Красный Бизон что-то сказал ей, и она оскорбленно взвизгнула, толкая его локтем в ребра. Красный Бизон засмеялся и, схватив пряди ее волос, завязал их в петлю под ее подбородком. Она поиграла своими красивыми глазами и, перемешав кости, бросила их с размахом. Красный Бизон наклонился, чтобы разглядеть результаты ее броска, а затем простонал и ударил себя по лбу тыльной стороной ладони. Воин, отбросив голову назад, расхохотался. Черепаха, которому благодаря его возрасту в пять лет было разрешено играть со взрослыми, надул губы.
Игра была закончена, и, похоже, Девушка Высокой Травы одержала победу. Она развязала пряди своих волос и отбросила их на плечи с довольным выражением лица. Этот жест напомнил Лоретте Эми, но в последние дни все напоминало о ней. Когда она наблюдала за жизнью индейской семьи, единственные отличия от белых людей, которые она смогла обнаружить, были их одежда и язык. Кроме того, они казались более счастливыми и удовлетворенными.
Красный Бизон поднял голову. Когда его взгляд встретился со взглядом Лоретты, улыбка исчезла с его лица. Он посмотрел на ее сумку, и его внимание привлек гребень с бриллиантами, сверкавшими в отсветах огня. Он смотрел с минуту, а затем отвернулся, ноне раньше, чем она увидела в его глазах выражение ненависти, которую он испытывал к ней. Лоретта закрыла сумку, решив не обращать на него внимания. Скоро должен вернуться Охотник с Эми.
Искаженная тень Девушки заплясала на стенах, когда она отошла от костра и начала копаться в кухонных принадлежностях. Вернувшись к костру, она подвесила на шесте большой чайник над низкими языками пламени. Черепаха следовал за нею по пятам, лицо его светилось от предвкушения. Бросив в чайник кусок жира, индейская женщина насыпала туда что-то из сумки из буйволовой кожи и накрыла крышкой. Через несколько минут Лоретта услышала характерные клокочущие звуки.
Попкорн. Любимое лакомство Эми. Воспоминания причиняли боль – сестренка сидит за столом, губы испачканы растопленным маслом, звуки ее смеха, как музыка, наполняют комнату. Лоретта отвернулась и ресницами смахнула набежавшие слезы. Ничего удивительного в возбуждении Черепахи не было. Разве не любят попкорн все дети? Вскоре запах дошел до нее. Если бы только Эми была здесь, с ними.
Воин поманил ее.
– Лоу-реетта, ты пойдешь?
Лоретта с беспокойством посмотрела на Красного Бизона. К ее удивлению, тот подвинулся ближе к Девушке Высокой Травы, освобождая для нее место. Черный Дрозд бросилась к ней и схватила Лоретту за руку.
– Keemach! – закричала она.
Лоретта поднялась и позволила ребенку отвести ее к кругу. Она взглянула на Красного Бизона. Он заметил ее взгляд и улыбнулся. У нее было беспокойное чувство, что он поступал так только в присутствии Воина и Девушки Высокой Травы и что у него есть причины для этого внезапного перевоплощения. О Боже. Неужели он рассчитывал на то, что Воин может оставить его наедине с ней?
– Этот команч не съест тебя, – сказал он. – Будь спокойна.
Не зная, как истолковать его поведение, Лоретта одернула юбку и села, сложив руки на коленях. Воин сидел совсем рядом, и она чувствовала себя в безопасности. За эти последние пять дней он показал себя добрым и уравновешенным человеком. Девушка Высокой Травы с ее милым, спокойным характером задавала тон. Лоретта была уверена в том, что ее никто не обидит, пока Воин находится рядом.
После того как кукуруза поджарилась, Девушка сняла чайник с огня и поставила его в центр круга. Когда она сняла крышку, запах был настолько соблазнительным, что хотелось скорее отведать лакомства. Когда все присутствующие набрали себе попкорна, Лоретта застенчиво взяла небольшую горсть, стараясь не думать об Эми, что ей плохо удавалось. Красный Бизон фыркнул и окунул руки в разбухшие зерна, образовав ладонями довольно большую чашу. В следующее мгновение он сбросил гору кукурузы на юбку Лоретты в том месте, где она была натянута над ее коленями.
– Ой! Я… —Лоретта хотела сказать, что она не сможет съесть такое количество. Она вовремя проглотила слова и выдавила улыбку. Эти люди не знали Эми. Она не могла рассчитывать на то, что они поймут ее мрачное настроение или хотя бы посочувствуют ей. – Спасибо.
Черный Дрозд стащила немного попкорна из горы Лоретты, и все засмеялись. Не желая отставать, Девочка-Пони, которая была постоянно в движении, приковыляла к ней и взяла также.
– Ты видишь? Это хорошо иметь так много, – сказал Красный Бизон.
В его голосе прозвучала такая доброта, что Лоретта с удивлением подняла голову. Трудно было угадать истинное выражение его лица, покрытого ужасными рубцами и шрамами. Был ли блеск в глазах простым отражением огня? От неясного беспокойства у нее побежали мурашки по спине. Она отвернулась. Неважно, насколько хорошо он относился к ней, она никогда не доверится ему.
Быстрая Антилопа сунул голову за клапан двери и позвал Черепаху. Почувствовав запах попкорна, он подошел к ним, его красивое лицо расплылось в улыбке. Лоретта отклонилась в сторону, когда он протянул руку, чтобы зачерпнуть горсть редкого угощения. Хотя Охотник уверял, что сильная рука Быстрой Антилопы была ее, Лоретта редко видела юношу во время пребывания в деревне, чтобы оставаться спокойной в его присутствии.
Быстрая Антилопа больше был похож на мексиканца, чем на индейца, и Лоретта подумала, не течет ли в его жилах смешанная кровь, как у Охотника. Черты его лица были чуть ли не слишком совершенными для мужчины – прямой правильный нос, большие коричневые глаза и четко очерченные губы правильной формы. Но его происхождение не имело никакого значения. Каково бы оно ни было, он считался признанным и всеми любимым членом деревни. Она давала ему пятнадцать лет, может быть, шестнадцать, но он вел себя как мужчина. Она подозревала, что в бою он может быть таким же жестоким, как и остальные.
Взяв еще одну горсть попкорна, Быстрая Антилопа сказал что-то Черепахе и подмигнул. Не спрашивая разрешения родителей, маленький сын Воина вскочил и пошел за юношей из вигвама. Лоретта посмотрела им вслед, думая, куда они пошли так поздно вечером. Воин и Девушка Высокой Травы не обратили на это никакого внимания. Лоретта уже знала, что детям команчей предоставляется гораздо больше свободы поведения, чем принято у белых людей. Они могли приходить и уходить когда хотели. Она ни разу не видела, чтобы кого-нибудь из них хоть раз наказали или хотя бы поругали.
Черный Дрозд заняла место Черепахи рядом с отцом, прижавшись к нему и воркуя. Воин улыбнулся и бросил несколько зерен попкорна ей в рот. Она закулдыкала на него, как индюк, хватая за пальцы губами.
Девочка-Пони, всегда охваченная духом соперничества, завизжала и бросилась к ним. Когда она пробегала позади Лоретты, она споткнулась.
Красный Бизон рванулся, чтобы подхватить ребенка, но не успел. Она опрокинулась и упала спиной в огонь. Крики ее пронзили воздух.
– О Боже мой! – Запутавшись в юбках, Лоретта не могла двигаться достаточно быстро.
Воин никак не мог отцепиться от своей дочери. Девушка,, вскочившая на ноги, находилась на противоположной стороне круга. Красный Бизон оказался ближе всех. Он выхватил маленькую девочку из пламени, взглянул на ее ожоги и резко повернулся к двери вигвама, держа ее перед собой на бегу. Лоретта, не поняв, что он прокричал, могла только гадать, куда он понес ребенка.
Воин и Девушка Высокой Травы побежали вслед за Красным Бизоном, преследуемые, в свою очередь, Черным Дроздом. К этому времени Лоретта, справившаяся наконец со своими юбками, смогла подняться. Она осталась одна в вигваме. Звуки криков Девочки-Пони, доносившиеся до нее, ослабевали. Она не могла последовать за всеми. Она была здесь чужая. Дрожа, она уставилась в огонь. Бедная Девочка-Пони. Чувство вины овладело Лореттой, и она с отвращением ударила по своим многочисленным юбкам, вспоминая, с какой нежностью Охотник касался ребенка, с какой теплотой он смотрел на него.
Попкорн усеял землю у ног Лоретты. Все еще содрогаясь ох страха и огорчения, она нагнулась, чтобы собрать рассыпавшиеся зерна и бросить их в огонь. На это у нее ушло несколько минут.
Впервые она осталась одна в вигваме. В те первые три дня ее оберегал Охотник, а в эти последние пять Девушка Высокой Травы всегда была с нею. Лоретта опустилась на колени, глядя в огонь и прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи. Другие жители деревни, которые слышали крики Девочки-Пони, переговаривались между собой. Их голоса звучали резко и обеспокоенно.
Лоретта закрыла глаза. Она молилась о том, чтобы с ребенком все было в порядке.
Зашуршал клапан двери, и кто-то вошел в вигвам. Лоретта не могла заставить себя открыть глаза. Неужели кто-нибудь узнал, что она осталась одна? Пришли ли они, чтобы пытать ее? Или убить?
– Воин и Девушка Высокой Травы вернутся скоро. Они должны охладить огонь ожогов Девочки-Пони в реке. Когда это кончится, они поведут ее к Женщине Трав, чтобы взять лечебной мази. Воин послал меня охранять тебя. Быстрая Антилопа ушел куда-то с Черепахой.
Лоретта подняла голову и увидела шедшего к ней Красного Бизона, со штанов и мокасин которого стекала вода. Она представила, как он бросился в реку с Девочкой-Пони. Руки его были нежными, голос успокаивающим. Ее горло сжалось. Она была обеспокоена тем, что видит перед собой не законченного негодяя, а мужчину, который любит и любим. Мужчина с двумя лицами – одно человечное, другое чудовищное.
Он присел на корточки на противоположной стороне костра и медленно окидывал ее взглядом. Его рот растянулся в дразнящей улыбке.
– Не бойся. Нет нужды, а? Лоретта сжала юбку в кулаке.
– Я думала, ты ненавидишь меня. Откуда эта внезапная перемена?
Улыбка на его лице стала шире.
– Никаких перемен. Моя ненависть горит, – он указал головой на костер, – как пламя. Мое сердце радо, да? Ты женщина моего двоюродного брата. Это была твоя сделка с ним в обмен на твою сестру? – Он приподнял бровь, наблюдая за ней с жестокостью маленького мальчика, бросившего жука на горячую сковородку. У нее возникло неприятное ощущение, что он был рад этому моменту уединения, что он выжидал, как кошка, охотящаяся за мышью, чтобы броситься. – Песня скоро будет закончена.
Одно зерно кукурузы, из тех, что Лоретта бросила в огонь, лопнуло в этот момент. Внезапный шум заставил Лоретту вздрогнуть. Обезображенный рот Красного Бизона искривился.
Страх Лоретты усилился. Она понимала, что он хочет поиграть на ее нервах. Зачем позволять ему издеваться?
– Ты говоришь о песне Охотника, как я понимаю? На лице Красного Бизона появилось выражение удивления.
– Он сказал тебе слова?
– Нет. А какие слова?
Его глаза сверкнули, и на этот раз она поняла, что свет костра ни при чем, это зло вырывалось из него наружу.
– Ты узнаешь слова очень скоро. – Выражение его лица стало самодовольным. – Когда вернется мой двоюродный брат. Ты не очень умная, Желтые Волосы. Но это хорошо, песня должна пройти.
– Что ты хочешь сказать? Он пожал плечами в ответ.
– Скажи мне, – настаивала она.
– Ты увидишь. – Он улыбнулся каким-то своим тайным мыслям, которые казались ему очень забавными. В течение нескольких секунд он смотрел на пламя костра. – Разве он не показал тебе, как пойти назад по его следам, когда он отвозил тебя в деревянные стены? Разве он не пометил твою землю, чтобы каждый, кто пройдет, знал, что здесь живет его женщина?
– Да, ну и что из этого?
Он смотрел на нее, как бы ожидая, чтобы до нее дошел скрытый смысл сказанного. Когда она просто продолжала смотреть на него, он громко рассмеялся.
– Разве не оставил он тебе одного из своих лучших коней? Разве не оставил он тебе свой медальон, чтобы пометить как свою женщину?
Холодок пробежал по спине Лоретты.
– Да.
– И вскоре после того, как он уехал, пришли команчеро?
– Да. Что ты хочешь сказать? Красный Бизон улыбнулся.
– Что ты достаточно точно не очень умная. Он послал Сантоса найти тебя. Слова песни говорят, что ты должна «прийти» к нему. Охотник сделал обратную дорогу для себя легкой. И теперь, глупая женщина, ты продала себя ему. Ты его. Когда он вернется, песня будет закончена.
Все кусочки встали на свое место с ужасающей ясностью. Лоретта смотрела на него, ее пульс бился учащенно.
– Нет… ты лжешь.
Еще одно зерно кукурузы лопнуло. Красный Бизон бросил обуглившиеся остатки обратно в пламя.
– Это должно было сработать. Любимый ребенок украден, чтобы привести тебя к нему, а? Его медальон пометил тебя, чтобы его друг, Сантос, не украл тебя по ошибке. Три светловолосые женщины. Сантос узнал тебя по камню, который Охотник дал тебе.
– Нет. – Несмотря на отрицание, она понимала, что в его словах есть какой-то искаженный смысл. – Он не мог сделать ничего такого низменного. Не с ребенком!
– Команчеро часто посещают твои деревянные стены?
– Нет, никогда. – Лоретта облизнула губы языком, ставшим сухим и шершавым. – Но они появлялись в том районе.
Он пронзил ее взглядом своих глаз.
– Охотник оставляет тебя, и в первый раз они приходят, а? Они берут ребенка. И Желтые Волосы возвращается к нему достаточно быстро.
– Ты лжешь!
– Песня должна пройти. Когда он вернется с ребенком, он потребует от тебя выполнения сделки. Ты пришла к нему сама, как говорилось в его песне так давно. Ты заключила с ним сделку, предложив себя, чтобы получить ребенка назад. Когда он вернется, он пойдет к большому костру и объявит о своей свадьбе с тобой. Потом… – Красный Бизон улыбнулся и сделал жест у горла, как бы разрезая его. – Suvate, все кончено.
У Лоретты что-то сжалось в животе.
– Нет.
Он снова, как бы соглашаясь, пожал плечами.
– О да, он поиграет с тобой немного сперва. – Наклонившись к ней так, что свет от костра играл на его лице, покрытом рубцами, он посмотрел на нее с вожделением и сказал: – Как и я. Многие из нас, а? Это будет куча, большая забава. Желтые Волосы. Ты думаешь, он будет такой добрый к белой женщине? – Он коротко фыркнул и встал. – Ты дура. Белые Глаза? Мы плюем на вас. Ты вызываешь у него тошноту. Твои люди убили его жену, его не родившегося ребенка. Он возьмет тебя в свои бизоньи шкуры? Нет, Желтые Волосы. Чтобы получить удовольствие с такой, как ты, он должен выждать и иметь тебя по-своему.
Как если бы ее близость загрязняла воздух, которым он дышал, Красный Бизон отошел от костра и сел на матрац. Вытащив нож, он опробовал лезвие на своем большом пальце. Затем, устремив взгляд на ее груди, он провел кончиком ножа возле своей груди.
– Скоро, а? Очень скоро.
Лоретту затошнило. Она не могла оторвать взора от двигавшегося ножа, как бы ощущая его на своем теле.
– Скажи мои слова Воину. Он скажет тебе, что я говорю правду. Наблюдай за моим двоюродным братом, когда он вернется. Он пойдет к большому костру говорить слова, чтобы сделать тебя своей женой. Ты смотри. Ты будешь видеть. Красный Бизон не делает ложь.
Внезапный, ввергающий в холод страх овладел Лореттой. Охотник верил, что его песня должна пройти и что она была частью этой песни. Неужели он манипулировал ею, как марионеткой, заставляя ее танцевать так, чтобы это соответствовало словам его пророчества? Его жена была убита белыми людьми? Может быть, он был снедаем гневом, презирая всех людей с кожей белого цвета так же, как она команчей.
Лоб Лоретты покрылся потом. «Я буду знать песню твоего сердца». Она поверила Охотнику. Он даже стал ей не совсем безразличным, и она думала о нем, как о своем друге. Ее друг. Он понимал это, ценил. «Между нами не будет войны. Я буду приветствовать тебя и уеду». Неужели он мог быть таким обманщиком? Таким абсолютно бессердечным?
Она вспомнила его шест со скальпами, как его мать пыталась убрать его из вигвама вместе с другими свидетельствами его вероломства. Боже милостивый, они все были заодно, все они, даже Девушка Высокой Травы.
Лоретта сжала зубы, встретив злой взгляд Красного Бизона. Воспоминания об Охотнике теснились у нее в голове. Хриплый шепот его голоса, нежное прикосновение его рук, его снисходительная улыбка. Разве может человек так искусно притворяться? Она не может поверить Красному Бизону, никак не может. Она стольким обязана Охотнику.
Она будет ждать и молиться. Если Красный Бизон не лгал, если Охотник действительно манипулировал событиями, чтобы заставить ее вернуться к нему, тогда она и Эми, можно считать, мертвы.
На рассвете ужас охватил Эми в тот момент, когда она открыла глаза. Они были постоянно вокруг нее. Утром и вечером в прохладное время было хуже всего. Они скоро придут, сначала один мужчина, может быть, двое, аза ними постоянный поток, пока солнце не взойдет высоко над головой.
Она молилась, чтобы смерть пришла к ней прежде, чем это начнется снова.
Каждое утро, пробуждаясь от сна, Эми напрягалась на веревках, которыми она была привязана. Когда она обнаружила, что веревок нет, ею овладела растерянность. Она не была привязана к колесу фургона? Она лежала на мягкой шкуре, накрытая бизоньей шкурой. Ее пальцы инстинктивно сжались на рукоятке ножа, и события предыдущего дня всплыли в ее памяти.
Охотник, команч.
Мама говорила, что он бессердечное животное. Может быть, это было так. Но по меньшей мере он не сделал этого с нею. Эми огляделась вокруг. Его лошадь щипала траву поблизости, но Охотника нигде не было видно. Всхлипывание вырвалось у нее из горла, за которым быстро последовало другое. Где он? Неужели оставил ее? Как только остальные индейцы поймут, что она одна…
Большая, теплая рука возникла из ниоткуда и опустилась на ее волосы. Она резко напряглась, проглотив свои всхлипывания, боясь пошевелиться. Мужчина. Но кто? Неужели один из индейцев подкрался к ней? Повернув голову, она обнаружила, что Охотник лежит рядом, макушка его головы находилась на расстоянии нескольких дюймов от ее собственной, его ноги вытянуты в одну сторону, ее – в противоположную.
– Ка taikay, ka taikay, – прошептал он сонно. – Toquet, mah-tao-yo.
Эми не поняла слов. Она только знала, что они успокоили ее каким-то неопределенным образом, как и тяжесть его руки на ее волосах. Твердая, сильная рука и в то же время странно нежная. Она была не одна. Он был рядом с нею всю ночь и ни разу не коснулся ее.
Прежде чем она все продумала, Эми уперлась пятками и подвинулась по направлению к нему. Когда, ее голова очутилась рядом с его, он поднял свои темные ресницы и попытался рассмотреть ее. Она была так близко, что для этого он должен был скосить свои глаза темно-синего цвета к переносице. Он отодвинулся назад и заморгал.
Эми затаила дыхание. Она боялась и не боялась. Его плечо маячило на периферии ее зрения. Его коричневая грудь была вдвое, если не больше, шире ее, и вообще, она выглядела щупленькой рядом с ним. Он мог убить ее, если бы захотел. Переломил бы ей шею, как сухой сук.
Он мог также защитить ее.
Накормив и напоив Эми, Охотник начал приготовления к отъезду. Его первой заботой было спрятать скальп Сантоса так, чтобы девочка не увидела его и не испугалась. Прикрепив седельную сумку к подпруге своего жеребца, он уложил скальп, затем пошел взять другую сумку и натолкнулся на что-то. Оглянувшись через плечо, он обнаружил, что этим «что-то» была Эми. Ее большие глаза смотрели на него, такие ярко-голубые, наполненные слезами от страха, что он сдержался и не заворчал с раздражением. Обойдя ее, он нагнулся, чтобы взять свою дорожную сумку. Когда он выпрямился, его локоть столкнулся с ее плечом. Когда он снова пошел к своей лошади, она шла рядом, словно привязанная невидимой веревкой.
Охотник прикрепил ремнями дорожную сумку на жеребце, затем обернулся к ней. Она явно боялась, что он покинет ее. Ему было известно, что подумают остальные мужчины, если он будет обращаться с ней с повышенным вниманием. Ему было все равно. Если они поверят в то, что он собирается взять Эми в жены, что этот ребенок его новая женщина, они будут добрее к ней во время поездки, а Эми нуждалась в доброте.
Смирившийся Охотник поднял руку, чтобы она могла подойти к нему вплотную. Он чувствовал, как ее влажные маленькие пальцы уцепились за его пояс так, словно она боялась, что он может сбежать от нее. Улыбка появилась у него на лице, когда он крепче обнял ее за маленькие плечи.
