Текст книги "Милый пленник"
Автор книги: Кэти Максвелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
– Я все-таки совершу чудо.
– Я уверен, что у вас это получится, – сказал Джеймс.
Повернувшись к своим помощницам, мадам начала быстро отдавать им приказы. Вскоре Джеймса посадили в отдельную, отгороженную портьерами примерочную и принесли ему бокал вина. Пока он наслаждался вином, мадам, что называется, поставила все ателье на уши, чтобы выполнить заказ Джеймса. Через десять минут модистка, заглянув в примерочную, спросила:
– Точно такого же цвета, как берет, monsieur?
– Это главное требование.
– А размер?
– Я не знаю ее размера.
Мадам Бертран изумленно раскрыла рот, и Джеймсу показалось, что она считает про себя до десяти, пытаясь успокоиться. Однако, несмотря на это, она по-прежнему говорила очень вежливо и спокойно.
– Она такая? – спросила мадам, войдя в примерочную с одной из швей.
– О нет. Кэролайн выше… и стройнее.
Мадам исчезла за портьерами, а через минуту появилась с новой швеей. Джеймс покачал головой.
– Эта слишком высокая и недостаточно… – Он, вытянув руки (в одной из них был бокал с вином), изобразил полные груди Кэролайн.
– Бюст должен быть больше? – прервала его мадам. – А рост средний?
Джеймс кивнул.
Модистка снова исчезла за портьерами.
– Где Сюзанна? – закричала она. – Мне нужна Сюзанна!
Через несколько минут мадам втащила в примерочную симпатичную молодую швею.
– Она такая, как эта девица, monsieurФеррингтон?
Джеймс улыбнулся.
– Да. Почти. Только немного, как это сказать, больше в верхней части.
– Я понимаю, – ответила модистка.
– И уже в бедрах.
– Мы все поняли, – сказала мадам, вытаскивая из примерочной Сюзанну, которая недовольно надула губки.
Джеймс сидел в кресле, с удовольствием попивая вино. Ему еще никогда не приходилось покупать женскую одежду. Это занятие казалось ему довольно забавным.
– Мистер Феррингтон, мне кажется, я слышала ваш голос.
Повернув голову, удивленный Джеймс увидел леди Лэвенхем. Она стояла в дверях примерочной. Встав с кресла, он поклонился ей.
– Миледи?
Некоторое время Джеймс и леди Лэвенхем пристально смотрели друг на друга. Женщина первой нарушила молчание.
– Вы удивились, увидев меня здесь, но поверьте мне, я удивилась гораздо больше, мистер Феррингтон, увидев вас в примерочной мадам Бертран, – сказала она, посмотрев на шляпную коробку и пакеты, сложенные возле его кресла. – Никогда бы не подумала, что вы интересуетесь женской одеждой.
Джеймс ничего ей не ответил. Конечно, он мог бы сказать, что купил все эти вещи для матери или сестер, однако ему больше не хотелось скрывать правду. Во всем, что касается Кэролайн, он должен быть предельно честным. И он больше никогда не будет называть ее кузиной!
Однако поведение леди Лэвенхем его не на шутку встревожило. Она стояла перед ним, гордо выпрямив спину, и с нескрываемой злостью смотрела на него своими холодными голубыми глазами.
– Неужели вы ничего мне не скажете? – требовательным тоном спросила она. – У мужчин, в какую бы ситуацию они ни попали, всегда есть наготове подходящие оправдания. Они с легкостью могут выкрутиться из любого положения. Мне бы очень хотелось услышать, что же скажете вы.
В этот момент в примерочную вошла мадам Бертран. Она привела с собой целую армию швей.
– Voila [15]15
Voila – вот (фр.).
[Закрыть], monsieurФеррингтон! Мы совершили чудо, – объявила она.
Леди Лэвенхем едва не зашипела от злости. Мадам Бертран застыла как вкопанная.
– Я не вовремя? – испуганно спросила она.
– Нет, что вы, – ответил Джеймс, облегченно вздохнув.
Француженка-модистка перевела взгляд со знатной дамы, лицо которой было искажено от злости, на мистера Феррингтона.
– Monsieur, мы, наверное, зайдем позже, – сказала француженка и, сделав знак помощницам, собралась покинуть примерочную. Однако леди Лэвенхем остановила ее.
– Нет, прошу вас, не уходите. Я не стану вам мешать. Мистер Феррингтон, прошу извинить меня за столь внезапное вторжение.
«Эта дама похожа на кобру. Чуть зазеваешься – и она тебя проглотит. С ней всегда нужно быть предельно осторожным», – подумал он.
– О, я бы ни в коем случае не стал называть ваше появление вторжением, – ответил он, добродушно улыбнувшись.
Леди Лэвенхем тоже улыбнулась ему вполне приятной и почти искренней улыбкой.
– Вы сегодня приедете на бал к лорду и леди Эндрюс? – спросила она.
– Да, я там буду, – ответил Джеймс.
– Очень хорошо, – сказала леди Лэвенхем, посмотрев на платье, которое держала в руках модистка. – Лина будет очень рада увидеть вас снова.
– Я тоже буду рад увидеться с ней, – галантно ответил Джеймс.
– В таком случае до вечера. – И леди Лэвенхем вышла из примерочной.
Джеймс нахмурился. Ему следовало вести себя с леди Лэвенхем более тонко, заранее продумывая каждое слово и каждую фразу. Однако она появилась так неожиданно, что он не успел собраться с мыслями. Теперь она может использовать этот досадный инцидент как повод для того, чтобы отказать ему. Да, она может не дать своего согласия на его брак с ее дочерью.
Глубоко задумавшись, Джеймс поднес к губам бокал с вином и сделал несколько глотков. «Ну и пусть она мне откажет. Меня это больше не волнует. По правде говоря, я буду даже рад, если она освободит меня от моих обязательств», – подумал он.
Мадам Бертран обратилась к нему с каким-то вопросом, заставив посмотреть на платье.
– Этот наряд предназначался для герцогини Бедфорд, но мы можем украсить его жемчугом. Примерно вот так. – Она приложила нитку мелкого жемчуга к лифу платья. – И тогда оно станет более нарядным.
– Цвет подобран идеально, – заметил Джеймс.
Мадам сказала, что пришьет к платью другие рукава.
– Они будут оторочены белым атласом, – пояснила она и повернулась к швее, которая держала в руках легкую белоснежную ткань.
Вытащив несколько булавок из маленькой подушечки, модистка приколола атлас к рукавам для того, чтобы Джеймс смог увидеть, как это все будет выглядеть. Мадам довольно быстро удалось убедить его в том, что повседневное платье запросто можно превратить в элегантный бальный туалет.
«Кэролайн в этом платье будет неотразима», – подумал Джеймс.
– Когда мадам выйдет из примерочной мистера Феррингтона, попроси ее зайти ко мне, – сказала леди Лэвенхем, повернувшись к горничной.
Она вернулась в примерочную и стала ждать модистку, медленно закипая от злости.
Как только граф Лэвенхем объявил ей о том, что Джеймс Феррингтон посватался к их младшей дочери, леди Лэвенхем сразу установила за ним слежку. Ее осведомители сообщили ей о том, что у Феррингтона нет любовниц.
Похоже, он все-таки решил завести себе даму сердца, ведь ни один мужчина не станет тратить столько времени на то, чтобы выбрать платье для матери.
Нельзя сказать, что эта пикантная новость удивила леди Лэвенхем. У ее мужа уже много лет была любовница.
Горечь, мерзкая и противная, словно болотная тина, заполнила ее душу. Она бы никогда не вышла замуж за Лэвенхема, если бы не погиб мужчина, которого она любила больше жизни.
Леди Лэвенхем до сих пор с болью в сердце вспоминала о смерти Роберта, и эта боль была так сильна, как будто он погиб вчера, а не тридцать лет тому назад. У нее задрожали руки и на глазах появились слезы. Вера медленно опустилась в стоявшее в примерочной кресло. Это горе никогда не оставляло ее надолго, однако случались моменты, когда она особенно остро ощущала боль своей потери, и ей казалось, что силы покинули ее и она может только предаваться печали и оплакивать свое горе. Сейчас она переживала именно такой момент.
И только мысль о том, что женщина, повинная в смерти Роберта (а это была не кто иная, как Минерва Пирсон), понесла заслуженное наказание, все эти годы согревала ее душу, давая силы жить дальше.
Однако действительно ли Минерва в полной мере заплатила за преступление, которое когда-то совершила? Она вернулась в Лондон и, судя по тому, как молодо выглядит (она и в самом деле казалась гораздо моложе многих женщин ее возраста), прожила вполне счастливую жизнь.
Жажда мести моментально вытеснила из души Веры горе и страдание, и она вновь почувствовала себя сильной. Она верила в то, что придет день, когда она сможет уничтожить Минерву.
Ее мрачные мысли прервал легкий стук, раздавшийся с внешней стороны примерочной.
– Прошу прощения, миледи, за то, что заставила вас ждать, – услышала она голос мадам Бертран. Француженка вошла в примерочную вместе с горничной Веры. – Вы хотели меня видеть?
Леди Лэвенхем улыбнулась ей. От ее улыбки веяло таким холодом, что мадам Бертран невольно вздрогнула.
– Для кого мистер Феррингтон купил голубое платье? – спросила Вера Лэвенхем.
– Извините, миледи, но я не могу ответить на ваш вопрос, – гордо подняв голову, сказала мадам Бертран.
Леди Лэвенхем подняла руку. Она держала несколько банкнот достоинством один фунт каждая. – Я хочу знать все, – сказала она.
Увидев деньги, мадам улыбнулась.
– Конечно, миледи, я расскажу вам все, что мне известно. – Засунув банкноты в карман, она призналась леди Лэвенхем в том, что ровным счетом ничего не знает.
Леди Лэвенхем захотелось надрать француженке уши. Должно быть, мадам Бертран сразу поняла, что графиня настроена весьма воинственно, и торопливо рассказала ей все, что знала. Она сказала леди Лэвенхем, что мистер Феррингтон попросил ее доставить платье и все свои покупки по определенному адресу. Он также попросил, чтобы получательнице сказали, что все эти вещи прислала ей в подарок леди Эндрюс. Никакой сопроводительной записки он не написал.
– Очень интересно, – пробормотала леди Лэвенхем. – Он сказал, для чего было куплено это платье? – спросила она у модистки.
Прищурившись, мадам Бертран посмотрела на нее своим проницательным взглядом и пожала плечами.
– Вы не получите больше ни цента, – сказала леди Лэвенхем. – Советую вам рассказать мне все, что вам известно. Вы же не хотите, чтобы по городу поползли неприятные слухи о том, что вы продали платье, предназначавшееся для герцогини Бедфорд, другой женщине, не так ли? Как вы объясните герцогине, что не успели закончить ее платье к назначенному сроку? Скажете, что заболела одна из ваших швей или что не привезли вовремя нужную ткань?
Мадам Бертран сразу поняла, что дело приобретает серьезный оборот.
– Эта женщина наденет платье сегодня вечером на бал, – сказала она. – Мне известен только адрес, по которому нужно доставить пакет.
Сегодня вечером на бал? Теперь все было предельно ясно. На сегодняшний вечер был назначен только один светский раут – бал у Эндрюсов. Непонятно только одно – зачем Джеймс попросил, чтобы платье доставили от имени Элизабет Эндрюс?
– Дайте мне адрес, по которому нужно доставить платье, – мило улыбнувшись, произнесла леди Лэвенхем. – Мне вдруг захотелось немного прогуляться по городу.
Глава 9
Выйдя из своей комнаты, Кэролайн встретила в коридоре Минерву и баронессу.
– Я думала, что ты никогда не вернешься домой!
– Но ведь еще не поздно. Сейчас только начало пятого… – ответила Минерва и, посмотрев на племянницу, ахнула. – Кэролайн, ты решила снять траур?
– Да! Тебе не кажется, что пришло время сделать это? – спросила она и, увидев удивленное лицо Минервы, весело засмеялась. Кэролайн хорошо понимала недоумение тетки. По правде говоря, она и сама себя не узнала, когда надела платье, которое ей прислала Элизабет. Сделав небольшой реверанс, Кэролайн, танцуя, вошла в свою комнату. Минерва и баронесса последовали за ней.
Встав перед зеркалом, Кэролайн еще раз окинула себя критическим взглядом.
– Что ты об этом думаешь? Тебе действительно нравится, как я выгляжу? – спросила она у тетки.
– Мне трудно судить, ведь я видела тебя только в черных платьях, – сказала Минерва. Казалось, что она все еще не может привыкнуть к новому облику Кэролайн.
– Этот блекло-желтый цвет совершенно тебе не идет. В этом платье ты похожа на моль. К тому же этот фасон вышел из моды лет пять или даже семь назад, и кружевной шлейф – полная безвкусица, – откровенно высказала свое мнение баронесса.
– Шарлотта! – воскликнула Минерва, укоризненно посмотрев на подругу.
Баронесса удивленно взглянула на Минерву.
– Но ведь ты же сама просила меня высказать свое мнение.
– Ну зачем же сразу критиковать? Ты сейчас высказалась как настоящая француженка.
Баронесса открыла рот, собираясь что-то возразить, однако Кэролайн встала между ними.
– Баронесса права, – сказала она Минерве. – Но у меня нет выбора – я надену либо это платье, либо черное. У меня нет ни одного серого или лилового наряда. Я перерыла все сундуки на чердаке, но не нашла ничего подходящего. У меня нет такого платья, в котором можно поехать на бал.
– Куда ты собираешься ехать? – спросила Минерва.
– Элизабет Эндрюс, моя школьная подруга, которая приезжала ко мне сегодня утром, пригласила меня на бал. И он назначен на сегодня! О, я совсем забыла! Ты поедешь со мной?
Минерва покачала головой.
– Прости меня, но сегодня я не смогу с тобой поехать, – сказала она. – Вечером я буду занята.
– Это плохо, – вздохнув, сказала Кэролайн.
«Может быть, мне вообще не стоит туда ехать?» – подумала она.
Как будто прочитав ее мысли, Минерва произнесла:
– Ты обязательно должна поехать. Пришло время отказаться от траура. На балу ты сможешь приятно повести время.
– Конечно, Кэролайн должна поехать, – поддержала подругу баронесса. – Что ее останавливает?
– Ей нужна компаньонка.
– Компаньонка? – удивленно спросила баронесса. – Но зачем? Кэролайн взрослая женщина.
– Шарлотта, в Англии так принято. Знатные дамы, как молодые, так и пожилые, не должны являться на светские рауты без сопровождения, – объяснила Минерва. – Ты столько лет прожила здесь и до сих пор не знаешь об этом?
– Ха! Какое мне дело до ваших нелепых английских обычаев? – Баронесса, внимательно оглядев Кэролайн, спросила: – Горничная может быть компаньонкой?
– Да, может, – сказала Минерва, – если, конечно, эта горничная не молоденькая девица, а женщина средних лет, умеющая вести себя в приличном обществе.
– Моя помощница Мирабель подойдет на эту роль? Она примерно моего возраста. К тому же она весьма строга и добродетельна, – сказала баронесса. – Если ей что-нибудь не нравится (например, то, как я веду себя), она всегда открыто говорит мне об этом.
– Она подходит как нельзя лучше, – обрадовалась Минерва, хлопнув в ладоши. – Спасибо тебе, Шарлотта.
– Да, спасибо вам, – повторила Кэролайн.
Великодушие баронессы тронуло ее до глубины души. Теперь она понимала, что Минерва была права, когда говорила ей о том, что баронесса, миссис Миллз и леди Мэри относятся к ней, как к крестной дочери. И впервые со дня своей злосчастной свадьбы Кэролайн поняла, что она не одинока в этом мире, что есть люди, к которым она может обратиться за помощью в трудную минуту. На душе у нее стало легко и спокойно. Повинуясь минутному порыву, Кэролайн наклонилась и поцеловала баронессу в щеку.
– Я очень рада, что смогла помочь тебе, ma petite [16]16
Ma petite – моя малышка (фр.).
[Закрыть], – улыбнувшись, сказала Шарлотта.
Повернувшись к зеркалу, Кэролайн снова посмотрела на себя.
– Лиззи одолжила мне это платье. У нее есть и другие, но до них добралась моль, и только это уцелело. – Она нахмурилась. – Если я не надену это платье, то мне придется пойти на бал в траурном одеянии, а это значит, что я не смогу танцевать, а если я не смогу танцевать, то зачем вообще ехать на бал? – сказала Кэролайн. Она подняла подол, потом снова опустила его. Баронесса права. Это платье давно вышло из моды. К тому же кружева, украшавшие лиф, слишком обтягивали грудь.
– Что за ерунда! – воскликнула баронесса. – Ты должна поехать. Ты себе даже не представляешь, как долго я ждала, когда ты снимешь траур. Думаю, что я смогу подобрать для тебя что-нибудь.
Минерва и Кэролайн, одновременно повернувшись, посмотрели на баронессу. Шарлотта была одета в платье из ярко-желтого бархата, отделанное вишнево-красным атласом. К тому же на платье был до неприличия глубокий вырез. Минерва решила облечь сомнения Кэролайн в слова.
– Спасибо тебе, дорогая Шарлотта, за щедрость, но мне кажется, что твои платья не совсем подходят для английских балов. У тебя несколько экстравагантный вкус.
– И что в этом плохого? – удивилась баронесса. – Зато все сразу заметят Кэролайн и скажут: «Какая красивая женщина!» – Протянув руку, она взяла Кэролайн за подбородок и осторожно приподняла его. – Все мужчины захотят потанцевать с тобой, а женщины просто позеленеют от зависти.
– Да, но Кэролайн уже давно не выезжала в свет, и я думаю, что ей нужно одеться так, чтобы… – Минерва замолчала, подыскивая нужные слова, – не привлекать к себе излишнего внимания.
– Ох уж эти англичане! – воскликнула баронесса, воздев к небу глаза. – Ты права. Кэролайн не должна выглядеть слишком вызывающе, – сказала она и, взяв Кэролайн за плечи, повернула ее к себе лицом. – Ну-ка давай посмотрим на это платье. Думаю, что мы сможем привести его в надлежащий вид.
Сев в маленькое кресло, стоявшее возле кровати Кэролайн, Минерва начала растирать свои колени.
– Вы только представьте себе, Кэролайн сегодня снова уезжает из дому. Что происходит? За последние три дня она уже второй вечер проводит вне дома. Такого не случалось уже более полугода.
– Значит, настало время выйти из заточения, – сказала баронесса. Она накинула на голову Кэролайн кружева, пришитые к лифу платья, и начала рассматривать крой задней части лифа.
– Да, ты права, – согласилась Минерва. – Такая неожиданная перемена.
Убрав с головы кружева, Кэролайн смахнула с лица выбившуюся из прически прядь.
– Вас послушать, так я просто святая отшельница, отказавшаяся от жизни мирской, – сказала она. – Я довольно часто выезжаю по делам.
– Да, дорогая, – сказала Минерва. – Ты ходишь в библиотеку и в пансион…
– И в церковь, – напомнила баронесса. – Кэролайн так много времени проводит в церкви, что это даже как-то подозрительно. Наверное, она хочет выйти замуж за священника, которого мы с тобой хорошо знаем.
– Он не священник, а викарий, – возразила Кэролайн.
– Qulle difference? [17]17
Qulle difference? – какая разница (фр.).
[Закрыть]Он холост и ужасно благочестив.
– Мне уже пятьдесят три года, но у меня жизнь более интересная, чем у тебя, Кэролайн, – сказала Минерва. – Однако после того как ты познакомилась с мистером Феррингтоном…
Кэролайн перебила ее, сердито фыркнув:
– Прошу тебя, не упоминай при мне этого имени.
В этот момент баронесса повернула ее лицом к зеркалу. Посмотрев в зеркало, Кэролайн увидела, как обе женщины обменялись понимающими взглядами.
– Какого имени? – спросила баронесса, изображая святую невинность.
– Вы знаете, кого я имею в виду, – сказала Кэролайн. – Он негодяй и мерзавец. Однако подождите. Мне еще нужно уладить с ним одно дело. Феррингтон думает, что одинокая женщина совершенно беззащитна и он может делать с ней все, что ему заблагорассудится? Ну ничего, скоро он поймет, что я могу постоять за себя.
В этот момент постучали. Баронесса подошла к двери и открыла ее. В комнату вошел Джаспер. В руках он держал шляпную коробку, чехол в красно-белую полоску и письмо.
– Это платье и коробку просили передать вам, мадам, – произнес он, обращаясь к Кэролайн. – Слуга сказал, что все это вам передала леди Эндрюс, а письмо принес посыльный мистера Эшворта.
Эшворт – это фамилия адвоката, которому Кэролайн сегодня утром отправила письмо. Она сделала знак Джасперу, чтобы он положил на кровать коробку и платье, а сама взяла письмо. Когда Джаспер вышел из комнаты, Кэролайн сломала печать и прочитала письмо три раза подряд.
– Что случилось? – встревоженно спросила Минерва, поднимаясь с кресла.
Кэролайн нахмурилась. Ей показалось, что во рту у нее появился горький привкус. Это была горечь разочарования.
– Мистер Эшворт сможет принять меня только на следующей неделе, – сказала она. Глубоко вздохнув, она попыталась унять свой гнев. – Я же написала ему, что дело очень срочное. – Кэролайн подошла к окну, а потом, быстро повернувшись к нему спиной, швырнула письмо на пол. – Я готова поспорить на что угодно, что если бы к мистеру Эшворту обратился мистер Феррингтон, то адвокат бросил бы все свои дела и немедленно принял его. А поскольку я всего лишь бедная вдова, то со мной… – Она была так взволнована, что просто не могла говорить. Кэролайн почувствовала, что ее охватывает ярость.
– Кэролайн, не стоит отчаиваться, – подойдя к ней, сказала Минерва. – Мы найдем способ вернуть дом.
– О да! – вскричала Кэролайн, горько усмехнувшись. – Я уверена, что если бы я согласилась стать любовницей мистера Феррингтона, то он немедленно вернул бы мне документы на дом.
– Если бы ты, cherie, стала его любовницей, то получила бы не только свой дом, но и еще много приятных вещей, – заметила баронесса.
– Шарлотта! – воскликнула Минерва, укоризненно посмотрев на нее.
Баронесса удивленно пожала плечами.
– Ты уже не раз упрекала меня в чрезмерной практичности. Ты ведь знаешь, что горбатого могила исправит. Мужчины всегда проявляли по отношению ко мне невероятную щедрость.
– Но это не означает, что Кэролайн должна последовать твоему примеру.
– Oui [18]18
Oui – да (фр.).
[Закрыть].
Кэролайн понимала, что поддалась искушению, и это еще больше разозлило ее. Она сколько угодно может заявлять о том, что никогда не станет на путь греха и порока, но ей никак не удавалось забыть мистера Феррингтона и еще, Господи прости, о том, как она отвечала на его поцелуи, когда они ехали в экипаже. Она постоянно вспоминала об этом.
Словно пытаясь отделаться от этих чувств, Кэролайн, наступив на письмо, принялась топтать его. Черт бы побрал этого мистера Феррингтона и ее внезапно проснувшиеся чувства! Гордо подняв голову, Кэролайн повернулась к Минерве и баронессе.
– Я не сдамся, – сказала она. – Пусть это займет неделю, месяц или год, я все равно выиграю это дело.
Минерва взяла племянницу за руки.
– Обещаю тебе, что мы с Шарлоттой сделаем все, что в наших силах, чтобы тебе помочь. Тебе не придется ждать ни год, ни месяц, ни даже неделю.
– Нет, мне все-таки придется подождать, ведь без адвоката Эшворта я не смогу выиграть дело.
Минерва хотела что-то сказать, но баронесса слегка толкнула ее локтем, и она моментально закрыла рот. Буквально на долю секунды их взгляды встретились, и Кэролайн показалось, что они ведут между собой немой диалог. Она сразу насторожилась.
– Что случилось?
Минерва удивленно посмотрела на нее.
– Боже милосердный, да ничего не случилось, – поспешно заверила она Кэролайн и, повернувшись к баронессе, проговорила: – Шарлотта, что скажешь?
– Ничего. Насколько я знаю, ничего не случилось, – сказала баронесса, пожав плечами. – Кроме того, конечно, что я просто умираю от любопытства. Мне очень хочется посмотреть, что за платье прислала леди Эндрюс. Надеюсь, что оно тебе больше подойдет, чем первое.
– Она проявляет ко мне такую невероятную доброту. Дала мне свое платье.
Кэролайн никак не могла забыть слова Минервы. «Интересно, какую помощь она собиралась мне предложить?» – подумала она.
– Если фасон этого платья еще не вышел из моды, то оно обязательно тебе подойдет, – сказала баронесса и, не дожидаясь разрешения, открыла шляпную коробку. Ее восторженный возглас заставил Кэролайн забыть о странном поведении тетушки. – C’est magnifique! [19]19
C’est magnifique – это великолепно (фр.).
[Закрыть]– воскликнула баронесса, вытаскивая из коробки голубой бархатный берет с белыми перьями и бриллиантовой булавкой. – Интересно, камень настоящий? – спросила она, восхищенно глядя на бриллиант.
– Он слишком большой для того, чтобы быть настоящим, – сказала Кэролайн.
Баронесса снисходительно посмотрела на нее.
– Cherie, если камень слишком большой, то это еще не значит, что он не настоящий. – Она поднесла булавку к свету. В лучах мягкого полуденного солнца камень буквально загорелся огнем. – Так блестеть могут только настоящие бриллианты. Этот камень просто великолепен, и он настоящий. – Баронесса довольно улыбнулась.
– Шарлотта, дай мне посмотреть, – попросила Минерва и забрала берет у баронессы. Осторожно погладив пальцами бархат, она воскликнула: – Какая красота! Такой насыщенный цвет. Кэролайн, примерь.
– О нет, я не могу.
– Но почему? Леди Эндрюс прислала его тебе, – сказала баронесса. Не дожидаясь ответа, она развязала чехол и снова тихо вскрикнула от восхищения.
Минерва бросила берет на кровать и погладила руками платье. Оно было сшито из тончайшего шелка. Блестящая темно-голубая ткань струилась по полу, как ручеек. Глубокий V-образный вырез был обшит маленькими жемчужинами. Такими же жемчужинами был украшен и пояс, подчеркивающий высокую талию. Протянув руку, Кэролайн осторожно коснулась маленьких рукавов с буфами.
– Это платье просто великолепно, – восхищенно проговорила она.
– Надень его, – сказала Минерва, и волшебство сразу рассеялось.
– Я не могу, – ответила Кэролайн.
– Нет, можешь. – Минерва приложила платье к Кэролайн. – Посмотри на себя. Ты прелестна.
Кэролайн решилась взглянуть в зеркало, и у нее от восторга буквально перехватило дыхание. Ей еще никогда не приходилось надевать такое элегантное платье. Шарлотта взялась за подол платья, которое было на Кэролайн, и, прежде чем она поняла, что происходит, баронесса сняла его с нее, а Минерва накинула на нее платье из голубого шелка, и блестящая юбка заструилась по полу.
– Ты похожа на настоящую принцессу, – прошептала Шарлотта, надевая бархатный берет на голову Кэролайн. – Подколем здесь, и еще здесь, и прическа будет готова.
– Платье сидит на тебе почти идеально, – сказала Минерва.
Кэролайн подняла руки и с благоговейным ужасом прикоснулась к маленьким жемчужинам, украшавшим лиф. То жемчужное ожерелье, которое предлагал ей мистер Феррингтон, прекрасно дополнило бы этот туалет.
«Я снова думаю о нем», – спохватилась Кэролайн и тут же прогнала преступные мысли. Взявшись пальцами за лиф платья, она сказала:
– Платье сидит идеально везде, кроме лифа.
– Ничего страшного. Несколько стежков, и все будет в полном порядке, – махнув рукой, заверила баронесса.
– В шляпной коробке лежит еще кое-что, – сказала Минерва, вытаскивая пару длинных перчаток из тонкой кожи кремового цвета. – Посмотри, подойдут ли они тебе.
– Если ты, cherie, дашь мне иголку с ниткой, я ушью лиф, – сказала баронесса.
– Вы? – удивилась Кэролайн, надевая роскошные перчатки.
– Конечно. До того как я встретилась с бароном, который, увидев меня, потерял голову от любви, я была простой швеей, – улыбнулась баронесса. – Ну давай же, поспеши. У нас мало времени и много дел.
– Я найду нитки и прикажу Джасперу нагреть воду для того, чтобы ты могла принять ванну, – сказала Минерва, направляясь к двери.
– Bon [20]20
Bon – хорошо (фр.).
[Закрыть], – ответила баронесса. – Сегодня ты, Кэролайн, поедешь в моем экипаже.
Услышав ее слова, Минерва застыла на месте.
– Твой экипаж, Шарлотта? Но я думала… Хорошо, а Пьер… – Она замолчала и виновато посмотрела на племянницу.
– У меня много кучеров. Пьер поедет с нами. Мы возьмем экипаж леди Мэри или, может быть, наймем карету. Словом, мы сегодня обойдемся без моего экипажа, – заверила ее баронесса.
– Вы будете ездить в наемном экипаже? Почему? – удивилась Кэролайн.
– Это что-то вроде игры, – сказала баронесса. – Не беспокойся за нас. Подумай лучше о том, в каком роскошном наряде ты появишься на балу. Ты должна приехать последней. Тогда все тебя заметят. Мужчины будут лежать у твоих ног. Может быть, даже кто-нибудь из них будет драться из-за тебя на дуэли. – И, улыбнувшись, она добавила: – Очень жаль, что мистер Феррингтон не увидит твоего триумфа.
Ее слова заставили Кэролайн вздрогнуть, и она моментально забыла о подозрениях насчет того, что ее тетка и баронесса что-то затевают.
– Он приедет на бал, – сказала она. – Хуже всего то, что Элизабет Эндрюс думает, будто он мой кузен. Она даже посоветовала мне попросить его сопровождать меня.
– Кузен! – воскликнула Минерва. – Но почему она думает, что вы с ним родственники?
Кэролайн застонала от досады.
– Потому что он ей так сказал! О Минерва, с тех пор как я познакомилась с этим мужчиной, в моей жизни все ужасно запуталось. Я с нетерпением жду того дня, когда смогу избавиться от него!
Однако Шарлотта ее не слушала. Глядя в зеркало, Кэролайн заметила, что баронесса снова толкнула локтем Минерву.
– Бал… – прошептала Шарлотта. – Сегодня вечером он собирается на бал.
Минерва понимающе кивнула, и обе женщины расхохотались.
– Почему вы смеетесь? – спросила Кэролайн.
– Это мы так шутим, – поспешила заверить ее Минерва. – Тебе не стоит волноваться по пустякам.
– Да, не забивай голову всякой ерундой, – довольно промурлыкала баронесса и повернула Кэролайн лицом к зеркалу. При каждом движении голубой шелк струился легкими волнами. – Лучше думай о сегодняшнем вечере, – посоветовала она. – И помни, что на балу всякое может случиться. Даже чудеса.
Рассматривая свое отражение, Кэролайн подумала о том, что она действительно ожидает от этого вечера чего-то необыкновенного. Да, сегодня она позабудет обо всех своих горестях и печалях и будет думать только о хорошем. Баронесса, пожалуй, права: на балу всякое может случиться.
Вера, леди Лэвенхем, удивила свою кузину Элизабет Эндрюс тем, что первой приехала к ней на бал. Графиню сопровождали муж и дочь. Они были крайне недовольны тем, что их заставили приехать так рано, и, не стесняясь в выражениях, выражали свое возмущение.
Однако Вера не обращала на них никакого внимания. Она приехала на бал с определенной целью – ей нужно было найти даму, одетую в голубое шелковое платье от мадам Бертран.
Днем Вера съездила по тому адресу, который ей дала мадам Бертран, и нашла нужный дом. Однако ей ничего не удалось узнать. Дом находился в довольно бедном, но вполне приличном квартале. «Это место не подходит для того, чтобы устроить здесь любовное гнездышко», – подумала Вера.
Как только графиня приехала домой после своей экскурсии по городу, она сразу же направилась к мужу и потребовала, чтобы тот немедленно выслушал ее. Вера сказала ему, что у нее появились сомнения насчет того, что мистер Феррингтон является подходящей партией для Лины. Они с мужем вступили в непримиримый спор. Лэвенхем сказал, что он уже дал Феррингтону слово. Вера снова напомнила ему о том, что хочет, чтобы у будущего мужа Лины был титул. После этого Лэвенхем признался ей в том, что они практически разорены, потому что он растратил все свое состояние, сделав несколько неудачных инвестиций.
В ответ Вера довольно резким голосом, не скрывая раздражения, заверила мужа в том, что его опасения совершенно напрасны. Она сказала, что после смерти ее отца они унаследуют все его состояние. Кроме того, главное не деньги, а титул, потому что деньги без титула – ничто. Этот довод окончательно рассердил Лэвенхема, и он, пылая от злости, выбежал из комнаты и до конца дня не разговаривал с женой.
Веру, однако, это мало беспокоило. Она знала, что ее муж – человек слабохарактерный. Да, он не любит ее, но пойти против ее воли не посмеет. Он будет делать то, что скажет ему Вера, а иначе она превратит его жизнь в ад.
