Текст книги "Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству"

Автор книги: Кэти Летт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Я не собираюсь разводить с тобой светские беседы, Стадз, – хотя и знаю, как ты любишь поболтать о своем члене… не говоря уже о том, что ты только им и думаешь. За что? За что, черт возьми, ты так обидел Джаз?

Я гневно плюхнулась на диван.

– Ага, понимаю. Шабаш у кипящего котла. – Муж Джаз воздел руки к небу. – Стресс. Нервное истощение. Я веду дела Фонда помощи жертвам войны практически в одиночку. Можно сказать, одной рукой.

– Да ну? – Я смотрела на него не мигая, как ящерица. – Что ж ты тогда делаешь другой рукой?

Но вместо того чтобы обидеться, Стадз просто расхохотался. Человек-тефлон. Оскорбления так и соскальзывали с него.

– Тебе вообще известно, что Джаз вот-вот предложит тебе встать на колено и попросить: «Будь моей бывшей женой»?

Стадз перестал смеяться. Теперь он смотрел на меня из-под капюшонов век чуть налитыми кровью глазами.

– Как ты мог так поступить с ней? – спросила я снова. – Ты же разбил ее сердце.

Он пожал плечами.

– Мужчины встречаются с женщинами моложе себя, чтобы получить «кое-что». – Тон его был сухой и прозаичный. – Мы боимся, что, попроси мы это «кое-что» дома, нас ожидают лишь унижения и травмы в результате ударов по голове хозяйственной сумкой.

Стадз вновь сфокусировал на мне взгляд. В полуденном свете глаза его, едкая смесь апельсина с зеленью, еще сильнее походили на мармелад. Он шагнул к дивану, и я тут же подвинулась, освобождая место, но он уселся ко мне впритык. Бедром я чувствовала тепло его длинной ноги.

– С другой стороны, мне всегда казалось, что ты,Кассандра, в отличие от большинства жен, должна быть очень искусной в постели.

– О да, – ответила я холодно. – Я делаю оригами, макраме и еще вышиваю крестиком.

– Есть ли жизнь после измены? Разумеется, есть, – вкрадчиво продолжал он. – Моногамия как жизненная концепция давно отмерла.

– Для вас, мужчин, возможно. Сказать, что мужчина способен на верность, – все равно что сказать… даже не знаю… что Ганди был большой спец в ресторанном деле.

– Да ладно тебе, Кассандра. Сколько вы с Рори женаты? Неужели тебе никогда не хотелось ощутить трепет от прикосновения чужой руки на своей коже? Жар поцелуя другого мужчины?

Он смотрел прямо на меня – нет, вменя – с какой-то дикой свирепостью. И вот его рука уже у меня на бедре.

– Не поздновато тебе в доктора играть?

Я со злостью шлепнула его по руке. И я бы этим не ограничилась, если бы не моя лучшая подруга, которая в этот момент как раз появилась в дверях. Следом за ней – Джош.

– Привет! – Он помахал мне, сбросил с плеча сумку и сразу направился к холодильнику. – Мам, ты поможешь мне с домашним заданием по искусству?

– Конечно, дорогой.

Стадз насмешливо хрюкнул.

– Твоя мать? Чтобы пошевелила мозгами? – снизошел он до комментария. – Да она бездельничает уже так давно, парень, что они насквозь проржавели!

Развернувшись, он неторопливо направился к своему кабинету.

– Ты прав, я полная дура, – парировала ему вслед Джаз. – Достаточно посмотреть, за кого я вышла замуж.

Джаз плеснула себе вина. Она была так расстроена, что даже забыла зажечь одну из своих сигарет.

– Джаз, – обратилась я к подруге, – я долго думала. Ты постоянно спрашиваешь, что тебе делать. Хотя и прекрасно знаешь, что больше всего на свете я ненавижу две вещи: совать пальцы в розетку и давать советы подругам насчет их семейной жизни. И все-таки я решила, что да. Да! Ты должна развестись с этим подонком. Он – воплощение греха и порока. Удивительно, что он до сих пор здесь, а не варится в кипящем котле где-нибудь в преисподней.

– Спасибо, Кэсс. – Видно было, какое это для нее облегчение. – Тебе, кстати, тоже стоит подумать о разводе. Посмотри, как Рори с тобой обращается! Не забывай, что по статистике сто процентов разводов начинаются со свадьбы.

Я в изумлении уставилась на подругу. Она что, серьезно? Неужели Джаз и вправду думает, что можно вот так просто взять и отправить Рори в чулан под лестницу, к старым швабрам?

– Я собираюсь поговорить с ним. Как только Рори поймет, насколько эгоистичным он был все это время…

– Поговорить? С ним?! Ха! – Джаз даже присвистнула. – Да он и не вспомнит, что ты сказала. Объем внимания мужчины как у сазана. Что-то вроде эмпатической амнезии. Зато можно отпускать любые шуточки насчет их неполноценности прямо у них перед носом – ведь они тебя все равно не слушают.

– Стоит мне объяснить мои чувства, и я уверена, он…

– Чувства!

Это была Ханна, во всей своей красе. Джош впустил ее в прихожую, где она пыталась укротить неуступчивый зонтик.

– Разумеется, у мужчин есть чувства! Мой Паскаль, к примеру, весьма эмоционально невразумителен, да-ра-гуши.

Она с ходу экспроприировала бутылку и послала Джаз воздушный поцелуй: мол, ты как, в порядке?

– Это полная чушь, Ханна. Женщины тратят гораздо больше времени, думая, о чем думают мужчины, чем сами мужчины тратят на мыслительный процесс.

– Ладно, – решилась я. – Дам Рори шанс измениться.

– Измениться? Ха! – Джаз презрительно усмехнулась. – Размечталась. Это все равно что надеяться, будто мастер по ремонту стиральных машин явится в назначенный день и назначенный час.

– Любовь может существовать и в браке. Ведь ты же любишь Паскаля, правда, Ханна? – взмолилась я.

– Да-ра-гуша. Мы настолько выше седьмого неба, что нам приходится вглядываться вниз, чтобы его различить. Вот мы сейчас болтаем, а он готовит мне к ужину лосося на углях. Это ли не доказательство, как сильно он меня любит!

– Паскаль просто обязантебя любить, – съязвила Джаз. – Ты же содержишь его. Супружеская пара со смешанным доходом – современный вариант интернационального брака. В общем, объявляю вас Мужем и Особняком.

– Я знаю, что ты переживаешь из-за результатов своих анализов, Джасмин, и потому я должна быть с тобой любезна, но иногда ты бываешь такойсукой! – не выдержав, ругнулась Ханна.

– Нет, не бываю. – Джаз сунула в рот сигарету и притворно затянулась. – Будь я настоящей сукой, я так прямо и сказала бы Кэсси, что ее муж – лодырь, козел и женоненавистник. Но ведь я этого не говорю, правда?

– Знаешь, Джаз, если у тебянет счастья в семье, нечего подрывать мое или Кассандры.

Ханна с силой вдавила сигарету Джаз в пепельницу и чопорно сложила руки на груди.

– Джаз, я правда обожаю Рори, – добавила я. – Не скажу, что мы на седьмом небе. Но на пятом с половиной – это точно.

– Возможно. Но чтобы мужчина не потерял привлекательность, женщине необходима эмоциональная близость. А как можно чувствовать эмоциональную близость к человеку, на которого ты злишься из-за того, что он не помогает тебе по дому?

В чем-то она была права. Да, я действительно обожала Рори, однако в последнее время моей самой изощренной сексуальной фантазией стала картина, в которой я вдруг обнаруживаю, что он подобрал с пола свои грязные трусы. Но развод? Это же такой позор. Как сатиновый лифчик или джин из терновника. Если заложники в Ираке смогли выжить прикованными наручниками к батарее, неужто я не смогу выдержать маленькие супружеские кандалы? Мои родители прожили вместе почти сорок лет. Как же имэто удалось?

В большинстве своем родственники – это как брюссельская капуста: тягостная неизбежность, которая сваливается на вас каждое Рождество. Но с мамой и папой я была по-настоящему близка.

И вот в следующее воскресенье, пока домочадцы стойко переносили традиционное английское барбекю, поглощая полусырые, канцерогенные сосиски из свинячих пятачков и коровьей требухи и ежась под хлесткими ударами ветра в саду, я приперла маму к стенке.

– Мне нужен совет, мам. Последнее время… Рори… я даже не знаю. Просто я чувствую, что на меня взвалили всю работу по хозяйству и что меня эксплуатируют в хвост и в гриву. И вообще, он стал такой эмоционально отстраненный!

Мама саркастически рассмеялась.

– Подожди, милая, вот уйдете на пенсию – и он откроет для себя Интернет. Когда твой отец возвращается домой, он прямиком несется в кабинет, обнимает свой компьютер и нежно целует его, приговаривая: «Привет, зайка, вот я и дома». Он игнорирует меня круглыми сутками, даже ест за своим компьютером, и лишь когда наступает ночь, приходит ко мне, чтобы маленько «позажиматься». И это при том, что мы практически не разговариваем! Вот что меня по-настоящему бесит.

У меня защемило сердце. Неужели это ждет и меня?

– Но ты говорила об этом с папой?

– Говорила? О нет, милая. Это бесполезно. Женская доля – молча пить джин и терпеть. – Она доверху наполнила мой стакан.

Хорошо, пусть внешне я все больше становлюсь похожей на маму, но неужели я действительно хочу превратиться в нее и в эмоциональном смысле? Стать такой же покорной и молчаливой? Бродить по дому, бесконечно вздыхая, заморозить свои чувства и мечты и упрятать их в вакуумную упаковку?

Может, мама и нажала кнопку «стереть» на клавиатуре своей жизни, избавляясь от гордости и достоинства, может, семейная жизнь Джаз и превращалась в пыль прямо у нее на глазах, но моя то не растворилась в тумане! Просто все эти дни Джаз была такой несчастной, что у меня тоже стал развиваться супружеский психоз. Да, именно так! Я попросту внушила себе симптомы развода.

Хотя Рори вовсе не лодырь, не женоненавистник и не козел! Согласна, с некоторых пор наша семейная жизнь дала течь – как пробитая покрышка, из которой медленно сочится воздух. Но это означает лишь одно: пора заняться починкой.

Подруги предупреждали, что я чересчур наивна… Жаль, что я не поверила им тогда.

Глава 8
Любить, пылесосить и подчиняться

В браке отсутствие вестей – плохая весть. Вот почему я твердо решила поговорить с мужем в субботу утром, прямо за завтраком.

– Что-то я не помню, Рори, чтобы в моей клятве у свадебного алтаря были слова «любить, пылесосить и подчиняться».

– Не понимаю, что конкретно эти японцы хотят узнать про китов? – был его ответ. Он внимательно изучал отчет Института охраны животных.

– Рори, ты меня слушаешь?

Муж продолжал чавкать хлопьями, молочные брызги летели во все стороны.

– Они уже столько их уморили, а результатов до сих пор ноль. Они что, надеются обнаружить, что киты умеют бить чечетку? Или петь йодлем? Брать интегралы с дифференциалами?

– Великолепно! Ты даже не слышишьменя!

Никогда не пытайтесь заводить разговор с мужчиной, если в радиусе одной мили находится газета, спортивная программа или папка с рабочими документами.

– А?

Рори не привык, чтобы я на него кричала, а потому в его взгляде проступило обиженное недоумение. Однако на сей раз я не собиралась следовать добрым традициям англосаксов держать все в себе, как в бутыли с брагой, пока в один прекрасный день не произойдет взрыв.

– ТЫ СОВЕРШЕННО ПЕРЕСТАЛ ПОМОГАТЬ МНЕ ПО ДОМУ!

– А? – Густая челка школьника упала ему на глаза. – Это неправда, котенок.

– Рори, за последнее время ты лишь однажды внес вклад в домашнее хозяйство, когда к нам намылился приехать твой брат с очередной невестой и я попросила приготовить для них гостевую комнату, а ты подложил под кровать «радионяню», чтобы слушать, как они кувыркаются. Скажи на милость, сколько тебе лет?

В ответ – нахальная мальчишечья улыбка от уха до уха и мелодичная отрыжка.

– Когда-то я очень надеялась, что рано или поздно ты повзрослеешь и поймешь наконец, что отрыжка и послеобеденная беседа – это совсем не одно и то же. – Вздохнув, я зло запихнула газетный комок в мусорную корзину. – И я прошу-то всего-навсего соблюдать элементарную гигиену. Сиденье унитаза вечно забрызгано, грязные трусы валяются на полу… ты как животное, которое метит территорию.

– Но у нас ведь есть домработница.

– И что с того? Перед визитом домработницы все равно надо убираться. К тому же приходит она только раз в неделю, а этого недостаточно, чтобы расчистить авгиевы конюшни, которые ты устраиваешь.

Рори снова улыбнулся:

– Где? Что-то я не вижу никаких конюшен.

– Вот именно, – огрызнулась я, раздраженно счищая остатки завтрака с его тарелки. – Почему-то голую грудь ты способен заметить за сотню миль, а грязный носок посреди комнаты в упор не видишь. И потом, насчет воспитания детей…

– Эй, это нечестно. С детьми я как раз помогаю. Помнишь день рождения Дженни в прошлом году? Я тогда привел из лечебницы ту овчарку-пенсионерку, и она согнала всех детей в кучу и не позволяла им больше разбегаться.

– Вот-вот. Тебе все веселье, а я выгляжу жутким монстром, который заставляет есть овощи, чистить зубы и…

– Я даю им сбалансированное питание!

– Ага, кормишь шоколадом, черным ибелым! И вечно брюзжишь, что не мешало бы им прибраться у себя в комнате.

– А как же конструктор «Лего», что я им купил? Очень познавательная вещь.

– Точно. И убил шесть часов на постройку космического звездолета, пока я выгуливала детей в парке. К тому же это было пять лет назад.

– Но ведь ты такая замечательная мама, Кэсс! Разумеется, у отца должно быть свое слово в воспитательном процессе, но говорить ему надо всегда одно: «Ваша мама права».

Мои тревоги разрослись до таких размеров, что о смехе не могло быть и речи. Не страхи, а настоящие тревого -сумоисты.

– И когда дети болеют, почему именно я беру отгул на работе?

Меня тошнило от собственного сварливого тона, но остановиться я уже не могла. Попреки громоздились один на другой, словно китайские акробаты.

– Почему в этом доме только я одна способна найти библиотечную книгу или футбольную бутсу?

Такое впечатление, будто все реплики для меня писал кто-то другой, а я просто их повторяла – эдакое банальное супружеское караоке.

– Но я ведь тоже кое-что делаю…

– Рори, я уже два месяца жду, чтобы ты собрал новую кровать, которую мы купили в «Икее» для Джейми.

– Да соберу я ее! Мужчина я или кто? А мужчины должны быть выше беспочвенных обвинений.

Я смотрела на мужа. Его обещания были не более осмысленны, чем посулы американских республиканцев что-нибудь сделать с глобальным потеплением.

– Но когда?Почему не прямо сегодня? А заодно можешь помыть всю посуду. Тарелки, знаешь ли, сами по себе чистыми в буфет не возносятся.

– Черт, как же приятно видеть тебя позитивно настроенной с утра пораньше!

– Я просто хочу хоть один день начать нормально!

Когда-то недостатки Рори вызывали у меня нежность – эдакая смесь снисходительности и влечения. Но сейчас те же слабости вызывали лишь жуткое раздражение.

Муж поднялся из-за стола и сграбастал меня в мускулистые объятия.

– Конечно, цыпленок, я все сделаю. А ты пойди развлекись немного.

Я уже собиралась простить его, но от последней фразы внутри все так и забурлило.

– Развлекись?То есть ты называешь беготню по продуктовым магазинам развлечением?!

Сегодня у меня «выходной», а значит, надо везти детей в парикмахерскую, затем высадить одну у танцшколы, другого у теннисного корта, заскочить в химчистку, потом в видеопрокат, купить удобрений для сада, заправить машину, выбрать подарок ко дню рождения брата Рори, обновить рецепт на лекарства и, наконец, развезти детей по секциям – боулинг и альпинизм, – причем в абсолютно противоположные концы города.

– Надеюсь, ты наведешь в доме порядок, пока меня не будет? Вообще-то я собиралась сказать, что это уже давно не дом, а настоящий свинарник, но на самом деле ни одна уважающая себя свинья сюда и копытом не ступит.

Судя по своеобразному благоуханию, исходившему из-под дивана, туда забралось по меньшей мере стадо антилоп, чтобы встретить там свою смерть. А может, это всего лишь запах наших разлагавшихся отношений?

Но тут муж вдруг неожиданно воскликнул:

– Ну конечно, мой ангел.

И послал мне на прощанье воздушный поцелуй.

Приятное тепло разлилось по всем сосудикам моего сердца, не говоря уже об остальных частях анатомии. Мне не терпелось тут же броситься к телефону и сообщить Джасмин, как она не права. Рори не страдает ни аутизмом, ни эмоциональной невразумительностью. Я высказала свои претензии, он выслушал, пошел на уступки и изменился. Он чувственный, внимательный, заботливый, и нет абсолютно никакой необходимости вздергивать наш брак на острие копья.

Три с половиной часа спустя я возвращалась, нагруженная пакетами из гастронома. Пронзительный рев музыки было слышно за два квартала. Когда я ввалилась в дом, от пульсации колонок мозг буквально задребезжал в черепушке. Бросив пакеты в прихожей, я ворвалась в гостиную – где и застала мужа. Он стоял посреди комнаты, извиваясь как полоумный. Рори – это Джимми Хендрикс «воздушной» гитары. Он знает все мыслимые и немыслимые позы. Он может играть на спине, у себя за головой. Он может играть даже зубами. Однажды он умудрился втюхать свою «воздушную» гитару через Интернет-аукцион за 50 фунтов.

Используя цветочные горшки в роли рок-музыкантов, а торшер – в качестве микрофона, Рори громко орал «Дым над водой», одновременно наяривая свободной рукой точно одержимый.

Нечего и говорить, что дом вовсе не походил на образцово-показательное жилище, каким я себе его представляла. Скорее он выглядел как учебный полигон армейского спецназа. Из-под дивана все так же воняло, а кровать из «Икеи» мирно покоилась в коробке у Рориных ног. Муж совершенно не смутился, увидев меня в дверях. Наоборот, еще энергичнее ударил по воображаемым струнам и рухнул на колени в пароксизме особо душераздирающего соло.

Знаете, это был самый подходящий момент, чтобы поделиться с благоверным одним из главных женских советов: пятна мужниной крови лучше всего удалять крахмальным раствором.

Стоит ли удивляться, что далее последовала настоящая схватка. С моей стороны было много скептицизма:

– Чем ты занималсявсе это время?

– Ну, я немного прибрался.

– Прибрался… Интересно, почему на кофейном столике могут предаваться любовным игрищам крысы, кишащие бактериями, способными сожрать пятилетнего ребенка… а мужчины считают, что в доме чисто? Почему?!

Был определенный сарказм:

– Как насчет слайд-презентации на тему, где место пустым коробкам из-под апельсинового сока – в холодильнике или в мусорном ведре?

Изрядно неприкрытой враждебности:

– Любая мужская задница, припаркованная на этом диване, которая больше четырех часов пялится в телевизор, включенный на спортивном канале, будет принудительно эвакуирована и поставлена на штрафстоянку за счет владельца. Я ясно выражаю свою мысль?

И немало мученичества:

– Похоже, придется делать это самой —точно так же, как и Все Остальное.

Полностью перейдя в режим великомученицы, я сорвала пластиковую упаковку с деревянных планок «икеевской» кровати и раскрыла инструкцию. Возьмите крестовую отвертку с головкой Филлипса.Я рывком распахнула ящик с инструментом и сконфуженно уставилась на его содержимое. Кто, черт возьми, этот Филлипс?И почему он такой садист?

– Что ж, ладно. – Рори с явной неохотой выключил музыку, прерывая свой воображаемый рок-концерт. – Если ты мне поможешь, я управлюсь в момент.

Часа через три до меня начало доходить, что Мистер Икея с его ключом Аллена гораздо больше ответствен за разводы, чем мужская неверность.

Еще через шесть нервных срывов я, кажется, придумала достойное применение отвертке с головкой Филлипса. Очень удобное орудие, когда супругам приспичит заколоть друг друга насмерть.

Рори приложился к бутылке виски. Я же впала в такое уныние, что нуждалась в чем-то покрепче. Скажем, глоток ацетона прошел бы сейчас на ура.

– Послушай, – сдалась наконец я, – может, вызовем на вечер няню, а сами сходим куда-нибудь и поговорим?

– Сходим? Куда? Все эти выходы в свет меня просто бесят. Меню в ресторанах – сплошная жуть: по шестьдесят слов для описания того, что на поверку оказывается чахлым салатным листиком, похожим на больную лягушку, которой в задницу засунули веточку базилика. Нет уж, спасибо, Кэсси. И потом, о чем нам говорить?

– Черт, да мало ли! О нашем разводе!

Следующий день, второе марта, был днем моего рождения. Мамин день рождения, естественно, стоит на втором месте после дня рождения морской свинки – уж нам-то, женщинам, это хорошо известно. И тем не менее мне почему-то казалось, что на чай с подгоревшим тостом в постель я все же могла рассчитывать. Даже от собственного семейства.

Когда это день рождения Рори,я покупаю и упаковываю подарки от детей, планирую праздничный ужин с именинным тортом в форме сердечка и вообще делаю все, чтобы он чувствовал себя как султан. Ближе к обеду, когда никто так и не сподобился припомнить, «а что же сегодня за такой особенный день», я не выдержала.

– Знаешь, я, конечно, не ожидала увидеть вычерченную самолетом в воздухе надпись «Я люблю тебя, Кэсси». И все же цветок-другой к моему дню рождения было бы мило. Детям-то ты хотя бы напомнил?

Когда Рори признался, что у него совершенно вылетело из головы и он не купил никакого подарка, я решила, что муж просто пытается сбить меня со следа. Он явно приготовил вечеринку-сюрприз! К девяти часам вечера меня стали терзать сомнения. К десяти терзания переросли в истязания. К одиннадцати – в настоящую панику. Вслед за которой без четверти двенадцать последовало маниакальное заявление из серии «теперь или никогда».

– Но я же сказалтебе, что ничего не купил, – ошеломленно ответил Рори.

– Я думала, ты шутишь! Как можно двенадцать месяцев шарить по Интернету, перебрать пятьсот сайтов и заучить наизусть все цены, прежде чем купить какую-нибудь электробритву, и при этом забыть о дне рождения собственной жены?!

– Я не виноват, что забыл. То есть я хочу сказать, ты ведь даже не намекнула. Ты что, валялась все утро в постели, периодически оглашая воздух требовательными криками: «Где мой именинный завтрак?» Нет. Или послала самой себе цветы от таинственного поклонника? Опять нет. А может, ты обвела эту дату кружком на детском календаре в кухне? Снова нет. И потом, как я могу помнить, что у тебя очередной день рождения, если ты вообще не меняешься и все время выглядишь молодой? – льстиво подытожил он.

Неплохой ход. Вот только мне вдруг начало казаться, что мы с Рори больше не подходим друг другу. Если бы жизнь стала постельным бельем, он был бы широким покрывалом, а я – мятой односпальной простынкой. Господи! Даже мои аналогии и те скатились к домоводству. Что, черт возьми, со мной происходит?

Оставался лишь один стиль поведения. Обида. Я решила объявить мужу бойкот. Следующие пять дней я подавала ему еду в полном молчании. В постели сразу поворачивалась спиной. К концу недели мои нервы никуда не годились – точно так же, как и наших детей. Любое слово, любой жест грозили привести к срыву. Напряженность можно было потрогать руками. Даже кошка поглядывала на меня свысока, словно вопрошая: «Ну что, тебе все это в новинку, да?»

К вечеру пятницы я поняла, что больше не выдержу.

– Ах, Рори. Рори, милый, – с облегчением разрыдалась я.

– А? – отреагировал муж, награждая меня полным объемом своего периферического внимания.

– Давай помиримся, Pop. Я не могу так больше. Я реву по ночам как дура. Напряжение, страх, враждебная атмосфера – это просто выше моих сил!

Он удивленно воззрился на меня:

– Ты о чем?

ОН ДАЖЕ НЕ ЗАМЕТИЛ.