Текст книги "Преследуя разочарование (ЛП)"

Автор книги: Кэт T. Мэйсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Девятая глава. Кейт

Доминик движется к нам, держа Аллегру под руку.

Я встречала ее всего один раз – когда Доминик впервые представил ее как свою невесту. Несмотря на то, что это было много лет назад, ее лицо запечатлелось в моей памяти: глубокие зеленые глаза на фоне оливковой кожи, идеально вылепленные черты лица, доставшиеся ей от итальянцев. Без сомнения, она красива. И как бы я ни презирала ее при первой встрече, я не могу игнорировать свою неуверенность, проистекающую из уродливой болезни сравнения.

Но это было тогда, а сейчас я больше не женщина, которой движут эмоции. Никто не заставляет меня чувствовать себя хуже, чем я заслуживаю. Я контролирую свою жизнь, и никто, особенно она, не в силах это изменить.

Чем ближе они подходят, тем больше бросаются в глаза их костюмы. На Аллегре атласное платье в стиле столетия королевского синего цвета с характерной золотой кружевной отделкой. На голове у нее белый парик, стилизованный под эпоху и тематику мероприятия. Доминик одет в костюм аристократа, такой же, как у Лекса и Ноя, и простую маску. Оттенки королевского синего и золотого цвета полностью совпадают с костюмом Аллегры.

Идеальная пара.

Всего в нескольких футах от меня начинает сбиваться дыхание, а шампанское неприятно бурлит в животе. Волна тошноты подкатывает к горлу, прежде чем я намеренно сглатываю и говорю себе, что нужно взять себя в руки. Все эти нежелательные чувства должны остыть и исчезнуть, хотя бы на несколько следующих мгновений.

– Лекс Эдвардс, – вежливо улыбаясь, приветствует Доминик, протягивая руку в сторону Лекса. – Рад видеть вас снова.

Лексу требуется мгновение, чтобы понять, что это Доминик, и он пожимает ему руку, а затем поворачивается к Чарли.

– Это моя жена, Шарлотта Эдвардс.

– Доминик Кеннеди, – представляет он, его глаза полностью устремлены на Чарли и пожирают его так, что Лекс кажется обеспокоенным. – Я много слышал о вас... от моего брата, конечно.

Когда дело доходит до покерфейса, Чарли – профессионал. Учитывая, что она выбрала профессию адвоката, которая предполагает ведение споров, посещение судебных заседаний и никогда не показывает другим игрокам свои карты, я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что сейчас она играет в эту игру.

Наклонив голову, она вежливо протягивает руку, чтобы пожать ее Доминику: – Надеюсь, все в порядке, хотя мы познакомились много лет назад на рождественской вечеринке вашей матери.

– Да, конечно, – отвечает он, затем поджимает губы и быстро поворачивается ко мне.

Его взгляд падает на пол, поднимается по платью и проходит мимо груди, где он прикусывает нижнюю губу, прежде чем заглянуть мне в глаза. Сохраняя абсолютно неподвижное выражение лица, я поджимаю губы, изображая старую подругу, а не любовницу на полставки, которая трахалась с ним неделю назад.

Он наклоняется вперед, чтобы поцеловать обе мои щеки – смелый ход, которым славятся европейцы, несмотря на то что Доминик – американец. От прикосновения его губ к моей коже разгорается пламя, но я быстро отстраняюсь, чтобы не привлекать к нам лишнего внимания.

– Кейт, ты уже знакома с Аллегрой, – говорит он со знающей ухмылкой на лице. – Моя жена.

Его жену. Высокомерный урод, что напомнил мне об этом.

Рядом с ним Аллегра изучает меня пронзительным взглядом: – Да, конечно.

Вслед за Домиником она наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня в обе щеки. Чувство вины поглощает меня, разъедая мою совесть. Аллегра больше не является кем-то в тени. Она живет и дышит, цепляясь за своего мужа – мужа, который так быстро посвящает свое время моему телу во время своих деловых поездок в Париж.

Молчание между нами начинает меня тревожить. Что, если она узнает? Сможет ли она прямо сейчас понять, что между мной и Домиником что-то произошло? В бешеной панике мое внимание привлекает запах Ноя, заставляя меня действовать быстро.

– А это Ноа, – промурлыкала я, положив руку на плечо Ноа, – Мой бойфренд.

В тот момент, когда слово «парень» покидает мой рот, я мысленно ругаю себя за то, что была такой идиоткой. Бойфренд – это звучит несерьезно, а моя спутница не претендует на роль жены. Любовник кажется неуместным, так что что еще я могу сказать?

Выражение лица Доминика озадаченное, но он протягивает руку Ною, который неохотно ее пожимает.

– Неплохая у вас спутница, – высокомерно замечает Доминик.

Ной обхватывает меня за талию, притягивая ближе, а затем убирает волосы с моей шеи и нежно целует ее. Моя кожа горит от прикосновения его губ, но я виню в этом конфронтацию, переполненную комнату и вес платья в сочетании со слишком большим количеством шампанского.

– Тот, кто сбежал... – пробормотал Ной, поднимая взгляд, чтобы встретиться с Домиником: – но теперь она моя.

Глаза Чарли расширяются от удивления. Шампанское, которое она пила, чуть не подавило ее, и она издала булькающий звук, пытаясь взять себя в руки.

В отстраненном взгляде Доминика нет тепла – его гложет ревность, как меня гложет прикосновение Ноа. И Ноа играет так же жестоко, подталкивая его, потому что ему совершенно нечего терять.

– Было приятно познакомиться со всеми вами, – тон Доминика становится жестким, его взгляд за маской нервирует, – Наслаждайтесь своим пребыванием здесь. У меня будет еще несколько дней в Париже, пока Аллегра навестит друзей в Венеции. Спокойной ночи.

В его глубоком взгляде отражается тысяча слов, которые не могут быть сказаны между нами. Они вдвоем уходят, когда Аллегра вложила свою руку в его и на мгновение повернула голову, чтобы посмотреть в мою сторону.

Я быстро перевожу взгляд на Ноя и улыбаюсь, стараясь выглядеть хорошо и не ошеломленной тем, что только что произошло.

– Эм... верно, – тянет Чарли, ее глаза обеспокоены. – Нам нужно поговорить об этом или ты в порядке?

– Конечно, я в порядке, – вру я, поджав губы. – Я не видела его несколько лет. Слишком занята работой, к тому же я не возвращалась на Манхэттен.

– Этот парень – придурок, – ворчит Ноа, отстраняясь от меня.

Я поворачиваюсь к нему лицом: – Слушай, прости, что я сказал, что ты мой парен , это была минутная оплошность. Не знаю, о чем я думала. Просто действовала в защиту.

– Он смотрит на тебя, как на кусок чертова мяса.

Я сужаю глаза, и смех невольно вырывается из меня: – Как будто ты не смотришь на женщин таким образом? Пожалуйста, ты можешь быть еще более осуждающим?

Он опускает плечи и пригибает подбородок, его внезапное изменение языка тела становится неожиданностью: – Нет, Кейт. Я не смотрю на женщин подобным образом. Я был женат и отдал своему браку все, что мог. Изначально это был не мой выбор – расстаться, но иногда жизнь преподносит тебе плохие руки. Так что, прежде чем думать, что я такой же, как другие мужчины, может быть, поймете, почему я принимал те или иные решения, прежде чем считать, что я изменил своей жене, из-за чего и оказался в этом гребаном бардаке.

Я ошеломлена, переключая свое внимание на Чарли в поисках ответов. Она закусывает губу, придвигаясь ближе к Ною, чтобы утешить его. Я вижу в нем огонь и ярость, гнев, направленный на самого себя. Но его признание не имеет для меня смысла, и прежде чем я успеваю спросить, он уходит в бар, а Лекс следует за ним.

– Что это, черт возьми, было?

– Как я уже сказала, Кейт, Ноа в плохом положении. Я надеялась, что эта поездка даст ему передышку, но, возможно...

– Но я не понимаю? Почему он упомянул об измене?

– Может, на сегодня мы просто забудем. Выпьем и повеселимся, – предлагает она, испуская долгий, тихий вздох. – Завтра будет новый день, и будет время задать вопросы. Такой шанс выпадает раз в жизни, так что давайте будем жить моментом.

Оптимистичное «давайте жить моментом» Чарли никак не сдерживает мое разочарование. Сидя за нашим столом, настроение становится мрачным. Я наблюдаю за Ноем из другого конца комнаты, когда он опирается на барную стойку в поисках опоры. Лекс подталкивает к нему рюмки. Не похоже на Лекса – заставлять кого-то другого упиваться своими проблемами. И хотя я все сильнее переживаю за Ноя, я помню, как легко он предпочел Морган нашей дружбе.

Мое пьяное состояние не вызывает ничего, кроме нежелательных воспоминаний из прошлого. Желая побыть в одиночестве и перегруппировать свои мысли, я говорю Чарли, что мне нужно в туалет.

Когда я иду в сторону туалета, неся юбку платья в руках, вместо того чтобы тащить массивный кусок ткани по полу, я поворачиваю за угол и вижу вывеску. Чем ближе я подхожу, тем отчаяннее мне хочется в туалет, и я думаю, как я справлюсь с этим в этом платье.

Вдохнув, чтобы сдержать позывы, рука хватает меня за руку и тянет в другой коридор.

– Кто он? – ноздри Доминика раздуваются, как у взбесившегося быка за воротами, готового к нападению. Он отпускает мою руку и упирается ею в стену, намеренно блокируя мой выход. Мышцы на его лице напряглись, я никогда не видела его с другой стороны. Если бы я не знала лучше, кто-то ревнует.

– Ноа? Он мой друг... – я думаю о том, чтобы использовать слово «друг», но какое это имеет значение? У Доминика есть Аллегра, а наша личная жизнь – всего лишь личная. – Кто-то очень близкий мне. Мы давно знакомы.

Он бездумно проводит руками по волосам, разрушая идеальную укладку, которую он демонстрировал всего несколько минут назад: – Он тебя трахает?

Его тон совсем не спокойный – в нем чувствуется настоятельная необходимость, а глаза вспыхивают гневом, словно это проблема. Мне не нравится эта собственническая позиция, не тогда, когда моя жизнь никогда не ставила вопрос до сих пор. И как он смеет позволять себе высказывать эти неустойчивые предположения, считая меня какой-то шлюхой.

Это слово нервирует. Оно неумолимо в своем значении, когда используется по отношению к нам, женщинам. Может быть, именно такой я и стала. Мне было все равно, что он женат и что он может спать с другими женщинами. Я использовала его для удовлетворения своих эгоистичных сексуальных потребностей, и это рисует невероятно ясную картину. Я создала монстра и стала его жертвой.

– Я не буду отвечать на этот вопрос, потому что он не имеет отношения к делу, – сохраняю спокойный тон, не желая давать выход его ревности. – Чего именно ты хочешь, Доминик? Я думала, мы четко определили правила.

Коридор небольшой и тускло освещенный. Здесь есть запасной выход и «немаркированная дверь». В тесном помещении он вышагивает взад-вперед, сжимая кулаки у бедер.

– Мне не нравится, что ты здесь с ним, – почти выплевывает он.

– Простите? Тебе не нравится, что я здесь с ним? – повторяю я, наклоняя голову. – А где именно ты хотел бы, чтобы я была?

Он останавливается на полушаге, кожа вокруг его глаз сжимается от боли: – Я ухожу от Аллегры.

– Доминик, я...

Его тело падает вровень с моим, прижимая меня к стене, а дыхание раздается всего в нескольких дюймах от него. Моя броня стоит на ногах, не позволяя ему сломать меня.

Черт возьми, почему мужчины должны быть такими мудаками!

– Я буду в Париже в понедельник. Пожалуйста, встреть меня, чтобы мы могли поговорить.

– О чем? – восклицаю я.

– О нас.

Мои руки падают ему на грудь, чтобы оттолкнуть его. Когда он наконец перестает меня теснить, я скрещиваю руки в знак протеста, готовая к войне: – Нет никаких «нас»! Господи, Доминик. Ты хотел, чтобы мы были именно такими, какими ты нас создал. Я не понимаю, почему ты вдруг захотел поговорить?

К нам приближаются люди, смеются и хихикают, а потом исчезают в уборной.

– В понедельник, пожалуйста? – он умоляет глазами. – Послушай, мы оба сейчас злимся. Ничего хорошего из этого не выйдет.

           – Мне нужно выбраться отсюда, – бормочу я, избегая зрительного контакта с ним, пока он не берет мой подбородок и не поднимает его, чтобы я встретилась с его взглядом. Его убедительный взгляд рушит мою жесткую внешность, стены разлетаются на куски, а за ними следует всплеск боли: – Я серьезно. Мне нужно идти.

           Я отталкиваю его, делая шаг к выходу. Он окликает меня по имени, невольно заставляя остановиться. Глубоко вздохнув, я оборачиваюсь и жду, что он вернется к нормальной жизни, скажет, что выпил слишком много, или извинится за свой минутный промах, но вместо этого он быстро движется ко мне и с силой прижимается своими губами к моим. У меня вырывается стон, больше похожий на отчаянную мольбу, чтобы он отступил, так как в моем теле поднимается жар. Прижав руки к его груди, я отталкиваю его, задыхаясь.

           – Цитируя твоего партнера, та, которая сбежала, но теперь она моя, – он дышит так близко к моему рту, что я снова чувствую его вкус. – Ты никогда не могла от меня оторваться, Кейт, так что, возможно, ты и была моей все это время.

           Он уходит с довольной улыбкой, но не прежде, чем оставляет меня наедине со своими беспечными мыслями. Я ненавижу правду, скрывающуюся за его словами. Возможно, на протяжении всего нашего запретного романа я всегда возвращалась, потому что не могла отпустить.

           И всего за одну ночь все мои миры снова рухнули.

           Я вернулась на три года назад, борюсь со своими чувствами к такому недостижимому мужчине и в то же время пытаюсь сохранить дружбу с другим.

           Говорят, что с возрастом нужно становиться мудрее. Я же утверждаю, что через мгновение я снова окажусь в том же старом бардаке. Единственным способом решить проблему на сегодняшний вечер было бы насладиться бесплатным алкоголем – ответом на все вопросы.

           Но отрицание заведет меня только так далеко. Я защищала себя так долго, как только могла, и создала эту неприкасаемую сторону, до которой никто не может добраться. И глубоко внутри я знаю, что мое время истекает.

           Разрыв сердца неизбежен.

Десятая глава. Кейт

           Мы, спотыкаясь, выходим из бального зала и возвращаемся в сад.

           В этом районе бездельничают посетители вечеринок, многие из которых, как и мы, опьянены и едва могут ходить. Некоторые громко шумят, все еще находясь в режиме вечеринки, а другие выглядят совершенно вымотанными. Некоторые предпочитают отдыхать у костра, сидя группами на фоне рассвета, обещающего новый день на утреннем небе.

           Большое количество людей волочит свои усталые ноги по выложенной галькой дорожке, покидая территорию после того, как была проведена адская ночь.

          Мы вчетвером сидим с остальными вокруг костра, наблюдая, как пламя горит на фоне свежего утреннего воздуха. После прерывания Доминика и вспышки Ноя ночь должна была пойти под откос.

           Пока Лекс не купил самый дорогой скотч и не заставил нас его попробовать. Я пробовала скотч несколько раз, не особо возражая против него, хотя он никогда не был моим любимым напитком. Чарли же, напротив, абсолютно его презирает.

           Тем не менее, скотч и шампанское не сочетаются. Мы не можем ходить ровно, но это неважно, поскольку все наше время было проведено на танцполе. Мы смеялись до боли в легких, а из наших глаз текли слезы. Наша беззаботность привлекала незнакомцев присоединиться к нашему кругу и танцевать с нами. Мы стали лучшими друзьями, пообещали никогда не терять связь и пели так громко, что горло горело от постоянного напряжения.

           Но всему должен был прийти конец, и сейчас, когда мы сидим здесь и пытаемся спуститься с высоты, мои ноги пульсируют от боли. Я с трудом глотаю, во рту постоянно пересохло, и я не могу избавиться от этого ощущения, даже когда пью воду, чтобы восстановить силы.

           Пространство вокруг меня наконец перестало вращаться, а реальность становится все более очевидной.

           Доминик хочет бросить свою жену ради меня.

           А Ной вернулся в мою жизнь.

           Как это произошло?

           – Как нам перенести ноги в отель? – Чарли хнычет, положив голову на плечо Лекса и закрыв глаза. – Мне так больно.

           – Десять минут ходьбы, – успокаивает ее Лекс, хотя сам выглядит изможденным. – Одежда и туалетные принадлежности уже доставлены. Мы сможем поспать несколько часов, прежде чем машина прибудет в полдень".

    Мы совершаем страшную десятиминутную прогулку к отелю. Чтобы сделать ее менее болезненной, мы вспоминаем ночь и смеемся над собой на танцполе. Шампанское и другие напитки, которые мы употребляли, все еще текут по нашим венам, делая прогулку трудной и в то же время забавной. Ной спотыкается о пустяки. Чарли останавливается, чтобы поблевать в причудливые кусты, выравнивающие дорожку. Когда отель, наконец, оказывается в поле зрения, мы все вздыхаем с облегчением и расходимся по своим номерам, чтобы поспать несколько часов.

***

          Поездка на винодельню господина Оврэ была полной противоположностью.

           Ехать два часа, но при полном похмелье и менее чем четырехчасовом сне требуется полная тишина. К счастью, я организовала водителя, предсказав, что мы втроем окажемся в таком состоянии еще до того, как я узнаю о Ноа.

           Ной молчит. В солнцезащитных очках его взгляд задерживается на окне, как и взгляд Чарли. Лекс возится со своим телефоном, но даже он выглядит усталым.

           – На винограднике господина Оврэ выращивают одно из лучших шампанских во Франции, – говорю я, чтобы разрядить обстановку, – Виноградник передавался из поколения в поколение. Его прабабушка и прадедушка были первоначальными владельцами.

           – Не могу придумать ничего хуже, чем дегустация шампанского, – простонала Чарли, опускаясь на свое место.

           – А еще есть сыр, – предлагаю я.

           – Я думала, ты ненавидишь сыр?

           – Нет, я люблю сыр. Но это не значит, что мне нужно встречаться с кем-то, кто занимается любовью с сыром. Ты, конечно, ворчливая, когда у тебя похмелье.

           Еще один стон вырывается из ее уст, прежде чем она достает телефон и набирает текст. Несколько секунд спустя мой телефон вибрирует. Я даю ему несколько мгновений, не желая, чтобы Лекс и Ной что-то заподозрили.

Чарли: Лекс настоял на пьяном сексе. Я ненавижу его прямо сейчас. Я хочу умереть. Я так устала.

           Я сдерживаю смех, ничуть не удивленная ее признанием. Когда Ной затихает рядом со мной, я отправляю ему сообщение, чтобы узнать, как он держится, не зная, пользуется ли он еще этим номером.

Я: Ты еще жив?

           Он поднимает телефон, чтобы прочитать сообщение, и быстро набирает текст, прежде чем он появляется на моем экране.

Ной: Да... просто тихо размышляю, так что заткнись.

           Некоторые вещи между нами никогда не меняются. Я решаю не давить на него дальше, убираю телефон в сумочку и возвращаю свое внимание к пейзажу.

           – Что случилось? – спрашивает Чарли, раздраженная нашим тайным обменом мнениями. – Что сказал Ной?

           – Я... – я поворачиваюсь к Ною, чтобы ответить, так как мы попали впросак. – Я не знаю, о чем ты говоришь.

           – Что за секрет между вами? Мы все друзья, так что выкладывай.

           – Если мы все друзья, – повторяет Лекс, не отрывая взгляда от экрана. – Почему бы тебе не поделиться тем, что ты написала Кейт?

            – Прекрасно, – преувеличенно бодро отвечает она. – Я устала, и не благодаря тебе. Пьяный секс переоценен, а сон – нет.

           – Если ты считаешь, что пьяный секс переоценен, объясни, почему ты получила два оргазма в течение нескольких минут?

           Рот Чарли приоткрывается в тот же момент, когда Ной застонал, прислонившись головой к стеклу окна.

           – Драйвер, сколько времени осталось до нашего приезда? – Ной почти кричит.

           Водитель улыбается, когда мы сворачиваем на другую длинную дорогу: – Один час, месье.

           На этом наши разговоры во время поездки на машине заканчиваются.

           Час спустя перед нами предстает Овре-ле-Шампань. Есть что-то особенное в сельской местности, она приносит с собой чувство покоя и безмятежности. То, чего, как мне казалось, не хватало в моей жизни до сих пор.

           Мистер Оврей стоит у входа вместе со своей женой Клодетт и машет нам рукой, когда машина въезжает на большую круговую дорожку. Приветливо улыбаясь, мы все пожимаем друг другу руки, и я представляю всех ему и его жене. Мгновением позже он просит своих сотрудников взять наши сумки и предлагает нам выпить за знакомство. Сегодня днем мы планируем совершить индивидуальную экскурсию по территории, после чего нас ждет специально приготовленный его личным шеф-поваром обед.

           Несколько свободных часов мы решили потратить на осмотр города Шампань. Здесь так много достопримечательностей на разные вкусы – несколько баров, начиная от интимных и уютных, заканчивая более изысканными заведениями, которые привлекают разнообразную публику.

           Лучшие вина и шампанское – фирменные блюда этого региона, а также фантастическая еда, которую может предложить каждое заведение – меню а-ля карт и местные кулинарные деликатесы – мечта гурмана с любым выбором на любой вкус.

           Но если не ограничиваться барами и ресторанами, Шампань будоражит чувства и демонстрирует все лучшее, что есть во Франции. Глазам легко смотреть на виноградные лозы, растущие по склонам холмов, а запах свежего воздуха так легко вдыхать. Все вокруг прекрасно, и пока мы идем по улицам, любуясь окружающей природой, Ной прочищает горло рядом со мной.

           – Слушай, насчет прошлой ночи...

           Я улыбаюсь паре, идущей нам навстречу, и придвигаюсь ближе к Ною, чтобы не столкнуться с ними: – Что с тобой происходит?

           Ной склоняет голову, держа руки в карманах джинсов. Он часто поднимает глаза, чтобы посмотреть вперед, но быстро возвращается к своему закрытому состоянию.

           – Я не знаю, – наконец признается он, когда Лекс и Чарли поворачиваются, предлагая зайти в небольшое кафе и выпить кофе.

           Насыщенный темный кофе – именно то, что нужно моему организму, чтобы протрезветь перед сегодняшней дегустацией шампанского. Смакуя первые несколько глотков, мои губы с наслаждением приникают к теплой жидкости.

           После еще одного часа ходьбы мои ноги уже на грани онемения. Кофеин начинает действовать, пока мы возвращаемся в замок, и я становлюсь невероятно раздражительной. Сон был бы идеальным решением, если бы месье Оврэ не стоял у входа и не ждал, когда мы начнем экскурсию.

           Поместье потрясающее. Изысканная архитектура, построенная вручную его прадедом и дядей почти столетие назад. За прошедшие годы мистер Оврэй потратил немного денег на обновление поместья, но оно все еще нуждается в некоторых улучшениях, чтобы привлечь больше гостей.

           Мы гуляем по полям, пока господин Оврей рассказывает о сборе винограда и его ферментации. Он проводит нас по производственному цеху, показывая весь оставшийся процесс, вплоть до укупорки. И наконец, он проводит нас по темным подвалам, где бутылки шампанского лежат на боку с надписью «винтаж».

          Лекс поглощен всем процессом и задает вопросы, пока они идут чуть впереди нас. Ной идет рядом со мной, пиная ногами рыхлые камни. Я полагаю, что, как и я, к нему подкралась усталость, объясняющая его неприветливое настроение.

           – Ты изменилась, – бормочет Ной, его слова едва слышны. – Ты уже не тот человек.

           – Ну, и ты тоже, – отвечаю я, раздраженная его осуждающим тоном. – То, что мы были друзьями много лет назад, не означает, что все может стать как прежде.

           – Ого, сильно замерзли?

           – Что это значит? – я замираю на месте.

           – Ты превратилась в карьеристку, у которой нет времени ни на мужчин, ни на кого. Вообще-то, я поправлю. У тебя явно есть время, чтобы трахаться с Домиником, я прав?

           Я скрещиваю руки на груди, пульс учащается, а желудок твердеет от вырвавшейся наружу правды. Мой взгляд остается неподвижным, глаза не отрываются от осуждающего взгляда Ноя: – Я не понимаю, о чем ты говоришь.

           – Конечно, нет, о твоей жизни. Я понимаю.

           – Как ты смеешь судить меня? – в моем голосе тлеет обида. – Я уверена, что развал твоего брака как-то связан с тем, что ты высокомерный мудак!

           Эти слова эхом отдаются в подвале, но, к счастью, мистер Оврэй, Лекс и Чарли уже вышли.

           Ной качает головой, сужая глаза и кривя губы: – Ты такая же, как она.

           – Прости?

           – Движимая амбициями, и ты сделаешь все, чтобы сохранить их.

           Я показываю на него пальцем, не понимая, как ему удалось вызвать у меня столько эмоций: – Во-первых, не сравнивай меня со своей женой. То, что я решаю делать со своей личной жизнью, тебя не касается. И вообще, я никогда не просила тебя приезжать сюда. Это была идея Чарли, а не моя. Я была счастлива и без тебя.

           Опустив голову и убрав руки в карман, Ной поворачивается спиной и уходит. Мои слова были бессердечными, это был явный обмен мнениями, и чем дальше он уходил, тем больше сожаление настигало меня, как порыв ветра после остатков бури.

           Лекс и Чарли ждут у входа, заметив отсутствие Ноя. Я быстро сообщаю им, что отправляюсь в свою комнату, чтобы отдохнуть, а затем присоединяюсь к ним за ужином. Вернувшись в свою комнату, я бросаюсь на кровать и пытаюсь закрыть глаза. Но заснуть невозможно, и слова Ноя преследуют меня безрезультатно. Ну изменилась я, подумаешь. И кому какое дело, что я амбициозна, я была такой с тех пор, как встретила его. Его мнение – это его мнение. Я просто не понимаю, почему оно так важно для меня.

           Почему меня это вообще волнует?

           Глаза закрываются, но тяжесть в голове позволяет мне отключиться лишь на несколько минут. Я уже привыкла к тому, что во время путешествий я могу вздремнуть – это быстрый способ восстановить силы. Я решила принять душ, чтобы размять напряженные мышцы, но как бы я ни старалась, мои мысли снова и снова перемещаются между Ноем и Домиником. Два совершенно разных мужчины в моей жизни, желающие разных вещей.

           Я выпрыгиваю из душа, досадуя на себя за излишние размышления, и одеваюсь в элегантное коктейльное платье шиферного цвета, которое сидит до середины бедра и расклешается от талии, а также имеет вырез на плечах. Платье дополнено черными туфлями на каблуках Alexander McQueen, на шее – простое ожерелье с серьгами-обручами и овальным бирюзовым кольцом, чтобы добавить ярких красок. Макияж простой, а волосы завязаны в тугой хвост.

           Смотрясь в зеркало, я делаю глубокий вдох, пока мой телефон не зажужжал у меня перед носом.

           На экране появляется имя Доминика с прикрепленным видеофайлом. Мои пальцы двигаются быстрее, чем мой мозг, рассуждающий и говорящий мне не открывать его.

           Видео начинается с того, что Доминик лежит на кровати совершенно голый, а его член стоит прямо, как камень. Он начинает медленно поглаживать его, его лицо морщится, как будто каждый удар приносит ему удовольствие и боль. Волоски на моих руках начинают подниматься, температура в комнате повышается до некомфортного уровня. Тряся головой, желая вырваться из его объятий, я нажимаю паузу на видео и в разочаровании бросаю телефон на кровать.

***

          Ужин будет подан на большой террасе с открытым видом на виноградник. Солнце еще не село, когда я выхожу на улицу, но от пейзажа захватывает дух.

           Лекс и Чарли уже сидят за столом вместе с мистером Оврэ и Клодетт. Занимая место напротив Чарли, она улыбается, прежде чем к нам присоединяется Ноа.

           Мой взгляд падает на него: он выглядит таким красивым в черных брюках и темно-синей рубашке. Ужин не слишком формальный, поэтому он закатывает рукава рубашки и слегка расстегивает пуговицы, обнажая грудь. Запах его одеколона витает в воздухе, вызывая во мне нежелательное чувство. Возможно, я была слишком строга к нему, добавляя стресс в его жизнь, когда очевидно, что он переживает что-то значительное.

           Под столом я перемещаю свою руку к его руке и кладу ее сверху, крепко сжимая, чтобы дать ему понять, что все будет хорошо. Он не вздрагивает и не поворачивается в мою сторону, но под моей рукой его мышцы расслабляются.

           Мистер Оврей проводит большую часть ужина, рассказывая нам об истории винодельни.

           Еда восхитительна – французские деликатесы и, конечно, больше сыра. Мы втроем устно соглашаемся на то, чтобы Лексед инвестировал в бизнес, видя его потенциал и страсть Оврэ к сохранению его целостности.

           – Я организую встречу на этой неделе и соберу свою команду, чтобы начать работу над этим проектом, – сообщаю я мистеру Оврэю. – Я также хотела бы, чтобы моя команда менеджеров, которая будет работать в тесном контакте с вами, приехала сюда, чтобы они могли увидеть все это своими глазами.

           Подняв бокал, он приглашает нас присоединиться к нему: – Тост за наше будущее!

           Мы пьем за наше будущее, наши бокалы звенят друг о друга, пока бокал Ноя не оказывается напротив моего. С теплой улыбкой лицо Ноя смягчается, пока мы пьем шампанское.

           После того как несколько блюд были поданы, мы удаляемся с бокалами на улицу. В центре открытого пространства, окруженного мягкими шезлонгами, находится красивый каменный костер. Прекрасная ночь за городом, звезды мерцают, а летний ветерок охлаждает кожу.

           – Я влюбилась в это место, – пробормотала Чарли, прижавшись головой к груди Лекса. – Франция прекрасна.

           – Может, мы купим замок и будем привозить девочек сюда на лето? – предлагает Лекс.

           Чарли с ухмылкой садится: – Очень похоже на Анджелину Джоли. Но ты серьезно?

           – Почему бы и нет? Деньги – не проблема. Если Кейт будет здесь, она сможет пользоваться квартирой, когда захочет, а мама любит Францию. Даже Адриана может приехать погостить, если захочет.

           – Боже мой, как много всего нужно обдумать, – волнение Чарли нарастает, заставляя ее опустить бокал.

           – Ладно, успокойся, – Лекс улыбается, потягиваясь и зевая. – Мне нужно поспать, пока ты, как обычно, обшариваешь Pinterest.

Они вдвоем завершают вечер, оставляя нас с Ноа одних, а сами идут обратно, держась за руки и хихикая с Чарли. Видеть их вместе до сих пор приносит мне радость. После того, что им пришлось пережить много лет назад, очевидно, что им всегда было суждено быть вместе, несмотря на то, что преподносила им жизнь. Я не очень верю во все эти «родственные души», но я клянусь, что они – родственные души. Они дополняют друг друга, но при этом никогда не жертвуют своими убеждениями ради того, чтобы оставаться вместе. Они следуют своим увлечениям и, в конце концов, делят свои жизни, воспитывая прекрасную семью. Я всегда восхищалась тем, как Чарли все успевает, и уважаю Лекса за его преданность своей семье.