Текст книги "Преследуя разочарование (ЛП)"

Автор книги: Кэт T. Мэйсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

           Линия разрывается.

           Я опускаю голову на руки, желая, чтобы этот кошмар исчез. Что бы я ни делал, я не могу обрести контроль над своей жизнью. И как раз в тот момент, когда я признаюсь Кейт в своих чувствах, умоляя ее быть честной, потому что я не могу продолжать жить во лжи, будто ничего не чувствую, ее действия становятся причиной еще большей головной боли в моей жизни.

           Морган имеет полное право расстраиваться, потому что, честно говоря, я бы отреагировал так же.

           С тяжелым грузом усталости на плечах я закрыл ноутбук и лег на диван. Я часто думал, что мир был бы лучше без меня. Каждый день я расплачиваюсь за свои ошибки. Выздоравливать становится все труднее с каждым моим вздохом.

           И все же из самого маленького окна я снова ощутил счастье. Кейт вернула все это в мою жизнь всего за один уик-энд. Но теперь перед глазами встает реальность. Кейт никогда не поймет мой образ жизни и требования быть родителем. Несмотря на то, что Морган так бурно выражалась, я не виню ее, но ни за что на свете не позволю ей получить полную опеку над Джессой.

           К тому же она открыла правду, которую я хоронил долгие годы. Я никогда не забывал о Кейт во время моего брака. Она всегда была у меня на задворках сознания, ее постоянно сравнивали с Морганом. Это было несправедливо. Возможно, Морган права – у нас никогда не было шанса.

           Все это чертовски запутанно, и мне нужно как-то начать приводить все в порядок, чтобы не потерять единственное, что имеет для меня значение.

           Моих детей.

Семнадцатая глава. Кейт

          Чарли с головой ушла в подготовку вечеринки по случаю дня рождения Амелии.

           Амелия – совсем не традиционная девочка, она отвергает все, что связано с феями, единорогами или розовым цветом. Эддисон, полная противоположность своей старшей сестре, каждый день надевает платье принцессы и требует, чтобы все называли ее Белль. Ава, будучи средним ребенком, представляет собой смесь двух этих качеств.

           Дом Лекса и Чарли раскинулся на нескольких акрах земли с видом на каньоны – дорогая недвижимость с щедрым ценником. Я до сих пор помню тот день, когда Лекс сделал предложение, и ту ошеломляющую сумму, которую он заплатил, потому что, честно говоря, этот человек может все.

          Дом оформлен в сверхъестественной тематике, а во дворе стоит большой надувной замок НЛО. По лужайке разбросаны пришельцы, внимание к деталям тщательно продумано, словно они были взяты со съемочной площадки.

           Вчера вечером мы провели несколько часов за подготовкой, начиная с мешочков для подарков и заканчивая выпечкой печенья в форме НЛО. Чарли настояла на том, чтобы все, кроме торта, было сделано вручную. Ночью я подумала, не вызвал ли меня сюда Лекс, чтобы просто помочь с подготовкой к вечеринке. Однако это отвлекло меня от мыслей о Ноа.

           Снаружи, во внутреннем дворике, стоит длинный стол, накрытый зеленой скатертью. Мы представили его как стол для угощений, включая сгусток желе, похожего на мозг. Вчера вечером это вызвало у меня отвращение, и сегодня утром я все еще ощущала ту же степень отвращения.

           – Ты действительно знаешь, как устроить фантастическую детскую вечеринку, – хвалю я Чарли, переставляя тарелки на столе, чтобы уместить больше закусок для детей. – Моя мама представляла себе вечеринку в честь дня рождения как покупной торт и воздушные шарики, которые мои братья надували только для того, чтобы выкачать из них гелий.

           – Как вы, британцы, так любите говорить, я в полной заднице, – тянет Чарли, зевая. – А ведь он еще даже не начался.

           Гости начали прибывать через час к очень взволнованной имениннице. Дети сразу же бегут к надувному замку НЛО, смех и крики внезапно раздаются в тихом дворе.

           Джулиан заходит на задний двор вместе с Адрианой. Он несет большой подарок с морским бантом на верхушке и выглядит довольно сексуально в шортах-чинос, черной футболке и кроссовках. Несмотря на мою неприязнь к нему много лет назад, когда он пытался вернуть Чарли, я была бы дурой, если бы признала, что этот мужчина не красив. Он из тех мужчин, которые входят в комнату, и все глаза оборачиваются на него. Как и Ноа, Хейден и, хотя мне больно это признавать, Лекс тоже.

           И мне не нравится, что, видя Адриану счастливой рядом с ним, я вытаскиваю на поверхность свои похороненные чувства к Ною. Я всегда была одиночкой в группе, и это никогда не беспокоило меня до этого самого момента.

           Энди рядом с ними, выглядит намного старше и напоминает Элайджу. Луна, их дочь, просто великолепна со своими вьющимися кудрями и ярко-зелеными глазами, одетая в желтую пачку и бегущая прямо к надувному замку.

           Я целую Адриану и Джулиана, пока мы задерживаемся во внутреннем дворике.

           – Я скучала по тебе, – визжит Адриана, одетая в макси-платье того же оттенка, что и пачка Луны. – Поговоришь со мной по-французски?

           – Le français est une belle langue.

           Адриана прижимает руку к груди: – Как романтично!

           – Ты даже не поняла, что она сказала, – поддразнивает ее Джулиан.

           Энди выглядит не очень веселым: – Да, мам, а что, если она сказала, что твои какашки чудесно пахнут?

           Адриана закатывает глаза: – Мальчики... и что ты сказала?

           Я смеюсь, кладя руку ей на плечо: – Французский – прекрасный язык.

           Лекс подходит к ней, засунув руки в карманы, целует сестру и протягивает руку для рукопожатия Джулиану. Когда речь заходит о Лексе и Джулиане, их динамика всегда восхищает меня, ведь было время, когда любой из них наставил бы друг другу пистолет в висок ради любви к Чарли. И хотя я никогда не признавалась себе в этом, я всегда держала в руках упаковку попкорна, когда наблюдала за происходящим со стороны.

           Хотя сегодня они выглядят вежливыми: Джулиан задает Лексу вопрос о встрече, на которую он пришел, и Лекс отвечает с уважением.

           Рокки тоже здесь, за вычетом Никки. Их сын, Уилл, так вырос, теперь он подросток с небольшими усиками и мелкой россыпью прыщей на лбу. Роки точно такой, каким я его помню, – массивный, крепко обнимающий меня.

           – Как поживает моя любимая британская птичка?

           – Я единственная британская птица, которую ты знаешь, так что, конечно, я твоя любимица, – напоминаю я ему со знающей ухмылкой.

           – Эрик познакомил меня со своим другом, Алистером, – с содроганием сообщает Рокки. – Так что поверь мне, ты не единственная.

           – Ах, да, – хихикаю, качая головой в сторону друга Эрика. – Маленькая королева драмы, не так ли? Значит, Никки не с тобой?

           – Она вернулась домой. В последнее время там царит хаос, и я постоянно говорю ей, чтобы она наняла кого-нибудь другого.

           – Ну, передай ей, что я скучаю по ней. Я давно с ней не разговаривала.

           – Я передам, – он улыбается, берет тарелку и накладывает себе большое количество еды.

           Задний двор заполнен друзьями и семьей Амелии. Дети бегают вокруг, повсюду хаос. Я счастливо сидела с Адрианой, сканируя окрестности и замечая, что Эрика здесь нет. Я отправляю ему сообщение, но он не отвечает.

           Я увлеченно болтаю с Джулианом об истории Французской революции, когда входит Морган с Джессой. Мой взгляд притягивается к Джессе, к маленькой девочке рядом с ней, которая не может быть больше похожа на своего отца – русые каштановые волосы, ниспадающие по бокам лица, идентичного оттенку Ноа, и глаза цвета лесного ореха такой же формы, как у него.

           Мой жаждущий взгляд возвращается к Морган, женщине, на которой Ной решил жениться на всю жизнь. В ней есть какая-то грация, женщина чувствует себя комфортно в своей шкуре и смело выбирает все белое для детского дня рождения. Ее волосы уложены в прическу боб, короткую, но гладкую. Она красивая женщина, и я ненавижу тот факт, что сравниваю себя с ней. Я не такая женщина. Я не попаду в эту ловушку. Я знаю, чего стою, только в последнее время эта ценность размыта.

           Ревность, не признающаяся в своем присутствии, была постоянным жгучим ощущением в моей груди, не желающим уходить. Ее появление без предупреждения связано с его сообщением о ночевке у Оливии. Учитывая, что в городе полно отелей, я не понимаю, почему он выбрал диван, а не удобную кровать. Если, конечно, он не был в удобной постели с Оливией.

           И тогда всего в нескольких футах от него стоит женщина, которую он предпочел мне.

           Наблюдая за Морган, я превращаюсь в негативное игровое пространство и не замечаю, что разорвала в клочья салфетку, которая лежала на столе передо мной.

           Оторвавшись от Рокки и его рассуждений о женщинах Лос-Анджелеса и их груди, я отправляюсь на кухню, чтобы хоть ненадолго отвлечься. Наведя порядок и загрузив посудомоечную машину, чтобы помочь Чарли, я выхожу на улицу, чувствуя себя немного лучше.

           Я сижу на верхней ступеньке с тарелкой еды в руках и смотрю, как дети играют во дворе. Они так веселятся, не обращая внимания на окружающий мир, и их смех доносится до меня. Это такая огромная разница с моей жизнью в Париже, настоящее чувство семьи, когда я смотрю на них.

           Рядом со мной раздается шум, и Джесса пытается окунуть палочку в трубочку, безуспешно пытаясь надуть пузыри. Расстроенно надув губки, она, кажется, вот-вот расплачется.

           – Если долго макать палочку и медленно вытаскивать ее, можно выдувать пузыри, – мягко говорю я.

           Ее большие глаза смотрят на меня, когда она делает именно это, и пузырь парит в воздухе, к ее большому удовольствию.

           – Ты знаешь моего папу?

           – Я знаю твоего папу. Он мой хороший друг.

           – У меня есть лучшая подруга, но она девочка. Ее зовут Элла. Если мальчик и девочка – лучшие друзья, они должны пожениться и завести детей.

           Я не знала, как донести это до ребенка. Жизнь не так проста.

           – Джесса, что ты делаешь? – Морган топает к нам, оттаскивая Джессу от меня, ее глаза пылают гневом.

           – Мамочка, я просто разговариваю с папиным лучшим другом. Они собираются пожениться и завести детей.

           Яростный взгляд Морган переходит с Джессы на меня. Ее глаза сузились, стали жесткими, а обычно бледная кожа покраснела. Джесса рядом с ней молчит, но хмурится, когда Морган крепче сжимает ее маленькую руку.

           – Нет, думаю, ты не так поняла, Джесса, –  пытаюсь я поправить ее, дружелюбно улыбаясь.

           – Ты называешь моего ребенка лжецом? – Морган пылает от негодования.

           – Конечно, нет, – говорю я, стараясь сохранять спокойствие. – Она просто преувеличила все, что касается замужества и детей.

           – Джесса, пожалуйста, иди и поздравь Амелию с днем рождения. Нам нужно идти.

           – Но, мамочка, я хочу остаться с папиным лучшим другом, – дуется она, скрещивая руки.

           – Сейчас, Джесса.

           Джесса убегает, обзывая маму по-детски.

           – Послушай, это было не...

           – Значит, ты трахаешься с моим бывшим мужем? О, подожди-ка, мы все еще женаты, так что ты трахаешься с моим мужем.

           – Морган, это не...

           – Ты положила на него глаз с того момента, как я вошла в его жизнь. Каково это – быть вторым сортом?

           Моя уверенность в себе разбилась вдребезги, боль пронзила меня, когда женщина, которая навсегда будет связана с мужчиной, которого я жажду, сказала мне, что я ничтожество. Я не могу позволить ей видеть меня сломленной, и поэтому всеми силами набираюсь смелости, чтобы защитить себя.

           – Последние три года я не вмешивалась в жизнь Ноа. Если ваш брак развалился, я тут ни при чем. Что касается настоящего момента, то да, я снова дружу с Ноем. Я не собираюсь извиняться за это.

           Я ухожу с гордо поднятой головой и убегаю в дом, чтобы успокоиться. Мои нервы начинают управлять моими движениями, дрожащими руками и быстро бьющимся сердцем. Мои эмоции переходят от чувства неуверенности к злости, и я ненавижу ее за то, что она заставила меня чувствовать себя так.

           На кухне я обшариваю верхний шкаф в поисках любого спиртного, которое попадется мне под руку. Хоть что-то, что поможет мне продержаться еще два часа в окружении кричащих детей и воспоминаний о том, как жена Ноя говорила мне, что я – второй сорт.

           Когда бутылка уже была у меня в руке, шум позади меня останавливает меня на месте. Я оборачиваюсь: в другом конце комнаты стоит Эрик.

           – Нам нужно поговорить.

           – Не знаю, Эрик, пожалуйста, – умоляю я со стеклянными глазами. – Мне нужно выпить.

           – Ты трахаешься с моим братом?

           Я поднимаю голову, чтобы встретить его суровый взгляд, и от шока у меня пересыхает во рту: – Эрик...

           – Как давно это происходит?

           – Это не то, что ты думаешь.

           – Ты лгала мне! – кричит он, обида заливает его лицо. – Я узнал об этом за ужином, когда мой брат сказал, что бросает Аллегру ради тебя.

           – Почему... почему он так сказал?

           – Я не знаю, Кейт, ты мне скажешь?

           – Эрик, – сжимаю живот, не в силах игнорировать резкую боль. – Между нами с Домиником все кончено. Ты не понимаешь. Мы просто дурачились. Все сложно и все кончено.

           – Покончено? По его словам, он хочет переехать в Париж, чтобы быть с тобой. Это далеко не конец, тебе не кажется?

           – Эрик, я не разговаривала с Домиником с тех пор, как...

           – Я тебя не понимаю. Ты трахаешься с моим братом, но пытаешься преследовать Ноа? Ты хоть знаешь, как это выглядит?

           Обида проникает в меня из уст того, кто должен быть моим другом. Мои слова застревают в горле, а моя жесткая внешность рассыпается вокруг меня.

           – Не смей меня осуждать! – с досадой произношу я. – Ты прямо как Ной. Быстро веришь всем остальным, но только не мне, верно?

           – Ты не отрицаешь этого?

           – Знаешь что, Эрик? Да, я трахалась с твоим братом. У нас было соглашение, и это эгоистично соответствовало моему образу жизни. Было ли это ошибкой? Не знаю. Но я никогда не просила его бросить жену. Что касается Ноя, то я никогда не преследую мужчин. Я давно поняла, что это приводит только к разбитому сердцу.

          Я ухожу от Эрика, желая вернуться домой. Если это можно так назвать – дом или место, куда я могу сбежать. Но вместо этого я исчезаю в кабинете Лекса – месте, которое, как он мне сказал, принадлежит мне, –  и падаю в кучу слез.

***

Я перенесла свой рейс на вечер понедельника, отчаянно желая уехать и вернуться домой. Лекс не стал вдаваться в подробности, он все понял и не стал настаивать на том, чтобы я осталась. Что касается Чарли, она была зла на Морган, а также на Эрика. Ненавижу, что ее втянули в эту кашу, но скрыть от нее это невозможно, раз уж я остановилась у нее.

Рано утром в понедельник я еду с Лексом в офис, желая с головой погрузиться в работу. Вчера вечером я отключила телефон, чего не делала уже целую вечность, и отвлеклась на девочек в свой последний вечер здесь.

Уже почти наступило время обеда, и я уединилась в одном из небольших залов заседаний со своим ноутбуком. У Лекса несколько встреч, и я могу работать в одиночестве, а это как раз то, что мне нужно. Тишина и щелканье пальцев по клавиатуре – это как наркотик, который так отчаянно пытается облегчить боль, пытающуюся меня убить. Поэтому чем больше я печатаю, тем больше контроля над своей жизнью.

Дверь распахивается, вызывая мое неодобрение невежеством работников и их неспособностью постучать. Я уже собираюсь нагрубить грубияну, когда поднимаю глаза и вижу стоящего у двери Ноя.

Он закрывает за собой дверь, выглядит усталым и не побритым. Его борода неухожена, а одет он по-прежнему в джинсы и белую футболку с бейсболкой на голове.

– Ной, как там Нэш? – я стою, обеспокоенная его растрепанным видом, и думаю о худшем.

– Ты сказал Морган, что мы поженимся?

– Что? – в замешательстве качаю головой. – Нет. Это было недоразумение.

– Господи, мать твою, Кейт! – кричит он, сжимая кулаки в клубок. – Она позвонила мне вчера вечером и все рассказала. Она угрожает забрать у меня Джессу.

Обида обрушивается на меня, как лавина. Я даже не знаю, как защищаться. Я поднимаю глаза, а он смотрит на меня с негодованием. Я чувствую, как жар поднимается к щекам, и молюсь, чтобы он не был заметен. Я кашляю, а затем убираю волосы за ухо, хотя они уже там.

– Я никогда этого не говорила, говорю я ему, ошеломленная разговором. – Эти слова сказала Джесса.

– Она сказала, что ты сказал, что Джесса солгала.

– Знаешь что? Как ты смеешь, Ной, принимать ее сторону, даже не послушав, что я скажу.

Он не доверяет мне и даже не думает, что я когда-нибудь сделаю что-то, что поставит под угрозу его семью. Последние двадцать четыре часа мне едва удавалось держать себя в руках, а теперь я узнаю, что он не может даже доверять мне? Он поверит на слово своей ревнивой бывшей жене, или, лучше сказать, супруге, а не лучшему другу, который желал ему только самого лучшего.

– Я никогда не говорила этих слов. Ей три года, Ной. Тебе не приходило в голову, что она может спутать мои слова?

– Зачем ты вообще с ней разговаривала?

– Мне нужно работать. Пожалуйста, покинь кабинет.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? Мне несколько раз звонила Морган и обвиняла меня в отношениях с тобой. Она думает, что мы поженимся и у нас будет ребенок. Потом она говорит мне, что ты сказала, что Джесса лгунья.

– Верь в то, во что хочешь верить. Это именно то, чего я боялась.

– Она ее мать. Ты не можешь понять, каково это, – как только это слетает с его губ, я склоняю голову, чтобы боль не поглотила меня целиком.

– Ты прав. Я никогда не пойму, каково это – быть матерью. Но я понимаю, что значит любить кого-то, быть честным и относиться к людям с уважением. Я всегда хотела для тебя только лучшего, Ноа, и ты можешь верить тому, кому хочешь верить. Я не подписывалась на это. На самом деле я избегала именно этого. А теперь, если ты меня извинишь, мне нужно уйти.

Я закрываю ноутбук, даже не выключая его, и выдергиваю шнур из розетки. Иду молча, а он продолжает смотреть на меня, не говоря ни слова.

– Так ты уезжаешь, чтобы вернуться в Париж?

Я несу свой ноутбук в руках, глядя на него страдальческим взглядом: – Самое безумное, Ноа, что я была готова ждать тебя. Как ты и просил.

– И что теперь? – его тон неумолим и наполнен враждебностью: – Ты вернешься к нему?

– Я не собираюсь гоняться за разбитым сердцем, Ной, ни с тобой, ни с Домиником.

Я никогда не утверждала, что у меня мудрое сердце, но я понимаю, что оно разбивается на миллион кусочков. Сглотнув комок в горле, я пытаюсь убежать от мужчины, который держит меня в заложниках одним лишь своим пронизывающим взглядом.

– Я бы предпочла быть сама по себе.

Восемнадцатая глава. Кейт

Возвращение в Париж вызывает другую волну эмоций.

Место, которое когда-то было таким чистым и прекрасным в моих глазах, теперь не приносит ничего, кроме одиночества. Кажется, что куда бы я ни посмотрела, люди живут своей лучшей жизнью. Смех наполняет улицы, а пары идут рука об руку, с любовью глядя друг на друга и спонтанно целуясь в знак своей привязанности.

Моя обида становится все глубже, а терпение истощается. Я больше не улыбаюсь незнакомцам и не предлагаю отойти в сторону на переполненной улице. Цветы приносят мало радости, а букеты, которые стоят в ведрах на тротуаре, кажутся уловкой, чтобы заставить людей купить счастье. Все это вместе взятое заставляет Париж казаться самым убогим местом на Земле.

Моя жизнь уже должна была наладиться. Ничего этого не должно было случиться. Я защищала себя так долго, как только могла, избегая именно этого – разбитого сердца.

И каждая частичка меня болит по человеку, по тому, кто находится за целым океаном, по тому, кто всегда был моей защитой и поддерживал меня, когда я сбивалась с пути.

Тот самый человек, который использовал мою неуверенность против меня, против нас.

Боль в сердце преследует меня, куда бы я ни пошла, никогда по-настоящему не покидая мои мысли, пока я на мгновение не забываю о ней, потому что кто-то другой требует моего внимания. Но потом она ударяет в меня, как молния, яростная и безапелляционная, всегда возвращая к Ною.

В городе, известном как мировая столица романтики, мое сердце превратилось в открытую рану, но жизнь, как всегда, заставляет меня двигаться дальше.

Нет времени зацикливаться на чем-то, когда все требуют моего внимания. В очередной раз мое отсутствие вызывает дополнительный стресс, и как только самолет коснулся асфальта, мой телефон не умолкает. Тексты и электронные письма о встречах, запланированных на каждую свободную минуту, о командировках в Лондон и Рим, которые должны состояться в последнюю минуту на следующей неделе. Я вернулась к привычному образу жизни, но одиночество будет находить меня каждую ночь, когда я буду лежать без сна, желая, чтобы эта боль исчезла.

Я приезжаю в офис в семь утра. Прошлой ночью сон едва нашел меня, точнее, на три часа. Я проснулась без аппетита, но смогла съесть что-то небольшое и вместо привычной йоги выбрала интенсивное кардио.

– Кейт, – зовет меня Эмиль, стоя у двери с сочувственным взглядом. – Permettez à votre cœur de ressentir la douleur. Alors vous saurez s'il vaut la peine de se batter.

Позвольте своему сердцу почувствовать боль. Тогда вы поймете, стоит ли за это бороться.

Эти слова крутятся в моей голове, но это все, о чем я думала с того момента, как покинула Штаты. Каждая унция моей боли – из-за него. Мне кажется, что я веду нелегкую борьбу. У Ноя сложная жизнь, и я с ним не вписываюсь в это уравнение, сколько бы раз я ни прокручивала его в голове. Ничего не сходится, и я не верю в приметы, но я воспринимаю это как опасный желтый знак, смотрящий мне в лицо.

Я больше не хочу обсуждать это, устав от порочного круга, в который попали мои эмоции. Страдание действительно любит компанию, поэтому я говорю Эмилю, чтобы она пометила меня как недоступную, а сама вхожу в зал заседаний и закрываю за собой дверь. Только Чарли неоднократно звонила мне, но я сказала ей, что тема закрыта. Мне больше нечего сказать, даже Эрику, с которым я воздерживаюсь от общения после нашей бурной ссоры из-за Доминика.

Скука снова настигает меня, эта встреча – пустая трата времени. Финансовый директор бессвязно говорит о цифрах, и от одного его голоса меня клонит в сон. Его команда начинает выводить меня из себя, и это лишь вопрос времени, когда я отпущу этого болвана. Он поднялся по карьерной лестнице благодаря руководству, пока я не вмешалась. Я вижу его незрелость и самовлюбленное поведение. У него нет никакого стиля управления, и это видно по текучке кадров. Бессвязные и жалкие оправдания по поводу ограниченности бюджета длятся по пять часов. К тому времени, когда все они покидают комнату, Лекс остается на линии, желая поговорить дальше.

– Ты готова к Лондону в понедельник? Джерри может быть довольно резвой акулой, но не позволяйте ему отпугнуть тебя во время встречи, – сообщает мне Лекс.

Отлично, как раз то, что мне нужно. Еще один мужчина с маленьким членом, пытающийся контролировать мир вокруг себя.

– Я готова, – тяжело дышу, раздраженная тем, что приходится иметь дело с таким высокомерием. – Я знаю его тактику, и, честно говоря, если не увижу улучшений, то с радостью выставлю его за дверь. У меня нет времени тратить его впустую и отставать от проекта.

– Согласен, – говорит Лекс, затем делает паузу. – И тебя все устраивает?

– Все хорошо.

– Послушай, Шарлотта волнуется, и ты знаешь, что ее сердце не на месте.

– Это она говорит тебе, чтобы ты передал это? Послушай... – повышаю тон, только поняв, с кем говорю: – Я в порядке. Если все просто позволят мне быть собой и перестанут беспокоиться, я буду двигаться так же, как и всегда.

– Хорошо, я понимаю. Это моя работа – проверять тебя как босса и друга.

– Я ценю это, – заверяю я Лекса. – Но я взрослый человек. Я разберусь со своей личной жизнью. Так что не волнуйся, что это повлияет на мою работу.

– Я никогда не волнуюсь, Кейт. Я всегда доверял тебе в работе. Но как член семьи человека, который мне как брат, я скажу тебе, что Ноа страдает не меньше.

Лекс, произносящий его имя, снова напоминает мне о том, как тесно мы связаны. Это не только Ноа и я. Слишком много людей вовлечены в это.

– Мне жаль это слышать, – отвечаю я, но внутри меня разгорается гнев. – Вообще-то нет. В кои-то веки я не сделала ничего плохого. Он должен был доверять мне и дать мне возможность защищаться, но он выбрал Морган, причем неоднократно. И знаете что, возможно, я никогда не стану матерью, но этот выбор не делает меня менее человечным существом.

И я сказала все эти слова не тому человеку. Лекс – просто посланник, тот, на кого я решила выплеснуть свой гнев. Я жду, что он отчитает меня за то, что я на него накричала, но он просто молчит.

– Черт, Лекс, – шепчу я, закрывая глаза. – Мне жаль.

– Все в порядке, Кейт.

Я делаю глубокий вдох, желая контролировать свои перепады настроения. Я всегда считала, что самоконтроль – это сила, а спокойствие – мастерство. Возможно, мне потребовались годы, чтобы прийти к этому откровению, но, по правде говоря, без него я бы не преуспела в мире бизнеса.

– Мне пора идти. Я буду очень признательна, если ты забудешь о моей вспышке ярости и все вернется на круги своя.

– Легче сказать, чем сделать, – он тихонько хихикает. – Ты была свидетелем слишком многих моих неудачных моментов, так что, думаю, теперь твоя очередь.

– Не думаю, что когда-нибудь доживу до твоих моментов. Я считаю, что ты ударил Джулиана по лицу, а не проснулся в постели с Викторией Престон.

– Пожалуйста, не напоминай мне об этом, – затянул он в трубку. – Обещаешь мне кое-что? Ты позвонишь Шарлотте позже. Она волнуется и застряла между вами, потому что любит вас обоих. Просто дай ей знать, что с тобой все будет в порядке. Мне не нравится видеть ее расстроенной.

– Обещаю, – говорю я, прежде чем завершить разговор.

По правде говоря, я понятия не имею, буду ли я в порядке. Прошло уже четыре дня с тех пор, как я уехала, а ничуть не приблизилась к тому, чтобы почувствовать себя лучше. Все, что мне удается делать, – это игнорировать колющую боль внутри и пытаться дышать с пробитым сердцем.

В отличие от других пятничных вечеров, дорога домой проходит без происшествий. Люди по-прежнему занимаются своими делами, смеются и танцуют на улицах, игнорируя меня, когда я прохожу мимо с осуждающим выражением лица, потому что направляюсь в пустую квартиру. Я почти не ела сегодня, что делает мое настроение неприятным и раздражительным, выживая только на кофе и мятных конфетах. Я тащусь на каблуках к своей квартире без привычной еды на вынос, чтобы поднять голову и увидеть Доминика у своей двери.

Мои конечности застыли на месте, ограничивая дыхание, которое застревает в горле с каждым толчком в груди. Конечно, это плод моего воображения. Я поднимаю глаза от его ботинок, от угольных брюк, от светло-голубой деловой рубашки, пока мой взгляд не останавливается на глубоких карих глазах, смотрящих на меня. Волоски на моих руках встают дыбом, а по позвоночнику пробегают мурашки. Я не могу отрицать его сексуальную внешность, но вместе с ней приходят воспоминания, которые я предпочла бы забыть.

– Что ты здесь делаешь?

– Кейт, нам нужно поговорить.

– Нет, Доминик, – возразила я, сохраняя дистанцию. "– Мы уже поговорили.

– Я знаю, что Аллегра приходила к тебе. Она сказала мне, вопрос в том, почему это сделала не ты?

Мой гнев сменился усталостью. Как моя жизнь приняла такой неожиданный оборот, и я оказалась в каком-то порочном любовном треугольнике, из которого не видно выхода? Все, чего я хочу, – это провести вечер пятницы в одиночестве, посмотреть какой-нибудь жестокий фильм и притвориться, что я снова стала прежней.

Я крепко сжимаю сумочку, пытаясь сдержать свое разочарование: – Твоя жена устроила засаду в моем офисе. Затем она дала мне свое благословение на то, чтобы мы трахались, но единственное условие было – чтобы вы оба оставались в браке. Я не знаю, что на это я должна ответить.

Доминик стремительно движется ко мне, сокращая расстояние между нами. Я пытаюсь игнорировать все то, что когда-то мне так хотелось в нем, власть, которую он держит вокруг нас, потому что, как бы я ни прокручивала в голове сценарий, он никогда не станет тем, чего так отчаянно жаждет мое сердце.

– Я не могу перестать думать о тебе, – признается он, глядя на меня жаждущим взглядом. – Каждый. Блядь. День. Просто подумай о том, что сказала Аллегра. Мы все еще можем прожить эту прекрасную жизнь вместе, ты и я. Так, как ты всегда хотела.

Я поднимаю руку, чтобы остановить его, мое тело пылает от ярости: – Так, как я всегда хотела? Четыре года назад я бы сделала все, чтобы ты захотел меня. Но ты приучил меня хотеть от тебя только одного.

– И ты все еще хочешь этого? – он придвигается ближе, проводя пальцем по нижней части моих губ.

Наш неудачный роман был всего лишь дешевыми эмоциями, которые привели к тому, что наша связь была построена на жадности. Токсичный любовник, каким и является Доминик, становится зависимостью. Он точно знает, как удержать меня в своем дворе, умоляя о большем каждый раз, когда мы вместе. Он научился питать мою слабость и взращивать ее, превращая в злостный сорняк, душащий мое чувство собственного достоинства.

И несмотря на то, что наш роман держался в секрете, он причинил еще больший вред людям, которых мы любим, в том числе одному из моих лучших друзей 1– Эрику. Игра всегда должна заканчиваться. Победителей не будет, потому что правила, которые мы установили, были обречены на провал.

Я выдыхаю, откидывая голову от его прикосновения. Сделав шаг назад, я смотрю на него неумолимым взглядом.

– Я хочу, чтобы меня любили целиком и полностью, за все, что я есть. Я хочу провести всю свою жизнь с мужчиной и быть единственной женщиной, которая поглотит его целиком. Я хочу создавать воспоминания, чувствовать себя любимой и выражать свою любовь в ответ. Я не заслуживаю меньшего, и то, что ты делаешь, – это попытка заставить меня поверить, что это так.

Слова наконец-то вырвались из меня, вырвались из хранилища, погребенного в темных ямах моей души. Все эти годы я отвергала любовь, а потом поняла, что не могу без нее жить.

Нас обоих пугает какой-то звук, и я поворачиваю голову в сторону входа, где стоит Ной со своей сумкой на земле. Широко раскрытые глаза отражают все, что он чувствует, и я сразу же понимаю, что его мысли уносятся туда, где его ревнуют, где вид «Доминик и я» режет его, как острый нож.