Текст книги "Полтергейст"

Автор книги: Кэт Ричардсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Глава двадцать третья

Выяснилось, что Аманда живет у родителей, в Береговом районе. Получив от Фиби адрес и съев количество еды, способное накормить большую часть голодающей Эфиопии, я направилась к дому Лиманов. Пускай Марк и Аманда перестали встречаться за много месяцев до его смерти, ее лицо носило отпечаток страданий: ярко-розовые припухшие веки и пепельно-серая кожа. Родители уехали, оставив весь дом в ее распоряжении, но она предпочитала сидеть на крыльце на скамейке-качелях и смотреть на мелкий дождь, который то затихал, то снова шел сильнее.

– В доме слишком душно, – сказала она и забралась на сиденье с ногами, сжавшись калачиком и плотно обхватив руками колени. Во Мгле над нею зависло депрессивное оливково-зеленое облако.

Я села на скамейку с другого края, слушая, как она скрипит.

– Аманда, – начала я, стараясь говорить мягко, – вы помните день, когда Марк поранился в магазине?

Она вглядывалась в пелену дождя.

– Да. Следователь меня уже спрашивал. Помню, но я не уверена, что все правильно рассказала. Я была не в себе. – Ее голос дрожал.

– Можете и мне рассказать?

Она пожала плечами и качнула скамейку вбок.

– Было поздно. Понедельник. Недели две назад. Марк расставлял книги в разделе биографий и разговаривал с каким-то парнем. Кажется, они спорили. Слов я не расслышала, но в голосах была злость. Знаете, они то и дело повышали друг на друга голос, почти рявкали. А потом тот парень… махнул руками. Вот так. Со сжатыми кулаками. – Она резко вытянула руки в стороны и чуть не задела меня костяшками. Не обратив на это внимания, Аманда снова обхватила колени. – И я заметила, как что-то черное пронеслось по воздуху в зеркале. И врезалось в полку прямо у Марка над головой. Потом Марк стал поворачивать голову к парню – перед этим он смотрел на книги, – и большой том свалился с полки прямо ему на голову. Он… хм… он вроде как уклонился в сторону – наверно, заметил падающую книгу. И вскрикнул. Как будто от удивления или от злости. А потом книга его ударила, и он упал со стула. А тот, другой, убежал. – Она шлепнула ладонями по лодыжкам. – Вот и все.

– Вы знаете, что за предмет пролетел в воздухе?

– Ага. Это была одна из горгулий с камина.

– Откуда вы знаете?

– Я подошла к Марку, чтобы помочь ему собрать книги. Он уронил всю стопку. Я видела, как он поднял горгулью и отложил ее в сторону.

– А что с книгой, которая его ударила? Вы знаете, что это была за книга?

– Хм-м… Биография Шопенгауэра, кажется… Не уверена. Марк сделал вид, будто ничего не произошло.

– Вы можете описать человека, с которым он говорил?

– Я мало что разглядела. В этом зеркале люди выглядят странно, низенькими такими… Оно висит наверху и искажает обзор. В общем, рост я не запомнила… Вроде не слишком высокий и не слишком низкий. Темные волосы, темная куртка и джинсы… Да, вроде бы джинсы…

– А когда он выбегал, вы не успели его рассмотреть?

– Нет, я сразу бросилась к Марку. Нельзя было оставлять кассу, но тогда я об этом не подумала…

Не слишком подробное описание: из подозреваемых можно было исключить только Сталквистов и Уэйна Хопке. Аманда обязательно заметила бы их светлые волосы.

– Вы уверены, что это был мужчина, а не женщина?

– Женщина? – Она обдумала эту мысль, качнув скамейку. – Если только не очень… фигуристая.

– А волосы? Какие у него были волосы: длинные, короткие, каштановые, черные?

Она задумалась, а затем с несчастным видом покачала головой:

– Не знаю. Не помню. Просто волосы… Темные. Я не обратила внимания.

– А пробор был?

Она продолжала качать головой.

– Не могу вспомнить.

Я попыталась выудить из ее памяти хоть какие-нибудь подробности, но чем дальше я расспрашивала, тем меньше она могла вспомнить. Она описывала только те детали, в которых была абсолютно уверена, ничего не додумывая. Под конец я сдалась, попрощалась и стала вставать.

– О, – сказала она. – Вы завтра придете?

– Приду? Куда?

– На похороны. На кладбище Лейк-Вью в два. Вы могли бы прийти.

– О. Спасибо, Аманда. Постараюсь. Марк мне нравился.

– Да. Он был очень хороший. – Она прикусила нижнюю губу и встала. – Пойду-ка я в дом.

Она не стала закрывать дверь, та захлопнулась сама. Не успел щелкнуть механизм замка, как из-за двери послышались приглушенные рыдания.

Я вернулась к джипу и поехала на юг, в сторону Сиэтла.

В отличие от Солиса меня не интересовал мотив. Важнее было выяснить, кто контролирует Селию. Если происшествие в книжном действительно ускорило процесс, значит, человек, которого видела в зеркале Аманда, и есть убийца. Сталквистов и Уэйна можно было исключить, а Патриция не сошла бы за мужчину даже в самом кривом зеркале. И снова я вернулась к Ане, Иену и Кену. Или нет… Существовала вероятность, что Карлос ошибся. Случай в книжном мог не иметь никакого отношения к гибели Марка. Да и Аманда могла что-то напутать.

Если же предположить, что я оказалась права, то все-таки стоило заняться мотивом. Каждый из трех подозреваемых продемонстрировал определенную степень контроля над Селией. В этом я убедилась на прошлом сеансе, но доказательств было недостаточно… Я не знала, кому какие действия приписать. У Кена и у Иена могли быть мотивы: обида на то, что Марк их дурачил, или ревность. У Аны – нет. Впрочем, она сказала, что Селия захочет отомстить…

Я въехала на стоянку и поискала номер телефона Аны.

Ану не слишком обрадовал предстоящий разговор, и на этот раз она настояла, чтобы мы встретились подальше от дома ее родителей. Она работала в центре и согласилась пересечься в вестибюле после работы. Она спешила на какую-то встречу и сказала, что сможет уделить мне всего несколько минут.

Западный вестибюль Сити-центра был залит светом из высоких, в два уровня, окон и витрин. Свет отражался от стеклянного эскалатора, играл на латунных украшениях витрин, рассыпаясь снопом ярких золотых искр, и падал на декоративную клумбу, втиснутую между кучкой продуктовых киосков на уровне улицы.

Я поднялась по эскалатору на верхний уровень. Ана вышла из-за угла, со стороны лифтов. Я пошла к ней навстречу мимо огромной инсталляции дисков Чиули, [15]15
  Дэйл Патрик Чиули – американский художник по стеклу.


[Закрыть]которые плавали вдоль стены подобно полосатым шипастым медузам, мимо богатства восточных красок Джексона Поллока. [16]16
  Пол Джексон Поллок – американский художник, идеолог и лидер абстрактного экспрессионизма.


[Закрыть]

– Привет, – поздоровалась я.

Она подняла руку. Тыльную сторону ладони покрывала сеточка порезов, такая же шла по краю лица и вокруг шеи. Прическа доходила до подбородка и все равно выглядела немного рваной – видны были места, где пришлось остричь пряди, чтобы вытащить осколки стекла из кожи головы.

– Привет, – отозвалась она. Голос казался нервным и усталым.

Стекло задребезжало. Мы дружно обернулись, глядя на выставочный стенд. Водоворот красок «Персидских мотивов» покрылся мелкой рябью, дрожа и позвякивая, и стеклянные фигуры потянулись в нашу сторону.

Не сговариваясь, мы развернулись и устремились к выходу, украдкой поглядывая на струящуюся, словно замерзший ледяной водопад, люстру, что свисала с потолка в шестидесяти футах над эскалатором.

– Я вся издергалась, – заговорила Ана. – И вот так постоянно… Это еще ничего, обычно хуже.

– Что может быть хуже, чем оказаться погребенными под шедевром, который стоит миллионы долларов?

Ее передернуло.

– Не спрашивайте. У меня нет времени на разговоры, я договорилась сходить выпить с приятелем. Пройдетесь со мной?

– Конечно.

Мы направились к вращающимся дверям, и Ана принялась рыться в сумочке. Закурила она, только когда мы вышли из галереи. Мгновение она стояла, нервно затягиваясь и глядя по сторонам, словно ожидая, что какой-нибудь предмет выскочит из-за угла и нападет на нее. Она втянула голову в плечи и поплотнее запахнула пальто. Посмотрела на сигарету и с гримасой отвращения бросила окурок на землю, высунув язык.

– Фу. Не знаю, зачем я это делаю. Я бросила курить давно. – Она вопросительно на меня посмотрела. – Есть жвачка у вас? Хочу убрать изо рта плохой вкус.

Я покачала головой.

– Нет. Извините.

Похоже, ее английский, так же как и здоровые привычки, слегка пострадал.

Она пожала плечами.

– Ну и ладно. Пошли. – Она дошла до перекрестка и остановилась у перехода, дожидаясь зеленого. – Так что вы хотели?

– Я хотела спросить, не было ли у вас с Марком отношений.

Нахмуренное лицо Аны медленно вытянулось.

– Нет. Я познакомилась с ним в январе. Раньше я его не знаю. То есть встречались ли мы? Нет.

Загорелся зеленый, и она двинулась через улицу. Я шла рядом.

– Ни разу?

– Только не одни. Я встречаюсь с Марком, да, но вместе с Иеном, и Кеном, и Уэйном, и Патрицией. Иногда только я и Иен, и Кен. Но не наедине. Мне нравится Марк, но и только. – Мы остановились на следующем перекрестке. На ее лице вдруг отразилась буря эмоций. – По-вашему, раз я встречаюсь с одним, а нравится мне другой, значит, я шлюха? У меня много бойфрендов в прошлом, но большинство из них гадкие люди. А я хочу найти хорошего человека. Веселого, и чтобы хорошо ко мне относился. Я не сплю с кем попало. Ясно?

Мы вместе перешли следующую улицу, на юг вниз по Юнион.

– Мне жаль, что Марк умер, – продолжила она. – Правда. Он был хорошим, но он не для меня. Я уже говорила следователю из полиции. Почему все думают, что имела отношение к этому? – потребовала она, путаясь в синтаксисе.

Рядом что-то продребезжало.

– Дело в том, что незадолго до гибели Марка в его постели побывала женщина.

– Не я!

Мы прошли мимо магазина головных уборов, и наши лица отразились в нарубленных фрагментах времени, под фетровыми шляпами и панамами от солнца. Желтая дымка ядовитым туманом растекалась за нашими спинами.

– Как вы считаете, Селия могла бы убить Марка?

– Что? – Она остановилась под навесом ремонта обуви и, повернувшись, уставилась на меня. – Наш призрак?

Я кивнула.

– Нет. – Она замолчала. – Нет… Может быть. Это ведь мы ее создали. Зачем кому-то из нас причинять Марку вред?

– А зачем кому-то из вас швырять стол в окно или ломать Иену ребра? Зачем кому-то из вас творить то, что было в среду? Зачем причинять вред другим людям?

Ана была среди тех, кто пострадал меньше других. Лишний повод для подозрений. А тот факт, что Селия увязалась за нами, разжег подозрения еще больше.

Ее взгляд ожесточился.

– Потому что он разыгрывал Селию! Он врал нам! – выпалила она.

– И Селия отомстила, в точности как вы и предсказывали?

– Да! Очень даже может быть!

– Как вы узнали, что Марк подделывал полтергейст?

Ана оборвала свою гневную тираду и задержала дыхание, кутаясь в пальто и скусывая помаду с нижней губы. Затем она медленно выдохнула, повернулась и пошла к перекрестку.

– Кен мне сказал.

Мои брови поползли вверх. Я догнала Ану.

– А Кен как узнал?

Она пожала плечами, глядя через дорогу, на крутой спуск, ведущий к Первой авеню и дальше, к заливу Пьюджет-саунд.

– В детстве он ходил в театральный кружок. Они с Марком беседовали на эту тему. По-моему, он всегда знал, что Марк изображает полтергейст.

– Когда он вам сказал?

Загорелся зеленый.

– В среду. В среду вечером. Мы встретились в больнице, пока я ждала Иена. Все были расстроены. Мы долго разговаривали.

Я снова ее остановила на другой стороне Третьей авеню в облаке ароматного пара, долетавшего из вытяжки с кухни «Дикого имбиря». Огромная растяжка на стене концертного центра «Бенароя-холл» отбрасывала пляшущие тени, к которым на перекрестке примешивался запах чеснока и имбиря.

– Вы когда-нибудь бывали в «Старом опоссуме»? – спросила я.

Ана казалась озадаченной.

– Я… хм… А что это?

– Это во Фримонте.

Она уже начала качать головой, и тут до нее дошло.

– А! Точно, точно! Книжный, где работал Марк. Нет, я там не бывала. Чтобы добраться до Фримонта, нужно сделать две или три пересадки. У нас рядом с домом есть «Кинокунья» и «Эллиот Бей».

Похоже, она не знала, что «Старый опоссум» – букинистический магазин.

Она бросила взгляд через плечо.

– Мне пора, – взмолилась Ана. Вокруг нее завертелись сверхъестественные желто-синие клочки, на щеках проступила краска. – Я сказала все, что мне было известно. Мне пора.

Я сунула руки в карманы. Она натянуто мне улыбнулась и ушла. Я шагнула назад, в тень здания, глядя, как она сбегает вниз по крутой боковой дорожке к «Тройной двери» – джазовому клубу, который находился в подвале «Дикого имбиря». Расплывчатое пятно, состоящее из кусочков энергии Селии, последовало за ней, кроткое, как домашний питомец. Другая скрученная нить, подобно любопытной змейке, подползала к Селии откуда-то со стороны. Нить была того же цвета, но не крепилась к Селии, а тыкалась, будто слепая, и явно что-то искала.

Я решила присмотреться к этой новой нити. Я рискнула воспользоваться темнотой и толчеей часа пик и шагнула во Мглу. Когда миры пришли в движение, я качнулась, почувствовав легкую тошноту.

Туманный мир Мглы серебрился узорчатым полотном кружевных облаков, сплетенных из нитей, по которым легко перемещались узелки магической энергии. Я поискала путеводную нить и нашла оборванный конец у громады массивного здания, рядом с холодной чернотой перил, огораживающих край какой-то ямы. Я бочком походила вокруг, но так и не нашла ни входа в здание, ни второго конца нити. Разочарованная, я вернулась в обычный мир.

На меня уставился сидевший на углу попрошайка, взвизгнула женщина, которая чуть не наступила мне на ногу. Я по-прежнему стояла возле «Дикого имбиря», только гораздо ближе к боковой дорожке, спускающейся к «Тройной двери». Я положила руку на кованую чугунную решетку, которая окружала вентиляционную шахту возле здания. Посмотрев вниз, я увидела Ану, которую было легко узнать в пушистом белом пальто. Она стояла у входа и кого-то высматривала, то и дело поглядывая на часы.

Обнаружила я и любопытную желтую змейку, свернувшуюся кольцом возле Второй авеню. Ана ее не видела, в отличие от меня. Слегка прихрамывая и морщась при каждом шаге, из-за угла следом за нитью показался Кен Джордж. Ана его заметила и бросилась вниз по дорожке навстречу. Они обнялись. Барьеры Кена во Мгле упали, и их нити энергии переплелись, танцуя вокруг парочки и мерцающего силуэта Селии, повисшей неподалеку. В воздух с шипением и треском взлетели фейерверки из розовых, белых и синих искр; в отсветах алых молний стали видны острые лучи, вырывающиеся из существа… А затем оно последовало за Кеном и Аной в клуб и скрылось из виду.

Селия уменьшилась в размерах и вела себя пассивно. Было над чем задуматься.

Лжепризрак подребезжал стеклом в Сити-центре, но больше ничего не предпринимал. А теперь он уплыл за влюбленной парочкой, переливаясь всеми цветами радуги, смирный как овечка. Хотелось бы мне знать, что означал весь этот спектакль… Я уже жалела, что полезла во Мглу: иногда лучше избегать глубокого погружения. Каждый раз, когда мне казалось, что я наконец с чем-то разобралась, я натыкалась на новую головоломку – и снова билась лбом о ту же глухую стену…

Я подумала, а не пойти ли мне следом, чтобы понаблюдать, и решила, что не стоит – меня бы обязательно заметили. В толпе Музиквариума я вряд ли что разгляжу, а если эти двое сядут в главном зале, мне придется выгрести всю мелочь, чтобы купить билет – если билеты еще есть. Оставив эту затею, я решила направить энергию в другое русло и заняться чем-то более продуктивным.

Я позвонила Маре Дэнзигер.

Глава двадцать четвертая

Во время моего звонка Мара пыталась затолкнуть еду в Брайана, поэтому ее ответы для меня переводил Бен. У нее имелись кое-какие соображения, но озвучить их она желала лично, в моем присутствии, поэтому я снова отправилась в гости к Дэнзигерам. Оставалось надеяться, что Брайан не будет слишком сильно буянить – я и так изрядно устала.

Мара открыла дверь, и меня встретила блаженная тишина. Я стояла в коридоре и моргала, ожидая, когда же раздастся знакомый рык. Мара улыбнулась, и ее зеленые глаза озорно блеснули.

Я бросила на нее тревожный взгляд.

– Вы законопатили его в бочке, а бочку закатили в подвал.

– Нет, – со смехом ответила она, – хотя, боюсь, утром у него будет так трещать голова, словно он провел ночь в бочке. В нашем маленьком ирландце взыграла кровь предков: ухватил со стола стакан с виски и хряпнул, прежде чем мы успели его остановить. Наклюкался, как скрипач на свадьбе, и отключился. – И она юркнула в гостиную, не дожидаясь меня.

– И, разумеется, ему никто не помогал? И до стакана он сам добрался? – спросила я.

– Сам, сам, – сказала она, с размаху заваливаясь на светло-зеленый диван. – Перепуга-а-ался!.. Теперь в жизни капли в рот не возьмет. Узнают в фонде защиты детей, меня ж пожизненно родительских прав лишат… И нерадивая мамаша так никогда и не узнает, какой вред нанесла несчастному ребенку. Зато как здесь стало тихо! Бен пошел его укладывать.

– Сколько он выпил?

– Ох… Немного, меньше унции, и та с водой. Он схватил стакан, глотнул, а потом скорчил та-а-акое жуткое лицо! Нет, правда, будто огонь проглотил. Потом швырнул целый стакан отличного виски на пол и через десять минут отрубился тут же, на коврике. Теперь-то я понимаю, зачем тетя подливала моему двоюродному брату глоточек в стакан молока перед сном. Тот еще был монстр. – Она задержала дыхание, а затем резко, надув щеки, выдохнула. – Ну все, меня понесло… Ну-ка, что тут у тебя… Ого.

Я так и застыла над креслом, не успев сесть, Мара удивленно на меня смотрела.

– Что?

– На тебе что-то висит… Какая-то магическая штука.

Я оглядела себя.

– Наверное, проклятый полтергейст, хотя я ничего не вижу…

– А ты и не должна! С тем же успехом ты можешь попробовать разглядеть собственный затылок, не заглядывая в зеркало. Каждый раз когда ты смотришь, он двигается вместе с тобой. Сейчас попробуем отрезать…

Мне пришла в голову одна мысль, и я закрылась руками.

– Не надо. Я связана с полтергейстом, он связан со мной, значит, я смогу его выследить, если понадобится. Осталось только найти нить.

– Ты точно этого хочешь?

Я задумалась.

– Могу захотеть. Потом уберешь?

– Ну… да. Почему бы нет. Вообще-то не похоже на тот узел, который прицепил к тебе тот монстр… Хотя… подобное притягивает подобное. Вещи из Мглы притягиваются друг к другу как застежки-липучки.

– Надеюсь, в будущем это будет случаться не часто.

– Не думаю. Это ведь впервые? Секундочку… Сейчас принесу зеркало…

– Зеркало?..

Но она уже выбежала из комнаты. Я пожала плечами и устроилась поудобнее на диване, слушая, как уютно поскрипывает, что-то бормочет себе под нос старый дом. Залетел Альберт, покружил по комнате и снова исчез. Я расслабилась, пропустила Мглу сквозь себя, позволив ей течь своим чередом, и тут же заметила завивающуюся золотую лозу защитных заклятий Мары, которые она разложила по всему дому. Если бы не буйство носорожика, дом Дэнзигеров был бы спокойнее и тише моего. Похоже, полтергейсту, как и большей части созданий Мглы, путь сюда заказан.

Мара вернулась с Беном, неся в руках маленькое серебряное зеркальце. Она попросила Бена на минутку присесть и подошла ко мне.

– Сейчас мы его заколдуем, – сказала она, что-то бормоча себе под нос и касаясь края зеркала. Фигура, появившаяся на поверхности, заблестела синим и золотым, а затем нырнула в зеркало и исчезла. – Ну вот. Трюк простой, но с его помощью можно увидеть свой затылок. – Она заглянула в зеркало. – Хм… Надо расчесаться. Вот, держи! Посмотрим, заметишь ли ты нить.

Я взяла у нее из рук зеркало, заглянула в него и увидела лишь клочок прямых каштановых волос.

– Покрути его, подбери угол обзора. И держи подальше, – посоветовала Мара.

Я вытянула руки перед собой и медленно повернула зеркало. Странное ощущение: видеть собственный затылок со столь непривычного ракурса, все равно что в камере-обскуре. Отражение двигалось, как в обычном зеркале – то есть вопреки восприятию. Зеркальце было маленькое, и у меня начала кружиться голова, но я нашла-таки тонкую желтую нить. Она обвилась вокруг моей головы и шеи, а второй ее кончик исчезал во Мгле. Похожую картину я наблюдала у участников проекта. Теперь, когда я знала, где искать, я могла разглядеть нить краешком глаза.

– Да уж, проследить за ней будет непросто, – сказала я.

– А зачем? – спросил Бен.

– Чтобы отыскать полтергейст и человека на другом конце. Того, кто контролирует Селию. Только непонятно, как идти за тем, что постоянно находится сзади меня?

– Просто перетяни ее вперед, – посоветовала Мара. Я недоверчиво на нее покосилась. – Вот, я тебе покажу, – сказала она. Она взяла меня за голову обеими руками и что-то замурлыкала себе под нос, стараясь ухватиться за нить. – Крепче, чем я думала, – пробормотала она. – На другом конце что-то мощное, но вообще-то ему плевать, спереди или сзади… – Она закряхтела, сосредоточилась и резко повернула руки.

– Готово! – прохрипела она.

Я охнула: ощущение было такое, словно что-то полоснуло по глазным нервам, а из затылка вырвали клок волос. Боль возникла внезапно и почти сразу пропала.

– Ой!

– О, прости! Вообще-то не должно быть больно.

– Больно. Не очень, но… – Я потерла затылок. Все как обычно. Еще один взгляд в перевернутое зеркало, и я окончательно убедилась, что с моей головой ничего не произошло. Желтая нить, которую Мара только что перекрутила хвостом вперед, описала петлю вокруг моей головы и вернулась в исходное положение. Я скосила глаза вниз: на груди у левой подмышки тускло мерцало что-то желтое.

– Слева оторвался кусочек… – заметила я.

– Давай попробую еще раз, – предложила Мара.

Я задушила эту идею в зародыше.

– Не надо! Скажи только, как мне проследить за нитью. Сегодня вечером я попыталась предпринять нечто подобное и уперлась в стену здания. По крайней мере выглядело оно, как здание.

– Запросто. Ты ведь не супергерой. Сквозь стены не видишь.

– Или видишь? – спросил Бен.

Я сердито на него зыркнула.

– Нет. – И поняла, что он хихикает в бороду. Похоже, нежданная передышка, подаренная Дэнзигерам их отпрыском, слегка ударила им в голову.

Раньше я не обсуждала с ними глубокие слои Мглы, пламя энергии, вычерчивающее контуры мира, как разумный огонь в яме, полной холодного мрака. Единственное, что я им однажды сказала: «Это не то, что мы думали». Мне и сейчас не хотелось ничего обсуждать, хотя я понимала, что надо. Раньше не получалось, но… Попытка не пытка.

Я окинула их строгим взглядом. Бен сконфуженно улыбнулся, а Мара просто скорчила гримаску.

– Полагаю, когда ты входишь во Мглу, некоторые вещи остаются такими же твердыми и непроницаемыми, как и в обычном мире, – сказала Мара. – Скорее всего есть только один способ пройти – найти отверстие. Ты сможешь последовать через него за нитью или посмотреть, куда она тянется.

Я застонала.

– Ты что, хочешь, чтобы я прямо сейчас нырнула и попробовала проследить нить?

– Почему нет? – сказала она, поудобней устраиваясь на диване. – Посмотрим, чем мы можем помочь. Если что, Альберт тебя отыщет…

– Очень надеюсь, что меня не придется «отыскивать», – сказала я.

– Спокойно. Мне кажется, от тебя требуется лишь слегка сместить слои Мглы.

– Как край щита? Но ведь щит защищает меня от Мглы, а не помогает по ней продвигаться. Зачем вообще что-то там смещать?

– Чтобы ты могла перебирать слои, пока не найдешь лазейку, через которую последуешь за нитью. Ты сама говорила, что у Мглы есть слои. Должно быть, гораздо проще поднимать по одному слою, чем тянуть на себя весь край. Щит ведь ты умеешь перемещать! Осталось научиться перемещать слои. Я хочу, чтобы ты попробовала. Войди внутрь и оглядись. Если различишь слои, попробуй подтолкнуть один или потянуть на себя. Увидим, сдвинутся ли они с места.

Это звучало дико. Но разве сама Мгла не дикость? Я пожала плечами…

Я медленно вдохнула, отпустила обычный мир и соскользнула в туман.

Гостиная Дэнзигеров, старая, как и сам дом, не была заполнена образами предметов мебели или воспоминаниями о жизнях прежних обитателей. Мара расчистила большую часть, когда они купили дом, но кое-что оставалось: тени под тенями. В нескольких футах от меня колыхался горбатый силуэт старого дивана. Во Мгле его форма состояла из материи памяти. Я подошла поближе и посмотрела сбоку, затем зашла спереди, сквозь густые и тонкие слои тумана и холодного пара. Диван замерцал, и я заметила, что, если смотреть на него справа, силуэт немного разглаживается. Я вытянула руку под тем же углом и толкнула.

Призрачный диван покоробился и сложился. Я ухватилась и дернула. Он послушно скользнул. У меня получалось, но я не понимала, зачем мне это: разве что растащить нагромождение мглистой мебели дома и на работе.

Я вытолкнула себя наружу, стараясь отдышаться. Испытание далось мне тяжелее, чем я думала.

– Получается, – выдохнула я. – Не знаю, в чем смысл, но мебель я двигать могу. Хотя процесс утомляет.

Мара покачала головой.

– Мне кажется, полтергейст питается твоей энергией, перекачивает через нить. Перестановки во Мгле, конечно, требуют усилий, но не слишком больших, а не то ты бы постоянно чувствовала себя измотанной.

– Раньше так и было.

– Но не теперь. Ты ведь давно не уставала?

– Верно. Я начинаю привыкать к Мгле, и мне уже не кажется, что она пытается меня убить.

Бен как-то странно на меня смотрел.

– Что? – спросила я.

– Никогда раньше не видел, как ты входишь во Мглу. Это завораживает.

– Интересно, почему.

– Ты как будто… исчезаешь. То есть ты здесь, но тебя легко не заметить. Вообще-то, по мнению большинства людей, так выглядят привидения.

Я закатила глаза.

– Отлично!

Бен выглядел заинтригованным.

Я снова повернулась к Маре.

– Не пойму, в чем смысл.

– Ну, если во Мгле действительно есть слои, значит, там должны быть и слои времени.

– Да, – подхватил Бен. – Мы это обсуждали. Мне кажется, раз во Мгле существуют повторяющиеся по кругу воспоминания – те же призраки, например, – значит, они представляют собой что-то вроде капсул времени. И во Мгле полно таких отрывочных слоев, похожих на куски разорванной страницы. Входить во Мглу – все равно что проводить археологические раскопки во времени. Появляется слой за слоем: тут фрагмент, там фрагмент… Время во Мгле не непрерывно.

– Это объясняет, почему время, проведенное во Мгле, воспринимается по-разному: иногда час кажется минутой, а иногда минута – часом.

– Все верно, – согласилась Мара. – И еще теперь ты можешь путешествовать сквозь Мглу новым способом: раскапывая слои времени.

– Не понимаю, – сказала я, озадаченно качая головой.

– Время и пространство во Мгле отличаются от привычных. Иначе и быть не может, – объяснила она. – Если фрагмент прошлого может попасть в настоящее и проявиться в виде призрачной памяти, значит, вполне вероятно, где-то рядом лежат другие подобные фрагменты, которые ждут, пока ты их раскопаешь.

– Наверное, именно так призраки и ходят сквозь стены, – вмешался Бен.

– Как? – спросила я.

– Двигаясь во Мгле от одного фрагмента времени к другому. Призрак существует в собственной временной плоскости. Со стороны кажется, что он ходит сквозь стены, а на самом деле он движется через свободное пространство, которое существовало на этом месте в его времени. Например, здание перестроили, или пространство во Мгле сдвинулось, но в его временной плоскости, в его временном фрагменте препятствия нет! И призрак свободно проходит. Когда ты входишь во Мглу, ты двигаешься, как призрак… Так вот, если ты найдешь слой времени, где препятствия нет, ты свободно пройдешь, куда требуется.

– Но ведь это будет чужая временная плоскость…

– Не думаю, что это имеет значение в твоем случае.

– Значит, я могу отправиться во времена племени дуамиш [17]17
  Дуамиш – индейское племя на западе территории нынешнего штата Вашингтон, в 1780 г. насчитывало 1200 человек вместе с племенем суквамиш. Ныне в резервациях штата живут около 500 человек.


[Закрыть]и прогуляться по древним илистым наносам, которые были когда-то на месте Сиэтла?

– Не совсем, – вмешалась Мара. – Прогуляться не выйдет, только соприкоснуться с отдельными деталями. Это не цельная плоскость. Ее куски перемешаны в виде фрагментов памяти. Если с местом или событием не связано никаких воспоминаний, тебе туда не попасть. Вероятно, придется разыскивать нужный слой времени в одном и том же слое пространства. Более того, вероятно, порою придется даже выныривать из Мглы и погружаться в другом месте… Мгла порой забывчива.

Я потерла виски.

– Мне бы самой не забыть…

– Может, еще раз попробуешь? – предложила Мара.

И я попробовала. Я погрузилась в переменчивую Мглу, изучая и выискивая фрагменты времени, которые они упоминали, ловя случайные вспышки, похожие на отблески солнца на стекле. Взаимодействие с Мглой давалось мне тяжело: я быстро уставала, и голова кружилась. Каждый раз, когда я выныривала, Альберт оказывался поблизости, но никогда – слишком близко; он следил за мной из-за своих крохотных очков с таким видом, словно я занимаюсь чем-то крайне скандальным. Минут через двадцать, если верить часам, я едва стояла на ногах и еле-еле доползла до дверей гостиной. Мне казалось, прошла целая вечность.

Я подняла руки в знак протеста.

– Все, сдаюсь!

– Ты что?! – дружно возмутились Дэнзигеры.

– Не вообще сдаюсь, а только на сегодня. У меня уже вскипает мозг, а тело ломит, как будто я несколько раз подряд танцевала «Танец маленьких лебедей» в армейских ботинках. Как целый день с Брайаном в образе бешеного носорога!

– О-о! – сказал Бен и в знак солидарности несколько раз провел рукой по своим вьющимся волосам, пока те с треском не встали дыбом, как большой рог.

Мара рассмеялась, только я так и не поняла над кем: надо мной или над мужем.

– Тс-с, не сглазь! Мой бедный мозг тоже хочет отдохнуть. Не поминай лихо, пока оно тихо! – И вдруг зевнула. – О боже! Уже так поздно?

– Почти девять, – сказал Бен.

– Да ну!.. Не может быть! – Она посмотрела на часы над камином. – Надо же. Мне еще с бумагами возиться. – Она вскочила и с распростертыми объятиями направилась ко мне. – Прости, но я вынуждена вас покинуть. Пойду бросаться камнями в работы моих студентов по осадочным структурам. Большинство из них и цемент от песчаника-то не отличит, а уж описать…

Мара выбежала из комнаты, оставив меня наедине с Беном.

– Оставайся сколько хочешь, – предложил он.

– Мне пора возвращаться.

– Домой, надеюсь?

Я кивнула.

– И побыстрее.

Но едва я села за руль, как меня разморило. Да, день выдался тяжелый, но на самом деле я уже почти неделю уставала как собака, и началось это еще до сеанса в среду. Я ничего не сказала Дэнзигерам: они бы стали настаивать, ворчать, что моя безопасность важнее всего – и теперь расплачивалась за свою неосмотрительность. Я подцепила нить полтергейста еще раньше, а в воскресенье, когда я с головой влезла в самое пекло, связь усилилась. Неизвестно, как долго я кормила его своей энергией. Несмотря на утверждение Карлоса, я боялась, что стала невольной соучастницей в убийстве Марка. Я не могла позволить ему и дальше питаться моей энергией, но не могла и убрать проклятую нить – единственную нить, ведущую к убийце.

Я должна была найти способ выследить полтергейст, но техника Мары была слишком сложной, утомительной и медленной, чтобы идти по следу. Селия двигалась во Мгле проворно, как рыба в воде. Скорость и мощь этого существа меня пугали. Наверняка я что-то упустила, какое-то простое решение – ведь хозяин полтергейста научился им управлять, ничего не зная о Мгле или о попавшей в его руки мощи. Скорее всего это было как-то связано с вхождением во Мглу. Я ломала голову, гадая, о чем речь и научусь ли я когда-нибудь необходимым навыкам. Я мало знала и еще меньше умела… Не к кому было обратиться за советом – а главное, я и не жаждала знаний. Я постигала Мглу самым сложным и медленным способом. И все из-за собственного упрямства. Что ж, винить некого.