Текст книги "Полтергейст"

Автор книги: Кэт Ричардсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Кэт Ричардсон
ПОЛТЕРГЕЙСТ

Посвящается людям, делающим все возможное для того, чтобы в Калифорнии хорьков официально признали домашними животными.

Гостиную окутала зыбкая дымка. Смутные контуры и завихрения блуждали в мерцающем тумане, оставляя едва различимые цветные следы. Охранные чары, словно дружелюбная золотая лоза, обвились вокруг. Я сильно сомневалась, что когда-нибудь полюблю погружения, но здесь, в доме Дэнзигеров, в присутствии хозяев, эффект был почти умиротворяющим. И хотя моя подруга Мара Дэнзигер благополучно пребывала в обычном мире, а я – во Мгле, я отчетливо видела белый силуэт малыша у нее на коленях и ее саму, окутанную облаком голубого света в золотистой россыпи искр. Я даже слышала ее голос, пусть он и звучал немного странно, как будто под водой.

– Знаешь, а ты ведь перестала случайно соскальзывать, – раздался переливчатый ирландский говор Мары. – Это хорошо. А видишь во Мгле по-прежнему?

– И да, и нет, – пробормотала я с дивана (точнее, с расплывчатого контура дивана, каким он выглядел с моей стороны) и прикрыла глаза. – Когда я здесь, разницы почти никакой. Снаружи я могу заглядывать внутрь. Мне больше не нужно целиком погружаться во Мглу. И там я вижу слои… и цвета. Люди и предметы теперь имеют свой цвет – как бы цветные нити… сплетение разноцветных нитей, сияние. Если захочу, я могу скользнуть под туман и увидеть силовые линии…

– Правда можешь?

– Ага. Глубинная область Мглы, она… Она вся из ярких линий, как компьютерные рисунки. – Тут я заткнулась. Не стала говорить, что линии – это не просто линии, ходы или тропинки; они казались живыми, и отчего-то мне захотелось это скрыть.

Мара чуть помолчала.

– Наверное, это и есть сетка – сеть, о которой я тебе говорила, по которой течет сырая магия.

– А цвета? Что они означают? – спросила я.

– Прости, но тут я ничем не могу помочь. Я не вижу магию, как ты. Сияние – это ауры, а вот остальное… Могу лишь предположить, что это какие-то соединения, вроде электропроводки, объединяющей Мглу. А может, они подключают что-то к энергетической сети – хотя не уверена. Можешь спросить у Бена, если он еще не будет спать. Занятия, ребенок… обычно за день так вымотаешься, что уже ни до чего.

Дэнзигеры преподавали в Вашингтонском университете: Мара – геологию, а Бен – языки и лингвистику. Оба по личным причинам интересовались паранормальными явлениями и с самого начала помогли мне разобраться, что же это за Мгла такая. Бен был ученым-теоретиком. Мара же, как и полагается ведьме, отдавала предпочтение практике.

Мара продолжила:

– И все-таки ты справляешься куда лучше, чем несколько месяцев назад. Как ощущения?

Я вдохнула поглубже, отгоняя Мглу, и на выдохе открыла глаза.

– Уже не тошнит все время, – ответила я. – И не приходится большую часть времени там жить. Иногда Мгла берет верх, и я проваливаюсь туда, но в основном скорее я контролирую ее, чем она меня.

Мара улыбнулась мне с дивана – зеленые глаза сверкнули – и сказала:

– Не слишком-то задирай нос, Харпер! Мгла таит немало коварных сюрпризов.

Я фыркнула. В чем-в чем, а в коварстве Мглы я уже успела убедиться.

* * *

Это было несколько месяцев назад. Мы сидели на диване в гостиной Дэнзигеров. Уютная и залитая солнцем, она казалась противоположностью потустороннего – туманного, полного ловушек – мира Мглы, который протянулся сумрачной границей между обычным и сверхъестественным. Мира призраков, вампиров и магии. Я одна из немногих, кому досталось «двойное гражданство». Существуют люди вроде Мары – ведьмы и иже с ними, – которые неким образом соприкасаются с Мглой, черпая из нее энергию или информацию, но, насколько мне известно, обитать там могут лишь призраки и монстры. И только я постоянно нахожусь наполовину внутри и наполовину снаружи. Я не владею магией и духов изгонять не умею – ничего подобного, никакой показухи: я Входящая во Мглу – человек, который может входить во Мглу и передвигаться по ней, как по обычному миру. Я стала такой после того, как несколько минут побыла мертвой.

Никто так и не смог объяснить, почему из всех, кого медицина вырвала из лап клинической смерти, я одна-единственная Входящая во Мглу на все Тихоокеанское Северо-Западное побережье. Выяснилось, что ни лекарства, ни хотя бы способа прекратить вхождение во Мглу не существует; Мара с Беном научили меня, как это контролировать и как избегать неприятностей. Моя работа и Мгла пересекались чаше, чем мне бы хотелось, и приятного в этом было мало. Я частный сыщик и раньше распутывала довольно нудные дела, но потом обо мне прознали вампиры и призраки, и понеслось…

В октябре, спустя месяцы после того безмятежного разговора на диване, направляясь на встречу с очередным клиентом, я мечтала, чтобы встреча прошла обыденно (по правде говоря, чем скучнее, тем лучше); впрочем, рекомендовал меня Бен, самопровозглашенный «спец по призракам», и я особо не надеялась. Не прошло и пяти минут после моего прибытия, как даже эта надежда разбилась вдребезги.

Глава первая

Двадцать три минуты я сидела в похожем на коробок кабинете, выслушивая рассказ профессора Гартнера Такмана о том, как он со своей разношерстной группкой набранных с улицы людей создал привидение. То есть не какое-то там слетевшее с катушек привидение из фильмов нуар, а своенравный и жуткий призрак, прямо мурашки по коже. Если честно, от самого Такмана меня пробирали мурашки почище, чем от иных призраков. Он был тощим, напористым и нагловатым, с резким голосом и отработанным пронзительным взглядом злодея из немого кино. К тому же он явно лгал – или по крайней мере что-то недоговаривал.

Я подняла палец, останавливая зубодробительный поток слов.

– Хочу убедиться, что я вас правильно понимаю, доктор Такман. Вы собрали группу людей, которые нафантазировали себе призрака, а тот возьми да оживи?

– Нет. Никто не оживал. Нет никакого призрака. Это искусственно созданная группой сущность, подпитываемая их собственной верой и ожиданиями. Полагаю, специалисты в области парапсихологии назвали бы это формой группового сознания…

– Я думала, парапсихология – ваша специальность.

Он презрительно усмехнулся.

– Я психолог. И изучаю человеческий разум, а не духов. Объект данного исследования – иррациональное поведение рационально мыслящих индивидов в группе и под ее влиянием. Насколько велико подобное влияние? Воссоздав эксперимент Филиппа, я направил их иррациональность в подходящее русло.

– Группа, участвовавшая в экспериментах Филиппа, утверждала, что им удалось искусственно создать полтергейст, верно? Психокинетический феномен и тому подобное…

Он закатил глаза.

– Слишком упрощенно, но суть вы уловили.

– Значит, вы велели группе выдумать призрака, поверить в него, проводить совместные сеансы – и получили феномен?

Такман вскинул голову.

– Разумеется. Несмотря на всю сомнительность экспериментов Филиппа, невозможно отрицать, что в их ходе были продемонстрированы незначительные проявления психокинеза – ПК. Как только моя группа получила эту информацию, они восприняли идею о том, что такое возможно. С тех пор я подпитывал их веру в данный феномен, чтобы они могли самостоятельно добиться аналогичных результатов.

– Вы уверены, что это не настоящий полтергейст? – спросила я.

– Полтергейста не существует. Это сочетание элементарных событий, внушения, случайного стечения обстоятельств и незначительной, обусловленной стрессом ПК-активности участников эксперимента. Никаких «призраков». Только люди. Подпитывая их ожидания и подсознательную иррациональную веру, я надеюсь определить, как далеко они зайдут в своем отказе от рационализма.

– Ваша группа добилась измеримых, воспроизводимых результатов?

– Да. Но эксперимент неожиданно вышел из-под контроля. Произошел мощный скачок в количестве и силе явлений, а также изменился их характер. Полагаю, кто-то из участников фальсифицирует дополнительные ПК-явления. Я хочу, чтобы вы выяснили, кто за этим стоит, и остановили его. Помогите мне вывести злоумышленника из группы, пока эксперимент не сорван.

– Но ведь если это чей-то розыгрыш, благодаря ему группа охотнее верит в призраков. Чем же вы недовольны?

Такман насупился.

– Потому что я не контролирую эти явления. К тому же они настолько неправдоподобны, что угрожают достоверности эксперимента.

Я откинулась на спинку стула, оставив Такмана томиться в напряженной тишине. Его требования – да и злость тоже – казались бессмысленными. Он хотел понять, как далеко способна зайти его группа, а когда они зашли дальше, чем он ожидал, решил, что его обманывают. Сам он, похоже, в паранормальные явления не верил, зато принимал ПК – или нет? Я скосила глаза на Такмана сквозь Мглу: зеленые завитки метались вокруг него, как крохотные змейки, ловящие мух. Раньше я ничего подобного не видела, но догадывалась, что это могло означать.

– Почему мне кажется, что вы что-то недоговариваете, доктор Такман?

– Я сказал все, что вам нужно знать.

Ага, конечно. Я встала и перекинула через плечо сумку.

– Доктор Такман, я сильно сомневаюсь, что Бен Дэнзигер вам меня рекомендовал как безмозглую дурочку. С какой стати вы меня воспринимаете в этом качестве? Мне не настолько нужны деньги – не говоря уже о головной боли, – чтобы работать на клиента, который меня обманывает или нанимает под ложным предлогом. Если вы настроены на серьезное расследование, придется быть откровенным – только в этом случае я смогу отыскать вашего злоумышленника. Но если вы ищете крайнего, который будет действовать по указке, а потом станет козлом отпущения, поищите в другом месте.

– Не понимаю, о чем вы.

Я устало на него посмотрела.

– Не лгите. Вы сказали, что подпитывали ожидания группы. Самый простой способ это сделать – самому имитировать ПК-активность. Или нанять для этих целей специального человека. Я повидала немало мошенников, и иначе как мошенничеством такое поведение не назовешь: заставить человека или группу людей поверить, что они особенные, и выкачать из них столько, сколько возможно, пока вас не раскусили. Так вот, меня не волнуют ваши методы проведения экспериментов, но если вы хотите, чтобы я отыскала источник вашей проблемы – при условии, что проблема существует, – будьте со мной честны. То, что вы мне сообщите, останется между нами, но я не люблю, когда темнят, и сильно расстраиваюсь, когда мне кажется, что меня поимели или подставили.

Я пристально на него посмотрела. Он снова «включил» взгляд злодея, и я закатила глаза.

– Отлично, – сказала я и собралась уходить.

Такман вскочил.

– Нет, постойте! – Его рука сомкнулась у меня на предплечье. По коже словно лизнул холодный раздвоенный язычок, как у тех зеленых змеек в ауре Такмана – его скользкая сущность.

Я развернулась, скидывая руку Такмана, и, зачерпнув во Мгле энергию мертвых, смерила его жгучим взглядом, который прожигал до кости – «подарок» одного вампира, связавшего меня с энергосетью на самом глубинном уровне Мглы. Такман резко втянул воздух и убрал руку.

– Мне… я… прошу прощения, мисс Блейн. Мне необходимо найти того, кто подрывает мой проект, а сам я этого сделать не могу. Мой… помощник действительно помогает усиливать эффекты. Пожалуйста, присядьте, давайте все обсудим.

Я вздохнула и смерила кислым взглядом стул. Стул был чашкообразной формы с покрытием из отталкивающего на вид зеленого винила. Оставшись стоять, я швырнула туда сумку и снова достала блокнот. Такман вернулся за свой стол.

Я не могу любить всех клиентов – экономические соображения не позволяют быть слишком разборчивой, – но этот скользкий Такман мне не нравился, и я была уверена, что еще не раз пожалею о своем решении. Оставалось лишь тешить себя мыслью, что при своих пяти футах десяти дюймах роста я на голову выше него.

Я подытожила его недавние высказывания и попросила список участников проекта.

– Не забудьте включить всех своих ассистентов, в том числе и тех, которые выполняют для вас фокусы – вполне может оказаться, что они в этом замешаны. И еще я хотела бы взглянуть, что именно происходит. Мне понадобятся записи, но для полноты картины я должна лично присутствовать на эксперименте и подготовке к нему.

Если Такман действительно добился настоящей паранормальной активности, я вряд ли смогу что-то разглядеть в записи, а вот увидеть все своими глазами – совсем другое дело. Своим приспособленным к Мгле зрением я даже через стекло хоть что-нибудь да разгляжу.

На миг мне показалось, что Такман будет возражать, но он все проглотил. Пришлось. Вполне возможно, что никакого злоумышленника не существовало, и трудности, с которыми столкнулся Такман, имели совсем другую причину. Но он ни за что не поверит, пока не увидит собственными глазами или на видеозаписи. Я, в свою очередь, по собственному опыту знала, что призраки и полтергейст – вполне реальные вещи, а вовсе не какое-то там сочетание событий и игр измученного стрессом разума. И мало кому доставалось от них так, как мне. Ладно, можете считать меня пристрастной, но я очень хотела знать, что там за призрак у Такмана.

– Хорошо. – Такман с кислым видом уступил. – Завтра днем состоится очередной сеанс. Я устрою так, чтобы вы могли понаблюдать из аппаратной…

– Я бы предпочла находиться в комнате.

– Исключено. Любое нарушение привычной обстановки может свести на нет ПК-активность. В эксперимент нельзя вмешиваться – поэтому-то вы мне и нужны. Все записывается. Все документируется. У меня тут хранятся видеоматериалы с ранних сессий; мой ассистент выберет самые характерные записи, чтобы вы их изучили. Но я не допущу, чтобы вы появлялись в комнате во время сеанса. По крайней мере пока есть другие возможности.

Я ощутила разочарование, но на этот раз решила уступить.

– Ладно. Значит, говорите, ваша группа действительно добилась появления полтергейста собственными силами?

– Да. Вполне достоверного и воспроизводимого: постукивания по столу, движение, световые вспышки и тому подобное. – Рот Такмана скривился в самодовольной ухмылке. – Участники группы продемонстрировали выдающиеся результаты, особенно учитывая, как мало у них было времени на то, чтобы сработаться.

– А может, все явления – результат действий самой группы?

– Нет, НЕ может.

Так обычно говорят люди с зашоренным разумом – а я-то надеялась, что наука спасет человечество. Пока не повзрослела.

– Почему вы так считаете?

– Активность слишком серьезная, слишком мощная. Человеческий разум не в силах приложить подобную физическую силу без физического же контакта. Вы все поймете, когда увидите сами.

Я подозревала, что пойму куда больше Такмана.

– Группа большая?

– Восемь человек. Семь участников исследования и один ассистент – я посчитал Марка Луполди среди участников, хотя он… он мой особый ассистент.

– Тот, кто имитирует спецэффекты.

– Да.

– Хорошо. Не забудьте сделать пометку в списке. Можете показать мне помещение, где проходит эксперимент?

– Нет. У меня через пятнадцать минут лекция.

– Я могу сходить одна, если вы дадите мне ключ и объясните, куда идти. Или в комнате есть что-то, не предназначенное для чужих глаз?..

– Если вы хотите сразу взять быка за рога, я возражать не буду. – Такман взял связку ключей с подноса (на столе у него царил прямо-таки невротический порядок), снял два больших желтоватых ключа и протянул их мне. – Держите. Аудитория двенадцать в административном корпусе. В это время суток вход в здание свободный, но вам понадобятся ключи, и от аппаратной в том числе. На ключах есть номера аудиторий. На входе и выходе отметитесь. Да, и оставьте ключи у проктора, когда будете уходить.

Он открыл ящик стола и вытащил аккуратненькую папочку из манильской бумаги, на которой заглавными буквами было отпечатано: «СЕЛИЯ».

– Кто такая Селия? – спросила я.

– Нашего призрака зовут Селия Фалуэл. Довольно долго пришлось искать имя, которое не примелькалось в Интернете.

– А при чем здесь Интернет?

Такман раздраженно мотнул головой.

– Я не хотел, чтобы они гуглили имя и бессознательно ориентировались на информацию из сети. Они должны были сами постепенно воссоздать личность призрака. – Такман посмотрел на наручные часы. – Мне некогда. – Он достал из папки компьютерный диск и лист бумаги, взял дорогой портфель, обшитый мягкой кожей, убрал в карман связку ключей и встал из-за стола. – Я должен быть на лекции.

Жестом поторопив меня на выход, Такман закрыл кабинет, а затем передал бумагу и диск секретарю факультета.

– Дениз, пожалуйста, сделайте копию для мисс Блейн, а оригиналы положите в мой ящик.

Дениз неласково на него взглянула.

– Хорошо. – Ей было за тридцать, но причесывалась, одевалась и красилась она, как двадцатилетняя. Как только Такман отвернулся, Дениз скорчила гримасу отвращения.

– Увидимся завтра на сеансе. Если возникнут вопросы, позвоните мне вечером, – сказал Такман и, легонько кивнув, удалился, оставив меня наедине с неразговорчивой злюкой-секретаршей.

Дождавшись, когда Дениз сделает для меня копии, я направилась в административный корпус.

Тихоокеанский северо-западный университет был основан в 1890 году ярыми кальвинистами. Видимо, они слишком буквально восприняли пожар 1889 года, когда центр города выгорел до основания, и, посчитав его карой божьей и предвестником геенны огненной, решили, что Сиэтл нуждается в спасении через науку, поскольку ни воздержание, ни проповеди особого действия не возымели. Впрочем, религиозность не слишком прижилась: сейчас это довольно светское учреждение, по размерам и по престижу сильно уступающее расположенному поблизости Вашингтонскому университету. Многие принимают скромный кампус ТСУ за частную школу. Его внешний вид обманчив: на самом деле университету принадлежит немало крупных зданий по соседству, в которых расположены общежития, лаборатории и кабинеты.

Широким шагом я направилась на запад через университетский двор, раскидывая свежеопавшую листву и примечая краешком глаза суетливые серые тени. В многолюдных местах обычно скапливается слой-другой призраков и потусторонних вещей, и кампус ТСУ не стал исключением. Глядя прямо перед собой, боковым зрением я могла уловить жутковатую расплывчатую фигуру, плывущую рядом. Стоило повернуть голову, как она исчезала – впрочем, такова обманчивая природа Мглы. Пока мне хотя бы удавалось держать дистанцию. Едва я остановилась у нужного здания, призрак развернулся и, тая, пронесся сквозь меня, заставив поежиться от леденящего холода.

Административный корпус представлял собой приземистое строение из желтого кирпича в стиле ар-деко, со странными непропорциональными окнами. По-видимому, замыслом архитектора было здание теплых тонов, золотистое, с мерцающими окнами, которые бы наполняли помещение светом. Время и долгая эксплуатация сделали свое дело: здание выглядело неряшливым, а из-за занавешенных окон еще и полуслепым. Я продолжала всматриваться, позволив холодку и туманному свету Мглы окутать меня. Из Мглы здание выглядело почти так же, как и из обычного мира, не считая привычных вспышек истории и яркого, пышущего жаром желтого луча, который торчал из одного из верхних окон, как стрела из мишени.

Мне не хотелось углубляться во Мглу, чтобы разглядеть получше этот желтый сгусток энергии. Я и так стояла в людном месте и глазела, не хватало еще стать прозрачной и раствориться во Мгле у всех на виду. Я не имела ни малейшего представления, что увидят другие, если я погружусь на глубину. Зато я знала, что увижу сама: зияющую пустоту и сеть полыхающих линий, мир, разрисованный горячими красками энергии и нереализованной магии – необъяснимо живой субстанции, которую я не могла описать ни Маре, ни кому-либо еще. Сияющий желтый луч выглядел как часть этой сети, и я готова была поспорить, что он тянулся прямиком к аудитории двенадцать.

Я отстранилась от Мглы, которая вновь уменьшилась до легкого мерцания, и зашла внутрь. Место вахтера у входа пустовало. Рядом кто-то разговаривал – до меня донеслись шум голосов и хихиканье, – но я решила их не беспокоить. Я поставила подпись в журнале посещений и поднялась по лестнице.

Аудитория двенадцать находилась на третьем этаже, прямо напротив лестничного пролета. Как я и ожидала, дверь с табличкой «12» пересекал горячий желтый луч. Рядом располагалась комната, отмеченная «0–12». На ключах в моей руке были те же номера. Логово такмановской шайки спиритистов-самоучек напрямую сообщалось с Мглой через этот яркий участок сети. Если они обладали хоть малой толикой экстрасенсорных или магических способностей, то здесь соприкасались с Мглой и затрагивали ее, а она, в свою очередь, затрагивала их. Мне стало интересно, проходила ли здесь эта линия изначально или ее привлекла сюда деятельность группы. В любом случае это объясняло внезапный скачок активности полтергейста, но я понимала, что Такмана вряд ли устроит подобное объяснение.

И все-таки что-то послужило толчком к изменениям, и мне платили зато, чтобы это «что-то» найти. Возможно, сеть проходила здесь по чистому совпадению. Несмотря на свои необычные познания, я не имела права списывать все на паранормальное: это был бы такой же односторонний подход, как у Такмана, только наоборот. Люди чаще совершают плохие поступки, чем призраки: люди обладают волей и воображением; большинство же привидений и сверхъестественных сущностей не обладают ни тем, ни другим.

Я вошла в аудиторию двенадцать и закрыла за собой дверь. Изнутри помещение выглядело как гостиная комната: с книжными полками, журнальными столиками и безделушками. У стены, напротив зеркала аппаратной, стоял заваленный подушками диван, а на расшитом цветами восточном ковре посреди комнаты – большой круглый деревянный стол. С потолка над столом свисала маленькая медная люстра. В углу у двери находился высокий белый щит с цветными лампочками, выстроенными строгими, упорядоченными по цвету, как в рождественской гирлянде, рядами. У стен было несколько деревянных стульев, а на подоконнике, прямо под лучом энергии Мглы, расположились плюшевый кот и горшок с каким-то растением.

На стенах кто-то развесил картины и плакаты. Я подошла поближе, чтобы их рассмотреть. Там было несколько рекламных плакатов или киноафиш тридцатых-сороковых годов. Одна из картин представляла собой сделанный на компьютере портрет миловидной молодой женщины с волосами, собранными на затылке в старомодном стиле. Похожая на светловолосую Лоретту Янг, она с томным видом смотрела из рамки. Рядом висело потрепанное фото мужчины в военной форме и с нашивками пилота Второй мировой – по крайней мере нашивки были в виде крылышек, а фотография, судя по виду, относилась к тому времени.

В комнате нашлось кое-какое записывающее и измерительное оборудование, но куда меньше, чем я ожидала. Я опустилась на колени и заглянула под ковер. К изнанке ковра были прикреплены несколько черных предметов с идущими от них проводами. Некоторые провода выходили на лицевую сторону, замаскированные в узоре ковра. Вероятнее всего, это была часть оборудования Такмана, предназначенного для симуляции паранормальной активности. Придется пригласить кого-нибудь, кто лучше меня разбирается в технике, чтобы тот посмотрел на них и все мне объяснил. Мне хотелось понять, на что способна команда Такмана без посторонней помощи. Если необычные явления действительно существовали, мне пришлось бы доказывать Такману, что они не могут быть ничем другим. Если же Такман оказался бы прав в своих подозрениях, и кто-то еще имитировал паранормальную активность, я должна была выяснить, что за техника тут задействована – и задействована ли вообще. Я опустила ковер на место и уселась на пол.

Теперь, когда я находилась за закрытой дверью, можно было ослабить бдительность и ступить во Мглу, чтобы оглядеться. Я устроилась поудобнее, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. До сих пор при каждом погружении во Мглу меня бросало в дрожь.

Хотя я сидела, все равно в тот миг, когда я протолкнулась сквозь барьер во Мглу, голова закружилась и стала непривычно тяжелой; на меня навалилась усталость. Я открыла глаза, и вокруг заструился холодный туманный свет Мглы, полный образов и теней давно минувшего, которые навсегда застыли в мире призраков. Стало слышно, как бормочут создания Мглы и гудит сеть. Окутанная мглой аудитория двенадцать никуда не исчезла, а лишь потускнела: очертания расплылись, словно это был потусторонний мир. Над столом прямо передо мной висел полог из множества столь тесно переплетенных энергетических сущностей, что я никак не могла их различить. В завитках тумана посверкивали красные, синие и зеленые узоры, а вокруг стола, казалось, сгрудились смутные человеческие фигуры. Ни лиц, ни черт – туманные создания без проблеска жизни. Это были не призраки, а запечатленные во Мгле образы живых людей, которые делали здесь что-то одно и то же много раз.

Из-под стола исходило резкое желтое свечение. Я присмотрелась и подползла поближе, протискиваясь между холодными фигурами. Шар бледно-желтой энергии пульсировал в ритме неторопливого дыхания, то вспыхивая ярче, то тускнея. Эта штука, размером примерно с баскетбольный мяч, зависла над полом прямо по центру стола. Сложно было не выпускать шар из фокуса, пока я ползла. Я слегка запыхалась, усердно балансируя на грани между двумя мирами – обычным и сверхъестественным, – каждый из которых тянул меня к себе.

Вблизи энергетический шар уже не просто светился, а выглядел как сплетение сверкающих нитей – словно ожившие каракули, накарябанные гигантским ребенком. Я так и застыла на четвереньках, оторопев. Сквозь меня скользили фрагменты истории и бестелесные твари, слои Мглы сменяли друг друга: я вдруг почувствовала головокружение, завалилась вперед и тут же содрогнулась ото льда и пламени – моя голова и плечо угодили прямиком в неплотный узел мглистого света и энергии. Я отпрянула и плюхнулась на ягодицы, потрясенная и сбитая с ног захлестнувшим меня жутковатым ощущением. Я вытерла лицо рукой, пытаясь избавиться от чувства, что на него налипла паутина.

Погружаясь во Мглу, я сконцентрировалась на шаре энергии. Дымка чуть растаяла, и сеть проступила четче. Сверкающие нити тянулись от желтого шара, расползаясь по комнате, как плющ, обвивающий старую кирпичную стену. Они заполняли комнату и сплетались в луч энергии, который уходил в окно. Даже зеркальная стена была опутана ими, хотя и не так густо, как остальное помещение. Я осторожно повернула голову: миры накладывались один на другой, как полдесятка черно-белых фильмов на одном заляпанном экране; впрочем, я так и не обнаружила причины, по которой возникли вьющиеся стебли энергии. Они казались статичными, не росли и не двигались, лишь чуть подрагивали с почти зубовным скрежетом, словно готовая раскрутиться пружина.

Я вынырнула из Мглы, чувствуя, как сдавливает грудь и спину. Не поднимая головы, я хватала ртом пахнущий пылью воздух, пока тошнота не прошла. Потом я выползла из-под стола и, пытаясь унять дрожь в непослушных руках и ногах, встала. Я и не предполагала, что меня это так измотает. Я посмотрела на часы: казалось, пролетела вечность. Работа во Мгле утомляет и требует концентрации, но в этот раз я явно слишком быстро устала, пусть точно и не могла сказать, сколько времени прошло. Из кабинета Такмана я вышла почти час назад, дорога до административного корпуса заняла не больше десяти минут. Хотя во Мгле время течет по-другому, впервые за все мои полные погружения разница была столь велика. Я решила, что при первой же возможности расспрошу Мару.

Я прислонилась к дверной раме, постепенно приходя в себя и восстанавливая дыхание. Напоследок я скосила глаза и бросила еще один взгляд на Мглу. И мерцающие стебли, и сплетенный в узел шар энергии, казалось, выжидающе зависли в воздухе. Не нравилось мне это. По позвоночнику прокатилась дрожь – признак тревоги.

Выйдя из помещения, где проводились сеансы, я перешла в комнату наблюдения. Там все оказалось еще печальней. Один из углов главной комнаты – рядом с дверью – сквозь стекло выглядел затемненным, остальное помещение было как на ладони, только помещение и больше ничего. Изнутри аппаратной я почти не видела Мглу, лишь тускло мерцали отсветы только что казавшихся яркими лучей света. Никаких призрачных фигур или нитей тонкой энергии. Аппаратная была заставлена всевозможными мониторами и записывающими устройствами; переключатели и черные ящики с загадочными аббревиатурами, промаркированными на корпусах, аккуратно выстроились на длинном столе и под ним. Ни следа проводов или другого снаряжения, ничего из того, что я ожидала увидеть – разве что выключатели света и «звукового сопровождения» в главной комнате. Я бы с удовольствием считала показания с этих приборов, но не решилась трогать переключатели. Ничего, Такман мне их предоставит позже.

Я никак не могла понять, почему изнутри совершенно не видно Мглу – может, двойной слой зеркального стекла ее не пропускает? Я и раньше замечала, что сквозь стекло Мгла проникает с трудом, или по крайней мере ее труднее разглядеть – но здесь это свойство проявлялось сильнее обычного. Мне стало интересно, сколько еще подобных «аномалий» скрывают эти смежные комнаты. В отсутствие более компетентных специалистов приходилось разбираться самой, но моих знаний не хватало, чтобы определить, почему Мгла выглядит как-то… никак.

Я проверила и перепроверила, но больше ничего не нашла. Наконец я бросила это занятие, вспомнив, что собиралась просмотреть полученные от Такмана документы. Хотелось получить представление об их содержимом до сеанса в среду.