Текст книги "Девушка с картины (ЛП)"

Автор книги: Кэрри Баррет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Будьте осторожны, мисс Вайолет. Будьте осторожны.

После этого случая, я больше не сопротивлялась. Каждый день Эдвин приходил, я рисовала его. А потом, когда ему надоедало стоять или сидеть, он вставал, подходил к окну, разминая конечности, и я знала, что меня ждет.

Тогда я убирала карандаш или кисть и шла на диван. Расстегивала платье и снимала нижние юбки. Я стала носить меньше слоев одежды, чтобы быстрее заканчивать возню. При этом обнаружила способность подчинять себе разум, чтобы не видеть реальности. Я закрывала глаза и представляла, как стою в Королевской Академии и любуюсь своей картиной на стене. Оказалось, что я могу не замечать горячее дыхание Эдвина на щеке, его тяжелое тело и боль, когда он вонзался в меня.

После этого Эдвин, посвистывая, уходил. Я смотрела в окно ему вслед, пока он не исчезал из вида. Затем спускалась в уборную с тазом с водой и подмывала себя. Я ощущала своего рода мрачное утешение в этой очищающей рутине: я возвращала свою суть после того, как Эдвин забирал ее у меня.

Я совершенно одинока. Папа все еще был в отъезде, а Филипс, мой давний друг, отдалился от меня. Да и все равно я не смогла бы ему довериться. Слишком низко и вульгарно говорить о таких вещах. Огромная разница с теми разговорами о моих амбициях художницы или о его планах открыть собственную лавку или сад, что мы вели с ним!

В течение нескольких дней после того, как Эдвин ударил меня, я не выходила из дома. Деревня была небольшой, а местные жители любили посудачить. Но, в конце концов, спустя неделю, встала перед зеркалом и осмотрела себя.

Эдвин ударил меня в челюсть. В этом месте и на щеке все еще оставались желтые пятна. Но худшее уже позади, и я была уверена, что никто не заметит. В любом случае, если кто-то будет слишком любопытен, скажу, что упала и сменю тему.

После дождливого дня, когда я встретила Эдвина на пляже (о, как давно это было! когда я была еще ребенком!), лето закончилось и без боя перешло в осень. Я натянула шляпку, набросила на плечи шаль, чтобы защититься от прохлады, подняла подбородок и вышла из дома.

После вынужденного затворничества прогулка показалась праздником. Я шла по деревне, заглядывала в витрины магазинов. Остановилась, чтобы поболтать с другом моего отца, и почувствовала себя прежней.

Я пообещала Мэйбел, что отнесу в прачечную свое белье. Немного, поскольку я теперь жила одна. На пороге столкнулась с Фрэнсис Форрест, выходившей из помещения.

Чувствуя гулкое биение сердца, я придержала дверь и опустила глаза, боясь, что она поймет, чем я занимаюсь с ее мужем.

– Добрый день, мисс Харгривз, – приветствовала Фрэнсис.

Я кивнула, боясь, что любой ответ меня выдаст.

Но оказалось, что даже простое движение головы не спасло. Когда я вышла, женщина ожидала меня снаружи. Мне стало плохо: Фрэнсис ждала, чтобы спросить, где пропадает ее муж каждый день?

Я опустила голову и поспешила пройти мимо, но Фрэнсис зашагала рядом.

– Мисс Харгривз. Вайолет.

Чувство вины и незнание, как надлежит реагировать, что чувствовать, что сказать не позволило мне остановиться.

– Подождите. – Фрэнсис потянула меня за руку.

Осторожно, я подняла глаза и поразилась, увидев на ее лице беспокойство, а не ненависть или злость.

Фрэнсис мягко потрогала мою челюсть, где кулак Эдвина оставил синяк.

– О, моя дорогая девочка. Моя дорогая девочка.

Я вздрогнула от ее прикосновений. Синяк больше не болел, но видеть сочувствие на приятном лице Фрэнсис было слишком большим испытанием. Несколько дней я отгораживалась ото всех, но внезапно меня затопили эмоции. Я была ужасно виновата перед ней, но почему-то возникло странное желание броситься в ее объятия, позволить ей позаботиться обо мне с тем нежным вниманием, которое она показала, прикоснувшись к моему больному лицу.

– Мне очень жаль, – произнесла я.

– Неважно. – Она покачала головой. – Для меня все кончено. Но ты должна позаботиться о себе.

Я была сбита с толку. Поняла ли она, что делал Эдвин, когда его не было с ней? Я боялась, что она потребует объяснений у мужа. А если он разозлится, то никогда больше не заговорит со мной? Не зная, что ответить, я решила изобразить неведение.

– Вы в порядке, миссис Форрест?

Она выглядела здоровой, как и всякий раз, что я встречала ее, хотя Эдвин постоянно твердил о ее недомоганиях.

– В абсолютном, – ответила женщина. – Меня беспокоит ваше здоровье. Вайолет, вы должны…

Мне захотелось убежать. Образ Эдвина без брюк, стонущего на мне, вдруг возник перед глазами. Мне показалось, что я умру на месте от стыда. Почему, ну почему, жена Эдвина такая добрая?

– Мне нездоровится, – прервала ее. – Я должна идти.

И подняв узелок белья, развернулась и пошла прочь.

Глава 30

1855

Фрэнсис

Фрэнсис понимала, что беспомощна. Она узнала руку Эдвина, когда увидела следы побоев. Слишком часто сама становилась жертвой. Но для юной Вайолет произошедшее было слишком стремительным. Обычно он ухаживал за любовницами месяцами, прежде чем показывал свое истинное лицо.

Фрэнсис медленно шла за Вайолет домой, думая, а не сопротивлялась ли молодая женщина напору Эдвина. Возможно, поэтому он и ударил ее. Если это правда, то хорошо, потому что непокорный дух убережет девушку от последствий. Если бы у Фрэнсис была хоть капля своенравия, возможно, она бы никогда не попала под чары Эдвина.

И все же, Фрэнсис сомневалась. Она не была уверена, что Вайолет поняла ее слова. Ситуация усложнялась тем, что женщина не знала, стоит ли прямо заявить: «Я знаю, у вас роман с моим мужем. Он опасен. Оставьте его», чтобы не разрушить репутацию девушки. Ведь если даже существует крошечная возможность, что Фрэнсис ошибается в своих догадках, Вайолет будет опорочена. А если ошибки нет, тогда юная леди может ей не поверить. Эдвин – чертовски обаятелен. Девушка, влюбленная впервые в жизни, может подумать, что Фрэнсис – просто надоевшая, отвергнутая жена, желающая вернуть ветреного супруга. А что, если Вайолет передаст Эдвину слова жены? Он будет в ярости.

Фрэнсис, без сомнения, беспокоилась о юной соседке, но еще больше беспокоилась о своем ребенке. Теперь, когда у нее будет малыш, она не может рисковать своей или его безопасностью. Если она что-нибудь сообщит Вайолет, все ее планы могут оказаться под угрозой. В том числе единственный шанс на будущее без мужа.

Так что, похоже, ей придется терпеливо ждать удобного случая. По крайней мере, пока. Она долго наблюдала за тем, как Вайолет, с развевающимися юбками и волосами, петляла по садовой дорожке у дома. Одна надежда, что девушка сама все поймет.

Глава 31

Наши дни

Элла

От: ggriffiths@unimail.com

Кому: elladaniels@writemail.com

Тема: Нашел!

Дорогая Элла,

Какой прекрасный дом! Вижу, что все у вас складывается удачно и очень рад за тебя и красавчика мужа. Я даже с новым интересом посмотрел игру команды его клуба. Кто бы мог подумать, что футбол так захватит?;-)

Что касается таинственной художницы, то есть как хорошие, так и плохие новости. Я не нашел информации о Вайолет Харгривз. Ни одной зацепки. Видимо, она рисовала только для собственного удовольствия, а не для коммерческой выгоды. Мне очень жаль.

А с Эдвином Форрестом повезло больше. Как ты и просила, я нашел две работы, сделанные им, а не о нем. Они приложены к письму. Очень достойные. Одна из них – «Король Кнуд повелевает приливом». Хранится в одном из довольно эксклюзивных частных клубов в Лондоне под названием «Клуб Джермин». А другая – «Даниил в логове львов» – часть коллекции Манчестерского университета.

Карьера художника Форреста была короткой: вскоре его убили. Полагаю, это связано с тайнами вашего дома. Расскажи мне все, умираю от любопытства.

Надеюсь, моя информация будет полезной. Не стесняйся, если тебе понадобится что-нибудь еще. С большим удовольствием приехал бы посмотреть и на дом, и на твоих сорванцов. Позже позвоню тебе.

Береги себя,

Джордж.

Х

Я открыла два вложения в письме Джорджа и с удивлением уставилась на экран.

В спальне муж собирал новый комод. Я вышла из кабинета, наклонилась через перила и прокричала:

– Бен, поднимись. Взгляни на это!

Появился муж.

– Я занят, – ответил он, размахивая отверткой. – У меня здесь SOS для «умелых ручек».

Я рассмеялась.

– Что ж, жаль тебя прерывать, но ты не мог бы подойти и посмотреть на то, что мне прислал Джордж?

Бен поднялся по лестнице, перешагивая сразу через две ступеньки: ему не терпелось поскорее закончить с мебелью.

Он уселся на стол, где лежал лист бумаги с именами и стрелками к ним: так я пыталась заставить себя работать над книгой о Тесс.

– Фабула? – поинтересовался супруг.

– Фабула-шмамбула. – Я сгребла все бумаги в сторону и показала ему письмо Джорджа.

– Он отправил мне картины Эдвина Форреста, – объяснила я. – Но они принадлежат Вайолет. По крайней мере, одна из них точно. Думаю, и другая тоже.

– Уверена?

– Это «Даниил в логове львов», финальная картина. Эскизы к ней, что мы нашли в доме, подписаны Вайолет.

– Ловкий подлец! То есть, он выдал работу девушки за свою?

– Похоже на то. – Я закусила губу. – А возможно, Вайолет знала. Идея могла принадлежать ей. Общество того времени не признавало женщин-художниц.

– Тогда вероятно скетчи тоже его? – спросил Бен.

– Не думаю. Прослеживается рука одного художника, а наброски подписаны девушкой. Кончено, люди писали автопортреты, но как-то странно для художника рисовать самого себя в подобных сюжетах про Даниила, например. Я много читала о прерафаэлитах и ничего подобного не встречала.

– Но Вайолет изобразила себя в «Марианне», – возразил Бен.

– Возможно. Хотя нет, если художник «Марианны» Эдвин.

Я сощурилась, вспоминая, что читала о художниках того времени.

– Думаю, именно Вайолет написала картину. Милле в «Марианне» выразил свой взгляд на место женщины в обществе того времени. Тогда работа вызвала много споров. Я нашла в шкафу большую статью об этом. Вайолет была в курсе. Может быть, она передала свои ощущения в «Марианне». Суть картины в том, что женщина обречена пассивно ждать мужчину, потому что ей нельзя быть инициативной. Помнишь?

Я развернула ноутбук к себе, прокрутила картины на экране, увеличивая подписи на них. «Эдвин Форрест» было выведено уверенными, голубыми каракулями.

Я покачала головой:

– Эдвин? Художник? Не верю. А Вайолет – художница! Абсолютно точно…

Вдруг меня осенило:

– А если она разозлилась, потому что Эдвин получил признание за ее работы, и убила мужчину?

– Какое признание? Картины пользовались успехом?

Я подумала о том, что написал Джордж.

– Нет, не совсем так. Это противоречит моей теории. Похоже, он продал лишь две картины.

– Потому что был убит, – сказал Бен. – Со смертью прекратилась его карьера художника.

– Или скорее, его смерть прекратила карьеру Вайолет. Зачем ей убивать Эдвина, если он – путь к ее успеху?

– Может поэтому она сбежала, чтобы осуществить свою мечту стать художницей? – предположил Бен.

– Возможно. Мне бы хотелось думать, что она сбежала, чтобы осуществить свои мечты, но…

– Но?

– Джордж не нашел информации о Вайолет Харгривз.

– Она могла сменить имя.

– Не думаю, что у этой истории счастливый конец.

– А я надеюсь, – ответил Бен.

– Ты – романтик, – с любовью сказала я.

Я взяла блокнот и ручку, написала имена «Вайолет», «Эдвин» и соединила их стрелкой.

– Если бы я писала их историю, то между ними был бы роман.

– Логично, – согласился Бен. – Это бы объяснило, почему Вайолет рисовала Эдвина и почему его именем подписывались картины.

– Тогда, возможно, ревнивая жена убила мужа в состоянии аффекта? – Я написала имя Фрэнсис и нахмурилась. – Слишком очевидно.

– Обычный любовный треугольник, – сказал Бен.

Я вздохнула, чувствуя необъяснимое разочарование.

– Любовный треугольник?

– У Вайолет был роман с Эдвином, – объяснил Бен. – Фрэнсис узнала и убила их обоих: Эдвина и Вай.

– Нет. – Я чувствовала несостыковку в словах мужа и в том, что знала. – Прия говорила, что Эдвина убили, а Вайолет исчезла. Но при этом Фрэнсис тоже тяжело ранили, жестоко избили. Она чуть не умерла. Вряд ли женщина так поступила с собой?

Бен улыбался, наблюдая за мной.

– Ты уже пишешь эту историю в голове?

– Да. Намного интереснее книги о Тесс. Ничего не могу поделать.

– А что дальше? – спросил Бен.

– Нужно выяснить, что произошло. Позвоню Прие, она обещала помочь попасть в полицейский архив в Льюисе. И может Джордж захочет встретиться в Лондоне? Посмотреть выставленные картины Вайолет?

Глава 32

– Твой отец видел дом? – спустя несколько дней спросила Прия.

Стоял жаркий день. Мы сидели в саду, наблюдая за детьми, играющими в бассейне.

Я поерзала на шезлонге.

– Пока нет. Все сложно.

Прия посмотрела на меня, но промолчала.

– Мы немного повздорили, – призналась я. – Я наговорила ужасных вещей. Он звонил мне, но я не отвечала.

– О, Элла. Если моя профессия и научила чему-то, так это тому, что жизнь коротка. Не откладывай надолго разговор с отцом.

Я вздохнула:

– Знаю. Ты права. Я должна позвонить.

Подруга взяла мой телефон и протянула мне.

– Лучше поздно, чем никогда. А я присмотрю за мальчиками.

Я отказалась.

– В саду плохая связь.

Ее брови удивленно поднялись.

– Иди вовнутрь.

– Отец может быть занят.

– Оставь сообщение.

Нехотя, я взяла телефон. Папа не отвечал. Скорее всего, его телефон на дне сумки или где-то на полке. Или, возможно, он работает. Даже в шестьдесят отец все еще занимался какими-то делами своей фирмы. Я вздохнула, когда звонок переключился на голосовую почту.

– Папа? – робко начала я. – Это я. Звоню, чтобы… – Я замолчала. Прия одобрительно кивнула. – Просто чтобы узнать, не хотите ли вы с Барб приехать на следующие выходные. Было бы очень приятно увидеться, и мальчики соскучились.

Я снова помолчала.

– Я тоже по тебе скучаю, – поспешно добавила я.

Завершив звонок, я посмотрела на Прию.

– Ну как, стало лучше? – спросила она.

Вообще-то, да. По крайней мере, это начало.

– Между нами непростые отношения. Хотя я не уверена, что он так считает.

Прия опять подняла брови.

– Я долгое время многое хранила в себе, а когда он начал задавать вопросы о переезде, взорвалась и все высказала.

– Ох!

– Бен переписывался с ним по электронной почте.

– Двойное «ох»!

Я пожала плечами.

– Когда узнала, разозлилась, но муж прав. В конце концов, семья – самое главное.

Прия скривила лицо.

– Не могу сказать, что кровные родственники всегда поддержат. За последние годы насмотрелась на такие семьи, что просто ужас. Моя собственная семья была против свадьбы с Ником. Им претил факт, что он уже был женат. Но его родители замечательные, они – наша неоценимая помощь с детьми.

Я подумала о Барб и о том, как нам повезло с ней, и кивнула.

– Когда семья хорошая, это здорово, – продолжила Прия. – И тебе не стоит отказываться от нее из-за глупого скандала.

– Ты права. И Бен прав. Надеюсь, папа перезвонит.

– Конечно, перезвонит. Из-за чего вы поругались?

– О! Из-за нашего переезда сюда. Из-за моего увольнения. Ну и все такое.

Я посмотрела в сторону детей. Оскар и Эмбер лежали в воде на животах и хохотали.

– Он считал, что мы рискуем. Да, так и есть. Но посмотри теперь: сыновьям хорошо, у них появились друзья. И у меня тоже. – Мы улыбнулись друг другу. – Бен без ума от работы… Все хорошо.

– А твои книги? – поинтересовалась Прия, беря стакан с водой со столика и ставя его на свой живот. – Боже, какая жара!

Я встала и отрегулировал зонтик так, чтобы подруга оставалась в тени.

– Не перегрейся!

– Не меняй тему!

Я снова села.

– Очень плохо, – простонала я. – Сюжет для Тесс готов, но начать не могу. Мне стали неинтересны ее тайны. Мне интересны свои.

– Так пиши о них!

– Пока нечего писать. Неизвестно, что случилось с Вайолет.

– Я все еще жду звонка из архива, – заметила Прия. – Но, должно быть что-то еще, что мы можем сделать сейчас.

– Что ты делаешь, чтобы раскрыть преступление? – спросила я.

– Что я делаю? Ты же все сама знаешь.

Я кивнула.

– Мне известна процедура. Но твой рассказ может натолкнуть на идеи.

– Все, конечно, связано с местом преступления, – объяснила Прия. – Мы идем туда.

Ее телефон зазвонил, она взглянула на экран и ответила:

– О, чудесно. Мы у Эллы. «Дом на Скале», знаешь? Мы в саду, так что заходи с обратной стороны.

Я вопросительно посмотрела на нее: кого она пригласила?

– Жасмин, – ответила подруга. – На выходные приехала из универа. Она была дома и не нашла нас. Сейчас заглянет сюда.

Эмбер проскочила мимо нас, к боковой калитке с криком:

– Жассссссссссс!

Я оглянулась. В сад вошла девушка в простых джинсовых шортах, скромной черной рубашке и в шлепанцах, но такая красотка, что просто кинозвезда.

Эмбер потянула ее к нам.

– Это моя сестра, – с гордостью представила девушку малышка. – Моя старшая сестра.

Мы поздоровались. Жас заключила маму в крепкие объятия, насколько позволил живот женщины. Я наблюдала за ними, размышляя над словами Прии о семье. Налила стакан воды для Жасмин. Эмбер поспешила утащить сестру к бассейну. Прия попросила:

– Жас, присмотри за детьми минутку. Мы с Эллой сходим к соседям.

– К соседям?

Я была озадачена. Жас кивнула и направилась к детям.

– Зачем?

– Место преступления. Ты можешь вдохновиться.

– Хорошая идея.

Я последовала за Прией, утиной походкой направлявшейся к центральной дорожке.

– Итак, по словам людей на станции, нападение произошло возле дома, – начала Прия, щурясь на солнце. – Но, судя по всему, дом был полностью перестроен. Это ведь не викторианский стиль, не так ли?

Я посмотрела на соседний дом с красной крышей и двойным застеклением. Сбоку – огромная пристройка и сзади – широкий зимний сад.

– Догадываюсь, что нет, – разочарованно протянула я. – Имей в виду, если бы кто-то был убит в моем доме, я бы, наверное, сначала разрушила его, а потом заново выстроила.

Прия кивнула с мрачным выражением лица:

– Понимаю.

– Но как бы ни выглядел дом сейчас, в те времена здесь жил Эдвин Форрест, – сказала я. – Со своей беременной женой. И здесь умер.

Мы посмотрели вверх и вниз на дорожку, словно пытаясь представить, как все случилось.

– Мой друг Джордж – историк искусств. Я просила его найти работы кисти Вайолет, но он прислал две картины Эдвина Форреста.

– То есть, тот тоже был художником?

Я пожала плечами.

– Думаю, просто подписал картины Вайолет своим именем. Потому что автопортрет и работы, которые нашел Джордж, нарисованы одной рукой. Скорее всего, Вайолет.

Прия задумалась.

– Есть ли какой-нибудь способ узнать наверняка?

– Через несколько дней мы встречаемся с Джорджем в Лондоне, чтобы посмотреть на одну из картин в реальной жизни.

– Отлично! – сказала Прия. – Потому что если Эдвин украл работу девушки, то мотив для убийства налицо.

– Да?

– Может, Вайолет убила Эдвина, а потом ударилась в бега, – продолжила Прия. – Сменила имя и сбежала из страны. Пока мы тут строим догадки, она загорает в Испании.

– Прия, – хохотнула я. – Будь серьезнее.

Подруга показала мне язык.

– Она была бы подозреваемой.

Я скорчила гримасу.

– Так что делать дальше?

Обмахиваясь, Прия прислонилась к дереву и посмотрела на соседний дом.

– Я бы проследила историю картин. Полагаю, здесь замешаны деньги. В конечном итоге, все всегда упирается в деньги. Или в секс.

– Или в то и другое, – согласилась я, снова задаваясь вопросом: «А был ли у Эдвина и Вайолет роман?»

– Поезжай в Лондон и посмотри, что можно выяснить о картинах. Я бы присоединилась к тебе, но трястись в поезде в такую жару…

Я сочувственно улыбнулась:

– Не волнуйся, Джордж знаток своего дела. Мне нужна твоя помощь в архивах.

– Я напишу им и буду докучать, пока не надоем.

Из сада раздались крик и громкий смех. Мы переглянулись.

– Бежим спасать бедную Жасмин, – сказала я.

Или, – предложила Прия, – отправимся в паб, посидим в саду и разопьем кружку пимм¹⁶.

Бросив полный сожаления взгляд в сторону паба, мы дружно развернулись и пошли к дому.

Глава 33

1855

Эдвин

Эдвин устремил взгляд на Вайолет. Она, подняв подбородок, с вызовом смотрела на него.

– Я поеду с тобой.

Дорожный плащ наброшен на плечи, у ног маленькая сумка. В руках, как младенец, покоился прямоугольный сверток, аккуратно обернутый коричневой бумагой и перевязанный веревкой.

– Поеду в Лондон, – повторила девушка.

Эдвин хмыкнул.

– Дорогая Вай, – произнес он. – Лондон – не место для такой девушки, как ты.

В глазах Вайолет блеснуло упрямство.

– Я не такая, как другие девушки. Я хочу показать свои картины мистеру Милле.

Эдвин посмотрел по сторонам. Они стояли на виду у входных ворот дома Вайолет. Любой прохожий мог их увидеть.

– С удовольствием возьму твои картины, – ответил мужчина. – Но не могу взять тебя. Я буду работать.

Вайолет фыркнула. Неподобающий звук для красивой девушки.

– Ты боишься, что я запятнаю твою репутацию?

Эдвин взял ее сумку и крепко сжал запястье девушки.

– Пойдем, – прошипел он. Затем довольно грубо потащил ее в сад и толкнул на скамейку.

– Вайолет. – Он возвышался над ней. – Я не повезу тебя в Лондон. Я женат. Что бы сказал твой отец? И я не могу позволить тебе ходить по городским тавернам.

Вайолет крепче схватилась за пакет.

– Я не могу оставаться здесь, – прошептала она, глядя на Эдвина поверх свертка. – Фрэнсис знает.

Эдвин присел рядом, убрал волосы с ее лица. Она смотрела на него, кусая розовые губы. Мужчина почувствовал, как растет желание при взгляде на девушку. Есть ли у него время поиметь ее? Прямо здесь. Он вытащил карманные часы и проверил время. К сожалению, нет. Иначе опоздает на поезд.

– Дорогая девочка. Фрэнсис ничего не знает. Она существует в собственном мире, ее характер слаб, она не причинит вреда.

Он мягко поцеловал Вайолет в полные губы, вдыхая запах краски и пота, сожалея, что нет более позднего поезда в Лондон. Глянув за плечо девушки заметил парнишку-садовника. Тот делал вид, что срубает ветки, но Эдвин понял, что молодчик наблюдает за ними сквозь листья. Мужчина понизил голос, чтобы недовольный малый не услышал их.

– Ты украла мое сердце, мисс Харгривз. Однажды мы будем вместе. А пока, увы, я должен сам отвезти твои картины в Лондон.

Он притянул девушку, прижимаясь к ней всем телом. Чувствует ли она, как сильно он ее хочет?

– Увы, я должен идти, – хрипло проговорил он. – Вернусь на следующей неделе. У меня имеются планы встретиться с мистером Милле. Я покажу ему твои работы.

Неповиновение Вайолет было сломлено. Эдвин торжествовал. Похоже, он и правда умеет обращаться с женщинами. Мистер Форрест пригладил волосы, поправил галстук, прихорашиваясь, словно павлин.

Вайолет взяла сверток со скамейки и передала ему.

– Две картины, – нетвердым голосом произнесла девушка. – «Король Кнуд» и «Даниил в логове львов». Есть еще одна, но думаю, что эти лучшие… на данный момент.

– Очень хорошо, – сказал Эдвин.

Он взял сверток подмышку и встал.

– Я не подписала их, – внезапно добавила Вайолет. – Подумала, может быть, сначала ты покажешь мистеру Милле и посмотришь, понравятся ли они ему. Прежде чем откроешь, что художник…

– Женщина, – закончил мысль Эдвин.

Он поцеловал ее в макушку.

– Разумно. Я сделаю так, как ты хочешь.

Он ушел, не оглядываясь. На самом деле, Эдвин вспомнил о девушке лишь в поезде. Он снял сверток с багажной полки и развернул его. Затем поставил обе работы на сиденье напротив и устроился удобнее, чтобы рассмотреть картины.

– Довольно неплохо. – Сидящий рядом пожилой джентльмен отложил газету, чтобы присмотреться получше.

– Ваши?

Эдвин помолчал, пока поезд с грохотом проезжал под мостом.

– Мои.

Джентльмен улыбнулся.

– У вас талант.

Эдвин со всей подобающей скромностью принял комплимент:

– О, я всего лишь начинающий художник. На самом деле, я их даже не подписал.

– А надо, – ответил джентльмен. – У меня есть ручка.

Он поискал в сумке и протянул Эдвину авторучку.

– Должно хватить чернил на подпись, – сказал он.

Эдвин взял ручку. Затем, прежде чем передумать, процарапал свое имя на нижней части картины «Король Кнуд».

– Это свидетельство, – произнес джентльмен. – А теперь здесь. А это – автопортрет, я полагаю?

Эдвин кивнул, когда ставил подпись на «Данииле в логове львов».

– Не хватает моделей, – признался он. – Мне часто приходится рисовать себя.

Ложь легко слетела с уст. Всю дорогу до столицы он и его спутник болтали об искусстве и Лондоне. Эдвин обнаружил, что повторяет слова, услышанные от Вайолет, как свои собственные.

К тому времени, как они добрались до станции «Лондонский мост», Эдвин почти поверил, что он – художник. Мужчина весело попрощался с джентльменом и пружинистой походкой отправился в клуб. Жизнь хороша!

Глава 34

На закате Эдвин сошел с повозки на углу улицы Джермин, оставил на чай кучеру и неторопливо поднялся по широкой лестнице к грандиозному зданию клуба, где зарезервировал себе место еще неделю назад. Он выбрал этот клуб из-за репутации: здесь собирались люди, добившиеся успеха в литературной и художественной сферах. Эдвин не лгал, когда говорил Вайолет, что любит искусство. Так же, как не лгал, когда сказал Беатрис, что любит музыку.

Он почитал искусство, это правда. Но на самом деле его привлекал творческий мир. Даже как-то познакомился с Милле, правда, набегу, и чтобы вспомнить Эдвина, знаменитому художнику придется напрячь память. И он был искренен, рассказывая Вайолет о мечтах стать художником, хотя ему не хватало таланта и настойчивости. Но избранная профессия юриста подходила лучше всего. Эдвин – человек правил и норм, и часто находил для своих клиентов удачные лазейки в законах. Больше всего ему нравилось участвовать в дискуссиях и одерживать вверх, используя логику и хитрость. Там он был в своей стихии.

Своей профессией он достойно зарабатывал на жизнь, но хотелось преклонения, как в артистической среде. Выросшему в скромном окружении и в простой семье, ему всегда приходилось много работать, время от времени лгать и обманывать, чтобы добиться успеха. Он был хорошим бизнесменом и знал это. Также как знал это отец Фрэнсис, прежде чем решил поставить зятя во главе семейной фирмы. И все равно Эдвин не чувствовал себя оцененным и в безопасности. В глубине души таилось беспокойство, что однажды кто-нибудь обнаружит, что родители не были теми уважаемыми людьми, за которых он их выдавал. Его тщательно построенный карточный домик мог в одночасье рухнуть.

Эдвин не учился в школе-интернате и не получил того важного старта в жизни, которым наслаждались его ровесники. Поэтому притворялся и врал. Он научился рисовать, потому что другие ребята брали уроки рисования, а он хотел быть похожим на них. И к удивлению юноши, обнаружилось, что ему нравились занятия, но, к сожалению, не хватало техники. Иногда он делал наброски морских птиц, а когда ухаживал за Фрэнсис, рисовал ее. Как-то раз даже нарисовал жену обнаженной, что показалось ему очень эротичным, а ей – ужасно стыдным.

При мыслях о жене бодрое расположение духа покинуло его. Он приостановился у входа в клуб, похвалив себя еще раз за членство. Великолепная архитектура здания успокаивала. Мужчина вошел внутрь, держа сверток, и остановился у стола, чтобы записаться в книге посетителей.

– Эдвин, приятель!

Рыхлый мужчина с копной белых волос шел навстречу.

– Лоуренс. – Эдвин крепко пожал протянутую руку. – Давно не виделись!

Лоуренс Коул – старый клиент фирмы Эдвина, был веселым человеком и известным меценатом. Они обменялись любезностями, и Эдвин с удовольствием принял приглашение поужинать.

– Что у тебя там? – спросил старый приятель, кивая на сверток, пока они шли по коридору в свои комнаты.

Эдвин старательно изобразил скромную улыбку:

– О, всего лишь пара картин. Балуюсь иногда…

Голос его замер, он ждал, клюнет ли на крючок Лоуренс и не ошибся.

– Можно взглянуть?

Эдвин было запротестовал, правда не слишком сильно и не слишком долго. Пригласил Лоуренса в свою комнату, налил выпить. Затем развернул сверток и приложил картины к стене.

– Свет здесь не очень хороший, – заметил Эдвин.

Лоуренс внимательно рассматривал работы, игнорируя реплику.

– Мой дорогой мальчик! Чудесно! Действительно очень достойно.

Меценат отпил виски и сел в кожаное кресло сбоку от камина.

– Интересно…

Эдвин бросил взгляд в его сторону:

– Ты удивлен?

– У меня есть друг Джон Раскин. Художественный критик. Ты его знаешь?

– Конечно. Хотя официально не знакомы.

– Я бы хотел показать картины, если можно. Думаю, ему понравится. Они в стиле, который, как я думаю, тот предпочитает.

– О нет. Я лишь новичок, еще учусь.

– Дорогой мальчик, ты оказываешь себе дурную услугу. У тебя талант. Думаю, это может стать началом чего-то нового.

Эдвин улыбнулся. И после некоторых протестов, не слишком настойчивых, согласился отдать Лоренсу картины.

За этим последовали два дня неопределенности. Эдвин встречался с клиентами и провернул много сделок, но его не покидали мысли о Лоуренсе. Интересно, встретился ли приятель с Раскиным?

Он не собирался выдавать картины за свои. Это произошло спонтанно, под влиянием незнакомца в поезде. Он только планировал соблазнить девушку, хотя смутно представлял возможность прикарманить выручку при продаже ее картин. Но теперь, заявив о правах на работы Вайолет, он продумывал дальнейшие действия. Если сможет каким-то образом побудить Вайолет продолжать рисовать и выдавать ее работы за свои, то станет объектом поклонения в мире искусства. Мужчины будут стремиться походить на него, а красивые женщины отчаянно искать встреч. Он превратится в уважаемого человека в городе, но Вайолет не должна знать. Да она почти не покидает Сассекс, так что шанс, что девушка вдруг наткнется на «его» картину ничтожен.

Он не имел представления, сколько денег зарабатывают художники. Лишь смутные представления о прерафаэлитах, как о людях со средствами, но маскирующихся под нуждающихся ради искусства. Эдвину нравилась идея дополнительного дохода. Возможно, даже достаточного для постоянного съема комнат в Лондоне. Так было бы легче развлекаться. Он погрузился в мечты, направляясь на ужин.

– Эдвин, – окликнул его кто-то.

– Лоуренс, прости, я задумался.

– Неважно, – произнес Лоуренс, спускаясь по лестнице.

Они вошли в ресторан.

– Сядем вместе или у тебя гости?

– Нет, гостей нет, – сказал Эдвин, догадываясь, что раз приятель хочет вместе поужинать, значит, есть хорошие новости.

Они сели, официант налил вина.

Меценат сделал глоток.

– Превосходно. Итак, мой друг, как дела в фирме?

– Хорошо, хорошо. – Эдвин горел желанием быстрее перейти к делу.

Лоуренс же всегда любил пустую болтовню.

– Очень жаль, потому что кажется, что вскоре ты оставишь бизнес.

Мужчина сиял, откинувшись в кресле. Эдвин подавил желание схватить приятеля за галстук и разбить тарелку об его самодовольное лицо.

– Что такое? – как можно вежливее поинтересовался он, представляя, как бараньи отбивные вместе с соусом стекают с мецената.