Текст книги "Девушка с картины (ЛП)"

Автор книги: Кэрри Баррет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Ночью, в темноте, я вспоминала наш поцелуй, его губы, его дыхание на моей коже, томление моего тела, тяжесть внизу живота, пульсацию между ног, покалывание в груди. Воспоминания воссоздавали ощущения того волшебного момента. Но я желала большего и хотела снова почувствовать их наяву, зная, что даже мысли мои греховны.

Разумом я понимала и уважала дистанцию, которую держал Эдвин. Должно быть, он решил подчиняться брачному обету до тех пор, пока мы не сможем быть вместе. Но от этого легче не становилось. Особенно, когда так много времени мы проводили вместе, и я изучала каждый мускул его тела.

Однажды я прогуливалась в деревне, чтобы развлечься. Проходя мимо овощной лавки, увидела Эдвина. К моему разочарованию он был с женой. Я наблюдала за ними: Фрэнсис зашла в мясную лавку, Эдвин ожидал снаружи. В этот момент наши глаза встретились, и я широко улыбнулась: ничего не могла с собой поделать. Он улыбнулся в ответ. Вокруг нас было довольно много народу: кто прогуливался, кто делал покупки или просто болтал со знакомыми. Но мне было все равно, радость переполняла меня.

Я подошла к нему, он приподнял шляпу:

– Мисс Харгривз.

– Доброе утро, мистер Форрест.

Удивительно: мой голос звучал абсолютно спокойно в то время, как сердце колотилось.

– Пришли за покупками? – поинтересовался он.

– Убиваю время, – призналась я. – Отец снова в отъезде, и мне до смерти скучно.

Эдвин сочувственно посмотрел на меня.

– Мне трудно уйти из дома. – Он понизил голос. – Фрэнсис очень требовательна и настаивает, чтобы я был рядом.

Я заглянула в магазин: Фрэнсис болтала с мясником и смеялась. Она выглядела счастливой и расслабленной, но Эдвин не стал бы врать. Женщина передала деньги, а мясник – аккуратный сверток. Понимая, что скоро жена выйдет, я улыбнулась.

– Надо идти. Возвращаться в пустой дом. – Я многозначительно посмотрела на него.

Эдвин снова приподнял шляпу.

– Было приятно встретить вас. Надеюсь, скоро увидимся.

Я развернулась и медленно пошла к дому, готовая расплакаться. Мне отчаянно хотелось побыть с ним наедине.

Глава 24

1855

Эдвин

Эдвин смотрел вслед Вайолет. Он любовался тонкой талией и высокой грудью девушки. Улыбка играла на его губах. Он соблазнял ее. Скоро, совсем скоро, она окажется в его власти. Свежий нетронутый бутон. Пока что. Возбуждение от мысли сорвать его первым, щекотало нервы. Ради этого стоило подождать.

Эдвин вспомнил Беатрис. На этот раз он будет умнее. Тогда все вышло ужасно, хотя, в конечном итоге, девушка сама виновата, и его совесть чиста. Беатрис была дочерью важного клиента, мистера Сандерсона. Одна из двух дочерей, на самом деле. Обе темноволосые, кареглазые. Они всегда держались вместе, часто шептались и задорно смеялись. Эдвин встречал их несколько раз.

Поначалу он думал, что они близнецы. Эта мысль какое-то время будоражила его ночные фантазии, где он воображал себя развлекающимся сразу с двумя прелестницами. Что не помешало ему срубить приличную сумму денег с их ничего не подозревающего отца.

Но однажды Беатрис пришла в офис в сопровождении родителя, и он узнал, что ее сестра, которая была на три года старше девушки, вышла замуж и переехала в Норфолк¹⁴. Пока мистер Сандерсон просматривал кое-какие бумаги с коллегой, Эдвин беседовал со скучающей молодой леди. Она оказалась моложе, чем он думал, всего семнадцать. Очень хорошенькая и безмерно благодарная ему за оказанное внимание.

Она рассказала, что любит музыку, танцы, концерты. Беатрис мечтала поехать в Кентербери в новый мюзик-холл, о котором все говорили, посмотреть спектакли, но отец не позволял. Эдвин плотоядно рассматривал пышную грудь и пухлые губы девушки, фантазируя, как распустит ее корсет здесь и сейчас, а затем толкнет на стол, и…

– Мистер Форрест, вы в порядке? – Девушка остановилась на полуслове и с беспокойством посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

Эдвин улыбнулся:

– Мне так жаль. – Он с трудом возвращался в действительность. – Я думал о друге, который владеет мюзик-холлом «Бервик Румз». Не таким великолепным, как Кентербери, но, если бы вы могли улизнуть из дома, я бы с радостью сопроводил вас как-нибудь вечером.

Беатрис посмотрела на закрытую дверь.

– Нет, не думаю.

– Да, конечно, вы правы, – ответил мужчина, вспоминая афишу, которую видел утром по дороге на работу. – Так жаль. Сегодня выступает певица Роуз Робертс. Слышал, она популярна. Мой друг хотел представить меня…

– Роуз Робертс? – переспросила Беатрис. – Я могу познакомиться с Роуз Робертс?

– Уверен, что смогу это устроить, – с улыбкой ответил Эдвин. – Я могу переговорить с вашим отцом.

– Нет, – оборвала его Беатрис. – Не спрашивайте. Я сама все устрою.

Ну, а после все пошло, как по маслу. После нескольких вечеров в мюзик-холле с восхищенной Беатрис, Эдвин объяснил ей, что его друг (вымышленный, конечно) в отъезде, но скоро вернется, и тогда уж познакомит их со звездами сцены. Как-то раз после одного представления, которое смутило девушку, Эдвин поцеловал ее и мысленно поаплодировал себе, когда она очутилась в его объятиях.

После этого их безумные поцелуи в безлюдных местах становились все более страстными. Фрэнсис только что потеряла ребенка, была еще слаба и не подпускала его к себе, что очень раздражало мужчину. Тогда он снял номер в гостинице и привел туда Беатрис. Поначалу, когда он распустил ее корсет, реализовав свою фантазию, она, кончено, сопротивлялась, но недолго.

– Люблю тебя, люблю, люблю, – все время, пока он был над ней, шептала девушка. Эдвин промолчал.

Через несколько месяцев, однако, все изменилось. Эдвин, устав от любовницы, начал избегать ее под предлогом болезни жены. От переживаний девушка теряла вес, мрачнела. Однажды она пришла в офис вместе с отцом, и Эдвин с большим разочарованием заметил, что ее пышные формы почти исчезли. Он принял правильное решение, когда перестал ухаживать за ней. Больше она не представляла интереса для него. Он не смотрел на нее, чувствуя, что та не отрывает взгляда от него, и предложил ее отцу вместе посмотреть документы, лишь бы не оставаться с ней наедине.

Подписывая бумаги, отец рассказал, что Беатрис выходит замуж. Будущего супруга зовут Уолтер Джеймс. Эдвин не мог скрыть радости: больше она не будет ему докучать.

А потом в офис заявился и сам будущий супруг собственной персоной, требуя встречи с Эдвином. И, как назло, в тот день будущий тесть тоже присутствовал.

– Моя невеста Беатрис Сандерсон говорит, что влюблена в вас, мистер Форрест. Она сказала, что не может выйти за меня замуж, потому что вы – единственный, с кем ей хочется быть.

К счастью, отец девушки, наблюдая за всей этой жалкой драмой, вступился за Эдвина, приняв испуганное и побледневшее лицо последнего за чистую монету, и объяснил будущему зятю, что такого не может быть, так как дочь видела Эдвина всего несколько раз в жизни.

– Случалось, я разговаривал с ней о музыке, – признался Эдвин. – Лишь для того, чтобы развлечь, пока отец занят делами. Возможно, она неправильно истолковала мои слова?

Уолтер, который был убежден в ветрености и легкомыслии всего женского пола, тут же поверил. А через несколько недель женился на Беатрис. И на этом всей истории пришел конец, если бы…

Если бы Беатрис смирилась.

Она приехала в офис вечером, когда Эдвин собирался уходить, шла за ним по улице, умоляя освободить от ненавистных уз брака. Говорила о любви. Угрожала, что ворвется в его дом и все расскажет жене. Эдвин встречал девушку в Брайтоне. Она была похожа на привидение Банко¹⁵. Пряталась за углами, часами караулила возле офиса, заглядывала в окна. Преследовала его жену, когда та выходила встретиться с подругой. Все это, мягко говоря, раздражало.

Наконец, Эдвин решился перейти к действиям. Однажды утром, когда Беатрис ждала его возле офиса, он почувствовал леденящую кровь бешенство.

– Эдвин, – с отчаянием в голосе обратилась она к нему. – Эдвин, дорогой, пожалуйста…

Он смотрел на исхудавшую, бледную, с впалыми щеками любовницу.

– Беатрис, – ответил он. – Моя дорогая. Моя единственная настоящая любовь.

Девушка разрыдалась:

– О, Эдвин. Я знала. Ты любишь. Я чувствовала.

Мужчина взял ее под локоть.

– Пойдем к твоему мужу и все ему объясним.

И лишь когда они добрались до склада Уолтера Джеймса, Эдвин дал выход своей холодной ярости.

– Твоя жена, – прошипел он Джеймсу, который отшатнулся перед гневным лицом Эдвина, – разрушает мою жизнь. Она сумасшедшая. Душевнобольная. Она мучает меня и мою дорогую жену, которая заболела от всего этого. Запри ее для своего же блага.

Джеймс пробормотал извинения, в то время как Беатрис рыдала, сидя на полу, заваленном опилками, в окружении рабочих, которые пялились на нее во все глаза.

На следующий день она бросилась с Западного причала и утонула.

Фрэнсис восприняла эту новость без драматизма, лишь задержала свой взгляд на муже, когда ее отец объяснил, что вины Эдвина в том нет, а Беатрис была безумной, помешанной на Эдвине, без взаимных чувств. После жена попросила переехать куда-нибудь, в тихое место, подальше от людей и сплетен, сказав, что не может больше оставаться в этом доме с потрясающим видом на Западный причал.

Вскоре отец Фрэнсис умер, оставив семейную фирму в умелых руках Эдвина. Больше в Брайтоне их ничего не удерживало. Вот так они оказались в тихой и уютной «Зеленой Цапле». Фрэнсис, казалось, успокоилась и выглядела, если не счастливой, то умиротворённой. А Эдвин, встретив Вайолет, нашел для себя очередное развлечение.

Глава 25

1855

Вайолет

Я никогда не была так счастлива или несчастлива одновременно. Лежа на кровати, проигрывала каждое слово, сказанное Эдвину. Вспоминала мельчайшие подробности его внешности, походки, его руки на моем лице при поцелуе. Почему, ну почему он больше не целовал меня? Казалось, я умру от страданий.

Эдвин был женат. Ужасная реальность, которую не изменить. Возможно, именно по этой причине он не прикасался ко мне. Мне стало очень жаль его, застрявшего в ловушке брака без любви, вынужденного проживать свои дни в компании скучной жены. Он так благороден! Так верен супружеству, что отвергает наши сильные чувства, борется с ними. И все ради брака, который не приносит счастья.

Я влюбилась в Эдвина. В этом не было сомнений. Признаться, мои познания о любви были неглубокими. У меня не было подруг, с которыми можно обсуждать такие вещи. Я бы никогда не стала делиться с Мэйбел, мне было стыдно, хотя и знала, что она встречалась с парнем из деревни и, наверное, дала бы мне парочку советов.

Интересно, а отец с матерью испытывали такие же чувства друг к другу? Вызывали поцелуи папы у мамы те эмоции, что переживала я от ласк Эдвина, когда бросало то в жар, то в холод? Маловероятно. Отец не прикасался ко мне, даже когда я была маленькой. Никогда не обнимал и не целовал. Представить трудно, что он был ласков с мамой. Я не припомню их наедине.

О маме вообще были скудные воспоминания, скорее я помнила свои ощущения рядом с ней: ее запах, мягкость кожи, объятия. В отличие от отца, мама была нежной и ласковой, а еще застенчивой. Поэтому, наверное, они решили обосноваться в Сассексе, хотя работа отца охватывала всю Англию. Я не помню, чтобы мама ходила на танцы или сопровождала отца в поездках. Вместо этого она оставалась со мной, брала на прогулку по пляжу, хвалила мои рисунки на грифельной ученической доске.

Мне было пять, когда ее не стало. Перед смертью маму мучила лихорадка из-за малыша внутри нее, как сказала наша экономка Бетси. Я ненавидела этого ребенка.

Однажды ночью меня разбудили мамины крики и топот на лестнице. Испугавшись, я опустилась на колени возле окна и выглянула на улицу. К нашему дому приближался всадник. Как выяснилось позже – доктор. Но кем бы он ни был, я догадалась: ночной визит – не к добру.

Утром в доме царила тишина. Я в ночной рубашке и босиком спустилась в гостиную, где Бетси, плача, завешивала окна тяжелыми шторами. Увидев меня, она так крепко прижала мою голову к себе, что я почувствовала ее слезы, капающие на мои спутанные ото сна, кудряшки.

– Твоя мама ушла, – говорила Бетси, всхлипывая. – Твоя мама и малыш.

Я заморгала, ничего не понимая.

Позже пришла к папе, который сидел в кожаном кресле у окна своего кабинета и смотрел на море. Испуганная, я чувствовала себя одинокой и потерянной. Мне захотелось взобраться к нему на колени, прижаться к его груди, чтобы он успокоил меня и сказал, что все будет хорошо. Услышать, что я в безопасности, и он не бросит меня, как это сделала мать. Но отец даже не посмотрел в мою сторону. Лишь сердито бросил:

– Ты поживешь с дядей Алистером и тетей Герт.

Я хотела возразить. Я любила мамину сестру тетю Герт, но боялась дядюшку Алистера, который разговаривал с незнакомым шотландским акцентом и щекотал усами. И я терпеть не могла кузена Питера. Он щипал и дразнил меня. Но сжатые губы папы заставили меня передумать. Было ясно, что я поеду к родственникам, хочу этого или нет.

Я прожила несколько месяцев с Алистером и Герт в их продуваемом всеми ветрами доме в Танбридж-Уэлс. Потом дядю отправили в Индию. Папа не хотел, чтобы я уезжала с ними. И хотя мне уже купили билет и подтвердили место на корабле, он решил, что дочь останется с ним. Я вернулась в отчий дом, где Бетси ухаживала за мной, а вереница несчастных гувернанток бессистемно обучала школьным премудростям.

Я мечтала пойти в школу, но отец велел обучаться дома. Поэтому у меня не было ни мамы, ни друзей, да и с папой, который постоянно разъезжал по стране, я виделась редко. Изголодавшись по душевным разговорам, человеческому теплу, я встретила Эдвина. Он дарил мне все свое внимание. Я впитывала его любовь, как пустыня воду. И знала, была уверена, что рано или поздно он ответит на мои чувства, несмотря на жену.

Я думала об Эдвине. Вспоминала его сильные руки, усыпанные веснушками, взгляд темно-синих глаз, устремленный на меня, золотисто-рыжие волосы, ласкаемые морским бризом. Лежа на своей детской кровати, я провела рукой по телу. Интересно, какие будут ощущения от рук любимого? Совсем недавно мне удалось тайком взглянуть на новеллы, которыми так любила зачитываться Мэйбел, и сейчас я представила себя на месте героинь. Но в книгах любовные дела описывались очень расплывчато. Одно я знала точно: пока Эдвин не поцелует меня вновь, я не успокоюсь.

На следующий день, закончив еще один эскиз, я отступила от мольберта и спросила Эдвина:

– Хотите посмотреть?

Он улыбнулся, прошел по хрустящей гальке и встал рядом.

– Превосходно! Вы действительно очень талантливы.

Я вдохнула запах его одеколона, не в состоянии вымолвить ни слова. Эдвин взял меня за руку. На мгновение показалось, что я теряю сознание.

– Вайолет. Вы – особенная девушка.

Он наклонил голову и поцеловал меня. Мои колени подогнулись, я почувствовала пульсацию между ног. Что со мной?

Эдвин освободил меня из своих объятий.

– Я должен идти. Фрэнсис ждет на ужин.

Сидя на камне, ослабевшая от дикого желания, я смотрела, как он, не оглядываясь, поднимался по тропинке в деревню.

Я знала, что влюбилась. Окончательно и бесповоротно. Отныне я в его власти.

Глава 26

Наши дни

Элла

От: elladaniels@writemail.com

Кому: ggriffiths@unimail.com

Тема: Расследование!

Джордж Великолепный,

Как твоя научная жизнь? Все ли студенты неприлично молоды? А помнишь, как в наше студенчество мы казались себе ужасно взрослыми?

Что до меня, то мы переехали в Сассекс. Я должна приступить к новому роману, но вместо этого занимаюсь разгадыванием тайн. Дело в том, что в нашем новом доме жила художница, которая бесследно исчезла в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году. Жители деревни полагали, что она просто сбежала. Я же думаю, что с ней что-то произошло.

Ее имя Вайолет Харгривз, и она – современница твоих старинных друзей – прерафаэлитов (про которых мне теперь приходится много читать, и тебе будет приятно это узнать, чье искусство я даже начала высоко ценить). Довольно часто на ее рисунках появляется парень по имени Эдвин Форрест.

Я пыталась узнать о ней побольше, но о прерафаэлитах столько книг, что я в растерянности и не знаю, с чего начать. Честно говоря, про художниц оскорбительно мало информации. Поэтому очень прошу, не мог бы ты нарыть какую-нибудь информацию о моей Вайолет? Я была бы так тебе благодарна.

Ну а если захочется провести выходные у моря (я имею в виду Английский канал, а не бодрящее Северное), то знай: мы всегда тебе рады. Прилагаю несколько фотографий нового дома и детей.

С любовью

Э

Xxx

Глава 27

1855

Вайолет

– Ты уверен, что не против? – Я посмотрела на Эдвина поверх мольберта.

Он ответил полуулыбкой, которая так мне нравилась, и покачал головой.

– Я готов на такие жертвы во имя искусства.

Вид моего встревоженного лица рассмешил его, и он подошел, чтобы поцеловать. И вновь дрожь пробежала по моему телу.

– Дорогая Ви. Ну, конечно, я не против.

Отец все еще был в Манчестере, и я почти целые дни проводила в одиночестве. Ежедневно упражняясь на набросках, я хорошо изучила «позы Эдвина», когда он сидел на своей любимой скале, или стоял, заложив руки за спину, вглядываясь в море, каким я увидела его в первый раз. Он был прирожденной моделью, при этом знавший, что неотразим, и в моих глазах в том числе.

Пришло время для последних эскизов: в моей студии и без рубашки.

В тот день я встретила его, как обычно, на пляже и попросила пройти со мной в дом. Мистер Форрест согласился, но, чтобы никто нас не увидел вместе, проследовал за мной позже на пять минут.

– Жители деревни любят болтать попусту, – объяснил он.

Мне было интересно, не от глаз ли своей жены он хотел спрятаться?

Встретив его у входной двери, я торопливо провела Эдвина наверх, чтобы избежать встречи с Мэйбел. Но мне пришлось попросить Филипса принести табурет. Парнишка молча выполнил просьбу, взглянув на моего гостя.

– Все в порядке, мисс? – спросил он.

– Все в порядке, Филипс, спасибо.

Я чувствовала себя неловко и глупо. Мне до сих пор было больно вспоминать его слова осуждения и порицания.

Когда парень вышел, я попросила Эдвина встать на стул.

– Представьте, что вы остались на всю ночь в логове львов, – объяснила я. – Но они не тронули и волоска на вашей голове.

Я подтолкнула его вперед так, чтобы он достал руками колен. Его руки слегка коснулись моей юбки сзади, и я тут же вспыхнула.

– Теперь посмотрите на меня.

Его взгляд сквозь длинные ресницы заставил меня закусить губу. Утонченный мужчина! Затем, когда я попросила снять рубашку, он подошел ко мне и снова поцеловал.

Стоя рядом со мной, Эдвин скинул туфли и носки, ослабил галстук и расстегнул пуговицы. Рубашка соскользнула с широких плеч, я вдохнула запах его пота.

Подтянутый торс с четко очерченными мышцами живота и редкими золотистыми волосами на груди. Впервые передо мной обнаженное мужское тело. Голова закружилась. Мне захотелось подойти и прикоснуться к нему, но я изо всех сил постаралась держать себя в руках. Видя мой взгляд, он улыбнулся.

Дрожащим голосом я попросила:

– Присядьте на табурет.

И отступила в безопасное место за мольбертом, спрятавшись за ним, как за щитом.

Эдвин послушно сел, не сводя с меня глаз. Он принял одну из своих поз, но сегодня руки его были другими.

– Немного вперед, – попросила я.

– Покажи, как нужно.

Я подошла к нему и взяла за руки. На мужских широких мускулистых предплечьях мои пальцы выглядели совсем крошечными. Тихонько потянула его вперед и вдруг, словно мои руки жили собственной жизнью, нежно погладила его плечи.

– Вайолет. – Эдвин наклонился вперед, обнял за талию и положил голову на мою грудь. Я ласково коснулась его спины.

Мы постояли некоторое время, обнявшись, затем Эдвин встал, все еще обнимая меня за талию, и поцеловал.

До сих пор наши поцелуи были целомудренными: простое касание губ. Но на этот раз все было по-другому. Губы Эдвина настойчиво прижимались к моим, заставляя их раскрыться.

– Эдвин. – Я почти задыхалась.

– Тише, дорогая. Никто не должен знать.

В полном замешательстве и шоке я чувствовала, как его пальцы расстегивают на спине пуговицы моего платья. Он целовал мою шею, затем подвел к шезлонгу, где лежала его рубашка. Умелым движением стянул с меня наряд и толкнул на диван.

– Эдвин, – повторила я, чувствуя себя беззащитной.

Мне хотелось все прекратить, но я не знала как. Начав ласки, я была бессильна их остановить. Легкий ветерок коснулся моих оголенных плеч, дрожь пробежала по телу.

Быстрым движением Эдвин снял с меня нижнее белье и освободился от панталон.

– Ты прекрасна!

Его рука пробежала по моему телу вниз. В своих мечтах я почти так и представляла нашу встречу, только наяву это оказалось не столь романтичным и преисполненным любви. Я закрыла глаза. Не хотелось видеть, как он смотрит на меня.

Внезапно Эдвин оказался на мне. Я едва могла дышать. Затем почувствовала его движения и острую боль. Он застонал, двигаясь быстрее. Я лежала неподвижно, парализованная страхом. Эдвин в последний раз с силой толкнулся во мне и обессилено рухнул.

Все еще лежа на диване, я расплакалась. Горячие слезы полились на волосы. Эдвин встал.

– Дорогая Ви. Что с тобой?

Пытаясь вести себя как взрослая женщина, которой теперь считалась, я выдавила из себя улыбку:

– Ничего.

Вытерев слезы, подобрала одежду, подавив возглас изумления, когда увидела кровь на обивке дивана. Эдвин вытер ее носовым платком.

– В следующий раз не будет больно, – сказал он, одеваясь.

Я не ответила, сидя в оцепенении и смотря прямо перед собой. Еще одна слеза скатилась по моей щеке.

– Дорогая, – произнес он. – Прости, что так быстро. Твоя красота ошеломила меня.

Он притянул меня к себе. Плача, я вцепилась в него, оглушенная тем, что сейчас произошло. Он целовал мои слезы, гладил по волосам, шептал ласковые слова до тех пор, пока я не успокоилась. Затем осторожно, словно ребенку, помог надеть платье, и еще раз нежно поцеловал.

– Я должен идти. Но завтра вернусь, если ты хочешь?

Я механически кивнула. В голове все смешалось: любовь, боль. Но я знала, что все еще хотела рисовать его.

– Прощай, прелестная Вайолет. – Он взял пальто. – До завтра.

Глава 28

1855

Фрэнсис

Фрэнсис читала, когда Эдвин вернулся домой. Он просунул голову в дверь гостиной и широко улыбнулся ей.

– Привет, дорогая. Я хочу принять ванну. Можешь попросить Агнес приготовить ее для меня?

Жена кивнула и отложила книгу, зная, что Агнес станет сейчас же ворчать и брюзжать.

– Сейчас пришлю ее.

Она услышала его пение на лестнице и поняла, что соблазнение юной Вайолет закончилось успехом. Не трудно было догадаться. После адюльтера муж вел себя всегда одинаково. Раньше она сходила с ума от ревности, от того, что он выбрал кого-то достойного его внимания. Но измены происходили настолько часто, что больше ее не ранили.

На этот раз, она даже обрадовалась. За время ухаживаний за соседкой муж не обращал на жену внимания. Она продолжала прятать деньги и строить план побега. Но после того случая в Брайтоне, переживала за последствия для слишком юной и наивной деревенской девушки. У нее не хватит опыта противостоять Эдвину, известному своей безжалостностью в желании заполучить то, что ему хочется.

В очередной раз она почувствовала почти материнские чувства к доверчивой девочке и с трудом подавила их. Она должна думать о себе и своем ребенке, а не о глупой соседке, соблазненной ее мужем.

Фрэнсис дождалась, пока Агнес спустится по лестнице, а Эдвин скроется в туалетной комнате, и направилась в свою спальню. Закрыла дверь, поставила маленький столик перед собой и отодвинула доску на полу. Под ней лежала сумка с суммой денег, хорошей суммой, дневник и книга о Шотландии, куда женщина решилась уехать. Ей понравилось название маленького городка – Северный Бервик, недалеко от Эдинбурга, но она знала, что для того, чтобы добраться туда, потребуется время. Фрэнсис планировала попасть сначала в Манчестер, потом в Глазго, а потом на восток. Она познакомилась с начальником станции в Брайтоне и, проявив интерес к постоянно расширяющимся железным дорогам, выяснила у него наилучший маршрут.

В дневнике она приучала себя к новому имени: Флоренция в честь любимой двоюродной тети. И выбрала новую фамилию – Беннетт. Ей нужны были достаточно непримечательные имена. Женщина взяла ручку и с улыбкой подписалась новым именем. Легенда о новой жизни тоже была готова: она – вдова из Манчестера. Ее вымышленный муж, Альфред, погиб в результате несчастного случая на заводе, и ей захотелось уехать с ребенком подальше от воспоминаний и поселиться ближе к своей воображаемой семье, которая жила где-то рядом с границей.

Фрэнсис поменяла позу на стуле, ослабила пояс на юбке. Талия определенно округлилась. По мере роста ребенка, она будет постепенно избавляться от нижних юбок, что даст возможность и время отработать план побега.

– Фрэнсис? – крикнул муж из другой комнаты, резко выдернув ее из фантазий. Женщина спрятала дневник, документы, деньги и книгу под пол, задвинула половицу и поставила миниатюрный столик сверху. Затем пригладила волосы и пошла к мужу.

Глава 29

1855

Вайолет

После первого, ужасного раза, Эдвин приходил позировать ежедневно. Чувства, что я испытывала, были смешанными. Конечно, мне нравилось рисовать его. Картина «Даниил в логове львов» выходила очень недурно, и удовлетворение от работы заставляло сердце петь от счастья.

Но присутствие Эдвина вызывало противоречивые эмоции. Он делал комплименты моим художественным талантам, называл прелестницей и дорогушей, обихаживал меня, как драгоценность, хвалил мой характер и красоту. Но после сеанса позирования следовали его настойчивые поцелуи, горячее дыхание на моем лице, а затем неизбежно он толкал меня на диван.

На следующий день после первого раза я еще, собрав все силы, попыталась объясниться с ним. Он подошел сзади и обнял меня, когда я мыла кисти.

– Моя дорогая.

Последовали поцелуи в шею. Я замерла. Я не хотела повторения. Нет! Только не это.

– Дорогой Эдвин, – мой тоненький голос дрожал, – хотя я испытываю сильные чувства к тебе, боюсь, мы не должны забывать о твоей жене.

– Фрэнсис больна. – Эдвин потянул мою юбку. – Слабые нервы. Она не может дать то, что мне необходимо. Никто не может осудить меня за то, что я хочу тебя.

Я пробовала отодвинуться, но оказалась в ловушке между столом, где держала кисти, и стеной. Холодный страх охватил меня.

– Но, Эдвин.

– Тише.

Он с такой силой раздвинул мои губы, что я была уверена: останется синяк. В панике я положила руки ему на предплечья.

– Эдвин. Нет.

И оттолкнула его от себя, но он крепко прижал меня к холодной стене, возвышаясь надо мной. В который раз я поразилась его мощи, одновременно чувствуя себя беззащитной.

– Дорогая Вайолет. – Он снова придавил мои губы своими.

Я вспомнила вчерашнюю боль и свои ощущения. Мне совсем не хотелось повторения. Неважно, какие у меня чувства к нему. С силой отпихнула его от себя. Еле удержавшись на ногах, он попятился назад, в его глазах вспыхнул гнев.

В поисках выхода, я пробежала под его руками. Мне хотелось плакать.

– Мне так жаль. Я просто, я не могу…

Кулак Эдвина прошелся по челюсти. Вспыхнула боль. Потрясенная, я растянулась на полу, еще не осознав происходящее. Поползла по белым доскам, пытаясь разобраться. Вероятно, ошибка? Эдвин не мог причинить мне боль.

Я взглянула на него. Эдвин ласково наклонился и обнял меня. Ошеломленная, как и в прошлый раз, я, рыдая, цеплялась за него, как утопленник за спасительную веточку. Он гладил меня по спине.

– Милая, – ворковал его голос. – Вайолет, мой ангел. Прости, дорогая. Прости.

Он шептал, что сорвался от жары и неприятностей на работе. Он так ждал встречи со мной, а я его разочаровала. Когда мои рыдания утихли, Эдвин мягко поднял меня и подвел к дивану, усадил и осторожно расстегнул мое платье, нежно ведя разговор.

– Милая девочка, – сказал он, покрывая поцелуями мои обнаженные плечи. – Ты такая красивая.

Я дрожала. Лицо горело. Там, где я ударилась, упав на пол, тело ныло. Трясущимися руками, я прикоснулась к челюсти и поморщилась, чувствуя под пальцами опухоль. Эдвин был занят моими нижними юбками. Когда он оказался сверху, я снова зарыдала, отвернув лицо, чтобы он не видел. Даже после того, что он сделал, я не хотела огорчать его.

Когда все закончилось, Эдвин поцеловал мои слезы, повторил, как я много для него значу. В этот раз он не помогал мне одеваться. Я сидела растрепанная, с подтеками на лице, молча наблюдая, как он натягивал брюки и приглаживал свои волосы.

– Я хочу поехать в Лондон в конце недели, – сказал он, подбирая пиджак.

Моя опухшая щека не позволила улыбнуться.

– Ты будешь встречаться с мистером Милле? – спросила я высоким голосом, глотая слезы.

Неужели все страдания окупятся?

– Постараюсь, – сказал Эдвин. – Ты приготовишься?

В тот момент я подумала, что больше никогда в жизни не сяду за мольберт, но лишь кивнула в ответ.

– Хорошо. До завтра, милая Вайолет.

Я слышала его удаляющийся свист на лестнице, сидя на диване, все еще полуодетая, и недоумевала, что произошло. Это любовь? Это значит быть взрослой? И это цена, которую мне придется заплатить, чтобы стать художницей?

Когда солнце опустилось за море и в комнате стемнело, я, наконец, поднялась на ноги, застегнула кофточку. Было больно. Лицо распухло, ушибленное бедро задеревенело. Потихоньку я спустилась на кухню, где хозяйничала Мэйбел. На мгновенье она онемела от увиденного и тут же бросилась суетиться вокруг меня.

– О, мисс Вайолет, – девушка усадила меня на стул, – что случилось?

Видя ее участие, слезы вновь обожгли мне глаза.

– Поскользнулась, – солгала я. – Наверху.

Мэйбел внимательно посмотрела на меня, но вопросов больше не задавала.

– Вам нужно приложить что-нибудь холодное.

Она намочила тряпку в воде, сложила ее и прижала к моему горящему лицу.

Ледяная вода стекала по шее. Я прижала голову к груди Мэйбел, чувствуя себя в безопасности.

Девушка по-матерински погладила мои волосы, хотя мы были почти ровесницами.

– Ну, ну. Станет лучше через несколько дней.

– Как вы поскользнулись?

Я не заметила Филипса в углу кухни, чинящего дверцу шкафа.

– Не помню, – пролепетала я.

Филипс появился передо мной, и в какой-то момент я, вспомнив, как огромный Эдвин набросился на меня, отшатнулась и тут же пожалела об этом.

– Покажите мне.

Мэйбел убрала тряпку с моей щеки. Филипс вздрогнул.

– Должно быть больно, – сказал он. – Напоминает, как однажды в баре один парень перепил лишка и полез в драку.

– Поскользнулась, – упрямо повторила я, забрав тряпку у Мэйбел и положив ее себе на щеку.

Филипс мягким движением убрал локоны с моего лица, которые как обычно, падали на лицо, и несколько секунд рассматривал меня.