355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кэролайн Левитт » Твои фотографии » Текст книги (страница 9)
Твои фотографии
  • Текст добавлен: 26 октября 2016, 22:59

Текст книги "Твои фотографии"


Автор книги: Кэролайн Левитт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Чарли прижал трубку телефона к уху. Неужели Хэнк прав?

– Ее жизнь окончена. А ваша – нет. И вам стоило бы идти дальше.

Хэнк немного помолчал.

– Если у меня что-то будет, я вам позвоню, но, честно говоря, мне очень жаль.

– Мне тоже. Но пожалуйста, продолжайте искать.

Был конец дня, и четвертый класс сгорал от нетерпения. Потому что дети принесли с собой праздничные сладости, и, хотя есть строго запрещалось, все потихоньку ели. Сэм принес красные твиззлеры, единственные жевательные конфеты, которые нашлись в доме, но они были какими-то липкими и невкусными.

Как обычно, он шел домой в одиночестве. Он давно перестал заговаривать со старыми приятелями. Потому что они смотрели на него так, словно собирались заплакать, или просто игнорировали, как будто смерть матери – нечто заразное, и если они станут водиться с Сэмом, с ними произойдет то же самое.

Он был рад, что больше не ходит на продленку, поскольку ребята и там вели себя странно. Он долго упрашивал отца и обещал, что будет очень осторожен, возвращаясь домой, и не станет никому открывать дверь. А если пойдет к другу, обязательно позвонит и предупредит.

– По-моему, это не слишком хорошая мысль, – с сомнением ответил отец, но тут Сэм выпалил:

– Мама мне всегда позволяла!

Лицо отца изменилось. Он молча кивнул.

Сэм погулял по парку, сел на качели и стал отталкиваться, стараясь потянуть время, чтобы подольше не возвращаться домой. Каждый раз, открывая дверь, он думал, что этот день настал и чудо произойдет. Он откроет дверь, и в доме будет пахнуть сладко-сладко. И в комнате будет стоять ангел, улыбаясь ему, благодаря за терпение.

– Эй!

Сэм обернулся, и дыхание перехватило – перед ним был Тедди.

– Ты молодец. С тем автоматом. Спасибо, – пробормотал Тедди.

Сэм пожал плечами.

– Почему ты это сделал? Потому что боишься меня, верно?

– Н-нет, – нерешительно выдавил Сэм. – Потому что ты был голоден.

Тедди покраснел.

– А откуда ты узнал, Астма-бой? Ты ясновидящий?

Сэм отвел глаза. В этом месте парка никого, кроме них, не было. Если Тедди изобьет его, никто не придет на помощь и не услышит криков.

– Потому что я тоже был голоден, – решился он. – Раньше ма всегда напоминала, чтобы я захватил ленч.

Тедди молча его разглядывал. Может, если вскочить, удастся добежать до конца парка, прежде чем Тедди успеет его догнать.

– Хочешь, пойдем ко мне, – неожиданно предложил Тедди.

Они отправились к нему. Пересекли Парк-лейн и пошли к Джейсон-стрит, где мягкие, усыпанные сосновыми иглами газоны уступили место жесткой траве. Сэм сиял от радостного волнения. И чувствовал себя так, словно не было никакой астмы и никакой аварии. Словно он был так же непобедим, как Тедди, и никто не смел его тронуть.

Они добрались до Дефрей-стрит, и двое старших мальчишек кивнули им. Кивнули не только Тедди, но и Сэму!

– Пришли, – объявил Тедди.

Его дом был меньше, чем у Сэма. Передний газон пестрел лысыми пятнами, и краска на стенах облетала. Тедди открыл дверь. Внутри было темно, и он включил свет. Гостиную захламляли старые газеты и грязная посуда. На полу не было ковра. Только потертый голубой линолеум. Тедди открыл деревянный шкафчик и помахал чем-то Сэму. Маленький пакет виски сауэр микс[6]6
  Кислый коктейль: лимонный сок, немного виски и сахара, может быть жидким или сухой смесью.


[Закрыть]
и два стакана. Сэм помотал головой.

– Там нет виски. Я смешиваю его с содовой. На вкус лучше лимонада. Поверь, я пил это миллион раз!

Сэм не хотел пить. Но взял стакан с шипящей жидкостью, пригубил и, к полному своему потрясению, понял, что ему нравится кислый, терпкий вкус напитка.

– Когда твоя мама возвращается домой? – спросил Сэм. Тедди пожал плечами.

– Когда захочет. В шесть. В десять, в полночь. Как насчет твоего отца?

– В пять.

Тедди помрачнел.

– Зато я делаю все, что пожелаю. Каждый день ужинаю пиццей, смотрю по телику все подряд, и никто мне не указ.

Он осушил стакан.

– Пойдем. Раздобудем денежек.

Сэм не верил своим глазам: Тедди привел его в комнату матери. Когда его мама была жива, она не позволяла друзьям Сэма играть в своей комнате. Да он и не повел бы их туда. Все равно что подглядывать за кем-то!

Когда Тедди стал рыться в ящике материнского комода, Сэм попятился. Тедди высыпал на незастланную кровать горку мелочи.

– Пошарь в шкафу, – велел он, и Сэм стал неуклюже перебирать платья и блузки. Платья его матери больше не висели в шкафу.

Он пощупал шелковистую розовую блузку и хлопчатую юбку, а в углу висело голубое платье с узором, очень похожее на то, которое мама Сэма надевала на игру команды «Блу Капкейк». Тогда она вскочила и кричала громче всех, хотя он всего лишь подносил воду, и никто никогда не хотел пить во время игры. Одежда, казалось, шептала о прошлом.

– У нас достаточно денег! – окликнул Тедди. – Пойдем за пиццей!

И сунул мелочь в карман джинсов.

– Я делаю это каждый день, – заговорщически прошептал он. – Можешь приходить, когда захочешь.

Сэм подумал, каково это сидеть дома одному…

– О'кей, – согласился он.

9

Изабел нашла имя Лоры Джоунз в «Желтых страницах». И выбрала ее потому, что офис находился в трех шагах от дома, а главное, Лора была не психологом, а психиатром, и ее можно было уговорить выписать снотворное, чтобы не видеть кошмаров ночи напролет. Раньше она не слишком верила в психотерапию, поскольку поговорить можно и с друзьями, которые тебя знают и любят. Разве они с Мишель, Линди и Джейн не болтали целыми часами? Но нельзя же постоянно плакаться подругам?

– Пора начинать новую жизнь, – мягко советовали они. Словно она – застрявшая машина, которую нужно только немного подтолкнуть.

Изабел удивилась, когда ей назначили время. Ей понравился голос Лоры по телефону. Как медовые капли. При встрече она понравилась еще больше. Абсолютно белые волосы до подбородка. Свободная бархатная одежда. От нее пахло корицей, и, к удивлению Изабел, Лора обняла ее при встрече.

– Доктор Джоунз, – поздоровалась Изабел.

– Зовите меня Лорой, – сказала та, и подол длинного голубого платья обвил ее щиколотки. Когда она повернулась, Изабел увидела в ее волосах сверкающую заколку-бабочку.

Они сидели в обитых мебельным ситцем креслах. Лора, не перебивая, выслушала рассказ об аварии.

– Неудивительно, что вы выбиты из колеи, – сказала она наконец.

– Я больше не могу сесть за руль. Тяжело даже просто находиться в машине, когда ведет кто-то другой, – пояснила Изабел. Лора кивнула.

– Ну разумеется. Вполне естественно. Я пропишу вам валиум. Принимайте за полчаса до того, как сядете в машину. Это только на время. Пока не придете в норму.

Изабел обхватила себя руками.

– Рано или поздно вам придется сесть в машину. Никто не требует, чтобы вы водили ее сейчас. Начинайте постепенно, крохотными шажками и с чьей-то помощью.

Лора сочувствовала всему, что говорила Изабел. Что она не может есть, снова и снова видит во сне аварию, и каждый раз, когда бросает взгляд на газету, ее начинает тошнить.

– И еще…

Она опустила глаза, прежде чем признаться Лоре, что вечерами крадется к дому Чарли и Сэма. И не в силах взять себя в руки.

Лора спокойно изучала Изабел.

– Шпионите за ними, – констатировала она.

– Просто хочу убедиться, что с ними все в порядке.

– Вы не можете в этом убедиться. Достаточно сознавать, что вы в полном порядке. – Она подняла палец. – У меня есть идея. Напишите им письмо, только не отсылайте. Расскажите, что испытываете при мысли о случившемся в тот день. Изложите свои мысли на бумаге. Не держите это в себе. Потом можете порвать письмо, если хотите. Или сжечь.

– Не знаю, – с сомнением пробормотала Изабел.

– Почему вы не злитесь? Жена того человека вела себя непростительно. Вы были ранены. Хотели уехать отсюда, а теперь не можете.

– Что?

Изабел неловко заерзала.

– Почему вы не рассержены? Не только его жизнь была разрушена. Ваша тоже.

– Женщина погибла. Маленький мальчик остался сиротой. Он тоже мог погибнуть, – пояснила Изабел.

– Но не погиб же. И авария произошла не по вашей вине, – возразила Лора. – Садитесь за письмо.

Прежде чем Изабел успела ответить, Лора встала и одернула юбку. Написала что-то и отдала рецепт Изабел.

– Валиум. Очень мягкое действие.

Изабел надеялась на более сильное средство, но по крайней мере это уже было что-то.

– На следующей неделе, в то же время, – сказала Лора и проводила Изабел до двери. Запах ее духов прихотливыми арабесками вился вокруг них.

Этой ночью, оставшись одна, Изабел вынула бумагу и ручку.

«Мне так жаль…»

Нет. Неудачное начало. «Жаль…» Что им ее жалость?

«Дорогой Чарли…»

Она энергично вычеркнула это и написала:

«Дорогой мистер Нэш.

Я хотела, чтобы вы знали: мне очень жаль, что все так вышло, и я рада, что ваш сын здоров. Если я что-то могу сделать для вас или чем-то помочь, пожалуйста, дайте мне знать».

Лора обещала, что она почувствует облегчение. Но вместо этого Изабел хотелось кричать. Она смяла бумагу и бросила в мусорную корзинку. Письмо ничего не значит.

Потом приняла валиум, легла и подтянула простыни к подбородку, мечтая вообще ничего не чувствовать.

Она проснулась с тяжелой головой и с тоской подумала, что надо идти на работу. Может, сегодня вообще никто не придет? Или придет, но совсем мало народа?

Она немного пройдется, чтобы освежиться. Вернется домой, примет душ и отправится на работу.

Изабел прошла супермаркет. Потом парк. Становилось холоднее. Поднялся ветер, и она потуже завернулась в куртку. Солнце светило так ярко, что пришлось надеть темные очки. По дороге ей встретилась игровая площадка с проволочной оградой. Стайка шумных ребятишек, охраняемая учителями в зимних пальто, весело смеялась и щебетала о чем-то. Давным-давно, когда ей отчаянно хотелось иметь ребенка, она десятой дорогой обходила парки и детские площадки. Не желала, чтобы ей напоминали о том, чего она не имела. Не желала слушать жалобы матерей на усталость, на нехватку времени. Не хотела изнемогать от зависти.

Она стояла, вцепившись в звенья ограды. В углу играла компания девочек, певших веселую считалку про змею-гремучку, снова и снова повторяя в странном минорном ключе: «Гре-муч-ка, гре-муч-ка…»

Ей казалось, что они поют про нее. Ее называют гремучкой.

Изабел разжала пальцы, отступила от ограды, и в поле ее зрения появился мальчик.

Она сразу узнала его. Узнала гриву шоколадных волос. Понурость плеч.

– Сэм!

Она не сознавала, что произнесла его имя вслух. Где его учитель? Изабел надеялась, что он не один и на площадке у него есть друг.

– Сэм! – позвал кто-то. Мальчик уставился прямо на Изабел, и ее словно молнией прошило. Куртка распахнулась на ветру.

Она опустила голову и помчалась прочь. Сэм. Она видела Сэма.

И Сэм видел ее.

Сэм смотрел ей вслед и задыхался от прилива жара. Воздух словно колол легкие. Он видел вспышку света и слышал звук вроде шороха крыльев. Пришлось сильно ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон.

Он сразу узнал ее. За ее спиной переливалось солнце. Он прищурился, пытаясь лучше ее разглядеть. Сердце куда-то покатилось. Тут ее куртка распахнулась, и он услышал хлопанье огромных тяжелых крыльев, такое громкое, что пришлось зажать уши.

Он ошеломленно огляделся. Учительница на него не смотрела.

Ангел. Тот ангел, которого он видел на месте аварии. И она поможет ему найти маму!

Но ангел неожиданно повернулся и убежал. На ходу она оглянулась, словно призывая его поспешить за ней.

Он тоже оглянулся, проверяя, не следят ли за ним, и ринулся за ангелом. Мимо своего дома, мимо кафе-мороженого «Фро-Зен».

Когда он перебегал улицу, машины, казалось, останавливались, едва нога Сэма ступала на мостовую. Ангел не оборачивался. Свет оставался зеленым. Не только для нее, но и для него. Он потрясенно поднял руку.

Ангел свернул на Брум-стрит и остановился у двери маленького дома, где сдавались квартиры. Она не видела Сэма. Тот был довольно далеко. И тяжело дышал, пытаясь проследить, что она будет делать дальше. Его трясло от волнения. Она жила здесь? Всего в шести кварталах? Неужели у настоящего ангела есть настоящий дом?

Она переступила порог и закрыла дверь.

Он коснулся этой двери, гадая, выйдет ли она снова с посланием от его матери или ему стоит быть терпеливым, как говорилось в книге про ангелов. Все самое хорошее достается тому, кто умеет ждать. Так считала бабушка. Может, она права.

Сэм дал ей еще несколько минут, чтобы знать наверняка, а потом вернулся в школу, но без ангела все было не так. Свет оставался зеленым только на секунду, и пришлось бежать, чтобы его не сбила машина. Откуда-то появилась целая свора злых собак. Они натягивали поводки и лаяли на Сэма.

На бегу Сэм дышал через нос, чтобы не вызвать приступа. Голова от возбуждения по-прежнему шла кругом. Он сунул руку в карман, чтобы в любую минуту выхватить ингалятор, но, к его удивлению, легкие оставались чистыми. Ангел нашел его, и это что-то значило. Главное – все хорошенько обдумать, и тогда он поймет, что делать дальше.

Он успел на площадку как раз к тому моменту, когда остальные дети медленно тянулись к зданию. Торжествующий Сэм присоединился к ним.

В ту ночь Сэм лежал в постели с книгой об ангелах.

«Ангелы посылаются, чтобы утешать и защищать нас, чтобы дать нам надежду и позволить заглянуть в тот мир, куда нам предстоит уйти, – читал он. – Они пребывают среди нас. И мы иногда даже не знаем, что один из них нас коснулся».

Мир, куда нам предстоит уйти. Там, где сейчас его мать. Похоже это на рай, всегда казавшийся Сэму довольно скучным? Ничего не делать, только сидеть на облаке и играть на арфе? Тоска!

Может, он похож на землю, но без войн и всякого зла? Счастлива ли его мать? Скучает ли по нему, как скучает он?

Нужно придумать, как снова увидеть ангела, и не показать, что он чего-то просит. Можно побродить вокруг дома. Последить за ней и увидеть, куда она ходит.

Сэм закрыл глаза. Мама обычно появлялась в тот момент, когда он менее всего этого ожидал. Однажды она постучала в стеклянное окошечко на двери классной комнаты. Его учительница, мисс Хортон, вышла и поговорила с ней. Сэм видел, как мать наклонила голову, словно прислушиваясь к словам мисс Хортон. Он видел также, как хмурится мисс Хортон. Мать покачала головой. Нет.

Потом мисс Хортон повернулась. Губы были плотно сжаты. Она открыла дверь, и мать вошла. Каблуки постукивали по полу.

– Сэм… – позвала она и поманила его. – Он придет завтра, – сказала она, и в ее голосе было столько печали, что Сэм заволновался.

– Все в порядке? – спросил он.

Мать многозначительно взглянула на учительницу.

– Поговорим, когда будем в машине.

Тревожный ком в животе рос с каждой секундой.

Он пошел забрать книги, и другие дети захихикали. Кто-то ткнул его пальцем в бок, и Сэм съежился. Как только они вышли во двор, Сэм дернул мать за рукав.

– Что стряслось? – пробормотал он.

Мать широко улыбнулась.

– А кто хочет прокатиться?

– Что случилось? – не унимался Сэм.

– Ничего. Неужели мать не может провести немного времени с сыном? Немедленно сделай счастливое лицо. Начинается приключение.

Приключение!

Сэм мгновенно встрепенулся.

Мать вынула из бардачка карту:

– Ткни пальцем в любое место. И мы туда отправимся.

Она вытащила очки.

Сэм, колеблясь, поднял палец в воздух.

– Давай же! Закрой глаза и ткни пальцем в карту. Туда мы и поедем, – серьезно сказала она.

Он так и сделал.

– Бостон! – воскликнула мать.

В людной закусочной около Бостона она повернулась к нему и громко произнесла:

– Не расстраивайся, что не получил той роли в кино. Брюс Уиллис просто безумец, если не выбрал тебя.

Мужчина, сидевший рядом с матерью, с интересом уставился на Сэма. Мать осторожно подвинулась к сыну.

– Лучше попробуешься на фильм с де Ниро. Сегодня же поговорим с твоим агентом.

– Я хочу роль Властелина колец, – ухмыльнулся Сэм, и на этот раз какая-то женщина оглядела его и хихикнула.

– Простите, – сказала она, – я вас знаю?

– А следовало бы, – заявила мать Сэма и заплатила по счету. – Нам нужно идти.

По пути к выходу Сэм чувствовал, как ее взгляд сверлит спину.

О, как здорово стать кем-то еще! Его мать была полна сюрпризов.

Они провели день в бостонском музее и вернулись домой за полчаса до приезда отца. Увидев в окно его машину, мать скользнула пальцем по губам, словно застегивая молнию.

– Наша тайна, – прошептала она.

– Хорошо провели день? – спросил отец, входя в дом, и Сэм ущипнул себя, чтобы не рассмеяться.

Мать стала чаще появляться в школе, и Сэм не знал, когда это произойдет.

– Уверена, что ты правильно поступаешь? – спросил Сэм, и мать усмехнулась.

– Что может мне сделать школа? Я твоя мать.

Она водила его по модным ресторанам и музеям, а однажды повезла в Нью-Гемпшир, чтобы взглянуть на горы. И каждый раз называла разными именами: Фрэнк или Джейми, а однажды – Рокко, и себя тоже именовала по-другому.

– Мы можем быть тем, кем хотим, – твердила она.

Как-то она пришла, когда класс Сэма должен был обсуждать Войну за независимость. Сэм любил историю и разволновался, увидев картинки с изображением английских солдат в ярких мундирах.

– Мне не очень хочется уходить, – сказал он матери. – Нам покажут кино про Войну за независимость.

– О, Война за независимость… понятно. Садись в машину.

Она повезла его в Лексингтон.

– Лексингтон и Конкорд. Часть истории. И ты увидишь все собственными глазами, не то что в дурацкой школе.

Мать ковыляла по вымощенному булыжниками тротуару.

– Если бы я знала, надела бы туфли без каблуков, – пожаловалась она. Они шли дальше, и она рассказывала ему о происходивших здесь сражениях. Они стояли перед памятником Миньютмену,[7]7
  Так назывались ополченцы, солдаты народной милиции, во времена Войны за независимость.


[Закрыть]
и мать пояснила, что ополченцы должны были собраться за минуту, по самому срочному приказу.

– Совсем как мы, – заметил Сэм, а мать рассмеялась и взъерошила ему волосы.

– Да, – согласилась она. – Как мы.

Она огляделась.

– Ну что, на сегодня достаточно знаний?

Когда он кивнул, она повела его к машине.

– Мне тоже.

На следующий день Сэму не терпелось прийти домой, чтобы рассказать маме, как он, единственный в классе, знал, откуда ополченцы получили свое прозвище.

– Ну, что я тебе говорила? – торжествующе воскликнула мать.

Через две недели она снова пришла в школу, но на этот раз Сэм, выйдя в коридор, сказал, что хочет остаться.

– У нас естественные науки! – запротестовал он. – Я очень люблю этот урок!

У нее сделалось странное лицо.

Сегодня небо было грязно-серым, как застиранное белье. У Сэма урчало в желудке, и ему не хотелось заходить в закусочную и называться Ником, или Томасом, или Бобом, кем угодно, только не тем, кем он был на самом деле. Просто Сэмом. Ему хотелось остаться в классе, а потом вернуться домой и пообедать макаронами с соевым сыром.

– Ма, – повторил он, дернув ее за блузку. – Урок начинается.

– Дэвид, – невпопад ответила она. – Или сегодня ты мог быть Тимоти.

– Сэм. Я теперь Сэм, – поправил он.

– Да, – прошептала она. – Полагаю, так и есть.

И, войдя в класс, сказала учительнице, что перепутала дату визита к зубному врачу и вместо следующей недели пришла на этой.

Вернувшись домой, Сэм первым делом помчался к матери, рассказать об экспериментах с электричеством, о том, как много он сегодня узнал. Но мать почему-то раскраснелась, а глаза блестели, как новенькие пенни.

– Видела бы ты! – вскричал Сэм.

– Видел бы ты, что я видела, – парировала мать.

Что-то холодное поползло по позвоночнику Сэма.

– Ты ездила без меня?

В животе росла пустота, которую он не умел заполнить.

– В следующий раз, – ответила она, – поедем вместе. А теперь расскажи, как прошел твой урок.

После того случая мать ни разу не забирала его с уроков, хотя он постоянно смотрел на дверь класса, ожидая ее появления. Больше они не отправлялись на поиски приключений, до того дня, когда он спрятался в ее машине.

Теперь он думал, что мама уплывает от него вместе с пылинками, пляшущими в солнечном луче. Думал об ангеле. О двери классной комнаты, длинном пустом коридоре. Может, завтра вместо матери к нему придет ангел.

10

Сэм и Тедди бродили по супермаркету «Джайант Игл», шныряли по проходам, мимо стеллажей с консервированной тыквой и клюквенным соусом, выставленных ко Дню благодарения, пока не добрались до полок с выпечкой. Они торчали в супермаркете целый месяц, выбегали из школы, заходили сюда, а потом шли к Тедди, где у них всегда находились развлечения. Пока Сэм успевал домой до прихода отца, он не видел причин рассказывать ему, как проводит время.

Тедди оглядел пустой проход.

– Мы могли бы съесть все, что на этих полках, и никто бы ничего не заметил.

Он взял пакет с клубничными кексами.

– Вот это самое лучшее. Хочешь попробовать? – спросил он, блестя глазами. Сэм поколебался. Ему не позволяли есть много сладкого из-за астмы, но он уже ощущал вкус кекса. – Давай же! Что ты любишь? – Тедди оглядел полки. – «Хо-хо»? «Йодели»? Или пойдем к конфетам?

Сэм потянулся к пакетику с ванильным печеньем, и Тедди, ухмыльнувшись, взял у него пакет. Ловко прижал к животу и повернулся к полкам. Театрально закашлялся и разорвал пакет. Печенье хлынуло в руки Тедди и на пол. Сэм от неожиданности отскочил. Тедди жадно слопал печенюшку.

– Чего ты ждешь? – промямлил он, набивая рот и карманы печеньем. – Помоги мне.

– Это воровство…

Тедди закатил глаза.

– Кто захочет купить этот пакет, если он разорван? Им придется выбросить печенье, а это пустая трата продуктов и еще хуже, чем воровство. Брось! Я больше не буду.

Сэм помялся и только решил, что Тедди прав и если пакет открыт, можно взять немного, как из-за угла появился менеджер в красном фартуке.

– Эй, парни! – завопил он.

Сэм оцепенел и в панике уставился на Тедди. Но тот и не думал убегать. И даже не выглядел виноватым. Просто стоял с пакетом печенья в руке. Менеджер угрожающе подбоченился.

– Я за вами следил! Собираетесь платить за печенье?

– У нас нет денег, – пробормотал Тедди.

– В таком случае это воровство.

Менеджер сунул руку в карман и достал сотовый.

– Вы не можете являться сюда и брать все, что хотите. Я немедленно звоню вашим матерям.

Сэм задохнулся от ударившей в грудь боли.

Менеджер взглянул на него:

– Ты первый. Говори телефон матери.

– Его мать погибла в аварии, – выпалил Тедди. – Он видел, как это случилось. Это было во всех газетах!

Менеджер опустил руки.

– Ты тот мальчик, – тихо сказал он, и это был не вопрос.

Сэм почувствовал, как горят уши. Он не мог поднять глаз.

– У него даже шрам остался. Ну же, Сэм, покажи ему шрам! – потребовал Тедди. Но Сэм не двигался, и тогда Тедди, к его ужасу, задрал ему рукав и показал шрам, извилистый, как росчерк молнии.

– Я читал об этом, – кивнул менеджер. Сэм вырвал руку и опустил рукав.

– Не реви, – бросил Тедди. – Все будет хорошо. Пожалуйста, не реви.

Он подтолкнул Сэма локтем.

– Как начнет плакать – не остановишь, – объяснил он менеджеру. Сэм поспешно прикрыл глаза руками. Он не притворялся. Из глаз брызнули горячие соленые слезы.

Менеджер вздохнул.

– Идите, – бросил он наконец. – Немедленно убирайтесь из магазина! И если я вас еще раз поймаю, это вам с рук не сойдет.

Мальчишки пустились бежать. Оказавшись на улице, Тедди засмеялся.

– Видел бы ты его лицо! – фыркнул он. – А ты молодчина! Выглядел так, будто и впрямь собирался разнюниться!

Он сунул руки в карманы, вытащил пригоршню печенья и показал Сэму. Тот ударил его по руке, и печенье разлетелось по земле.

– Эй, что с тобой? – удивился Тедди.

– Я скорее пойду в тюрьму, чем соглашусь рассказывать об аварии, – жестко бросил он.

Тедди сунул в рот печенье.

– Прости, прости, в следующий раз придумаю что-то еще, – пообещал он и, вынув очередное печенье, протянул Сэму. – Мир?

Сэм взял печенье, положил в рот и закрыл глаза, когда оно растаяло на языке.

Они отправились к Тедди. Сняли куртки, бросили на диван и взяли «скрэббл»[8]8
  Настольная игра, аналог русского «Эрудита».


[Закрыть]
матери Тедди. Но Сэм играл рассеянно: слишком был сердит на Тедди. Кроме того, Тедди выкладывал только слова из трех букв, вроде «лук» или «мир», а это уж совсем неинтересно. Вскоре ему это надоело. Он встал, потянулся, подошел к шкафу и вытащил диск.

– Что это? – спросил Сэм. Тедди ухмыльнулся и сунул диск в DVD-плеер.

На экране мелькнули слова «Ред Хот энтерпрайзиз».[9]9
  Название порностудии.


[Закрыть]

И появились мужчина и женщина в пустой прачечной-автомате. Она, извиваясь, снимала модные кружевные гольфы и складывала в стиральную машину, а мужчина быстро высовывал и втягивал язык, совсем как ящерица. Потом с рыком сорвал с женщины платье и толкнул ее на стол, уложив на полотенца.

Сэм вздрогнул.

– Какого черта все это значит? – спросил он.

Тедди снова засмеялся.

– Это то, что делают мужчины и женщины. Трахаются.

Сэм потрясенно уставился на экран. В смехе Тедди появились истерические нотки.

– Посмотри на здоровенный волосатый зад мужика! И на ее сиськи!

– Как-то странно это, – пробормотал Сэм, но не мог отвести глаза. Лицо женщины было искажено, как от боли. А парень громко фыркал.

На этом месте дверь открылась, и вошла женщина. Волосы разлетаются, лицо мрачное. Сэм встал, отчаянно надеясь, что Тедди выключит фильм пультом. Но женщина не смотрела на видео. Она оглядывала комнату: разбросанные пакеты из-под снеков, забытый «скрэббл» на полу. Глаза женщины зловеще потемнели.

– Что здесь происходит? Кто позволил тебе приводить сюда дружков?

Из проигрывателя неслись все более громкие стоны. К изумлению Сэма, Тедди вдруг словно стал ниже ростом, как будто усох на добрых шесть дюймов. Сэм слышал собственное дыхание: слабый свист, заставивший его сунуть руку в карман и убедиться, что ингалятор на месте.

Женщина обвела рукой комнату:

– Что за разгром? Почему ты не убираешь? Думаешь, я работаю на трех работах для того, чтобы ты жил как свинья?

Небрежно, будто они смотрели мультики, она взяла пульт и выключила проигрыватель.

– Я… я собирался… – пролепетал Тедди и попятился.

– Нужно было сразу отдать тебя на усыновление! – рявкнула она и, размахнувшись, ударила его по лицу.

Сэм охнул, отступил, наткнулся на диван, и женщина развернулась и уставилась на него.

– Кто это? – коротко спросила она.

Сэм взглянул на Тедди, ища поддержки, но тот прилип к стене.

– Я… я Сэм, – выдавил он. – Друг Тедди. Сэм.

– Какое счастье! – презрительно фыркнула она. – Тедди, отошли домой своего дружка и иди на кухню. Я объясню тебе кое-какие новые правила.

Швырнув пальто на диван, она направилась на кухню, откуда немедленно послышался грохот. Тедди подтолкнул Сэма к двери:

– Тебе лучше уйти.

Он открыл дверь, и дождевые капли расплылись по его рубашке.

– Может, она успокоится, – предположил Сэм, натягивая куртку.

Тедди покачал головой.

– Вали отсюда, да побыстрее.

Он снова толкнул Сэма.

– Можно, я вызову такси или позвоню папе? – спросил Сэм.

На кухне что-то разбилось.

– Тедди! Немедленно сюда!

– Ты не дашь мне зонтик?

На улице было холодно и темно, и дождь лил как из ведра.

– Я сказал, катись! Ты глухой или дурак? – завопил Тедди и с такой силой вытолкнул его, что Сэм споткнулся и упал, порвав новые штаны на коленке. Дверь захлопнулась.

Сэм оглянулся на дом Тедди, но шторы были опущены. На улице ни души. Мама никогда не кричала на него, как мать Тедди. В жизни не била. А увидев, как на улице кто-то ударил ребенка, остановила машину и пригрозила позвонить в социальную службу.

Мокрые от дождя волосы прилипли к лицу. Сейчас квартал казался незнакомым, и он на мгновение растерялся, не понимая, куда идти.

В это время года темнело быстро, и к тому моменту, как Сэм попал домой, он промок насквозь и так дрожал, что стучали зубы. Он полез в карман. Ингалятор был на месте, а бумажные платки расползлись. Где его ключ?

Слезы сами собой полились по щекам. Он забыл ключ! И не мог вернуться к Тедди, пока его злая мать там! Да и Тедди вышвырнул его, как котенка!

Он побежал на задний двор, к искусственному камню, где обычно лежал запасной ключ. Пошарил внутри. Перевернул камень, но ключа не оказалось.

Окна ближайших домов были темными. Даже соседский пес Спайк не лаял, как обычно: наверное, спрятался от дождя.

Воздух был металлическим на вкус, словно рот Сэма набит мелочью.

– Эй! – крикнул он. – Кто-нибудь!

Но поднявшийся ветер заглушил его голос. Сэм шмыгнул носом. Побежал к Андерсонам, позвонил, но дома никого не оказалось. Тогда он бросился к Роджерсам. Но и там никто не ответил на звонок. Сэм снова побежал. Квартал. Другой. Пока не остановился у маленького голубого дома на Брум-стрит, и там в окне мерцал огонек. Сэм, не задумываясь, стал колотить в дверь.

Изабел сидела за кухонным столом, наблюдая, как по столешнице медленно ползет черепаха. Она до сих пор удивлялась тому, что купила животное и принесла домой, и с тех пор не уставала восхищаться гладкостью и фестончатыми краями панциря. Даже медленные движения, мелькавшие крохотные черные коготки давали ей ни с чем не сравнимый восторг. У нее никогда не было домашних любимцев, потому что родители избегали лишних хлопот, а Люк тоже не хотел животных, и даже если бы она кого-то купила, вряд ли выбор пал бы на черепаху.

Но эта почему-то затронула сердце. Она шла домой с работы мимо зоомагазина и увидела черепаху в витрине, в стеклянном контейнере, слишком маленьком для нее. Не хватало места, даже чтобы повернуться. Животное выглядело таким несчастным, что Изабел возмутилась и немедленно бросилась в магазин.

– Контейнер слишком мал для черепахи! – упрекнула она. Но владелец, пожилой человек в рубашке для боулинга, пожал плечами.

– У нее мозг с горошину. Почти не двигается. Зачем ей пространство?

Изабел оглянулась на черепаху, на тесный стеклянный ящик, в котором не было даже мисочки с водой. Глаза черепахи были закрыты, лапы втянуты в панцирь.

– Я ее покупаю! – объявила Изабел. – Можете отправить мне контейнер побольше, если я доплачу?

Не успела она опомниться, как выложила сто двадцать долларов и шагала домой с девятидюймовой черепахой в коробке и книгой, озаглавленной «Познакомьтесь со своей черепахой».

Как только привезли контейнер, черепаха явно повеселела. В этом хватало места для небольшой миски с водой, где черепаха могла бы при желании поплескаться. Изабел поставила контейнер на длинный деревянный стол и выстлала газетой. Дала черепахе блюдце с нарезанными томатами и положила выдолбленное деревянное полено, как рекомендовал владелец магазина, потому что черепахи любят прятаться. Унюхав еду, черепаха открыла блестящие коричневые, обведенные оранжевым глаза.

– Иди поешь, – посоветовала Изабел и стала кормить черепаху с руки, хотя в книге предупреждали, что они могут кусаться.

Она назвала черепаху «Нельсон». Вполне достойное имя.

– Ты так красив, – сказала она ему, и черепаха впервые вытянула шею, длинную, красиво изогнутую. Зевнула, показывая розовый рот, и спокойно взглянула на нее немигающими глазами, словно оценивая. – Тот парень ошибся, сказав, что у тебя мозг величиной с горошину, – заявила она черепахе, и ей показалось, что та поняла.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю