Текст книги "Твои фотографии"
Автор книги: Кэролайн Левитт
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
13
К тому времени, когда настал март, Сэм был уверен, что Изабел позволит ему поговорить с матерью. Сначала он думал, что это случится гораздо раньше, но в книгах об ангелах, которые он постоянно читал, твердилось: «все случается по велению Господа и в Его время», отличавшееся от времени на наручных часах.
А пока он все больше узнавал об ангелах. У них был свой язык, не обязательно выражавшийся словами. Ангел может показать на определенное число, вроде восьмерки, любимой маминой цифры, чтобы дать знать о ее присутствии. Или по радио передадут песню, которая подскажет, чего ожидать. Например, «Солнце хорошего дня» – Сэм как-то услышал ее, когда был у Изабел, и едва не умер от волнения.
– О, тебе тоже нравится песня? – спросила Изабел, словно не понимала, что происходит.
Позже Сэм заметил, как Изабел смотрит мимо него, словно видит что-то. Он быстро обернулся и на секунду почти уверился, что заметил ежик желтых волос, совсем как у мамы. Почти уверился, что мама что-то ему шепчет.
Иногда Изабел пристально смотрела на него, будто хотела что-то сказать, а когда прикусила губу, Сэм понял, что сейчас не время. Он мог побиться об заклад, что она пытается научить его терпению. И он потерпит. Будет ждать хоть целую вечность. Лишь бы поговорить с мамой. Лишь бы увидеть ее, хотя бы один, последний раз.
И пусть люди говорят, что это невозможно. На земле есть много чего невозможного. Мистер Мото, преподаватель естественных наук, объяснял, как свет способен быть и волной, и частицей, что по идее должно быть невозможным. Можно отправиться на далекую планету и каким-то образом вернуться моложе, чем был перед отлетом. Потому что законы времени действуют совершенно необычным образом.
Сэм знал, что потребовала бы от него мама. Он делал домашние задания. Проводил по зубам щеткой по двадцать раз на каждой стороне, причесывался и сделал множество снимков, чтобы Изабел могла показать их маме и та поняла, что упустила.
Как-то Изабел даже уговорила отца устроить Сэму темную комнату в свободной ванной, с маленьким красным фонариком, хотя Чарли, боясь, что химикаты могут вызвать астматический приступ, настоял на консультации у доктора.
– Я могу научить его, – пообещала Изабел. – Кроме того, он будет дома.
Когда она впервые привела его в темную комнату, он был так взбудоражен, что с трудом мог устоять на месте. Здесь, в маленькой комнатке, только он и Изабел. Ему нравилось, что она позволяла все трогать и, подводя к какому-то прибору, клала руку на поясницу. Он хотел коснуться ее спины, проверить, есть ли у нее крылья, но вместо этого, как говорила мама, ограничился нежными прикосновениями к ее рукам и плечам.
– Щекочешь меня? – подшучивала Изабел, но при этом смеялась.
И неожиданно выключила свет, и стало совсем темно. Темнее, чем ночью. Он мгновенно растерялся и не смог понять, где находится дверь. Протянул руку в поисках Изабел, но поймал только воздух. На секунду он услышал биение крыльев, а потом – рев в ушах.
– Изабел!!! – завопил он и тут же почувствовал ее прикосновение. Но так и не смог успокоиться, пока она наконец не открыла дверь и не вывела его наружу.
– Это из-за темноты? – спрашивала она. – Многие люди боятся темноты!
– Я не видел вас! Не смог найти!
Он прижался к ней, и тепло ее тела окутало его.
Она погладила его по голове.
– Но я была там. Рядом. Все время.
Сэм шмыгнул носом.
– Куда ты уходишь, когда тебя нет с нами?
Изабел даже растерялась.
– Хожу на работу. Сижу дома. Да мало ли где?
Он хотел узнать, видится ли она с его матерью, но постеснялся. Позволено ли ему спрашивать?
Когда она собралась уйти, Сэм занервничал:
– Можно мне воды?
– Это твой дом, милый. Возьми воду сам.
– Я не могу дотянуться до стакана.
– Сейчас дам.
Как только она ушла, он снял часы и сунул в карман ее куртки. Изабел найдет их, вернувшись домой, и ей придется прийти к нему еще раз.
– Возьми, – протянула она стакан.
Он выпил воду залпом. Оказалось, что все это время он умирал от жажды.
– Пока-пока, – улыбнулась Изабел.
Сэм схватил ее куртку, чувствуя тяжесть часов в кармане.
– Не забудь куртку, – прошептал он.
Она оделась и, поцеловав кончики пальцев, подула в сторону Сэма.
Тот стоял как прикованный, нежась в искорках воздушного поцелуя.
На следующий день, прямо с утра, когда Сэм рисовал вулкан, готовясь к уроку рисования в школе, зазвонил телефон. Трубку взял Чарли.
– Конечно. Заходите попозже, – сказал он.
Сэму стало жарко. Он выжидающе уставился на отца.
– Это Изабел, – небрежно бросил тот. – Нашла в куртке твои часы. Послезавтра в обед обещала принести.
– Может, когда она придет, мы все вместе сходим в пиццерию? А потом в кино, – предложил Сэм.
Он схватил черный фломастер, цвета волос Изабел, и стал изучать. Для лавы такой цвет не годится, но он нарисует рядом с вулканом Изабел.
Сэм взглянул на часы. До встречи с Изабел времени хоть отбавляй, но они обязательно увидятся!
Наступил апрель, сырой и влажный, всегда грозивший приступами астмы, но по какой-то причине Сэму стало лучше. Может, потому, что он был счастлив. Отныне каждый уик-энд они втроем куда-нибудь шли. Иногда – в пиццерию, где Сэму всегда позволялось самому выбрать пиццу для троих. Ходили они и на боулинг, а теперь, когда погода стала получше, гуляли по пляжу и швыряли камешки. У отца больше не было такой напряженной физиономии, как раньше в присутствии Изабел, и иногда, посреди недели, он приглашал Изабел поужинать или поиграть в настольные игры, что приводило Сэма в полный восторг.
Как-то вечером, когда все сидели на диване и смотрели фильм – вестерн о ковбое и его собаке, – Сэм задремал, привалившись к Изабел. Он находился в той стадии сна, когда непонятно, спишь ты или нет. Волосы Изабел покрывалом легли на плечо Сэма. И хотя он слышал ее разговор с отцом, все же к словам примешивался шелест крыльев.
Она пахла ванилью и кленовым сиропом и была такой мягкой и уютной, что он мечтал целую вечность сидеть вот так.
– Он спит, – сказал отец, – может, отнести его в кровать?
Сэм, не открывая глаз, повернулся так, что его голова оказалась на коленях Изабел. Он сжал ее руку и услышал нежный, как музыка, голос.
– Может, не стоит? – засмеялась она и погладила Сэма по голове, отчего тот вздрогнул, но продолжал притворяться спящим, чтобы посмотреть, что она скажет или сделает. – Я люблю этого мальчика, – прошептала она, и Сэм крепче сжал ее руку.
Назавтра Сэм был в школе, доканчивал рисовать схему Солнечной системы, когда Тедди, перегнувшись через парту, легонько ударил его по плечу:
– Эй! Как насчет того, чтобы пойти ко мне после уроков?
И вот так они снова стали друзьями.
Дома у Тедди Сэм развалился на большом коричневом кресле, ковыряя выцветшие пуговицы обивки. Он не находил себе места. Внутри словно жужжали тысячи пчел.
Они играли в карты, поджарили сыр на гриле и не знали, чем еще заняться.
Тедди лениво тасовал колоду и неожиданно подкинул ее в воздух.
– Осточертел джин рамми, – пробормотал он.
Сэм даже не боялся, что мать Тедди неожиданно явится домой. Потому что это по крайней мере хоть какое-то развлечение. Пусть орет на него, делает что хочет. Он с ней справится.
– Можно пойти ко мне. Отца дома нет, – предложил он.
– Вот как? И что такого крутого в твоем доме?
– Па сделал мне темную комнату, чтобы проявлять пленки! Изабел показала, как все устроить, – оживился Сэм.
– Он что, ее бойфренд?!
– Конечно, нет! – негодующе воскликнул Сэм. – Изабел и па, похоже, старые друзья.
Они вместе ходили на пляж и в кино, а этой зимой – даже на каток. Правда, Сэм там раскашлялся, и пришлось вернуться домой. Они почти не разлучались, если не считать тех часов, которые Сэм проводил вдвоем с отцом. Но па и Изабел никогда не целовались, не обнимались, не касались друг друга. И кроме того, Изабел – ангел.
– Они просто друзья, – повторил Сэм.
– Уверен? И вообще ты хорошо ее знаешь?
– Очень. Она и мой друг тоже.
– Ах вот как? Взрослые набиваются в друзья к детям, только когда чего-то от них хотят. Поверь мне!
Сэм пожал плечами. Но в сердце что-то шевельнулось. Тедди мог говорить все, что угодно, но он не знал Изабел.
И как бы Сэм ни хотел признаться во всем, сказать, что Изабел – ангел, он промолчал, потому что подобные вещи нужно держать в секрете. Нужно свято верить и молчать.
И все же он ощущал сомнения Тедди, как ощущаешь ожог медузы.
– Но что ей может быть нужно от меня?
Тедди встал.
– Это знает только она, а наше дело – все выяснить.
Сэму не понравилась его улыбка.
– Она славная, – возразил он.
– Нужно поточнее узнать и это, – кивнул Тедди и схватил куртку. – Пойдем. Я, кажись, сообразил, чем заняться. На запасном входе в кинотеатр сломан замок, и мы можем туда пробраться.
14
Первые несколько месяцев их встреч Изабел ходила как во сне. У нее хватало ума не надеяться на что-то определенное, но она не могла не испытывать нервного подъема, когда прошла неделя, два месяца… три… настал май, а они по-прежнему были вместе. Каждый раз при виде Чарли сердце глухо колотилось о ребра, но и все его существо озарялось светом, когда он видел ее. Чарли приносил ей маленькие подарки: чудесный ирис, коробку с пленкой, а однажды заводную камеру с ножками.
– Эти отношения невозможны, – твердил он, но при этом улыбался. И всегда целовал ее в нос. Последнее время он каждый вечер звонил ей перед сном.
Сначала они встречались, только когда Сэм был в школе. Обедали вместе, гуляли.
– Нельзя торопиться. Нужно быть очень осторожными. Сэм был сильно травмирован, – говорил Чарли. – Перед тем как ему рассказать, я хочу убедиться, что наши чувства подлинные. Ведь я прав, верно?
– Конечно, – кивала Изабел, откладывая в памяти эти слова – «подлинные чувства».
Они все больше времени проводили с Сэмом, но старались вести себя как хорошие друзья. На улице, в кино Сэм всегда был между ними. Подвозя Изабел домой, Чарли махал ей на прощание, как любому знакомому. И все же она была так счастлива! Как прекрасно снова чувствовать себя женщиной!
Придя на очередной сеанс с Лорой, Изабел заявила, что хочет прекратить терапию. Та вскинула брови:
– Почему?
– У меня появился шанс. Способ не терять оптимизма без рассуждений, размышлений и чужих советов. Я хочу остановиться, вот и все.
– Считаете, что рассуждения и размышления бесполезны? Именно сейчас, когда у вас завязались новые отношения? Особенно учитывая, с кем эти отношения завязались.
Изабел представила, как выглядит Чарли, спящий в ее постели. Обнимающий ее за талию. Вспомнила выражение лица Лоры, когда обо всем ей рассказала. Замкнутое. Неприязненное.
Она невольно вздохнула.
– Думаю, иногда приходится руководствоваться именно своими ощущениями.
– Что же, – бросила Лора, вставая. – Вы всегда можете вернуться.
Но Изабел, выходя на улицу, думала только о Чарли.
Как-то они обедали в прибрежной закусочной «Мермейд». Изабел, сидевшая напротив Чарли, заказала жареный картофель, кока-колу и потянулась, чтобы взять руку Чарли… но тут ощутила какое-то движение в воздухе. Повернувшись, она увидела Люка с новой подружкой. Та была на последних месяцах беременности. Люк целовал ее в шею, и женщина восторженно смеялась.
Изабел крепче сжала руку Чарли.
– Что? – встревожился он.
– Привет, Люк, – пробормотала Изабел. Люк поднял голову и мгновенно напрягся. Его подружка неуклюже положила руку на живот.
– Изабел… приятно увидеться… – сухо ответил он и тут же, обняв подружку, увел из закусочной.
Изабел отшатнулась, словно от пощечины.
– Неприветливые люди, – заметил Чарли.
– Это мой бывший муж, – едва выговорила Изабел.
– Ты в порядке?
Она кивнула. Да, ей было больно, но не настолько, как она представляла. Больше она не хотела быть с ним рядом, и это уже облегчение. Но ей неприятно, что он так любезничает с этой особой. Возникнет ли между ней и Чарли такая же тесная связь?
Она коснулась руки Чарли, и тот сжал ее пальцы.
– Не расстраивайся. Ты здесь и со мной. И сегодня мы поведем Сэма в кино. На любой фильм, какой только захочешь посмотреть. Скажи… почему у вас с Дюком не было детей? Ты так хорошо понимаешь Сэма.
Изабел отодвинула картофель.
– Мы не могли. У меня не будет детей.
Она ожидала, что Чарли скажет общепринятую банальность вроде «вы могли бы усыновить ребенка»… «это не имеет значения».
Или, что ужаснее всего: «Ты слишком стара, чтобы иметь детей».
Но вместо этого Чарли сжал ладонями ее лицо.
– Прости, – выдохнул он, и ей стало легче.
Когда подошла официантка, высокая блондинка с именем «Джои» на бейдже, и положила на стол меню десертов, Изабел сделала вид, будто изучает сорок сортов мороженого. Авария случилась несколько месяцев назад, и разговоры почти прекратились, так что, если повезет, она перестанет постоянно думать о случившемся. Почему же, когда официантка внимательно оглядела парочку, Изабел почувствовала угрызения совести? Почему чувствует, что совершает ужасное, непростительное преступление, в котором следует каяться?
Она дала официантке огромные чаевые, словно взятку, чтобы привлечь ее на свою сторону. И отчего-то вспомнила, как жила ее мать после смерти мужа. Не встречалась ни с кем, хотя находились подходящие мужчины: звонили и засыпали приглашениями, такими романтичными, что подружки Норы умирали от зависти. Но сама Нора не могла отречься от своей единственной великой любви.
Со временем эта любовь сменилась другой, еще более великой, и, к полному потрясению Изабел, возлюбленным матери стал Иисус. Если бы Люк тоже умер, смогла бы Изабел так же легко забыть о нем? Смерть заставляет вас иначе взглянуть на людей, которых вы любите. Потому что теперь, когда во плоти они больше не существовали, некому было исказить ваши о них представления. Мертвые становились совершенно другими личностями.
– На какую картину пойдем? – спросила она Чарли, когда они шли по парковке. Чарли уже хотел ответить, но поднял голову и кому-то помахал.
– Фред! – крикнул он. Мужчина в бейсболке повернулся, помахал в ответ и направился к ним.
Она ждала, пока Чарли оживленно беседовал с Фредом о шпатлевке и итальянской плитке. Все это время Фред поглядывал то на нее, то на Чарли, и постепенно Изабел стала нервничать.
– Я очень расстроился, узнав об Эйприл! – резко бросил Фред, и Изабел почувствовала, как Чарли словно растворяется в воздухе. Ей хотелось сжать его руку, но он, казалось, отдалился на сотню миль. – Я всегда обожал эту женщину, – тихо продолжал Фред. – Просто был на ней помешан. Какое потрясение! Иногда я жду, что она вот-вот появится из-за угла.
– Я Изабел! – выпалила она неожиданно для себя, и оба уставились на нее. Она протянула руку, но Фред не сразу ее пожал. Она почувствовала, как горит лицо.
Разговор длился не слишком долго. Фред упомянул о ресторане, который ремонтировал, и перед уходом снова пожал Изабел руку:
– До свидания.
– Меня зовут Изабел, – напомнила она.
– Почему ты не представил меня? – спросила она Чарли немного погодя.
– Я растерялся. Не ожидал его увидеть.
Он шагал рядом. На углу целовалась парочка. На другой стороне улицы девушка, завопив, прыгнула в объятия бойфренда и уткнулась ему в шею.
Изабел снова взяла руку Чарли и больше не отпускала.
Как-то Чарли, вернувшись домой, нашел записку от Сэма. Тот спрашивал, не может ли он переночевать в доме друга.
«Позвони, если согласен», – добавил Сэм.
Он впервые после аварии захотел переночевать у друга. Обычно из-за астмы оставался дома. В последний раз ему позвонили родители мальчика, потому что Сэм задыхался, а ингалятор не помогал. Родители были в панике и не знали, что делать.
– Может, вызывать «скорую»? – испуганно спрашивал отец, и Чарли схватил ключи от машины:
– Звоните. Я сейчас приеду.
Сэм до утра оставался в приемном покое, с капельницей. А после этого мальчик больше никогда не приглашал Сэма, и каждый раз, встречая Чарли, его отец смущенно отводил глаза в сторону, словно ему не терпелось убраться подальше.
Теперь Сэм собирался переночевать у своего приятеля Кита, отец которого был доктором. Чарли позвонил по номеру, оставленному Сэмом, и поговорил с матерью Кита.
– Мы так рады, что Сэм может остаться с нами. Мы о нем позаботимся, – заверила она столь искренне, что Чарли был готов ее обнять.
Все же без Сэма дом казался пустым и холодным. Конечно, следовало бы пригласить Изабел. Но он не знал, что почувствует, увидев ее здесь, в доме Эйприл.
Он снова вышел. Прогулялся по главной пешеходной улице, полной магазинчиков и ресторанов, где были расставлены скамьи и росло несколько узловатых деревьев. Они с Эйприл часто гуляли здесь, когда еще не были женаты, и позже брали с собой Сэма. Он любил присущую маленьким городкам безмятежность этого места, ощущение общности и то обстоятельство, что здесь все друг друга знали. Но сейчас он был поражен тем, как изменилась улица. Когда тут появился итальянский ресторан? Когда закрылся игрушечный магазинчик, который так любили они с Эйприл? Где книжная лавка? Можно подумать, что Эйприл, умирая, забрала с собой целые кварталы города.
Чарли прошел мимо соккерного поля. Там играла команда «Блу Капкейк». После гибели матери Сэм так и не вернулся в команду. Не хотел играть. Впрочем, ему всего лишь позволяли принести воду или поднять улетевший мяч. Не более того.
Зазвонил телефон. Изабел. Несмотря на пьянящую радость, сердце тут же стиснуло болью. Сможет ли он полюбить ее так, как любил Эйприл? Сможет ли доверять? Пойдет ли это на пользу ему… и, что важнее всего, – Сэму?
– Алло, – сказал он, но никто не ответил.
Изабел… Изабел…
Он взглянул на телефон.
Она не оставила сообщения…
Как-то вечером, когда Чарли ей не позвонил, Изабел не смогла усидеть на месте. О, он, конечно, занят с Сэмом, или какие-то другие дела.
И все же она взяла велосипед и поехала по темным улицам. Остановилась у дома Чарли. Одно окно наверху светилось, но в остальных было темно. Она долго смотрела на дом. Еще минута, и она вернется к себе. Но тут дверь открылась, вышел Чарли в пижаме и халате и немедленно направился к ней.
– Что я здесь делаю? – усмехнулась она.
– Не уходи, – попросил он.
– А Сэм?
– Мы закроем дверь. Заведем будильник. Ты уедешь до того, как он проснется.
Он стал целовать ее шею, и живот свело от желания.
– Пожалуйста, – попросил он.
Изабел провела у него ночь. И ушла на рассвете, до того, как пробудилась улица. Воздух был холодным и ясным, и никого вокруг не наблюдалось, если не считать соседки, знавшей ее с тех пор, как она следила за домом Чарли.
– Доброе утро, – окликнула Изабел, и женщина лениво помахала в ответ, словно не было ничего необычного в том, что Изабел вышла из дома в шесть утра. Можно подумать, Изабел просто жила где-то рядом.
Она вертела педали, и в ушах пел ветер.
Изабел привыкла встречаться с Чарли два-три раза в неделю. Иногда Чарли приходил к ней. При Сэме они старались не держаться за руки, не касаться друг друга.
Когда Чарли забылся и обнял Изабел за плечи, Сэм посмотрел на них, и отец мгновенно сделал вид, что отряхивает футболку Изабел.
Как-то она опаздывала на работу, но появился Чарли с корзиной еды.
– Тут есть чем перекусить, – объявил он.
Через неделю она покупала апельсины у зеленщика и наткнулась на Чарли у полки с сырами.
– Сегодня веду Сэма в боулинг. Хочешь с нами? – предложил он.
Однажды вечером, когда они собрались на спектакль, она услышала слабый свист в легких Сэма.
– Ты иди, а мы догоним, – предложил встревоженный Чарли, но она увидела, каким потрясенным стало лицо Сэма, и покачала головой.
– Давай-ка достанем твой ингалятор, малыш, – сказала она и сидела на диване рядом с Сэмом, тихо с ним разговаривая, пока лекарство не подействовало. Пока дыхание не выровнялось. – Ну вот, – прошептала Изабел, обнимая его. А подняв голову, встретила изумленный взгляд Чарли. – Что? – спросила она.
Чарли покачал головой.
– Ты была такой спокойной.
Теперь работы стало поменьше. И хотя она больше времени проводила с Чарли и Сэмом, все равно нервничала по этому поводу.
– Возьми отпуск, – предложил Чак. – Я позвоню тебе, когда будут заказы.
Изабел ошеломленно молчала. Ей платили только за рабочие дни. Отпуск не оплачивался, но она так редко его брала, что это значения не имело. Одно дело приходить и изображать деятельность. Пытаться не замечать странные взгляды клиентов, когда те понимали, кто перед ними. И совсем другое – если тебя просят пока не приходить.
А вдруг заказы вообще иссякнут?
Она просмотрела счета. В этом месяце она заработала недостаточно, чтобы их оплатить. А как же насчет следующего? И того, что за ним? Куда она пойдет, и что с ней будет? Она не может просить денег у Люка, и даже если решится на это, даст ли он взаймы? И как она сумеет отдать долг? Если она поедет в школу фотографии, ей могут назначить стипендию, но она узнает об этом не раньше лета и прекрасно понимает, как глупо рассчитывать на нечто подобное.
Если она все расскажет Чарли, тот посочувствует и постарается ее рассмешить. Но она хотела не этого и даже не была уверена, так ли ей необходимо откровенничать с ним. Все, похоже, постоянно менялось: Чарли, ее работа и даже жизнь.
Она сказала себе, что они неплохая пара. Он не встречался с другими женщинами. А она уж точно не интересовалась другими мужчинами. Но иногда она не понимала, что происходит. Как-то вечером, когда Сэм ночевал у друга, Чарли пригласил ее на ужин. Это было чем-то новым и особенным. Они жарили лосося. Чарли поручил ей делать салат, когда зазвонил телефон.
– Я возьму трубку, – сказал он, но голос тут же изменился.
– Чарли, что случилось? Что-то с Сэмом?
Он, не отвечая, слегка отвернулся от нее.
– Где? – сказал он в трубку. – Нет. У нее ничего такого не было.
Изабел терпеливо ждала. Чарли отошел от телефона.
– Это Хэнк. Детектив, которого я нанял, чтобы узнать об Эйприл. Он решил, что напал на след. Доктор в Санта-Фе сказал, что к нему на прием пришла женщина, просившая изменить внешность за две недели до аварии. Но у нее на спине было три маленьких родинки. – Чарли громко сглотнул. – Это была не Эйприл.
– Мне очень жаль.
Изабел поцеловала его, а после ужина повела пить чай с кексами в «Блу Капкейк», и хотя он смеялся и шутил, она видела, как повлиял на него звонок.
Изабел понимала: ему нужно знать, что произошло. И пока эта необходимость жива в нем, он не отпустит Эйприл и она будет частью их жизни.
Но если бы Изабел встретила Чарли при других обстоятельствах, все равно захотела бы остаться с ним, и почему нет? Он добр, обожает сына. Умен и сексуален. Стоило ему шагнуть к ней, и воздух искрился электричеством.
– Ты любишь этого парня? – спросила Мишель. Изабел поколебалась. Она безумно влюбилась в Люка с первого взгляда. Но с Чарли все по-другому. Неспешно. Более осторожно. Она не знала, как он к ней относится, и почему-то ей было все равно. Она просто хотела быть с ним, вот и все.
– Что, если я отвечу «да»? – тихо спросила она.
Мишель вздохнула:
– Тогда я сдаюсь.
Но Изабел в отличие от нее не сдалась. Ведь все это имеет некий смысл, не так ли? Они оба защитят Сэма и себя, если не станут торопиться. И почувствуют, когда придет момент истины. И тогда все будет хорошо, верно?
Однажды Изабел фотографировала свадьбу. Заказ этот она получила через старого клиента. Сегодня, в начале июля, небо было безоблачным и ярко-синим. Едва она вошла в банкетный зал, как у нее страшно разболелась голова.
Комната была огромной и увешанной зеркалами. Лестницы и столы – завалены цветами. Изабел немного приоделась, чтобы не выделяться среди гостей. Но даже в модном зеленом шелковом платье, с волосами, сколотыми сверкающей стразами заколкой, она казалась одетой скромнее всех. Она спросила Чарли, не хочет ли тот пойти с ней и привести Сэма.
– На свадьбу? – спросил он с таким видом, словно она предложила ему вылететь сегодня в Испанию. И хотя Изабел притворилась, будто ничего не произошло, все же немного обиделась.
Сейчас она вспомнила об их с Люком свадьбе. Как они стояли перед мировым судьей. Ни гостей, ни родителей. Никого. И единственный маленький букетик полевых цветов, которые она набрала на обочине дороги. Ее кольцо было простым обручиком, а Люк даже не носил своего, что очень ее расстраивало.
– Это портит естественную красоту руки, – объяснял он.
Но тогда ей было все равно, что никто не видит, как они дают друг другу обеты. Свадьба почти детей… не взрослых… и теперь она думала, что, может быть, именно поэтому их брак не продлился слишком долго.
Она оглядела комнату. А вот и невеста. Примерно ее ровесница, немного тяжеловесная, похожая на меренгу в своем пышном белом платье. Заметив, что Изабел снимает ее, невеста просияла. И подошла к ней, придерживая тяжелую юбку и показывая белые туфли со стразами.
– Поверить не могу своему счастью! А у вас есть парень? – спросила она.
– Есть, – кивнула Изабел, но расслышала сомнение в собственном голосе и отвернулась, чтобы не видеть сочувствия в глазах невесты. – У него маленький сын. Так что мы не спешим.
– Понимаю. Проблемы с неродными детьми, – кивнула невеста.
– Он потерял родную мать. Мы вместе всего пять месяцев.
Пять месяцев!
Она знала, что Чарли хотел дать Сэму больше времени, и не желала давить на него. Но почему-то пять месяцев прозвучали для нее волшебными словами. Пора что-то делать.
Невеста коснулась плеча Изабел так мягко, что той захотелось броситься в ее объятия.
– Я брошу вам букет невесты, – заговорщически пообещала она. – Это всегда срабатывает. Как, по-вашему, я заполучила своего Дейва?
– Вам совсем не обязательно делать это, – начала Изабел. Но невеста уже отошла: навстречу ей устремился Дейв, высокий, лысеющий, с зелеными, как огонь светофора, глазами.
Она добралась до дома Чарли только в полночь. Сэм уже спит, а она уйдет до того, как он проснется.
Ей было не по себе, и хотя невеста целилась букетом в нее, Изабел позволила подружке поймать его.
Она подняла камень и пошарила в поисках ключа. Наверное, им с Чарли давно следовало сделать запасные ключи от квартир друг друга. Но этого так и не случилось. И чем больше она думала об этом, тем тошнотворнее казалась ситуация. Она приезжает почти каждую ночь, а у нее здесь нет даже ящичка в комоде!
Чарли смотрел в гостиной черно-белое кино. На носу сидели очки в тонкой оправе.
– Привет! – обрадовался он, увидев ее.
На экране мелькал Эдвард Дж. Робинсон, вожделевший Джоан Беннет.
– «Улица греха», – сообщил он. – Она изменила ему. Ангел мщения.
Изабел села.
– Ну как? Голодна?
Чарли выключил телевизор. Она покачала головой.
– Наелась на свадьбе.
Она прищурилась, стараясь разглядеть Чарли в полумраке.
– Выглядишь такой усталой. Все было ужасно?
Она скинула туфли и стала растирать ноги. В ушах еще звенело от свадебного шума.
– Все было чудесно. И мне понравилась невеста. Очень славная.
Она продолжала растирать ноги, пока Чарли не положил их себе на колени и не стал массировать.
– Сказала, что с первого взгляда поняла – это ее мужчина.
– Все так говорят на свадьбах. Верно?
– Она хотела, чтобы я поймала букет невесты.
– Скорее, чтобы ты ей сделала скидку.
Изабел поспешно подобрала под себя ноги.
– Дело не в этом. Она не такая. И ее муж не такой.
Она подалась к Чарли и поцеловала его, как невеста целовала своего Дейва. Прижалась к нему и сунула руки под рубашку.
– Я люблю тебя, – прошептала она, и он стал целовать ее плечо. Его руки скользнули по ее груди. Она почувствовала присутствие Эйприл, силы, стоявшей между ними, и стала отвечать на поцелуи. Потом стащила Чарли на пол так неловко, что ушибла локоть. Притянула его к себе, но сделала ошибку, взглянув ему в лицо, и, к своему ужасу, увидела, что он плачет.
Изабел вскочила как ужаленная и нашарила туфли.
Чарли потянулся к ней. Но она отступила.
Он прислонился к стене, ошеломленно глядя на нее.
– Мне очень жаль.
– Ты плачешь о ней.
– Мне очень жаль, – тихо повторил он.
– Чарли, что мы делаем?
– О чем ты?
– Я не знаю, как ты ко мне относишься. А может, и знаю… ты любил ее. Понятно, что любовь не умирает вместе с предметом этой любви. Она была твоей женой, матерью Сэма. Но неужели в твоей жизни не может быть места еще для кого-то? Неужели ты не можешь любить и меня?
Чарли взял ее руку, и на этот раз она ему позволила.
– Нам всего лишь нужно еще немного времени.
Изабел отдернула руку.
– Что еще ты хочешь узнать обо мне? Что я могу показать тебе такого, чего еще не показала? Чарли, я собиралась уехать отсюда. Но осталась из-за тебя и Сэма. И до сих пор остаюсь из-за тебя и Сэма.
– Имей же хоть немного веры в меня!
– О чем ты думаешь?
Он привлек ее к себе.
– Я постоянно думаю о Сэме. О его астме. О том, скучает ли он по матери. И… и знает ли, куда они с Эйприл ехали…
– Ты думаешь об Эйприл, – тихо перебила она. – Ну конечно.
– Я думаю о своей семье, – поправил Чарли. – О том чувстве покоя и постоянства, которое испытывал. И о том, как чудесно это было. Я так хочу узнать, что случилось на самом деле. Хоть немного… и эта неизвестность сводит меня с ума. Чего только я себе не навоображал!
У Изабел что-то сжалось в груди. Она знала все о неизвестности. О вероятностях. Недаром все это время размышляла, что случилось бы, сядь она на поезд, а не в машину. Если бы собиралась на десять минут дольше. Если бы вообще не очутилась на той дороге. Может, сейчас она бы счастливо жила в Нью-Йорке? А может, Люк приехал бы за ней. И она вернулась бы сюда… проходила бы мимо Чарли и Сэма на улице или стояла за Эйприл в магазинной очереди. Обе покупали бы масло, яйца и хлеб и не обращали внимания друг на друга. Откуда знаешь, какой выбор сделать и какой поступок может стать ошибкой, о которой жалеешь всю оставшуюся жизнь?
Она вспомнила, с какой радостью смотрел Дейв на новобрачную. Как молоды были подружки… а она оказалась единственной одинокой женщиной на этой свадьбе…
И хотя Чарли был рядом, она чувствовала себя самой одинокой в мире.
– О чем ты еще думаешь? – не унималась она.
– О Боже, обо всем, – признался Чарли с истинным чувством. – О том, что мои родители стареют, и это тяжело видеть. Об их отношениях, в которых нет ни капли тепла. О том, смогу ли я защитить Сэма от всяческого зла. О том, что если бы мог, завернул бы его в вату, но этого делать нельзя.
– Что еще?
– Работа, жизнь. Я стараюсь удержать все составляющие этой жизни.
Изабел встала.
Комната вертелась перед глазами, но она умудрилась застегнуть туфли. В голове еще звучали отголоски свадебной музыки, мелодия песни, которую невеста написала для жениха, нежная, лирическая и такая прекрасная и исполненная любви, что Изабел не могла не улыбаться, слушая ее.
– Что ты делаешь? – в отчаянии спросил Чарли, загораживая ей дорогу. – Взгляни на меня? Что случилось? Что я упустил?