Текст книги "Узел"

Автор книги: Кэрол Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Кэрол Хиггинс Кларк
Узел

Моим родным и сводным братьям и сестрам: Мэрилин, Уоррену и Шарон, Дэвиду, Пэтти и Джерри – с любовью

Скачи вперед!..

Через все препятствия,

через все барьеры.

Скачи и выиграй скачку!

Чарльз Диккенс

Ричи Блоссом скатился с кровати, когда неудачно потянулся за новой парой колготок.

– Бёрди! – воскликнул он, посылая воздушный поцелуй в направлении увеличенной кодаковской фотографии покойной жены. Снимок был сделан как раз во время их с Ричи последнего пикника на заднем дворике дома, где они жили. – Лучше было бы, если б ты вместо меня пыталась влезть в них.

Ричи продолжал извиваться, натягивая на себя колготки теперь уже не на полу, а на пятнистом, в золотую и зеленую крапинку, потрепанном коврике, который был когда-то приобретен в ознаменование сорок пятой годовщины их с Бёрди свадьбы.

– Эге-гей! – протянул он, довольно глядя на собственное отражение в зеркале, закрепленном на дверце платяного шкафа, и болтая в воздухе ногами. – Ничто! Повторяю: ничто, даже когти страшной колдуньи не смогут порвать эти мои колготочки! – Двигаясь, как это делают известные танцовщики, Ричи развел ноги в стороны, потом хлопнул ими друг о друга. Получилось нечто похожее на «ножницы», которые стали столь модными в современных классах аэробики. Вид собственных ног, теперь полностью облаченных в атлас, Ричи очень понравился. – Ни одного разрыва! И даже ни одной зацепочки! – с энтузиазмом констатировал он.

Ричи вновь ухватился за ткань, плотно облегавшую его правую ногу, и изо всех сил потянул ее на себя. Он прекрасно знал, что мозоль на его правой пятке так затвердела, что может не только порвать колготки, но даже рассечь деревянную доску. Натянув мягкую материю достаточно высоко, он разжал пальцы, опять сел на кровать, а потом еще раз сильно дернул ткань вверх. Только после этого он согнул ногу в колене и стал внимательно изучать результаты своих экспериментов.

– Даже следа не осталось! – шепотом отметил Ричи.

И он беспокойно огляделся, словно опасаясь, что кто-то может его подслушать. Именно сейчас он убедился в том, что изобрел нервущиеся, не цепляющиеся, не боящиеся самых твердых мозолей колготки. Иными словами, осуществилась та мечта, что он лелеял, еще когда Бёрди, Бёрд Легз, или «Птичьи Ножки», не могла найти себе чулки, которые бы не раздувались парусом на ветру вокруг ее спичкоподобных икр. Это вынуждало Бёрди постоянно подтягивать колготки, что и приводило к тому, что никакая пара не жила дольше одной партии в мини-гольф.

– Бёрди, Бёрди, Бёрди, – радостно пел Ричи, вновь обращаясь к фотографии жены.

Снимок, к сожалению, был сделан как раз в тот момент, когда Бёрди готовилась крикнуть мужу, чтобы он поторопился. Этот кадр был самым последним на пленке, поэтому сделать следующий уже не было возможности. Неожиданная кончина Бёрди во сне в ту же самую ночь привела к тому, что Ричи утратил к «кодаку» всякий интерес. Конец был положен и проблемам Бёрди с ее колготками.

– Вот этот вот шедевр я создал в память о тебе, мой милый лютик, мой цветочек! Женщины смогут покупать их разной расцветки. И любые из моих колготок будут носиться долгие годы. Никто в мире не посмеет сказать, что это плохо.

Может быть, такое впечатление создавалось по той причине, что солнце, пробивавшееся сквозь густой влажный воздух Майами, неудачно отражалось на немного сморщенном носике Бёрди на фотографии. Возможно. Но совершенно очевидным было и то, что Бёрди в этот день на снимке выглядела весьма озабоченной.

* * *

Пронзительный рев и вибрация, шедшие от двигателей «Боинга-747» где-то под ногами Риган Рейли, не выдерживали сравнения с отвратительным щелканьем челюстей соседки, жевавшей жвачку. В течение долгих часов полета через всю страну Риган пыталась игнорировать эти звуки, но пределов испытанию не было. Одна пластинка жвачки сменялась свежей из, казалось, неисчерпаемого дорожного запаса. Единственная передышка выдалась на время поистине цыплячьей трапезы. Поковыряв предложенные блюда крошечной вилкой, Риган все-таки отказалась от попыток съесть хоть что-то, поняв, что стряпня, красовавшаяся на подносе и гордо названная в меню «лазанья ало аль форно», напоминает ей те сомнительного происхождения блюда, которые она вынуждена была есть в дни учебы в колледже.

Риган нажала на кнопку и откинула назад спинку своего сиденья. В то же мгновение до нее долетел раздраженный вздох сидевшего сзади пассажира. Она решила не заметить этого и закрыла глаза. Мгновение спустя она встрепенулась и села. Дело в том, что ее соседка с энтузиазмом запихнула в рот свежую пластинку жевательной резинки. Теперь она к тому же была поглощена чтением какого-то глупого бульварного журнальчика, одна из статей которого повествовала о «неопознанном летающем объекте», приземлившемся в Диснейленде с кучей беременных скелетов на борту. «Господи, куда же девается Госпожа Воспитанность, когда она бывает нужна людям?» – подумала Риган. Впрочем, возможно, по воздуху она путешествует только в салонах первого класса.

Чувствуя нарастающее напряжение, Риган услышала, как во рту соседки шипит слюна, подавшись вперед, достала из кармана на спинке переднего сиденья экземпляр «Ю-Эс-Эй тудей» и попыталась читать. Почему-то она всегда любила читать именно эту газету во время перелетов. Здесь можно было, например, найти карту погоды, содержащую данные о метеоусловиях в любом городе страны. Особенно это было интересно, когда речь шла о городах, над которыми пролетал самолет на высоте в тридцать тысяч футов. Конечно, это было не так актуально, как, скажем, путешествовать в купе спального вагона в поезде дальнего следования, где сквозняки способны сдуть ночной колпак с вашей макушки. Однако и в самолете, если немного напрячь воображение, можно было бы живо представить себе, например, непогоду где-нибудь в Бутте, штат Монтана, или пасмурные, не обещающие никакого просветления деньки где-нибудь в Чикаго. Правда, чего никогда не могла понять Риган, так это того, почему командир корабля всякий раз вдруг хватался за микрофон, прерывал показ фильма и сообщал, что какой-нибудь крючок далеко внизу – это не что иное, как Большой Каньон. О, как это здорово! Давайте все поднимем шторки на иллюминаторах, и пусть все актеры на экране мониторов превратятся в кучу непонятных теней, а те пассажиры, которые заплатили четыре доллара за наушники, пусть превратятся в кучу нытиков, тщетно вопящих: «Опустите сейчас же шторки!».

В который уже раз Риган уточнила, какая именно погода ждет ее в пункте назначения, в Майами, штат Флорида. Влажно и жарко. В этом не было и не могло быть ничего удивительного. Риган, унаследовавшая от своих ирландских предков белую кожу, голубые глаза и темные волосы, не боготворила солнечные ванны, но и никогда не отказывалась от кушания в океане.

Риган Рейли, частный детектив тридцати одного года из Лос-Анджелеса, в данный момент направлялась в Майами, чтобы уже в девятый раз в качестве подружки невесты принять участие в свадебной церемонии. На сей раз замуж выходила ее подруга детства Маура Деркин. Отец Мауры – Эд работал когда-то на отца Риган – Люка еще в его первой конторе ритуальных услуг в Саммите, Нью-Джерси, а потом решил открыть свое собственное бюро в Майами, где бизнес всегда был хорошим. Семьи, однако, остались дружны, родители Риган и Мауры виделись регулярно на ежегодных собраниях владельцев ритуальных бюро. Очередной же сбор, по некоторому стечению обстоятельств, в эти выходные созывался именно в Майами.

– Ты же знаешь моего папашу Эда, – сказала подруге Маура, – он хочет, чтобы все его партнеры по бизнесу были на свадьбе, поэтому и церемонию назначил именно на то время, когда все они будут в нашем городе. К тому же, – добавила она, – ему обещали скидку на покупку цветов на время проведения этого форума.

– Думаю, что дело здесь еще и в том, что твой отец сможет пригласить на свадьбу полезных его бизнесу людей, – поддержала мысль подруги Риган, – не говоря уже, что для этой церемонии можно будет использовать лимузины и косметологов из ритуального бюро, которые с удовольствием помогут тебе подправить макияж, прическу…

– О, конечно! Я, правда, уже спросила одну женщину, которая делает прически клиентам моего отца: мол, может ли это ее заинтересовать? Она отказалась, потому что, по ее словам, у нее мало опыта в том, что касается украшения затылков клиентов.

– Ха-ха! Боже мой! – Риган всегда любила посмеяться вместе со своей давней подругой над забавными особенностями ритуальных услуг, которыми занимались их отцы. В способности подмечать подобные нюансы и смеяться над ними девушки были едины, и это взаимопонимание, они были уверены, сохранится у них до последних дней. А все началось с того, что когда-то в детстве Риган и Маура открыли для себя телевизионный сериал под названием «Мунстерз», где некий Херман, отец семейства, был по профессии служащим похоронного бюро. Так вот, после этого и в течение длительного времени девочки называли своих отцов не иначе, как Херми. Потом они решили сделать из гробов будки для телефонов, но это было уже слишком, и родители пришли к выводу, что таким детским увлечениям пора положить конец.

– Леди и джентльмены, прошу привести спинки ваших кресел в вертикальное положение, убрать столики и убедиться, что ваши ремни безопасности надежно застегнуты. Через несколько минут мы приземлимся в международном аэропорту Майами.

«Есть все же Бог на свете», – подумала Риган, послушно выполняя все инструкции и столь же послушно запихивая ручную кладь – сумку, весившую, казалось, около тонны – под ближайшее сиденье. Ведь если бы сумка упала кому-нибудь на голову, этот человек точно оказался бы в инвалидной коляске. Одно плохо: сумку никак не применишь для того, чтобы заставить пассажирку в соседнем кресле прекратить жевать свою отвратительную жвачку…

Самолет развернулся в одну сторону, потом в другую, а затем приземлился, ощутимо ударившись колесами о посадочную полосу, и устремился по ней вперед, по направлению к зданию аэропорта. Раздались редкие хлопки отдельных пассажиров, а также боевой вопль какого-то студента, который за время полета явно злоупотребил пивом. Тощая как скелет соседка, которой, по оценке Риган, было немного за тридцать, аккуратным движением пальцев с длинными красными ногтями извлекла изо рта бледно-розовый комочек жвачки, завернула его в бумажку, положила в пепельницу, а затем принялась столь же аккуратно наносить на губы помаду, пудрить нос. В довершении всего она с довольной улыбкой буквально облилась духами «Жарден де Роз», уже через пару секунд запах почувствовали все пассажиры в радиусе трех рядов.

– Меня будет встречать мой приятель, – с улыбкой сказала женщина, обращаясь к Риган. – Так вот, он просто ненавидит, когда я жую жвачку.

– Не может быть! – Риган попыталась рассмеяться. У нее это вышло как-то совсем неестественно.

– Да, но в самолетах я начинаю нервничать, и успокаивает меня только жвачка. Кроме того, это еще и помогает не оглохнуть во время полета, знаете? – Женщина в очередной раз поправила прическу, глядя в зеркальце пудреницы на свое красивое, но немного жесткое лицо. – У моего приятеля хорошее положение в местном бизнесе. Он занимается недвижимостью. Так что, пока он работает, у меня будет сколько угодно времени, чтобы спокойно полежать на пляже. Мне просто не терпится оказаться на пляже.

– Да, это было бы здорово. – Риган кивнула.

– Леди и джентльмены, добро пожаловать в международный аэропорт Майами. Прошу оставаться на своих местах до полной остановки самолета и до отключения светового табло.

Прежде чем это объявление прозвучало до конца, на табло погасло указание оставаться с пристегнутыми ремнями, и повсюду в большом салоне «Боинга-747» самые нетерпеливые из пассажиров засуетились, бросились собирать вещи, готовясь к выходу.

– Сэр, прошу вас оставаться на своем месте вплоть до полной остановки самолета, – весело, но с долей суровости сказал стюард пассажиру, который уже полез доставать ручной багаж из шкафчика над головой. – Согласно федеральным правилам полетов, вы должны оставаться на своем месте до…

– Ладно, ладно, – проворчал полный мужчина средних лет, захлопывая дверцу верхнего шкафчика. При этом он все же успел вытащить оттуда толстенную сумку, которая теперь надежно покоилась у него под мышкой. Мужчина опустился на сиденье, а Риган глядела в окно на раскаленный гудрон. Издали казалось, что на нем распласталось целое полчище медуз. На самом же деле подобное впечатление возникало от лучей солнца, отражавшихся в горячем асфальте. «Вероятно, снаружи действительно страшно жарко, – подумала Риган. – Что ж, тогда будет здорово сначала искупаться, а затем пробежаться трусцой вдоль берега». После сидения в кресле в течение почти пяти часов Риган очень хотелось немного размяться, подвигаться.

У нее был зарезервирован номер в гостинице на улице Оушн-драйв в районе Саут-Бич. Район этот в последние пять лет подвергся серьезной реконструкции. Более того, его сумели даже превратить в некую чудесную страну пастельных тонов, в страну «ар деко»: здесь появилось множество модных ресторанов, отелей, кафе прямо вдоль пляжа. Тут можно было замечательно проводить время за чашечкой кофе, наблюдая за волнами. Появилось также много агентств фотомоделей, студий фотографов, желающих наилучшим образом использовать великолепный климат и естественные красоты местности.

Люк и Нора Рейли остановились неподалеку, в нескольких милях от Оушн-драйв, в гостинице «Уотергрин». Там же заказали номера и остальные представители ритуального бизнеса, съехавшиеся на свое профессиональное собрание и уже готовые не только позаседать, но и как следует повеселиться вечером в воскресенье на свадебном торжестве в большом танцевальном зале отеля.

– Все номера в «Уотергрин» уже были заказаны на эти дни за год вперед, – сообщила Маура.

– Неужели так много владельцев похоронных бюро приезжают в Майами на этот уик-энд? – недоверчиво спросила Риган.

– Нет, но, видишь ли, тут будет проходить еще и форум представителей фирм, производящих колготки.

– Ха, а может, удастся на этом их собрании раздобыть бесплатно пару-тройку модных экземплярчиков?

– Надо будет попробовать, ты права. Как бы то ни было, я для тебя заказала номер в Саут-Бич. Там все попроще, и вообще гораздо интереснее. К тому же, это всего в двух шагах от дома моего дяди Ричи…

– Кстати, как он себя чувствует? – прервала подругу Риган. – Он изобрел что-нибудь в последнее время? Я все вспоминаю те клёвые серьги с «большим сюрпризом» внутри, которые он мне как-то прислал. Сюрприз в них действительно был большой. Они стали отзванивать «Ты свет всей моей жизни» как раз тогда, когда я была на свидании. Нечего и объяснять, что парня, с которым я тогда встречалась, я уже больше никогда не видела.

– Он мне подарил такие же. К счастью, к этому моменту я уже была помолвлена. Как бы то ни было, дядюшка Ричи теперь, как он говорит, достиг небывалых вершин изобретательства: он создал не рвущиеся, сверхпрочные, не едущие и не цепляющиеся колготки!

– Если это действительно так, то его изобретение станет восьмым чудом света.

– Это уж точно! Как раз сейчас он информирует все крупные компании, занятые в сфере производства колготок, о своем потрясающем открытии. Мне кажется, что он стремится устроить нечто вроде конкурса между ними: кто сделает ему наилучшее предложение.

– Что ж, если его колготки действительно не рвутся и не вытягиваются, то крупные колготочные компании будут очень заинтересованы в том, чтобы заполучить его изобретение любым способом. Потому что эти компании вовсе не мечтают, чтобы на рынке вдруг появились колготки, чей срок жизни может превышать тридцать секунд.

– Ты права, Риган. Ладно, а еще к тому же, он хочет спасти «Четвертую Четверть». Это дом для престарелых, где живет он сам и многие другие. Так вот, этот дом хотят купить некие дельцы. Переехал наш герой туда, когда скончалась тетя Бёрди. У всех жильцов дома есть собственные квартиры и плюс еще общее помещение, где они общаются. К понедельнику Ричи необходимо добыть большую сумму денег, потому что именно тогда истекают права собственности жильцов на это здание. Дело в том, что недвижимость в районе Оушн-драйв в последнее время сильно возросла в цене. Заполучить ее хочет огромное количество людей, но для этого, естественно, требуется выкурить оттуда таких вот пожилых людей, которые обитают здесь уже очень давно, но уже не могут платить значительно возросшую за последние годы арендную плату. И вот сейчас, учитывая новое изобретение дяди и то, что в город съехалось много воротил колготочного бизнеса, у него есть хорошая возможность добиться своего. Одному Богу, правда, известно, удастся ли дяде это сделать.

Риган дождалась, пока большинство пассажиров покинут самолет, и только после этого поднялась сама. Дело в том, что ждать она предпочитала сидя, а не в изогнутом положении, какое занимали менее терпеливые пассажиры, вскочившие с места, но вынужденные стоять по бортам лайнера, ссутулившись, в ожидании, покуда освободятся проходы к дверям.

Куда все торопятся? Неужели не терпится поскорее добраться до багажных транспортеров и именно там ждать выдачи багажа? Соседка Риган нетерпеливо бросила: «Всего вам хорошего» и рванула к выходу, как показалось Риган, на крыльях любви. «Вероятно, если тебя встречает горячо любимый человек, – подумала Риган, – ты действительно можешь почувствовать страстное желание броситься ему навстречу, обгоняя и отталкивая людей, попадающихся на пути. А вот если следующим человеком, с которым тебе, по всей видимости, придется общаться, станет всего лишь какой-нибудь таксист, к тому же еще в отвратительном расположении духа, то спешить нет абсолютно никакой необходимости».

Внизу, у багажного транспортера, Риган пришлось бесцельно слоняться целых восемь минут, прежде чем раздался жужжащий сигнал и замигала красная лампочка. Столь странно-торжественным способом объявлялось о том, что скоро в зал медленно начнут поступать вещи пассажиров. Конвейер двинулся, и Риган принялась наблюдать за тем, как один за другим в зал выезжают чемоданы и сумки. Они шлепались на резиновую ленту, врезались в оградительный бордюр и начинали плавное движение по кругу, с которого их разбирали владельцы. Время от времени тот или иной пассажир не успевал подхватить свой багаж и неуклюже бежал за своими вещами, пока чемодан или сумка не исчезали в служебном помещении.

Риган нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, пока перед ее глазами появлялись и проезжали детские стульчики, чужие картонные коробки, чемоданы, связанные по двое толстой клейкой лентой. Все это стало напоминать ей некий монотонный церковный ритуал. Ждала она, казалось, вечность, но вот показался и ее собственный большой серо-голубой чемодан. Губы Риган растянулись в широкой улыбке, она бросилась вперед, обняла чемодан руками, подтянула к себе, кое-как умудрилась подхватить его и перевалить через бортик транспортера. При этом ей вдруг подумалось, что выглядела она в этот момент точно так же, как могла бы выглядеть, приветствуя, например, своего возлюбленного. Справившись с чемоданом, Риган быстро, одной рукой подхватила с конвейера еще и свою небольшую дорожную сумочку, вздохнула и покатила чемодан к выходу из аэропорта. «Да, колесики на днищах чемоданов – это великое изобретение, – в который раз отметила про себя Риган. – Правда, ведут они себя почти так же, как колесики на магазинных тележках. Порой их просто-напросто перекашивает, они намертво устанавливаются в той позиции, в которой единственным возможным маневром становится крутой правый поворот». Риган иногда даже спрашивала себя, удастся ли ей вообще когда-нибудь с ходу напасть на несломанную тележку из тех, что в огромном количестве стоят у входа в ближайший к дому супермаркет.

За дверями аэропорта пассажиров окатило плотной массой жаркого и влажного воздуха. Риган мгновенно почувствовала, как энергия стала стремительно покидать ее тело. Ей страшно захотелось поскорее очутиться в прохладе гостиничного номера, выпить какого-нибудь холодного напитка, просто отдохнуть. Под скрип катящегося рядом чемодана Риган двинулась к стоянке такси. К ее удивлению, ее соседка по перелету тоже была здесь, причем в первых рядах стоявшей тут очереди. «Странно, а где же ее возлюбленный?» – подумала Риган.

Они встретились глазами. Соседка тут же окликнула Риган:

– Я еду в район Саут-Бич. А вам куда?

– Тоже в Саут-Бич, – крикнула в ответ Риган. На ее крик возмущенно обернулись все те, кто стоял в очереди впереди нее.

– Поехали вместе? – предложила соседка.

Риган заколебалась. Так ли уж необходимо делить стоимость такси с новой знакомой? Они ведь почти не разговаривали в самолете. Но очередь показалась ей слишком уж длинной.

– За такси заплатит мой приятель.

«Это решает дело», – подумала Риган и, спотыкаясь о расставленные на пути чемоданы и сумки, заторопилась в начало очереди, где уже ждало такси.

Таксист принялся грузить их чемоданы в багажник. Процедура не заняла много времени, но, к удивлению Риган, ее попутчица успела вылить на незатейливого водителя целый поток ценных указаний.

– Положите-ка голубой чемодан вниз. Не раздавите зеленый чемодан, там вся моя парфюмерия. Наверх кладите вот эту дорожную сумку. Не ставьте ее так близко к этому вашему грязному колесу. Слушайте, если вы знали, что повезете людей из аэропорта, неужели нельзя было хоть немного почистить багажник?

Тощий, одетый в кожаную куртку шофер напомнил Риган героя известных комиксов и мультфильмов – Попая. Риган показалось, что он нарочно придвинул ее дорожную сумку впритык к грязному колесу и тут же резким движением захлопнул багажник.

Человек, распоряжавшийся очередью на такси, воскликнул удовлетворенно:

– О’кей! Все, поехали.

Соседка тем временем повернулась к Риган, протянула руку.

– Будем знакомы, меня зовут Надин Берри.

– А я – Риган Рейли. Очень мило с вашей стороны пригласить меня в свою машину. Эта очередь, как мне кажется, и не собиралась двигаться.

– Она не двигается как раз потому, что мы ее задерживаем, – пробурчал таксист. – Так что давайте-ка побыстрее садитесь в машину.

Салон такси оказался полон неприятных запахов – застоялого пота и сигарет. Все это усугублялось «ароматом» освежителя воздуха в форме новогодней елки, болтавшегося на зеркальце заднего обзора.

– Включите кондиционер, – приказала Надин.

– Он сломан, – ответил таксист. Машина рванула вперед, а в зубах водителя каким-то чудесным образом вдруг появилась зажженная сигарета.

– Прекратите курить, – скомандовала Надин, – или мы будем вынуждены пересесть в другое такси.

– Я буду этому только рад, – ответил человек, так похожий на Попая, но все же раздавил свою сигарету в пепельнице.

Надин повернулась к Риган.

– Если есть что-либо на свете, чего я просто терпеть не могу, так это дым сигарет. Ужасающая привычка! – Она открыла свою сумочку и достала оттуда пачку жвачек. – Хотите пластиночку?

– Нет, спасибо. А мне казалось, что вас должен был встретить ваш приятель.

– Он не смог. Вы же знаете, я вам говорила, что он работает в конторе по недвижимости. Так вот, у них там какое-то очень важное совещание сегодня в половине шестого, а его они оставили в офисе отвечать на телефонные звонки. Так, а вы где собираетесь остановиться?

– В отеле «Оушн-Вью» на Оушн-драйв.

– О, так это как раз рядом с тем домом, где живут эти старики! – воскликнула Надин, потом добавила тихим голосом: – В конторе, где работает мой Джой, все сидят буквально как на иголках. Дело в том, что в понедельник истекает срок прав владения на этот дом. И в этом, оказывается, замешано очень много денег.

«Бог мой, – подумала Риган. – Речь, наверное, идет как раз о доме, где живет Ричи. Бедняга».

Путь до «Оушн-Вью» занял минут сорок. Этого времени Надин хватило, чтобы рассказать Риган всю свою биографию. Надин было двадцать семь лет, она работала продавщицей в магазине подержанных пластинок недалеко от Лос-Анджелеса и повстречала своего нынешнего приятеля Джоя в отпуске, который они оба проводили на Гавайях в одном из клубов системы «Медитеране» – «Клаб Мед». С того самого момента, шесть месяцев назад, она регулярно летала к своему возлюбленному сюда, в Майами.

– Он оплачивает мне половину стоимости авиабилетов, – доверительно сообщила Надин. – Дело в том, что мне к нему сюда прилетать проще, потому что он страшно много работает, даже и по выходным.

Когда такси уже подъезжало к отелю «Оушн-Вью», Надин вдруг спросила:

– Так, ну а ты что о себе расскажешь?

Риган вынуждена была отвечать как можно короче.

– Вообще-то я живу в Лос-Анджелесе. А сюда прилетела на свадьбу одной моей подруги. Свадьба состоится в эти выходные.

– О, я тоже так много раз бывала подружкой невесты на свадьбах. Каждый раз приходилось надевать все эти платья, которые потом уже никогда больше не используются. При этом все вокруг твердят, что эти платья обязательно пригодятся, окажутся счастливыми и так далее. На что я всегда отвечаю, что, естественно, пригодятся – после дождичка в четверг. Кстати, а кто ты по профессии?

– Я – частный детектив.

Глаза и губы Надин округлились от удивления.

– О, это звучит потрясающе интересно. И у тебя в чемодане есть оружие?

– У меня есть разрешение на ношение оружия, но в такие поездки, как эта, я его с собой не беру.

– А случалось тебе когда-нибудь оказываться в опасности?

– Случалось, – со смехом ответила Риган.

– Послушай, квартира Джоя находится всего в нескольких кварталах отсюда. Пока он будет на работе, я собираюсь проводить время на пляже. Может быть, мы сможем встретиться и поболтать, если у тебя найдется свободная минутка?

– Здорово, – с готовностью ответила Риган. При этом она надеялась, что голос ее не прозвучал слишком фальшиво. – Может, мы разделим все же расходы на такси?

Надин отмахнулась.

– Ни в коем случае! Мой Джой – прекрасный парень, самый лучший. Стоит мне ступить на землю Майами, как он говорит, что платит за всё.

Такси остановилось напротив выкрашенного в бледно-розовый цвет фасада отеля «Оушн-Вью». Тут же раскинуло свои столики кафе на открытом воздухе. «Слава Богу, через пару минут я буду уже в номере с кондиционером и со стаканчиком прохладительного в руках», – мечтательно подумала Риган.

* * *

Барни Фризер беспокойно ждал в обитой плюшем приемной «Калла-Лили Хоузиери компани». На стене напротив висел большой плакат с рекламной фотографией, появившейся недавно во всех модных журналах. На рекламе была изображена пара красивых женских ножек в сверкающих черных колготках. Под снимком виднелась надпись:

Ноги от «Калла-Лили» вновь в моде.

Фриз прекрасно знал, что именно компанию «Калла-Лили» предпочитали все состоятельные женщины в Америке и за ее пределами, то есть именно те женщины, которые были не прочь заплатить сумасшедшие деньги, чтобы их ножки смотрелись прекрасно.

Барни внимательнее пригляделся к рекламному снимку.

– «Колготки Бёрди» смотрятся гораздо лучше, – пробормотал он себе под нос. Он подтянул собственные носки и ладонью смахнул пыль с ботинок «Хаш паппиз». – Да уж, если бы я сам был женщиной, то был бы просто счастлив заполучить себе парочку этих самых «колготок Бёрди». Они действительно представляют собой нечто особенное.

Тут Барни быстро поднял голову. «Мне надо прекращать постоянно так вот вслух разговаривать, – подумал он. – Иначе они меня прижмут точно так же, как это сделали с кузеном Винсом. Так его прижали, что он, бедняга, совсем свихнулся».

Из невидимого динамика лилась тихая музыка. Одна композиция сменяла другую. Сейчас звучала песня: «Везение, будь со мной сегодня вечером!». Барни не удержался и стал напевать себе под нос. Да, ему действительно повезло. Иначе что, если не везение, заставило его, Барни, в ту ночь пойти прогуляться мимо старой фабрики по изготовлению колготок? На этой фабрике он проработал много лет в ремонтной бригаде, а девять месяцев назад предприятие взяло да закрылось. Дела уже не шли так хорошо, как раньше. А все потому, что владельцы предприятия не могли понять, что работа по изготовлению колготок для монахов перестала быть достаточно престижной и по нынешним временам уже не приносила должного дохода. Теперь фабрику собирались сносить.

Пока этого, правда, еще не произошло, и один из товарищей Барни, некто Ричи Блоссом, устроил себе тут нечто вроде исследовательской мастерской, где он постоянно ошивался, возился со станками, пытаясь, как всегда, изобрести что-нибудь эдакое. Обычно у него получались вещи совершенно бесполезные. Когда же в тот самый примечательный вечер Барни заглянул в окно этой мастерской и увидел, как Ричи возится с какими-то обрезками материи, ему вдруг показалось, что на сей раз дело может обстоять несколько иначе.

Барни разобрало любопытство, однако он знал, что если просто постучит в дверь мастерской, то Ричи ни за что не расскажет ему о том, чем занимается. Поэтому он отправился домой, обшарил карманы всех своих старых рабочих комбинезонов, которые сентиментально хранил в углу шкафа, и нашел то, что надеялся найти: ключ от служебного бокового входа в здание фабрики колготок.

Следующим вечером он дождался, пока оттуда уйдет Ричи, посидел еще минут пятнадцать, опасаясь, что тот еще может вернуться, и только потом вошел внутрь. Вооружившись заранее приготовленным фонарем, Барни принялся обыскивать помещение.

Старый раздвижной стол, за которым в свое время рабочие пили кофе в пятиминутный перерыв, так и стоял на привычном месте. Ричи, видимо, использовал его в качестве командного пункта при осуществлении своего проекта. Барни было трудно даже припомнить, сколько раз за годы работы на фабрике ему приходилось, сидя за этим столом, обжигать себе язык, когда нужно было поскорее проглотить горячее пойло, которое все почему-то называли кофе.

На своем месте, на стене, остались и большие, все еще тикающие часы серого цвета. Барни подошел к ним и со всей силы треснул рукой по циферблату, вспомнив, сколько неприятностей было связано у него с этими часами.

– Вот так, – усмехнулся он, – я гадостей не прощаю!

На столе лежали пачки дешевой бумаги. На каждом из листочков было напечатано несколько строчек рекламного текста. Такие листочки вам все время норовят вручить на улице незнакомые люди, и делают это именно тогда, когда вы, например, опаздываете на какую-нибудь встречу. Барни взял в руки один из листочков и при свете фонаря принялся читать текст объявления, которое Ричи составил для рекламы своего нового изобретения: