Текст книги "Небесный скиталец"

Автор книги: Кеннет Оппель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Я глядел на длинный плоский череп, на изогнутые клыки в верхней и нижней челюстях.

– Это пантера, – сказал я Кейт.

– Нет…

– Или какая-нибудь другая крупная кошка, наверняка.

– Нет.

– Надо уходить отсюда. Поблизости могут быть другие.

– Посмотрите на него, Мэтт.

Я не мог понять, что вижу. Скелет вытянулся вдоль ветки, просел под собственной тяжестью. Я смог достаточно четко различить длинный шишковатый позвоночник, грудную клетку, хоть некоторые ребра и были поломаны или сдавлены. Насчет лап я был не слишком уверен, поскольку они были вытянуты вдоль тела, изломаны под странными углами и их кости смешались с другими.

– Передние конечности, – нахмурился я.

Они были какие-то неправильные. Слишком длинные, особенно нижние кости. Просто бесконечные. И заканчивались не обычной лапой, а тонкими, как прутик, косточками, развернутыми веером. Они обхватили ветку и свешивались с нее по краям. Я никогда такого не видел.

– Это не лапы, – сказала Кейт. – Это крылья.

Она глядела на меня, лицо ее раскраснелось и блестело от пота. Дышала она коротко и неровно.

– Откуда вы знаете? – спросил я. – Как можно сказать, что это крылья? Теперь это просто кости.

Она подобралась поближе к скелету.

– Это пальцы. – Она указала на длинные тонкие косточки. – Они помогают развернуть крыло. Вы когда-нибудь видели скелет летучей мыши? Очень похоже. Это крылья.

Я кивнул, вспомнив рисунки в журнале Бенджамина Моллоя. В голландской Ост-Индии я видел гигантских летучих лисиц. У них размах крыльев иногда достигал двух метров, но тело было не больше, чем у крысы. Это существо было намного, намного больше.

– Это не летучая мышь, – сглотнув, выдохнул я.

– Нет.

Одна и та же мысль, должно быть, была в головах у нас обоих, но я еще не готов был вслух произнести это.

– Но как существо такого размера могло летать? – спросил я.

Кейт наклонилась поближе и осторожно подняла большой осколок сломавшегося ребра, лежащий на ветке. Она улыбнулась и протянула его мне. Когда пальцы мои сомкнулись на нем, рука непроизвольно дернулась кверху, потому что я ожидал большей тяжести. Эта кость была невесомой. Я держал ее на ладони и едва чувствовал это.

Кейт забрала осколок.

– Смотрите. – Она повернула кость сломанным концом ко мне. В косых лучах света я разглядел, что кость внутри неоднородная. Она была похоже на соты – воздух и тоненькие распорки.

– Как у птиц, – пояснила Кейт. – Чтобы облегчить вес. Понимаете, если все его кости полые, оно не должно было весить очень много. И эти крылья. Я все пытаюсь представить их распахнутыми. Каждое больше метра, как вы думаете? Двухметровый размах?

– Больше. Три метра, я бы сказал.

– Достаточно, чтобы летать?

Я кивнул:

– Подходящие крылья, чтобы удерживать его в воздухе.

Глаза ее округлились.

– И посмотрите. – Она указала на грудную клетку существа. – Посмотрите на его грудину, видите, на ней подобие киля.

– Чтобы соединить ребра и усилить их. – Я знал, для чего нужен корабельный киль.

– И дать силу крыльям, – добавила Кейт. – Именно к ней крепились все мускулы. Птицы – единственные существа, у которых есть такое.

– Откуда вы все это знаете?

– Книги, – сказала она.

Я снова взглянул на скелет:

– Значит, вы говорите, что это какая-то разновидность крупной птицы?

– Вовсе нет. В птичьем крыле пястные косточки все сросшиеся и выглядят как один палец. У этого существа их явно пять.

Я непонимающе потряс головой.

– Неважно, – заявила она. – Но посмотрите на череп. Если это птица, где ее клюв? Знаете ли вы хоть одну птицу с такими челюстями и зубами?

– Или с длинным хвостом, – добавил я, глядя на ряд тонких позвонков, вытянувшихся вдоль ветки. Мне захотелось еще раз потрогать его. Я взял сломанное ребро и опять ощутил его невесомость. Себя я тоже чувствовал невесомым и ужасно голодным. Скоро ветер унесет меня прямо с этой ветки в небо.

С тех пор как я спал в последний раз, пираты захватили «Аврору» и сбили ее. Корабль совершил вынужденную посадку на необитаемом острове, и в ветвях дерева мы с Кейт нашли скелет какого-то странного существа. У него крылья летучей мыши, полые, как у птицы, кости и голова пантеры. Оно ни на что не похоже. Я прикоснулся к высохшему твердому черепу. Я не знаю ни чем оно было, ни как называлось.

– Это один из тех, – заговорила Кейт. – Именно так он описал их в журнале. Вы же видите, разве нет?

Я вспомнил подробные изображения скелетов, сделанные ее дедом. Человек. Летучая мышь. И фантастическое существо. Оно оказалось в точности таким, как он представлял.

– Да, – сказал я.

– Они настоящие, верно? – продолжала Кейт.

Я кивнул.

– Они существуют. Действительно существуют. – Она не отрывала глаз от скелета. И плакала.

– Что случилось? – спросил я.

– Он был прав, – выговорила она. – Дедушка.

Я удивленно кивнул. Неужели она когда-нибудь сомневалась в нем? Она всегда казалась такой уверенной. А может, это просто облегчение, волнение и усталость вырвались наружу. Я и сам готов был заплакать. Кейт вытерла глаза, шмыгнула носом. Мне хотелось прикоснуться к ней, но я не осмелился.

– Очень не хочется портить его, – сказала она. – Он совсем целый. Но мне нужны кости. Сначала я должна сфотографировать его. Точно в том виде, как мы его нашли. Тогда мы будем знать, как потом сложить кости снова. Еще можно пронумеровать их. – Эта идея ей понравилась. – Да, мы их пронумеруем. У меня с собой специальный восковой карандаш, он должен пригодиться.

– С собой?

– Ну да.

Похоже, нет конца всяким научным принадлежностям, взятым ею с собой. Удивительно, как все это влезло в орнитоптер, что доставил ее на «Аврору».

– Вы сможете снова найти это место, ведь правда?

Я не сумел сдержать улыбку.

– Ну, на самом деле я не обращал внимания, где…

– Ой, не шутите! – вскрикнула она, хватая меня за руку.

– Да, – сказал я, – да, я смогу привести вас сюда.

Она выпустила мою руку. Мне понравилось, как она ее пожала.

– Но тащить сюда камеру и всякие приспособления будет нелегко. Я предлагаю взять еще кого-нибудь.

– Нет. – Она произнесла это очень решительно, и я не понял. – Мы не скажем никому.

– А капитану?

Она с серьезным видом покачала головой.

Я рассмеялся:

– Уж капитану-то, по крайней мере, мы должны сказать!

– Почему? Разве это имеет отношение к кораблю?

– Но…

– Это совершенно не связано ни с кораблем, ни с его безопасностью.

– Думаю, нет, но зачем держать это в тайне?

Лицо ее сделалось суровым – такой я еще ее никогда не видел.

– Если мы вернемся и расскажем капитану, вы знаете, что будет. Он запретит нам возвращаться сюда и фотографировать.

– Не знаю.

– Или, в лучшем случае, он пошлет кого-нибудь из команды собрать и принести кости, и их у меня отберут. Скажут, чтобы передать в надежные руки. Пусть такими вещами занимаются специалисты.

– Капитан – порядочный человек.

– Не сомневаюсь. Но вспомните письмо, что мне прислали те важные джентльмены из Зоологического Общества. «Обратитесь к более подходящим для леди занятиям». Они заберут их у меня, и я ничего не смогу поделать. Это наше открытие, Мэтт. Если мы скажем им, они отберут его. Они считают нас детьми.

Она говорила дело.

– Пообещайте мне, что не скажете.

Я некоторое время не отвечал, и мне было не по себе. Она словно заставляла меня выбирать между ней и капитаном, ней и моим кораблем. Но, возможно, она права: строго говоря, все это не имеет отношения к «Авроре». Это совершенно другое.

– Значит, мы просто вернемся на корабль с большим мешком костей.

– Глядите, вот все, что мы насобирали!

– Никто не будет знать, что внутри.

– Едва ли они обрадуются лишнему грузу на борту.

– Он будет легким, – усмехнулась она. – Я освобожу местечко в одном из своих чемоданов.

– Ладно, – решился я. – Секрет.

– Наш секрет, – добавила она. – А когда я вернусь домой, я свяжусь с Зоологическим Обществом. У меня будут фотографии, кости, журнал. Они должны будут поверить мне, а значит, и дедушке.

«Аврора» еще лежит на берегу, будто выброшенный кит, но для Кейт возвращение домой было несомненным. Она мысленно уже перескочила через время, перенеслась даже не к моменту возвращения, а к мигу будущей славы. Интересно, где буду в это время я.

– Ужасно не хочется оставлять их, – заявила она. – Страшно, а вдруг их не окажется, когда мы вернемся.

– Никуда они не денутся.

Глядя на скелет, я представил себе мускулы и сухожилия, соединявшиеся с этими костями, и кожу и мех поверх всего этого. Я смотрел на череп и видел широко раскрытую пасть и живой огонь, горящий в глазницах. Закричала птица, и я вздрогнул.

– Пойдемте, – сказал я, – надо возвращаться.

Глава десятая
ВСЁ В ПОРЯДКЕ

Я надеялся, что, когда мы вернемся, Кейт смешается с другими пассажирами на берегу, а я незамеченным проскользну на борт «Авроры» и доложу, что опоздал на вахту. И дело с концом. Но, еще подходя к берегу, мы услыхали голос мисс Симпкинс. Мы выглянули, прячась за пальмами. Она орала на мистера Лисбона. К несчастью, и капитан был рядом, он говорил что-то другим пассажирам и обернулся посмотреть, из-за чего шум.

– Как это вы не знаете, где она! – вопила мисс Симпкинс на старшего стюарда. – Может, ее съели дикари, или каймановые черепахи, или еще какое-нибудь чудовище с этого острова, на который вы нас вышвырнули!

Я попятился за дерево.

– Пошли, – сказала Кейт, – надо покончить с этим.

– Не уверен, что это хорошая идея.

Она вышла вперед, мне не было никакого смысла одному отсиживаться за пальмой, и я зашагал рядом с ней.

– Привет, – весело помахала им Кейт. – Я ужасно извиняюсь. Вы меня ищете? Я не хотела будить вас, Марджори, вы так потрясающе мирно спали, а я знаю, как вы не любите, когда вам мешают вздремнуть.

– Кейт, где, скажите на милость, вы были! Я с ума схожу от волнения!

– Не сомневаюсь. Я пошла прогуляться, сначала вдоль берега, а потом немножко среди деревьев. Здесь совершенно великолепные пейзажи.

К этому времени взор мисс Симпкинс обратился на меня, тяжелый, будто наковальня.

– И он был с вами, не так ли?

Капитан приближался, заложив руки за спину и глядя на нас.

– Конечно, – сказала Кейт. – Он сопровождал меня.

– Капитан Уолкен! – возопила мисс Симпкинс. – Это совершенно непристойно. Не думайте, будто я не вижу, что здесь происходит. Ваш юнга навязывает свои ухаживания мисс де Ври!

Услышав такое, я залился краской.

– Ничего подобного он не делал, – жестко парировала Кейт. – Я попросила его сопровождать меня во время прогулки в лес, и он любезно согласился в свободное от вахты время. Он достойно представлял свой корабль и своего капитана.

Гнев мисс Симпкинс не стихал:

– Я уверена, капитан Уолкен, что экипажу запрещено вступать в неформальные отношения с пассажирами.

– Мне кажется, мисс Симпкинс, – ответил капитан, – что мистер Круз лишь старался исполнить пожелание пассажирки. Хотя, возможно, было бы более благоразумно оставаться в пределах видимости корабля.

– Именно так и говорил мистер Круз, – согласилась Кейт. – Он был очень благоразумен. Это была моя идея – забраться поглубже в лес. Прошу прощения, Марджори, за причиненное беспокойство.

– Вас не было несколько часов! – запротестовала компаньонка, запуская руки в свою шевелюру, словно та собиралась вот-вот слететь с головы.

– Мисс де Ври, – сказал капитан Уолкен, – возможно, для всех будет лучше, если вы станете впредь держаться поближе к кораблю, как вы полагаете? Пощадите нервы своей компаньонки – и родителей, без сомнения, тоже.

Кейт взглянула на меня:

– Мистер Круз, большое спасибо за то, что сопровождали меня, и прошу извинить за неприятности, виновницей которых я стала.

– Не стоит благодарности, мисс де Ври. Добрый день, мисс Симпкинс. – Я поклонился ей и пошел к кораблю. Капитан Уолкен шагал рядом.

– Я не ошибаюсь, это ваше первое опоздание на вахту, мистер Круз?

Уши мои вспыхнули.

– Да, сэр.

– После событий прошлой ночи следовало бы немного поспать.

– Я знаю, сэр. Но я не смог уснуть.

– Понятно. Но вы нужны нам целым и невредимым, мистер Круз. Вы слишком ценны для нас, чтобы вот так исчезать из поля зрения. Я не вижу необходимости заносить информацию о случившемся в ваше досье. Можете заступить на вахту.

– Благодарю, сэр.

Он мог поступить со мной гораздо строже. Опоздание на вахту на борту воздушного корабля было делом очень серьезным, и обычно такое заносилось в ваши бумаги. Капитан прошел вперед, потом обернулся:

– Ах да, мистер Круз, у меня есть для вас хорошая новость.

– Сэр?

– Нам хватит гидрия, чтобы взлететь. Ага, я так и думал, что вас это порадует. Но сначала нам нужно облегчить корабль. И предстоит еще серьезный ремонт. Но он полетит снова, мистер Круз. Он полетит. А теперь за работу!

Ну и каторжная же это была работа – облегчать корабль. Офицеры и капитан уже подготовили целый список. Нам надо было избавиться от тысяч килограммов, и начинать, понятно, нужно было с грузовых трюмов. Створки люка были распахнуты, и шлюпбалки качались вверх-вниз, опуская на песок ящики. Потом мы должны были вручную оттащить их. У нас не было ни подъемников, ни тележек. Попробуйте сами вместе с горсткой помощников поднять тяжеленный ящик, когда ноги утопают и вязнут в песке, полуденное тропическое солнце обжигает вам шею, а ваши ладони стали такими скользкими от пота, что вы боитесь упустить груз. А потом вы бредете, пошатываясь, под защиту деревьев, чтобы там составить эти ящики как можно ближе друг к другу.

И все же каждый килограмм, поднятый мной, означал, что «Авроре» стало на килограмм легче. С каждым снятым нами ящиком она чуть-чуть выше приподнимется над песком. Матросы трудились, точно рабы на галерах, заделывая течи в газовых отсеках и все еще продолжая ставить заплаты на внешнюю оболочку корабля. Теперь была моя очередь помочь врачевать корабль.

Ноги мои гудели. Я помог спустить на песок очередной ящик и склонился над ним, пытаясь восстановить дыхание. На боку по трафарету была сделана надпись: «Резиновые шланги Мак-Гахерна». Это был уже пятый такой, и кто бы мог подумать, что он окажется таким тяжелым. Я почти разозлился. Мы тут надрываемся, таская ящики с бесполезными резиновыми шлангами. Кому вообще нужно столько резиновых шлангов?

– В чем дело? – спросил Баз, взглянув на меня.

– Резиновые шланги, – прорычал я.

– Глупо, понимаю, – фыркнул он, и мы потащились к кораблю за следующим ящиком. По всему пляжу пассажиры потягивали коктейли и охлажденные фруктовые соки. Не часто мне больше хотелось прислуживать, чем работать на корабле, но теперь эта мысль казалась привлекательной. В стороне от основной группы я увидел Кейт. Она вытащила свою камеру и установила ее на треногу. Камера смотрела в небо, и к ней был присоединен какой-то большой длинный объектив, наверно телескопический. Заслоняясь рукой от солнца, Кейт разглядывала бледно-голубое небо. Я знал, что она ищет, и тоже посмотрел ввысь, но не увидел ничего, кроме легкого облачка.

Упитанный джентльмен с встопорщившимися усами стоял возле люка грузового отсека, наблюдая заразгрузкой. Он торчал там уже некоторое время, покуривая вонючую сигару. Теперь он ткнул похожим на сосиску пальцем в ящик, который шлюпбалка как раз спускала вниз.

– Эй, вы, поаккуратнее с этим, – приказал он, извергая ядовитый дым. – Здесь личное имущество. Антиквариат. Я не желаю, чтобы его повредили. Он как новенький.

– Мы будем максимально осторожны, сэр, – пообещал Баз.

– И послушайте, мне не нравится, куда вы это ставите. Это нельзя оставлять вот так, без укрытия. Мои антикварные вещи покоробятся от жары и выгорят на солнце!

– Мы накроем все ящики брезентом, когда закончим, сэр, – пробормотал Баз, вместе с нами поднимая ящик. На него понадобилось шесть человек, такой он был тяжелый.

– Я прослежу за этим, – заявил мужчина, описывая вокруг нас круги, пока мы тащили его ящик через песчаный пляж. – И вообще это просто безобразие, вся эта затея.

«Вместо ящика мы можем оставить вас, – хотелось мне сказать. – Но не можем гарантировать, что вы не деформируетесь от жары».

– И как вы предполагаете возвращать нам наше имущество? – приставал он. – Об этом вы подумали?

– Как только мы доберемся до порта, за ним будет послан корабль.

Мужчина фыркнул:

– Сначала пираты похитили наши ценные вещи, а теперь мы должны лишиться и того, что осталось! А если за это время все будет испорчено?

– Ваша страховка покроет убытки, сэр, – с трудом выдохнул я, пока мы тащились к деревьям.

Джентльмен выпустил в меня сигарный дым и прищурился:

– Тебе хорошо говорить. Что-то я не видел, чтобы ты выкидывал свое барахло на берег.

– Видите ли, сэр, – раздался позади голос капитана, – у парня, как и у большинства его товарищей, из имущества с собой – та рубаха, что на нем, плюс еще комплект на смену, туалетные принадлежности да несколько книг и писем из дому. Они не сделают погоды, не так ли? Но если бы я попросил их, они с готовностью расстались бы с последним. Поскольку они знают, что это было бы в интересах корабля и всех, кто на нем.

Мужчина ничего не ответил, пыхнув еще раз сигарой, прежде чем развернуться на пятках и удалиться к остальным пассажирам.

– Продолжайте, пожалуйста, джентльмены, – сказал капитан, – вы делаете очень важное дело.

Солнце спустилось низко, когда почти весь экипаж собрался на берегу, у швартовых «Авроры». Через несколько мгновений мы увидим, полетит ли она снова. Мы с Базом были у правого борта. Я отвязал свой линь, оставив несколько оборотов вокруг пальмового ствола, и мы оба, откинувшись назад, удерживали конец, дожидаясь команды.

– Теперь потихоньку! – крикнул капитан, продолжая туго натягивать носовой линь. – Посмотрим, как она себя поведет.

Я знал, что сейчас корабль стал сильнее. Чувствовал через натянутый линь, как он рвется на волю. Мы быстро ослабили швартовы. Я не отрывал глаз от «Авроры».

Она вздрогнула.

А потом она поднялась, и сердце мое взлетело вслед за ней.

И все мы одинаково счастливо завопили – и экипаж, и пассажиры.

Она поднималась, а мы кричали, и брюхо ее, которое едва не касалось земли, было теперь в метре или около того над песком.

– Ты моя девочка, – шепнул я.

– Пусть летит! – кричал капитан. – Пусть поднимается! Она наш феникс. Наш тоскующий по дому ангел! Теперь стоп!

Хвостовой стабилизатор, жестоко измятый, высвободился из песка. Мы позволили «Авроре» взлететь. Теперь она опять парила в воздухе, не прикованная больше к земле. Все расплывалось у меня перед глазами, но я не осмеливался выпустить линь из рук, чтобы вытереть слезы. Я смотрел, как, сантиметр за сантиметром, она поднимается все выше.

– А теперь остановите ее! – крикнул капитан. – Привяжите ее, джентльмены, самыми лучшими узлами, проверьте и закрепите каждый линь!

И мы привязали. Брюхо «Авроры» было теперь в двух метрах над поверхностью земли. Она парила над пляжем, и не было лучшего зрелища для меня в целом мире, на всех его морях и в небесах.

– О боже, ты посмотри на себя, – хлопнул меня по плечу Баз. – С ней же все хорошо.

– Поэтому-то я и рыдаю, – отозвался я, смахивая слезы, бегущие по щекам. Я взглянул на него и заметил, что его глаза тоже блестят.

– Ты совсем меня растрогал, – сказал Баз, смеясь. – Возьми себя в руки, юный Мэтт Круз. Мы все возвращаемся домой.

– И ты в конце концов станешь женатым человеком, – напомнил я ему.

– Может, теперь она и не захочет, раз я улетел и заставил ее столько ждать.

– У тебя была самая уважительная причина.

– Пираты! – выпалил он.

– Кровожадные пираты, и кораблекрушение, и вынужденная посадка на тропическом острове!

– И не забывай о моих героических деяниях! – добавил Баз. – Я подавал прохладительные напитки в палящий зной; я помогал создать тень для богатых и привилегированных.

– Ты настоящий герой, – заверил я его.

Мы шли обратно к кораблю, где капитан и офицеры уже проверяли, что творится с днищем «Авроры». Зрелище было не из лучших.

– Царапины и переломы мы залечим, – говорил капитан Уолкен. – Мистер Чен, что вы скажете о хвостовом стабилизаторе и руле?

– На день работы, сэр.

– Тогда займитесь этим завтра, мистер Чен. Сегодня я загонял вас, как вьючных лошадей. Кроме вахтенных и стюардов, все на вечер получают увольнение на берег!

– Вы позволите приветствовать вас троекратным «ура!», капитан?

– Это совершенно необходимо!

И мы все громогласно проорали троекратное «ура!» нашему капитану.

– Ну а теперь, – сказал он, – я полагаю, что наш глубокоуважаемый шеф-повар, мистер Влад, приготовит на обед нечто восхитительное. Советую всем насладиться как следует. От всей души благодарю вас за ваш труд. А я должен пойти сообщить радостную весть пассажирам.

Капитан разрешил всем пассажирам возвратиться на борт, и в этот вечер все в столовой были веселы. Что касается камбуза, я никогда еще не видел Влада таким счастливым. Еще раньше, в полдень, он послал четверых помощников в лагуну наловить рыбы, и теперь она запекалась в выкопанных в песке больших ямах.

– Ты только взгляни на это, – сказал он мне, указывая разделочным ножом на огромную разноцветную рыбину, лежащую на кухонном столе. – Ты видал когда-нибудь такую прелесть? Посмотри на текстуру мяса, вот тут. Видишь? Она прекрасна. Рыба здесь лучше, чем где бы то ни было. – Он шумно втянул в себя воздух и воззрился в угол камбуза, будто увидел там далекий мираж. – Я мог бы остаться здесь. Остаться и открыть ресторан. Люди приезжали бы со всего мира отведать такой рыбы. – Он наставил нож на меня. – Вы, мистер Круз, поехали бы вы на другой конец света ради такого блюда?

– Нет никаких сомнений, – сказал я.

– Молодец. Ты молодец. А теперь иди и поторопи моих идиотов с этими манго.

После того как они несколько часов ловили рыбу, Влад отправил их лазать по деревьям за кокосами, манго и ананасами. Принюхиваясь к долетавшим с камбуза ароматам, которые ветерок разносил по пляжу, мы ждали экзотического пира.

Все окна в столовой были широко распахнуты, и теплый, ароматный ночной ветерок наполнял помещение и наши легкие. Этот вид за окнами не переставал удивлять меня: и пальмы, и песок, и бирюзовая лагуна, все еще пламенеющая, хотя солнце уже опустилось за горизонт.

И Кейт была здесь, она сидела на обычном месте. Но где же ее компаньонка?

– Как чувствует себя мисс Симпкинс? – спросил я, расстилая салфетку у нее на коленях.

– Она приболела. Отправилась в постель с жестокой тропической головной болью.

– Тропической головной болью? – Я положил горячую булочку на крайнюю тарелку ее прибора.

– Благодарю вас. Так сказал корабельный врач, но, я думаю, это была просто любезность с его стороны. Мне кажется, она просто хотела вернуться в свою удобную кроватку. На берегу для нее чуть-чуть многовато стрессов. Ваш доктор довольно экстравагантен, не так ли?

– Разве? – удивился я, захваченный врасплох.

– Да, – решительно подтвердила Кейт. – Теперь смотрите, что я нашла. – У нее в руках была пухлая маленькая книжка – сколько же книг она везла с собой. – И она начала листать страницы.

– Я всегда думал, что док Халлидей какой-то странный, – пробормотал я.

– Вот здесь, взгляните, – указала Кейт.

Там было цветное изображение маленькой красной змейки, заставившей нас побегать по лесу.

– Совершенно безвредная. – Она улыбалась, читая описание. – По-видимому, прыжками она пытается пугать хищников. Не ядовита.

– Черт нахальный, – фыркнул я, наливая воду из графина в стакан Кейт.

– Я очень благодарна малышу. Если бы не он, мы не нашли бы скелета.

– Не желаете ли завести такого дома?

– Ну, по крайней мере, мы знаем, что он не ядовитый. Так что, когда пойдем обратно, можно не волноваться.

Вновь направляясь к ней, я глянул на капитана, сидевшего с офицерами за главным столом, и на наших пассажиров.

– Угодно ли вам рыбы или молочного поросенка, мисс де Ври? – с профессиональной любезностью поинтересовался я, потому что Баз пронесся мимо, балансируя тремя блюдами.

– Рыбу, конечно. Я принюхивалась к ее запаху весь последний час, что она готовилась.

– Отлично, мисс.

– Поговорим позже, – сказала она, блеснув глазами мне вслед.

Такая возможность нам долго не представлялась. Обед был подан и жадно проглочен. Тележки с десертом завершили свой маршрут; мужчины удалились в курительную комнату, женщины остались в салоне правого борта дожидаться возвращения своих прокуренных спутников. Пассажиры отправились по постелям раньше обычного; без сомнения, они ужасно устали весь день смотреть, как работает экипаж. Я стоял за стойкой бара. Кейт читала в уголке. Один за другим пассажиры уходили, пока в салоне не осталась одна Кейт. Я принялся протирать столы. Я не был готов к разговору с ней.

– А этим вы заняться не собираетесь? – поинтересовалась она, когда я вытер все столы, кроме того, за которым сидела она. – Вы ведь не избегаете меня, не так ли?

– Нет, конечно.

– Когда вы сменяетесь с дежурства?

– Я не уверен, что это хорошая идея – возвращаться туда.

– Разумеется, это отличная идея. Нам надо сделать снимки и собрать кости.

– Капитан просил вас оставаться вблизи корабля.

– Да, но я не обязана ему подчиняться. Я не давала обещания.

– Но потом он говорил со мной.

– Он запретил вам покидать корабль?

– Не совсем так. – Я пересказал ей нашу короткую беседу.

– Ну так я не вижу, в чем тут проблема, – заявила она. – Вам не придется нарушать прямой приказ. Он просто хочет, чтобы вы не рисковали и чтобы не опаздывали снова. Вы и не будете.

Понятно, она все оборачивает так, как ей хочется.

Я ничего не ответил. Когда она вновь заговорила, голос ее был тихим и настойчивым:

– Мэтт, вы обещали.

– Знаю.

– Это то, чего мир еще никогда не видел. Мы не можем просто бросить это здесь. Мы открыли нечто потрясающее, вы и я!

Мне понравилось это «вы и я». Чувство было такое, будто меня тянет сразу во все стороны.

– Я хочу помочь вам, – жалобно сказал я. – И хочу забрать эти кости, правда. Но я нужен капитану на корабле. – И дело было не только в нарушении приказа; мне невольно казалось, что, если я покину «Аврору», с ней что-нибудь случится. Это значило бы испытывать судьбу. – Пожалуйста, не заставляйте меня выбирать. Это нечестно. Вы или капитан. Вы или корабль.

– Мне не кажется, что это такой уж трудный выбор, – заявила она, сузив ноздри. – В любом случае не понимаю, при чем здесь корабль.

– Это мой дом.

– Это не дом, – нетерпеливо бросила она. – Это просто место, где вы работаете, и только.

Я посмотрел на нее и не решился заговорить. Она ничего не поняла.

– Отлично, – сказала она, – я не хочу принуждать вас. Я могу попросить мистера Лунарди.

– Мистера Лунарди?

– Да, я не сомневаюсь, что он будет только рад сопровождать меня.

– Значит, вы собираетесь раскрыть ему ваш маленький секрет? – Наш секрет. Сердце мое стучало замедленно, трудно и зло.

– Я уверена, он сумеет сохранить его. Он кажется настоящим джентльменом.

– Это гораздо лучше, чем простой юнга, вы совершенно правы. Несомненно, с мистером Лунарди вам будет намного спокойнее. Доброй ночи, мисс.

Я повернулся и пошел прочь, внутренне весь дрожа от ярости. Я был ей полезен, вот и все. И это – единственная причина ее дружеского обращения.

– Мэтт! – сказала она, когда я был уже у дверей. Я остановился. – Я не собираюсь просить мистера Лунарди. Вы же знаете, что я этого не сделаю. Вы единственный, кому я могу доверять.

Я глухо рассмеялся, все еще сомневаясь:

– А если я скажу «нет»?

– Полагаю, тогда мне придется идти самой.

Она пойдет. Я уже улыбался, отчасти с досадой, отчасти восхищаясь ее упрямством. Она пойдет и заблудится, и я буду чувствовать, что виноват в этом. Придется посылать большой поисковый отряд, и на это понадобится куда больше времени. И она может попасть в беду. Я вздохнул. Если я пойду с ней, на все уйдет несколько часов.

– Я свободен от вахты до полудня, – сказал я, не оборачиваясь. – Мы можем выйти, едва рассветет. Тем не менее надо будет торопиться.

– Спасибо. – Она подошла ко мне. – Спасибо, Мэтт. Извините. Я не хотела обидеть вас. Я не имела в виду, что мистер Лунарди…

– Лучше меня? Но так и есть, разве нет? Давайте не будем притворяться. Он богат, он старше, он красив, он почти младший офицер…

– Правда?

– Конечно, – едва не крикнул я. – Младший матрос. Вы что, не заметили эмблему у него на воротнике?

– Нет, не заметила.

– Золотые штурвалы? Сверкающие, как маленькие солнца?

Она покачала головой:

– Все эти эмблемы для меня одинаковы. Мне казалось, они есть у всех.

– Кроме меня, – гневно бросил я.

– И кстати, мне он не кажется красивым.

– Нет?

– Нет, – категорично заявила она. – Он вообще не в моем вкусе. Знаете, единственная проблема, которая может возникнуть у нас рано утром, – в лесу может быть маловато света.

– Или так, или никак, – ответил я. – Другого шанса может не быть до самого отлета.

– Хорошо, – сказала Кейт. – В любом случае я возьму вспышку.

– А мисс Симпкинс? – поинтересовался я.

– О, она еще будет прикована к постели. – Кейт произнесла это без намека на симпатию. – Я все знаю про эти ее головные боли. В половине случаев это способ увильнуть от работы.

– Ну, работа у нее действительно просто ужасная.

Она, казалось, на миг обиделась, пока не сообразила, что я шучу.

– Марджори даже не узнает, что я покидала корабль, – сказала она. – Я оставлю ей записку, что ушла завтракать, а потом буду читать в салоне, чтобы не мешать ей отдыхать. Так что все предусмотрено.

Это было неправильное решение, и я знал это. Но не мог отпустить ее одну бродить по лесу. Кроме того, мне хотелось еще раз взглянуть на эти кости и помочь ей забрать их. Мне приятно было помогать ей.

– Тогда примерно в шесть тридцать, – сказал я. – Ждите меня внизу главной лестницы.

Я ужасно устал и, казалось, должен был провалиться в сон, едва коснувшись щекой подушки. Но нет. Я пытался уснуть, воображая, что мы летим. Я представлял себе «Аврору», поднимающуюся в безоблачное небо, и себя в командной рубке, ведущим ее. Но каждый раз, когда я почти задремывал, какая-то часть моего сознания впадала в панику, выталкивала меня из сна и сердце мое начинало колотиться. Я как будто вернулся в тесные, с низкими потолками комнаты в Лайонсгейт-Сити.

Отвратительно было так скверно чувствовать себя в собственной любимой каюте. Она маленькая, но дело не в этом: когда «Аврора» летит, каюта становится большой, как само небо, и сон мой безграничен, как континенты, и глубок, как океан.

Сейчас она превратилась в тюремную камеру.

Было уже четыре утра, когда тело мое не выдержало и я заснул, несмотря на сумятицу в голове. Я спал, и мне снилось, что я бегу по берегу. За мной несется скелет, невесомо паря над песком, взмахивая костяными крыльями и далеко выкидывая ноги. Челюсти оскалены.

А я такой медлительный, такой слабый. Я едва отрываю ноги от песка, чтобы сделать шаг. Почему я не могу бежать быстрее? Он вот-вот догонит меня. Что со мной случилось? Я должен лететь, но не могу оторваться от земли.