Текст книги "Небесный скиталец"

Автор книги: Кеннет Оппель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Я нашел съемную панель и отвинтил барашки. Едва я снял металлическую панель, наружу устремился воздух. Отверстие было узкое, как нора. Надо лезть головой вперед, потому что внутри будет уже не развернуться. Я оглядел запутанный лабиринт труб и наметил курс, понимая, что могу легко потерять направление. И проскользнул в отверстие.

Там, внутри, мне совсем не понравилось. Темно, но хоть есть чем дышать, потому как задачей всех этих труб и было обеспечивать циркуляцию свежего воздуха. Я полз вперед, упираясь локтями и подтягиваясь на руках. Мои бедные ободранные и побитые пальцы стали липкими от пота и засохшей крови, но все-таки не отказывались служить, и я полз по трубе все дальше. В одном месте труба так круто поворачивала налево, что я едва не сломал позвоночник. Я старался не опираться на локти и на колени, боясь продавить металл и наделать шуму.

Я услышал голоса и понял, что нахожусь недалеко от салона. Труба свернула направо и пошла дальше, сквозь вентиляционные отверстия по ее левой стенке пробивался свет. Я дополз до первого отверстия и заглянул в него.

Салон был забит пассажирами и членами экипажа. Женщины и старики сидели в креслах, остальные – на полу. Едва ли остался хоть один незанятый кусочек ковра. Здесь, должно быть, были все наши пассажиры до единого. Я заметил мисс Симпкинс, она сидела в плетеном кресле, одну руку трагически прижав к виску и обмахиваясь другой. У ее ног сидел усатый любитель сигар, который так переживал из-за своего антиквариата во время разгрузки. Он молчал, как и остальные, хотя, кажется, вот-вот готов был начать возмущаться. Я надеялся, что ему хватит ума держать рот на замке. По салону расхаживали пираты с пистолетами в руках.

Офицеры «Авроры» со связанными руками стояли в ряд у внешней стенки, под окнами. Я увидел мистера Райдо и мистера Торби, там же были мистер Лисбон, наш старший стюард, шеф-повар Влад и, неподалеку от них, капитан Уолкен. Они все были не похожи на себя. Будто смотришь на портреты, которые чуть-чуть отличаются по цвету и облику от оригиналов.

Я поискал База и увидел, что он сидит, привалившись к стене. Рядом с ним стоял доктор Халлидей. Рука База была на импровизированной перевязи, а плечо обмотано окровавленным бинтом. Я вспомнил слова Брюса, что он слышал выстрелы. Эти негодяи стреляли в База. От гнева в горле у меня застрял комок.

– Он страдает, – говорил Халлидей одному из пиратов. – Позвольте мне, по крайней мере, взять медикаменты в лазарете.

– Нет.

– Это негуманно.

– Молите Бога, чтобы не было хуже.

– Мои извинения, доктор, – сказал Спирглас, появляясь в поле зрения. – Но сейчас я не могу выделить человека, чтобы сопровождать вас в лазарет. Когда прибудет весь мой экипаж, конечно же, вы сможете это сделать. Но теперь все люди нужны мне здесь, чтобы присматривать за вами. – Он говорил и улыбался, будто все совершенно справедливо и он просто просит не мешать ему в работе.

Я стал считать пиратов. Костлявый рябой парень с чем-то вроде мушкетона в руках, еще один, считающий себя, наверно, этаким гангстерским денди, с сальными волосами и с карабином. Мой однорукий Гроза Носорогов, толстый палец которого едва пролез в спусковую скобу пистолета. Вид всего этого оружия, этого смертоносного, жирно поблескивающего металла, должен признаться, нервировал. Я насчитал шесть пиратов, и еще Спирглас, и восьмой – эта огромная скотина Крумлин. Восемь. Будем надеяться, что где-нибудь на борту не прячутся другие.

Я снова взглянул на капитана Уолкена. Он должен понимать, что эти люди не станут щадить их. Но что он может сделать? Любая попытка напасть на пиратов будет означать, что погибнут люди. Да и похоже, у него нет никакой возможности выработать какой-нибудь план. Пираты без конца кружили по салону, пиная ногами любого, кто пытался заговорить.

Я увидел, как Спирглас кивнул Крумлину и они исчезли, направляясь к кухне. Я протискивался в трубе – мне нужно было знать, что они замышляют. До меня донеслись их голоса, металлически звучащие в этих трубах. Я тихо подполз поближе и прижался лицом к решетке воздуховода. Кухня небольшая, и мне видна была только спина Спиргласа.

– Хазлет парень проворный, он доберется до них часа за полтора или около того. Три часа, и вся команда будет здесь.

Это было как раз то, чего я боялся, – только еще хуже. Остальные пираты придут сюда, но быстрее, чем я рассчитывал. Они были не в поселке. Наверно, они осматривали какую-нибудь часть острова неподалеку отсюда.

Спирглас что-то сказал, но слишком тихо, и я не расслышал.

– Почему бы не сохранить его? – спросил Крумлин.

– Он для нас бесполезен, – донесся голос Спиргласа. – Он слишком большой, неповоротливый и медлительный, и, осмелься мы летать на нем, мы просто-таки будем притягивать к себе погоню.

– Прямо стыдно губить его.

– Ах, да ведь он и по частям бесценный клад. Его двигатели, топливо Аруба, проводка. Мы заранее снимем с него все, что может пригодиться.

– А пассажиры?

– Останутся на корабле, конечно. Но на этот раз мы позаботимся, чтобы никаких новых чудесных спасений не было. Подымем его в воздух, пустим гидрий и подожжем его. Для верности запрем их в пассажирском отсеке. Они не смогут добраться до рубки. Экипаж в любом случае расстреляем.

Во рту у меня так пересохло, что я не мог даже сглотнуть. Как может он говорить такие ужасные вещи совершенно спокойным голосом? Я был в панике, спина и руки горели огнем от прилившей крови.

– А теперь пошли, займемся нашим стадом, – бросил Спирглас Крумлину. – Возможно, было бы неплохо в ближайшее время расстрелять еще кого-нибудь.

Это сделает их кроткими и послушными. Уолкен не дурак, он знает, что добра им ждать не приходится. Я не хочу каких-нибудь безумных попыток к бегству.

– Очень хорошо, сэр.

– И тащи сюда этого их повара. Раз уж мы все равно ждем, ребята вполне могут насладиться приличным обедом.

Их голоса пропали, я остался лежать в трубе, оцепенев от ужаса. Потом я поспешно пополз обратно, стараясь вспомнить дорогу к съемной панели. Я боялся, что грохот моего сердца разносится по всему кораблю, будто удары молота. У нас было совсем мало времени.

И вот я опять на крыше А-палубы. На миг я заставил себя успокоиться и сосредоточиться, несмотря на сумятицу в голове. Брюсу нужны лекарства. Лазарет на В-палубе. Я пополз по крыше, добрался до ее края и заглянул вниз. Килевой мостик был в десяти метрах подо мной. На нем не было видно часового, поэтому я торопливо полез вниз по вантам и алюмироновым балкам, потом тихонько прокрался по мостику к двери пассажирского отсека. Я приложил ухо к двери, прислушался, отпер ее своим ключом и проскользнул внутрь.

Я стоял в фойе, у подножия главной лестницы, что вела на А-палубу. Я побежал мимо нее, по опустевшим коридорам В-палубы, мимо кают и холлов, к лазарету. Я отпер дверь и оказался внутри.

Помещение заливал солнечный свет из ряда иллюминаторов, вделанных в пол. Я схватил с полки пару бинтов, бутылку с перекисью водорода, чтобы промыть рану, и сунул в карман тюбик с антисептической мазью. Я понимал, что Брюсу очень больно и ему нужно какое-нибудь снадобье, приглушающее боль, причем самое сильное из всего имеющегося, учитывая, что нам предстоит. Я пошел в кабинет врача, но стеклянная дверь оказалась заперта, и от нее у меня ключа не было. Я взял с полки полотенце и тщательно обмотал им руку, надеясь, что шума получится немного, сделал вдох и сильно ударил по стеклу. Разбить его мне удалось только со второй попытки, и в кабинет со звоном посыпались осколки. Я обождал, прислушиваясь и моля Бога, чтобы никто не услышал.

Я быстро пробежал глазами по рядам бутылок и флаконов. Заметил порошки аспирина и, уже запихивая их в карман, увидел узкую бутыль с темной жидкостью. Прочитал этикетку и решил прихватить бутыль тоже. Я завернул все это в чистое полотенце и постоял у двери, слушая, прежде чем открыть ее. Назад по коридору, через дверь на килевой мостик и – поскольку на горизонте никого не было – бегом, большими легкими скачками обратно на корму.

Я долетел до одного из трапов, ведущих на осевой мостик, и легкость моя улетучилась. Я остановился. По коже бежали мурашки. Я испуганно обернулся и уставился вверх, на трап. Где-то в мозгу звучал сигнал тревоги, но там, наверху, ничего не было, совсем ничего. Я был в этом уверен. Если бы на трапе кто-нибудь стоял, я бы увидел. Я быстрее прежнего припустил в сторону кормы.

Прежде чем спускаться по трапу в стабилизатор, я помедлил и хорошенько огляделся, убедиться, что меня не заметили. Потом полез вниз, шепча на ходу: «Это я, Мэтт», чтобы они не испугались, услышав шаги. Кейт и Брюс заулыбались, увидев меня.

– Давай разбираться с твоей ногой, – сказал я ему.

Стакана воды, чтобы размешать в ней аспирин, у нас не нашлось, и я велел Брюсу высунуть язык и насыпал на него приличную порцию. Глотая порошок, он весь сморщился, такое это было горькое снадобье.

Я начал осторожно разматывать повязку, одновременно рассказывая им обо всем, что узнал.

– Их восемь, – говорил я, – включая Спиргласа и Крумлина. Будет больно, – это уже Брюсу. – Если сможешь, постарайся не орать. – Я вылил полбутылки перекиси на синевато-багровые раны, и жидкость зашипела, очищая их. Я видел, как напряглось тело Брюса, но он не издал ни звука, только хрипло промычал. Рана была, без сомнения, скверная, и при одном взгляде на нее понятно было, что ее нанесли звериные челюсти, такая она была рваная и глубокая.

– Ее надо зашить, – сказала Кейт. – Так она не затянется.

Я заметил, что она смотрит на рану без малейшей брезгливости. Она разглядывала ее с таким же научным интересом, как раньше кости облачной кошки.

– Нет, – возразил я, – лучше оставить ее открытой, чтобы гной выходил. Не стоит держать инфекцию внутри.

Это явно произвело впечатление на Кейт.

– Есть что-нибудь, чего ты не умеешь, мистер Круз? – поинтересовалась она.

– Петь не умею.

– Правда?

– Не то слово. Издаю просто кошмарные звуки. Теперь послушайте. – Я начал промакивать рану чистым полотенцем. – Скоро подойдут остальные пираты. Я слышал разговор Спиргласа с Крумлином. Они собираются выпотрошить корабль, потом перебить экипаж и взорвать «Аврору». У нас три часа до их появления.

Я выдавил из тюбика на рану изрядное количество мази и потом, с помощью Кейт, начал бинтовать ногу свежим бинтом, стараясь не затягивать слишком туго.

– Спасибо, – сказал Брюс, когда мы закончили. – Теперь намного лучше.

– Аспирин с этим живо справится, – заверил я.

Мы минутку посидели молча.

– Три часа, – повторил я.

– Ну, все готовы идти оглушать пиратов? – осведомилась Кейт.

– Тогда давайте займемся делом, – сказал Брюс, стараясь придать голосу уверенность, но ясно было, что во рту у него пересохло.

Я окинул взглядом тесную рубку: рули направления и высоты, рычаги, навигационное оборудование, пульты управления – все такое неподвижное и темное, но готовое ожить.

– Мы можем улететь, – сказал я.

– О чем ты? – не понял Брюс.

– Корабль. Мы можем взлететь. Ничего фантастического. Поднять его, чтобы другие пираты не смогли попасть на борт, а потом заняться освобождением остальных.

– Слишком рискованно, – возразил Брюс. – Мы не справимся без капитана и экипажа!

– Мы не можем позволить себе роскошь дожидаться их.

– Нас всего трое. Это невыполнимо, Круз.

– Выполнимо.

– Я два года проучился в Академии, – сказал он. – И я ни в коем случае не смогу поднять этот корабль.

– Я могу.

– Нет.

– Я провел в командной рубке больше времени, чем иные офицеры. Я наблюдал. Я знаю, как это делается. Я могу.

– Он сможет, – сказала Кейт Брюсу.

Мы оба обернулись к ней, и никогда еще ничьи слова не значили для меня так много.

– Вы сами не знаете, о чем говорите, – бросил Брюс.

– Я просто совершенно не сомневаюсь, что он сможет, – повторила она. – Мэтт сможет вести корабль.

– С вашей помощью, – добавил я. – Надо это сделать, Брюс. Мы поднимем «Аврору», и она будет на свободе, а нам останется справиться всего с восемью пиратами. Но если дождемся, когда их станет двадцать, – кораблю конец. Вообще всему конец.

– Он прав, – поддержала меня Кейт.

– Как ты себе это представляешь? – осведомился Брюс.

– Нам надо начать отвязывать канаты.

– Да ты знаешь, сколько их, этих канатов?

– Знаю, конечно. По двадцать с каждого борта, и каждый расходится на пять отдельных концов. Всего двести концов плюс те дополнительные, что мы завели.

– Вот именно. Нужно человек сто наземной команды, чтобы корабль взлетел.

– Сажали мы его без наземной команды. Я знаю, что это опасно, – поспешил я сказать, не дожидаясь, когда он перебьет меня, – и не говорю, что это не так. Но нам везет. Ни ветерка. Сначала освободим правый и левый борта. Носового и кормового швартовов хватит, чтобы удерживать ее, пока мы не будем готовы к взлету. Последним отдадим кормовой швартов, сбросим балласт и взлетим.

– В тот же миг, как заработают двигатели, они узнают, что мы здесь.

– Сначала они кинутся в командную рубку.

– Замечательно, но потом заявятся прямиком сюда.

– К этому времени нас тут не будет.

– Нет?

– Нет, мы спрячемся. А они будут полусонные.

– Сонные? – переспросил Брюс.

Я поднял добытую в лазарете бутыль и показал Кейт:

– Это принимала мисс Симпкинс?

Она медленно расплылась в улыбке и кивнула.

– Твои криминальные проделки подали мне идею, – сказал я ей. – Пираты голодны. Они забрали Влада на кухню – стряпать для них. Он приготовит им настоящие деликатесы, не чета тем помоям, что они обычно лопают. Если мне удастся передать ему бутылку, он сможет подмешать это в еду.

– Он на А-палубе, – напомнил Брюс. – Как ты собираешься пробраться мимо пиратов?

– На В-палубе никого нет. Я смогу зайти на камбуз там и воспользоваться кухонным лифтом.

– Он же крошечный.

– Я тоже небольшой.

Он уставился на меня, потом рассмеялся, качая головой:

– Ты сумасшедший.

– Как быстро это действует? – спросил я у Кейт.

– Я точно не знаю. Думаю, довольно быстро. Но Марджори никогда не требовалось особой помощи, чтобы заснуть. Ей хватало всего нескольких капель.

– Они получат всю бутылку.

– Ну, этого должно хватить.

Брюс кивнул:

– Если оно подействует быстро, все, что нам нужно, – это дождаться, когда они все попадают, связать их и освободить наших.

Это было бы слишком хорошо.

– Мне нужен кто-нибудь, чтобы запустить кухонный лифт. В нем ведь нет кнопок управления.

– Я пойду, – вызвалась Кейт.

– Ладно. Брюс, как тебе кажется, ты сможешь начать отвязывать канаты?

Он медленно встал, пробуя ногу.

– На самом деле, не двести, – сказал он. – Если мы просто отцепим канаты от корпуса, то их будет всего сорок. Это безопаснее, чем возиться с ними на берегу. Нас могут заметить из окон.

– Ты прав, – согласился я. – Мы займемся теми, что до пассажирского отсека, а ты – что позади него. Годится? – Мне было ужасно жаль Брюса, с этой его изодранной, горящей от боли ногой.

Он кивнул:

– А носовой швартов?

– О нем я тоже позабочусь. А кормовой до нашего возвращения не трогай.

– За дело, – сказал он.

На миг вся наша затея показалась мне безумием. Но это была единственная надежда, и отступать было некуда.

– Снимите ботинки, – велел я им. – Так будет тише.

– У меня, наверно, от ног будет пахнуть, – извинилась Кейт.

– Обещаю не обнюхивать их.

Она быстро разулась, я тем временем помог Брюсу стащить башмаки. Потом я повел их к трапу и вверх, на килевой мостик. По коридору разносился запах рыбы. Влад уже принялся за дело. Надо было спешить. Брюсу понадобилось некоторое время, чтобы одолеть трап. Я даже засомневался, что он справится.

На килевом мостике мы разделились. Мы с Кейт пожелали Брюсу удачи, и он захромал в правый боковой коридор. Для обеспечения доступа там везде есть люки, через которые он сможет добраться до причальных канатов и скинуть их с крепительных планок.

Мы с Кейт крались вперед. Мы были примерно посередине корабля, когда я услышал голоса и застыл, отчаянно пытаясь определить источник. Они доносились сзади, из прохода, идущего к заднему моторному отсеку. Шаги становились все громче. Они вот-вот должны достичь килевого мостика прямо за нами. Времени бежать обратно не было. Вперед – но они могут заметить нас, прежде чем мы сможем скрыться.

– Лезь туда, – прошипел я, указывая вниз. Там было небольшое пространство между металлической решеткой настила и основным корпусом корабля. Я затолкнул туда Кейт и помог ей спрятать ноги под настил, потом проскользнул туда же сам. Было темно, но неподалеку проход освещала вольфрамовая лампа накаливания, и если бы кто-то посмотрел прямо вниз, то увидел бы нас, застывших неподвижно, будто ископаемые ящерицы, вмерзшие в лед.

Голоса стали совсем громкими.

– Просто красавцы, – говорил один из пиратов. – Лучше наших.

– Держу пари, в каждом не меньше трех тысяч лошадиных сил.

– Спирглас говорит, мы можем снять три, а один оставить, чтобы поднять корабль в воздух и там взорвать.

Их было двое, Крумлин и еще один парень. Я видел, как они появились из прохода и направились по мостику к нам. Они говорили о двигателях, о том, как лучше снимать их. Их шаги по металлическому настилу отдавались у меня в сердце. Я старался не дышать. Башмаки лязгали все ближе.

И остановились, как раз над нашими головами.

Я уставился на рифленые подметки. Подними я палец, мог бы коснуться их. Я видел их ноги в брюках и чувствовал запах от огромных волосатых икр. Аромат был не из приятных.

– Этот повар уже что-то стряпает, – сказал второй пират.

– Проголодался, да? – ухмыльнулся Крумлин.

– Спорим, их жратва будет получше нашей.

– Может, повара стоит оставить в живых?

Оба засмеялись.

Крумлин закурил сигарету и выбросил спичку. Она провалилась сквозь решетчатый настил и упала мне на щеку. Ее раскаленный кончик все еще светился. Я стиснул зубы и старался думать о своих ногах, о пальцах, о чем угодно, только не о раскаленном угольке на лице. Из глаз катились слезы. Спичка погасла. Мне не хватало воздуха, хотелось глубоко вздохнуть, но эти подонки все стояли над нами, болтая о том, что еще они снимут с корабля. Пепел сигареты упал прямо на нос Кейт. Она вдохнула его, и я увидел, как скривилось ее лицо, как сощурились глаза и заходила ходуном грудь, и понял, что она вот-вот чихнет. Я приподнял руку и зажал пальцами ее нос. Она тихонько фыркнула, но в этот момент пираты как раз сдвинулись с места и их сапоги залязгали по настилу, заглушая звук.

Крумлин с дружком уходили. Я прислушивался к их затихающим шагам, мысленно сопровождая их. Зазвенели ключи, открылась и закрылась дверь, и я понял, что они вошли в пассажирский отсек.

Мы вылезли. Меня трясло не только потому, что смерть прошла совсем рядом; я вдруг понял, что пираты расхаживают по кораблю. А я легкомысленно считал, что они все торчат на А-палубе, охраняя пленников. Значит, нам будет труднее передвигаться, труднее остаться незамеченными. Я надеялся, что Брюс будет осторожен.

– Как ты? – спросила Кейт, касаясь моей щеки. Там теперь должна быть красная отметина, я чувствовал, как она болит. Прикосновение ее пальцев было прохладным и успокаивало боль.

– Отлично, – ответил я.

Запах Владовой стряпни заполнял коридор, и желудок мой сжался от голода. Пахло просто потрясающе. Мы продолжили путь, теперь уже более осторожно, и добрались до двери пассажирского отсека. Пираты заперли ее за собой. Я прислушался, потом открыл дверь, и мы проскочили на В-палубу.

Я провел Кейт мимо кают-компании на камбуз. Над головой раздавались шаги, приглушенное пение и проклятия Влада, работавшего на кухне А-палубы. Я направился к кухонному лифту и открыл дверцу. Мы заглянули внутрь.

– Ты здесь не поместишься, – сказала Кейт.

– Помещусь, – неуверенно ответил я.

Он был еще меньше, чем мне помнилось.

– Может, я залезу туда? – предложила Кейт. – Я меньше.

– Нет.

– Тогда полезай.

Я отдал ей бутыль со снотворным. Надо лезть спиной вперед, потому что, когда я буду внутри, мне даже не удастся пошевелиться и, уж конечно, развернуться. Я кое-как примостил зад, изогнул позвоночник и шею и уперся коленками в уши. Я ощущал себя цирковым акробатом, залезшим в молочный кувшин.

– Порядок? – спросила Кейт, с интересом глядя на эту картину.

Я хрюкнул.

– Кое-что еще торчит, – заявила она и ощутимо подтолкнула меня.

– Полегче! – прошипел я.

– Извини. Вот. – Она вложила мне в пальцы бутыль со снотворным и нажала на мою все еще высовывавшуюся правую ногу. – Не хотелось бы защемить ее дверцей. Готов?

– Готов.

Я был запакован в коробку. Уж лучше плыть в открытом море, чем такое. Все мое тело покрылось испариной. Кейт закрыла дверцу, и я гадал, не остановится ли у меня сейчас сердце. Следует благодарить Бога хотя бы за то, что здесь есть небольшое круглое окошечко. Я видел, как Кейт посмотрела на меня сквозь него, улыбнулась, потом ее рука потянулась к кнопке. Лифт дернулся и пошел вверх. За окошечком была тьма.

Я знал, что там всего-то три метра, но это были самые длинные три метра в моей жизни. Мотор лифта надсадно гудел, и я думал, доводилось ли ему прежде перевозить такой груз. Я, конечно, легкий, но не легче блюда с бараниной.

О боже, а что, если на кухне с Владом – пираты? Вдруг они стерегут его? Меня доставят прямо им в руки, упакованного, точно рождественского гуся.

В оконце появился свет. Я в верхней кухне. Исходящие паром кастрюли, дымящиеся сковороды, овощи, рыба и картошка на разделочных досках. И Влад, стоящий спиной ко мне и помешивающий что-то в огромной суповой кастрюле. Я, насколько мог, завертел головой, но не увидел больше никого.

Я ждал момента, когда Влад обернется. Я надеялся, что он услышит шум лифта и посмотрит, что в нем, хотя бы из любопытства. Но звуки кухни, должно быть, заглушили шум.

Я не смогу открыть дверцу изнутри.

Я легонько забарабанил костяшками пальцев по стеклу.

В груди летучей мышью забилась паника.

Я в западне.

Я стукнул посильнее и увидел, как Влад на миг замер. Я постучал еще раз, и на этот раз он, хмурясь, обернулся, нагнулся, чтобы посмотреть в оконце, и вздрогнул от неожиданности. Он торопливо оглянулся на дверь кухни и открыл дверцу лифта.

– Да, мистер Круз? – произнес он, будто я то и дело приезжал к нему в кухонном лифте.

– Я достал…

Он метнулся прочь и снова встал у духового шкафа.

Ввалился пират с почти пустой винной бутылкой в одной руке и с пистолетом – в другой. Я скорчился в своем ящике, точно зная, что мои ноги торчат из него.

– Где этот твой суп? – заорал пират.

– Вот-вот будет готов! – завопил Влад в ответ. – Этот суп вам понравится. Вы просто влюбитесь в него!

– Надеюсь, а не то мы засунем в кастрюлю тебя для навара!

– Ха-ха! – будто помешанный, захохотал Влад. – Да, да, конечно!

Пират был теперь около него, спиной ко мне, и пялился на огромную кастрюлю с супом.

– Мы хотим есть, граф Дракула, так что пошевеливайся! Готовь!

– Готовлю! Я живу, чтобы готовить! – прокричал Влад. – Дайте мне готовить!

Пират повернулся. Теперь я видел его в профиль. Стоит ему чуть-чуть скосить глаза, и он меня заметит. Он отхлебнул из бутылки. И начал поворачиваться в мою сторону.

– Что вы пьете? – спросил вдруг Влад, вставая между нами.

– Вино, вот что! – рявкнул пират.

Влад потянулся к бутылке и взглянул на этикетку.

– Нет! Нет, нет, нет! – вскричал он, словно его пронзили мечом. – Это вино не подходит к тому блюду, которое я намереваюсь вам подать. Прошу вас, откройте белое, шабли или рислинг, суп будет вкуснее, вы увидите!

Пират отпихнул его и, топая, вышел из кухни.

Влад снова повернулся ко мне:

– Эти люди, они просто деревенщина. Он думает, что бургундское подойдет!

Он неодобрительно качал головой, будто забыв, что мы пленники, что жизни наши в опасности, а я сижу, скрючившись, в кухонном лифте.

Влад тяжело вздохнул:

– Итак, чем могу быть вам полезен, мистер Круз? Мой суп скоро подойдет к критической стадии.

Я подумал, уж не спятил ли Влад окончательно после всего этого. Надежды мои таяли.

Я протянул бутыль со снотворным. Он искоса взглянул на нее, прочитал этикетку и кивнул. И взял бутыль.

– Да, да, вижу. Для навара. – Он подмигнул мне, и я убедился, что он все понял правильно. Он запихнул мою ногу обратно в лифт, затем, будто вспомнив о чем-то, плеснул в миску рыбного супа, сунул туда ложку и пихнул мне в руки. Потом закрыл дверцу лифта и нажал кнопку.

Последнее, что я увидел в окошечко, был Влад, открывающий бутыль и выливающий все ее содержимое в суп, горланя при этом оперную арию.

Я ехал вниз.

Нелегко было есть в такой позе, но я проглотил половину супа, пока добрался до нижнего этажа. Вторую половину я оставил для Кейт.

Толчок – и лифт остановился.

Свет хлынул в окошко.

Кейт нигде не было.