Текст книги "Небесный охотник"

Автор книги: Кеннет Оппель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– За, – бросил Хэл. – Круз, что скажешь?

– За, – произнес я.

Кейт потрясённо смотрела на меня.

– Мэтт!

– Нельзя позволить Рэту уничтожить чертежи вместе с машиной.

– Дело в этом или же в деньгах? – спросила она.

– И в том и в другом, – ответил я.

– Значит, три из четырех – за, – сказал Хэл. – Явное большинство.

– О, у нас теперь демократия, да? – фыркнула Кейт.

– Вовсе нет. Я всё равно сделал бы это, несмотря ни на что.

– Тебе лучше остаться с Надирой, – сказал я Кейт. – Её нельзя оставлять одну.

Надира уже качала головой.

– Я тоже пойду.

– Никуда ты не пойдешь, – возразил я.

– С кислородом я нормально себя чувствую!

– Круз прав, – вмешался Хэл. – Это будет опасно и для тебя, и для всех нас.

Надира рассерженно начала подниматься. Я смотрел, восхищаясь её решимостью. Она привстала, потом пошатнулась. Я подхватил ее и помог снова лечь. Она избегала встречаться со мной взглядом.

– Ты получишь свою долю, – сказал ей Хэл с удивительной мягкостью. – Не волнуйся.

Я опустился подле Надиры на колени и проверил кислородные баллоны. По моим прикидкам, их должно было хватить, чтобы она продержалась до прихода «Саги».

– Ты молодчина, – сказал я ей.

– Не совсем, – ответила она.

Я видел, что она напугана.

– Ты же нарушительница всех правил, помнишь? Всё будет в порядке.

Она устало кивнула. Вряд ли мои бодрые речи её успокоили.

– Иди! – велела она Кейт через маску. – Нет смысла тебе оставаться здесь.

Кейт вздохнула и посмотрела на меня:

– Раз уж вы одержимы этой безрассудной идеей, лучше разделаться с этим побыстрее.

Мне не нравилось оставлять Надиру одну, но она была права. Мы больше ничего не могли для неё сделать, а три пары глаз лучше, чем две, хоть я и не собирался отпускать Кейт одну.

– У тебя пистолет, – сказал я Хэлу, – ты пойдешь один. Кейт со мной.

– Справедливо, – ответил он. – Разделимся и встретимся здесь.

Мы договорились, как разделим корабль, и Хэл начал спускаться по ступенькам на килевой мостик. Мы с Кейт бесшумно направились по осевому, выключив фонарики, чтобы заметить людей Рэта прежде, чем они увидят нас. Мысли о призраках и духах больше не пугали меня. Мы добрались до кормового трапа и начали осторожно спускаться.

Первой остановкой был сад, но чертежей там не оказалось, и мы направились в посадочный отсек. Там вниманием Кейт завладели два орнитоптера.

– Странные птицы, – прошептала она. – Я бы не называла их орнитоптерами. Может, рукокрылами. Вроде летучих мышей. Строение крыла совсем другое.

– Некогда этим заниматься, – зашипел я на неё, обыскивая стены в поисках приемника пневмопочты. На это не понадобилось много времени, но чертежей там тоже не было. Я представил себе, как они носятся где-то в лабиринтах пневматических труб.

Когда мы шли к мертвому зоопарку, я услышал грохот из мастерской. Люди Рэта всё ещё доламывали машину Грюнеля и переворачивали всё в помещении вверх дном, пытаясь найти чертежи. Скоро поиски их продолжатся по всему кораблю. Надо было спешить.

Посещение музея значилось самым опасным пунктом программы, поскольку выбраться оттуда можно было только по килевому мостику, и, если пираты Рэта выйдут из мастерской, нам придется забиться куда-нибудь в темный угол и надеяться, что нас не заметят. Мы двигались так быстро, как только способны были наши измученные кислородным голоданием тела.

Мы благополучно добрались до двери и проскользнули внутрь, к рядам огромных заиндевевших стеклянных витрин. Мы прошли до середины задней стены, пытаясь найти вакуумные трубы, когда с мостика послышались голоса. Мы остановились. В помещении зазвучали шаги. Между нами и пиратами были многие ряды витрин, и свет сверкал, отражаемый заледеневшими стеклами.

Мы сжались в комок позади витрины. Шаги проследовали вглубь помещения, похоже, что шли по каждому из трех проходов. Все пути отступления были отрезаны. Если каждый из них пройдет до конца, нас точно поймают.

– Ну и что всё это значит? – услышал я голос одного из них.

– Мертвые звери, – сказал другой.

– Не корабль, а бардак какой-то.

– Пока хотя бы больше не попадались твари вроде той, что убила Харрисона.

Я взялся за ручку снаружи стеклянной витрины и повернул. Витрина не была заперта. Я приоткрыл большую стеклянную дверцу. Внутри было нечто вроде волка с разинутой пастью.

Кейт не нужно было долго объяснять. Она беззвучно забралась в шкаф. Я за ней. Там было вполне просторно. Но как следует закрыть за нами дверцу я не мог, поскольку изнутри не было ручки. Стекла густо обросли инеем, но в нескольких местах в нем были прорехи. Менять укрытие времени уже не было. Мужские голоса приближались.

Мы опустились на четвереньки. Я надеялся, что благодаря обледеневшим стеклам наши силуэты сойдут за животных. Я расслышал стук сердца, и на какое-то мгновение мне показалось, что звук исходит от той твари, что стояла рядом с нами, и волосы у меня встали дыбом. Но это всего лишь мой собственный пульс гремел в ушах.

– А это что ещё за громила? – услышал я возглас одного из пиратов.

– Йети, вот что.

– Надо же, какой ублюдок!

– Я один раз видел такого живьем.

– Врешь.

– Аляска. Гора Мак-Кинли. Мы несколько раз пальнули по нему с корабля, пролетая мимо.

– В ящиках под шкафами одни кости, – донесся голос третьего. – Тут мы никаких чертежей не найдем. Пошли отсюда.

– Нет. Велено искать как следует. Приказ Рэта.

Я слышал, как они соскребали лёд с некоторых витрин, что-то неодобрительно бурча насчет других экспонатов. Я гадал, заметят ли они витрины, опустевшие после набега Кейт. Конечно, проверить всё они не смогут.

Теперь они шли уже по нашему ряду. Я пытался сдерживать дыхание. Мы встретились глазами с Кейт. Она глубоко и бесшумно вздохнула, и теплый пар заклубился, словно дым. Я потянулся и прикрыл её рот рукой, сделав страшные глаза. Она поняла. Мы оба прижали руки в перчатках к губам, чтобы не выдавать себя.

Я пытался не шевелиться, пытался стать похожим на волка. Не так уж и трудно было вообразить себя окаменевшим, настолько было холодно. Когда лучи фонарей зацепили нашу витрину, лёд вспыхнул и засверкал. На противоположной стене то вытягивались, то снова уменьшались наши четвероногие тени.

Единственное, о чем я был в состоянии думать, – каким же я был дураком. Мальчишка, играющий в пирата. Всё это представлялось теперь такой ерундой – эти конфетти из шуршащих банкнот, которые я себе навоображал. Безрассудство и алчность – гадость. Я не пират, и я бы всё отдал, чтобы снова очутиться там, где всё начиналось, – на Эйфелевой башне с Кейт, и я бы тогда сказал: «Давай не будем этого делать. Мне не нужен груз „Гипериона“. Останемся здесь, и пусть всё идет по-прежнему. Я буду заниматься изо всех сил, я осилю всё эти цифры. Я стану младшим офицером и сам пробью себе дорогу. И этого мне будет достаточно».

– Дверца приоткрыта, – произнес голос рядом с нашей витриной, и сквозь заиндевевшее стекло я увидел силуэт крупного мужчины. Его рука тянулась к ручке.

Ноги мои напружинились; я готов был прыгнуть и вцепиться ему в глотку, будто дикий зверь.

– Да нет здесь ничего, – донесся другой голос. – Пошли. Нам ещё целый корабль обыскивать.

На миг рука застыла; я знал, что он всё-таки собирается открыть витрину, но потом он развернулся, и тень его растаяла в сумраке. Я прислушивался к затихающим шагам. Студеный воздух обжигал легкие. Лицо моё превратилось в маску, намертво приклеенную к черепу холодом. Пожалуй, я был сейчас похож на одну из древних мумий, которых находят в ледниках, обуглившихся от времени и жутких.

Шаги затихли, и разговоров больше не было слышно. Кейт дала знак. Мы широко раскрыли дверцу и тихонько выбрались наружу. Я направил луч фонарика в пол, чтобы свет был не слишком заметен.

– Давай вернемся, – прошептала Кейт. – Это слишком рискованно.

Я посветил фонариком на стену и в углу заметил две трубы пневмопочты, которые мы искали. На трубке для поступивших сообщений торчал зеленый флажок.

– Одну секунду, – бросил я и кинулся туда, откинул крышку, готовясь хватать капсулу, но в трубе ничего не было. От разочарования я закрыл глаза. Грюнель не желал доверять мне свой секрет.

Свет ударил мне в лицо сбоку. Ослепленный, я лишь глупо моргал.

– Бросай фонарь! – приказал знакомый голос. Это был Джон Рэт. – У меня пистолет! Руки вверх!

Я наклонил голову, чтобы капюшон закрывал мне лицо. Уголком глаза я видел Кейт, всё ещё невидимую Рэту за шкафом. Она попятилась. Я уронил фонарик и поднял руки, и он подошел ближе, продолжая светить прямо на меня.

– Ты кто, черт побери, такой, а? – спросил он. – Подними голову!

В голосе его звучал страх, будто я мог оказаться каким-нибудь призрачным чудовищем, сбежавшим из витрины. Я хотел было бежать. Но если он погонится за мной и сюда сбегутся остальные, они увидят и Кейт тоже, и нас поймают обоих.

Я следил за ней. Она быстро пятилась, потом повернулась и скрылась из виду. Хорошо. Она побежит прямо к нашим.

– Подними голову, я сказал!

Рэт был теперь совсем близко, и я успел заметить лишь, как дернулась его рыжая борода, когда он ударил меня фонарем в висок. Колени у меня подогнулись. Я почувствовал, как с меня сдернули капюшон.

– Ага, – сказал он. – Понятно. Я думал, что «Сагарматха» только что прибыл. А он уже успел высадить десант. Он возвращался за вами, когда мы его продырявили.

Я молчал.

– Сколько вас здесь?

– Я один, – ответил я.

Он нетерпеливо фыркнул:

– Посмотрим. Что вы нашли?

– Ни единой унции золота, – сообщил я и, не удержавшись, ядовито сообщил: – Пустая трата времени.

– Лучше бы ты принял моё предложение в «Ритце».

Упоминание об отеле едва дошло до меня, таким он казался немыслимо теплым и далеким.

– Значит, ты совсем один и ничего не нашёл. Какая досада, – продолжал Рэт, приставив дуло пистолета к моему лбу. Ледяной металл жег кожу, будто раскаленное клеймо.

– Мой хозяин будет очень недоволен, если узнает, что на борту посторонние, – говорил Рэт. – Я знаю, каков будет его приказ. Но если ты наткнулся на что-нибудь, могущее, по твоему мнению, быть для меня важным, то, возможно, мы сумеем помочь друг другу. Как ты собирался покинуть корабль? Улететь, наверно?

Я продолжал держать рот на замке.

– Я могу забрать тебя отсюда, если ты скажешь мне, где золото Грюнеля.

– Тут нет золота.

Он сильно ткнул меня дулом пистолета. Слёзы навернулись у меня на глаза и застыли на ресницах.

Из стены донесся странный, жуткий шепот и глухой стук. Прежде чем я успел взять себя в руки, глаза мои метнулись к трубке вакуумной почты. На приемнике дрожал зеленый флажок.

– Ты чего-то ожидаешь? – сказал Рэт. – Так вперед, забери это.

Под его взглядом я откинул дверцу и извлёк капсулу для сообщений.

– Открой, – сказал он.

Я развинтил капсулу и вытащил чертежи.

– Подними бумаги повыше, – приказал он. Рэт посветил на них фонарем и довольно хмыкнул: – Ты сэкономил мне уйму времени.

Он выдернул капсулу из моей руки и заткнул её за пояс.

Откуда-то из глубин корабля донесся выстрел, потом другой.

Кейт.

– Пойдешь со мной, – зло бросил Рэт.

Из стены снова послышался свист и хлопок, и зеленый флажок выскочил вновь.

– Ты очень популярен, – ухмыльнулся Рэт.

Продолжая держать меня на мушке, Рэт сунул фонарь под мышку, запустил свободную руку в трубу для сообщений и завопил. Он выдернул руку назад. Его кулак обвивал щупальцами детеныш аэрозона. Я и не думал, что эти малыши обладают такой силой, но Рэт отчаянно тряс рукой и скрипел зубами. Его фонарь, вращаясь, покатился по полу.

Рэт попытался ударить аэрозона пистолетом, но металл вспыхнул электрическими искрами, и пират выронил оружие. Капсула с чертежами вылетела у него из-за пояса и заскользила по полу.

Я схватил её, и свой фонарик тоже, и побежал.

На вопли Рэта сбегались его люди. Когда они ворвались в мертвый зоопарк, я выключил фонарик. Они не заметили меня, и я крадучись отступил в тень, незаметный в своё м кожаном костюме. Я дождался, пока они пробежали мимо, потом кинулся к двери.

– У него чертежи! – слышал я рев Рэта. – Это Мэтт Круз!

Я выскочил за дверь. Килевой мостик был пуст, но я услышал голоса, доносившиеся из мастерской.

Я побежал в другую сторону, руководствуясь лишь тусклым мерцанием оболочки корабля, добрался до кормового трапа, вскарабкался на осевой мостик и потащился в носовую часть «Гипериона», сжимая в кулаке капсулу. Бег отнял у меня все силы. Шесть шагов. Остановка. Вдох. Шесть шагов. Остановка. Вдох. Чертежи у меня. Скоро за нами прилетит «Сагарматха». Но теперь нас обнаружили, и люди Рэта будут искать нас. И что значили те выстрелы, которые я слышал?

Я доковылял до носовой площадки и тихонько постучал в дверь раздевалки.

– Это я, Мэтт.

Дверь отворилась, я вошел внутрь. Хэл, ссутулясь, привалился к стене рядом с Надирой.

Кейт с ними не было.

21
ГИМАЛАЙСКОЕ СЕРДЦЕ

Хэл поднял на меня серое лицо и увидел капсулу у меня в руке.

– Ты добыл её?

– А Кейт нет? – спросил я.

– Давай посмотрим. Открывай!

Хэл потянулся к капсуле, но я отдернул руку.

– Кейт что, не возвращалась?

– Нет. Она же была с тобой, приятель!

Пошатываясь, я выбрался на площадку, прислушиваясь, не звучат ли её шаги, светя фонариком в темноту. Может, она ещё не дошла.

– Выключи фонарь, – прошипел Хэл, с трудом ковыляя ко мне.

– Её, наверно, схватили, – выдавил я, слабея от ужаса. Я быстро рассказал ему, что случилось в мертвом зоопарке. – Я слышал выстрелы.

– Это я стрелял, – ответил Хэл. – Заметили не только вас.

Я только теперь увидел, что у его правого плеча по комбинезону расплывается темное пятно.

– Ты ранен!

– Рука сломана, зато я жив. Мне всяко лучше, чем тому парню. – Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривая.

– Убит?

– Будь я порасторопнее, мне бы не начинили плечо свинцом. Я забрал его кислородный баллон для Надиры. И пушку тоже.

– Я пойду за Кейт, – сказал я.

Хэл схватил меня за руку:

– Постой. Может, она просто выжидает подходящего момента. Подожди пару минут. Люди Рэта рыщут вокруг.

Я нехотя вернулся вместе с Хэлом в раздевалку.

– Мы идиоты, – горько сказал я, – что ввязались в это.

– Ты достал чертежи, – возразил он.

– Это не имеет никакого значения.

– Будет иметь значение, – яростно воскликнул Хэл. – Может, не прямо теперь, но, когда мы выберемся с этой развалины и вернемся в Париж, будет иметь! Можешь мне поверить. «Сага» будет здесь через пятьдесят минут.

– Мы должны найти Кейт. Ты уже убил одного из них. Осталось всего шестеро. Слесарь и Бартон для драки не слишком годятся. И Рэт, может, тоже мертв. На него напал детеныш аэрозона. Так что их теперь трое или четверо. У нас два пистолета. Шансы не так уж плохи.

Из темноты донесся голос, похоже, усиленный мегафоном.

– Мы поймали девчонку… Поймали Кейт де Ври…

Голос, хоть и искаженный мегафоном и своим собственным эхом, явно принадлежал Рэту. Негодяй не погиб, как я надеялся.

– Мы убьем её, – объявил Рэт, – если вы не сдадитесь и не отдадите нам чертежи.

Словно ураган закружился у меня в голове и смел разом все мысли и слова. Я тяжело опустился на пол, опустошенный, безучастный. Я ударил себя кулаком по лбу. Надо собраться с мыслями. Обрывки мыслей и слов кружились в водовороте, гонимые ураганным ветром, и я никак не мог ухватить их. Они схватили Кейт. Это было единственное, что я был в состоянии понимать.

– Отдайте чертежи, и мы не причиним девчонке вреда! – раскатывался по кораблю голос Рэта. – Вы не выберетесь отсюда без нашей помощи. Отдайте чертежи, и мы доставим вас домой целыми и невредимыми!

– Вранье, – презрительно бросил Хэл. – Они просто перебьют нас всех.

– Принесите чертежи в мастерскую! У вас пятнадцать минут.

– Я пойду, – сказал я.

Хэл схватил меня за плечо здоровой рукой.

– Они убьют тебя.

Я промолчал.

– «Сага» уже на подходе. У нас один-единственный шанс спастись. Если мы упустим его, нам конец.

Я с ужасом смотрел на него.

– Ты что, считаешь, что мы должны бросить Кейт?

– Это неправильно, – прохрипела Надира, отнимая ото рта маску и гневно сверкнув глазами на Хэла.

– Правильно, неправильно, какая разница, – бросил он. – Речь идет о том, чтобы выжить. Вся эта мораль и щепетильность – роскошь, которую мы сейчас не можем себе позволить.

Я покачал головой:

– Я не желаю этого слышать, Хэл.

Он выхватил у меня чертежи:

– Ты не отдашь их этим.

– Разумеется, отдам. Я обменяю их на её жизнь.

– Не будь ослом! Если ты пойдешь туда, то обратно уже не вернешься.

– Отдай их мне.

– Я спасаю твою жизнь, Круз!

Я кинулся на него, и от неожиданности он упал под моей тяжестью. Мы оба повалились на пол. Слейтер попытался ударить меня здоровой рукой, но он был слаб, а моё сердце колотилось как бешеное. Я вцепился в его руку, сжимавшую капсулу, и бил ею о стальную решетку, пока пальцы не разжались. Схватив чертежи, я, отдуваясь, отскочил от него. Он остался лежать на полу, совершенно выдохшийся и жалкий.

– Извини, – сказал я.

Он не ответил. Ярость моя испарилась. Колени дрожали.

Я кинул чертежи ему обратно:

– Ты прав. Это не поможет. Но я её не брошу.

– Я подлец, – выдохнул он. – Ненавижу себя за это, но порой во мне словно просыпается чудовище.

– Я собираюсь справиться со своим. Дай мне один пистолет, – бросил я.

Он устало покачал головой:

– Их слишком много, Круз.

– Дай. Мне. Один. Пистолет.

Хэл с отсутствующим видом уставился в темноту. Потом перегнулся через балку, и его стошнило одной желчью. Он выругался.

– Мы пойдем оба, – сказал он.

– У тебя рука не работает. Ты нездоров. Тебе бы подышать кислородом.

– Я в порядке.

– Оставайся с Надирой, на случай если я не вернусь. Поможешь ей перебраться на «Сагу».

– Ты бы должен быть слабым, как котенок, – с явным недоумением произнес Хэл. – Почему же это не так?

– Небо знает меня, – ответил я.

Хэл фыркнул и протянул мне пистолет пирата.

– В нем четыре патрона, – сказал он и показал, как с ним обращаться.

Я пытался внимательно слушать, но сосредоточиться не мог, – мысли продолжали свою воинственную пляску.

У меня гималайское сердце. Я сильный, а они слабые. Им нужен кислород из баллонов, мне – нет. Из-за рюкзаков они медлительные и неповоротливые. На мне мех снежного барса, и сам я превратился в барса, гибкого и могучего. Я скоро вернусь сюда. И приведу Кейт.

Крадучись я спускался по ступеням на килевой мостик и пытался собраться с мыслями.

Мы нарушили покой небес. Прогневали богов, как и Грюнель. Его двигатель «Прометей» крал у небес свет и воздух. Мифический Прометей похитил у богов огонь и был наказан, обречен на вечные муки. Может, Грюнель тоже наказан. Его несчастная душа бродит по кораблю. Он отправился в небо, мечтая построить воздушный город, но сумел создать лишь летучую могилу. И всё его золото, вся его слава не смогли ему помочь.

Но теперь чертежи у нас, и мы можем поведать всему миру его секреты. В них нет ничего плохого. Почему кого-то надо наказывать за это?

Я добрался до дверей апартаментов Грюнеля, не встретив никого из людей Рэта. Оказавшись внутри, я прислушался. Мои глаза уже настолько привыкли к темноте, что зрачки, наверное, стали огромными, как у совы. Я откинул капюшон, чтобы мех не заглушал звуки, коснулся рукой стены, чтобы сориентироваться, и под перчаткой зашуршали шелковые обои.

Я замер, и на меня волной нахлынул ужас. Повернувшись лицом к стене, я увидел, что это вовсе не стена, а нечто вроде окна. И по ту его сторону, в темноте, стоял демон из моих ночных кошмаров.

Он словно был вылеплен из глины вперемешку с клочками шкуры. Он таращился на меня, и на его лице было то же выражение ужаса, которое я запомнил во сне. Я не мог кричать, хотя какое-то придушенное хныканье всё-таки вырвалось изо рта. Я был уверен, что теперь уж точно конец всему, потому что как защититься от такого призрака?

Ни на что не надеясь, я вскинул пистолет, и существо тоже подняло руку с большущим, как булыжник, кулаком, словно защищаясь. Я споткнулся, и оно споткнулось тоже, и тогда я понял, что смотрю не в окно, а в треснувшее, выцветшее зеркало. Тот недоделанный человек был я. Я потрогал своё лицо, едва узнавая себя, и поспешил дальше.

В спальне Грюнель всё так же нес вечную вахту в своё м шезлонге. Я отыскал потайную кнопку под книжной полкой и нажал. Войдя в проход, я закрыл за собой дверь и включил фонарик. Корабль снова поднимался, хотя и совсем незначительно, но я всё же чувствовал это. Я пошел по коридору. «Гиперион» дернулся, меня бросило на одну из стен. Судя по звуку, под деревянной панелью была пустота. Я простучал стену пальцами в перчатках, увидел маленькую ручку, потянул, и вся панель сдвинулась вбок.

Луч фонарика выхватывал из темноты кабели, толстые цепи рулей высоты и направления, идущие от командной рубки до хвостовой оконечности корабля. Над ними я разглядел изнанку титанового пола мастерской. Через равные промежутки к нему были прикреплены связки брусков динамита, соединенные между собой паутиной проводов.

Надира была права: вся мастерская заминирована. Попытайся кто-нибудь проникнуть в неё через стены, окна, двери или потолок, раздался бы мощный взрыв.

Я повел фонариком дальше, и там что-то сверкнуло. Между деревянных шпангоутов корабля уютно расположились ящики, много ящиков. С ближайшего ко мне слетела крышка – и внутри мерцали и поблескивали золотые слитки. Несколько верхних рядов были нарушены, бруски лежали вкривь и вкось, словно кто-то уже поживился здесь.

Я тревожно посмотрел в оба конца потайного хода, но никого не было.

Я снова уставился на золото. Вот оно, наше сокровище. Но вид его не принес мне удовлетворения. Наоборот.

Можно было поспешить назад и сказать Хэлу. Он бы, по крайней мере, набил золотом наши рюкзаки, и мы бы забрали их на «Сагу», когда тот прилетит за нами. Но я не стану возвращаться. На это может уйти больше времени и сил, чем я могу себе позволить.

Я могу забраться туда прямо сейчас и прихватить несколько небольших слитков для себя лично. Правда, у меня нет карманов, куда их положить. Но даже если бы при мне был рюкзак, я знал, что не взял бы ни одного бруска. Груз моих былых надежд слишком тяжел, а я должен быть как можно более легким, чтобы совершить то, что мне предстоит.

Я закрыл панель и пошел дальше, внутри меня всё сжалось в маленький тугой клубок. Добравшись до лестницы, я тихонько открыл потайную дверцу и пролез в гроб, там придвинулся к перископу и подтянул к лицу глазок. Слуховую трубку я зацепил за ухо.

Переносные лампы всё ещё освещали мастерскую. Двигатель «Прометей» был уничтожен. Его железные внутренности валялись вокруг, огромный медный цилиндр был опрокинут и разрублен на части. Бартон внимательно рассматривал разные детали разломанной машины в компании «специалиста по замкам» Цвингли.

Футах в пятидесяти от гроба сидела в кресле Кейт. Они отобрали у неё кислородный баллон, чтобы она ослабела, и я видел, как часто вздымается и опадает её грудь, с каким трудом она дышит. Рядом стоял Джон Рэт. Обе его руки были плотно обмотаны бинтами. Пистолета у него не было.

Я повернул перископ, выискивая остальных. На полу я заметил два мертвых тела, одно из них жутко обгоревшее. Другой, наверное, тот, которого застрелил Хэл. Оставшиеся трое стояли по обе стороны от двери мастерской с пистолетами, готовые встретить любого, имевшего глупость войти. Хэл был прав. Они не собирались меняться. Они убили бы нас, едва мы шагнули бы внутрь.

Виварий уже снова замерз, и он был цел, и я почувствовал огромное облегчение. Рэт и его люди не потрудились взглянуть, что находится за обледеневшим стеклом. Детенышей аэрозонов нигде не было видно. Наверное, они все забрались в трубы пневмопочты и разлетелись по кораблю.

«Гиперион», покачиваясь, забирался всё выше в небо. Снаружи донесся приглушенный рев корабельной сирены.

– Идет шторм, – сказал Рэт Бартону. – Нас зовут обратно. Если наш корабль останется пришвартованным к «Гипериону», он будет повреждён. Пора уходить.

– Не раньше, чем мы получим чертежи, – ответил Бартон.

– Парни, ещё пять минут, – сказал Рэт своим людям. – Потом возвращаемся на корабль.

– Я не отдавал такого приказа! – бросил Бартон.

– Я не желаю, чтобы мой корабль пострадал.

– Этот корабль, – парировал Бартон, – не ваш, пока наше совместное предприятие не будет окончено.

– Из-за вашего безрассудства оно закончится нашей смертью.

Корабль снова неуклюже подпрыгнул, и все пошатнулись, потеряв равновесие.

– Ваших друзей, похоже, не слишком волнует ваше благополучие, – заметил Бартон, обращаясь к Кейт.

Та благоразумно промолчала.

Я бесшумно приоткрыл крышку гроба и подпер её концом выключенного фонарика. Выглянув в щель, я увидел Кейт и Рэта, к счастью, стоящего ко мне спиной. И виварий был виден прекрасно.

Даже моим измученным нехваткой кислорода мозгам этот план не нравился. Это было всё равно что открыть ящик Пандоры, но ничего другого мне не оставалось.

Я никогда не стрелял из пистолета. Прицелившись, непослушными, негнущимися пальцами я сжал его изо всех сил, поскольку Хэл говорил, что отдача будет очень сильная. Я быстро выстрелил четыре раза подряд, стараясь каждый раз целиться немного правее. Грохот был такой, словно палили из пушки, и он почти заглушил звон разбитого стекла.

Посреди вивария образовалась зияющая острыми осколками дыра. Пока пираты Рэта всполошенно озирались вокруг, пытаясь понять, откуда стреляли, из отверстия вылетел аэрозон.

Бартон первым увидел его, заорал и шарахнулся в сторону. Щупальца чудовища хлестнули Цвингли. Его кислородный баллон взорвался, горящие обломки и части тела разлетелись по всей мастерской.

– Убейте его! – взревел Рэт.

Трое его людей осторожно двинулись вперед, осыпая аэрозона градом пуль. Тот дернулся, его развернуло на лету, и он зацепил одного из пиратов щупальцами. Электрический разряд подбросил человека в воздух. Я почувствовал запах гидрия, вытекающего из мешка опускающегося на пол чудовища. Щупальцами он задел переносные батареи для ламп. Посыпался целый сноп искр, повалил дым, и все лампы разом погасли. Тени, словно голодные звери, заметались по мастерской.

Как я и надеялся, Кейт не упустила шанс, она вскочила и устремилась к гробу. Рэт повернулся к ней спиной, он смотрел на аэрозона, в агонии бьющегося посреди пола. Но Кейт была очень слаба, она еле-еле двигалась.

Я откинул крышку гроба и выпрыгнул наружу. Нечем было дышать из-за дыма и гари и ещё из-за ужасающей вони горелого мяса и кожи. Кейт увидела, что я бегу к ней, но, к счастью, не окликнула. Рэт всё ещё не оборачивался. Я схватил её за руку и потащил к гробу.

– Стойте!

Это был Рэт, но я знал, что у него нет пистолета, и надеялся, что дым скроет нас от его людей. Мы не оглянулись. Я втолкнул Кейт в гроб и успел вскочить в него одной ногой. Кейт вскрикнула. Чья-то рука ухватила меня поперек груди и выдернула обратно. Руки Рэта были перебинтованы, как у мумии, но он всё ещё был ужасно силен. Он швырнул меня на пол и пнул ногой под ребра.

Пока я с трудом пытался увернуться от его башмаков, его пираты прикончили аэрозона и двинулись к нам с пистолетами на изготовку.

– Беги! – заорал я Кейт.

Я услышал потрескивание и свист и, оглянувшись, увидел серебряную вспышку – это последний аэрозон выбирался из отверстия в стене вивария. Его низко свисающие щупальца убили одного из людей Рэта, прежде чем тот успел убежать. Потом аэрозон выровнялся, чтобы двигаться строго горизонтально, и понесся через мастерскую прямиком на меня.

Рэт кинулся прочь. Я с трудом вскочил, но знал, что бежать бессмысленно. В таком состоянии я ни за что не сумею увернуться от его смертоносных щупалец.

Аэрозон надвигался на меня со скоростью паровоза. Я бросился ему навстречу.

Я прыгнул сверху на его мешок с гидрием. Он оказался не тонким и мягким, как я ожидал, но твердым, как резиновая шина. Я чуть не отлетел от него, но уцепился обеими руками за рубчатую мембрану и сильно обхватил её ногами.

Аэрозон ощутил мою тяжесть, и его воздушный мешок начал раздуваться – он выделял добавочный гидрий. Мы начали подниматься. Часть его щупалец взметнулась вверх, пытаясь сбить меня, но, к счастью, я был вне их досягаемости, примостившись как раз на самом верху кальмарообразного тела. Сквозь полупрозрачную оболочку виден был перепутанный клубок внутренностей, а за ними, внизу, ужасный щелкающий клюв.

Я ехал верхом на аэрозоне, мечущемся по мастерской. Кейт нырнула обратно в гроб, спасаясь от бьющих по воздуху щупалец. Вокруг засвистели пули, когда чудовище повернуло к последнему оставшемуся в живых пирату Рэта. Пуля пробила мешок с гидрием и вылетела в дюйме от моего живота. Через какие-то секунды меня застрелят. Но тут аэрозон обрушился на пирата, яростно хлеща его щупальцами.

Я пытался увидеть Рэта, Бартона или Кейт, но аэрозон вертелся теперь так быстро, пытаясь сбросить меня, что всё вокруг расплывалось. Я держался изо всех сил, понимая, что, как только слечу с него, тут же окажусь уязвим для страшных щупалец. Я заметил свисающие с потолка тросы, некоторые из них были довольно близко. Аэрозон отчаянно дернулся, я освободил его – и полетел.

Я плыл по воздуху, выискивая какую-нибудь металлическую цепь, и сумел ухватиться за одну из них.

Она качнулась под моей тяжестью, как маятник, я выпустил её и полетел снова и замолотил руками, пытаясь поймать следующую. Я слышал, как сзади лязгают цепи, которые задевает приближающийся аэрозон. Надо было спускаться на пол. Я ослабил хватку и заскользил по цепи вниз. Мои ноги коснулись пола, и я выпустил цепь за доли секунды до того, как по ней хлестнуло заряженное электричеством щупальце.

Аэрозон был между мной и дверью, поэтому я кинулся обратно к гробу, петляя между канатов. Из-за френологической машины мне наперерез шагнул Бартон. Пистолет в его руке был направлен прямо на меня. Я резко остановился, отчаянно оглянулся через плечо, ожидая увидеть догоняющего меня аэрозона. Но тот ловко исчез среди паутины шкивов и канатов.

– Один ещё жив! – крикнул я Бартону.

Его взгляд был холоден и бесстрашен, глаза не отрываясь смотрели на меня.

– Отдайте мне чертежи, – сказал он.

Снова взревела сирена.

– Уходим! – закричал Рэт, кидаясь к Бартону.

– Без чертежей – нет, – ответил этот хилый старик. Свободной рукой он поднес к губам маску и стал жадно глотать кислород.

– Да какая разница, идиот! – заорал Рэт. – Мы же разнесем этот корабль в клочья, едва освободимся от него! Всё будет уничтожено. Там, в гробу, есть потайная дверь, давайте воспользуемся ею!

Мне оставалось только надеяться, что Кейт хватило ума убежать, когда у неё была возможность.

– Консорциуму Аруба нужны чертежи, – пропыхтел Бартон, глядя на меня.

– Бросьте оружие!

Я обернулся и увидел Кейт, стоящую возле гроба и сжимающую обеими руками пистолет убитого пирата. Она целилась в Бартона – а может, в меня, трудно сказать. Не самый удачный поворот событий.