Текст книги "Небесный охотник"

Автор книги: Кеннет Оппель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

11
ДНО МИРА

– Вы не можете держать её взаперти, – сказал я Хэлу.

– Я не желаю, чтобы она шныряла по моему кораблю. Она может пробраться в радиорубку и оттуда передать наши координаты. Может испортить двигатели. Она останется под замком, пока мы не вернемся в Париж.

– Вот-вот! – подхватила мисс Симпкинс.

Мы снова собрались в салоне, все, кроме Надиры. Кейт выглядела более бледной, чем обычно, но уже без зелени. За столом Янгбу Шерпа корпел над инструментами, пытаясь открыть медный корпус передатчика. На нем не было ни отверстий под винты, ни швов, ни петель, насколько я смог рассмотреть.

– Передатчик был у меня в мешке, а не у неё, – сказал я. – Разве это не доказывает, что она не имеет ничего общего с Рэтом? Иначе почему бы ей не пронести его на борт самой?

– Может, она и не работает на Рэта, но однажды она уже обманула нас, и я не хочу быть обманутым снова.

– Она знала, что, если скажет нам про Спиргласа, вы не пустите её на корабль.

– И для того есть веские причины. Если Спирглас отдал ей этот ключ, остальные могли знать об этом. Кто поручится, что она не сговорилась с какими-нибудь подонками? До «Гипериона» меньше дня пути. Мы найдем его, а у Надиры наготове будет шайка мошенников, готовых украсть его у нас. Почем мне знать, может, она уже сообщила им по радио координаты.

– Вы предполагаете насчет её самое худшее, – возразил я. – А мы? Почему бы не запереть и меня тоже? Эта штука была в моем мешке!

– Да, это приходило мне в голову.

– И уж для полной безопасности, – добавил я, – лучше посадить под арест и Кейт с мисс Симпкинс тоже. Мы можем быть все заодно.

– Это оскорбительно! – запротестовала мисс Симпкинс.

– Я просто пытаюсь быть справедливым.

– Ты очень горячо выступаешь в её защиту, – заметила Кейт, сурово глядя на меня.

Сердце у меня упало. Я ожидал, что из всех сидящих за столом уж она-то будет моей союзницей. Я знал, что у неё нет предрассудков насчет цыган, но сейчас я её не понимал.

– Давайте не будем забывать, что Надира дочь отъявленного пирата, – сказала мисс Симпкинс.

– Ну и что с того?

– Не будьте наивным, Круз, – бросил Хэл.

– Это говорит о скверной наследственности, – поджав губы, сообщила мисс Симпкинс.

– Мы не собаки и не лошади, – горячо возразил я. – Никто из нас не выбирает, от кого ему родиться, важно, какими мы потом становимся.

На Хэла это не произвело ни малейшего впечатления. Я взглянул на Кейт. Она отвела глаза, и у меня было такое чувство, словно мне дали пощечину.

– Она дочь пирата, – сказал Хэл. – У неё было достаточно возможностей попасть под чье-то влияние, быть подкупленной и впутаться в какие угодно грязные дела.

– Но у нас нет доказательств, что она замешана в чем-то плохом, – настаивал я.

– Мэтт прав, – произнесла Кейт.

Я благодарно посмотрел на неё, но её взгляд был устремлен на Хэла.

– Мне кажется, что она всего лишь хочет получить справедливую долю богатств «Гипериона», – продолжала Кейт. – Она собирается начать другую, лучшую жизнь. Она мне нравится.

– Тебе? – изумленно переспросил я.

– Очень. У неё сильный характер.

– Вы убили её отца, – сказал мне Хэл. – Будь я на вашем месте, призадумался бы, нет ли у неё наготове ножа, чтобы перерезать мне глотку.

Надира, чтобы повидаться со мной, поднялась в «воронье гнездо» ранним утром. Если бы она хотела, то легко бы добралась до моего горла. Я ведь совсем не ожидал ничего такого. А вместо этого она поцеловала меня. Дочь человека, который пытался лишить меня жизни. Я постарался ещё раз осмыслить это, чтобы быть уверенным, что всё понимаю. Я целовал дочь Викрама Спиргласа.

– Не думаю, чтобы она собиралась убить меня, – ответил я.

– Непохоже, – согласилась Кейт.

Я вспомнил, как напряженно расспрашивала меня Надира о так называемой дуэли со Спиргласом, закончившейся его гибелью. Она хотела знать каждую подробность о каждом моем и его движении. Может быть, когда я признался, что Спирглас погиб не от моей руки, злость, которую она, возможно, питала ко мне, исчезла.

Раздался резкий треск, это Янгбу сумел-таки открыть медную коробочку. Внутри находился крошечный передатчик, таких мне ещё не случалось видеть. Это была хитроумная штука, каждая крохотная деталька плотно притерта к остальным, чтобы не терять зря место.

– Отключить питание? – спросил Янгбу, указывая стамеской на батарейку.

– Нет, не надо пока, – ответил Хэл. Он ненадолго задумался. – Мы изменим курс, но не слишком резко. Я не хочу, чтобы они что-нибудь заподозрили. Ночь сегодня безлунная. Мы погасим ходовые огни, на случай если они ближе, чем я думаю. Потом обесточим передатчик. Они потеряют наш сигнал. После этого мы вернемся на прежний курс и распрощаемся с нашими спутниками навеки. Пожалуйста, скажите Дорье.

Когда Янгбу вышел, Хэл с отвращением посмотрел на передатчик, на спутанный моток антенны.

– Дорогая игрушка, и интересно, какие хитрые безделушки у них ещё имеются? У них есть быстроходный корабль, если они смогли преследовать нас от самого Парижа. И возможно, приспособленный для высотных полетов. У этих ребят есть деньги. Хотел бы я знать откуда.

– Как насчет того старого джентльмена, с которым Рэт разговаривал на гелиодроме? – предположил я.

Несколько дней назад я показал Хэлу газетную фотографию Джорджа Бартона. Как и Кейт, он не поверил, что Рэт может быть как-то связан с Консорциумом Аруба.

– Вы сказали, что Надира даже не была уверена, что это тот человек.

– Да, но у них хватило бы денег, чтобы снабдить Рэта первоклассным электрооборудованием и кораблем.

Хэл мгновение размышлял, потом покачал головой:

– Не могу представить, чтобы Консорциум нанимал пиратов для охоты за сокровищами. Им для счастья вполне хватает жидкого золота, спрятанного в земле.

Он поднялся, собираясь уходить.

– Так что с Надирой? – спросил я. – Надо бы её выпустить.

– Это просто нечестно, – поддержала Кейт.

Хэл поколебался, потом кивнул.

– Вы оба, присматривайте за ней, – велел он. – И, Круз, не поворачивайтесь к ней спиной. У цыган, по моему опыту, жестокие сердца и развитый вкус к мести. Помните, если она вас прирежет, ваша доля достанется мне.

Хэл ушел в командную рубку проследить за сменой курса и по пути, видимо, отпер двери каюты Надиры, потому что несколько минут спустя она вошла в салон.

– Привет, – весело сказала Кейт как ни в чем не бывало.

Надира направилась к рюмке с портвейном, налитым для неё Хэлом, взяла её и осушила залпом. Мы наблюдали за этим в молчании. Мисс Симпкинс поглядывала поверх своего романа. Надира со стуком поставила рюмку на стойку бара, подбоченилась и свирепо посмотрела на нас.

– Вы, подлые псы, лучше держитесь от меня подальше, или моя пушка подпалит ваши потроха!

Повисла гробовая тишина. Потом Надира усмехнулась, и мы с Кейт расхохотались.

– Как вульгарно! – пробормотала мисс Симпкинс и снова погрузилась в чтение.

– Лучше привыкайте к этому, – сказала Надира. – Раз уж я дочка Спиргласа, я теперь всё время буду так разговаривать.

– И ругаться, наверно, тоже, – сказал я.

– А он много ругался?

– Нет, вообще-то, он совсем не ругался.

Она кивнула:

– Догадываюсь, что это вас двоих я должна благодарить за освобождение.

– На самом деле это была Кейт, – ответил я. – Она произнесла очень волнующую речь. Хэл был тронут до слёз.

Надира вскинула бровь:

– Он сказал, что выкинет меня за борт, если увидит, что я шныряю по кораблю.

– Он просто немножко нервничает, – сказал я.

Надира фыркнула и села. Я пытался мысленно сравнить её со Спиргласом, но не мог отыскать никакого сходства. Разрез глаз, рот, руки были совершенно другими. И всё-таки теперь, когда я знал, кто её отец, его имя непрестанно всплывало в моем мозгу, и я ощущал в комнате его гнетущее присутствие.

– Мне очень жаль, – произнес я, – насчет твоего отца.

– Это не твоя вина. Он сам выбрал для себя такую грешную жизнь.

– Вот уж это верно, – пробурчала мисс Симпкинс поверх своего романа.

– Я не думаю, что он собирался становиться убийцей. – Мне хотелось, чтобы Надира поняла. – Он был вор, а убивал людей, если они вставали у него на пути. Но он говорил мне, что ему не нравится делать это.

– А потом он попытался убить тебя, – сказала Надира.

– Да.

– Не слишком-то добродетельно, – заметила она.

– В каждом есть что-нибудь хорошее, – мягко сказала Кейт.

– Да, верно, – поддержал я и вспомнил, как Спирглас держал на коленях сына и рассказывал ему всякие истории. Мне хотелось рассказать об этом Надире, но я боялся причинить ей новую боль. Похоже, она не знает, что у её отца были другие жены и другие дети.

– Он был неплохим отцом, – помолчав, произнесла Надира, – в то недолгое время, когда бывал дома.

– Ты говорила, он учил тебя арифметике.

– И читать тоже. Мамины родственники – нет. Они не видят в этом смысла. Но он говорил, что это важно. Что в книгах – целый мир. И я благодарна ему за это.

– А после того как он ушел, он когда-нибудь навещал вас? – спросила Кейт.

– Нет. Даже если бы он захотел, семья моей матери просто линчевала бы его. Я считаю, что они в первую очередь виноваты в том, что он ушел. Они не слишком-то радушно его приняли.

– Да, угроза линчевания имеет обыкновение лишать людей мужества, – сказала Кейт и заслужила улыбку Надиры.

– Мать говорила, что у него были другие женщины. Может, были и другие дети.

Я промолчал. Кейт тоже.

– О, у него был сын, – ляпнула мисс Симпкинс. – Тот мальчик, как же его звали? Вы знаете, Кейт.

Кейт наградила компаньонку испепеляющим взглядом.

– Теодор, – тихо сказала она.

Надира помолчала.

– И где? – спросила она наконец.

– На Тихом океане. На острове, служившем им тайной базой, – ответил я. – Теперь малыш в приюте. В Воздушной Гвардии мне не сказали где.

– Сколько ему было?

– Теперь должно быть шесть.

Она кивнула, лицо было спокойным и непроницаемым.

– Готова держать пари, что это не единственный ваш сводный брат, – заявила мисс Симпкинс.

Надира не обратила на неё внимания.

– А мать мальчика?

– Спирглас сказал, что она умерла.

– Пиратская жена недолго прожила, – пробормотала мисс Симпкинс. Она рассмеялась своей рифме и закашлялась.

– Марджори, – сказала Кейт, – у вас очень нехороший кашель. Пожалуй, вам лучше лечь и поспать, долго-долго.

– Знаете, я очень устала. Эта нехватка воздуха…

– Идите же. Обещаю не будить вас, когда вернусь.

– Очень хорошо. Не слишком засиживайтесь.

Мы все смотрели, как мисс Симпкинс выходит из салона.

– Отлично проделано, – сказал я, когда компаньонка уже не могла нас слышать.

– Нет, она и вправду просто шедевр, верно? – отозвалась Кейт. – Когда-нибудь мадам Тюссо выставит её восковую фигуру у себя.

– В Комнате Ужасов, – добавил я.

Кейт рассмеялась, и я улыбнулся ей, чувствуя, как же мне недоставало её. Она тоже начала было улыбаться в ответ, но потом глаза её сделались холодными, и внезапно возникшая между нами связь порвалась, точно паутинка.

Мы ещё немного поболтали втроем, но я видел, что всем нам не по себе друг с другом. Я почувствовал, что «Сага» поворачивает, это Хэл менял курс, чтобы сбить со следа погоню. Вскоре после этого мы все начали зевать и говорить, что пора спать.

Мы стали разбредаться по каютам, и на несколько мгновений мы с Кейт оказались в коридоре вдвоем. Я хотел кое-что выяснить. Она так холодна со мной. Может быть, ей не понравилось, что Надира подсела ко мне за обедом, а может – внутри у меня всё сжалось, – она видела, как мы целовались в «вороньем гнезде». Я хотел попросить прощения, но не осмеливался заговорить об этом, потому что вдруг она не видела и я открою ящик Пандоры.

– Ты сердишься на меня? – спросил я.

– О боже, с чего бы мне на тебя сердиться? – ответила она, странно глядя на меня.

Она была само изумление, и я решил, что она не может знать про поцелуй. Кейт не стала бы лгать, она ведь такая прямая. Казалось, я должен был вздохнуть с облегчением, но ощутил лишь острое разочарование. Она не сердится на меня. Её поведение может иметь лишь одно объяснение.

Мы стояли в коридоре, глядя друг на друга. Мне хотелось тут же спросить, предпочитает ли она Хэла мне. Но я не стал. Я не буду выпрашивать её утешения, словно уличный мальчишка – монетки у хорошенькой богатой леди.

– А мне, – сказал я, – показалось, что сердишься немножко.

– Вовсе нет, – ответила она.

– Совсем не сердишься? Совсем-совсем?

– Ни капельки.

– Правда?

Она одарила меня любезнейшей из улыбок.

– Я устала. Спокойной ночи.

– Что же, спокойной ночи.

Войдя в каюту, я ополоснул лицо из умывальника. В жизни не припомню такого дурацкого разговора. Я взглянул на себя в небольшое зеркало, размышляя, когда же я увижу в нем мужчину.

Внезапно весь свет разом погас, и я понял, что Хэл набросил покрывало тьмы на «Сагарматху». Сейчас, под покровом ночи, он разломает передатчик. Наши преследователи перестанут слышать наводящие сигналы и останутся ни с чем, если не считать нашего ложного следа.

Несколькими минутами позже, устраиваясь под одеялом, я услышал, как меняется и нарастает гул шести мощных двигателей корабля. «Сагарматха» заложил крутой вираж. Хэл вернул корабль на наш прежний, верный курс.

Хотел бы я знать свой собственный верный курс.

На следующеё утро Хэл выставил дополнительных наблюдателей. Он не хотел, чтобы оставался хоть какой-нибудь шанс проскочить мимо «Гипериона» теперь, когда мы приближались к намеченному месту встречи. Сам Хэл и Дорье в командной рубке вглядывались в небо прямо по курсу. Ками, который опять мог ходить, хоть и медленно, расположился у правой стены рубки; я стоял слева. Лучшей погоды нельзя было и желать. Сквозь ясное небо с высоты двадцать тысяч футов были видны белые берега Антарктиды.

Я с облегчением убедился в том, что нигде не заметно никаких следов корабля Рэта. По-видимому, план Хэла сработал и наши преследователи теперь уже на сотни миль отклонились от верного курса.

Но и никаких следов «Гипериона» не было тоже.

С каждой проходящей минутой напряжение всё туже стягивало командную рубку своими кольцами. Хэл всё чаще и чаще хватал переговорную трубу и требовал доклада Анг Джета, сидевшего в «вороньем гнезде».

– Ни впереди, ни позади – ничего, – снова и снова приходил один и тот же ответ.

Спустя два часа после того, как мы проскочили намеченное место, Хэл обернулся ко мне и сказал:

– Круз, эти координаты, что вы назвали, вы уверены в них?

– Я бы не забыл эти цифры.

– Однако в учебе у вас проблемы с цифрами, а?

– Это совсем другое, – негодующе бросил я.

– Где же тогда этот чертов корабль?

Хэл уперся в меня неприятно долгим взглядом, но я выдержал его, отказываясь признавать себя неправым.

– Мои вычисления могут оказаться неверными, – тихо сказал Дорье.

– Дорье, вы никогда в жизни не ошибались, – возразил Хэл.

– Я хочу проверить снова. Пока держите прежний курс.

Дорье ушел в штурманскую рубку, и я услышал шорох его удивительных карт, вынимаемых из ящиков и раскладываемых на столе.

– Кто-то мог опередить нас, – заметил от штурвала Янгбу.

Слейтер хмыкнул:

– Во всём мире всего несколько кораблей, способных летать на такой высоте. Перед вылетом я проверил, где находятся остальные высотники. Все они в дальних рейсах. Они не могут сейчас охотиться за «Гиперионом».

Я взглянул на Хэла:

– Вы, кажется, говорили, что ваш корабль – единственный, который может работать на таких высотах.

– Небольшое преувеличение. Таких несколько.

– И сколько?

– Возможно, с дюжину. А может, больше. Но ведь они не знают координат, верно? Этих ваших фантастически точных координат.

Хэл продержал нас на посту много позже полудня. Когда наконец из штурманской появился Дорье, все мы выжидающе повернулись к нему.

– Я не до конца учел нашу близость к Антарктиде, – сказал он. – Холодный воздух здесь скатывается с гор, словно лавина. Ни один корабль без двигателей не способен пробиться сквозь эти встречные ветры. «Гиперион» должен был изменить курс. Поворачиваем на ост-норд-ост. Мы всё равно найдем его.

Я снова на марсовой площадке, руки и ноги немеют от холода, а я вглядываюсь в безбрежную синеву неба. Было полчетвертого утра. При свете лишь звезд и узкой полоски нарождающейся луны заметить корабль без огней почти невозможно. Хорошо, что Дорье сказал, что мы скорее всего доберемся до «Гипериона» не раньше полудня. Вот почему, без сомнения, Хэл поставил на эту вахту меня. Он был уверен, что это моя вина, что мы до сих пор не нашли «Гиперион». Каждому кораблю передается настроение его капитана, а уж такому чуткому, как «Сагарматха», ощутить дурное расположение духа Хэла труда не составляло. Он не привык к разочарованиям.

Мы кружили над самым дном мира, и еще в начале моей вахты Хэл позвонил и сообщил о шторме, зарождающемся над Антарктическим горным хребтом. Я не думал, что он может как-то потревожить нас на такой высоте, но вдруг заметил, что целые группы звезд начали пропадать с горизонта. Ходовые огни «Сагарматхи» ярко отражались от тумана, быстро заволакивавшего всё вокруг нас.

– Докладывает марсовая площадка, – произнес я в переговорную трубу.

– Знаю, – донесся голос Хэла. – Просто пена бушующего внизу шторма. Скоро прорвемся.

«Сагарматха» трясся, попадая в бушующие воздушные потоки. Небо перед смотровым колпаком то прояснялось, то снова мутнело, когда мы вплывали в очередное туманное облако. Потом, как-то сразу, туман сгустился и больше нигде уже не было видно кусочков усеянного звездами неба. Корабельные прожекторы мигали, отражаясь от тумана, в такт с моим пульсом.

– Это марсовая, – сообщил я. – Я здесь ничего не вижу. Мы можем подняться повыше?

– Нет необходимости, – пришел по трубе ответ Хэла. – Через минуту мы вылетим из него.

Мне это не нравилось. Мы увеличили скорость, пытаясь вырваться из тумана. Я поймал себя на том, что считаю секунды. Хэл был прав: много времени не потребовалось. Вскоре облака снова начали редеть: белое облако, черное облако, белое, и потом мы пробились сквозь последние перистые облака и вдруг очутились посреди ясного неба.

С правого борта на нас надвигалась огромная стена мрака.

Я вцепился в переговорную трубу.

– Корабль на трех часах! – заорал я. – На пересекающемся курсе!

Я услышал в трубу, как Хэл отрывисто начал отдавать команды своему экипажу, а потом мог только с ужасом смотреть, как огромное судно наплывает на нас справа. Оно приближалось, заслоняя собой небо, нависая над нами, иссиня-чёрное, видимое лишь благодаря льду, сверкающему на его боках. Я видел его шпангоуты, его порванную оболочку. Мы сбросили балласт так стремительно, что я вскрикнул. Моторы взревели, и мы круто взмыли вверх, заложив крутой вираж влево. Я так накренился, что на мгновение потерял другой корабль из виду, но потом услышал какой-то неземной стон, словно завывание сатанинского оркестра. Тот, другой, проходил под нами.

Он задел нас. От удара меня швырнуло на крышку люка. Я ударился лицом о металл, и в глазах на миг потемнело. Рот наполнился железным привкусом крови. Я попытался собраться с силами. Вглядываясь через смотровой колпак, я увидел влекомый ветром корабль, быстро удаляющийся от нас.

В переговорную трубу я слышал отрывистые фразы из командной рубки.

– Мы лишились второго и третьего двигателей с левого борта!

– Тот корабль, наверно, сорвал их.

– Янгбу, сходите туда, посмотрите, насколько серьезны повреждения. – Это Хэл. – Все свободные руки надо бросить на ремонт. Как газовые отсеки?

– Нормально. Утечки нет.

– Рулевые? – услышал я вопрос Дорье.

– Вроде в порядке.

– Слава богу, – сказал Хэл. – Осветите его и разверните «Сагу», чтобы мы могли лететь за ним. Круз!

– Здесь, – отозвался я.

– Наверху есть повреждения?

– Не думаю.

– Вы в порядке?

– Да.

Повреждение обнаружил мой язык, оцарапавшись об него. Я сломал зуб и прикусил щеку. Череп был вроде цел, если не считать шишки за ухом. Всё было в порядке. Всё было в порядке, только я не заметил корабль. Что я за впередсмотрящий после этого?

– Не помешало бы немножко побольше внимательности, – бросил Хэл.

Я ничего не ответил, чувствуя себя отвратительно.

– Мы были в облачности, – услышал я голос Дорье в командной рубке.

Хэл фыркнул:

– Всёго лишь перистые облака, не более того.

Это была правда, облачность начала редеть, но коротких промельков ясного неба мне не хватило, чтобы заметить корабль, окутанный тьмой. Я не задремал. Глаза у меня не затуманились, я не отвлекался. Я делал всё, что мог, но этого оказалось мало.

– Мы в командной рубке тоже ничего не видели, – напомнил Дорье Хэлу.

– Не надо его оправдывать, Дорье, – резко бросил Хэл. – Это была его вахта, и во время её мы лишились двух двигателей.

С носа «Саги» ударили два мощных прожектора, прочертили два луча в ночи и быстро уперлись в плывущий впереди корабль. Я смог прочесть название на его борту: «Гиперион».

Мы не нашли его.

Это он нашёл нас.