Текст книги "Мутация"

Автор книги: Кен Макклюр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Девять

– Кого это принесло в такое время? – воскликнула Мэй Келли, когда в их коммунальной квартире на восточной окраине Глазго, в которой она жила вместе со своим мужем Брайаном, раздался звонок. Было девять часов вечера.

– Есть только один способ выяснить, – ответил ее муж, даже не потрудившись оторваться от газеты.

Мэй тяжело взглянула на него, но он не поднял глаз, даже когда потянулся за банкой светлого пива, стоявшей на журнальном столике.

– Уж ты-то точно не собираешься выяснять, – с досадой пробормотала она, откладывая вязание и поднимаясь с кресла. Вскоре она вернулась, но уже не одна. – Это офицер из подразделения, где служит Майкл, – сообщила Мэй.

На этот раз Брайан отреагировал, как положено.

– Господи Иисусе! – воскликнул он, вскакивая на ноги и роняя газету. – Что-то случилось?

– Я очень сожалею, мистер и миссис Келли, но вынужден сообщить, что ваш сын Майкл – солдат морской пехоты Майкл Келли, погиб в результате военных действий под Афганистаном.

– О, Боже, нет… Нет, нет, нет! – Мэй бросилась к мужу, который стоял, словно обратившись в камень, явно не замечая женщины, которая искала у него утешения.

– Что случилось? – медленно произнес он.

– К сожалению, Майкл скончался от раневой инфекции в госпитале гарнизона в провинции Гильманд. Врачи делали все возможное, но инфекция не поддавалась лечению. Мне очень жаль. По словам всех, кто его знал, он был отличным парнем.

– Раневая инфекция? – воскликнул Брайан. – Нам никто даже не сказал, что он был ранен. Когда это произошло?

– К сожалению, я не располагаю подробной информацией о боевых действиях, в результате которых Майкл был ранен. Насколько я понял, он получил легкие осколочные ранения, но не отнесся к ним серьезно. Но потом присоединилась инфекция, начались проблемы и его поместили в госпиталь.

– Ублюдки, – пробормотал Брайан. – Чертовы ублюдки!

Мэй, не находя успокоения в гневе своего мужа, отошла от него и достала из стоявшей в шкафу коробки пачку бумажных салфеток. Она прижала их к лицу, и замерла, как в стоп-кадре из фильма. Прошло несколько секунд, затем Брайан сказал:

– И что теперь?

– Тело Майкла переправят в Великобританию, чтобы похоронить со всеми воинскими почестями. Вам, разумеется, расскажут о деталях процедуры похорон – после того, как вы… примиритесь с этой огромной потерей.

– Примиримся? И сколько времени это, по-вашему, займет? – с негодованием отозвался Брайан. – Нашего единственного сына отправили в богом проклятую дыру… и ради чего? Ради чего, скажите-ка мне!

– Мне очень жаль, что это произошло, – сочувственно отозвался офицер.

Мэй наконец отняла платки от лица, решив, что сейчас самое подходящее время вмешаться. Шмыгнув носом в последний раз, она спросила:

– Не откажетесь выпить чаю?

– Это очень любезно с вашей стороны, миссис Келли, но я думаю, что лучше вас оставить сейчас вдвоем. В ближайшие нескольких дней с вами свяжутся по поводу организационных моментов, и я должен предупредить, что с вами, возможно, захотят поговорить журналисты. Я оставлю вам вот этот номер телефона – можете звонить по нему, если вам понадобится какая-нибудь помощь. Еще раз очень сожалею, что принес вам такую печальную новость.

Брайан пребывал в смятении. В его душе – душе человека, не привыкшего к сильным эмоциям – бушевали гнев и горе вперемешку с ощущением бессилия. Он стоял, уставившись в пространство, плохо понимая, что происходит вокруг.

– Майкл был один, когда умер? – спросила Мэй.

– Думаю, нет, миссис Келли. Полевой госпиталь очень хорошо оборудован и полностью укомплектован персоналом.

– Я просто подумала, может быть, он сказал что-то перед…

– К сожалению, я не знаю, – ответил офицер, расстроенный тем, что не может дать стоящей перед ним женщине даже крупицу утешения в самый трудный момент ее жизни.

– Я просто подумала…

– Конечно, миссис Келли, я постараюсь узнать у тех, кто был с ним рядом… в последние минуты жизни.

– Спасибо, сынок.

Когда офицер ушел, Мэй заварила чай. Она поставила чашку на журнальный столик, но Брайан даже не обратил на нее внимания. Он произнес отсутствующим голосом:

– Тебе лучше начать обзванивать родных. Надо сообщить людям.

– Так, может, оторвешь свою задницу и сделаешь хоть что-нибудь? – внезапно выкрикнула Мэй, горе которой превратилось в гнев от бессилия добиться реакции мужа.

Брайан изумленно взглянул на нее: он впервые видел жену в таком состоянии.

– Ладно, давай я схожу к Морин и расскажу им… – сказал он, поднимаясь на ноги.

– Давай, сходи, – эхом откликнулась Мэй. – Скажи ей, что ее братишка… убит… О, Господи! Господи Иисусе, что мне делать? – Она разразилась потоком слез, и Брайан неловко попытался приобнять ее за трясущиеся плечи.

– Тише, милая, – пробормотал он. – Мне так же больно, как тебе…

– Морин захочет прийти к нам, – сказала Мэй, стараясь справиться с собой. – Скажи ей, что не надо. Мне нужно побыть одной. Я поговорю с ней утром. Поцелуй за меня ребятишек.

– Ты права, – сказал Брайан, надевая куртку. – Ты справишься? Может, что-нибудь нужно…

– Все нормально, – сказала Мэй, в последний раз высморкалась и бросила салфетку в корзину. – Я допью чай, затем начну обзванивать родных.

– Вот и умница… До встречи.

Брайан вернулся через два часа. Он рассказал своей дочери Морин и ее мужу о случившемся и с тоской наблюдал, как Кейт пытается объяснить двум своим ребятишкам, разбуженным шумом, почему дедушка так поздно пришел в гости, а мама безутешно рыдает.

– Я дома! – сообщил он.

Ответа не последовало. Гостиная была пуста – с выключенным телевизором она казалась холодной и чужой. Решив, что Мэй легла спать, он направился в спальню, но бросив взгляд в коридор, увидел под дверью комнаты Майкла свет. Он подошел и осторожно открыл ее. Мэй сидела на кровати сына, разложив вокруг себя фотографии сына. Она не подняла головы, когда Брайан вошел, лишь молча кивнула.

– Помнишь те каникулы в Кингхорне? – спросила она, ласково поглаживая одну фотографию. – Этот ужасный дурацкий прицеп и бесконечный стук дождя по крыше…

– Помню, – тихо отозвался Брайан. – Дождь лил каждый день.

– Но Майклу нравилось… он носился везде в своих новых резиновых сапожках. – Мэй наконец подняла голову, лицо было искажено от боли. – Господи, что теперь делать?

Брайан сел рядом с ней, зажав руки между коленями.

– Мы справимся с этим, милая. Мы вместе, правда?

Мэй молчала, уставившись вдаль.

Десять

– У тебя готов отчет для «Сан-Рафаэль»? – поинтересовалась Кэсси Мотрэм у своего мужа, когда вернулась домой с вечернего приема и обнаружила, что он готовится к раскопкам, которые должны были состояться в конце недели.

– Да.

Уловив в его ответе недоговоренность, Кэсси спросила:

– Проблемы?

– Отнюдь нет. Донор идеально подходит для его высочества по всем параметрам…

– Но?

– Я никак не могу понять, зачем им нужно было именно мое мнение. Многие анализы из тех, которые они запросили, кажутся совершенно бессмысленными в данных обстоятельствах.

– Ты же сам сказал, что они хотят получить самое лучшее и могут себе это позволить, – удивилась Кэсси. – А ты – главный специалист в этой области.

– Все, что им нужно было сделать – это удостовериться, что группа крови и тип ткани донора совместимы с реципиентом. Все остальные анализы, которые они запросили, были совершенно излишними, попыткой раздуть счет, если тебе интересно мое мнение.

– Всегда лучше получить слишком много информации, чем слишком мало, – сказала Кэсси. – К тому же это их деньги.

– Ну, возможно, ты и права.

– Зачем смотреть дареному коню в зубы? Если они хотят, чтобы ты расставил все точки над «i», это их дело, и если это помогает тебе окупить расходы на раскопки в Драйбурге, грех жаловаться.

– Ты права, – улыбнулся Мотрэм. – Мне нужно просто взять деньги и уйти.

– Ну наконец-то, хоть одна здравая мысль. Думаешь, будет дождь? – Кэсси разглядывала резиновые сапоги, стоявшие рядом с остальными вещами, собранными мужем.

– Начиная с четверга, прогноз погоды плохой, – пожаловался Мотрэм. – Сильные дожди на севере Англии и в Шотландских границах.

– В этом случае тебе следует захватить солнцезащитный крем, – улыбнулась Кэсси. – Не мне объяснять тебе, что такое эти долгосрочные прогнозы.

К сожалению, прогноз погоды оказался точным. В пятницу Мотрэму пришлось ехать в Драйбург под проливным дождем в сопровождении порывов западного ветра. Постоянно темное небо в левой части горизонта отнюдь не способствовало укреплению его надежды, что ветер быстро разгонит облака. Когда он прибыл на место, признаков присутствия Блэкстоуна и двух сотрудников геодезической компании не было, хотя их автомобили стояли на парковке. Еще сюрпризом было объявление о том, что аббатство закрыто для посетителей «на время проведения восстановительных работ». Мотрэм догадался, что его коллеги нашли убежище в гостинице. Усевшись к ним за столик и заказав себе кофе, он поинтересовался, кому принадлежит идея насчет объявления.

– Планы изменились, – объяснил Блэкстоун. – После того, что сказал Лес о газетчиках в прошлый раз, я подумал, что разумнее всего будет полностью закрыть аббатство на время раскопок. Мы прекрасно справимся и без внимания прессы.

Мотрэм уныло взглянул в окно, за которым лил дождь.

– Непохоже, что мы доставим неудобство большому количеству людей.

– Угу, – согласился Блэкстоун. – Мы как раз обсуждали, стоит ли отложить раскопки до тех пор, пока погода не улучшится.

Мотрэм ощутил волну разочарования, но постарался его скрыть.

– Ну, это уж вам решать, ребята, – сказал он, глядя на Смита и Филдинга. – Я не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности из-за ненадежной почвы или оползня.

– Я беспокоюсь не столько о «ненадежности», сколько о возможности подтапливания, – объяснил Филдинг. – Мы планируем копать под углом в сорок градусов по отношению к стене склепа. Если к тому моменту, как мы доберемся до каменной кладки, дождь будет лить по-прежнему, вода просто начнет стекать по скосу и начнет накапливаться внизу.

– А вы не можете воспользоваться насосом?

– Мы могли бы, но вопрос в том, куда откачивать воду. До рва, расположенного к югу от аббатства, довольно большое расстояние – около полусотни метров, а мы не хотим, чтобы избыток воды сливался под фундамент аббатства.

– Уж я-то точно не хочу, – поддакнул Блэкстоун.

– Что ж, – философски подытожил Мотрэм, – тела ждали нас семьсот лет… еще пара дней не составит большой разницы.

Всю субботу лил дождь, и Мотрэм бродил по дому, как животное в клетке, оплакивая свое невезение и убеждая Кэсси, что Бог устроил это специально для него.

– Типичная для Англии ситуация, – возразила Кэсси. – В нашей стране, планируя какие-то мероприятия на улице, никогда нельзя быть уверенным наверняка, что дождя не будет. В детстве мне казалось, что на всех приглашениях ставят пометку «В случае дождя встречаемся в стенах церкви».

Устав метаться по дому, Джон предложил Кэсси куда-нибудь прогуляться.

– Мы могли бы съездить в город, пообедать или сходить в кино…

– Давай лучше останемся дома, – сказала Кэсси, вставая рядом с мужем у окна и поглаживая ему руку. – Можем открыть бутылочку «Котэ дю Рон» и посидеть у телевизора.

– Смотреть, как сохнет краска на ногтях знаменитостей? – печально спросил Джон.

– Как будущий специалист по ногтевому дизайну ты должен поучиться, как вести себя в таких программах. Еще неделя – и ты, возможно, будешь постригать ногти… «на льду»!

Джон посмотрел в гостиной по телевизору регби, затем отправился на кухню, чтобы сварить себе кофе – и как раз в это время прозвучал финальный свисток. Включив маленький телеприемник, который Кэсси уже давно установила на кофеварке, Джон попал на выпуск новостей. Звук был приглушен – фоновый шум, как называла его Кэсси, сидевшая сейчас за кухонным столом, погрузившись в чтение поваренной книги, но Мотрэм вдруг резко повернул рычаг громкости, когда на экране появилась фотография молодого мужчины.

– Какого черта… – воскликнула Кэсси, подскочив на месте от неожиданности. Однако когда она увидела выражение лица мужа, от возмущения не осталось и следа. – Что случилось? – спросила она. – У тебя такой вид, словно ты увидел привидение.

– Так оно и есть, – бледнея, произнес Мотрэм. Он уселся за стол рядом с Кэсси, не отрывая взгляда от экрана. Когда закончился репортаж о солдате морской пехоты, погибшем в Афганистане, он медленно произнес:

– Я знал этого парня.

Кэсси широко раскрыла глаза от удивления.

– Каким образом?

– Это донор, у которого я брал анализы в Лондоне.

– А ты знал, что он военный?

– Нет. Когда мы встречались, он был в штатской одежде, и мы не заговаривали о том, чем он занимается в жизни. Меня проинструктировали не выходить за рамки профессиональных разговоров. Никакой болтовни «о том о сем».

– Бедные его родители, – вздохнула Кэсси, затем продолжила с сомнением в голосе: – Слушай, а разве у него было время вернуться в Афганистан? Ты точно уверен, что это он? Тебе называли его имя?

Мотрэм покачал головой.

– В клинике мне его не представили. Это было частью политики конфиденциальности: пациент был пациентом Икс, а донор… просто донором. Но я уверен, что это он. Он мне понравился – славный парень, немного нервничал по поводу процедуры, что кажется мне теперь несколько странным, учитывая то, чем он занимался за границей.

– Как странно, – протянула Кэсси. – Каким образом солдат морской пехоты, служивший в Афганистане, мог оказаться донором для принца из Саудовской Аравии, который находится в частной клинике в Южном Кенсингтоне?

– Очень странно, – согласился Мотрэм. – Он должен был вернуться в Афганистан почти сразу же после процедуры взятия костного мозга… и сразу оказался в боевых действиях? Какое невезение…

– Знаешь, что я думаю? – Кэсси перегнулась через стол и похлопала мужа по руке. – Ты обознался. Ты уже в том возрасте, когда все молодые люди кажутся на одно лицо…

Мотрэм рассеянно улыбнулся, продолжая напряженно размышлять.

– Знаешь, позвоню-ка я Лоуренсу Сэмсону… Сэру Лоуренсу Сэмсону с Харлей-стрит, кстати.

Кэсси состроила физиономию, изображая, что это произвело на нее впечатление.

– Передай ему привет, – пробормотала она, возвращаясь к чтению поваренной книги.

Через несколько минут Мотрэм вернулся в гостиную в мрачном расположении духа.

– Ну и как?

– Ты была права. Я обознался.

– Ну, вот все и выяснилось! – с облегчением вздохнула Кэсси.

Мотрэм продолжал стоять, погрузившись в размышления.

– Джон, да что с тобой? – не выдержала жена.

– Я просто не могу поверить, что это был не он, – объяснил Джон. – Этот моряк был его точной копией… Мне нужно снова взглянуть на его фото, чтобы рассмотреть подробнее. Может быть, на новостном сайте ВВС есть что-нибудь…

С этими словами он удалился в гостиную и включил компьютер, а Кэсси, сокрушенно покачав головой, снова взялась за книгу. Определившись, что приготовить на ужин, она как раз взялась за ризотто, когда Мотрэм вернулся.

– В новостях говорится, что парень получил осколочные ранения восьмого числа, – сообщил он. – А потом началось заражение крови, и спустя несколько дней он умер в полевом госпитале… Я встречался с донором в «Сан-Рафаэль» восьмого числа.

– Значит, это точно не мог быть он.

– Видимо, да.

Последовало долгое молчание, во время которого Джон, к досаде Кэсси, беспокойно ходил с места на место, затем внезапно сказал:

– Сообщают, что погибший моряк был родом из Глазго.

Кэсси взглянула на мужа, не понимая, какое это может иметь значение.

– Парень, которого я видел, говорил с шотландским акцентом.

Одиннадцать

К вечеру воскресенья дождь стал стихать, а в понедельник утром на несколько секунд даже выглянуло солнце, и Мотрэм выехал в Драйбург в гораздо лучшем расположении духа. Когда он прибыл на место, все согласились, что работы нужно начинать сейчас же. Филдинг и Смит еще раз уточнили расположение гробницы с помощью наземной радиолокационной станции, воткнули в землю колышки на определенном расстоянии друг от друга, а затем завели мотор миниатюрного экскаватора. Когда ковш зачерпнул первую порцию земли, Мотрэм и Блэкстоун обменялись улыбками, однако первый был охвачен радостным возбуждением, а второй – мрачными предчувствиями. Представитель «Исторической Шотландии» внимательно следил за расстоянием между ведущимися раскопками и стенами аббатства.

Через полчаса Филдинг посигналил Смиту, который управлял экскаватором, заглушить мотор. Шум прекратился, слышны были лишь затихающий скрежет содрогавшегося металла да птичьи трели. Филдинг с охапкой стальных прутьев спустился по наклонному скату до конца канавы и начал вставлять их горизонтально в отвесную стену. Когда очередной прут встретил сопротивление, он обернулся с улыбкой на лице.

– Камень, – сообщил он. – Мы попали в точку.

С величайшей осторожностью орудуя ковшом экскаватора, Смит снял слой почвы толщиной полметра, а затем вместе с Филдингом принялся удалять землю маленькими лопатками, чтобы освободить участок каменной стены площадью примерно в два квадратных метра.

Через некоторое время они выбрались из канавы, уступив место Мотрэму. Спустившись вниз, он провел рукой по камню с едва скрываемым наслаждением.

– Молодцы, – сказал он, широко улыбаясь. – Мы почти на месте.

Но его улыбка померкла, когда, выбравшись наружу, он увидел идущего к ним мужчину с портфелем.

– О господи, только не газетчики, – пробормотал Блэкстоун, тоже заметивший незваного гостя.

Все четверо стояли молча, ожидая дальнейшего развития событий.

– Доктор Мотрэм? – поинтересовался вновь прибывший, хмуро оглядев всех присутствующих.

– Это я, – отозвался Джон.

Мужчина достал из бумажника визитную карточку и протянул ее Мотрэму.

– Норман Банс, «Охрана здоровья», – представился он. – Насколько я понимаю, вы собираетесь вскрыть могилу, в которой находятся жертвы чумы…

Мотрэм закрыл глаза, надеясь, что божественное вдохновение поможет ему найти лучший вариант ответа, нежели «Какого хрена вы сюда приперлись?»

– Жертвы чумы семисотлетней давности, мистер Банс, – поправил он.

– Как бы то ни было, доктор… – начал Банс монолог, закончившийся вердиктом, которого Мотрэм и опасался. На территории аббатства ничего не должно происходить до тех пор, пока «Охрана здоровья» не даст на это разрешение.

Последовал обмен номерами телефонов, и четверым мужчинам пришлось смириться с неизбежным.

– Должен сказать, вы меня очень удивили, мистер Блэкстоун, – сухо сказал Банс. – «Историческая Шотландия» всегда была на высоте, когда речь шла о безопасности.

– Она и сейчас на высоте, – кисло ответил Блэкстоун.

– Я бы так не сказал.

– Никто не подвергается опасности. Трупам, если они там вообще есть, будет семьсот лет, – пробурчал Блэкстоун, окончательно впавший в уныние.

– Давайте оставим этот вопрос профессионалам, хорошо?

– О каких профессионалах идет речь, мистер Банс? – поинтересовался Мотрэм.

– Я сообщу начальству, и оно решит, у кого целесообразнее всего спросить совета, – объявил Банс, чувствуя, как в воздухе нарастает напряжение.

– Что ж, надеюсь, в этой области таких найдется множество, – пробормотал Филдинг себе под нос.

Вместо ответа Банс попрощался и зашагал прочь.

– Ох, не могу поверить! – сочувственно воскликнула Кэсси, услышав рассказ мужа. – Что же ты теперь будешь делать?

– Нам придется просто ждать решения.

– Но они же не могут остановить раскопки на полпути?

Мотрэм пожал плечами.

– Кто знает…

– Ну, зато тебе не придется иметь дело с подобными вещами, когда ты станешь мастером по ногтевому дизайну.

– Это точно, – улыбнулся Мотрэм. – Кстати, маникюрные ножницы могут быть крайне опасными в неумелых руках…

Спустя два дня Мотрэм наконец получил долгожданное сообщение: раскопки могут продолжаться с соблюдением определенных условий. «Охрана здоровья» хочет провести проверку оборудования и защитных костюмов, которые будут использоваться при взятии биологических материалов, находящихся в склепе. Кроме того, непосредственно перед вскрытием погребальной камеры всех четверых должен осмотреть санитарный врач и сделать им профилактические инъекции, какие сочтет нужными.

– Скорее всего, противостолбнячную сыворотку, – хмыкнула Кэсси, узнав об этом. – Я вполне могла бы сама ввести ее тебе.

– Тебе, скорее всего, придется выдать мне впридачу сертификат, подписанный двумя независимыми свидетелями и мировым судьей, – проворчал Мотрэм. – Пусть уж лучше они это сделают.

– Они просто выполняют свою работу, – попыталась успокоить его Кэсси. Взгляд, который она получила в ответ, ясно говорил, что она единственная, кто так считает. – Позитивнее, Джон! Уже совсем скоро ты попадешь в свою драгоценную могилу. – Она обняла мужа и смотрела ему прямо в глаза, пока он не сдался и не признал с улыбкой:

– Ты как всегда права.

Когда все формальности были выполнены, медосмотр проведен, а инъекции сделаны, сотрудники «Охраны здоровья» оставили наконец Мотрэма с коллегами в покое, и они могли приступить к вскрытию склепа. Джон проводил глазами отъезжающий автомобиль «мучителей», а затем нагнал остальных, неторопливо шагавших к месту раскопок.

– Ну и денек, – вздохнул Блэкстоун.

– Такие дни в науке случаются нечасто, – отозвался Мотрэм. – Научные исследования могут казаться довольно однообразными и утомительными, но когда наступает такой момент, как сейчас… Господи, ради этого стоило ждать!

– Надеюсь, что ваши ожидания оправдаются, – ответил Блэкстоун без особого энтузиазма.

Подойдя к месту раскопок, Мотрэм остановился и оглядел развалины аббатства, часть которых была так же стара, как и тайна, которую он, возможно, вот-вот раскроет. Ощущая нарастающее внутри возбуждение, он облачился в белый защитный костюм, закрывавший его с ног до головы. Смит и Филдинг тем временем готовили оборудование для вскрытия гробницы: вокруг участка стены, в котором планировалось сделать проход, уже был установлен герметичный пластиковый «тамбур». Они планировали выдолбить строительный раствор и расшатать камни, чтобы их можно было легко удалить, а затем уступить место Мотрэму, чтобы он вошел в склеп первым.

Блэкстоун молча ходил неподалеку взад-вперед, оставив Мотрэма наедине с его мыслями. Джон сел на траву, прислушиваясь к стуку долота по камню и наблюдая через пластиковый лицевой щиток за сгорбившимися фигурами Смита и Филдинга. Вскоре шум прекратился и, казалось, во всем мире воцарилась мертвая тишина, а затем двое рабочих вышли наружу. Опустив маску, Филдинг просто сказал:

– Ваша очередь, док.

– Удачи, – напутствовал его Блэкстоун.

Мотрэм взял протянутое Смитом долото – на случай, если оно понадобится – шагнул в пластиковый «тамбур» и закрыл за собой входное полотнище. Опустившись на колени, он расшатал пару камней и безо всякого затруднения вытащил один из них. Брешь увеличивалась по мере того, как камни ровными рядами ложились по обе стороны от прохода, и Джон упорно боролся с искушением остановиться и посветить в дыру фонариком до того момента, пока пролом не стал достаточно большим, чтобы он мог войти внутрь. Он на секунду помедлил, чтобы перевести дыхание, мимоходом напомнив себе, что надо бы больше уделять времени физическим упражнениям, затем просунул в склеп голову и осторожно шагнул внутрь.