Текст книги "Сезон охоты"

Автор книги: Кэмерон Кертис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

«Газан – моя правая рука», – сказал Наджибулла. «Барьял – моя левая рука. Их дома находятся по обе стороны от моего, и те,

Их жёны. Они готовят ужин для всех нас. Мы будем обедать через час.

Робин внезапно почувствовала желание присоединиться к женщинам. «Позволь мне помочь им».

Наджибулла рассмеялся: «Для этого ещё будет достаточно времени.

Вы поможете Ваджие с её работой и многим другим. А теперь давайте воспользуемся этой возможностью, чтобы поговорить.

Он провёл её в гостиную. Тень горы ползла по дому. Наджибулла зажёг два фонаря и поставил их на столы, по одному в каждом конце комнаты. Он откинулся на подушки у стены.

«Сними чадру, – сказал он Робин. – Дай мне тебя увидеть».

Робин сняла чадру, сложила её и положила на стол. Она повернулась к Наджибулле, смутившись. Она отряхнула волосы и предстала перед военачальником.

Она знала, что её волосы будут сиять золотом в свете фонарей. Она не была красавицей, но знала, что достаточно хороша собой, пусть и по-мальчишески. Фирак и шальвар были для неё слишком женственны. Она не знала, как стоять, чтобы выглядеть выигрышно.

«Сядь», – сказал Наджибулла. «Есть вещи, о которых нам нужно поговорить».

Он протянул руку и схватил с пола подушку.

Бросил ей и указал на место перед собой.

Она послушно положила подушку на пол и села, скрестив ноги, лицом к своему похитителю.

«Мы – моджахеды», – сказал Наджибулла. Его манера была педантичной. «Мы ведём великий джихад. Русские, американцы, все неверные должны покинуть нашу землю. Мы – хорошие мусульмане, но мы не придерживаемся строгих правил ваххабитов. Знаете ли вы, что означает слово «Талибан»?»

Робин знала, но покачала головой.

«Это означает «ученик». Лидеры Талибана прошли обучение в медресе в Пакистане. Они стремятся навязать нашей стране самую строгую форму ислама. Если бы вы вышли за пределы

В таком виде, с распущенными волосами, талибы засекли бы тебя до смерти».

«Я слишком много подобного видела», – сказала Робин.

«Не моими людьми. Мы знаем, что для процветания Афганистана необходимо выйти за рамки этих строгих законов. Мы не откажемся от учения пророка. Но Коран можно толковать по-разному, как и вашу Священную Библию».

«Женщин забивают камнями до смерти».

«И обезглавливают мужчин. Когда наказание соответствует преступлению. Эта страна переживает ужасный внутренний конфликт. Америка вмешалась в него, как это всегда бывает с иностранцами. Эта деревня была одной из моих оперативных баз последние три года. До этого она была базой Шахзада. Как вы думаете, как выживает имам деревни?»

«Он застрял между вами, не так ли?»

«Конечно. Эти жители деревни не пережили бы три тысячи лет войны, не научившись обману.

Все должны приспосабливаться к образу жизни проходящих солдат».

Робин покачала головой. «Ты говоришь так, будто у тебя есть ответы на все вопросы».

«Нет, сержант Трейнор. Не понимаю. Но, по крайней мере, я понимаю вопросы».

«В чем вопрос?»

«Афганистан находится в состоянии теократической гражданской войны».

Робин вытаращила глаза, а Наджибулла рассмеялся. «Видите? Вы никогда не слышали, чтобы об этом говорили такими словами. Это правда. Мы вступили в гражданскую войну между ваххабизмом и более просвещённым исламом. Победить может только одна сторона».

«Твоя сторона».

«Я не намерен проигрывать», – Наджибулла выпрямился. «Сейчас.

Помоги Ваджие. Я уйду в свою комнату на послеполуденную молитву.

Ужин прошёл в уютной обстановке. Ваджия принёс порцию еды для Наджибуллы. Жёны Газана и Барьяла разнесли еду мужей по домам. На полу стояли миски с овощами, рисом и кубиками жареной курицы. Еда оказалась гораздо вкуснее, чем жареная козлятина с овощами, которую подавали в Арвале.

«Почему она пошла в армию?» – спросил Ваджия Наджибуллу.

Наджибулла перевел вопрос для Робин.

«Я не могла найти работу, – ответила Робин. – Я думала, армия меня чему-то научит».

«Ваша армия разрешает женщинам служить вместе с солдатами».

Робин пожала плечами. «Мы знаем, что жители деревень в Афганистане болезненно относятся к мужчинам, допрашивающим женщин у них дома.

Женщин-солдат, таких как я, берут с собой, чтобы облегчить задачу».

«Я знаю об этом», – сказал Наджибулла.

«Нас осталось не так уж много».

«Тем не менее, вы продолжали служить в этом качестве».

Наджибулла погладил бороду.

"Да."

"Почему?"

«Я не хочу возвращаться домой».

Наджибулла кудахтал. «Дом – это всё, что у нас есть. Без семьи и традиций мы – ничто».

Робин сглотнула. «Где ещё я могу быть полезна?»

После еды Робин и Вайя отнесли посуду и кастрюли к реке, чтобы помыть их. Они принесли вёдра с чистой водой в дом для питья и уборки.

Она начала понимать, почему самые высокопоставленные мужчины и старейшины деревни занимали дома у подножия горы.

Гравитация. Не нужно было подниматься по крутым лестницам.

Наджибулла спал в одной из задних комнат. В другой комнате спали Ваджия и Робин.

В ту первую ночь Робин начала планировать свой побег.

Ваджия показал ей, как задняя дверь открывается в переулок между горой и задней стеной дома.

Робин вышла, закрыла за собой дверь и оглядела проход. Дома наверху опирались на скалы и сваи, доходившие до нижних этажей. Приходилось протискиваться между сваями, этими огромными деревянными колоннами, и склоном горы. Если пройти достаточно далеко в одном направлении, можно было попасть к дому Газана. Если же идти в противоположном направлении, можно было пройти мимо задней стены дома Барьяла.

Дальше располагались общественные туалеты.

Между домами были узкие проходы. Робин пробралась вперёд, откуда открывался хороший обзор.

Откос тянулся на двадцать ярдов от деревни до быстрой реки. На уровне земли стояло несколько больших домов. Там же находились конюшни и загон для скота.

Она посмотрела направо и налево. По обе стороны были ступени, ведущие на более высокие террасы.

В каждой деревне были часовые. В этой деревне их было как минимум двое.

По одному на каждом конце, у реки. Оттуда был виден большой деревянный мост, ведущий на противоположный берег. Они охватывали оба берега, ступени и верхние террасы.

Из своего укрытия Робин не могла определить, были ли выставлены еще часовые на верхних уровнях.

Она прокралась обратно в свою комнату, стараясь не потревожить Ваджию.

Робин начала выходить из дома каждую ночь. Она наблюдала за поведением часовых. Она видела, что они не могут одновременно следить и за берегом реки, и за деревней. В горной темноте, в безлунную ночь, было бы легко подняться по ступеням, когда они не смотрели.

Ей придётся бежать на склон горы. Днём пройти как можно больше, а ночью пробраться к реке на водопой. Она начала прятать еду в сапогах. Она собиралась сбежать в

Камуфляжная форма. Накиньте на голову тёмную чадру, чтобы скрыть светлые волосы.

На верхних террасах должны были быть часовые. Робин не осмеливалась ночью подниматься на откос, чтобы посмотреть, где они могут быть. Вместо этого каждый раз, отправляясь с Ваджией к реке, она окидывала деревню взглядом, пытаясь заметить вооруженных людей, стоящих на страже.

Она всегда видела один или два. Никогда в одном и том же месте.

Ей пришлось предположить, что их также будут вывешивать ночью.

Расстояние от террасы до линии деревьев было не более пятнадцати ярдов.

Это был шанс, которым она должна была воспользоваться.

OceanofPDF.com

21

OceanofPDF.com

ПОБЕГ РОБИН

Кагур-Гар

Вторник, 2000 г.

«Мне пришлось ждать новолуния, – говорит Робин. – Я использовала это время, чтобы спланировать и спрятать еду».

Жители городов привыкли к уличным фонарям. Их часто удивляет яркость лунного света, падающего на открытое пространство. Солдаты, стоящие на берегу реки или на склоне горы, представляют собой лёгкую мишень.

«Удалось ли вам определить позиции часовых на террасах?»

«Нет», – Робин качает головой. «Я предполагала, что они где-то бродят. Но я знала, что они там».

НАСТУПИЛА НОВОЛУНИЕ. Робин ждала до раннего утра. Она надела камуфляжную форму и накинула тёмно-коричневую чадру на соломенные волосы.

Робин подошла к задней двери. Оглянулась через плечо на спящую Ваджию. Сердце её кольнуло. Ваджия пыталась подружиться с ней. Она надеялась, что Ваджия не попадёт в беду.

Долг солдата – бежать. Робин выскользнула из дома и пошла по переулку.

Расстояние от дома Наджибуллы до ступенек составляло сто ярдов. Робин обнаружила двух часовых у берега реки. Медленно она опустилась на землю и поползла. Она двигалась осторожно, прижимая грудь и живот к земле. Уже через двадцать ярдов её колени и локти затекли.

Достигнув подножия лестницы, она поняла, что лёгкая часть пути позади. Она подождала, пока часовые посмотрят в сторону берега реки, затем десять секунд бежала вверх, прежде чем броситься на камень. Она затаила дыхание, перевернулась на спину и обвела взглядом террасу.

Там... на третьем уровне часовой прислонился к стене дома.

Теперь у неё было три точки отсчёта. Она подождала, пока все трое мужчин отвернутся, а затем бежала десять секунд. Она добралась до вершины и распласталась на первой террасе. Часовые у реки больше не представляли собой главную угрозу.

Ей нужно было следить за часовым на третьем уровне. Найти других часовых, которые, как она предполагала, находились высоко на террасах.

Робин лежала, смотрела и слушала.

Там. На краю второй террасы стоял мужчина, глядя в сторону реки. Он долго смотрел на блестящую чёрную ленту, затем взглянул на часового у дома и помахал ему рукой. Она перевернулась на бок и спрятала лицо.

Пятнадцать ярдов.

Робин боролась с искушением встать на ноги и убежать.

Вместо этого она перевернулась на живот и поползла, преодолевая по шесть дюймов за раз.

Пройдя двадцать футов, она оглянулась. Мужчина на втором этаже смотрел в сторону реки.

Мужчина на третьем этаже пристально смотрел на нее.

Сердце Робин остановилось. Она отвернула голову набок и спрятала лицо. Затаила дыхание и ждала. Считала.

триста секунд.

Ночь была безмолвной. Когда Робин оглянулась, мужчина снова смотрел на реку. Она на мгновение закрыла глаза и продолжила ползти.

Когда она достигла границы леса, ей захотелось бежать.

Заставила себя проползти дальше, мимо первых деревьев. В деревне было тихо. У неё не было компаса, но в ясную ночь она умела ориентироваться по звёздам.

Через десять минут она поднялась на ноги и пошла дальше.

Она шла медленно, внимательно осматривая свои шаги. Лесная подстилка была опасной. Узловатые корни извивались во все стороны, пытаясь удержаться на каменистой почве. Идти было трудно, но знакомый запах сосновых иголок придавал ей уверенности. Она прижимала ладони к стволам деревьев, чтобы не упасть. Пальцы чувствовали кору. Каждые пятнадцать минут она останавливалась, чтобы прислушаться к шуму воды в реке.

С рассветом Робин пошла быстрее. Моджахеды были рождены для выслеживания в этих горах. Она оглянулась через плечо и пошла так, чтобы не задеть листву.

Она продолжала идти, стараясь успеть как можно дальше до заката. Ноги горели и тяжелели от трудностей, связанных с балансированием на волнистой лесной земле.

Робин решила действовать неожиданно. Она повернула на запад, глубже в лес. Подъём был труднее. Она шла осторожно, чтобы не сломать ветки. Через полчаса она остановилась и легла на землю рядом с упавшим бревном.

Солнце садилось, и лес был окутан тенью.

Она почувствовала какое-то беспокойство в лесу. Мягкое прикосновение рукавов к кустам, щелчок антабки пращи о металл. Звуки шагов небольшой группы мужчин.

Мужчины прошли мимо неё. Теперь у неё возникла проблема. Они не собирались возвращаться в деревню этой ночью. Они…

Продержитесь там ещё хотя бы день. Пока не решили, что потеряли её, или пока она не наткнулась на них.

Наткнуться на них было вполне возможно. Они предполагали, что она будет держаться у реки, и теперь они были между ней и свободой. Если она продолжит идти на юг, они отрежут её. Если она направится дальше на запад, она заблудится.

Робин залегла на дно.

Ближе к рассвету Робин проснулась, дрожа от холода. Хотя в её карманах была еда, она не могла утолить свой мучительный голод. Её мучила жажда. Рот и горло пересохли, и она с трудом сглатывала слюну.

Робин с трудом поднялась на ноги и пошла к реке. В пятидесяти футах внизу чёрная вода бежала по камням в русле реки.

Склон горы представлял собой полосу препятствий из валунов.

Во всех направлениях выступали огромные скалы причудливой формы.

Некоторые из них были наполовину зарыты в склон горы. Другие же были сложены вместе, словно груды щебня, готовые сползти в реку, если убрать из их основания хоть один камень.

Спускаться в темноте было самоубийством. Отчаявшись от жажды, Робин на ощупь пробиралась между самыми большими валунами.

Вытянула ноги и проверила каждую опору.

На полпути она поскользнулась и пролетела на пятачке метров пятнадцать. Врезалась в валун, потеряла равновесие, упала на бок. Ударилась о кучу рыхлого сланца и покатилась. Перекат спас её. Упав с отвесной стены, усеянной каменистыми выступами, она бы не избежала травм.

Она смотрела на звёзды и напрягала слух, пытаясь уловить хоть малейший признак погони.

Тишина.

Робин встала и проверила свои руки и ноги. Она была вся в ссадинах и синяках, но в остальном невредима. Она, пошатываясь, перебралась через откос к берегу реки, перекинула ноги через край и опустилась, пока её ботинки не нащупали опору. Вода была достаточно высокой, чтобы заполнить три четверти русла реки. Край воды находился в трёх метрах от берега. Камни были скользкими, но она опустилась на четвереньки и решилась выйти. Сняла чадру и окунула лицо в бурлящую воду.

Ледяной, словно из шланга, направленного ей в голову.

Она откинула голову назад и стряхнула воду с волос.

Затем она сложила ладони чашечкой и напилась. Она нашла большой камень, отполированный водой. Села и закрыла глаза.

Небо над западными горами было цвета лосося. Туман плыл по воде и застилал русло реки.

Робин поднялась на ноги. Её волосы и ткань униформы потрескивали от инея. Чадра была небрежно повязана вокруг шеи, словно платок.

Она достала из карманов курятину с рисом и поела. Заползла в туман, нашла проточную воду и напилась ещё.

Солнце освещало золотыми лучами склон горы, по которому она спустилась. Она была так поглощена голодом и жаждой, что забыла, что ей придётся подниматься обратно.

На этом склоне она будет беззащитна. Безопасность лежала в лесу, за опушкой леса.

Робин выбралась из реки, поскользнувшись на мокрых камнях. Выбравшись на берег, она встала и отряхнулась.

Она затаила дыхание и замерла. Четверо афганцев с лошадьми стояли на откосе, глядя на неё. Как она могла их не заметить? Туман и утренний мороз. Должно быть, шум падающей воды заглушил их приближение.

Как отличить моджахеда от талибов? Были ли это люди Наджибуллы, посланные на её поиски, или Абдул-Али Шахзада? Возможно, это были бандиты. Возможно, это были жители деревни. Разобраться было невозможно. Они были одеты…

одинаково, с белыми тюрбанами, жилетами и нагрудниками.

Они спешились и были вооружены автоматами АК-47.

Двое мужчин направились к ней.

Робин побежала. Бежать по берегу реки было бесполезно. Они догонят её с лошадьми. Она бросилась к склону горы, оставшемуся в двадцати ярдах от них. Добежав до него раньше них, она начала подниматься.

Они поймали ее прежде, чем она успела преодолеть десять футов по склону.

Она почувствовала, как чья-то рука схватила её за ремень сзади и рывком выбила из равновесия. Она вскрикнула и упала назад, на мужчину, который повернулся, перенёс её вес на себя и оставил её падать на бок. Другой мужчина ударил её ногой в живот, и она согнулась пополам, свернувшись калачиком. За считанные секунды один мужчина схватил её за руки сзади. Другой рванул с неё ремень.

Робин пнула мужчину. Он навалился на неё всем весом, сжал кулак и ударил её по лицу. Робин сплюнула кровь.

Охваченная паникой, она закричала на пушту: «Нет! Нет!

Останавливаться!"

Ремень расстегнулся, и мужчина попытался стянуть с неё штаны. Робин забилась, но он прижал её к полу и продолжал бороться с одеждой. «Прекрати!» – закричала она. «Помогите мне!»

Твэк.

Мужчина, державший её за руки, отпустил их. Что-то мокрое и мясистое брызнуло ей в лицо. Она услышала, как от горных склонов эхом отозвался треск выстрела мощной винтовки.

Робин поняла, что мужчина, державший ее руки, был застрелен.

Она услышала звук удара еще до звукового удара пули.

Мужчина, борющийся с её штанами, выпрямился. Робин обернулась.

На берегу реки, в четверти мили от него, одинокая фигура сидела на лошади. Он поднял винтовку к плечу. Он выстрелил ещё раз, не держа её в руках.

Ещё один удар. Голова мужчины у её ног взорвалась.

Третий поднял свой АК-47 и выстрелил. Робин узнала характерный тяжёлый барабанный бой АК, стреляющего в автоматическом режиме. Эффективно примерно на сотне ярдов. Четвёртый вскочил на лошадь, снял винтовку с передка и бросился в атаку.

Одинокая фигура снова выстрелила в скачущего бандита.

Пропущенный.

Пеший бросил магазин и вытащил из разгрузочного жилета другой.

Твэк.

Пуля попала в центр тяжести мужчины, прежде чем он успел перезарядить оружие. Тот рухнул, как мешок с зерном.

Всадник с АК-47 мчался в атаку на полной скорости. Только так можно было сократить дистанцию и попасть в зону поражения АК.

Одинокая фигура пришпорила коня и выстрелила ещё раз. Ещё один выстрел, и пуля сбила нападавшего с коня. Лошадь, оставшись без всадника, понесла.

От начала до конца поединок длился менее полутора минут.

Робин с трудом приподнялась на локте. Униженная, она попыталась прикрыться. Одинокая фигура всадника галопом приближалась к ней. Она узнала чёрный тюрбан с красной отделкой и красный жилет. Зарек Наджибулла нес свой «Драгунов», держа одну руку на рукояти пистолета, дуло направлено вверх.

Это была чертовски хорошая стрельба. Верхом, с рук, на четыреста ярдов. Пять выстрелов, четыре попадания, один – галопом по движущейся мишени.

Робин прищурилась, глядя на Наджибуллу. Отряхнула пыль с лица. Её рука была мокрой от крови. Кровь досталась от человека, который сжимал её руки.

«Сержант Трейнор, – сказал Наджибулла. – Вы полны сюрпризов».

Робин моргнула. «Что?»

Наджибулла улыбнулся: «Ты говоришь на пушту».

Робин дрожала. Её брюки и нижнее бельё сползли до колен. Она с трудом натянула их. Всё…

она хотела прикрыться.

Военачальник сел на коня и обошел её. Наблюдал, как она дрожащими пальцами пытается застегнуть пояс.

«Приказать ли мне высечь вас, сержант Трейнор?» – спросил он.

«Ты будешь делать то, что хочешь».

«Дай мне слово, что ты больше не убежишь».

Робин смотрела на него, готовая расплакаться.

«Я ВИДЕЛА, как женщин пороли в деревнях», – Робин вздрагивает.

«Я согласился».

«У тебя не было выбора, – говорю я ей. – Тебе пришлось вернуться».

«Он дал мне одну из лошадей убитых им людей. Наблюдал, как я на неё сажусь, и ему понравилось, что я умею ездить верхом.

Он заставил меня надеть чадру и отвёл обратно в деревню. Имам пытался помешать, но Зарек его проигнорировал.

«Ваджия сказал, что я сглупил, что мне некуда идти. Зарек и остальные посчитали мой побег забавным. Они ожидали, что я сбегу».

«Занимательно».

«Это суровые люди, у них тяжелая жизнь. Они находят удовольствие в вещах, которых современные американцы не понимают.

Охота, скачки на лошадях по пересеченной местности, рассказывание историй. Большинство афганцев неграмотны, но они уважают человека, способного рассказать хорошую историю.

«Ты сдержал свое слово?» – спросил я.

Да. Все знали, что бандиты пытались меня изнасиловать. Мужчины приняли решение Зарека не подвергать меня избиениям. Я сдержала слово, и деревня меня приняла. Конечно, я была женщиной и должна была уважать их ограничения. Зарек предоставил мне много свободы. Пока мы ждали возвращения Адима Фазили, Зарек водил меня кататься верхом и ходить в походы. Он хотел узнать всё, что мог, о нашей культуре.

Рассказ Трейнора меня тревожит. Есть способы получить информацию. Отношения Трейнора с Наджибуллой кажутся слишком уж тёплыми. Тот факт, что он спас её от изнасилования, имел для неё огромное значение. Всё, что он делал, было специально сделано, чтобы завоевать её доверие.

«Я знаю, о чём ты думаешь», – говорит Трейнор. «Ему следовало избить меня до полусмерти и запереть в ящике. Ты думаешь, ему нужна была информация? Я говорю тебе, ему было всё равно.

У него были свои собственные цели».

«Хорошо», – говорю я. «Я тебе верю».

Но я этого не делаю.

OceanofPDF.com

22

OceanofPDF.com

ВЫХОД И ЗАСАДКА

Кагур-Гар

Среда, 04:00

Я созываю военный совет.

Мы вчетвером опускаемся на колени в центре бункера. После долгого разговора нам с Робин не хватает сна.

«Какой план, шеф?» – Баллард звучит бодро и отдохнувшим.

«Я хочу попробовать то, чего Талис не ожидает».

«Мне уже нравится», – говорит Лопес.

«Ладно. Мы нарушим самое простое правило проникновения и выселения. Мы уйдём тем же путём, каким пришли».

Группа спецназа не покидает район боевых действий тем же маршрутом, которым вошла. Суть в том, что, если противник узнает о высадке, он развернет силы для её охраны.

«Как думаешь, они знают, что ты приехал через Шафкат?»

Баллард настроен скептически.

«Не уверен», – признаюсь я. «Но силы вокруг деревни и Шафката, вероятно, слабы. Мы воспользуемся меньшим мостом. Перейдём реку в миле к северу, полностью минуя деревню».

«А как насчет основного тела Шахзада?» – спрашивает Лопес.

«Мы будем на шаг впереди. Готов поспорить, что они всю ночь боролись за то, чтобы приблизиться к Кёнигу и зоне высадки три».

«Попытается ли генерал высадиться из зоны высадки Три?»

«Только если вертолёты не наткнутся на ЗРК. Возможно также, что у Шахзада нет ЗРК на Шафкате. Тем лучше для нас».

«Какой у нас план Б?» – спрашивает Баллард.

«Теперь мы по плану Е», – говорю я. «Всегда можно попробовать что-то ещё. Если эвакуация с помощью вертолёта не получится, мы растворимся в лесу, за линией леса. Выходи».

«Хорошо, – говорит Баллард. – Я согласен».

Лопес встаёт. Фыркает, расправляет плечи, словно боксёр, выходящий на ринг. «Почему бы не выйти прямо сейчас?»

«Эта миссия ограничена по времени», – я смотрю на Робин. «Предпочтительнее всего эвакуация на вертолёте».

Баллард вызывает Баграма по высокочастотной радиосвязи.

Генерал Энтони почти сразу же выходит в эфир. Сомневаюсь, что он спал.

«Если начнём сейчас, – говорю я ему, – то сможем достичь точки высадки на Шафкате через час после рассвета. Она находится на западном склоне. Если у Шахзада в деревне есть ЗРК, вершина послужит нам защитой».

«Попробовать стоит», – соглашается генерал. «Я организую группу эвакуации».

«Пять-пять Sierra закончились».

Затем Баллард переключается на частоту отряда. Кёниг не может ответить, но, возможно, сможет принять. Дважды передаю свои намерения. Отбой, встать.

«Поехали».

Я МЕНЯЮ наш порядок марша. Лопес, вооружённый своим HK416, идёт в авангарде. Я следую за ним, расположившись в слабине, с М110.

Безоружная Робин следует за мной, а Баллард охраняет меня.

Мы отправляемся в путь. За исключением Робин, которая идёт рядом со мной, мы соблюдаем дистанцию в десять ярдов друг от друга. Мы надели защитные очки, и луна всё ещё освещает путь. Мы идём быстрым шагом. Я хочу добраться до деревни до рассвета.

Я заставляю себя расслабиться, перехожу на экономичную походку.

Шахзад шёл за нами с основными силами. Значит, он оставил в деревне лишь символическую силу. Если повезёт, пройдя дальше на север, мы полностью их обойдем.

Лопес останавливается и поднимает правый кулак. Он приглашает меня присоединиться к нему.

«Проверьте, – говорит Лопес. – Это правильная точка маршрута?»

Я перепроверил его координаты. Компас и GPS. «Да, нам нужно свернуть здесь».

Лопес сходит с тропы. Он замедляет шаг, пробираясь по склону. Я следую за ним на три-четыре ярда. Чтобы удержать равновесие, Робин время от времени хватает меня за плечо. Каждый из нас пытается идти по стопам другого.

Мы добрались до берега реки. Наша навигация оказалась неплохая.

Мы стоим в пятнадцати футах от моста.

Он меньше того, что в деревне. Крепкий, построен из толстых деревянных досок.

Я жду, пока Лопес перейдёт дорогу, и следую за ним. Мы по одному переправляемся через мост и собираемся у опушки леса.

Луна достаточно яркая, чтобы освещать берег реки. Меня передёргивает от мысли, что я стою там, словно утка в тире.

Лопес выдвигается, направляясь к тропе, по которой мы ходили прошлой ночью. Он движется медленнее, чем раньше. Медленный британский марш, оружие наготове. Все его чувства на пределе. Именно такой темп используют на тропе в джунглях, предупреждая о засадах и ловушках.

Деревня возвышается на противоположном берегу слева от нас. Темно, ни проблеска света. Берега реки залиты лунным светом, но мы идём близко к опушке леса. Из деревни нас должно быть не видно.

Лопес бросается на землю. Я слышу щелчок и вижу дульную вспышку со стороны тропы. Бросаюсь вниз. Ещё больше дульных вспышек, барабанная дробь АК-47.

Огонь. Мы в тридцати ярдах от тропы. Между нами и склоном горы, должно быть, около двух десятков Талисов.

Мы на X.

Лопес отвечает одиночными выстрелами. Я слышу позади себя резкий треск HK416. Баллард присоединился к бою.

Нам нужно сходить с Х. Два варианта. Либо атаковать засаду и застать противника врасплох, либо найти укреплённую точку и позвать на помощь.

Противник превосходит нас численностью в восемь раз, и мы находимся на открытой местности.

«Баллард, – кричу я. – Иди в деревню! Сильный пункт.

Следующий – Трейнор. Лопес, прикрой наш отход.

Баллард бежит к мосту. Его силуэт вырисовывается на фоне сверкающей воды. В свете заходящей луны он отбрасывает длинную тень на берег реки. Его ботинки цокают по мосту – он уже на другой стороне. Робин бежит за ним.

Спотыкается, падает, с трудом встает на ноги и продолжает бежать.

У меня в животе всё оборвалось. Её ударили?

Робин перебежала дорогу. Я бросился за ней. Пули свистели вокруг меня, рикошетили от камней на берегу. Позади меня Лопес переключил винтовку в автоматический режим и открыл шквальный огонь по засаде.

На другой стороне моста Баллард опускается на колено и начинает обстреливать противника. Я бегу через мост. Лопес отступает последним.

Подняв оружие, я бегу по откосу к деревне. Почти ожидаю, что меня расстреляют из одного из домов.

Ничего.

Талисы устроили засаду на западном берегу. Они не оставили никого из своих людей в деревне. Слишком велик был риск, что их могут убить стрелки с другой стороны реки. Было принято осознанное решение охранять тропу и не трогать деревню.

Я добираюсь до дома, где держали в плену Робин и Гриссома. Вставляю в ствол своего М110 и толкаю дверь.

Вхожу, прикрываю левый порез. Чисто. Коврики, пропитанные кровью. Широкое амёбное пятно на полу – от человека, которого я подстрелил вчера. Разворачиваюсь, прикрываю правый порез. Чисто.

Времени на зачистку дома нет. Кагур – деревня, контролируемая врагом, и жители вооружены. Я бросаю гранату в боковую комнату. Другую – в подвал.

Взрывы из боковой комнаты и подвала. Занавеска колышется и влетает в гостиную.

Я поворачиваюсь, поднимаю винтовку и стреляю в дульные вспышки на другой стороне реки.

Запыхавшись, Робин вбегает в дверь.

Лопес мчится через откос. Вбегает в комнату, разбивает одно из окон прикладом винтовки. Он снова переключается на полуавтоматический режим. Вместе мы освещаем отход Балларда с моста.

Баллард вваливается в дом.

«Включай связь», – говорю я ему. «Прямо сейчас же, блядь».

Робин берет М416 Балларда, подходит к окну и разбивает стекло.

Я хватаю ее за воротник и тащу вниз.

«Что ты, черт возьми, делаешь?»

«Я умею драться».

«Чёрт возьми. Ты – наша миссия. Ложись на пол и оставайся там».

«Два-Один Альфа», – говорит Баллард в трубку. «Это Пять-Пять Кило».

«Давай, Пять-Пять Кило».

«Войска в соприкосновении, деревня Кагур. Координаты по координатной сетке: «Янки Ромео» 803 675. У нас два-пять противников. Требуется немедленная поддержка с воздуха и эвакуация».

«Принял, Five-Five Kilo. TIC, два-пять противников. QRF готов к запуску. Внимание – окончательное одобрение будет получено мной лично».

Я хватаю трубку. «Два-Один Альфа, скажи своим, если мы не получим поддержку от чёртовой АСА, миссии не будет».

Вне."

Баллард и Лопес стреляют из окон. Я стреляю из двери.

У нас есть одно преимущество: двум десяткам Талис будет нелегко перебраться через этот мост.

Они ведут непрерывный огонь с противоположного берега. Пули, словно дождь, бьют по каменным стенам дома.

«Нам нужен выход». Баллард бросает магазин, перезаряжает оружие и нажимает на кнопку затворной задержки.

«Вот тот дом слева», – говорю я.

«Что скажете?»

«Прямо рядом со ступенями. От этого дома можно выйти на склон».

«Где жители деревни?»

«Спрятался. Осторожно, здесь у каждого гражданского есть оружие».

Лопес хрюкает: «Рассвет. Мы сможем сдержать их до прибытия помощи».

Он прав. Небо светлеет. Воздух холодный, по поверхности реки ползут струйки тумана. Камни на берегах блестят.

Радио потрескивает. «Пять-пять кило, это Два-один Альфа».

Баллард срывает трубку с рычага. «Давай, Два-Один Альфа».

«Мы следим за вашим ПОЗ с помощью беспилотных летательных аппаратов».

Конечно, генерал Энтони поручил бы беспилотнику патрулировать Кагур. С момента эвакуации из зоны высадки

Один из них испортился.

«Расскажите нам новости», – резко говорит Баллард.

«Ожидается, что с севера приближается около сотни пехотинцев Талибана, а в миле позади них – более крупный караван».

«Чёрт, – я хватаю трубку. – А как насчёт поддержки с воздуха?»

В эфире раздаётся голос генерала. «Это Два-Один, – говорит он. – У этих «Тали» есть ЗРК. Мы не можем рисковать эвакуацией по воздуху».

«Два-Один, запрашиваю немедленную поддержку огневой поддержки».

«Ответ отрицательный, Файв-Файв Сьерра». В голосе генерала звучит категоричность. «Вы предоставлены сами себе».

Я бросаю трубку Балларду. Робин смотрит на меня, открыв рот.

Возвращаюсь к дверному проему. Справа летят пули, разбивая раму в щепки. Я ныряю обратно. С криками «Аллаху Акбар» талибы несутся через мост. Другие талибы, авангард основных сил Шахзада, ведут огонь с нашей стороны берега реки.

«Чёрт!» Баллард бросает трубку и снова отворачивается к окну. Обрушивает шквал огня на переходящих мост талисов. Один человек падает, затем другой. Талисы на другом берегу обеспечивают плацдарм для огня. Те, кто наступает с нашей стороны, могут свободно маневрировать против нас.

«Не собираюсь ждать, пока сюда прибудут ещё сто пятьдесят Талисов», – говорю я. «Баллард, Трейнор, бегите к дому. Я последую за вами. Лопес, ты будешь прикрывать тыл».

Балларда не нужно уговаривать. Он вцепился в рацию на плечо и протискивается мимо меня. Он врывается в дверь и бежит со всех ног. Робин начинает идти, но я её удерживаю. «Подожди, пока он доберётся, он нас прикроет».