Текст книги "Морета - всадница Перна"

Автор книги: Кэмерон Джейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Видишь ли, погибло очень много народу...

– Сколько именно?

– В Керуне умерло девять человек из каждых одиннадцати. В морском холде Иген, когда туда пришла помошь из Нерата в живых оставалось всего пятнадцать человек. Мы не знаем точного числа жертв в холдах, окружающих Иген, не знаем и того, как широко распространилась эпидемия в Керуне и Руате. Но ты можешь гордиться своими мастерами, Капиам. Они делали все, что было в их силах...

– И они тоже умерли...

– Они покрыли твою мастерскую неувядающей славой.

Горе и печаль воцарились в душе Капиама. Все погибли? Миббут, такой отзывчивый Килос, практичная Лореана и искренний Рапал, костоправ Снил, Галниш... Все они мертвы? Неужели действительно прошло всего семь дней с того момента, когда первое известие о новой болезни достигло его ушей? И те, кого он пытался лечить в Игене и Керуне, тоже мертвы... А до окончания Прохождения оставалось так немного. Капиам почувствовал, как по его щекам катятся горячие слезы. Пусть текут, от них на душе становилось хоть немнго легче. Он не должен думать эмоциями. Он должен думать беспристрастно, сугубо профессионально.

– В Морском холде Иген проживало больше тысячи человек. Когда я прилетал туда по вызову Бурдиона, больных было всего около пятидесяти.

– Бургеон – один из тех, кто выжил.

– Надеюсь, он вел для тебя дневник! – зло заметил Капиам.

– Надеюсь, что вел, – спокойно ответил Тирон, не обращая внимания на выпады лекаря. – А пока в моем распоряжении есть один весьма любопытный судовой журнал.

– Понимаю, о чем ты говоришь, – кивнул Капиам. – Но к тому времени, как я достиг морского холда Иген, капитан был уже давно мертв.

– А ты видел того зверька? – небрежно спросил Тирон, но глаза его так и горели безудержным любопытством.

– Да, я его видел! – на всю оставшуюся жизнь Капиан запомнил то необычное животное. Оно фигурировало во всех его снах и нескончаемых кошмарах. Нет, не суждено ему забыть его длинных черно-белых усов, его хищного оскала, коричневых пятен на клыках, пушистых, прижатых к голове ушей и роскошных темно-коричневых полосок, деликатно обрамленных черной каймой на гладкой шелковистой шкуре. Он прекрасно помнил неукротимый нрав этого представителя семейства кошачьих и помнил, как еще тогда подумал, что, похоже, эта тварь прекрасно знает, как и когда она расквитается со своими мучителями, держащими ее в клетке и глазеющими на нее со всех сторон.

– Да, Тирон, я видел того зверька. Как и сотни людей, приехавших на Собрание в Исту. Только я, в отличие от них, выжил и теперь могу тебе об этом рассказать. По правде говоря, там-то я, скорее всего, и заразился. Не из вторых рук, а, так сказать, у источника. – Это заключение принесло Капиаму некоторое облегчение. Ослабленный переутомлением, он свалился, больной, уже через какие-то двадцать четыре часа. Но это лучше, чем думать, что он не принял необходимых мер предосторожности в Исте или в Керуне. – Талпан вычислил, что источником болезни, поражающей коней, является именно эта тварь. Меня, кстати, тоже приглашали в Керун – там заболело довольно много народу. В общем, я искал источник болезни людской, а Талпан – конской. И мы с ним пришли к одному и тому же заключению. Между прочим, та кошечка до смерти боялась драконов.

– Правда?

– Так мне говорили. Но К'дал – среди тех, кто умер в Вейре Телгар. И его голубой дракон вместе с ним.

– И как же тогда болезнь попала в Южный Болл? – спросил Тирон, быстро что-то записывая, – Я имею в виду, если вы убили животное на Собрании?

– Ты забыл о погоде.

– О погоде?

– Да. Дело в том, что было очень тепло, и коневодческий холд Керун начал рассылать коней, не дожидаясь конца зимы. Тем более, что ветры и течения этому благоприятствовали. А в итоге лорд Ратошиган получил оттуда не только своих племенных скакунов, но и еще один маленький подарочек. Как, впрочем, и многие другие люди, разводящие коней. А потом некоторые из них приехали на Собрание в Руат.

– Это уже интересно. Такое чудовищное стечение обстоятельств.

– Мы еще должны благодарить судьбу, что Тиллек растит своих собственных коней, которых поставляет в Кром, Набол и Плоскогорье. А также то, что кони из Керуна, предназначенные в Бенди, Лемос и Нерат, не добрались до места назначения: часть умерла в пути, а остальных погонщики уже и не стали доставлять.

– Предводители Вейров ввели категорический запрет на любые посещения Южного континента, – сказал Тирон. – У Древних, несомненно, были весьма веские причины его покинуть. Угроза жизни на нем слишком велика.

– Не надо путать, Тирон, – возмутился Капиам. – Жизнь, как мы ее знаем, возникла и возмужала именно на Южном континенте!

– Ну, это еще надо доказать...

– Жизнь и ее поддержание – моя область знаний, – Капиам угрожающе покачал толстым томом Летописей. – Так же, как создание и развитие жизни являлось областью знаний наших предков. Во время Миграции с Южного континента Древние прихватили с собой всех животных, которых мы сейчас используем, включая и драконов, генетически созданных для своей судьбоносной цели...

– Мы потеряли умения наших предков, – продолжал Капиам, не давая своему собеседнику времени на возражения, – хотя мы и можем вывести коней или быков в соответствии с конкретными требованиями. И... – тут Капиаму пришла в голову новая мысль. – Я только что сообразил, что нам угрожает еще одна опасность! – он подумал о талантливом молодом Талпане, о главном мастере скотоводе Труме, о погибшем капитане, о своих умерших коллегах по ремеслу – каждый и каждая со своими маленькими секретами, теперь навсегда утраченными из-за смертоносной болезни. – Вполне возможно, что мы потеряли куда больше, нежели полноту истории развится эпидемии. Кроме жизней, мы потеряли еще и знания – и это должно беспокоить тебя, Тирон, более всего. Тебе сейчас следует со всевозможной быстротой записывать знания, методы и методики, которые могут погибнуть вместе с людьми, их использующих... Мы не в состоянии восстановить по Летописям, как именно Древние осуществляли свои чудеса. Да и не чудеса это были, ведь они основывались на умениях, на повседневных привычных процедурах, которые Древним и записывать-то казалось глупым, ибо они были общеизвестны. Только со временем эти общеизвестные истины перестали быть общеизвестными. Они стали вообще не известны. Их-то нам теперь и не хватает. Мне страшно даже подумать, что мы сами могли потерять за последние несколько дней!

Без сил Капиам откинулся на подушку, толстый том Летописей тяжким грузом лежал на его груди. Этим утром, когда он более или менее пришел в себя, он с ужасающей ясностью осознал, как много фактов, методов лечения и маленьких хитростей он не внес в свои записи. Он никогда не любил вести подробных рабочих журналов. Если бы ничего не случилось, он постепенно передал бы все свои знания ученикам – по мере того, как те набирались бы опыта. Но теперь, столкнувшись лицом к лицу с возможностью безвременной кончины, этот путь передачи и сохранения информации казался на редкость ненадежным.

– Не могу с тобой не согласиться, Капиам, – откашлявшись, начал Тирон, – но люди всех рангов, всех ремесел хранят свои секреты...

– Барабаны! Новое сообщение! – вдруг воскликнул Капиам, затыкая уши. – Не хочу ничего слышать!

Тирон прислушался, и его лицо прояснилось.

– Хорошие новости, Капиам! – закричал он, призывая лекаря вынуть пальцы из ушей. – Из Игена. Всадники встретили Падение. Нити уничтожены. Летало сразу двенадцать крыльев.

– Двенадцать? – Капиам вспомнил страшные потери, понесенные Вейром Иген и данные о количестве больных наездников. – Иген не мог поднять в воздух двенадцать крыльев!

– Когда в небе Нити, наездники должны выходить на бой! – с гордостью провозгласил Тирон.

Недоумение во взгляде Капиама сменилось пониманием. Как же он мог не осознать значения упоминания о том, что Предводители Вейров приняли совместное решение о запрещении посещений Южного континента? Вейры объединились для вылета на Падения.

– Борьба с Нитями у них в крови! Несмотря на страшные потери, они вылетели на бой, как и всегда, поднялись на защиту нашего континента...

Тирона, похоже, понесло. С ним такое бывало. Не самое лучшее время он выбрал сочинять свою новую сагу! И однако, страстные слова арфиста всколыхнули у Капиама какие-то полу-забытые воспоминания.

– Помолчи, Тирон! Дай мне подумать! Или скоро не останется ни одного наездника, способного вылететь на встречу Нитям! Ты лучше сейчас уйди!

"В крови" – вот что сказал Тирон. Это у них в крови! В крови! Капиам обхватил голову руками. Он уже почти слышал дрожащий голос старого мастера Галларди. Да, он как раз готовился к очередному экзамену, а Галларди все бубнил и бубнил о разных древних методах лечения. И там было что-то о крови! Да, точно, старый лекарь рассказывал о лечебных свойствах крови... нет, не совсем так... Ага! О лечебных свойствах сыворотки крови! Сыворотки крови! Теперь правильно!

Именно сыворотка крови являлась лекарством при вирусных заболеваниях.

– Капиам, – голос Дездры, – с тобой все в порядке? Тирон сказал...

– Со мной все хорошо! Хорошо! Почему ты мне ничего не говорила? То, что нельзя вылечить, следует перенести. Есть и другой путь. К тому, что нельзя вылечиь, следует подготовиться. Иммунизация. И в основе всего кровь! Не кора, не лист, не порошок – кровь, и только кровь! И спасительное средство уже сейчас находится в моих венах! Потому что я пережил эпидемию. Потому что я выздоровел!

– Капиам! – Дездра шагнула вперед, но приблизиться все-таки не решилась.

– Думаю, что я уже не заразен. Я – это исцеление. По крайней мере, я так полагаю... – возбужденный своим озарением, Капиам выбрался из постели, пытаясь дотянуться до шкафчика где хранились его записи еще ученической поры.

– Капиам! Ты сейчас упадешь!

Шатаясь, лекарь вцепился в стул, на котором еще так недавно сидел Тирон. Он сумел удержаться на ногах, но на то, чтобы добраться до шкафчика сил уже не оставалось.

– Принеси мои записи! Самые старые. Они на верхней полке слева, он тяжело сел на стул. – Я не могу ошибаться. Просто не могу! Я точно помню: "кровь выздоровевшего больного препятствует заражению".

– Твоя кровь, друг мой, – сказала Дездра вытирая пыль с журналов перед тем, как протянуть их Капиаму, – сейчас жидка и слаба. А еще ты немедленно возвращаешься в постель!

– Буквально через секундочку! – Капиам судорожно листал страницы. Он пытался точно вспомнить, когда же именно мастер Галларди читал свою лекцию о древних и устарелых методах лечения. – Весной. Это было весной. Весной, потому, что он тогда больше думал об обычных юношеских весенних развлечениях, чем о древних процедурах. Капиам почувствовал, как Дездра трясет его за плечо.

– Ты заставил меня битых два часа устанавливать светильники вокруг твоей кровати для того, чтобы потом читать в темноте? А ну-ка живо в постель! Не для того я за тобой ухаживала, чтобы ты помер от простуды. А ты наверняка простудишься, если и дальше будешь бродить по комнате полуодетый! – она подтолкнула его к кровати.

– Да со мной все в порядке!

– Тирон решил, что у тебя начался бред. Это не в твоем стиле – все время кричать : "Кровь! Кровь! Это у них в крови!".

Но Капиам ее не слушал. Он нашел в журнале ту самую лекцию, состоявшуюся более тридцати Оборотов тому назад.

– Это и правда в моей крови! – торжествующе закричал он. – Здесь так и написано! "В чистой сыворотке, поднимающейся кверху после того, как кровь свернулась, содержатся глобулины, ингибирующие развитие заболевания. Внутривенное введение подобной сыворотки дает организму защиту на срок минимум в четырнадцать дней. Обычно этого времени хватает, чтобы эпидемия завершилась". – Капиам читал не отрываясь. Мастер Галларди говорил, что у Древних существовали специальные устройства для разделения крови, но Капиам не сомневался, что эту проблему он разрешить сумеет. "Сыворотка привносит в организм инфекцию в сильно ослабленной форме, пробуждает его защитные силы и тем самым предотвращает болезнь в ее самых опасных проявлениях."

Капиам откинулся на подушку. Он торжествующе улыбался. Он испытывал невероятное чувство облегчения. А ведь когда-то он очень сердился на занудного мастера Галларди и даже не хотел записывать в журнал эту "никому не нужную" методику, которая теперь спасет тысячи и тысячи людей! И в том числе наездников!

Дездра следила за ним, и на ее лице застыло какое-то странное выражение.

– Но ведь здесь написано, что сыворотку надо вводить прямо в вену?!

– Так она быстрее поглощается телом, и потому лечение более эффективно. Нам как раз и требуется эффективный метод лечения! Дездра, скажи, сколько наездников больны?

– Мы точно не знаем. Они перестали сообщать точные цифры. По пследнему сообщению К'лона, у них были больны сто семьдесят пять наездников включая и одну всадницу.

– Сто семьдесят пять больных? Как со вторичными инфекциями?

– Они не сообщали, а мы не спрашивали.

– А как дела в Телгаре? В Игене?

– Мы больше думали о тысячах умирающих в холдах, чем о наездниках в их Вейрах, – призналась Дездра.

– И однако, мы зависим от этих двух с небольшим тысяч всадников. Без них нам не спастись от Нитей... Короче говоря, не отвлекай меня, а лучше принеси-ка все необходимое, чтобы я мог приготовить сыворотку. А когда К'лон прилетит, немедленно приведи его ко мне. Есть еще кто-нибудь в нашем холде, кто уже поправился?

– Никого.

– Ладно. А К'лон скоро прилетит?

– Мы его ждем. Он развозит сейчас лекарей и медикаменты.

– Прекрасно. А теперь мне потребуется следующее: побольше стерильных друхлитровх стеклянных бутылок с завинчивающимися крышками, полые стебли камыша, крепкая веревка... игольчатые шипы у меня есть... ах да, прокипяти-ка ты тот шприц, котоpым наши повара выкладывают крем. Когда-то мастер Кларгеш выдул мне такие же, только стеклянные. Хоть убей, не припомню, куда я их засунул! И еще принеси мне дважды перегнанного спирта и твоего восстанавливающего силы супа.

– Ну, зачем спирт, я еще понимаю, – насмешливо сказала Дездра, – но вот для чего тебе понадобился мой суп – ума не приложу!

Капиам замахнулся подушкой, и она, рассмеявшись, скрылась за дверью.

Капиам вернулся к началу лекции мастера Галларди.

"В случае начала заразной болезни полезным показало себя использование сыворотки, приготовленной из крови тех, кто уже перенес это заболевание. Введенная в вену здоровому человеку, она эффективно препятствует заражению. У больных она способствует выздоровлению. Еще задолго до Миграции подобным методом вакцинации были полностью уничтожены заболевания типа: дифтерит, грипп, скарлатина, краснуха, оспа, брюшной и сыпной тиф, полиомиелит, туберкулез, гепатит и многие другие..."

С брюшным и сыпным тифом Капиам был знаком – вспышки этих заболеваний порой случались в холдах с недостаточно строгой гигиеной. Он, как и многи другие лекари, очень боялись нового появления тифа в результате перенаселенности. Краснуха и скарлатина тоже порой встречались лекарям – во всяком случае достаточно часто, чтобы типичные симптомы и методы лечения входили в программу обучения. Об остальных болезнях Капиам не знал ровным счетом ничего. Надо попробовать поглядеть их в словаре, хранящемся в мастерской арфистов.

Итак, как рассказывал Мастер Галларди, требовалось взять от каждого выздоровевшего больного по полтора литра крови. После разделения получалось пятьдесят миллилитров сыворотки, пригодной для иммунизации. Количество сыворотки, которое требовалось вводить в вену, варьировалось в зависимости от болезни, от одного миллилитра до десяти. Но Галларди не говорил, для какой болезни сколько. Капиам печально вспомнил свою страстную речь об утеряных знаниях. Получается, что и он сам тоже виноват. Виноват, что не проявил должного внимания на той лекции...

Капиаму не потребовалось особенно долгих вычислений, чтобы понять всю грандиозность стоящей перед ним задачи. Ему ведь требовалось иммунизировать всех наездников, лордов холдов и главных мастеров, не говоря уже о лекарях, которые будут проводить эту самую иммунизацию.

Распахнулась дверь и в комнате появилась Дездра с корзиной в руках.

– Я принесла то, что ты просил, – сказала она, ловко закрывая дверь ногой. – И я нашла те стеклянные шприцы, что для тебя выдул мастер Генион. Три оказались разбитыми, но остальные я прокипятила... Вот так, улыбнулась она, раскладывая на столе затребованные Капиамом материалы.

– Но это же не двухлитровая бутылка! – запротестовал Капиам.

– Действительно, – легко согласилась Дездра. – Но ты еще слишком слаб, чтобы распроститься сразу с двумя литрами крови. Ты можешь позволить себе отдать не более полулитра. Не волнуйся, скоро прилетит К'лон.

Дездра быстро протерла руку Капиама спиртом и наложила на нее жгут. Она открыла пакетик с игольчатыми шипами и присоединила шип к концу полого стебля.

– Я знаю, что делать, – сказала она, – но практики у меня нет.

– Самому мне никак, – ответил лекарь. – Руки слишком дрожат.

Поджав губы, Дездра поставила бутылку у подножия кровати, опустила в нее второй конец стебля и нацелила шип на пульсирующую под кожей Капиама вену. Кончик шипа был так тонок, что крохотное отверстие в нем видели лишь те, кто обладал исключительно хорошим зрением. Дездра проколола кожу и легким движением ввела шип в вену. Потом она сняла жгут. Капиам прикрыл глаза, борясь с накатившим на него головокружением. Он буквально чувствовал, как кровь вытекает из его тела. Он чувствовал, хотя умом и понимал, что это невозможно, как сильнее забилось его сердце, компенсируя уменьшение объема циркулирующей в сосудах крови. Ему уже начинало делаться нехорошо, когда Дездра ловко вывела шип из вены.

– Вполне достаточно. Почти три четверти литра. Ты и так уже бледен как смерть. Согни локоть и подержи его... вот так. И выпей супу...

– И что теперь с этим делать? – спросила она, поднимая закупоренный стеклянный сосуд с кровью.

– Салларди утверждал, что центробежная сила, то есть вращение сосуда, способствует разделению крови и получению необходимой сыворотки. Ты крепко закрутила крышку? – и удостоверившись, что с этим все в порядке, продолжал, – Крепко привяжи веревку к горлышку бутылки. Покрепче... Так, теперь давай сюда.

– Зачем? Давай лучше я покручу...

Встав с кровати, Дездра удостоверилась, что кругом достаточно свободного места и принялась вращать бутылку над головой.

Ноблюдая за ней, Капиам мог только радоваться, что ему не пришлось делать это самому. Вряд ли у него хватило бы сил.

– Мы можем потом соорудить какое-нибудь устройство, где бутылки вращали бы, скажем, собаки. Придется, правда, их все время подгонять. Тут требуется вращение с постоянной скоростью. Или сделаем что-нибудь с регулировкой скорости...

– Зачем? Нам... что... потребуется... это... делать... часто?

– Если мое предположение правильно, то нам потребуется прямотаки бездна сыворотки. Ты предупредила, чтобы К'лона, как только он прилетит, провели ко мне?

– Предупредила. Сколько... еще?

Мастер Галларди сказал "скоро", или это он просто так записал? В глубине души он проклинал того недостаточно прилежного ученика по имени Капиам, который так небрежно законспектировал лекцию мастера Галларди...

– Пожалуй, хватит, Дездра. Спасибо. Запыхавшаяся Дездра перестала крутить и, отвязав веревку, поставила бутылку на стол.

– И это, – она показала на слой соломенно-желтой жидкости сверху, и есть твое лекарство?

– Не совсем лекарство, – поправил ее Капиам, – вакцина.

– Ее надо пить? – в голосе Дездры слышалось отвращение.

– Нет, хотя не думаю, что она была бы на вкус много хуже тех микстур, которыми ты меня так усердно поила. Эту вакцину следует вводить в вену.

– Так вот зачем тебе понадобились шприцы, – задумчиво протянула Дездра. – У нас их не так уж много... Мне кажется, тебе стоит повидаться с мастером Фортайном.

– Ты что, мне не доверяешь? – Капиам даже обиделся.

– Как раз наоборот. Доверяю целиком и полностью. Я хочу, чтобы ты посетил мастера Фортайна, прихватив с собой эту сыворотку. Он слишком часто посещал палаточный лагерь, разбитый за стенами холда с милостивого соизволения нашего такого осторожного лорда Толокампа. Мне кажется, он заболевает...

Глава 10

Форт Вейр и холд Руат, 3.16.43

Проснувшись, Морета сразу же ощутила в своем сознании радость Орлих.

– Тебе лучше! Самое худшее позади!

– Мне лучше? – неуверенно переспросила Морета вслух, и сама поразилась нетвердости своего голоса – напоминание о той невероятной слабости, с которой она прожила последние несколько дней.

– Тебе значительно лучше. Теперь с каждой минутой сил у тебя будет становиться все больше и больше.

– Ты случайно не выдаешь желаемое за действительное, любовь моя?

Но Морета прекрасно знала, что если кто и может судить о ее самочувствии, так это Орлих. С того дня, как наезница заболела, королева не покидала ее. Она делила с Моретой каждый миг страданий, словно могла тем самым облегчить участь своей всадницы. Да ей и в самом деле это удавалось. Она ослабяла невыносимую головную боль, ослабляла жар и даже утихомиривала разрывающий горло кашель.

– Холх говорит, что у нас хорошие новости! Мастер Капиам нашел средство, предотвращающее заражение!

– Предотвращающее? А излечивающее болезнь?

Морета не настолько отоpвалась от жизни за время своей болезни, чтобы не знать, что не одна она заразилась. Знала она и то, что в других Вейрах умирали наездники. И то, что два крыла Форт Вейра помогли Игену спpавиться с Падением, и то, что Берчар и рожденный Теллани ребенок умерли пару дней тому назад. Лекарям давно пора было найти средство борьбы с этой проклятой эпидемией!

– У болезни теперь есть название. Это очень древняя болезнь.

– И как же она называется?

– Не помню, – извиняющимся тоном призналась Орлих.

Морета вздохнула. Драконы всегда отличались плохой памятью на имена и названия.

– Холх спрашивает, хочешь ли ты есть?

– Мои приветствия любезной Холх и нашей многоуважаемой Лери и передай, что, по-моему, я проголодалась.

Морета даже сама удивилась своим словам. Еще вчера мысль о еде вызывала у нее тошноту. Вот пить ей хотелось постоянно...

– Как там Ш'гал? – когда Кадих трагично объявил о болезни своего наездника, Морета уже не знала куда деваться от жара и непрекращавшегося кашля.

– Он слаб, и чувствует себя неважно.

Орлих сказала это так, словно хотела поставить Морету в пример все еще больному Ш'галу.

– Не забывай, Орлих, что Ш'гал никогда не болел. Его нынешнее недомогание наверняка явилось страшным ударом его самолюбию.

Орлих промолчала.

– А какие новости из Руата? Лучше расскажи, – добавила она, чувствуя нежелание королевы говорить на эту тему.

– Сейчас к тебе придет Лери, – в голосе Орлих явственно звучало облегчение. – Она все знает.

– Лери придет сюда? – Морета попыталась сесть, но тут же отказалась от этой затеи, сраженная головокружением. У входа послышались шаркающие шаги и стук палки.

– Лери! Не надо...

– А почему нет?.. Доброе утро, Орлих. Я, как меня неоднократно уверяли, смелая женщина. Я уже прожила свою жизнь и не боюсь всяких там вирусов. Ага... ты уже немного порозовела!

В левой руке она держала закрытый горшочек и маленькую фляжку. Еще два флакона были засунуты за пояс. На сундуке придвинутом к самой постели Мореты, она разложила все, что принесла с собой.

– Вот так! – с удовлветворением сказала Лери, присаживаясь в ногах Мореты.

– Что-то очень вкусно пахнет, – заметила Морета, принюхиваясь.

– Это особая каша, которую я для тебя сварила. Заставила их принести мне припасы и жаровню. Нессо тоже заболела и хоть на время от меня отстала. Вместо нее теперь Горта – справляется она, надо сказать, превосходно, – Лери многозначительно поглядела на Морету, накладывая на тарелки две большие порции каши. – Я поем вместе с тобой. Сейчас у меня как раз завтрак, а кашка эта полезна мне ничуть не меньше, чем тебе. Между прочим, я заставила сегодня утром Орлих покушать – а то скоро от нее осталась бы одна скорлупа от яиц. Она сожрала четырех быков зараз! Вот уж проголодалась, бедняжка! Да не гляди ты так понуро. Ты и о себе-то не могла позаботиться, где уж тебе ухаживать за Орлих! Ничего, она не чувствовала себя заброшенной. У нас с ней прекрасные отношения. В конце концов, это же Холх отложила яйцо, из которого она вылупилась. В общем, она делала, что мы ей говорили, и теперь ей гораздо лучше. Нет, правда, ей надо было поесть. Ей скоро уже на Площадку Рождений, а мы еще хотели дождаться, пока ты поправишься.

– Что-то слишком рано, – скзала Морета, быстро подсчитав в уме дни. – Я думала, еще неделя...

– Она немного переволновалась. Да не нервничай ты! Кушай. Чем быстрее наберешься силы, тем лучше.

– Я и так сегодня гораздо сильнее, чем вчера, – Морета криво ухмыльнулась. – Ты-то как управлялась?

– Элементарно, – пожала плечами Лери. – Как я уже говорила, я заставила их принести ко мне в вейр и жаровню и продукты. Да будет тебе известно, я сама готовила тебе лекарства. Орлих прислушивалась к каждому твоему вздоху и тут же сообщала о нем Холх. Ты не получила бы лучшего ухода, даже если бы у твоей постели дневал и ночевал сам Капиам.

– Орлих говорит, он нашел лекарство?

– Он называет это вакциной. Но я не дам ему выкачать из тебя кровь!

– А зачем она ему? – изумилась Морета.

– Он собирает кровь у тех, кто поправился после болезни и делает из нее сыворотку. Он утверждает, что эта сыворотка может предохpанить от заражения, – Лери содрогнулась от отвращения. – Он прямо-таки набросился на К'лона, когда тот зашел к нему в мастерскую... А К'лон так много летает сейчас. Он буквально не вылезает из Промежутка, выполняя поучения лекарей. Я поручила часть его работы ученикам. Не очень-то мне это нравится,.. но приказы они, по крайней мере, выполняют точно. Ах, за эти дни так много всего произошло, что я даже и не знаю, с чего начать!

Под напускным весельем Лери Морета чувствовала усталость и беспокойство.

– В Вейрах еще кто-нибудь... кто-нибудь умер?

– Нет! – Лери довольно улыбнулась. – И не должен был никто умирать! Просто людям всегда лень думать, вот и все. Ты знаешь, как голубые и зеленые могут взять да и ударится в панику? Это-то и произошло. Когда наездники заболели, их драконы запаниковали, вместо того чтобы поддержать своих всадников.По правде говоря, возможно, что в теории Джаллоры о том, что паника и привела к смертям, что-то есть... – Лери на мгновение задумалась. – Джаллора – молодой врачеватель, присланная к нам из мастерской лекарей, вместе с двумя учениками – пояснила Лери. – Ты была очень серьезно больна. Сказалось крайнее утомление – Собрание, бессонная ночь, потом Падение и тяжелая работа по восстановлению крыла Диленха. С ним, кстати все в порядке. Да, так вот, твоя Орлих так сильна, и ты ей настолько необходима, что умереть у тебя не было ни малейшего шанса. Вы вместе выступили против болезни единым фронтом – и это нам кое-что подсказало. В общем, мы связались с королевами Вейров и порекомендовали им приглядывать за заболевшими всадниками. Приглядывать и не давать им умирать! Все-таки наши Вейры не так переполнены, как рядовые холды или мастерские. Смешно, если крепкий наездник становится жертвой какой-то там вирусной инфекции.

– Сколько же народу заболело, что Вейрам пришлось объединиться для вылета на Падение?

– Ты только не волнуйся, – кривилась Лери. – Почти три четрверти каждого Вейра, кроме Плоскогорья, прикованы к постелям. Мы сами едва наскребли два полных крыла, способных отправиться на Падение в Иген.

– Но ты говоришь, что мастер Капиам нашел лекарство?

– Способ предохранения. Вакцина. И ее пока недостаточно. Госпожи Вейров решили, что первым вакцинации, – Лери запнулась на этом новом для нее слове, – будет подвергнут Вейр Плоскогорье. Когда сыворотки станет побольше, дойдет очередь и до других Вейров. Сначала наездники, – Лери начала загибать пальцы, – потом лекари, за ними лорды холдов и другие мастера... Сейчас барабаны прямо-таки горят от бесконечных призывов Капиама искать всех, выздоровевших после болезни. Толокамп не знает, что с ним делать!

– Значит, Толокамп здоров?

– Он не выходит из своей комнаты.

– Для женщины, которая все свое время проводит в Вейре, ты очень хорошо информирована!

– К'лон мне обо всем докладывает, – усмехнулась Лери. – К счастью, у голубых отменный аппетит, и хотя Капиам и утвержадет, что драконы и стражи не могут заболеть, лучше все-таки питаться гарантированно не зараженным мясом. Вот поэтому-то К'лон и прилетает домой поесть. Каждый день.

– Но драконы не едят каждый день!

– Голубые драконы, которым приходится два раза в час проходить Промежуток – едят. – Лери сурово поглядела на Морету. – Я тут получила записку от Капиама, еле-еле разобрала его почерк, где он не нахвалится на усердие К'лона...

– А'мури?

– Поправляется. По правде сказать, чуть не умер, но как только я поняла, как важна поддержка дракона для скорейшего выздоравления наездника, я тут же попросила Орлих связаться с Гранхом. У Л'бола умерли оба сына, и он места себе не находит от горя. С М'тани стало совершенно невозможно разговаривать, но он ведь сражается с Нитями дольше нас всех и теперь рассматривает эту эпидемию как личное оскорбление. Если бы не С'лигар и К'дрен, у нас наверняка возникли бы проблемы с Ф'галом. Он совсем пал духом.

– Лери, ты о чем-то умалчиваешь.

– Да, милая моя. – Лери нежно потрепала Морету по руке и протянула ей наполненную из фляжки кружку. – Выпей это.

Морета послушно пригубила напиток и уже собралась спросить, чего это Лери туда намешала, когда ощутила мягкое прикосновение в глубинах своего сознания. Орлих.

– Твой родной холд... – голос Лери задрожал. С ней такое бывало, но на сей раз Морете почему-то сделалось страшно. – Он очень пострадал... Два дня оттуда не поступало никаких сообщений. Тогда арфист из Керуна спустился вниз по реке, и... в общем, там все были мертвы.

– Все? – ошеломленно переспросила Морета. В холде ее отца жило более трехсот челвек, не считая тех, кто нашел себе убежище в скалах у реки.

– Выпей!

– Все мертвы? Даже ни одного пастуха с табуном?

Лери печально покачала головой.

– Умерли не только пастухи, но и все кони, – еле слышно прошептала она.

Морета и представить себе не могла масштаба подобной трагедии. Как это ни странно, но гибель коней кольнула ее больнее всего. Она покинула свой холд двадцать Оборотов тому назад. Она от всего сердца скорбела о гибели своих родных... она любила свою мать, братьев и сестер, очень уважала своего отца. Но беззащитные кони... кони, которых разводили вот уже восемь поколений ее предков... их потеря казалась особенно несправедливой.