Текст книги "Золушка, Облаченная в Пепел (ЛП)"

Автор книги: Кэмерон Джейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

12
След из Хлебных Крошек и Конфет

Сахарным Домиком Серена назвала заброшенный дом на вершине холма за пределами леса. Она описала его как второй по счету заколдованный дом в Королевстве Скорби.

     – Если это второй, то какой же тогда первый? – спросила Шу, следуя за миниатюрной, перепачканной в золе девушкой в темноту леса. То, как Серена открывала ей секреты Скорби, навеяло Шу образы из детства, которое у нее должно было быть.

   Если бы ее не заточили в Шлоссе отец Король и мать Королева, она могла бы испытать своего рода приключения, как и Серена. Не смотря на то, что девушка была бедной, весь мир был ее игровой площадкой. Ничто не могло сравниться с детством, проведенным в исследованиях собачьей будки в саду, воображая, будто это была кроличья дыра, ведущая в другое измерение. Естественно, в Скорби ей не приходилось ничего выдумывать, ведь там нереальность и выдумка были явлениями весьма привычными.

     – Больше всего духов в Скорби обитает в самом Шлоссе, – сообщила Серена, нагибаясь, чтобы избежать извивающейся ветви – деревья в Скорби ведут себя, в основном, как люди, используя свои ветки как руки, щекоча тебя, играя с тобой, а иногда, вытворяя куда более страшные вещи.

     – В Шлоссе нет духов, – покосилась на нее Шу.

     – Оу, ну конечно же есть, – возразила Серена, – ты знала, что твой подвал был темницей, которую использовали для того, чтобы пытать врагов, и что Шлосс был замечен в других местах по всему миру еще задолго до того, как твой папа построил его в Скорби? Ведь он Дух– Покровитель. (прим. Ред. Дух-Покровитель с лат. Genus Loci; он же Гениальный Лочи в первой части).

     – Какой такой Дух-Покровитель?

     – Все те вещи, что я прежде упоминала о Шлоссе. В сущности, это место обладающее душой само по себе. Обрати внимание, Радость.

     – Оу, – ответила Шу. – Понятно. – Поверь, тебе не надо рассказывать мне о Шлоссе.

     – Призраков и прочих духов привлекает один тот факт, что в замке живете вы с Королевой, – беспечно сказала Серена

     – Огромное спасибо, меня совершенно не оскорбили твои слова, – хмыкнула Шу. Она стала жалеть том, что разрешила Серене выражать свое мнение. По правде говоря, девчонка была слишком откровенной.

     – Кстати, не пожимай деревьям руку, – не оглядываясь сказала Серена, -Это ловушка.

     – Пожимать руку?

    Шу увидела, как две ветви приняли форму человеческих рук, и, казалось дружелюбно, обменялись рукопожатиями. Одна из них протянула свою «руку» Шу, предлагая пожать ее. Шу зарычала на деревья. Она так сильно их напугала, что они убегали на восьми ветвях, словно пауки.

     – Что ты сделала? – Серена выглянула из кустов. Ее лицо было плохо видно. Виднелись лишь голубые глаза и белоснежные зубы – паста сделала свое дело.

     – Я зарычала на них, – раздраженно ответила Шу, – Испугала их. Вот теперь я и использовала свои силы.

     – Нет, не нужно, – возразила Серена. – Они уже боятся тебя. Большинство лесных существ боятся тебя. Они знают кто ты такая, и это их пугает.

     – Что-то не припомню чтобы растения Рапунцель, или Терновая Стена меня боялись , – произнесла Шу.

     – Поговаривают, что растения поливает сам Дьявол. А это уже совсем другая история. Терновая Стена ранила тебя лишь потому, что она боится чужаков. Судя по тому, как она отреагировала, она испугалась тебя, точно так же пчелы жалят людей, если боятся, – прошептала Серена. – Теперь, когда ты испугала деревья, нам негде прятаться. Весь смысл был в том, чтобы прятаться в их тени.

     – Если здесь все меня боятся, тогда, почему же ты меня не боишься? – Шу выпустила клыки.

     – Ты – моя подруга, Радость, – ответила Серена. – И иногда ты странная, но я тебя прощаю.

     – Это я-то странная? – Шу почувствовала себя оскорбленной. Ей приходилось сталкиваться со всякими разными странностями Серены с того момента, как они познакомились.

– Мне снова тебе напоминать, как ты укусила милого принца и убила Одли, Радость? Это странно, – Серена закатила глаза и обернулась, выгибая спину, как коварная кошка, готовая поймать мышку, – Пошли, нам предстоит долгая дорога.

     – Ты хоть знаешь куда идти?

     – Мы идем по следу из хлебных крошек на земле, – ответила Серена. – Глянь себе под ноги.

   Шу действительно увидела след из хлебных крошек. Они были беспорядочно разбросаны по земле под ногами, принимая вид змеевидной дорожки.

     – Это секретный знак, указывающий на путь к Сахарному Домику?– спросила Шу.

     – Злобная ведьма живет в Сахарном Домике, она любит кушать детей, поэтому заманивает их к себе дорожкой из хлебных крошек, – пояснила Серена.

     – Так что такого соблазнительного в хлебных крошках?

     – Хлебные крошки очень даже заманчивы, когда ты беден, уж поверь мне, – произнесла Серена, – Кроме того, тут еще разбросаны и конфеты.

     – Кто оставляет конфеты в блестящих обертках на земле? Они отравлены? – поинтересовалась Шу.

     – Нет, ты из-за них потеряешь сознание, – пояснила Серена, поднимаясь на небольшой холм, – Эти конфеты заколдованы. Все эти сладости, и каждый кирпичик, оконная рама, дверь, и даже крыша Сахарного Домика сделаны из вкусных ярких конфет.

     – Не хочешь мне больше ничего такого рассказать про этот лес? – спросила Шу, когда стало ясно, что Серена хорошо осведомлена.

     – Пожалуй, – ответила Серена. – Берегись Запретного Цвета. Ты ведь знаешь его, да?

     – Я знаю, красный это запрещенный цвет в Скорби, – сказала Шу. Это была одна из тайн, которые она так и не выяснила – или, возможно, не могла вспомнить, так же, как и Серену. Никому не разрешалось носить красный в Скорби. Даже такие фрукты, как яблоки, и овощи, как томаты были золотыми. Поговаривали, что вне Скорби они были красными. – Хочешь просветить меня на этот счет? – поинтересовалась она.

     – Ну конечно же, я хочу просветить тебя, – сказала Серена, вдыхая воздух вокруг себя, будто Сахарный Домик имел определенный аромат, который она опознает, – Красный запрещен потому, что это цвет Смерти.

     – У Смерти есть цвет?

     – Смерть носит красный плащ и держит косу, гуляя по Черному Лесу, – Серена остановилась и обернулась, убеждаясь, что Шу восприняла это серьезно.

    – Она же не девушка? – поиздевалась над ней Шу.

     – Ты чертовски права, – посмотрела на нее Серена, – Вообще-то, женщина. Каждый раз она составляет список людей, чьи души ей нужно собрать и идет в Скорбь искать их. Как только она их находит, она отрубает им головы, – Серена взмахнула метлой в воздухе, – Помона – богиня фруктов и овощей запретила всем растениям принимать красную окраску, даже яблокам и помидорам.

     – Так вот, почему яблоки и помидоры в Скорби не красные? – Шу была настроена скептически, но это было единственное объяснение, которое она когда-либо слышала. – Зачем Помона это сделала?

     – Потому, что если бы в Скорби нигде не было видно красного, было бы легче поймать Смерть, – сказала Серена, – Я слышала, что это был приказ Королевы Скорби. Она хотела поймать Смерть собственноручно, помимо всего прочего, – Серена закатила глаза и пошла дальше.

     – Но почему тогда Засони были одеты в красное? Это что-то значит?

     – Засони – мертвые девушки, убитые твоей мамой, – не оглядываясь объяснила Серена, – Они одеты в красное потому как их должна была посетить Смерть. Красный действует, как метка, которой, в нашем случае, отмечены Засони. И так будет до того момента, пока они не проснутся сто лет спустя. И, если тебе интересно, как мне удалось пройти Терновую Стену в красном платье, то я просто-напросто его сняла перед входом Черный Лес. А теперь прекрати задавать вопросы. Ты слишком много болтаешь.

     – Как скажешь, Серена, – промямлила Шу.

     – Стой, – Серена подала сигнал рукой. – Мы пришли.

   Шу остановилась, заглядывая Серене за плечо. Она увидела дом, сделанный из конфет. Он был окрашен в разные цвета: от фиолетового, желтого, оранжевого, до красного. Он блестел фонарями-тыквами с зигзагообразными улыбками, которые развевал ночной ветерок.

     – Но ты же сказала, что нам предстоит долгий путь, – Шу облизнула губы, в нетерпении попробовать кусочек домика.

     – Странно, – произнесла Серена, – Так и должно было быть. Вполне возможно, дом изменил местоположение, как и Шлосс. Я же говорила, что он зачарованный. Я даже слышала о существовании портала, с помощью которого можно попасть прямо в Шлосс.

     – Пошли, – метнулась она вперед Серены за конфетой.

     – Стой! У тебя все в порядке с головой, а, – Серена побежала вслед за Шу, и хлопнула в ладоши прежде, чем дошла до домика, – Ты вообще меня слышишь? – схватила она Шу. – Домик на тебя дурно влияет. Ты потеряешь сознание, если съешь что-нибудь из этого. Я же тебе только что это объясняла.

   Шу показалось, что она только что проснулась от сна во сне. Она дважды моргнула, чтобы убедиться, что она пришла в себя. Домик, действительно, оказывал на нее влияние.

     – Для чего ей нужны все эти дети? – спросила Шу.

     – Как я уже говорила, она их ест, в основном мальчиков, – Серена потянула Шу от порога. Она пригнулась, на случай если вдруг откроется дверь, их не было видно. – Что же касается девочек, тут ты сама можешь догадаться, что она делает с молодыми, румяными и красивыми.

   Шу задумалась об этом на минутку. Она ахнула, когда додумалась до ответа.

     – Да-да, кивнула Серена, – Она несет их Королеве, твоей матери, чтобы прокормить ее. Таким образом, та остается вечно молодой, – она скорчила лицо, произнося слово «молодая».

     – Это ужасно, – Шу бросила взгляд на дверь, поверх плеча Серены.

     – А что не ужасно в вашей семейке? – Серена пожала плечами, – Неудивительно, что ваша фамилия Сорроу. (прим. Ред. Sorrow – Скорбь)

     – И снова ты меня ничуть не оскорбила, – Шу пожала плечами в ответ.

     – В Скорби недавно поползли слухи о нескольких крестьянских девочках, пропавших в Шлоссе, – уточнила Серена, – к Королеве пришла мысль о том, что она может использовать ненасытный голод Бабы Яги в своих целях. После того, как Королева напьется и искупается в их крови, она отсылает тела обратно к Бабе Яге. Та варит их, она очень любит плоть, а кости выплевывает.

     – Баба-Яга? Какое необычное имя, – заметила Шу.

     – Конечно же, ей пришлось выбрать самое необычное имя, – ответила Серена. – Она ведь ест детей!

   Обе девушки начали смеяться. Тут абсолютно не над чем смеяться, подумала Шу. Весь этот сон с Сереной был построен из гор глупостей на горах еще больших глупостей, смешанных с огромным количеством крови и разнообразными ужасными вещами. Прямо, как жизнь в Реальном Мире, подборка неудачных и непонятных событий, не имеющий никакого смысла. Лучший способ вернуться в жизнь это посмеяться над ней.

     – Я слышала, что ее имя напоминает звуки, которые она издает, когда жует, – пояснила Серена, – Баба – это звук, который она издает, когда глотает: бабабаба! А Яга это звук, который она издает, когда пытается жевать кости: яяяяга!

   Еще она заметила, что смех Серены был более заразительным и звонким, чем чей-либо еще. Она смеялась так, будто это был ее последний день на земле. Ее рот растянулся, глаза стали больше, две милые ямочки показались из-под вездесущего пепла, и, конечно же, веснушки.

   Шу заметила небольшую деревеньку, расположенную далеко в низине холма.

     – А люди в той деревне знают о существовании этого домика? – поинтересовалась она.

     – Не думаю, – ответила Серена, – Они хорошие. Деревня называется Фьюри Телл. (прим. Ред. Furry Tell игра слов автора «сказка» – fairy tale). Кстати, в основе названия лежит очень смешная история...

   Внезапно, дверь Сахарного Домика распахнулась.

13
Мешок, Полный Мертвых Детишек

Из-за двери показался нос. Нос был кривой, больше самой огромной моркови, которую они когда-либо видели, и с небольшой горбинкой посередине. Ужасное лицо Бабы Яги появилось вслед за ним, освещаемое тонким лучом света из фонаря-тыквы над головой. Ее лицо напоминало помятый пирог, покрытый выступами и липким соком. Лицо Бабы Яги выглядело так, словно кто-то искусал его множество раз.

    – Это ОНА, – задрожав, прошептала Серена, держа Шу за руку. – Шаль, что надета на ней, сделана из поломанных детских косточек.

     – Не бойся, – успокоила ее Шу.

   Шу наблюдала за тем, как Баба Яга начала выходить из дома. Она передвигалась со скоростью мертвой черепахи. Ее тело было округлым и напоминало котел, но только с головой, а ноги торчали из под шали, которая, как казалось, была сделана из перьев. Шу ахнула, когда увидела, что у Бабы Яги были куриные ноги и ступни. Она подумала, что это, должно быть, самые жуткие ноги в мире.

     – Почему ей нужно так много времени на то чтобы выйти из дома? – прошептала Шу, отмечая, что Баба Яга, с ее крючковатым носом и куриными ногами, была похожа на огромную злую птицу.

    – Ее тормозит мешок, – прошептала Серена в ответ. – Этот мешок за ее спиной полон девочек, они все без сознания. Она направляется к Королеве.

   Шу увидела, как Баба Яга согнула и без того дугообразную спину и протянула мешок, который был больше ее самой раза в два, через дверной проем. Она спустилась с крыльца по трем деревянным ступеням, размахивая своими жуткими куриными ногами; головы детишек глухо ударялись об пол. Казалось, Бабе Яге стало куда удобней тащить его, когда она пошла по траве. Она курила сигару, пока шла.

     – Хочешь знать, из какого табака сделана сигара? – спросила Серена. – Это пепел, что остался от Рапунцель!

   Шу тряхнула головой и прислушалась к тому, что пела Баба Яга, пока тащила мешок вниз по холму:

Тише детки, помолчите 

Бабушка купит вам поющую птичку, 

А если вдруг птичка не запоет, 

То Бабуля ей крылышки разом оторвет 

   Птицы тот час разлетелись с деревьев. Ее голос обратил белок в бегство, они даже побросали свои драгоценные орехи, а змеи заползли под деревья. Ведьма еще раз затянулась сигарой и снова запела:

Тише детки, давайте не плачьте. 

За что вы попали в этот мешок, 

Вам, как я думаю, совсем невдомек, 

Советую проститься с этим миром скорей, 

Бабуля скоро слопает всех маленьких детей.

– Иногда, когда ей нужно больше денег, она отправляет несколько мальчишек Джорджи Порджи, Бугимену, – добавила Серена. – Он любит заставлять детей плакать, и он хорошо платит за детские слезы.

   Они наблюдали, как Баба Яга скрывалась во мраке, потом Серена и Шу бросились в Сахарный Домик и заперли за собой дверь.

     – Ты уверена, что она сейчас не вернется? – спросила Шу.

     – Нет, ей понадобится время, чтобы добраться до замка, – ответила Серена, спускаясь по лестнице в подвал.

   Куда бы Серена не пошла, Шу последовала бы за ней, даже в Ад. Серена все еще прижимала к груди хрустальную урну, а в другой руке держала метлу, так она повела Шу через лабиринт свечей, которые освещали коридоры подвала, что сам по себе был похож на небольшое подземелье. Они прошли мимо комнат с решетками на дверях, как в тюрьме, где Баба Яга держала детишек. Сейчас камеры были пусты, поскольку Баба Яга унесла всех детей в мешке.

     – Давай, шевелись, – потребовала Серена. – Не веди себя как принцесса, идущая по яичной скорлупе. Тебе это не идет.

     – Это местечко похоже на Ад, – заметила Шу.

   Серена пригнулась под низким потолком, ведущим в большую комнату. Наконец, она остановилась и указала на печь посреди комнаты. Она выглядела взвинченной. Шу не могла поверить, что Серене нравилось это место. Запах здесь был невыносимым. Тут что-то недавно горело, вероятнее всего, дети, которых ела Баба Яга. Она подумала о людях в Реальном Мире, которые считали, что сказки это всего лишь пушистые россказни детишкам на ночь, и о том, как бы они отреагировали, если б узнали, что Братья Гримм изменили все эти счастливые истории.

   Серена нежно провела рукой по печи, затем снова повернулась к Шу.

      – Разве она не прекрасна?

   Печь была ржавой, коричневого цвета, и была увита зеленой виноградной лозой, коротая змеилась вокруг нее. К ней были приклеены мертвые лягушки, словно наклейки на холодильник. На печной дверце виднелись два отверстия, похожие на глаза, которые глядели на Шу. За глазами она видела лишь копоть, оставшуюся от сгоревших детей. Шу хотела подыграть, и сделать вид, что печь ей действительно понравилась, но не смогла. Подвал Сахарного Домика был самым страшным местом, в котором ей довелось побывать.

     – Я думаю, что пришло время для твоей магии, Серена, – вздохнула Шу, молясь о том, чтобы ее магия не оказалась злой.

   Шу надеялась, что магия была столь же увлекательной, как и утверждала Серена, особенно после всего того, через что они прошли. В конце концов, было бы больно обнаружить, что Серена оказалась еще одной помешанной, запятнанной злом.

   Она такая же как и ты – Избранная. Ты создана из зла, тебе предначертано бороться с собственным видом. Как думаешь, кто сможет встретиться лицом к лицу с тьмой и повести людей к свету в мире, столь мрачном, как Скорбь? Серена, со всей своей наивностью, болью и страданиями, которые ей пришлось пережить? Аксель и Фейбл, двое подростков, наслаждающиеся прелестью своего детства?

     – Разве ты не рада, наконец-таки, увидеть мое Искусство? – Серена опустилась на колени и опустила свою тяжеленную метлу. Она открыла хрустальную урну и вдохнула ее запах, словно некий экзотический парфюм. – Ты все еще помнишь, какие элементы мне нужны, чтобы воссоздать мое Искусство?

     – Сердце, Мозг и Душа, – Шу изобразила неподдельный интерес. – Сердце – пепел растения Рапунцель; песок из глаз спящей красавицы с Поля Сновидений, которое находится в собственности у Песочника; и известняк из школьного мела.

     – Зубная Паста! – радостно воскликнула Серена, смешивая ингредиенты в урне. Она увидела, как они приобретают лиловое свечение, в то время как Серена решила почистить зубы остатками «зубной пасты».

     – Что теперь? – Шу стало любопытно.

     – Теперь вот это, – Серена взяла в руки железную метлу. – Ты ведь думаешь, что это метла, да?

     – Так это и есть метла, – подзадорила ее Шу.

     – Неа. Мне просто пришлось одурачить Королеву Скорби и прочих слуг, чтобы они думали, будто это обычная метла, – гордо улыбнулась Серена. – И это даже не ведьмина метла...

     – Тогда что это?

   Серена почистила свою железную метлу подолом красного платья, в которое одела ее Шу на Поле Сновидений..,– ранее днем на ней было надето рваное голубое платье прислуги, то самое, которое дала ей Табула. Закончив чистить, Серена приложила черенок метлы к губам и подула в него, производя звук, чем-то похожий на громкий пук. Она подула еще разок и заглянула в отверстие.

      – Ты по-прежнему не догадываешься что это?

   Медленно, но верно выходя из терпения, Шу отрицательно покачала головой.

     – Стеклодувная трубка, – прошептала Серена. – Первая часть инструмента Мозга – это печь, ради которой мы проделали весь этот путь. Вторая часть – эта стеклодувная трубка, фактически, она волшебная.

     – И что же может эта стеклодувная трубка? – спросила Шу.

     – Она гораздо лучше волшебной палочки!

14
Дыхание Волшебства

– Гораздо лучше волшебной палочки? – удивилась Шу.

     – Стеклодувная трубка намного лучше волшебной палочки. И через минуту, я тебе это докажу, – Серена провела трубкой под мышкой и трижды хлопнула в ладоши. Печь запылала. – На самом деле, это не моя магия. Я просто видела, как Баба Яга делала это.

     – По – крайней мере, она не сказала «Сезам откройся», – пробормотала Шу.., еще одна штука, о которой она прочла в одной из книг жертв. Серена не совсем поняла, о чем та толкует.

   В свете мерцающего огня печи, Серена смазала конец трубки липкой фиолетовой смесью Сердца. Смесь, больше похожая на липкий комок, прилипла к нему. Она снова бросила взгляд на Шу, подмигнула ей и поместила липкий конец трубки в печь, держась за другой конец с помощью сложенного вдвое красного платья. Смесь начала издавать похожий на свист звук, соприкоснувшись с огнем из печи. Медленно, она расплавилась, и из фиолетовой превратилась в адски оранжевую, как угли в огне.

      – Берегись! – предупредила Шу Серену, когда вспыхнул огонь.

   Несмотря на то, что стеклодувная трубка была слишком длинной и тяжелой для девушки, у нее оставались силы на то чтобы растянуть свое вспотевшее личико в улыбке и посмотреть на Шу.

     – Во имя Господа, чему ты так улыбаешься ? – напряглась Шу.

     – А какая тебе разница? – теряя равновесие ответила вопросом на вопрос Серена.

   Шу вскрикнула, но Серена, слегка покачнувшись, все же устояла на ногах, будто на канате в цирке. Впервые Шу наконец осознала, что именно казалось ей странным в обуви Серены: ее туфли были сделаны из...хрусталя.

   Шу нахмурилась. Черный материал, который прежде ей не удавалось определить, был гибок, словно резина, и красиво переливался в свете огня. Шу была уверена в том, что башмачки были сделаны из хрусталя по тому, как они отражали огонь из печи. На мгновение ей показалось, что башмачки сделаны из Обсидиановых камней, но нет, это был хрусталь, необычайно гибкий хрусталь, который наводил смотрящего на мысль, что это кожа низкого качества Тем не менее, в этих башмачках было что-то эдакое. Что привлекло внимание Шу здесь, перед печью. Когда Серена чуть не потеряла равновесие, одновременно поднимая голову и удерживая тяжелую стеклодувную трубку, туфли помогли ей устоять на ногах. В любом случае, Туфли Серены были не совсем обычными.

     – Не волнуйся, Радость, – Серена стиснула зубы, сжимая стеклодувную трубку обеими руками, будто она вытаскивала упрямую рыбу из воды, – я делала это много раз.

   Снова удержав равновесие, Серена вытащила стеклодувную трубку и положила ее на нечто напоминающее стол мясника, светящаяся расплавленная смесь была приклеена к другому концу трубки. Серена опустилась на колени, и начала дуть в один конец трубки, формируя из расплава пузырь. Сплав раздувался, словно горло лягушки, когда она дула. Огненная субстанция выглядела словно живая: подчиняясь воздуху, который Серена дула через трубку.

     – Ничего себе, – сказала Шу, – Как ты это сделала? Что это?

   Серена сделала глубокий вдох, уставшая после дутья.

      – Ты увидишь через секунду, – сказала она, – Не могла бы ты поднять камень с пола и провести им по шару?

     – Что?

     – Просто сделай это, – сказала Серена, – Создай любую форму, которая тебе нравится, в то время пока я буду выдувать. Ты когда-нибудь вырезала из дерева, или работала с глиной?

    Шу ничего не ответила. Она почувствовала себя как никогда неловко.

     – Не переживай, – поняла Серена, – Используй свое воображение, чтобы превратить это в то, что тебе нравится. Я буду видеть, какую форму ты придаешь, и постараюсь выдуть то, что ты представляла. У меня это очень хорошо получается.

     – Не могу.

     – Просто подумай о чем-либо. Преврати это в вазу, или чашку, – щеки Серены покраснели, как угли из-под липкого пепла на ее лице.

   Не смотря на то, что Шу понятия не имела какого это, она подняла камень, и начала придавать форму огненной глиноподобной субстанции. Сначала она переживала из-за невыносимо высокой температуры, но потом она начала делать так, как повелела ей Серена. Острый конец камня вошел в сплав, как нож в масло. Серена вращала стеклодувную трубку вокруг своей оси, пока Шу воплощала свое воображение в реальность. Она поняла, что создавала нечто похожее на чашку. Когда сплав начал принимать разумную форму, она резнула слишком глубоко. Липкая часть смеси шмякнулась об пол, словно густая грязь.

    – Ууупс, – Шу отступила назад, глядя как сплав растекался по полу, словно вулканическая лава.

    – Ууупс? – Серена подняла бровь, – Мне нравится, как ты придумываешь эти глупые словечки. «Ууупс» звучит, будто кто-то икает, – развлекалась она, – Не переживай. Ты научишься это делать. Я совершала подобные ошибки в свое время. Другие художники считают, что тогда, когда твое новое творение горячее, чтобы держалась форма, его нужно охладить, но я-то знаю лучше, – сказала Серена.

     – Что ты имеешь в виду?

     – Я имею в виду, что это мое Искусство, Радость. Мне не нужно охлаждать его, потому что оно оживает, когда я дышу в него – сказала Серена.

     – Оживает? Ты имеешь в виду, что стекло оживает?

     – Ты еще ничего не видела. Это только начало, – ответила Серена.

     – Ты вообще соображаешь, что ты в прямом смысле играешь с огнем? – Шу не могла не озадачиться вопросом, что если это занятие и стало причинами ран Серены. Возможно, она обжигалась во время игры с огнем.

     – Играю с огнем! – подпрыгнула на месте Серена, стряхивая плесень. – Никогда не думала об этом так. Разве это не очаровательно?

     – Есть немного, ответила Шу, уставившись на сплав, который она превратила в чашку.

     – А теперь подойди сюда и подержи трубку, чтобы я смогла показать тебе настоящее волшебство, – поманила ее Серена.

     – Так это еще не все?

     – Это далеко не все. Придерживай трубу примерно за треть от конца для равновесия, пока я буду в нее дуть.

   Затем она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она сжала пальцы в кулаки и вдохнула еще глубже.

      – Не беспокойся, если я упаду в обморок, – наконец сказала Серена.

     – Почему ты можешь упасть в обморок?

   Времени на ответ не осталось. С закрытыми глазами Серена подула в трубку изо всех ее сил. Ее лицо и уши побагровели, щеки раздулись и превратились в мерцающие лампочки. Казалось, что она дула каждой клеточкой своего тела, и всей своей душой.

   Душой? Она говорила, что третья составляющая это Душа! Так вот, каков ее талант. Она завершает свое волшебство дыханием.

   Пока Серена дула в трубку, сплав раздувался все больше и больше, словно воздушный шарик, готовый лопнуть, но, в отличие от шарика, он становился более пластичным, словно теплая глина. Серена подула сильнее, не останавливаясь даже чтобы передохнуть. Цвет сплава постепенно изменялся от оранжевого к синему. Это был прекрасный лазурный цвет ясного неба, волнующий, словно призрак, среди темных стен подвала.

   Шу стало тяжело держать трубку. С другого конца Серена держала ее ртом, глаза девушки были закрыты, словно она придавала форму с помощью воображения. Синий стал более светлым, почти прозрачным, оттенком, напоминающим кристальную глубину бриллианта.

   Разве она не прекрасна, вспомнила Шу слова Серены о печи. Печь была так же уродлива, как и ее хозяйка, но, несмотря на это, сплав получился на удивление прекрасным. Было поразительно наблюдать за тем, как адский огонь, взаимодействуя с расплавленной массой, превращает ее в жизнерадостный и сверкающий предмет.

     – Серена, – произнесла Шу, теряясь в чистоте и красоте прозрачного алмазного блеска в ведьмином подземелье, – Это удивительное Искусство, что это такое?

   На мновение Серена прекратила дуть. Она глубоко вздохнула, желая поскорее ответить.

      – Это стекло, Шу, то, что я делаю, называется Запретным Искусством. Я – Стеклодув.