Текст книги "Порция красивого яда (ЛП)"
Автор книги: Келси Клейтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
– Нет, – вздыхаю я. – Ты…
– Что я? – ухмыляется Монти. – Умер? Не совсем.
Каждый вздох дается тяжело. – Я видела тебя! Там было так много крови. Ты был…
– Потерял сознание от шока, вызванного выстрелом в чертов живот, – уточняет он. – Хотя, должен сказать, то, что мои друзья выбросили мое тело вместо того, чтобы позвать на помощь? Это гораздо больнее.
Это должно быть сном. Извращенный кошмар, питающийся травмами, оставшимися после той ночи. Но, борясь с веревкой и чувствуя, как она врезается в кожу, я понимаю, что все это так же реально и хреново, как и кажется.
– Я была на твоих похоронах, – говорю я, пытаясь осмыслить все это.
Он хмыкает, размахивая пистолетом Кэма. – Да. Очень трогательная получилась сценка.
Он, блядь, знал. Я тут саморазрушалась из-за его потери, а он был жив все это время, черт возьми. – Я, блядь, оплакивала тебя!
– Эй! – говорит он, присаживаясь передо мной на корточки и впиваясь кончиками пальцев свободной руки в мое бедро. – Не строй из себя невинность! Ты оставила меня там умирать!
– Я думала, что ты уже умер, – плачу я. – Я хотела позвать на помощь.
– И все же ты позволила ему утащить тебя, пока я истекал кровью.
Он встает и делает несколько шагов в сторону. Я поворачиваюсь налево и вижу, что Кэм и Мали находятся в том же положении, что и мы с Хейсом. Мали выглядит такой же испуганной, как и я, а Кэм кипит от ярости. Райли стоит в углу и наблюдает за всем происходящим с дьявольской ухмылкой на лице.
– Когда я услышал, что кто-то возвращается, я подумал, что ты пришла в себя, – признается он. – Я подумал, что они пришли за мной и собираются отвести меня за помощью. Но потом я услышал их разговор о том, что они собираются бросить меня и предоставить акулам позаботиться об этом. И я понял, что они вернулись не для того, чтобы забрать меня. Они вернулись, чтобы избавиться от меня.
К счастью, погружение в воду активировало функцию «беги или сражайся». Единственное, что могло меня спасти, это я сам. С трудом, но мне удалось доплыть до буйка и подтянуться к нему. И там меня нашел старый добрый рыбак. – Он поднимает взгляд от пола, и его глаза становятся такими темными. – Жаль, что мне пришлось его убить, но он был единственным, кто знал, что я еще жив. И если я хотел отомстить, я должен был быть мертв.
Я покачала головой, вновь ощущая боль той ночи. – Если бы я знала, что ты еще жив, я…
– Ты что? – усмехается он. – Ты бы снова покрывала преступления своего брата? О, подожди. Нет, ты думала, что это Хейс в меня стрелял.
– Да пошел ты, – рычит Эйч, как будто тыкать медведя – это хорошая идея.
Но Монти только зловеще рассмеялся. – Если честно, это была лучшая часть. Хейс, взявший на себя вину за Кэма, дал мне прекрасную возможность заставить тебя бросить его. Это было слишком просто.
Мой взгляд встречается со взглядом Хейса, и я вижу, что он борется с веревками, но они завязаны так чертовски крепко. Они только и делают, что режут его кожу. Нет никакой надежды освободиться.
– Это был несчастный случай! – кричу я. – Никто не пытался тебя убить. Зачем ты это делаешь?
– Потому что ты вернулась, мать твою! – рычит он. – Если бы ты держалась от него подальше, до этого бы не дошло. Но ты просто должна была бежать к нему, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
Райли выглядит так, будто получает от этого огромное удовольствие. – Я так устала от шоу Хейса и Лейкин, а ты?
Монти мрачно усмехается. – Это отвратительно, то, что в ее глазах, он не может сделать ничего плохого.
Оттолкнувшись от стены, Райли проходит мимо Монти и направляется к Хейсу. – Посмотрим, как ей это понравится.
Она перекидывает ногу через колени Хейса, усаживается на него и обхватывает руками его плечи. Когда она прижимается к нему, чтобы поцеловать, я чувствую, как разрывается мое сердце. Мы умрем, и я не буду последней, кто поцелует его. Мои губы не будут последними, которые коснулись его губ. И даже когда он пытается отвернуться, я боюсь, что ей это удастся.
Пока он не отшатывается назад и не врезается головой в ее лицо.
Райли хватается за нос, падая на пол, в полном шоке от того, что он причинил ей боль. Кровь хлещет из явно сломанного носа, и когда она дотрагивается до него рукой, ее ярость обращается ко мне.
– Это ты во всем виновата! – кричит она.
Вскочив, она бросается ко мне и обхватывает руками мое горло. Мне снова трудно дышать, но на этот раз потому, что она душит меня. Все кричат и пытаются освободиться, но все, на чем я могу сосредоточиться, – это взгляд Райли.
– Он не хочет любить меня, потому что думает, что любит тебя! – кричит она, перекрывая мне доступ воздуха.
Я чувствую, что начинаю сдаваться. Мое зрение становится туннельным, все вокруг меркнет, пока громкий удар не пронзает мои барабанные перепонки, заставляя их звенеть. Хватка Райли ослабевает, и она падает на мои колени, а я хриплю и кашляю, пытаясь втянуть воздух.
Монти стоит сбоку от моего стула и разочарованно смотрит на пулевое отверстие в ее виске. Он поворачивается ко мне и качает головой, отрывая ее от меня и бросая на пол.
– Почему именно я всегда должен делать для тебя всякую хрень?
Но я не могу ответить. Я даже думать не могу. Моя травматическая реакция обхватывает меня руками и прижимает к себе, укачивая и говоря, что все будет хорошо, но я знаю, что это не так.
Мы все закончим так же, как Райли.
– Да что с тобой такое? – издевается Мали, наконец-то набравшись сил.
Монти с отвращением смотрит на нее. – Даже не начинай. Я никогда не думал, что ты окажешься такой предательницей. То, что ты связалась с Кэмом, разбило мне сердце.
– Я думала, ты умер! – кричит она.
Он смотрит на нее без эмоций, а затем разражается маниакальным смехом. – Ничего страшного. Я был с тобой только для того, чтобы Ромео не смог полностью отнять у меня Лейкин.
Монти подходит к Мали и садится перед ней на корточки, медленно проводя пистолетом по ее ноге. – Жаль, что у меня так и не было возможности посмотреть, на что способна эта киска. Кэм, похоже, действительно наслаждается этим, не так ли?
Мой брат чуть не опрокидывает свой стул, пытаясь до него добраться. – Отвали от нее, чертов психопат!
Встав, Монти наклоняется вперед перед ним. – Или что? Что ты собираешься делать?
Кэму следует держать рот на замке. Господь свидетель, мы сейчас не в том положении, чтобы оскорблять человека, который только что убил свою собственную сестру. Но он никогда не был из тех, кто прикусывает язык, и, конечно, это не исключение.
– Что случилось? – дразнит он Монти. – Тебе не нравится, когда люди заставляют тебя чувствовать себя не таким уж мужчиной?
Монти разражается саркастическим смехом и, кажется, собирается уйти, но тут Кэм замахивается рукой с пистолетом и бьет его по лицу. От удара голова Кэма отлетает в сторону, и он выглядит немного ошеломленным.
Но когда он вскидывает пистолет и направляет его на него, паника, пронзившая меня, возвращает мне голос.
– Не надо! – рыдаю я. – Пожалуйста. Не делай этого.
Слезы начинают струиться по моему лицу, и Монти смягчается, видя, что я расстроена. Он оставляет Кэма в покое и опускается передо мной на колени.
– Нет, ангел, – говорит он мягко, как будто он совсем другой человек. – Не плачь. Ты слишком красивая, чтобы плакать.
Я качаю головой, моля Бога, чтобы мы выбрались отсюда живыми. – Ты не должен этого делать, Монти. Ты не должен. Ты можешь оставить меня. Мы можем убежать вместе, но тебе не нужно причинять им боль. Просто отпусти их.
Хейс становится красным от гнева, слушая мои слова, но мне все равно. Если это то, что нужно, чтобы они могли освободиться, я сделаю это. Я сделаю все, что угодно.
Он не верит. – Хейс должен умереть. Он никогда не перестанет искать тебя.
– Нет, – говорю я слишком быстро. Сделав вдох, я успокаиваю себя. – Нет. Он не будет. Он оставит нас в покое. Я знаю, что оставит.
Глаза Монти снова потемнели, и он насмешливо произнес. – Невероятно. И все равно ты пытаешься его спасти. Я дал тебе все, что ты хотела. Большой дом. Работу мечты. Я позаботился о том, чтобы ты жила в своей чертовой мечте, а ты все еще хочешь его!
– Н-нет, – задыхаюсь я. – Нолан дала мне эти вещи.
Уголок его губ угрожающе приподнимается. – Ты действительно думаешь, что случайно встретила наследницу, которая не воротит нос от девчонки, пытающейся попасть в клуб, в котором ей явно не место?
Ох. Боже мой. Боже.
Есть такая степень опустошения, которую испытываешь, когда понимаешь, что все, что ты думал, что знал, было ложью. Это все Монти. Все до последнего кусочка. Я верила, что мне повезло. Что Вселенная отплатила мне за то, что я сделала правильный выбор и защитила Хейса. Но это все чушь.
Это был Монти.
Вот почему после моего отъезда от него не было никаких вестей. Почему сообщения прекратились, а угроза, казалось, исчезла, задерживаясь лишь в тех частях меня, которые подумывали о возвращении домой. Он контролировал ситуацию все это время.
– Да, – похвастался он. – Это все я, ангел. И я не могу передать тебе, как мне понравилось то маленькое шоу, которое ты устраивала для меня каждую ночь с этим вибратором.
Меня сейчас вырвет.
Он не позволит нам уйти отсюда. Этот человек абсолютно одержим, он не знает границ. Вот почему он записал нас с Хейсом. Почему он записал Мали. Он считает, что все люди принадлежат ему, и он может делать с ними все, что захочет, включая лишение жизни.
Монти кружит вокруг меня, словно в молитве, проводя кончиком пистолета по моим плечам. – Неужели ты не понимаешь, Лейкин? Я дал тебе все, что ты только могла пожелать.
– Нет! – выплюнула я в ответ. – Ты отнял у меня единственное, чего я хотела. Моя жизнь с ним была единственным, что меня волновало, но ты просто не можешь с этим справиться.
Он наклоняется ко мне и прижимается губами к моему уху. – Нет. Я не могу. И хорошо, что мне это не нужно.
Хейс теряет дар речи, видя его так близко ко мне. – Ну и что? Если ты не можешь получить ее, то никто не может? Ты действительно так собираешься поступить?
Мрачный смех вырывается из уст Монти, когда он начинает развязывать меня. – О, не может быть, чтобы я не мог получить ее. Я собираюсь заполучить ее. А потом я убью каждого из вас. – Он ухмыляется Хейсу. – Готов поспорить, что тебя просто уничтожит знание того, что последним человеком, у которого она была, был я.
– Ах ты, сукин сын! – рычит он. – Держи свои поганые руки подальше от нее!
Но Монти не слушает. Он заканчивает развязывать мои ноги, затем руки, освобождая меня от всех ограничений. Если я думала, что смогу вырваться, то я ошибалась. Монти держит пистолет на мушке.
– Иди в спальню и ложись на кровать, – приказывает он.
Я не двигаюсь с места, застыв в страхе, пока все вокруг меня паникуют. Кэм толкается так сильно, что его стул начинает трещать под давлением. Монти закатывает глаза, а затем ударяет его прикладом пистолета по голове и лишает сознания.
– Если подумать, то иметь его в качестве шурина было бы просто ужасно, – насмехается Монти. – А теперь… в спальню.
Мои ноги не двигаются, пока я смотрю в дуло пистолета, размышляя, не лучше ли позволить ему застрелить меня. В конце концов, мы все равно умрем, не так ли?
Но когда он теряет терпение, он переводит пистолет с меня на Хейса. – Я сказал, сейчас, Лейкин!
Все мое тело напрягается, я боюсь не за свою жизнь, а за его. Монти ненормальный. Полный социопат. Но он верит, что любит меня. У меня больше шансов. Но Хейс? Он пристрелит его, даже не моргнув.
И это единственное, что заставляет меня двигаться.
Хейс кричит, чтобы я остановилась, а я разворачиваюсь и иду прямо в спальню. Монти следует за мной, и я оглядываюсь на Хейса – наши глаза на секунду встречаются, прежде чем дверь захлопывается.
33
Кровь бурлит в моих венах. Я борюсь всеми силами, чтобы освободиться от пут этого кресла. Меня не волнует, что грубая веревка режет кожу и что я чувствую, как кровь стекает по руке. Единственное, о чем я думаю, – это о том, что происходит за дверью.
Лейкин будет сопротивляться. Она не из тех, кто легко сдается. Но он победит. Она и так слаба от того, что мы вдыхали, и от того, что Райли чуть не задушила ее до смерти. Он одолеет ее и изнасилует.
Если только я не смогу добраться до него до того, как это случится.
Кэм все еще лежит на стуле, потеряв сознание. Мали в истерике беспомощно наблюдает за ним, прислушиваясь к крикам Лейкин.
Только через мой труп я позволю Монти снова разбить ее вдребезги.
– Заткнись, мать твою! – кричит Монти, но Лейкин продолжает кричать во всю мощь своих легких.
И когда я слышу, как Монти называет ее сукой, я понимаю, что она точно сопротивляется.
Я просто должен встать с этого гребаного стула!
Раскачиваясь на нем так же, как Кэм, я слышу, как он начинает скрипеть. Дерево старое. Должно быть, они стояли здесь, когда здесь еще жили. Так что, если бы я только мог…
Мне требуется вся моя сила, чтобы наклониться вперед настолько, чтобы поднять стул с земли. Мали с недоверием наблюдает за тем, как я делаю глубокий вдох, готовясь к удару.
Собрав все силы, я бросаюсь назад. Стул врезается в стену, дерево разлетается на щепки и вонзается мне в спину, когда я приземляюсь на него. Боль пронзает меня насквозь, но я не успеваю ничего почувствовать.
Потребовалась секунда, и я едва не вывихнул плечо, чтобы подтянуть руки к телу, но как только я это сделал, мне удалось с помощью зубов достаточно ослабить узел.
Мали издала влажный смешок, наконец-то почувствовав хоть какую-то надежду. – Ты что, не мог сделать так раньше?
Я хмыкаю, выпрямляю спину и иду в спальню. Монти уложил Лейкин на кровать лицом вниз, а его колени удерживают ее ноги. Ее штаны наполовину спущены, и она извивается, пытаясь удержать его. Но из-за ее криков он не слышит, как я вхожу.
Пистолет лежит на кровати позади него, и я подумываю взять его, но это было бы слишком просто. Слишком гуманно для того, что он заслужил.
Нет. Он должен умереть как можно медленнее и мучительнее.
С адреналином в крови я хватаю Монти за шею и отрываю его от своей жены. Его глаза расширяются от шока и паники, когда я валю его на пол.
Он не сопротивляется, но я и не даю ему такой возможности. Я хватаю его за голову и несколько раз ударяю ею о пол, наблюдая, как под ней начинает собираться кровь. Мой сжатый кулак летит ему в лицо, и я чувствую, как под ним ломаются кости. Но даже когда он затихает, я не могу остановиться.
Его лицо залито кровью. Ни одна его часть не может быть опознана. Но я продолжаю размахивать руками. Я продолжаю колотить его с непревзойденной силой, пока на мое плечо не ложится легкое прикосновение.
– Хейс, – мягко говорит Лейкин. – Ты можешь остановиться. Его больше нет. Он больше не может причинить нам вреда.
Но на этот раз я хочу быть уверенным.
Я беру два пальца и прижимаю их к шее, ища пульс, но его нет.
Он мертв, черт возьми.
Наконец почувствовав, что могу дышать, я откидываюсь назад и притягиваю Лейкин к себе. Мне нужно видеть, что с ней все в порядке. Что она жива и не потеряла больше тех кусочков, которые он хотел отнять у нее.
– Он не… – спрашиваю я, не в силах произнести и слова.
Она качает головой, крепко прижимаясь ко мне. – Нет.
Слава Богу.
Я провожу рукой по ее лицу и наблюдаю за тем, как замедляется мое дыхание. Когда я больше не могу сдерживаться, я притягиваю ее к себе и накрываю ее рот своим. Она снова вдыхает в меня жизнь. Больше ничто в мире не имеет значения.
Только она.
Только это.
Только мы.
Когда мы расходимся, я бросаю взгляд на официально мертвое тело Монти, а затем снова на Лейкин. – Для протокола, на этот раз я убил его намеренно, и я ни хрена не буду за это извиняться.
Она смеется, глядя на меня с недоверием. – А я и не прошу.
Я снова целую ее, но тут меня прерывает голос Мали, раздавшийся в другой комнате.
– Ради всего святого, вы двое можете быть гадкими даже здесь, – кричит она. – Заберите меня отсюда к чертям собачьим.
Черт, точно.
Лейкин слабо усмехается, вставая и протягивая руку, чтобы помочь мне. Я все еще чувствую боль в спине, но я приму боль с победой, чем не чувствовать ничего, потому что я мертв.
Мы возвращаемся в комнату, и я сначала развязываю Мали, а Лейкин пытается разбудить Кэма. Она легонько постукивает по его лицу и произносит его имя, но ничего не происходит.
Он не должен все еще быть в отключке.
Как только Мали освобождается, она опускается перед Кэмом. – Детка. Детка, ты должен проснуться.
Я пытаюсь развязать его запястья, наблюдая, как его руки падают на бока, и ужас охватывает меня с головы до ног. Мои глаза встречаются с глазами Лейкин, которые начинают наполняться слезами, и Мали начинает плакать.
– Ты не имеешь права умирать у меня на руках, Бланшар, – ругается она между всхлипами. – Клянусь, если ты не проснешься, я сделаю так, что все, кого ты когда-либо знал, будут думать, что у тебя маленький член!
В самый подходящий момент Кэм зашевелился и наконец-то пришел в себя. Мы с Лейкин выдохнули с облегчением. Должно быть, он вспомнил, где мы находимся, потому что в панике вскочил и огляделся. По лицу Мали все еще текут слезы, но она, издав влажный смешок, кладет руку ему на щеку.
– Привет, Спящая красавица. – Он мотает головой, как будто ищет остальных, но Мали возвращает его внимание на себя. – Не волнуйся. Хейс спас твою прекрасную задницу.
Он с облегчением опускает голову, делает пару вдохов и смотрит на Мали. Он прижимается к ее лицу и колеблется лишь секунду, прежде чем нетерпеливо поцеловать ее. Когда он разрывает поцелуй, она кладет голову ему на плечо, и он прижимает ее к себе, глядя то на Лейкин, то на меня.
– Монти? – спрашивает он.
Я киваю в сторону спальни. – Мертв.
Он фыркнул. – Это то, что ты сказал в прошлый раз.
Я выдыхаю воздух и встаю, обнимая Лейкин и прижимая ее к себе. Никогда не наступит момент, когда я отпущу ее. Этого не может быть. Мы нужны друг другу, и, может быть, это нездорово и созависимо, но мне все равно.
Она – весь мой гребаный мир.
Оглядевшись по сторонам, Кэм находит в одном из шкафов пачку спичек и канистру с бензином. Она новая, значит, Монти планировал сжечь это место дотла, как только закончит с нами.
Он еще не знал, что будет гореть вместе с ним.
Облив все, что можно, включая тела Монти и Райли, Кэм достает одну из спичек и идет зажигать ее. Но перед этим Лейкин протягивает руку.
– Он так много у меня отнял, – говорит она. – Все началось с меня. Теперь это закончится со мной.
Он смотрит на меня, но я не останавливаю его. У меня нет ни малейшего сомнения в том, что она знает, что делает. Лейкин через многое прошла и каким-то образом справилась с этим. Может быть, временами она и ломалась, но никогда не позволяла себе оставаться в таком состоянии. Если это то, чего она хочет, я дам ей это.
Взяв спичку, она чиркнула ею о бок и посмотрела на пламя.
– Наслаждайтесь адом, придурки.
Она бросает спичку на пол рядом с телом Райли и отступает назад, когда гниющая древесина мгновенно загорается. Огонь быстро распространяется по дому, и мы вчетвером выходим на улицу. Моя рука обхватывает плечи Лейкин, а рука Кэма – плечи Мали. Лейкин прислоняется ко мне, а они с Мали обхватывают друг друга руками. Нам всем удалось выбраться живыми, но мы никогда не забудем, что мы чувствовали, когда была вероятность, что этого не произойдет.
Стоя в воде, я отмываю кровь с рук. Кэм ждет меня, и когда я заканчиваю, мы выталкиваем лодку на большую глубину. Мы оба забираемся на борт, и мотор с грохотом оживает.
Мали стоит рядом с Кэмом, положив голову ему на плечо, а Лейкин смотрит, как вдалеке горит дом. Я обнимаю ее сзади. Нет ничего лучше, чем держать ее рядом, особенно после того, как я был уверен, что потеряю ее.
– Неужели все закончилось? – спрашивает она.
Я киваю, прижимаясь поцелуем к ее плечу. – Все кончено, детка. Кроме нас. Ты останешься со мной до конца наших дней.
Она кружится в моих объятиях и ласково улыбается мне. – Я люблю тебя.
Глядя на девушку, которая удивляла меня на каждом шагу, я не могу поверить, что когда-то я хотел отказать себе в этом. Но тогда она нарушила все мои правила, как и сейчас. И я ни за что на свете не променял бы ее.
Я целую ее в лоб, прежде чем произнести слова, которых недостаточно, но это единственное, что мне кажется близким. – Я больше чем просто люблю тебя.
ЭПИЛОГ
Месяц спустя
В эти дни воздух кажется более легким, как будто легче дышать. Все прошло тихо и без происшествий, как я и хотела. Мы заполнили свое время такими обыденными вещами, как работа и поход за продуктами, и после того ада, через который мы прошли, я должен сказать, что это освежает. Раньше я никогда не думал, что простота домашней жизни может меня привлечь, но я ошибался.
С другой стороны, Лейкин всегда делает вещи интересными.
Я выглядываю в окно и вижу, как подъезжает грузовик с вещами, и выхожу на крыльцо. Двое парней выпрыгивают и открывают заднюю дверь. Я поворачиваюсь и кричу в дом.
– Лей, – зову я. – Это к тебе!
Она хмурит брови, выходя из кухни. – А?
Когда я киваю ей, чтобы она вышла, она выглядит растерянной, пока не выходит на крыльцо. Один из грузчиков подходит к ней с планшетом и вежливо улыбается.
– Вы Лейкин Бланшар? – спрашивает он.
Она поднимает на него бровь. – Я Лейкин Уайлдер.
Он кивает. – Конечно, мои извинения. У меня тут несколько коробок от некой мисс Нолан Брентвуд. Вам знакомо это имя?
– К сожалению, – сухо говорит она. – Где мне расписаться?
Грузчик показывает ей, где нужно поставить инициалы и подпись, а когда она заканчивает, протягивает ей письмо с именем Лейкин, написанным почерком Нолан. Она недовольно морщит нос, но все равно берет письмо и открывает его, пока грузчик начинает доставать ее коробки из грузовика.
Через несколько дней после того, как мы чуть не лишились жизни, Лейкин наконец-то была готова встретиться с Нолан. Я сидел в гостиной и наблюдал за тем, как Лейкин выкладывает ей все, что о ней думает. Нолан во всем призналась, но утверждала, что она ничего не знала, кроме того, что она – человек, за которым нужно присматривать. Тем не менее, доверие между ними было разрушено, поэтому, когда Лейкин сказала ей, что больше никогда не хочет ее видеть, я не стал ее винить. А когда Нолан спросила, не хочет ли она, чтобы ее вещи упаковали и отправили ей по почте, Лей настолько смирилась со всем этим, что сказала, что ей все равно.
– Делай, что хочешь. Меня это больше не волнует.
Похоже, она все равно решила отправить их ей.
– Если уж на то пошло, я действительно ценила тебя как друга, – с насмешкой прочитала Лейкин вслух, после чего смяла письмо в кулаке. – Ну, это ничего не стоит, сучка.
Я усмехаюсь, глядя, как она спускается по ступенькам и говорит грузчикам, что хочет, чтобы все коробки стояли на крыльце. После всего случившегося вполне логично, что она захочет все перебрать, прежде чем заносить в наш дом.
Видя, что она с этим справиться, я возвращаюсь в дом и продолжаю наконец-то чинить камин. Лейкин наседала на меня по этому поводу, говоря, что это всегда была ее любимая часть дома. Но она не знает, что я укрепляю его, чтобы он стал еще крепче.
Я слышу, как по телевизору звучит фамилия Роллинз, и делаю паузу, хватая пульт, чтобы сделать звук чуть громче, когда диктор новостей начинает рассказывать об этой истории.
– После многомесячного расследования полиция наконец-то закрыла дело о пожаре, произошедшем на небольшом острове у побережья. Следователи утверждают, что Монтгомери Роллинз, который пропал и считался погибшим, в течение двух лет жил там в доме, который был заброшен более десяти лет. Во время, как полагают власти, любовной ссоры женщина, находившаяся в доме вместе с Монтгомери, нанесла ему несколько сильных ударов по голове и лицу, от которых он скончался, а затем подожгла дом и застрелилась. По словам источников, даже родители Монтгомери не знали, что он жив, и считали своего сына погибшим. Мы обратились за комментарием к сенатору Роллинзу, но он отказался от комментариев.
Мысль о том, что Райли и Монти могут быть любовниками, вызывает у меня отвращение. Но, с другой стороны, это меня не удивит. Монти был больным ублюдком. Не думаю, что есть что-то, что я не мог бы от него ожидать.
– Что ты смотришь? – говорит Лейкин, входя в дверь.
Я нажимаю кнопку, чтобы выключить телевизор, и улыбаюсь ей в ответ. – Только то, что они закрывают дело Монти. Все в порядке?
Она смотрит в окно и кивает. – Все прекрасно.
Проходит всего пара шагов, и я оказываюсь перед ней, притягивая ее к себе. – Хорошо. Но как только они уйдут, я отвезу тебя в одно место.
– А я могу спросить, чтобы узнать куда?
– А ты когда-нибудь получала ответ?
Она поджала губы и надула губки. – Ладно.
Когда она собирается уходить, я хватаю ее за плечи, снова заключаю в объятия и целую так быстро, что это застает ее врасплох. Она прижимается ко мне всем телом, ее губы движутся навстречу моим, пока я наконец не прерываю поцелуй и не смотрю на нее.
– С годовщиной, детка.
Ее улыбка становится ярче, освещая всю мою чертову жизнь. – С годовщиной.
Солнце светит, согревая нас, когда мы едем по улице. Рука Лейкин высовывается из окна, позволяя ветру гулять между ее пальцами. В последнее время я часто поглядываю на нее, просто чтобы полюбоваться, насколько она красива. Когда она вернулась, я был так зол, и снова доверять ей оказалось трудно, но мы всегда собирались держаться вместе, пока это не произойдет. Я не верю, что у кого-то из нас когда-либо была другая альтернатива.
Как будто она чувствует, что я смотрю на нее, она поворачивается ко мне и усмехается. – Что?
– Ничего, – говорю я ей. – Просто рад, что ты моя.
Она смотрит вниз на свой палец, где недавно была подкрашена татуировка с моим инициалом. Через неделю после того, как мы наконец положили конец кошмару, мы вдвоем пошли в тату-салон и сели друг напротив друга, ни на секунду не отводя взгляда, пока подтверждали нашу любовь друг к другу жужжанием тату-пистолета.
– Никогда не наступит дня, когда я не буду любить тебя, – обещает она.
И я знаю, что она никогда не имела в виду ничего другого.
Я заезжаю на парковку нашего особого пляжа, того самого, который был отобран у нас в ночь, когда Монти и Райли похоронили здесь Лейкин заживо. Дыхание Лейкин прерывается, и она смотрит на меня со страхом в глазах, но я ставлю грузовик на стоянку и поворачиваюсь всем телом к ней лицом.
– Если ты хочешь уйти, мы можем это сделать, – говорю я ей. – Но если ты думаешь, что это то, через что ты сможешь пройти, я бы действительно хотел выбраться из грузовика.
Она делает глубокий вдох и смотрит на меня в ответ. – Они ушли.
– Они ушли, – подтверждаю я.
Это то, что ей нужно было делать в последнее время, особенно когда кошмары, вызванные травмой, подкрадываются к ней по ночам. Но она такая чертовски сильная, и все, что я могу сделать, это благоговеть перед ней, когда она кладет руку на ручку и открывает дверь.
Я выпрыгиваю и обхожу грузовик, беря ее руку в свою. Мы медленно идем по пляжу, пока я не останавливаюсь и не поворачиваюсь к ней. Ее глаза слегка прищуриваются, когда она смотрит на меня.
– Что мы здесь делаем, Эйч? – спрашивает она.
Моя голова поворачивается, когда я оглядываюсь вокруг, на удивление чувствуя себя немного нервозно. – Это место было таким особенным для нас, и это была лишь одна из многих вещей, которые у нас украли. Но я планирую это изменить. Они не смогут забрать это место или невероятные воспоминания, которые у нас здесь остались. Итак, я беру свои слова обратно.
Я опускаюсь на одно колено и вытаскиваю кольцо из кармана. То самое, которое она оставила на острове рядом со словами «Мне так жаль» перед отъездом. У нее перехватывает дыхание, когда она сразу же узнает его.
– Сегодня два года назад я женился на тебе посреди нашей гостиной в присутствии нашей семьи и самых близких друзей, – говорю я со всей любовью, которую я чувствую к ней, изливающейся в моих словах. – Сейчас я прошу тебя выйти за меня замуж на глазах у всех, кого мы знаем и любим, здесь, на нашем особом пляже.
Улыбка Лейкин растягивается от уха до уха, когда она усмехается. – Ты такой пещерный человек, что должен жениться на мне дважды, да?
Я издаю смешок, когда встаю, хватая ее сзади за шею. – Ты знаешь это, детка.
Когда я втягиваю ее, она охотно соглашается, и мы вдвоем встречаемся посередине. Я нежно прижимаюсь своими губами к ее. Это медленный и сладкий поцелуй, который говорит ей обо всем, что она для меня значит.
– Итак, это «Да»? – спрашиваю я, когда мы прерываемся, что глотнуть воздуха.
– Конечно, это «Да», – отвечает она. – Но у меня есть одно условие.
Условие? Мы буквально уже женаты. Вряд ли сейчас время для условий, но я ее развлеку. – Что такое?
– Это должно произойти поскорее, потому что я хочу, чтобы твоя мама была там.
Вот так просто, ее слова согревают меня изнутри. Предоставь ей всегда думать обо мне. Чего я хочу. То, что мне нужно. Я всегда первое, о чем она думает, и это проявляется во всем, что она делает.
– Каждый раз, когда я думаю, что не смогу любить тебя больше, чем уже люблю…
Она немного оживляется и обвивает руками мою шею, снова сближая наши губы.
Передо мной горит огонь, напоминая мне о дне, когда мы победили. После чего-то столь ужасного некоторые люди будут пытаться избегать всего, что может вызвать воспоминания о том, через что они прошли. Но не мы. Мы сильнее этого. Позволить им забрать это у нас означало бы только позволить им победить, а нам четверым? Мы слишком склонны к соперничеству, чтобы позволить этому случиться.
Все мои друзья, все люди, которые мне небезразличны, все они здесь – пьют и наслаждаются хорошей жизнью. Иногда они могут сводить меня с ума, но это и есть дружба. Я смотрю, как Кэм читает Мали лекцию о том, как правильно обжаривать зефир, только для того, чтобы он подгорел. Мали хихикает, когда он дует на него, а затем преподносит ей так, словно это лучшая вещь в мире. Она снимает его с шампура и скептически разглядывает, дуя на него, прежде чем размазать по всему его рту. Кэм смотрит на нее в шоке, но я бы на его месте не ожидал от нее извинений.
Не за это или что-то еще.
– Привет, – говорит Лейкин, подходя и становясь рядом со мной.
Я вздыхаю с облегчением, чувствуя, что теперь, когда она здесь, все каким-то образом становится еще лучше. – Наконец-то. Я скучал по тебе.
– Ты буквально видел меня час назад, – поддразнивает она.
Поворачиваясь к ней, я бросаю на нее недоверчивый взгляд. – Женщина, я скучаю по тебе, когда ты уходишь на пять минут. Не веди себя так, будто это для тебя новость.
Она смеется и игриво закатывает глаза, но когда она смотрит на огонь, я замечаю конверт в ее руке.
