Текст книги "Порция красивого яда (ЛП)"

Автор книги: Келси Клейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Я съеживаюсь под его пристальным взглядом. – А кто сказал, что я этого не сделаю?

Он смеется и, не сводя с меня глаз, медленно снимает с меня остатки одежды, оставляя меня полностью обнаженной перед ним.

– Нечестно, – хнычу я. – Ты все еще полностью одета.

Проходит всего секунда, и он уже стягивает через голову свою футболку, и я не думаю, что когда-нибудь наступит день, когда у меня не потекут слюнки при виде его.

– Лучше?

Я прикусила губу. – Намного.

Усмехнувшись, он опускается и начинает целовать внутреннюю сторону моего бедра, впиваясь зубами в кожу. Это так сильно, что небольшие кусочки боли быстро сменяются удовольствием. А когда он проводит большим пальцем по моему клитору и спускается к моему входу, я так чертовски нуждаюсь в нем.

– Просто охренительно, – говорит он мне, наблюдая за мной. – Не могу поверить, что ты моя.

– Вся твоя, – отвечаю я. – И всегда буду твоей. Это никогда не изменится.

Он выдыхает, чувствуя искренность моих слов. Все, что я говорила, он наконец-то услышал. Наконец-то поверил в это. И наши сердца словно снова нашли способ переплестись, как раньше.

Дразняще подув на мою киску, он смотрит на меня сверху и наблюдает за моей реакцией, вылизывая полоску прямо по центру. Все мое тело напрягается, и я выгибаю бедра в погоне за ощущениями.

– Блядь, детка, – стонет он. – Ты уже отчаянно нуждаешься во мне, не так ли?

– Я всегда отчаянно нуждаюсь в тебе, – поправляю я его. – Ты превратил меня в гребаное сексозависимое чудовище.

Он ухмыляется, возбужденно поддергивая бровями. – Я знаю. Это второе лучшее, что я когда-либо делал.

– А что было первым?

– Женился на тебе.

Господи Иисусе. Этот сладкоречивый, сентиментальный ублюдок. Как, черт возьми, я смогу состариться с ним, если он постоянно заставляет мое сердце чувствовать, что оно вот-вот разорвется от того, как сильно я его люблю?

Он не дает мне шанса сказать что-либо в ответ, прежде чем погрузиться в мою киску, словно изголодался по ней. Я сильнее вжимаю голову в подушку, когда мои стоны наполняют комнату. И поскольку в последнее время мы так много времени проводим в тишине, это только подстегивает его.

– Вот так, детка, – говорит он мне. – Ты такая хорошая девочка, когда так стонешь для меня.

Он вводит в меня два пальца, и я сжимаюсь вокруг них, как будто этого недостаточно. Он сильно давит на мой клитор, но мне нужно, чтобы он был внутри меня. Мне нужно почувствовать его.

И мне нужно почувствовать его обнаженным.

– Хейс, – умоляю я его. – Пожалуйста. Ты мне нужен.

– Ты получишь меня, детка, – обещает он.

Я качаю головой. – Ты мне нужен ближе.

Взгляд его глаз смягчается, и он понимает, что именно я имею в виду. Никогда еще мы не чувствовали себя так близко, как тогда, когда он находится внутри меня, прижимая меня к себе, когда мы вместе гонимся за кайфом.

Еще раз крепко присосавшись к моему клитору, я извиваюсь, и он отпускает меня, вставая, чтобы снять с себя брюки и боксеры. Его член такой твердый, что, кажется, от самого простого прикосновения он взорвется. И я могу только представить, как хорошо я буду чувствовать себя, когда он будет растягивать меня, когда он такой.

Он берет его в руки и наклоняется ко мне, пару раз проводит им по моей киске, чтобы подразнить меня, прежде чем встать у моего входа. Его взгляд встречается с моим, и мы оба стонем вместе, когда он прижимается ко мне.

– Боже, ты совершенна, – дышит он. – Такая совершенная и такая моя. Никогда не будет дня, когда я не буду жаждать каждый твой дюйм.

Его слова и то, как он держит меня, – это именно то, что мне было нужно. Он всегда умел заставить меня чувствовать себя желанной, любимой и ценной. И сейчас я чувствую все это.

Зная, что я уже близка к этому, он погружается в меня до основания, растягивая меня настолько, насколько это возможно, а затем использует свой большой палец, чтобы оказать нужное давление на мой клитор. Этому приему он научился в нашу брачную ночь, и до сих пор он специально сдерживался.

Пока он не впустил меня обратно.

Пока он снова не доверился мне.

– Черт, – вздохнула я. – Да. Вот так. Ощущения потрясающие.

Он ухмыляется, глядя на меня. – Я знаю твое тело, как свои пять пальцев, детка.

В этом нет ни капли лжи. Он потратил время на то, чтобы запомнить меня и запечатлеть это в своем сознании, чтобы никогда не забывать.

Мои бедра двигаются вместе с ним, и я сжимаю свою киску вокруг него, пока он остается глубоко внутри меня. Я так чертовски близка. Уже совсем близко. И когда я открываю глаза, чтобы посмотреть на него, то, как он смотрит на меня в ответ с такой интенсивной, нескрываемой любовью, приводит меня в восторг.

Один из самых сильных оргазмов в моей жизни прорывается сквозь меня, унося меня за грань и в свободное падение. Хейс продолжает делать то же самое, что и раньше. Ему лучше знать, что нельзя ничего менять в тот момент, когда я кончаю. Но как только я начинаю спускаться, он замирает.

– Хейс, – задыхаюсь я.

Он концентрирует все свое внимание на мне. – Да, детка? Скажи мне, чего ты хочешь.

– Я хочу, чтобы ты кончил в меня.

Его движения замирают, и я понимаю, что если я не объясню в ближайшее время, он решит, что я сошла с ума. Если я принесу в этот мир ребенка, в то время как мы находимся в центре, по сути, зоны боевых действий.

– Я сделала укол, – сказала я ему. – Вообще-то, около месяца назад. Но я ждала, чтобы сказать тебе, потому что хотела, чтобы это было что-то особенное.

Он выпускает весь воздух из легких и опускается на меня. – Серьезно? Можно?

Я киваю. – Но я хочу быть на тебе. Я хочу быть той, кто заставит тебя кончить.

Улыбка растягивается на его лице, и он целует меня, обхватывая мою талию, когда переворачивает нас. Я сгибаю колени по обе стороны от него и начинаю скакать на его члене, стараясь быть медленной и расчетливой, потому что мы сейчас не трахаемся.

Мы любим друг друга самым лучшим способом, который только знаем.

– Это так приятно, – простонал он. – Мне так хорошо с тобой, детка. Я не могу дождаться, чтобы наполнить тебя.

Мои волосы свисают вокруг лица, словно отгораживая нас от остального мира. В этот момент существуем только он и я. Больше никто не имеет значения. Мы снова в нашем собственном маленьком пузыре, и я хочу остаться здесь до конца своих дней.

Кончики его пальцев слегка касаются моих бедер, когда он помогает мне оседлать его, и я понимаю, когда он начинает приближаться, потому что его челюсть сжимается. В его глазах такой взгляд, будто он уже совсем рядом и ему нужен только один толчок. И когда я опускаюсь и спутываю свой язык с его языком, мы оба уже готовы.

Наши стоны смешиваются, когда он притягивает меня к себе, выгибая бедра вверх, проникая так глубоко, как только может, и наполняя меня своей спермой. Я чувствую, как он пульсирует внутри меня, как он выплескивает все, что у него есть, и я сжимаюсь вокруг него с такой же интенсивностью, кончая на его члене второй раз за сегодняшний день.

Когда мы оба начинаем успокаиваться, Хейс смотрит на меня в полном восторге. Я много раз видела, как он удивляется чему-то, но никогда не видела, чтобы он потерял дар речи. У него всегда вылетает что-то грязное изо рта. И все же сейчас в нем нет ничего, кроме умиления и отпавшей челюсти.

Через мгновение он вдруг переворачивает нас на спину, как будто что-то забыл. И когда он садится и начинает выходить, я понимаю, что именно. В тот момент, когда он выпускает из меня свой член, я чувствую, как его сперма вытекает из моей киски.

– Так чертовски идеально, – пробормотал он.

Его глаза скачут между мной и тем местом, где он наблюдает за тем, как из меня вытекает его сперма.

– Нет ничего лучше тебя. Лучшего, чем это.

Я нахожу утешение в его словах, позволяя им звучать в моей голове снова и снова, даже когда он встает, чтобы найти полотенце и возвращается, чтобы вытереть меня так же нежно, как он делал это раньше. Но когда сексуальное блаженство исчезает, в его глазах снова появляется страх.

– Я люблю тебя, – говорю я ему, когда он ложится рядом со мной, стараясь, чтобы он был со мной в этот момент.

Он устало улыбается. – Я тоже тебя люблю.

Но хотя его слова звучат искренне, я все равно не могу отделаться от страха. Потому что я знаю, какой страх у него в глазах. Тот, который он пытается от меня скрыть.

Он снова отстраняется.

30

Признаюсь, когда Лейкин сказала мне, что ушла, чтобы защитить меня, я подумал, что это полная чушь. Я знал, что она в это верила, но это было совсем не то, чего я хотел. Я хотел, чтобы она сказала мне. Чтобы мы не потеряли все то время, которое могли провести вместе. Чтобы она дала мне шанс что-то сделать, прежде чем просто встать и уйти.

Но сейчас, когда я стою здесь, я все понимаю.

Райли хочет, чтобы мы были несчастны. Она хочет разлучить нас, и я знаю без сомнения, что она сделает все возможное, чтобы это произошло. Она не остановится, пока мы не превратимся в две разбитые души с необратимыми повреждениями.

Жизнь без нее – это последнее, чего я хочу, но я также не сделаю ничего, что подвергнет ее опасности, в том числе и не буду с ней.

– Хейс. – зовет Райли. – Бочонок. Ты уже поменял его?

Я выныриваю из своих мыслей и киваю. – Да, сегодня утром.

Это так тяжело – стоять здесь с ней, знать, что она сделала, и не иметь возможности ничего с этим поделать. Кэм был прав. Мы должны быть расчетливыми, когда дело касается ее. Импульсивность не сработает в нашу пользу.

Я опускаю голову и потираю затылок, чувствуя, как на меня накапливается напряжение. Мали пристально наблюдает за мной, и если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что Райли тоже.

– Мне кажется, или он выглядит так, будто у него запор? – шутит Мали.

Я вижу, что и ее это убивает – невозможность что-то сделать с Райли. Но главное – не оставлять никого из нас с ней наедине. Пока мы не разберемся со всем этим.

И пока я не увезу Лейкин как можно дальше от нее.

Райли хихикает. – Я думаю, он выглядит мило.

Из горла Мали вырывается придушенный звук, но я слишком зациклен на открывающейся двери и входящей в нее Лейкин. Тот факт, что она сейчас находится в одной комнате с Райли, заставляет меня чувствовать, словно я собираюсь умереть. Это слишком близко. Она должна быть за тысячу миль от нее, а не в одной комнате.

С видом, будто она плакала, Лейкин подошла к барной стойке. – Мы можем поговорить?

Я делаю глубокий вдох, понимая, что это сломает меня… и ее. – Не сейчас.

Мой тон получился резким. Пренебрежительным. И я едва успеваю посмотреть ей в глаза, как она вздрагивает.

– Пожалуйста? Только на минутку? – умоляет она.

Я так расстроен, что это должно быть очевидно для всех присутствующих в комнате. – Я сказал «нет».

Я выхожу из-за барной стойки и иду убирать со стола, пытаясь оставить между нами хоть какую-то дистанцию, но она идет за мной.

– Хейс, – давит она. – Это всего лишь пара минут твоего времени. Разве я не заслуживаю хотя бы этого?

Я поворачиваюсь и смотрю на нее так, как не смотрел с того самого вечера, когда она появилась здесь. – Я, блядь, сказал «нет»! Я знаю, что ты не часто слышала это в своей жизни, принцесса, но это значит – оставь меня в покое, мать твою!

Она отшатывается, прижимая руку к груди, и глаза ее наполняются слезами. – Ты не это имеешь в виду.

– Вообще-то, это единственное, что я имею в виду.

Каждое слово, вылетающее изо рта, причиняет мне физическую боль, но я знаю, что должен сделать это правдоподобно. Больше всего на свете мне нужно убедить ее в том, что между нами все кончено.

– Но почему? – начинает всхлипывать она. – Я думала, что у нас все налаживается. Ты сказал, что все будет хорошо!

– Я солгал, – говорю я с досадой. – Ты была права. Я больше не люблю тебя. Как я могу любить тебя после того, что ты со мной сделала? Ты думаешь, я прощу тебя за это? Нет.

Ее нижняя губа дрожит, а слезы в глазах заставляют меня физически сдерживаться, чтобы не протянуть к ней руки.

– Давай, плачь, – говорю я ей. – Здесь ты не получишь сочувствия. Ты сама сделала это дерьмо.

Я собираюсь уйти, но она так настойчива, что пытается в последний раз. – Не делай этого. Мы можем все исправить!

Она хватает меня за руку, и я вырываю ее из ее хватки, зная, что если она дотронется до меня, то я упаду. Я сделаю так, что будет слишком очевидно, что я не имею в виду ни одного слова, вылетающего из моего рта.

– Ты, блядь, не слушаешь! – кричу я. – Я больше не люблю тебя! Единственное, чего я хочу, это чтобы ты убралась из моей жизни!

Она стоит и смотрит на меня, как на гребаное чудовище, и не двигается. А мне нужно, чтобы она двигалась.

Мне нужно, чтобы она убралась подальше от Райли.

– Уходи! – рычу я, указывая на дверь.

Она захлебывается рыданиями, разворачивается и бежит за дверь так быстро, как только может. Мали обходит бар и идет за ней, но сначала оборачивается, чтобы посмотреть на меня.

– Ты действительно долбаный мудак, – говорит она мне. – Мне все равно, сколько ты будешь умолять ее вернуть после этого. Я позабочусь о том, чтобы она даже не взглянула на тебя.

– Хорошо, – сплюнул я.

Она уходит с Лейкин, а я хватаюсь за стойку бара, пытаясь выдохнуть все свое разочарование. Лей находится именно там, где мне нужно – где угодно, только не здесь. Райли опасна, и после прошлой ночи неизвестно, что она может сделать.

– Ты в порядке? – спрашивает Райли. – Это было очень напряженно.

Я делаю глубокий вдох и выпускаю его в виде тяжелого выдоха. – Скажем так, брак не для всех.

– А может быть, ты просто женился не на той девушке.

Подняв голову, я вижу в ее глазах надежду, и от этого мне становится не по себе. Она провела последние пару месяцев, изводя меня и людей, которые мне наиболее дороги, и вот она смотрит на меня, как влюбленный щенок? Да пошла она на хрен отсюда с этим дерьмом.

– Может быть, вы оба хорошо смотритесь только на бумаге, – говорит она.

Да пошла ты. Она отлично мне подходит.

Проводя пальцами по волосам, я оглядываю пустой бар. – Как ты думаешь, ты могла бы немного разобраться со всем здесь? Мне нужно найти адвоката по разводам. Пришло время отпустить это раз и навсегда и двигаться дальше.

Ее ухмылка расширяется при одной мысли об этом. – Да, конечно. Иди и делай то, что тебе нужно.

– Спасибо, Райлс, – говорю я ей.

Как только я дошел до двери, она окликнула меня по имени, и я повернулся к ней лицом.

– Просто знай, что я здесь, если я тебе понадоблюсь.

Я киваю. – Я знаю, что ты здесь.

Когда я выхожу, меня чуть не передергивает от одной мысли о том, чтобы быть с ней вежливым. У меня есть большой опыт в том, как играть в вежливость, когда мне этого не хочется. Я провел годы в хоккейной команде с Айзеком, когда все, чего я хотел, – это увидеть, как шайба выбивает ему зубы. Но быть милым с Райли, когда все, что я хочу сделать, – это разорвать ее на части… Это было непросто.

Я уже давно здесь не был. Каток стал для меня вторым домом, но когда Лейкин уехала, я уже не чувствовал себя здесь как дома. Всегда чего-то не хватало. И это отсутствие делало дыру, которую она оставила в моем сердце, еще более болезненной. Поэтому я избегал этого – до сих пор.

Я подъезжаю к дому и паркую машину, прежде чем выйти из нее. Задняя дверь приоткрыта с помощью хоккейной шайбы, и я отпихиваю ее с дороги, когда захожу внутрь, позволяя двери закрыться за мной. Лейкин стоит спиной ко мне, разговаривая с Кэмом и Мали, но как только она слышит, как закрывается дверь, она оборачивается.

Проходит всего секунда, и она на полной скорости бежит ко мне и прыгает прямо в мои объятия. Я легко ловлю ее, прижимаю к стеклу и крепко обнимаю, целуя.

– Боже мой, это был ад, – говорю я ей. – Ты должна знать, что я не имел в виду ни одного гребаного слова.

Она быстро кивает, целуя меня еще раз. – Мали сказала мне, как только мы ушли.

Единственный способ сделать это достаточно правдоподобным – чтобы реакция Лейкин была искренней. Она не могла знать о плане, и это было самое худшее, потому что, когда она ломалась передо мной, для нее это было реальностью. И я никогда не хотел бы причинить ей такую боль.

– Итак, что означала визитка адвоката по разводам, которую ты оставил на столе?

– Это все часть плана, – обещаю я. – Без тебя меня нет, Лейкин. Может быть, я не уверен во многом, но в этом я уверен.

Она вздыхает с облегчением. – Хорошо, потому что, черт возьми. Мне казалось, что мои внутренности разрываются на части.

– Мне знакомо это чувство, – говорю я, но в моих словах нет ничего ядовитого.

Как я уже сказал, теперь я полностью понимаю, почему она ушла, чтобы защитить меня. Я подумывал сделать то же самое. Однако она это заметила, и так быстро отчитала меня за это, что я даже не успел принять решение, как она уже смахнула со стола все варианты.

Мы целуемся еще раз, прежде чем я опускаю ее на пол. Ее пальцы переплетаются с моими, пока мы идем к Кэму и Мали.

– Все в порядке? – спрашиваю я.

Кэм кивает. – Все на месте. Осталось только узнать, к кому она побежит.

Когда началась наша с Лейкин ссора, каждое мое движение было намеренным. Особенно когда я подошел к другому концу бара. Мы знали, что Райли будет полностью очарована этим, и это дало Мали возможность достать ее телефон и подключить его к своему, перенеся на него нужную нам шпионскую программу.

– Вы уверены, что здесь замешан кто-то еще? – спрашивает Лейкин.

Кэм кивает. – Убить кого-то и перевезти тело очень сложно. Райли не смогла бы сделать это в одиночку. Кто-то ей помогает.

Мали хмыкает. – После того, что нам рассказала Тереза, я думаю, что это мама Монти.

– Самое большее, что эта женщина когда-либо поднимала, – это ее кошелек, – возражает Лейкин.

Наклонив голову в сторону, Мали поняла ее мысль. – Тогда его отец. Возможно, они сблизились после того, как он потерял одного ребенка, так?

– Я не знаю, но, похоже, мы скоро узнаем, – говорит Кэм, глядя на свой компьютер. – Она сейчас с кем-то переписывается.

Хейс только что сорвался на Лейкин. Их отношения остались в прошлом.

– Ты можешь отследить номер, с которым она переписывается? – спрашиваю я.

Кэм копирует номер и вводит его в программу, о которой ему рассказал парень из местного шпионского магазина. – Нет. Это одноразовый телефон.

Черт побери.

– О, они отвечают, – говорит Мали, затаив дыхание.

Мы все будем на взводе, пока все не закончится. Мы все четверо стоим вокруг маленького экрана и смотрим на него с затаенным дыханием.

С ними никогда не будет покончено по-настоящему. Пока мы не покончим с ними.

Нет, это правда. Я видела это своими глазами. Он действительно покончил с ней.

Тогда почему они сейчас вместе на катке? Не будь дурой, Райли. Они играют с тобой. А теперь заканчивай свои дела и иди сюда. Мне нужна твоя помощь.

Черт! Нам нужен новый план.

31

Мы все спешим вернуться в бар, отчаянно пытаясь добраться до Райли. Из этих сообщений становится ясно, что она не является зачинщицей всего этого. Она – чья-то марионетка. Все, что нам нужно знать, – это кто дергает за ниточки, и единственный, кто может сказать нам об этом, – она сама. Но если они понимают, что ее прикрытие раскрыто, то не факт, что она появится завтра на работе.

Наш единственный шанс – сейчас.

Подбежав к бару, мы надеемся, что нам удастся образумить ее. Лейкин может даже сказать ей, что она нашла ее маму. Надеюсь, это как-то повлияет на нее. Но когда мы подходим к двери, то понимаем, что она заперта, а внутри выключен весь свет.

Сукин сын.

Я достаю ключи и отпираю ее. Войдя внутрь, мы быстро понимаем, что здесь совершенно пусто. Но когда Кэм включает свет, мы обнаруживаем, что заканчивай то, что ты делаешь, речь шла не о работе в баре. Речь шла о том, что в нем осталось для нас.

В центре бара лежат четыре больших воздушных шара – к каждому прикреплен конверт, на котором написаны наши имена. Я подхожу к ним, чтобы осмотреть, и тут я вижу это. Все шары утяжелены рыболовными грузилами.

Такие же, как те, что я положил в карманы Монти, чтобы тело было тяжелее.

– Кэм, – говорю я, кивая на грузила.

Он смотрит вниз, и его глаза расширяются. – Откуда они это знают, если его тело не нашли?

– Понятия не имею.

Мы все берем свои конверты, и для меня нет ничего удивительного в том, что мой и Лейкин оказались на противоположных концах. Разлучить нас, похоже, было самым важным во всем этом. Но мы сильнее, когда мы вместе, и единственные, кто может решить покончить с нами, – это мы с Лейкин.

Осторожно открыв конверты, мы находим приглашения на вечеринку для каждого из нас.

21-й день рождения не может быть полным без поездки на остров Слотер.

Не так ли, Эйч?

Взглянув на дату, я замечаю, что она наступает через три дня. Нет никаких причин возвращать нас на место преступления, если только это не их конечная цель. А что может быть лучше, чем импровизированная вечеринка по случаю дня рождения Лейкин?

В конце концов, они же сказали, что это всегда было связано с ней.

Но я не понимаю, если Лейкин – это то, что им нужно, зачем хоронить ее заживо? Зачем давать мне шанс найти ее? Они одержимы ею, но, если разобраться, для них все это просто больная игра.

– Они ведь не ожидают, что мы пойдем на это? – спрашивает Мали.

Лейкин бросает свое приглашение на стол. – Мне кажется, что если мы не пойдем, они все равно заставят нас туда пойти.

Она права, и ей это известно лучше, чем кому бы то ни было. За последние пару месяцев они ясно дали понять, что у них есть власть делать все, что они хотят. Если мы думаем, что находимся в безопасности, нам нужно подумать еще раз, потому что мы никогда не находимся в безопасности и никогда не будем на шаг впереди.

Четыре громких звука разлетаются по бару, когда лопается каждый шарик, поражая всех нас. Я прикрываю Лейкин, а Кэм – Мали. Но когда все прекращается, мы оборачиваемся и видим кровь, капающую со всех поверхностей в радиусе десяти футов от шаров. Должно быть, они были наполнены ею, как гигантские водяные шары, и сконструированы так, чтобы лопнуть и устроить кровавую баню.

Есть вероятность, что это подделка, но как только мы закончим разбираться со всем этим дерьмом, я потребую, чтобы мы все пошли сдавать анализы на ВИЧ.

Отслеживая телефон Райли, мы отправляемся в ее квартиру, надеясь застать ее там. Это небольшая однокомнатная квартира над офисом риелтора. Может быть, это и не самый лучший район, который я когда-либо видел, но и не ужасный. Тем не менее, чтобы жить здесь, она должна тратить больше, чем зарабатывает в баре.

Мы пытаемся постучать в дверь, но никто не отвечает. Мали отодвигает Кэма с дороги и вытаскивает заколку из волос, опускается на колени и начинает ковыряться в замке.

Кэм смотрит на нее так, словно не знает, кто она такая. – Ладно, это дерьмо выходит из-под контроля.

Ей требуется всего секунда, чтобы отпереть дверь, и она распахивает ее, прежде чем встать на ноги. – Что случилось? Тебя пугает девушка, которая может сама за себя постоять?

– Нет, – рычит он. – Я просто удивляюсь, откуда ты знаешь, как взломать замок.

Она пожимает плечами. – Когда я была под домашним арестом, родители запирали мой телефон и компьютер в шкафу, когда уходили на работу. Я научилась взламывать замки, чтобы добраться до них, а потом клала их обратно до их возвращения домой.

Кэм поджал губы. – Ладно, справедливо. Продолжай.

Я закатываю глаза, и мы все заходим внутрь. Место выглядит достаточно невинно. У одной стены стоит кровать, напротив нее – комод. Телевизора нет, но это то, чего можно ожидать от типичной двадцатиоднолетней девушки.

По крайней мере, до тех пор, пока Лейкин не откроет шкаф.

– Ни хрена себе, – говорит она.

Мы все собираемся вокруг и в шоке смотрим на выставку в шкафу. Там есть статьи об исчезновении Монти, его некролог, фотографии каждого из нас, о которых мы даже не подозревали, и, наконец, карта, на которой отмечены все места, где мы когда-либо бывали с Монти.

По мере того, как мой взгляд сканирует все это, меня осеняет, что, хотя я был опустошен уходом Лейкин, я неосознанно нанял именно того человека, который заставил ее уйти. Мысль об этом раздражает меня до крайности.

– В следующий раз, когда я скажу вам, двоим, что мне кто-то не нравится, а вы мне не поверите, я напомню вам об этом, – говорит Мали Кэму и мне.

Я усмехаюсь, потому что даже не могу отрицать этого. Все это время она была права. – Принято к сведению.

– Нашел ее телефон, – говорит Кэм, поднимая его с кровати. – Не знаю, как мы теперь ее найдем. Невозможно отследить телефон, которого при ней нет.

– Если мне придется гадать, это не совпадение, – говорю я ему.

Лейкин погружается в раздумья, и я наблюдаю, как в этот момент загорается лампочка. Она бросается к кровати и открывает лежащий на ней ноутбук.

– Лей-лей, – поет Мали. – Сейчас не время проверять почту, детка.

Лейкин закатывает глаза, но ничего не отвечает, набирая что-то на компьютере. Что бы это ни было, она, должно быть, что-то поняла, потому что сосредоточенно пишет. И наконец, она улыбается.

– Получилось! – говорит она, поворачивая компьютер лицом к нам. – Райли носит часы Apple, и вы можете отслеживать их через ее Apple ID.

Прямо на экране перед нами появилась маленькая точка, движущаяся по воде – прямо к острову Слотер. Должно быть, именно туда ей велели прибыть, когда она закончит работу. В этом есть смысл. Они готовят все к заключительному этапу.

И, вполне возможно, к нашему концу.

Мы подъезжаем к докам и обнаруживаем машину Райли, небрежно припаркованную в стороне. Похоже, что она спешила, но если она знает, что мы за ней следим, то это может быть причиной. Она знает, что не сможет справиться с нами вчетвером. Последнее, чего она, вероятно, хочет, это чтобы мы застали ее одну.

Кэм подходит к машине и обнаруживает, что двери не заперты. Внутри мало что есть, но, когда он открывает багажник, все улики оказываются на месте. Баллончики с краской, конверты и открытки с записками, грузила, к которым были привязаны шарики, и, наконец, одноразовый телефон. Мы включаем его и находим множество анонимных текстовых сообщений, которые были отправлены нам, но ничего не было отправлено ее главарю.

– Ну, что будем делать? – спрашивает Мали.

Проводя пальцами по волосам, я бросаю взгляд на Кэма и понимаю, что мы с ним на одной волне.

– Мы сейчас едем туда, – говорит он, чтобы мне не пришлось этого делать.

– Едем, куда? – повторяет Лейкин, в ее голосе звучит ужас. – В смысле, на остров Слотер?

Он кивает. – Это на три дня раньше, чем они нас ждут. По крайней мере, тогда у нас будет элемент неожиданности. Это наш единственный шанс застать их врасплох, и, возможно, раньше, чем они будут готовы. Кроме того, если мы будем ждать их плана, нельзя с уверенностью сказать, что тот, с кем работает Райли, будет там.

Лейкин качает головой еще до того, как он закончил говорить. – Нет. Я не могу. Я не могу туда вернуться. Не после последнего раза.

Я становлюсь перед ней, беру ее лицо в свои руки и смотрю ей в глаза. Я должен успокоить ее, пока все не вышло из-под контроля.

– Детка, – говорю я мягко. – Я знаю, что тебе страшно, но ты должна знать, что я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Я с тобой. Хорошо? Но мы должны покончить с этим раз и навсегда.

Она все еще выглядит неуверенно, поэтому я притягиваю ее к себе и целую, чтобы она знала, что она всегда первая, о ком я думаю.

– В ту ночь ты оставила там частичку себя, – говорю я ей. – Пришло время вернуть ее.

К счастью, она наконец-то кивает, и я беру ее за руку, переплетая свои пальцы с ее. Наш брак не был идеальным. Он неспокоен и пережил больше испытаний, чем большинство других, но он наш. Я уверен, что мы будем спорить, и иногда мне будет хотеться вырвать свои волосы, но мы всегда будем сильнее, когда будем вместе.

Переглянувшись с Кэмом, с крепко сжатой рукой Лейкин, я киваю. – Давай сделаем это.

Надеюсь, отец Лукаса не заметит пропажи лодки до его возвращения. Кэм отправил Лукасу сообщение, сообщив, что нам нужно кое, о чем позаботиться и что это срочно, но это не значит, что его отец не позвонит в полицию по поводу украденной лодки. Как это вообще называется? Крупная кража судна?

Благодаря двум моторам, установленным на этом малыше, нам не требуется много времени, чтобы добраться до острова Слотер. Когда мы приближаемся, то понимаем, что здесь есть еще одна лодка, а значит, Райли должна быть поблизости. Мы оглядываемся по сторонам, но не видим ее. Остается только один вариант.

Она в доме.

Лейкин смотрит на то место, где умер Монти, но когда я прижимаю поцелуй к ее волосам, она отшатывается.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

Она смотрит на меня со страхом в глазах. – Я просто хочу, чтобы все это закончилось.

– И ты, и я, детка. Так что пойдем, положим этому конец.

Мы выходим из лодки и тихонько направляемся к дому. Внутри слышен чей-то шум, но трудно разобрать, что именно они делают. Когда мы стоим перед дверью, Кэм достает из-за пояса пистолет и берет его в руки.

– На счет три, – шепчет он.

Он считает пальцами, и в тот момент, когда он досчитал до трех, мы врываемся внутрь. Глаза Райли в панике расширяются, когда она видит нас, наконец-то осознав, что мы знаем, что это она. Кэм направляет пистолет прямо на нее. Она закатывает глаза и поднимает руки вверх с уверенностью, что ее поймали.

– У тебя есть две секунды, чтобы сказать мне, с кем ты работаешь и где они находятся, или, клянусь Богом, я вышибу тебе мозги.

Она ухмыляется, как будто знает, что этого никогда не произойдет, и оглядывается на нас как раз вовремя, когда дверь захлопывается. Газ быстро заполняет комнату, и Райли набрасывает на лицо маску, но, пытаясь выбраться, я понимаю, что не могу.

Эта дрянь действует быстро, на одном дыхании, и один за другим мы падаем на пол, теряя сознание, и слышим знакомый голос, дразнящий нас на заднем плане.

– Как рано вы пришли. Добро пожаловать на вечеринку.

32

Все кажется туманным, как будто я нахожусь под поверхностью воды и пытаюсь подняться наверх. Мои легкие горят от нехватки воздуха. Я нахожусь прямо здесь, на грани жизни и смерти. Было бы так легко все отпустить. Это было бы так безболезненно.

Но легкая дорога никогда не была для меня дорогой.

Первое, что я слышу, это звук борьбы Хейса. – Отвали от нее! Ты убьешь ее на хрен!

Когда я просыпаюсь, мой рот и нос наконец-то открыты, и я яростно кашляю, пока мои легкие наполняются воздухом. Мое зрение расплывается, и проходит минута, прежде чем все оказывается в фокусе, но когда это происходит, я не могу поверить в то, что вижу.

– Вот и она, – поет он.

Мои глаза расширяются, и ужас охватывает меня с ног до головы. Я пытаюсь пошевелиться. Я привязана к стулу, руки за спиной, а каждая нога привязана к ножке стула. Повернувшись направо, я вижу, что Хейс находится в той же позе – с облегчением, что я жива, и с ужасом, потому что он знает, что мы в полной заднице.