Текст книги "Три дня до смерти (СИ)"
Автор книги: Келли Мединг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
– Послушайте вот это, – сказала я, просматривая статью в поисках важных деталей. – Когда ей было три года, Чалис исчезла из песочницы, где играли трое детей. Никто не мог сказать, что видел, как она ушла сама или кто-то её увел. Через несколько часов полиция обнаружила её в отделе мягких игрушек местного детского магазина, в десяти кварталах от парка. Владелец не видел, как она вошла с кем-то, и камеры наблюдения не зафиксировали вход через дверь. – Я просмотрела остальное. – Это был магазин, который часто посещала мать. Она сказала, что Чалис любила большие игрушки львов и тигров.
– Таких ещё много, – проговорил Вайят. Он поднял что-то с печатью Фонда защиты детей. – Она также исчезла из своего детского сада шесть раз в течение четырех месяцев. Как и раньше, никто не видел, как она уходила, и никто её не забирал. Её всегда находили на детской площадке, вдали от других детей.
Мы встретились взглядами поверх листов бумаги. Он думал о том же, что и я, но не решалась сказать ему об этом. Это казалось невозможным, учитывая то, что мы знали об одаренных и их ограничениях. Но не так уж и невозможно, если учесть возвращение из мертвых.
– А это вообще реально? – спросила я.
– Телепортация?
– Да.
– Теоретически, да. Практически, понятия не имею.
– Как мы можем проверить это?
– Концентрация?
Я скомкала статью и швырнула ему в голову. Комок, не причинив никакого вреда, отскочил на пол. Вайят не отреагировал, казалось, погрузившись в свои мысли. Я уставилась на стопку записей, надеясь понять смысл всего, что сейчас опасно крутилось в моей голове. Вытащила тонкую папку с печатью государственного школьного округа, расположенного более чем в ста милях отсюда. Школьные записи.
– Алекс сказал мне, что она вернулась в город два года назад, – проговорила я. – Он рассказывал, что первые несколько месяцев она была в порядке, а потом постепенно начала впадать в депрессию. Это случилось не за одну ночь, так что возвращение сюда сказалось на ней отрицательно. Она явно выросла в другом месте. Может быть, её родители переехали из-за исчезновений, и без этой связи с Пределом…
– Она потеряла свой дар, – закончил Вайят. – Который вернулся бы с её возвращением к источнику, только если она не забыла про него в детстве или имела хоть малейшее представления, как подключиться к нему…
– В конце концов, она впадает в депрессию, сама не зная почему. Становится так плохо, что она убивает себя.
– А потом ты находишь её тело, потому что, хотя она и мертва, это всё равно вход в разлом.
– Думаешь, именно так полукровки выследили нас в торговом центре? Кто-то дал им информацию о Чалис, и они следили за этим местом?
– Возможно, но маловероятно. За день до того, как это случилось, гремлины начали стирать все следы её жизни.
– Ладно, хорошо. – Я зашагала обратно к двери спальни.
– Ты куда?
– Я ещё не закончила разговор с Алексом. Продолжайте просматривать; ищите всё, что сможет нам помочь.
– Нам нужно поговорить о телепортации.
– Мы сделаем это, когда я закончу.
Я проскользнула внутрь, прежде чем он успел возразить, и заперла дверь. Больше никаких перерывов.
Алекс не двигался. Слезы оставили следы на его бледных щеках. От проколотой губы на подбородке краснело пятно. Из носа текли прозрачные сопли. Он не был похож на опасного предателя-полукровку, просто испуганный молодой человек без единого друга в этом мире.
Я представила себе похожее выражение на лице Чалис ближе к концу. Совершенно не в ладах с собой, чувствуя отчуждение и неуверенность в том, почему всё так. Она была так подавлена, что не видела выхода из колодца боли, в который провалилась. Я не нашла ничего общего с этой эмоциональной агонией и никакого сочувствия к выбору, который она сделала, – только сочувствие к ощущению себя, запертой в теле, которое не походило на её собственное.
– Алекс? – позвала я. – Это Чалис.
Он моргнул, не глядя на меня.
– Прости, что я ушла, но мне всё ещё нужно поговорить с тобой.
– Ты собираешься освободить меня сейчас?
– Скоро, но сначала, ты знаешь человека по имени Товин?
– Товин не человек, – ответил Алекс, и его поведение мгновенно изменилось. Как будто я щелкнула выключатель одним словом. Его лицо посуровело, рот сжался в тонкую линию. Малейший намек на страдания исчез. – Держись от него подальше, Чал.
– Товин хочет причинить боль тому, кто мне дорог, и я должна его остановить. Но сначала должна найти его. Ты не знаешь, где он?
– Я только слышал кое-что. Остальные, они говорили о нём. Он похож на Бугимена[7]7
Бугимен (англ. Boogeyman, Boogie Man и др.) – персонаж устрашения в сказках и притчах.
[Закрыть]. Он очень сильный.
– Мне нужно найти его, Алекс. – Я обхватила его щеки ладонями, поражаясь тому, какой холодной была его кожа. Холодной, липкой и грубой. – Где он?
Он выдержал мой пристальный взгляд, своим выразив отвращение.
– Ты обещаешь отпустить меня?
В другом конце комнаты, на антикварном комоде, я заметила брошенный пояс с оружием. Сверху было разложено несколько ящиков с боеприпасами. Надя, конечно, захватила с собой целый арсенал. Хорошая новость для нас, поскольку у меня не было при себе никакого оружия, кроме хрустального наконечника Хорзта. Я смотрела на оружие и надеялась, что в одной из этих коробок есть то, что мне нужно.
– Обещаю, Алекс.
– Старая мельница.
– Какая старая мельница?
– Они всё время говорили о старой мельнице, говорили, что он там был. Старая мельница. Вот что они сказали, Чал. Это поможет?
Я порылась в памяти, думая о побережье города. Никаких мельниц в голову не приходило.
– Я же сказал тебе, где он, – запричитал Алекс. На его глазах наворачивались слезы. Яркие пятна румянца пылали на щеках, выделяясь на фоне бледности. Кровь капала с его рассеченной губы на подбородок.
– Старая мельница, – повторила я.
– Отпусти меня.
Я подошла к комоду. Каждый шаг отзывался эхом, как гром. Нашла коробку с патронами с надписью «А. К.» и вставила два из них в патронник пистолета. Антикоагулянтные пули трудно было достать вне триад. Я подошла к спинке стула, на котором сидел Алекс, и подняла пистолет. Его плечи затряслись. Мой палец дрогнул.
– Прости, Алекс, – сказала я.
– Умирать больно?
У меня защипало в глазах. Я прикусила внутреннюю сторону щеки, стараясь не обращать внимания на страдание в его голосе и сосредоточиться. Алекс был уже мертв; это был не он. Я останавливала чудовище, усыпляла бешеную собаку. Ни больше, ни меньше. Соври ему, пристрели его и покончи с этим.
– В первый раз было не больно, – ответила я. – Но вот всё дерьмо, ведущее к смерти, это больно.
Он склонил голову. Я прижала дуло к его затылку. Чистый выстрел, идеальное убийство, даже для вампира. Мой палец дернулся. Я не могла его сжать. Не могла решиться на убийство.
– Сделай это, Чал.
Закрыла глаза.
– Отпусти меня.
Я не могла дышать.
– Спаси меня.
Нажала на курок. Пистолет взревел. Я закричала.
Глава 25
14:00
– Это бесполезно. – Надя постукивала пальцами по клавиатуре ноутбука. – В этом городе нет никаких мельниц. Ни перерабатывающих бумагу фабрик, ни мукомольных заводов. Он соврал тебе.
– Всё равно проверь, – огрызнулась я.
Я укрылась на кухне Руфуса с банкой персиков и консервным ножом, пока Надя и Вайят занимались поисками нашей единственной зацепки. Зубья открывашки прорезали неровную дорожку вокруг края банки. Густой сироп растекся. В животе у меня заурчало. Руфусу действительно стоило чаще ходить по магазинам.
Надя бросила на меня свирепый взгляд поверх ноутбука, на который я тут же ответила. Коротко фыркнув, она опустила голову. Вайят стоял позади неё за обеденным столом, скрестив руки на груди, и читал через её плечо.
Досье на Чалис не выявило больше ничего полезного для определения новых фактов существования дара телепортации. У нее был список обследований у детского психолога длиной с мою руку, а также несколько отметок о посещении его в подростковом возрасте. И медицинские записи за два попадания в больницу по скорой помощи в средней школе – передозировка наркотиков, которая, казалась, больше связанна с переходным возрастом, чем с проявлением дара. Это только подтверждало, что она была одинокой, беспокойной женщиной задолго до того, как Алекс её встретил.
– Старая мельница, – произнес Вайят эти слова в десятый раз с тех пор, как я их передала. – Может, это шифр для чего-то другого?
Я закатила глаза.
– Конечно, возможно, местонахождение Товина скрыто в тексте «Тайны старой мельницы» братьев Харди.
– Я серьёзно.
– Я тоже. Он сказал «старая мельница», понятно? – Я бросила зазубренную крышку банки в раковину и вытащила вилку из ящика. Персики были теплыми и слишком сладкими, но я всё равно их съела.
– Ничего, – ответила Надя. – Никаких мельниц в черте города.
– Ты просмотрела пригород? Горы к северу?
Она хмыкнула и напечатала что-то ещё. Я жевала персик, несколько нервничая от слабого металлического привкуса плода. Ну что же. Если Товин не убьёт меня первым, то это сделает ботулизм.
– Там нет ничего существенного, Эви, – произнёс Вайят, посмотрев на другую страницу на экране компьютера. – Надя, попробуй поискать на картах названия улиц или зданий.
– А как насчет логотипов компании? – предложила я.
– Одну минуту, пожалуйста, – ответила Надя.
Её пальцы запорхали над клавиатурой. Ноутбук зажужжал. Они с Вайятом наклонились ближе. Синий свет монитора отражался в их глазах. Я проглотила ещё один персик. В другом конце комнаты Руфус продолжал спокойно сидеть в своем кресле. Терпеливый, наблюдающий, безучастный. Это выглядело жутковато.
В целом квартира Руфуса выглядела по-спартански, как номер в мотеле. Я поймала себя на том, что оглядываюсь в поисках личных вещей. Фотографии или пресс-папье, даже старый пакет, который не попал в мусорное ведро. Что-то, доказывающее, что человек жил здесь в течение достаточного времени. Он предпочел жить в дерьмовой части города, но даже не пытался сделать своё жильё уютным?
С другой стороны, Ваяйт жил в шикарных квартирах и мотелях, сдаваемых на неделю. Может быть, у всех кураторов имелись кочевые наклонности.
Мое внимание привлекли простые белые настенные часы рядом с холодильником цвета слоновой кости. Было уже больше двух часов. Четырнадцать часов до развязки, а мы всё ещё «гонялись за своими хвостами». Даже не на потеху публике, а просто потому, что мы жалкие и не имеем никаких зацепок.
– Кроме фермерского рынка под открытым небом, который работает каждую субботу с девяти утра до полудня, – сказала Надя, – у нас ничего нет. Нет улицы с названием Олдмил, нет логотипа, который имеет смысл. По логике вещей, Товин не может прятаться ни в одном из этих мест. – Она изогнула бровь, глядя на меня. – Возможно, ты поторопилась, пристрелив нашего пленника.
– Он не лгал, – отрезала я. Банка из-под персиков присоединилась к крышке, с громким стуком ударившись о грязную раковину.
– Он – полукровка. Они все лгут. Ты дура, раз ему поверила.
– Я знала его ещё до того, как он обратился, ты, русская сука. Обращение не закончилось, он сопротивлялся ему. В конце я разговаривал с Алексом, а не с вампиром, и я уверена в этом, так что отвали к чёрту.
Она начала вставать, сжав кулаки.
– Вы обе можете прекратить? – сказал Вайят. – Ссоры могут быть забавными для вас, но это не помогает. – Он положил руки на плечи и толкнул Надю обратно в кресло. Она не сопротивлялась ему.
Я почувствовала странный укол ревности к тому, как он прикасался к ней. Проклиная себя за глупость, я сосредоточилась на подсказке, а не на своей ненависти к Наде. Наше вынужденное объединение не стерло того факта, что она когда-то охотилась на меня и была готова убить.
Если люди думают, что обычным охотникам за головами[8]8
Охотник за головами – (англ. Bounty Hunter, буквально «охотник за вознаграждением») – человек, за денежное вознаграждение занимающийся розыском и поимкой/убийством беглых преступников и дезертиров, а также лиц, подозреваемых в совершении преступлений и не явившихся на судебное заседание в назначенное время.
[Закрыть] приходится тяжело, они должны попробовать поохотиться на гоблинов, чтобы заработать на жизнь. Мы заставляли самых закоренелых догхантеров[9]9
Догхантеры – («охотники на собак» – от англ. dog + hunters, также догкиллеры) – самоназвание лиц, которые по собственной инициативе занимаются отстрелом или отравлением безнадзорных собак в населённых пунктах.
[Закрыть] выглядеть как кошечки.
– Олсмилл, – произнёс Руфус. Это был его первый вклад в нашу беседу за последние тридцать минут. Он всё ещё смотрел в пол, и в его бледных чертах появилась настороженность. Он двигал глазами назад и вперед, словно читая. В поисках неуловимой памяти.
Мы ждали, трио непонимающих взглядов.
– Это ещё не всё, или мы должны догадаться? – поинтересовалась я.
– К северу от города, – сказал он с силой в голосе, посмотрев вверх, прямо на меня. – Заповедник Олсмилл[10]10
Олсмилл (на англ. Olsmill) звучит созвучно с Олдмилл (на англ. Old Mill) в переводе на русский язык «старая мельница», отсюда и получилась путаница.
[Закрыть] закрылся двадцать лет назад. Владельцы обанкротились после того, как их животные стали умирать. Никакой болезни или видимой причины; они просто взяли и умерли.
В моем мозгу вспыхнула воображаемая лампочка. Я отскочила от стойки.
– Я знаю, где это, – проговорила я. – В трех милях отсюда, вдоль Анжуйского залива. Я никогда не посещала его, но была рядом с воротами. Если это правильное направление, то оно не может находиться очень далеко от Первого Предела.
– Что вполне логично, – поддержал Вайят с волнением в голосе. – Выход энергии как от Первого Предела, так и от всех Светлых, живущих там внизу, вероятно, повлиял на животных и их сердечные ритмы.
– А постройки всё ещё там?
– Понятия не имею, но если так, то это идеальное укрытие.
– Не говоря уже о магической двери.
– Ты понимаешь, – сказала Надя, – что всё это может быть обманом? Послать кого-то, кому ты доверяешь, чтобы заманить тебя в место над Пределом, откуда Товин намерен вызвать Испорченного? Браво за то, что попала прямо в его ловушку. Снова.
Вайят перехватил меня прежде, чем я успела её ударить. Отвел меня в другой конец кухни, подальше от её ухмылки и раздражающего угловатого лица. Схватив рукой за подбородок, он удерживал меня на месте. Я уставилась на него в ответ.
– Не реагируй на её провокации, – попросил он. – Ей больно, Эви, так же, как и тебе.
Я выдернула подбородок из его хватки.
– Неужели я была такой же стервой?
– Разве сейчас что-то изменилось?
– Очень смешно, Трумен.
– Знаю, кто же тогда я?
– Заноза в заднице.
– Извините, что прерываю ваше воркование, – влезла Надя, – но мы ещё не определились с планом действий.
– Ты имеешь в виду, сыграем ли мы снова на руку Товину и отправимся в заповедник, или будем стоять и оскорблять друг друга ещё немного? – съязвила я.
Она кивнула.
– Нам понадобится помощь, – ответила я. – Я бы чувствовала себя лучше, если бы отправилась туда с подкреплением из триады, особенно если у Товина есть стая полукровок, охраняющих это место. Втроём мы вряд ли сможем противостоять более чем дюжине.
– Трое? Ты слишком много на себя берёшь, – фыркнула Надя.
– Ты хочешь сказать, что не желаешь надрать всем этим полудуркам задницу от имени Талли и Вормера? – Её молчание сказало об обратном, и я переключила свое внимание на Руфуса. – А как насчёт подкрепления?
– Кисмет у меня в долгу, – ответил Руфус. – Если я вежливо попрошу, она, вероятно, сможет захватить команду Бейлора. Может быть, и Виллеми тоже, если он простил меня за Тернер-стрит.
– Я вообще хочу это знать? – спросил Вайят.
– Нет.
– Неплохое подкрепление, – обрадовалась я. – Оружие?
– Стандартное. У меня есть заначка. В шкафу в прихожей, черный ящик.
К Наде:
– Карта?
Она вернулась к компьютеру и набрала координаты. Я прошла мимо Вайята и встала позади неё. Она находилась в таком положении, что я могла легко свернуть ей шею. Но подавила это желание. Вайят прав. Я была раннее на её месте и не имела права осуждать её за гнев.
На экране компьютера появилась карта леса к северу от города. Надя подтащила мышку к месту расположения несуществующего заповедника. Черридейл-Роуд петляла вдоль берегов Анжана, минуя поворот к заповеднику и углублялась в горы.
– Здесь должна быть заправка, – указала я на место, где второстепенная дорога ответвлялась от Черридейл, в полумиле от места нашего назначения. – Вы и остальные встретите нас там в три часа ночи, полностью вооружённые и готовые к нападению.
– Подожди, кто вы и кто мы? – спросил Вайят.
– Мы – это ты и я. Мы уезжаем пораньше, чтобы провести разведку. Нет смысла планировать слепое нападение на неизвестную территорию.
– Вы оба – разыскиваемые мишени. Разве это разумно? – спросила Надя.
– Наверное, нет, но я не хочу, чтобы мы расставались. Пока мы знаем, что происходит с другим, мы можем контролировать игру. – И я могла бы удержать Вайята от поступков, основанных на его проклятой вине.
– Три часа – уже скоро, – сказал Вайят.
– Нам нужно немного отдохнуть. Не знаю, как ты, а я в последние дни почти не спала.
– И нам ещё нужно время, чтобы разобраться с твоим даром. Знаешь, телепортация может быть чертовски полезна.
– Если мы сможем найти спусковой крючок.
– У меня есть идея на этот счет. Давай поднимемся на крышу.
Я вздернула подбородок. Вайят изогнул бровь.
– Отлично. – Повернувшись, я обратилась через плечо к Руфусу: – Звони. Мы скоро вернемся.
* * * * *
Потребовалось несколько сильных толчков, чтобы открыть дверь на крышу. Ржавые петли сердито визжали. Нам удалось сдвинуть её только на три фута, прежде чем она застряла на просмоленной поверхности.
Город гудел вокруг нас. С улиц внизу доносился рёв автомобильных моторов и редкие басы. Город, казалось, никогда не спал, независимо от времени суток, что легко объяснялось его населением, которое предпочитало выходить из дома после захода солнца.
Я последовала за Вайятом по рыхлому покрытию. Это была самая странная крыша, по которой я когда-либо ходила, и представляла, что она течет, как сука, во время сильных дождей.
– Так что же станет спусковым крючком?
– Это ты мне скажи, Эви.
Я закатила глаза.
– Ты сказал, что знаешь.
– У меня те же кусочки пазла, как и у тебя. Просто сложи их вместе.
Он вновь превратился в куратора, уставившись на меня, как сфинкс, требуя разгадать загадку. Я ненавидела это. Прямые ответы были проще, но ему нравилось заставлять меня думать. Бросать мне вызов, чтобы я сама решила эту головоломку.
– Она была в песочнице с другими детьми, – вспомнила я прочитанную информацию. – Наверное, не очень весело. Чалис хотела пойти в магазин игрушек и посмотреть на своих любимых животных. Это место она любила и чувствовала себя в нём в безопасности. Ей не нравился детский сад, поэтому она вышла на детскую площадку. Она была застенчивой, замкнутой.
– По своей природе застенчивые люди склонны к чему?
Я обдумывала этот вопрос, пока ответ не пришёл сам собой.
– Она была одинока. Ты думаешь, что одиночество – спусковой крючок?
– Он вполне соответствует логике.
– Твоей логике?
– Не совсем.
– В смысле?
– И опять не отвечу прямо.
– Ну же, Вайят, ты должен научить меня, как это делать. Я не могу просто разыгрывать одиночество и надеяться, что перенесусь на десять футов. Что, если я появлюсь между стен? Это может быть болезненно.
Он вздохнул так драматично, что профессиональный актер мог бы им гордиться.
– Можешь считать это высокомерием. Заносчивым высокомерием в самом худшем его проявлении.
Я улыбнулась:
– Так что? Ты забыл засунуть свою заносчивость куда подальше, когда разбирался в этом вопросе?
Он нахмурил брови и собрался мне возразить. Я показала язык – жест, гарантированно вызывающий улыбку. Сработало.
Боковым зрением уловила тень – большую птицу, которая исчезла прежде, чем я успела повернуть голову. Слишком большая для голубя, но кто ещё? Я подумала о Данике и была поражена внезапным приступом грусти.
– Эви?
– Да? – Он что-то сказал?
– Ты чувствуешь разрыв прямо сейчас? Ты говорила, что чувствовала покалывание, как от статического электричества.
Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и выдохнула. Он был там, но более далекий, чем в Первом Пределе. Слабый намек на магию чуть ниже поверхности земли. Я ухватилась за жужжание и попыталась его притянуть. Попросила его гореть чуть ярче.
Магия игнорировала меня и оставалась далеко, бледным отблеском силы.
– Я ощущаю разрыв, – проговорила я. – Совсем слабо, но он есть.
– Используй свой спусковой механизм, чтобы притянуть его энергию. Сконцентрируйся на чувстве одиночества.
– Угу. – Трудно чувствовать себя одинокой, когда Вайят давит на меня. Но он не всегда будет рядом. В конце этого дня один из нас (или оба) будет мёртв, мы будем разлучены навсегда. Останется только один.
Слезы жгли мне глаза. Ноздри раздулись. Инстинкт подсказывал отогнать подобные мысли и оставаться позитивной, но мне нужна эта эмоция. Нужно было почувствовать одиночество. Я держалась, пытаясь представить себе жизнь без Вайята. Провести следующие пять, десять или тридцать лет без него в своей жизни. Без его голоса в моей голове.
Слабый гул обрушился на меня сверху, как водопад, пронзая с головы до ног и обратно. Волосы на руках встали дыбом. Кожа вспыхнула и казалась одновременно горячей и холодной. Каждая клеточка моего тела вибрировала, угрожая в любой момент разлететься на части и развеять меня по миру.
– Я чувствую это, – проговорила я, и слезы потекли по моим щекам. – Я подключилась, Вайят.
– Представь себе другую сторону крыши, Эви. Всего несколько футов. Пусть разрыв перенесёт тебя туда.
Я подумала о месте в десяти футах от него, рядом с краем. Смола там казалась тоньше, готовая в любой момент протереться и просочиться в дешевую квартиру внизу. Тело вибрировало. Страннейшее ощущение движения перемежалось с ослепляющей головной болью. Я пошатнулась, а затем повалилась на бок, когда мои руки не нашли опоры.
Что-то врезалось в меня. Упав с небольшой высоты, я ударилась о мягкую смоляную крышу, а сверху на меня навалилось тело. Я резко открыла глаза. Вайят смотрел вниз широко распахнутыми, испуганными глазами, с открытым ртом, тяжело дыша. Боль в голове сменилась ноющей болью между глаз.
– Что случилось? – спросила я.
– Всё сработало. Но ты немного промахнулась.
Мы приземлились на крышу, почти касаясь руками края. Десять дюймов влево, и я бы промахнулась окончательно. В животе у меня всё сжалось.
– Чёрт возьми, я чуть не убила себя.
– Нам просто нужно потренироваться.
– Тебе легко говорить.
Он устроился поудобнее, не предпринимая никаких попыток, чтобы слезть с меня. Я толкнулась бедрами. Он хмыкнул и толкнулся в ответ, дразня меня. Придурок.
– Ты собираешься слезать? – спросила я.
– Можешь и сама выбраться.
Во второй раз на то, чтобы ощутить одиночество, ушло больше времени, в немалой степени из-за Вайята. Трудно представить себя без него, когда он на мне, – это серьезно влияло на мою концентрацию.
Я подумала о нашем совместном пребывании в доме Амалии. Что, если это была наша последняя возможность быть вместе? Досада сменилась грустью. Я вцепилась в неё и погружалась, пока не открылся источник. Магия снова пронзила меня.
Лицо Вайята поблекло. Боль усилилась. Мое зрение расплылось в массу кружащихся цветов и несфокусированных форм. Я снова двинулась вперёд, но слишком поздно поняла, что не сосредоточилась на цели.
Тупая боль превратилась в острый шип мучительного страдания, пронзивший мой череп сверху донизу. Я взвизгнула. Движение прекратилось. Упав, я ударилась о прохладную гладкую поверхность и свернулась в маленький комочек. Головная боль не утихала. Она пронзила меня насквозь. В глазах вспыхивали яркие цветные пятна.
Со временем боль притупилась, и сознание вернулось. Знакомые запахи и голоса. Чья-то рука легла мне на плечо, другая – на поясницу, легонько поглаживая. Я сосредоточилась на этих движениях, позволяя им успокоить мои нервы и измотанный мозг, затем приоткрыла один глаз.
Кухня в квартире Руфуса. Удачное перемещение. Вайят стоял позади меня, шепча нежные слова поддержки. И извинения. Я повернула голову. Каждый мускул на моей шее протестовал. Удивление и гордость сияли на его лице.
– Это было впечатляюще, – произнёс он.
– Но чертовски больно, – возразила я.
– Дерьмовые побочные эффекты.
Я застонала, соглашаясь:
– Откуда ты знал, что я окажусь здесь?
– Я не знал. Когда ты не появилась, я запаниковал и начал искать. Надя нашла меня на лестничной площадке. – Руками он продолжал массировать мою спину и плечи. – Но с другой стороны, теперь мы знаем, что ты можешь перемещаться сквозь твердые объекты.
– Да, и мне кажется, что меня разрывает на части.
– Хочешь ещё попрактиковаться?
– Да пошёл ты, Трумен. Мне нужен аспирин и сон.
Он подхватил меня на руки, и я позволила ему это. Ослепляющая головная боль перешла в изнуряющую пульсацию. Желудок скрутило, и накатывала тошнота. Я предположила, что это какая-то магическая мигрень. Только со временем боль утихнет настолько, что я смогу нормально думать. До тех пор я просто позволяла Вайяту усадить меня на диван, накинуть одеяло на плечи и наблюдать, пока я ворочалась на краю мучительного сна.
* * * * *
Сон длился дольше, чем я планировала – солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь тёмные шторы в комнате Руфуса, исчезли – но я проснулась отдохнувшей. Боль всё ещё оставалась на самом краю моих чувств, уже недостаточно сильная, чтобы на меня повлиять. Я сосредоточилась на обстановке и мягком гуле голосов поблизости.
Вайят, Надя, и Руфус собрались вокруг обеденного стола. Я не слышала разговора, но Руфус достал свой сотовый телефон и открыл его. В квартире было тихо, почти безмятежно.
– Сколько сейчас времени? – спросила я.
Вайят резко повернул голову в мою сторону. Ухмыльнулся.
– Почти одиннадцать вечера, Спящая Красавица. Нам нужно идти, если мы собираемся провести разведку до прибытия подкрепления.
– А оно появится?
Руфус развернул свое кресло лицом ко мне.
– Я попросил о нескольких одолжениях. В три часа на заправке, как ты и сказала. Они доверяют мне достаточно, чтобы верить и тебе.
– Супер. – Я свесила ноги с дивана. Головокружение на короткое время затуманило мне зрение, но я прикрылась солнечной улыбкой. – Ты что-то говорил раньше об оружии?
Как и было обещано, в шкафу в прихожей стоял большой черный ящик. Надя достала ключ от арсенала. Мы с Вайятом нырнули внутрь, не дожидаясь разрешения. Я привязала к лодыжкам пару зазубренных ножей; их вес был знакомым и успокаивающим. С оружием всегда чувствуешь себя более защищённым. Вайят сунул руку в наплечную кобуру и проверил патроны на двух модифицированных глоках. Я засунула такой же пистолет за пояс джинсов. Мы нашли шесть обойм с антикоагулянтами, взяли по две обоймы и отдали две другие Наде.
Вайят открыл небольшой металлический футляр.
– Вот это да, Руфус, – удивился он. – Где ты взял гранаты?
– Захватил их однажды в пристанище полукровок. Будь осторожен, они довольно старые – ответил Руфус.
– Мило. – Вайят закрыл крышку и положил его обратно в ящик.
Я вытащила еще две обоймы осколочных патронов. Задние карманы моих джинсов оттопыривались от боеприпасов, создавая ложное чувство безопасности. В прошлом обладание этим оружием заставляло меня чувствовать себя могущественной, непобедимой. Осознание того, что я больше не непобедима – и, вероятнее всего, скоро снова умру – заставляло меня чувствовать себя фальшивкой. Я устроила хорошее шоу для Вайята, хотя мы оба видели единственный реальный результат сегодняшнего запланированного нападения.
– Нам понадобится машина, – сказала я.
– И нам тоже, – ответила Надя. – У нас есть. А тебе удачи с поиском.
Заботлива, как всегда.
Вайят снял с вешалки легкую куртку и надел её, успешно скрывая свое оружие. Он подошёл к Руфусу, протянул руку и наклонил голову. Руфус посмотрел сначала на протянутую руку, потом на Вайята. Двое мужчин выразили в этом взгляде – и молчаливое одобрение, и прощание, может быть, даже извинение – и пожали друг другу руки.
– Увидимся позже, приятель, – произнёс Руфус.
– Да, конечно, – ответил Вайят.
Вышли так же осторожно, как и вошли, через заднюю дверь здания, обратно в зловонный переулок. Значительно похолодало, и я пожалела, что не одолжила себе куртку. Мы направились в конец переулка.
– Мы пройдем несколько улиц, – прошептал Вайят, – а потом поищем машину.
– Ты когда-нибудь раньше заводил тачку без ключа?
– Я видел, как это делается по телевизору. Разве это может быть сложно?
Взрыв потряс землю. Я отлетела в сторону и оказалась на грязном бетоне, а Вайят навалился на меня сверху. Жар закружился вокруг нас. Куски дерева, кирпича и щебня усыпали мое обнаженное плечо и щеку. Вайят застонал. Рев огня пробился сквозь грохот моего сердцебиения и заглушил все остальные звуки. Я повернула голову, рискнув взглянуть вверх. Окна и куски стен были выбиты. Клубился дым, едкий и густой.
Весь пятый этаж был охвачен пламенем.
