Текст книги "Повелевающая"
Автор книги: Келли Армстронг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Глава 13
Я осторожно вышла из комнаты, опасаясь, что Дерек караулит меня за углом.
Заслышав его низкий бас, я вздрогнула. Но голос доносился из столовой – Дерек спрашивал у миссис Талбот, когда доктор Джил наконец его примет. Я поспешила в класс. У ребят еще не закончилась математика, и мисс Ванг только махнула мне, чтобы я села за парту с краю.
Когда урок наконец закончился, в класс ввалился Дерек. Я старалась не обращать на него внимания. Рэ махнула мне рукой, чтобы я пересела за соседнюю с ней парту. Я буквально переметнулась туда. Дерек даже не глянул в мою сторону – просто занял свое обычное место рядом с Симоном, и они, склонив головы, стали о чем-то шептаться.
Симон рассмеялся. Я старалась расслышать, о чем они говорят. Может, Дерек рассказывает о своей «шутке»? Или у меня уже паранойя?
* * *
Урок английского был последним на сегодня. Дерек вместе с Симоном сразу после урока исчезли, а мы с Рэ пошли в столовую, где занялись домашним заданием.
Я с трудом закончила разбор предложения. Это почти то же самое, что продираться сквозь иностранный текст.
А в голове крутилось одно: я вижу духов, настоящих духов.
Может, это легче принять тому, кто уже верит в духов. Но я-то в них не верила.
Моя религиозная подготовка ограничивалась несколькими посещениями церкви и воскресной школы да недолгим пребыванием в частной христианской школе, когда папа после очередного переезда не смог сразу пристроить меня в обычную школу. Но я верила в Бога и в жизнь после смерти, как верила в Солнечную систему, которой никогда не видела, – просто принимала их существование, не особо вдаваясь в детали.
Если духи существуют, значит ли это, что нет никакого рая? Может, мы все обречены вечными тенями бродить по земле в надежде отыскать того, кто может нас видеть и слышать и?..
И что? Чего эти духи хотят от меня?
Мне вспомнился голос в подвале. С ним хотя бы ясно – он хотел, чтобы я открыла дверь. Так что же, этот дух многие годы бродил здесь, наконец нашел того, кто его слышит, и о чем же он попросил? «Эй, ты не могла бы открыть мне эту дверь»?
А как насчет Лизы? Наверное, мне это приснилось. А все остальное… тут у меня голова пошла кругом.
Но одно было ясно. Я просто обязана узнать побольше. И если таблетки не дают мне слышать и видеть духов, значит, надо прекратить их принимать.
– С тобой этого не случится.
Заслышав голос Рэ, я отвернулась от окна гостиной.
– То, что случилось с Лизой, что ее перевели в другое место. С тобой этого не будет. – Рэ присела на диван. – Ты ведь этого боишься, да? Ты и десяти слов за день не сказала.
– Прости. Я просто…
– Испугалась.
Я кивнула. Так оно и есть, хотя и не из-за того, о чем подумала она. Я села в кресло-качалку.
– Говорю тебе, Хло, я знаю, как выбраться отсюда. – Она понизила голос. – О чем ты думаешь? Об их ярлыках? Просто кивай и улыбайся. Говори: «Да, доктор Джил. Как скажете, доктор Джил. Я очень хочу поправиться, доктор Джил». Говори, и довольно скоро ты выйдешь отсюда, как вышел Питер. Мы обе выйдем. И тогда я пришлю тебе счет за ценный совет.
Я попыталась улыбнуться. Судя по тому, что я видела до сих пор, Рэ – идеальный пациент. Так почему же она до сих пор здесь?
– А сколько здесь обычно держат? – спросила я.
Она откинулась на спинку.
– Пару месяцев, я думаю.
– М-м-месяцев?
– Питер пробыл здесь именно столько. Тори чуть дольше. Дерек и Симон здесь три месяца.
– Три месяца?
– Думаю, да. Но я могу ошибаться. До тебя новичками были мы с Лизой. Пробыли тут три недели. Я – на несколько дней дольше нее.
– А мне сказали, что я п-п-пробуду здесь пару недель.
Рэ пожала плечами.
– Ну, значит, с тобой будет по-другому, и ты – везунчик.
– Или они имели в виду, что две недели – это минимум?
Она дотянулась до моей коленки и легонько толкнула меня.
– Эй, не будь такой мрачной. Общество здесь приятное, так ведь?
Я выдавила улыбку.
– Кое-кто – да.
– Без шуток. Теперь, когда нет Питера и Лизы, мы с тобой застряли в обществе Франкенштейна и двух цац. Кстати, наша королева Виктория изволила встать… почти не разговаривает.
– Мммм?
Рэ еще чуть понизила голос.
– Ее накачали таблетками. – Наверное, на лице у меня отразилась тревога, потому что она поспешила добавить: – О, не переживай. Они так поступают только с Тори, а она сама этого жаждет. Она у нас принцесса пилюль. Если она не получает свои таблетки вовремя, то сама идет просить их. Однажды в выходные у них закончились лекарства, и им пришлось отправить доктору Джил сообщение, чтобы она закупила все к понедельнику. Так боже мой… – Рэ потрясла головой. – Тори вбежала в нашу комнату, заперлась и отказывалась выходить, пока ей не принесли таблетки. Потом она пожаловалась своей матери, и тут был такой скандал! Ее мать связалась с владельцами Лайла. В общем, она сегодня накачана лекарствами по уши и не должна доставить нам особых хлопот.
Миссис Талбот позвала нас ужинать, и я только тогда сообразила, что не рассказала Рэ о том, что воспользовалась ее советом и нашла информацию о мертвом стороже.
Тори присоединилась к нам за ужином – если не душой, то, по крайней мере, телом. Весь ужин она играла роль зомби. Без всякого выражения на лице она механически подносила вилку ко рту. Меня раздирали противоречивые чувства – жалости и страха.
И не я одна чувствовала себя неуверенно. Рэ с каждой минутой становилась все напряженнее, ожидая, что «старая Тори» вот-вот проявится и начнет подкалывать ее насчет аппетита. Симон отважно пытался поддерживать со мной беседу, время от времени осторожно задавая вопросы Тори, словно опасаясь, что она всего лишь притворяется больной и хочет, чтобы ее пожалели.
После этой бесконечной трапезы мы все разбежались, с радостью приступив к своим домашним обязанностям: мы с Рэ принялись убирать со стола и мыть посуду, а парни – выносить мусор. Потом Рэ надо было сделать какое-то домашнее задание, и мисс Ванг специально предупредила нянечек, что Рэ должна сделать его самостоятельно, без всякой помощи.
Я сказала мисс Ван Доп, что сейчас вернусь, и отправилась к себе в комнату за iPad. Открыв дверь в комнату, я обнаружила на полу свернутую записку.
«Хло,
Нам надо поговорить. Жду тебя в прачечной в 7.15.
Симон».
Я снова свернула записку. Интересно, не Дерек ли настропалил Симона, после того как понял, что я не испугалась его намеков о некромантах? Может, он надеялся, что с его братом я буду откровеннее?
Или же Симон хотел продолжить наш разговор, начатый днем в кухне, когда он расспрашивал о Лизе? Может, не я одна беспокоюсь за нее?
Я спустилась в подвал сразу после семи и остаток времени посвятила охоте за духом. Я облазила всю прачечную, прислушиваясь и присматриваясь. Именно когда мне захотелось услышать или увидеть духа, у меня ничего не получилось.
Могу ли я контактировать с ним? Или это улица с односторонним движением, и мне надо ждать, пока дух не соблаговолит заговорить со мной? Я уже собралась проверить это, позвав духа вслух, но вспомнила, что Дерек уже однажды поймал меня за тем, что я беседую сама с собой. С Симоном я не собиралась так рисковать.
Поэтому я просто бродила по комнате, представляя, что смотрю в монитор режиссерской камеры.
– …здесь… – прошептал голос, такой тихий и сухой, что напоминал шелест травы. – …поговорить…
Над моим плечом нависла тень. Я уже приготовилась увидеть что-нибудь жуткое, но, подняв голову, взглянула прямо… в лицо Дереку.
– Ты всегда такая дерганая? – спросил он.
– Откуда ты взялся?
– Спустился по лестнице.
– Я тут жду… – Я замолчала и внимательно посмотрела в его глаза. – Это ведь ты, да? Ты попросил Симона написать…
– Симон ничего не писал тебе. Я знал, что ради меня ты не придешь. А Симон? – Он глянул на часы. – Для Симона ты рановато. Ну так что, ты посмотрела в Интернете?
Так вот к чему все это было.
– Ты насчет того слова? Нек… – Я сжала губы, примеряясь к непривычному слову. – Некромант? Так ты это произносишь?
Дерек отмахнулся. Неважно, как произносить. Он прислонился к стене, пытаясь принять расслабленную, даже безразличную позу. Но его беспокойные пальцы выдавали желание поскорее услышать мой ответ. Увидеть мою реакцию.
– Так ты посмотрела? – повторил он.
– Да. И если честно, не знаю, что тебе сказать.
Он потер джинсы, словно вытирая об них ладони.
– Так. Значит, ты посмотрела это слово и…
– Это не то, что я ожидала.
Он снова потер джинсы. Потом сжал кулаки и скрестил руки на груди. Снова их распрямил. Я огляделась вокруг, довершая сложившуюся в голове сцену. Вот он должен податься вперед, буквально лопаясь от нетерпения.
– И… – подстегнул он меня.
– Должна признать… – Я набрала в грудь побольше воздуха. – Я не очень-то увлекаюсь компьютерными играми.
Его глаза превратились в узкие щелки, лицо скривилось.
– Компьютерные игры?
– Я играла кое в какие, но не те, о которых ты толкуешь.
Он устало взглянул на меня, будто заподозрив, что мне действительно самое место в психушке.
– Но если вам, ребята, нравятся такие игры, – я одарила его ослепительной улыбкой, – тогда и я непременно попробую их.
– Их?
– Игры. Ролевые, так ведь? Но мне кажется, некромант – не мой персонаж. Спасибо, однако, за предложение.
– Предложение?..
– Ну да – поиграть в некроманта? Ты ведь поэтому попросил меня поискать информацию про них, да?
Тут до него наконец дошло, и глаза у него округлились.
– Нет, я не это имел в виду…
– Полагаю, это вполне увлекательно – играть в некроманта, который может оживлять мертвых, но это не совсем мое. Слишком много темного. Как у эмо. Я лучше буду магом.
– Я не собирался…
– Так мне не придется быть некромантом? Спасибо. И я благодарна, что ты потратил время и помог мне почувствовать себя как дома. Ты такой милый.
Когда я одарила его еще одной слащавой улыбкой, он наконец понял, что я вожу его за нос. Лицо у него потемнело.
– Я не приглашал тебя поиграть в игры, Хло.
– Нет? – Я округлила глаза. – Тогда зачем ты послал меня на сайты про некромантов? Показывал мне картины с безумцами, поднимающими армии разлагающихся зомби? Ты так развлекаешься, Дерек? Тем, что пугаешь новичков? Ну так вот, ты достаточно повеселился, и если ты еще хоть раз загонишь меня в угол или заманишь в подвал…
– Заманишь? Да я хотел поговорить с тобой.
– Нет. – Я подняла на него глаза. – Ты хотел меня напугать. Сделаешь это еще раз, и я все расскажу персоналу.
Когда я набросала эти строчки у себя в голове, они звучали сильно и дерзко – новая девочка дает отпор старшему нахалу. Но когда я их произнесла, это прозвучало так, словно капризный, избалованный ребенок грозится наябедничать старшим.
Глаза Дерека превратились в холодные осколки зеленого стекла, а лицо исказилось настолько, что перестало напоминать человеческое. Оно было наполнено такой яростью, что я невольно попятилась, а потом развернулась и рванула к лестнице.
Он прыгнул и схватил меня за руку. И дернул так сильно, что я вскрикнула от боли. Ноги подкосились, и в плече что-то хрустнуло. Дерек отпустил мою руку, и я брякнулась на пол.
Какое-то время я лежала на полу, сжавшись в комочек и баюкая ушибленную руку. Я моргала, не в силах поверить в случившееся. Потом тень Дерека нависла надо мной, и я с трудом поднялась.
Он потянулся ко мне.
– Хло, я…
Я отшатнулась, чтобы он не касался меня. Он что-то говорил, но я не слышала. Не смотрела на него. Я бежала к лестнице.
Остановилась я, только забежав к себе в комнату. Потом я сидела на кровати и жадно глотала воздух. Плечо горело. Закатав рукав, я увидела красные отметины от его пальцев.
Я долго смотрела на них. Никто никогда раньше не бил меня. Родители меня пальцем не трогали. Не шлепали и даже не грозились отшлепать. Я была не из тех детей, которые ввязываются в свары и кулачные бои. Нет, конечно, меня и до этого толкали и пихали локтями… но чтобы вот так схватить и швырнуть через всю комнату?
Я опустила рукав. Удивлена ли я? Нет. Дерек внушал мне страх с той самой первой встречи в кладовке. Когда я поняла, что записка была от него, надо было сразу идти наверх. А если бы он попытался меня остановить, надо было закричать. Но нет, мне же захотелось показать себя крутой. Поумничать. Зацепить его.
А теперь у меня не было никаких доказательств против него, кроме красных отметин от его пальцев, да и те уже потихоньку рассасывались. И даже если бы я показала их нянечкам, Дерек мог бы сказать, что я сама заманила его в подвал и набросилась на него, что ему пришлось схватить меня за руку, чтобы усмирить. В конце концов, это ведь мне поставили диагноз «шизофрения». А к нему в комплекте прилагаются галлюцинации и паранойя.
Мне придется разбираться с этим самой.
Я должна разобраться с этим сама.
До этого я всегда жила в тепличных условиях. И всегда понимала, что это приведет к полному отсутствию жизненного опыта, который так нужен, чтобы стать хорошим сценаристом. Вот он, мой шанс наконец начать копить этот самый опыт.
Я разберусь с этой ситуацией. Но для этого мне нужно точно понимать, с чем я имею дело.
Я отвела Рэ в сторонку.
– Ты не передумала посмотреть личные дела Симона и Дерека? – спросила я.
Она помотала головой.
– Тогда я помогу тебе их достать. Сегодня.
Глава 14
Мисс Талбот мы застали за тем, что она накрывала на стол. Чищеная морковь и соус. Эх! Сколько бы я ни жаловалась на Анетт, но дома я, по крайней мере, всегда могла рассчитывать на свежие булочки и печенье.
– Проголодались, девочки? Неудивительно. За ужином вы все мало ели.
Она протянула нам тарелку. Мы обе взяли по кусочку моркови и макнули ее в соус.
– Мы тут с Хло думали, миссис Талбот, – начала Рэ. – О Тори.
Миссис Талбот поставила тарелку на стол и ответила, не поднимая глаз:
– Я знаю, милая. Она очень тяжело переживает отъезд Лизы. Они дружили. Уверена, Тори станет легче, как только они поговорят, но до тех пор она может казаться немного подавленной, пока мы… подбираем для нее новый курс медикаментов. И нам очень важно, девочки, чтобы вы были особенно внимательны к ней.
– Само собой. – Рэ облизала кончик пальца. – Но мы вот тут подумали, что ей будет лучше, если она будет жить в комнате одна. Я могу пока поспать в комнате Хло.
Миссис Талбот дала ей салфетку.
– Мне бы не хотелось слишком уж изолировать ее, но, пожалуй, ей и впрямь пока будет легче одной.
– Только пока?
Нянечка улыбнулась.
– Нет, ты можешь совсем переехать в комнату Хло, если вы обе согласны.
Пока Тори внизу смотрела телевизор, Рэ начала переносить свои вещи, словно опасаясь, что мисс Ван Доп или доктор Джил наложат вето на этот переезд.
Она вручила мне стопку футболок.
– Это ведь из-за Симона, да?
– Что?
– Тебе хочется знать, из-за чего сюда попал Симон?
– Я не…
Она обвесилась джинсами и выпроводила меня из комнаты.
– Да ладно, за столом вы каждый раз мило беседуете. Я сначала думала, что он хочет с твоей помощью отделаться от Тори. Но сегодня она вообще не обращала на вас внимания, а он все равно продолжал болтать с тобой.
– Я не…
– Да ладно! Он тебе нравится. И в этом нет ничего такого. – Рэ открыла нижний ящик в шкафу Лизы. Он был пуст – пока мы сидели на уроках, отсюда убрали все следы ее пребывания. – Мне на него вообще плевать. Может, он вообще прицепился ко мне только потому, что я не из его Лиги.
– Лиги?
Она ткнула мне в нос джинсы с этикеткой.
– Ты еще кого-нибудь здесь видела в джинсах из дешевого универмага? Это же частный пансион. За него надо платить, и держу пари, стоит это подороже гостиницы. А я из числа пациентов, которые попали сюда по каналу обязательной благотворительности.
– Я…
– Да ладно, нормально. Ты ко мне хорошо относишься. И Питер тоже, и… – Она деловито оглядела свое новое жилище. – …и Лиза. Дерек со всеми ведет себя по-скотски, так что я не принимаю это на свой счет. И если холодный прием мне оказывают только Симон и Тори, то с этим можно жить. Именно поэтому я считаю, что эти двое прекрасно подходят друг другу. И если он тебе нравится, а ты – ему, это не мое дело. Но ты дальновидна, если решила для начала проверить его личное дело.
Рэ направилась в свою бывшую комнату, я – за ней по пятам.
– Подруга моей матери проделала то же самое с парнем, который собирался на ней жениться. И выяснилось, что у него трое детей. А он о них ни разу словом не обмолвился. – Рэ улыбнулась. – Я, конечно, не думаю, что у Симона есть дети, но кто знает.
Пока мы заканчивали опустошать ее ящики, я решила оставить все как есть. Но мне не хотелось, чтобы она считала меня такой девицей, которая, попав в новое место, сразу начинает вешаться на парней. И если я не могла пожаловаться на Дерека нянечкам, то хоть кому-то я могу об этом рассказать. И тогда у меня будет свидетель, если понадобится.
– Дело не в Симоне, – сказала я, когда мы вернулись в нашу комнату и закончили развешивать одежду. – Это из-за Дерека.
Рэ как раз вешала фотографию на стену, но, услышав мои слова, уронила ее и чертыхнулась. Я едва успела поймать рамку.
– Дерек? Тебе нравится…
– Господи, нет, конечно. Я хотела сказать, что мне надо проверить Дерека, и не в том смысле, о котором ты подумала.
Рэ вздохнула и прислонилась к стене.
– Слава Богу. Я знаю, некоторым девушкам нравятся мерзавцы, но этот просто страшила. – Она, густо покраснев, потянулась за следующей рамкой. – Я не должна так говорить. Я знаю, что он не виноват в том, что… – Она запнулась, подыскивая нужное слово.
– Что у него пубертатный период.
Ухмылка.
– Точно. Надо бы, наоборот, пожалеть парня, но это так непросто, когда его манеры столь же ужасны, как его лицо. – Она застыла с фотографией в руке, потом обернулась и пристально посмотрела на меня. – Не в этом ли дело? Он… что-то натворил?
– А почему ты спрашиваешь? За ним это водится?
– Зависит от того, что ты имеешь в виду. Грубость – да. Странность – тоже. Он нас совершенно игнорирует, кроме тех случаев, когда у него нет другого выбора. И поверь мне, никто не жалуется. Так что он натворил?
Я тщательно взвесила свои слова. Мне не хотелось, чтобы она заставила меня все рассказать нянечкам, поэтому я опустила ту часть истории, где он швырнул меня через всю комнату, и просто сказала, что он преследует меня и каждый раз, когда я остаюсь одна, неожиданно появляется.
– А, так ты ему нравишься. – Она дала мне подержать фото.
– Нет, это не то.
– Ну да. Это тебе хочется, чтобы это было не то. Но похоже именно на это. Может, ты в его вкусе? У меня в школе есть парень, который мне нравится. Он в баскетбольной команде. Он еще выше Дерека. Но он всегда западает на девчонок небольшого роста, вроде тебя.
Я приняла от нее еще одну рамку с фотографией.
– Дело совсем не в этом, я абсолютно уверена.
Она открыла рот, и я почувствовала прилив раздражения. Ну почему всякий раз, когда девушка говорит, что ее преследует какой-то парень, все сразу отметают это со словами: «Ах, да ты ему просто нравишься»? Как будто это сразу все оправдывает.
Заметив перемену в моем лице, Рэ тут же закрыла рот и молча взялась за фотографию.
Я сказала:
– Он пугает меня, и я хочу знать, что написано в его личном деле. Есть ли причины бояться его. Есть ли у него, ну, ты понимаешь, проблемы.
– Это разумно. Прости. Если он пугает тебя, то это серьезно. Без шуток. Сегодня мы раздобудем факты.
Глава 15
Отбой в пансионе Лайл был в девять, а свет тушился и все разговоры должны были прекращаться еще через час, когда нянечки уходили к себе.
В каждой секции верхнего этажа располагалась спальня приставленной к ней нянечки. Лиза мне говорила, что между половинами мальчиков и девочек нет даже двери, но Рэ утверждала, что такая дверь есть – как раз между комнатами нянечек, так что в случае экстренной необходимости они получали быстрый доступ ко всему второму этажу.
Поэтому, хоть Рэ и клялась, что миссис Талбот засыпает быстро и спит крепко, нам еще приходилось принимать в расчет и мисс Ван Доп. Так что отправляться на операцию рано было слишком рискованно. Рэ поставила свой будильник на 2.30, и мы заснули.
В 2.30 во всем доме было тихо. Слишком тихо, настолько, что даже скрип половицы звучал, как выстрел. А в таком старом доме почти все половицы скрипели.
Мы с Рэ прошли в кухню и достали из холодильника два пакета с соком. Их мы оставили на кухонном столе. Я открыла дверь в кладовку и включила там свет. После чего мы вернулись в холл, оставив обе двери полуоткрытыми.
Кабинет доктора Джил располагался в западном крыле, возле самой лестницы к спальням мальчиков. Рэ проверила замок еще неделю назад. Это был самый обычный замок, такие открываются монеткой. Во всяком случае, так утверждала Рэ. Мне-то раньше никогда не было нужды вскрывать замки. Наверное, это потому, что у меня не было братьев и сестер. Поэтому я просто смотрела и мотала на ус. Это все к вопросу о накоплении жизненного опыта.
Рэ однажды видела, как доктор Джил во время сеанса доставала ее личное дело, поэтому знала, где хранятся дела. В офисе имелся принтер со сканером, что изрядно облегчало нам работу. Я стояла на стреме в коридоре. Единственный раз мне пришлось понервничать, когда Рэ начала сканировать страницы. Головка сканера двигалась довольно шумно. К счастью, страниц в личном деле оказалось немного, потому что, когда я заглянула, Рэ уже складывала бумаги обратно в папку.
Она дала мне два листочка, сложенные пополам, а папки вернула в ящик стола. Мы вышли из комнаты. И в тот момент, когда Рэ приводила замок в исходное положение, раздался характерный скрип половицы, заставивший нас обеих замереть на месте. Какое-то время было тихо. Потом снова раздался скрип. Кто-то спускался вниз из половины мальчиков.
Мы рванули с места, стуча босыми пятками по полу. Добежав до кухни, юркнули внутрь и дальше, в открытую кладовку.
– Ну, давай же, – театральным шепотом сказала я. – Бери уже что-нибудь.
– Не могу найти рисовые батончики. Я знаю, что на той неделе они точно были.
– Мальчишки, наверное… – Я остановилась, потом прошипела: – Тссс. Кто-то идет. Гаси свет!
Рэ дернула выключатель, а я закрыла дверь, оставив узкую щелку. В нее мне было видно, как в дверях кухни появился Дерек. Свет он включать не стал – оглядывался так. В лунном свете его лицо сияло бледным пятном. Он обшарил кухню взглядом и остановился на двери в кладовку.
Я распахнула дверь и шагнула вперед.
– Крекеры? – предложила я, протягивая ему коробку.
Он глянул на меня, и я словно опять оказалась в подвале и пролетела через всю комнату. Моя улыбка тут же увяла, и я сунула коробку с печеньем ему в руки.
– Мы тут перекусываем, – сказала Рэ.
Дерек, прищурившись, продолжал смотреть на меня.
– Пойду возьму сок, – продолжила Рэ, протискиваясь мимо меня.
Дерек оглянулся на пакеты с соком, которые мы заранее оставили на столе. Они служили доказательством, что мы всего лишь устроили рейд на кухню. Это был мой план, и мне он казался очень хитроумным. Но когда взгляд Дерека вернулся ко мне, волосы у меня на загривке встали дыбом, и я поняла, что Дерек на это не купился.
Я шагнула вперед. Какие-то мгновения он не шевелился, и я слушала только его дыхание и ощущала его огромную массу, застывшую передо мной.
Потом он посторонился.
Когда я проходила мимо, он взял из коробки упаковку крекеров, а коробку протянул мне.
– Ты, кажется, забыла.
– Ах, да. Спасибо.
Я взяла коробку и вылетела в коридор, Рэ – за мной следом. Дерек тоже вышел, но направился в другую сторону, на половину мальчиков. Возле самой лестницы я оглянулась. Дерек остановился возле двери в кабинет доктора Джил и внимательно посмотрел на дверь.
Мы пролежали в кроватях с выключенным светом пятнадцать минут – достаточно для того, чтобы Дерек сдал нас нянечкам или вернулся к себе в комнату. Пальцами я все ощупывала листочки, которые затолкала под резинку своей пижамы. Наконец Рэ пробралась с фонариком ко мне в кровать.
– Мы были близки к провалу, – прошептала она.
– Думаешь, он скажет про нас?
– Нет. Он и сам пошел промышлять на кухню, так что вряд ли осмелится ябедничать.
Значит, Дерек просто случайно встал перекусить как раз тогда, когда мы вламывались в кабинет доктора Джил? Терпеть не могу совпадений, но, похоже, сканер все же шумел не так сильно, и Дерек не слышал его у себя наверху.
Я вытащила листочки и расправила их на матрасе.
– Это Дерека, – сказала Рэ, посветив фонариком.
Я вытащила второй листок и протянула ей.
– Хочешь прочитать про Симона?
Она покачала головой.
– Это вторая страница про Дерека. На Симона там ничего не было.
– Ты не нашла?
– Нет, его дела просто не было. На разделителях в ящике написаны наши имена. Да и на папках тоже. А папки на Симона там не было.
– Это…
– Странно. Я знаю. Может, они держат его дело где-то в другом месте? В любом случае ты хотела почитать про Дерека, поэтому я решила не тратить время на поиски папки Симона. Давай посмотрим, за что сюда угодил наш Франкенштейн. – Рэ посветила фонариком на верхние строчки. – Дерек Сауза. Дата рождения, бла, бла, бла.
Она опустила фонарик ниже.
– Ха. В Лайл его доставила служба по надзору за детьми. Ни слова об отце, о котором они столько говорят. Если в деле замешана служба по надзору за детьми, то, ручаюсь, этот папаша не возьмет приз за лучшего родителя года. А, вот оно. Диагноз… Асоциальное изменение личности. – Рэ фыркнула. – Неужто? Как будто я и так не знала. И вообще, разве это болезнь? И какие, интересно, лекарства дают ему от грубости?
– Чем бы его ни лечили, это не действует.
Рэ расплылась в улыбке.
– Это точно. Неудивительно, что он застрял здесь так надолго…
В коридоре вспыхнул свет. Рэ нырнула в свою кровать, оставив у меня фонарик. Я погасила его. В этот момент хлопнула дверь в ванную. Я хотела перекинуть фонарик Рэ, но она покачала головой, потом наклонилась вперед и прошептала:
– Ты дочитывай. Если найдешь что-нибудь интересное, утром мне расскажешь.
Не знаю уж, кто там пошел в ванную – Тори или миссис Талбот, – но пробыла она там целую вечность. Когда наконец послышался шум спускаемой воды, Рэ успела заснуть. Я выждала еще несколько минут, потом включила фонарик и продолжила чтение.
И с каждой следующей строчкой комок страха у меня внутри разрастался все больше. Асоциальное изменение личности не имело ничего общего с банальной грубостью. Это означало, что человек проявлял полное неуважение к другим, был лишен способности к сочувствию – не мог поставить себя на место другого. Это расстройство проявлялось в буйном темпераменте и вспышках ярости, которые только усугубляли положение. Если не понимаешь, что причиняешь кому-то боль, то что тебя может остановить?
Я перешла ко второму листочку, где было написано «Биография».
«Провести стандартную проверку оказалось проблематичным. Не удалось найти ни свидетельства о рождении, ни каких-либо других документов. Они, скорее всего, существуют, однако отсутствие достоверной информации о раннем периоде его жизни делает невозможным проведение всесторонней проверки. Объект и его названый брат утверждают, что Дерек живет в их семье примерно лет с пяти. Объект не помнит – или не желает сообщать подробности – своей жизни до этого, хотя его ответы наводят на мысль, что он мог воспитываться в государственном учреждении.
Отец Симона, Кристофер Бэ, похоже, де факто установил опекунство над объектом, хотя нет никаких официальных документов об усыновлении или опекунстве. В школу мальчики поступили как „Симон Ким“ и „Дерек Браун“. Причина, по которой указаны не подлинные имена, неизвестна.
Согласно записям в школьном личном деле, проблемы с поведением у объекта начались в седьмом классе. Он и до этого не отличался открытостью и жизнерадостностью, а теперь стал особенно угрюмым. Его отстраненность сопровождалась вспышками немотивированного гнева и проявлением агрессии».
Проявления агрессии…
Синяки у меня на руке зудели, и я, поморщившись, машинально потерла их.
«Инциденты не были должным образом задокументированы, что делает невозможным подробное исследование развития болезни. Объекту удавалось избегать исключения из школы и других мер дисциплинарного воздействия вплоть до некой ссоры, которую очевидцы описали как „обычную дворовую драку“. Объект яростно напал на трех младших учеников, проявив то, что официальные лица назвали химически питаемым гневом. Прилив адреналина также может объяснить необычайную силу, о которой сообщали свидетели. К моменту, когда администрация школы смогла вмешаться, один из учеников получил травму позвоночника. Врачи опасаются, что он не сможет больше ходить».
Страница, заполненная убористым текстом, продолжала рассказ о биографии Дерека, но я уже не видела строчек – у меня перед глазами стояла одна-единственная картина: как промелькнул пол, когда Дерек швырнул меня через всю комнату.
Необычайная сила…
Вспышки гнева…
Не сможет больше ходить…
Значит, Лизу за то, что она швыряла карандаши и бутылочки с гелем, перевели отсюда, а Дерека продолжают держать? Огромного детину, у которого за плечами целый ряд вспышек гнева, сопровождавшихся проявлением агрессии? Человека, который страдает таким расстройством, что ему все равно, кому он причиняет боль и насколько сильную?
Почему меня никто не предупредил?
Почему его не запирают?
Я сунула листочки под матрас. Читать остальное не было надобности. Я и так знала, что там сказано. Что его накачивают лекарствами. Что он проходит курс реабилитации. Что он идет на сотрудничество и за все время пребывания в Лайле ни разу не проявил агрессии. Что его состояние находится под контролем.
Я посветила фонариком на руку. Синяки наливались лиловым цветом.