Текст книги "Повелевающая"
Автор книги: Келли Армстронг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Глава 39
Я сунула свитер Лизы в свой рюкзак. Свитер занял слишком много места, но он был нужен мне. Он мог дать такой нужный мне ответ… когда я наберусь смелости задать его.
Времени на сборы оказалось даже слишком много. Мы сделали домашние задания, которые никогда не сдадим на проверку, помогли миссис Талбот придумать меню, которое нам не доведется отведать, и все это время отчаянно боролись с желанием собраться и еще немного пообсуждать наш план. Но и Рэ, и Тори заметили мои небольшие «совещания» с парнями, так что и нянечки тоже могут заподозрить, что за этим стоит нечто большее, чем игра гормонов.
Я предупредила остальных насчет Тори, но их, казалось, это совсем не волновало. Я ее не обманула – нам действительно не было до нее никакого дела. Абсолютно. Может, это ранило ее больше всего?
* * *
Вечер мы убили, посмотрев кино. Впервые в жизни я почти не обращала внимания на экран и, если бы минут через десять после титров меня попросили рассказать, что там происходило, я бы не смогла внятно ответить.
Дерек к нам не присоединялся. Симон сказал, что брат так вымотан после бессонной ночи, что решил немного отдохнуть и набраться сил, чтобы голова была ясной. Я заволновалась, не вернулась ли его лихорадка.
Миссис Талбот спросила, куда делся Дерек, и Симон сказал ей, что брат неважно себя чувствует. Она поцокала языком и тут же удалилась играть в карты с мисс Абдо, не удосужившись даже подняться наверх и проверить. С Дереком всегда было так – нянечки предоставляли его самому себе. Его габариты, видимо, заставляли их забывать о том, что он, в сущности, еще ребенок. А может, учитывая его личное дело и диагноз, они просто хотели сталкиваться с ним как можно меньше.
Замечал ли он, как они относятся к нему? Уверена, да. От Дерека ничего не ускользало. И, возможно, это только усиливало его убежденность в том, что его место здесь.
Фильм шел своим чередом, а я все думала о Дереке. Он так старался не выдать Симону, что плохо себя чувствует. И если уж Симон сам сказал, что Дерек «неважно себя чувствует», это должно было означать, что ему настолько плохо, что это уже нельзя скрывать.
Я выскользнула из медиакомнаты, взяла на кухне четыре таблетки тайленола, стакан воды и пошла наверх.
Я постучала в дверь. Тишина. Из-под двери пробивалась полоска света, но Дерек вполне мог уснуть, читая.
Или ему настолько плохо, что он даже ответить не может.
Я снова постучала, на это раз громче.
– Дерек? Это я. Я принесла таблетки и воду.
Опять тишина. Я взялась за дверную ручку. Она приятно холодила пальцы. Наверное, он все же спит. Или игнорирует меня.
– Оставлю их здесь.
И только я нагнулась поставить на пол стакан с водой, как дверь приоткрылась – ровно настолько, что я смогла увидеть босые ноги Дерека. Я выпрямилась. Он снова был в одних трусах, и я поспешно перевела взгляд на его лицо. Но от меня не ускользнуло, что его грудь и плечи поблескивают от пота. Мокрые волосы облепили лоб, глаза лихорадочно блестят, а рот приоткрыт. Дышал он тяжело и со свистом.
– Ты… – начала я.
– Буду в порядке.
Он облизал губы и поморгал, словно пытался сфокусировать взгляд и не мог. Я протянула ему стакан с водой, он взял и сделал большой глоток.
– Спасибо.
Я вручила ему таблетки.
– Ты уверен, что все будет нормально?
– Вполне.
Он придержал дверь ногой и почесал спину.
– Может, тебе стоит принять ванну? – предложила я. – Холодную. Чтобы снять жар. А сода снимет зуд. Я бы принесла…
– Не надо, все в порядке.
– Если тебе что-нибудь нужно…
– Нужно просто отдохнуть. Иди вниз, пока никто тебя не заметил.
Я направилась к лестнице.
– Хло?
Я обернулась. Он тяжело навалился на дверь.
– Симону ни слова, ладно? Насчет меня.
– Он знает, что тебе нездоровится. Тебе бы стоило сказать…
– Я в порядке.
– Да ни в каком ты не в порядке. И он это скоро и сам поймет…
– Не поймет. Я об этом позабочусь.
Он закрыл дверь.
В ту ночь Рэ никак не могла успокоиться. Ей все хотелось поговорить о рюкзаке, о том, что она взяла с собой, и правильно ли она выбрала вещи, не стоит ли взять еще что-нибудь…
Мне было жаль, но пришлось ее заткнуть. Она радовалась, как ребенок, который впервые идет в поход с ночевкой. И это было странно, ведь после того, что случилось с ее подругой, уж кто-кто, а Рэ должна бы понимать, что жизнь на улице – это не сказочное романтическое приключение.
Полагаю, что для нее это было не одно и то же. Ведь она бежит со мной и Симоном, а мы не из тех, кто мог бы стать Бонни и Клайдом. И вообще, это не проявление подростковой преступности, это – миссия. К тому же, как сказали Симон и Дерек, старые правила к нам не относятся.
– Потому что мы особенные. – Она хохотнула. – Звучит так нелепо. Но ведь все этого хотят – быть особенными.
Неужели? Я много какой хотела бы быть. Умной – да. Талантливой – определенно. Красивой? Ладно, признаемся, и это тоже. Но особенной?
Почти всю свою жизнь я была особенной. Дочь богатых родителей, которая так рано потеряла маму. Всегда новенькая в классе. Любительница драм, которая не мечтает стать актрисой. Для меня быть особенной – значит отличаться от всех, причем не в лучшую сторону. Я мечтала быть нормальной. Ирония ситуации заключалась в том, что все то время, когда я мечтала о нормальной жизни, она у меня была… Более нормальной жизни у меня уже никогда не будет.
Я смотрела на Рэ. Она лежала на животе, держа в руках спички, и пыталась голой рукой зажечь их. От усердия, граничащего с отчаянием, она даже высунула язык. Ей так хотелось иметь сверхъестественную способность! Вот у меня такая способность была, но меня это так мало заботило, что я бы с радостью отдала ее Рэ.
Так же у меня было и в школе. Другие девчонки слюной исходили, глядя на дизайнерские джинсы в витрине, и считали, сколько им еще надо отнянчиться с чужими детишками, прежде чем они смогут купить себе такие. А я сидела в своих моднейших джинсах, еще четыре пары в шкафу, и они для меня значили не больше, чем любые простейшие штаны. Я даже чувствовала себя виноватой, что не ценю того, что имею.
Но некромантия – это не пара дорогих джинсов, и я больше чем уверена, что без нее жизнь была бы гораздо лучше. Уж точно легче. А все же, проснись я завтра без способности разговаривать с умершими, почувствую ли разочарование?
– Кажется, она нагревается, – сказала Рэ, зажимая спичку между пальцами.
Я вылезла из-под одеяла.
– Дай-ка взглянуть.
– Нет. – Она отдернула руку. – Еще рано. Я должна сначала сама убедиться.
Была ли Рэ полудемоном? Дерек говорил, они умеют зажигать предметы голыми руками. В таком возрасте Рэ должна была уметь зажигать спички без проблем. Хотя, с другой стороны, он никогда не слышал, чтобы некромант вдруг одним прекрасным утром начал повсюду видеть призраков. Обычно это происходило постепенно.
По-моему, это относится ко всему развитию вообще. Вот в книгах пишут, что «в двенадцать у детей начинается процесс полового созревания, который завершается к восемнадцати годам». Но это все обобщение. Есть девочки вроде меня и парни вроде Дерека. Ни я, ни он не вписываемся в эту общую схему.
Может, у Рэ ее способности проявились позже обычного, как мои месячные, например? У меня сила проявилась, как созревание у Дерека, – сразу и в полную мощь?
Очевидно, полудемоны рождаются от человеческой матери и отца-демона, принявшего человеческий облик, чтобы посеять свое семя. Это укладывается в историю Рэ: мама отказалась от нее сразу после рождения, а отец вообще был неизвестен.
– Дым! – пискнула Рэ и тут же зажала себе рот. Она помахала спичкой. – Я видела дым. Клянусь! Знаю, знаю, надо еще многому учиться. Но это было так здорово!
Она вытащила из коробка еще одну спичку.
Так все-таки она полудемон или нет?
Я очень надеялась, что да.
Глава 40
Мы поставили будильник Рэ на три часа. Дерек уверял, что это самое спокойное время, когда вероятность, что нас заметят, меньше всего. В 2.45 мы отключили будильник, а в 2.50 уже вышли с рюкзаками из комнаты.
Я осторожно прикрыла нашу дверь, и в коридоре стало совсем темно. К лестнице мы шли, ориентируясь на тиканье старинных часов внизу.
Клянусь, в этот раз скрипела буквально каждая половица. Но как бы я ни вслушивалась, стараясь уловить какие-нибудь звуки из комнаты Тори и миссис Талбот, слышно было только тиканье часов.
Внизу сквозь задернутые шторы уже понемногу просачивался лунный свет, и можно было хотя бы различить очертания столов и стульев и не натыкаться на них. Я как раз сворачивала в холл, когда из тени выступила чья-то фигура. Я с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть, чертыхнулась и собралась уже стукнуть Дерека. Но это был Симон. Один взгляд на его пепельно-бледное лицо – и все слова застряли у меня в горле.
– Что?..
– Дерек с тобой?
– Нет, а что?..
– Он пропал. – Он поднял повыше что-то блестящее, и я не сразу узнала часы Дерека. – Он поставил будильник на 2.45. Когда он сработал, я проснулся и обнаружил часы у себя на подушке. А его кровать была пустой.
Рэ взяла меня за руку.
– Но ведь Дерек не бежит с нами, верно? Мы можем идти.
– Он сказал тебе что-нибудь вчера вечером? – шепотом спросила я.
Симон покачал головой.
– Он спал. Я не стал его будить.
– Может, он в ванной? – прошептала Рэ. – Давайте, ребята, нам надо…
– Я смотрел во всех ванных. И в комнате отдыха. И на кухне. Что-то здесь не так. С ним что-то случилось.
– Если бы что-то случилось, разве он оставил бы тебе будильник? Может… – Я пыталась найти логичное объяснение и чувствовала, как во мне поднимается волна паники, поскольку никакого объяснения не находилось. – Может, он боялся, что мы в последний момент утащим его с собой, и боялся, что кого-нибудь при этом разбудим?
– Кстати, об этом… – Рэ выразительно глянула на потолок.
Мы с Симоном переглянулись, и я поняла, что каким бы логичным ни казалось мое объяснение, Дерек точно знал, что Симон не уйдет, не убедившись, что с ним все в порядке.
– Ребята… – напомнила Рэ.
– Вы идите, – сказал Симон, – а я поищу…
– Нет, – перебила его я. – Я поищу.
– Но…
Я подняла руку, заставляя его замолчать.
– Что толку, если я убегу, а ты нет? Это ведь твой отец. И ты знаешь, как его искать.
Симон отвел взгляд.
– Что? – Рэ повернулась ко мне. – Забудь про Дерека, Хло. Он все равно не бежит. С ним все будет в порядке. Нам надо идти.
– Я его найду и догоню вас, – сказала я. – Встретимся за фабрикой, хорошо?
Симон покачал головой.
– Я за него отвечаю…
– Сейчас ты отвечаешь за то, чтобы найти отца. Ты не поможешь ни Дереку, ни мне, если не отыщешь его.
Молчание.
– Договорились?
Он хмурил брови, и видно было, что ему совсем не хочется вот так все бросать.
– Ты должен идти, – настаивала я.
Он взял меня за руку и крепко сжал ее. Наверное, я покраснела так, словно он поцеловал меня.
– Будь осторожна, – сказал он.
– Конечно. Я найду его, а потом разыщу вас.
– Я буду ждать.
Симон взял мой рюкзак. Если бы меня поймали с рюкзаком, это был бы полный провал. А если бы я припрятала его где-нибудь, то потом могло бы не представиться шанса забрать.
У нас был секретный код – Дерек записал его для нас вместе с подробными инструкциями на картах, нарисованных от руки. Можно было бы считать это доказательством, что Дерек не собирался присутствовать при нашем побеге. Но я-то знала, что Дерек просто был самим собой и ни в чем не полагался на случай.
Так почему же он исчез, зная, что Симон из-за этого может отложить побег? У меня в памяти мелькнуло, каким я видела его последний раз – весь в поту, едва держащийся на ногах – и тут я поняла, что случилось.
Если бы Симон увидел его в таком состоянии, он бы сразу догадался, насколько Дерек болен. А если бы догадался, то никуда бы не побежал. Это без вопросов. Поэтому Дерек сделал единственное, что ему оставалось, – спрятался где-то, оставил Симону будильник и понадеялся на то, что Симон все же убежит. Зыбкий шанс лучше, чем ни единого шанса.
Так где же Дерек? Для начала я направилась к подвалу. Дверь была закрыта, свет потушен. Но если Дерек прятался, то он бы и не оставил никаких улик. В прачечной было пусто. Дверь в кладовку заперта.
Прошлой ночью, когда мы ходили прогуляться, он хлебнул прохладного воздуха. Когда мы вернулись, жар вроде прошел, и я списала все на действие тайленола. Но, может, ему хватило просто ночной прохлады. Если он хотел по-быстрому прийти в себя, то вполне мог выйти на улицу в надежде немного остыть, чтобы предстать перед Симоном в приличном виде.
Я вышла на заднее крыльцо. Молоденький месяц как раз скрылся за тучами, и на улице было так же темно, как у нас наверху. Я видела свет в окнах соседей, но высокие деревья заслоняли их, оставляя лишь бледные отсветы.
Я обшарила взглядом весь двор, но увидела только белую коробку – это сарай. Сегодня было холоднее, чем накануне, и у меня изо рта вырывался пар. Из ночных звуков – только скрип веток, такой же размеренный и монотонный, как тиканье часов.
Я раза три осторожно прошлась по веранде и только потом решилась спуститься по ступенькам. Теперь я уже различала гораздо больше: скамейку в саду, садовые кресла, скульптуру ангела и возле сарая какой-то шар размером с футбольный мяч.
Где-то рядом взвыл мотор, и я застыла. Но это всего лишь автомобиль проехал по улице. Я сделала три осторожных шага вперед и уже подумывала вернуться за фонариком. Но потом вспомнила, что Симон забрал единственный фонарик, о котором я знала.
Я огляделась. И даже открыла рот, чтобы тихонько позвать Дерека, но потом закрыла. Ответит ли он? Или будет прятаться дальше?
Когда я подошла поближе к шару, то поняла, что это большой белый кед. Дерека. Я подняла его и стала теперь уже дико оглядываться.
Ударил порыв ветра, настолько холодный, что у меня слезы выступили на глазах. Я потерла заледеневший кончик носа. Ветер стонал в деревьях. Потом стих… а стоны продолжились, такие тихие и протяжные, что у меня волосы встали дыбом.
Я медленно обернулась. Звуки стихли, потом раздался сдавленный кашель. Я развернулась в ту сторону, откуда он доносился, и увидела торчавший из-за сарая белый носок.
Я рванула туда. Дерек стоял там на четвереньках.
Голову и корпус почти не видно в тени. В воздухе стоял запах пота, а порыв ветра донес до меня еще и резкий, горьковатый запах, от которого у меня сжалось горло и непроизвольно возникли позывы к рвоте.
Все тело его напряглось в очередном приступе.
– Дерек? – прошептала я. – Это Хло.
Он застыл.
– Уходи. – Слова были почти неразличимы – просто какой-то утробный рык.
Я шагнула ближе и заговорила еще тише.
– Симон сбежал. Я уговорила его уйти, пообещала, что найду тебя.
Он изогнул спину и вытянул руки вперед, глубоко зарываясь пальцами в землю. Короткий стон, оборвавшийся бормотанием.
– Ты меня нашла. Теперь иди.
– Ты что, и правда думаешь, что я оставлю тебя вот так? – Я сделала еще шаг к нему. От запаха рвоты я инстинктивно зажала нос рукой и стала дышать ртом. – Если тебя рвет, значит, это не просто лихорадка. Тебе надо…
– Иди! – Это был уже грозный рык, и я невольно отступила.
Он уронил голову. Еще одни стон, перешедший в тонкий высокий звук, похожий на всхлип. Дерек был в футболке, и его обнаженные бицепсы взбугрились от напряжения, когда он снова вцепился в землю. Руки потемнели, словно на них нашла тень, потом снова отчетливо выступили бледным пятном в темноте.
– Дерек, я…
Спина его снова изогнулась, да так высоко, что я отчетливо видела линию позвоночника. Футболка натянулась, мышцы ходили ходуном. Потом он как-то обвис, и дыхание с трудом вырывалось у него из глотки, словно шуршание сухих листьев.
– Пожалуйста. Уходи. – Слова прозвучали совсем невнятно, словно он произнес их, не разжимая рта.
– Тебе нужна помощь…
– Нет!
– Тогда я иду за Симоном. Я скоро…
– Нет!
Он повернулся, и я мельком увидела его лицо. Оно было напряженное, искаженное и… какое-то неправильное. Но он опустил голову прежде, чем я успела понять, что же в нем не так.
Его снова вырвало. Звук был таким диким и страшным, словно он выхаркивал свои внутренности. И снова Дерек выгнул дугой спину, а руки вытянулись так, что аж кости захрустели. Руки потемнели, потом снова стали бледными, мышцы и сухожилия дрожали от напряжения. Именно в этот момент из-за туч выглянул месяц, и когда его руки снова потемнели, я увидела пробивавшуюся на них щетину. Она едва пробила кожу и снова ушла внутрь. А руки… Пальцы были длинные и скрюченные, как когти. Он зарывался ими в землю, выгибая спину.
В моей голове всплыли слова Симона. «Парни типа Дерека обладают… особыми физическими способностями – можно так сказать. Они очень сильные, как ты могла убедиться. Имеют более тонкие органы чувств».
А потом вспомнились мои легкомысленные слова: «Меня не ждет встреча с оборотнями и вампирами?» и то, как Симон рассмеялся: «Это было бы круто».
Он избегал вопроса, на который не мог дать ответ.
Дерек забился в конвульсиях, голова откинулась назад. Чудовищный стон пополам с воем вырвался сквозь стиснутые зубы. Потом голова упала, и его снова вырвало. На подбородке осталась струйка слюны.
– Дерек?
Когда рвотные спазмы утихли, я отважилась подойти поближе. Дерек отвернул голову в сторону.
– Я могу что-нибудь сделать?
Внутренний голос закричал: «Конечно. Беги отсюда как можно быстрее!»
Но это предупреждение я даже не стала воспринимать всерьез, потому что об этом и речи быть не могло. Это ведь не киношный монстр. Даже сейчас, когда на руках у него выступала шерсть, пальцы скрючились в когти, а вместо слов вырывался животный рык, я знала, что это все тот же Дерек, что бы с ним ни происходило.
– Я могу что-нибудь сделать?
Нелепый вопрос. Я даже представила, что бы Дерек ответил при других обстоятельствах – с презрительной усмешкой и закатыванием глаз.
Но сейчас он выдавил только полупридушенное «Уходи» и скорчился на земле, отвернув от меня голову. Все его тело дрожало, а каждый вдох давался с трудом и заканчивался стоном.
– Нет. – Он врылся пальцами в землю, руки напряглись, потом расслабились. – Уходи.
– Я не могу оставить тебя здесь. Если я что-то могу сделать…
– Не… – Дерек судорожно вдохнул, потом все же смог отчетливо произнести: – Не уходи.
Он приподнял голову, и я разглядела зеленый глаз, в котором плескался ужас.
Руки и ноги у него окаменели, спина выгнулась, и новый фонтан рвоты оросил траву. Воздух наполнился болезненным запахом.
Я села неподалеку. Ничего другого я все равно не могла сейчас для него сделать. В голове я судорожно перебирала различные версии, отметая их одну задругой. Я придвинулась поближе и положила руку на его руку. Ладонью я чувствовала жесткую шерсть, пробивавшуюся сквозь покрасневшую, разгоряченную кожу, которая морщилась и пульсировала. Это единственное, что я могла для него сделать, – сидеть рядом и говорить, что я с ним.
Наконец, после последнего приступа рвоты, которым он забрызгал забор в метре от нас, все прекратилось. Просто закончилось, и все.
Мышцы под моей ладонью успокоились, шерсть ушла. Постепенно Дерек расслабился, опустил спину, перестал зарываться руками в землю. Он скорчился на земле, тяжело дыша. Мокрые от пота волосы облепили лицо.
Потом он перекатился на бок и закрыл руками лицо. Пальцы все еще были длинными, искореженными, ногти – толстые и скрюченные, как когти. Он подтянул к себе колени и застонал.
– Может, мне… Симон. Позвать Симона? Он знает, что делать?
– Нет. – Он говорил хрипло, резко, гортанно, так как его голосовые связки еще не вернулись в нормальное человеческое состояние. – Все закончилось, – сказал он через минуту. – Думаю. Даже уверен.
Он потер ладонью лицо.
– Этого не должно было случиться. Не сейчас. Еще несколько лет не должно было быть.
Другими словами, он прекрасно знал, кто он такой, просто не ожидал… Трансформации должны были начаться гораздо позже, когда он повзрослеет. Я почувствовала укол злости от того, что он ввел меня в заблуждение и заставил Симона солгать мне. Но я не могла на него злиться после того, что увидела. Не могла, видя его промокшую от пота майку, дрожащее от истощения и боли тело, слыша тяжелое дыхание.
– Иди, – прошептал он. – Со мной теперь все будет хорошо.
– Я не…
– Хло! – взорвался он, и я наконец узнала прежнего Дерека. – Иди. Помоги Симону. Скажи ему, что со мной все в порядке.
– Нет.
– Хло… – Он буквально прорычал мое имя.
– Пять минут. Я должна убедиться, что с тобой все в порядке.
Он ругнулся, но остался лежать на траве, стараясь немного расслабиться.
– Вижу, ты все же смог раздеться. – Я старалась говорить как можно непринужденнее. – Надеюсь, эта футболка тебе не нравилась, потому что ей кранты.
Шутка была слабая, но он отозвался.
– По крайней мере, я не позеленел.
– Нет, только… – Я собиралась сказать «оброс шерстью», но не смогла выдавить это из себя. У меня до сих пор это в голове не укладывалось.
Хлопнула задняя дверь. Дерек подскочил. Сейчас я отчетливо видела его лицо. Нос казался широким и сплющенным, скулы выступали вперед, словно стремились слиться с носом, брови густые и насупленные. Совсем не монстр, скорее актер, загримированный под неандертальца.
Я наконец оторвала от него взгляд и поползла к углу сарая. Он ухватил меня за ногу.
– Да я осторожно, – прошептала я. – Только взгляну.
Я легла на живот, осторожно подползла к углу сарая и выглянула. По саду метался лучик фонарика.
– Женщина, – тихо прошептала я. – Думаю, это Рэ. Нет, слишком худая. Может, мисс Абдо?
Дерек схватил меня за щиколотку. Джинсы у меня немного задрались, так что его рука коснулась голой кожи. Я чувствовала его ладонь, огрубевшую, как подушечки на лапах собаки.
– Иди, – прошептал он. – Я перекину тебя через забор. Там перелезешь еще через один и…
Луч фонарика пробежал по заднему двору.
– Кто там? – Голос был тонкий, резкий, с легким акцентом.
– Доктор Джил, – прошептала я. – Что она тут?..
– Неважно. Беги!
– Я знаю, что там кто-то есть, – крикнула она. – Я вас слышала.
Я взглянула на Дерека. Лицо у него все еще было перекошено. Нельзя, чтобы доктор Джил застала его в таком виде.
Я схватила его кед, который нашла ранее, потом скинула свой кроссовок, и это сбило Дерека с толку настолько, что мне удалось вырваться от него и метнуться к забору. Я протиснулась в узкую щель между забором и сараем. В последнюю секунду Дерек бросился за мной, но не успел – я пролезла уже слишком далеко, и он не мог ни достать меня, ни пролезть вслед за мной.
– Хло! Вернись! Не вздумай…
Но я продолжала продираться вперед.
