Текст книги "Ложь (ЛП)"

Автор книги: Кайли Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

– Разве у тебя нет уборщицы?

– Какая часть из того, что я не открыла дверь, не смогла подсказать тебе, что я не хочу, чтобы люди были рядом со мной прямо сейчас?

Еще более тяжелый вздох.

– Волк ушел. Тебе нужно принять это и двигаться дальше.

Я спрыгиваю с дивана и начинаю расхаживать взад-вперед. Это не тот разговор, который я хотела бы вести сидя.

Она права насчет того, что от меня воняет.

– Я не готова принять это. Я просто не могу поверить, что он мертв, – говорю я. – Все это было так неожиданно.

– Отрицание. Это первая стадия горя.

– Но…

– Бетти, возьми себя в руки. Его прах находится в урне на кухонном столе. Ты видела тело. Мы все видели.

Я ненавижу ее за то, что она это сказала. За то, что напомнила мне. Медведь вообще не хотел, чтобы я его видела. Он сказал, что это было бы слишком травмирующе. В этом он был прав. Одно дело видеть мертвое тело, когда оно красиво уложено в открытый гроб, где человек выглядит таким умиротворенным и совершенным, что, возможно, он просто спит. Но лежащий в морге Том выглядел просто холодным и безжизненным. Я кричала и дрожала, и в конце концов Медведю пришлось вынести меня, подняв на руки, как муж переносит свою новобрачную через порог.

Действительно, иронично, учитывая, как начался день.

– Я сказала ему, что это не очень опасная ситуация. – Я чувствовала, как мой голос становится громче с каждым словом. Я марширую взад и вперед, набирая еще больший темп. Мне больно быть без него. – Может быть, если бы я не проигнорировала его опасения, этого бы не случилось.

Лиса, однако, просто осматривает свои ногти, как можно спокойнее.

– Гнев. Вторая стадия.

Я холодно замираю, плотно сжав губы.

– Он оставил мне много денег. Больше, чем я знаю, что с этим делать. Но я бы отдала все до последнего цента, чтобы вернуть его.

– Торг. Третья стадия, – говорит она. – Мне душераздирающе видеть тебя такой. Действительно. Но, по крайней мере, мы прогрессируем.

Ради всего святого.

Я бы напала на нее, если бы думала, что есть хотя бы малейший шанс побороть ее. Так что вместо этого я плюхаюсь обратно на диван, борьба полностью покинула меня.

– Думаю, он все-таки не любил меня, если мог оставить меня.

– Депрессия. Четвертая стадия. Пожалуйста, поторопись и переходи к принятию. У меня нет целого дня, чтобы возиться с твоей унылой задницей. Медведь и Ворон могут сколько угодно ходить на цыпочках вокруг твоих нежных маленьких чувств, но у меня есть дела поважнее.

– О, уйди, – Я стону. – Я уберу дом и приму душ, обещаю. Даже найду пару пистолетов. Просто оставь меня в покое.

– Ты обещаешь?

– Именно это я и сказала. – Я нерешительно швыряю подушку в ее сторону.

Лиса ловко ловит ее в воздухе.

– Не нужно становиться враждебной.

– Ты вломилась в мой дом!

Она встает со своего места, делает глубокий вдох.

– Да, хорошо, убедись, что мне не придется делать это снова. Я занятая женщина, и девичьи разговоры на самом деле не моя сильная сторона.

– Как скажешь. Убирайся.

– Я ухожу. Помни о своем обещании. И прогуляйся – позагорай немного. – Она направляется к двери. – Включи сигнализацию, как только я уйду, и давай никогда больше не будем вести этих девчачьих разговоров.

– По крайней мере, в этом мы согласны.

Ее ответом является хлопанье дверью.

По правде говоря, я не знаю, как прийти в себя после всего этого. Но я думаю, что принять душ и подышать свежим воздухом – такое же хорошее начало, как и любое другое. И если это остановит Лису от проникновения в мой дом, это положительный момент. А еще есть все остальные, которые заглядывают в гости и бросают на меня обеспокоенные взгляды. По крайней мере, я смогу сказать, что я что-то сделала, и, надеюсь, на какое-то время они отстанут от меня. Я не хочу строить свою жизнь без Тома. Но никто не оставляет мне особого выбора.

– Прекрасно, – говорю я в пустоту. – Я пойду прогуляюсь.

***

Это типичный прекрасный весенний день в Калифорнии. Солнце сияет в голубом небе, птицы поют. Прошло почти четыре месяца после ужасов дня моей свадьбы, и, как я и обещала, я действительно собрала свою жизнь воедино. Я привела в порядок себя и дом. Я немного позагорала. Все это было нелегко, но оставаться занятой помогало. И, по крайней мере, Ворон, Медведь и Лиса перестали постоянно следить за мной – проверяя, пользуюсь ли я системой безопасности, следя за тем, чтобы я была осторожна, когда выхожу на улицу. Все это очень быстро надоело.

Джен помогает мне занести продукты из машины. Много органических фруктов и овощей, так как в последнее время я забочусь о себе. Я выключаю сигнализацию в доме, нажимаю кнопку, чтобы дверь гаража закрылась, и направляюсь на кухню. Вот тогда-то это и происходит.

Одетый во все черное и в балаклаве, мужчина врывается под медленно опускающуюся дверь гаража с пистолетом в руке.

Джен испуганно вскрикивает, роняя корзину с едой. Яблоки и апельсины катаются по полу. Его пистолет матово-черный и длинный, с глушителем, установленным на конце. Он целится и стреляет.

Все это происходит так быстро. Джен, пошатываясь, отступает на кухню. Она падает на пол, но не раньше, чем я вижу, как на ее груди расцветает красный цвет.

– Нет! – Кричу я. – Джен!

Дверь гаража закрывается, и мужчина в одно мгновение оказывается рядом со мной, хватая меня за руку. Не то чтобы я могла что-то с этим сделать. Моя сумочка с маленьким пистолетом внутри все еще в машине, а все оружие Тома исчезло. Оружие, светошумовые гранаты, запасы из сейфов комнат и сейфа в полу гаража. Несколько месяцев назад я разыскала Генри в его бункере в лесу и сказала, что он может взять все, что найдет в доме. Хитрый старый выживальщик пообещал мне свою бессмертную душу после того, как нашел содержимое еще двух тайников с оружием, о которых я даже не знала. Не то чтобы я знала, как пользоваться или хотела бы использовать большую часть этого материала. Хотя я сохранила несколько пистолетов. К сожалению, они находятся в оружейных сейфах наверху, также вне моей досягаемости.

Если бы только они были у меня сейчас.

Хватка парня крепкая, когда он ведет меня в дом. Он тянет меня мимо тела Джен, не останавливаясь ни на секунду. Передняя часть ее рубашки почти полностью красная.

Мое дыхание становится тяжелым, и из моей груди вырываются рыдания.

– Чего ты хочешь? Кто ты такой? Зачем тебе понадобилось убивать Джен?

– Садись, – приказывает он низким, скрипучим голосом. Подойдя к кухонному столу, он выдвигает стул.

Я делаю, как сказано.

– Пожалуйста, не делай мне больно.

В мгновение ока мои руки оказываются связанными за спиной, привязанными к деревянному стулу, так что я едва могу пошевелиться.

– Наверху есть кое-какие украшения. Немного денег в моем кошельке.

Но мужчина только рычит.

– Мне не нужны твои чертовы драгоценности или деньги.

– Тогда что? Что?

– Информация. Ты будешь говорить. Друзья твоего покойного мужа создают мне проблемы. Ты знаешь, о ком я говорю. Я добрался до одной из них, но она не сломалась. А потом я узнал о тебе. – На случай, если этот вопрос нуждается в дальнейшем уточнении, он бьет меня по лицу тыльной стороной руки в перчатке. – Ты другая. Легко сломаешься.

Буду честна, это больно. Моя щека чертовски сильно пульсирует.

– Начинай говорить.

– Пожалуйста, я ничего не знаю. – Я слышу, как мой голос дрожит. Все это ужасно напоминает Паука, пытавшего меня в подвале, и Лисой, наблюдающей за этим.

– Мы посмотрим.

– Ты убьешь меня, что бы я ни сказала.

– Не обязательно. Ты не видела моего лица, и я использую искажатель голоса. Так что, если ты окажешься полезной, нет никаких причин, по которым мы не могли бы расстаться полюбовно.

– Я тебе не верю.

– Подумай об этом. Живая ты мне гораздо полезнее. Гражданских лиц так трудно защитить. Однако организация, очевидно, заботится о тебе, и это делает тебя ценным активом. Теперь мы можем сделать это трудным или легким способом. Твой выбор. Ты готова к тому, чтобы мы немного поболтали?

– Ладно. – Мой голос отвечает, почти сам по себе. Я не хочу умирать. – Хорошо.

– Тогда давай вернемся к самому началу. Когда ты впервые встретилась с Волком?

– Том. Это его имя. Имя – которое он использовал.

– Тогда Том. – Он наклоняется вперед, втискиваясь в мое пространство, его руки обвиваются вокруг моей шеи. – Продолжай.

– Это было…

Внезапно поблизости раздается выстрел другого пистолета. Человек в черном отшатывается, когда его ударяют раз, другой в спину. Оружие выпадает из его руки, и он отшатывается на шаг назад, прежде чем упасть на пол, его дыхание прерывистое.

Том входит в комнату с кошачьей грацией, его губы сжаты в сердитую линию.

Все, что я могу сделать, это смотреть.

Это он. Действительно он.

Его рука сжимает мое плечо.

– С тобой все в порядке?

А я все еще пялюсь на него.

Он осматривает комнату, сначала рассматривая поверженного мужчину, затем останавливаясь на моей лучшей подруге.

– Бетти, почему Джен все еще дышит, когда она получила две пули в сердце?

Человек на полу кашляет и стонет.

Том шагает к нему.

– Не трогай его, – кричу я. – Не стреляй ему в голову.

Том смотрит на меня в ответ жестким взглядом. Затем он наклоняется и срывает с мужчины балаклаву.

– Генри.

– Привет, мальчик. – Генри стонет и морщится. – Черт. Я и забыла, как сильно ненавижу, когда в меня стреляют.

Веки Джен открываются, ее голова все еще безвольно прислонена к кухонному шкафу.

– Черт, – говорит она, недоверчиво глядя на Тома. – Она была права. Ты действительно инсценировал свою собственную смерть. Это так ужасно.

Том опускает голову, уперев руки в бедра.

И сначала я просто улыбаюсь. Так сильно, что это причиняет боль. Впрочем, как и удар по щеке, который нанес Генри. Не то чтобы это имело значение. Мы должны были сделать так, чтобы это выглядело правдоподобно, и, по-видимому, нам это удалось.

Ура, командной работе.

Хотя прямо под моим счастьем скрывается огромный кусок злости и раздражения.

– Ты все это подстроила? – он поворачивается, бросая на меня суровый взгляд. – Все это только для того, чтобы обмануть меня?

– Да, и это сработало. Ты ублюдок.

– Я… бл*дь. – Мускул напрягается на его идеальной линии подбородка. – Что, если бы я уложил Генри выстрелом в голову, а?

– Почему ты думаешь, я вот так склонился над ней, как только ты вошел? Дал тебе хороший четкий выстрел в спину. – Генри ухмыляется. – И я знал, что ты не будешь стрелять из чего-то, что может пробить мой пуленепробиваемый жилет, не тогда, когда сквозная пуля может срикошетить в любовь всей твоей жизни. Если бы я был еще жив после этого, ты, вероятно, захотел бы допросить меня. Выяснить, кто меня послал и не собирался ли кто-нибудь еще преследовать Бетти. Скорее всего, ты, по крайней мере, поколебался бы, прежде чем стрелять снова, до тех пор, пока я не полезу за своим оружием. Точно так, как я учил тебя. Смирись с этим, малыш. Мы играли с тобой.

– Это было быстрое время реакции. Ты, должно быть, был близко, – говорю я, наклонив голову к Тому, мой голос холодный. – Где именно ты был? Нет… Подожди… не говори мне. Серебристый седан, припаркованный дальше по улице. Я видела его в окрестностях пару раз за последние несколько месяцев. Однако он никогда не оставался на месте надолго. То же самое с белым внедорожником и синим хэтчбеком.

– Ты пропустила несколько.

– Ах, но ты же не ожидал, что я замечу хоть кого-нибудь из них. Правда?

– Да, – криво усмехается Том. – Я этого не ожидал.

– Развяжи меня, – приказываю я. – Это становится неудобным. Узлы Генри слишком реалистичны.

Том на мгновение замолкает. Не уверена, думал ли он о том, чтобы совершить безумный рывок, пока я все еще недееспособна. Но в конце концов он покорно вздыхает и начинает разрывать работу Генри на части. Единственное, что я скажу о безумных вышивальщиках, они умеют вязать узлы.

– Благодарю. Знаешь, я бы ударила тебя, если бы думала, что ты будешь стоять спокойно. – Я разминаю руки, стимулируя приток крови. – На самом деле это забавно. Лиса сказала мне немного позагорать, выйти на улицу и жить своей жизнью. Поэтому я начала совершать прогулки по окрестностям. А Медведь и Ворон всегда читали мне лекции о том, что нужно быть внимательной к своему окружению. Убедиться, что я заметила изменения или закономерности в окрестностях, и сообщить им, если меня что-то беспокоит.

– И все же ты держала это при себе.

– На самом деле, сначала я думала, что это просто они были слишком осторожны и наблюдали за мной. Бейсболки, солнцезащитные очки и все остальное, что ты носил, на какое-то время сбили меня с толку. Но потом я начала сомневаться. Твои плечи не такие широкие, как у Медведя. И волосы короче, чем у Ворона.

Его губы образуют ожидаемую невозмутимую тонкую линию.

– Мне нужно было увидеть тебя, быть рядом с тобой. Даже если дальше по улице было самое близкое, что я мог найти. Думал, что смогу держаться подальше, что смогу это сделать, но я не смог.

Джен и Генри тем временем стоят рядом, ловя каждое слово. Думаю, мы представляем собой довольно драматичное зрелище. И они превосходно сыграли свои роли. Не могу винить их за то, что они хотят довести дело до конца.

– Мне повезло, что ты этого не сделал, – говорю я, скрещивая ноги. – Это заставило меня задуматься. Те последние слова, которые ты сказал мне тогда, на свадьбе, о том, что ты винишь себя в том, что подверг меня опасности. Они продолжали крутиться у меня в голове. Потом было то, как Медведь держался за меня, когда мы увидели твое тело. Что-то в этом всегда казалось странным. Почему он вообще не позволял мне прикасаться к тебе. Чуть позже, покопавшись в Интернете, я узнала, что существуют лекарства, которые могут замедлить дыхание и сердцебиение настолько, что их почти невозможно обнаружить.

Том кивнул.

– Тем не менее, это рискованно. Вот почему мы не могли подпустить тебя слишком близко. У меня на лодыжке был пульсометр, а в соседней комнате – анестезиолог. После того, как Скорпион вот так выследила нас и попыталась убить тебя…Я не мог рисковать, чтобы кто-нибудь еще пришел за мной. Я должен был защитить тебя.

Я игнорирую его оправдания. Типичный мужчина. Конечно, он считает, что поступил правильно, но я знаю, что он ошибается. И прямо сейчас имеет значение только мое мнение. Вот так.

– Однако я не знала наверняка, что ты жив, пока не попросила Генри обыскать дом в поисках твоего оружия. Я дала ему строгие указания делать вид, что он не видел какое-либо оборудование для наблюдения, особенно если оно выглядело недавно установленным. Но рассказать мне все, что он нашел.

– Ты узнала о камерах, которые я установил?

– Это ты, Том, – огрызаюсь я. – Конечно, там были бы камеры. Никакого уважения к частной жизни человека.

– Я просто хотел убедиться, что у тебя все в порядке.

– Я их почти пропустил, – говорит Генри. – Тот, кто сделал установку, был слишком совершенен. Но мне просто нужно было решить, где именно я хотел бы установить волоконно-оптические камеры для наилучшего обзора и минимальной вероятности обнаружения, и вот они появились. Вплоть до сантиметра.

– Отлично. Я поговорю с Лисой о ее технике.

– Хорошо, тогда мне пора. – Генри принимает сидячее положение, стаскивая толстый черный свитер, чтобы показать пуленепробиваемый жилет под ним. – Значит, мы в расчете, Бетти?

– Абсолютно верно, Генри. Ты был великолепен.

– Я хочу вернуть свое оружие, – говорит Том.

Генри только смеется.

– Ты не получишь его обратно.

– Думаешь, он сделал все это бесплатно? – спрашиваю я, склонив голову набок. Генри стонет и кряхтит, потягиваясь своей, несомненно, покрытой синяками спиной. – Боюсь, я также нашла два твоих дополнительных тайника с оружием.

– Только два? Что ж, это большое облегчение.

– Подожди, что? – Генри резко остановился. – Был и третий? Где?

– Увидимся, Генри.

Генри хмурится и уходит, коротко махнув мне рукой, прежде чем направиться к все еще открытой входной двери.

– Еще раз спасибо, Генри.

– Думаю, это и мой сигнал уйти, – говорит Джен, поднимаясь на ноги. Она хватает кухонное полотенце со стола, чтобы вытереть фальшивую кровь. Это адский беспорядок. – Не хочу судить, но я думаю, что вам двоим может понадобиться семейная консультация или что-то в этом роде. Нормальные люди не склонны заниматься таким дерьмом, просто к вашему сведению.

– Верно. И я должна тебе новую футболку.

– Она не была моей любимой.

– Спасибо, – говорю я. – Я имею в виду именно это. Знаешь, летний театральный лагерь, когда тебе было четырнадцать, действительно принес свои плоды.

– Правда? – она усмехается. – Надо было пойти в актрисы. У меня есть дар. Ты, с другой стороны, отстой. «Зачем тебе понадобилось убивать Джен?» Честно говоря, Би, ты ужасная актриса.

– Не думаю, что настолько плоха.

– На самом деле настолько. Увидимся позже. – Джен выходит из дома, все еще вытирая кухонным полотенцем фальшивую кровь на груди.

– Пока. – Улыбка исчезает с моего лица, как только она уходит.

Том закрывает за ней дверь, щелкает замком и включает систему безопасности. Когда он возвращается в мою сторону, он возвращается к своему особому виду с пустым лицом, ничего не выдавая. В тишине он начинает собирать с пола рассыпанные фрукты.

Неважно. Я поймала его. Я выиграла. Он мой. После того, как я надеру ему задницу, конечно.

– Ты обманула меня, – говорит он.

– Ты обманул меня.

Он качает головой.

– Это был опасный трюк, детка.

– Ты хоть представляешь, как я сейчас зла на тебя?

– Что, если что-то пойдет не так, и кто-то действительно пострадает? – он складывает фрукты в большую миску на столе. – И у тебя покраснела щека.

– У него было мое разрешение на это.

Челюсть Тома сжата.

– Если он когда-нибудь снова сделает что-то подобное, у нас будут проблемы.

– Ему никогда больше не понадобится делать что-то подобное. Ты совершенно не понимаешь сути, – говорю я несколько раздраженно. – Я в порядке, Генри и Джен в порядке, все в порядке. И ты жив – какой сюрприз. Почему бы нам не поговорить об этом минутку, а? Об этом и о том, как я чертовски зла на тебя.

Он вздыхает.

– Я сделал это для твоей же безопасности.

– Ты не можешь самостоятельно принимать важные решения, которые влияют на нас обоих. Это не любовь и не единение. Это просто идиотизм!

Он просто смотрит на меня.

– Я серьезно, Том. Ты разбил мое гребаное сердце.

– Я знаю, и мне очень жаль. Но Скорпион, возможно, не последний человек, который когда-либо придет за мной.

– Тогда мы разберемся с этим вместе.

– Ты не понимаешь, – говорит он. – Я снова работаю. Только консультации. Низкий уровень угрозы и позволяет мне оставаться поближе к дому. Но это все равно опасно.

– Переходить улицу опасно. Езда в автомобиле опасна. Я никогда не нуждалась в том, чтобы ты уходил на пенсию. Это было просто еще одно решение, которое ты принял, предполагая, что знаешь, что мне нужно.

Тем не менее, он не выглядит убежденным.

Идиот.

– Как ты связалась с Генри? Я очень внимательно следил за тобой. Не ожидал, что это произойдет.

– Те пару девчачьих выходных у Джен. Я оставила там свой сотовый и позаимствовала машину ее соседки, чтобы отправиться на поиски на север. На самом деле мне потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить правильный путь к его дому. Он довольно хорошо спрятался.

– Это очень подло.

– Спасибо.

Потом он просто смотрит на меня. И все это есть в его взгляде. Вся любовь, которую я хочу от этого человека.

– Это плохая идея, детка. По множеству причин.

– Позволь мне задать тебе один вопрос, Том. Только один, – говорю я. – Ты любишь меня?

И никаких колебаний.

– Ты же знаешь, что люблю.

– Тогда вот как все будет. У нас будет ребенок, и мы останемся вместе. Я уже приняла решение. Кроме того, кто, черт возьми, знает, что я сделаю дальше, если ты снова попытаешься исчезнуть? Ты никогда больше не сможешь нормально выспаться, беспокоясь о том, какие шалости я могу затеять.

– Ребенок? – спрашивает он с застывшим лицом.

– Да.

Долгое мгновение он ничего не говорит.

– Ребенок. Ух ты.

– Оказывается, иметь дело со всей организацией, необходимой для свадьбы, и то, что твой жених якобы встал и умер у тебя на глазах, мешает вспомнить о приеме противозачаточных таблеток.

– С тех пор, как мы занимались сексом перед свадьбой? – он подходит и встает передо мной. – Срань господня.

– Верно. Примерно через пять месяцев.

– Ты беременна.

– Я, вероятно, буду безумно зла на тебя по крайней мере половину этого времени. Но потом, наверное, я оставлю это в покое. Если тебе повезет.

– Мы собираемся стать родителями.

– Хотя я предупреждаю тебя сейчас, Том. После этого я автоматически выигрываю все споры. Даже если я ошибаюсь, это не имеет значения. Это понятно?

Он протягивает руку и касается моего живота, почти с удивлением, хотя его едва видно.

– С тобой все в порядке? Тебя ведь не стошнит, или ты не упадешь в обморок, или что-то в этом роде, правда? – спрашиваю я.

– Нет. – Он качает головой. – Просто нужна минутка.

– Хорошо.

Наконец, он поднимает свой взгляд, чтобы встретиться с моим.

– Я люблю тебя, Элизабет.

– Знаю. Я тоже тебя люблю. Но если ты еще раз выкинешь что-нибудь подобное, я сама тебя убью.

– Ты сделаешь это, да?

Я пожимаю плечами.

– Ну… не совсем убью, я, полагаю. Но, по крайней мере, пристрелю тебя. Где-то не смертельно, но все равно довольно болезненно. Я правильно понимаю, Волк? Ты слышишь меня и все мои угрозы громко и ясно?

Он улыбается, и это прекрасно.

– Да.

Эпилог

– О.

– О, что? – спрашиваю я, ставя последние грязные стаканы в посудомоечную машину. На ужин были тако, потому что с тако все вкуснее. Не то чтобы жизнь уже не была потрясающей.

Том стоит позади меня с ребенком на руках. На самом деле, с ребенком с голой задницей.

– Он снова спал? – недоверчиво спрашиваю я.

Морщины прорезают его лоб. Отцовство и брак научили его выражать себя полностью и часто самыми разными способами.

– Не знаю, что я делаю не так.

– Человек с такими навыками и ты не можешь справиться с подгузником? Серьезно?

– Думал, на этот раз я все понял правильно. Не слишком туго, не слишком свободно.

– Ух ты. Серьезно. Я имею в виду, что ты можешь обезвредить бомбу, но ситуация с подгузником твоего маленького ребенка каким-то образом выходит за рамки твоих возможностей. Я официально поражена.

– В свою защиту могу сказать, что никто не смог предоставить мне принципиальную схему для этого устройства.

Шестимесячный Генри вынимает кулачок изо рта достаточно надолго, чтобы хихикнуть и улыбнуться мне, прежде чем помочиться на футболку своего отца. Я стараюсь не смеяться. Я действительно пытаюсь.

– Ну, я думаю, это было неизбежно, – говорю я. – Я схожу за салфетками и полотенцем.

– Нет. Ты возьми его, – предлагает мой муж, протягивая мне нашего сына.

– Ни за что. Что, если он сходит по-большому? – я маневрирую вокруг динамичного, а теперь мокрого и вонючего дуэта. – Он весь твой, приятель.

– Отлично.

Возвращение Тома к официальному статусу «живой» означало некоторые изменения. Нелегко воскресить кого-то из мертвых, не придав этому большого значения. Для начала, только Джен и мои родители знают о его возвращении. Я сказала всем остальным, что переезжаю, чтобы начать все сначала, и в конце концов встретила кое-кого нового. Мы переехали в просторный современный дом в стиле бревенчатой хижины на участке в пару акров на окраине Боулдера, штат Колорадо. Мой официальный фаворит из всех конспиративных квартир. В подвале находится охраняемое рабочее место, сейф и оружейный шкафчик…на всякий случай.

Мы также тихо поженились и сменили нашу фамилию на Фергюсон. Том работает в основном онлайн из дома, занимаясь повседневным управлением зоопарка и проводя всевозможные интересные исследования, время от времени совершая короткие поездки. Я тем временем подрабатываю в местном цветочном магазине. Но пока я могу прийти домой и рассказать ему все о своем дне, его должен оставаться совершенно секретным. И я смирилась с этим. В свою очередь, он согласился с тем, что я требую определенного уровня конфиденциальности, и ослабил наблюдение. Я даже иногда позволяю ему выиграть бой, когда чувствую себя особенно великодушно. Думаю, все отношения требуют определенного компромисса.

Иногда я летаю повидаться со своими старыми друзьями в Лос-Анджелес, но чаще всего Джен приезжает сюда, чтобы навестить своего крестника. Лиса, Медведь и Ворон также имеют привычку время от времени заглядывать к нам и тоже претендуют на статус крестных. Оригинальный Генри предпочитает Скайп раз в месяц или около того из его бункера. Он был в восторге от нашего выбора имени и подарил нашему сыну ракетницу, которую мой ребенок никогда не получит, если я буду иметь право голоса по этому поводу.

Мне нравится думать, что наш малыш вырастет бухгалтером, юристом или дерматологом. Что-нибудь безопасное и далекое от взрывчатки. Но мы посмотрим. Люди могут быть только самими собой. Я знаю лишь, что после всего, через что мы прошли, с Томом я становлюсь лучше, а он становится лучше со мной. Жизнь прекрасна.