Текст книги "Ложь (ЛП)"
Автор книги: Кайли Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Автор: Кайли Скотт
Название: «Ложь»
Серия: Вне серии
Перевод: Виктория Горкушенко
Редактура: Виктория Горкушенко, Ленчик Lisi4ka Кулажко
Обложка: Ленчик Lisi4ka Кулажко
Вычитка: Ленчик Lisi4ka Кулажко, Виктория Горкушенко
Оформление: Ленчик Lisi4ka Кулажко
Переведено для группы: vk.com/stagedive
Глава 1
– Ты разобьешь ему сердце.
– Нет, – отвечаю я. – В этом-то все и дело. Если бы я действительно думала, что, уйдя от него, разобью ему сердце, то, вероятно, вообще не бросила бы его.
Моя лучшая подруга Джен не выглядит убежденной.
Коробки занимают добрую половину комнаты.
Что за бардак. Кто бы мог подумать, что всего за двенадцать месяцев можно накопить столько хлама?
По крайней мере, мы не были вместе так долго, что я не могу вспомнить, кому что принадлежит. По-видимому, один год – самое подходящее время, чтобы расстаться без лишних проблем.
– Дело в том, что мы не любим друг друга. Нам не стоило даже обручаться, не говоря уже о том, чтобы пожениться. – Я вздыхаю. – Ты видела скотч?
– Нет. Просто, он такой хороший парень.
– Не собираюсь это обсуждать. – Я поднимаюсь на ноги и иду по лестнице во вторую спальню. Неофициальный тренажерный зал/домашний офис Тома. Это не та комната, в которую я обычно захожу. Но нужно всего лишь немного покопаться, чтобы найти то, что я ищу. Что бы о них ни говорили, страховые оценщики организованы. В нижнем ящике стола Тома лежит аккуратная стопка канцелярских принадлежностей. Я хватаю пару рулонов скотча.
– И оставить его в таком состоянии… – продолжает Джен, пока я спускаюсь вниз.
– Сколько раз я говорила ему, что нам нужно поговорить? Он всегда откладывал это, говорил, что сейчас неподходящее время. А теперь он снова уехал. Я писала ему всю последнюю неделю, а он лишь изредка отвечал.
– Ты же знаешь, что ему приходится все бросать, как только появляется работа. Я понимаю, что он не самый интересный парень, Бетти, но…
– Знаю. – Я шлепаю по скотчу с особым усилием, запечатывая крышку последней коробки. В этой операции «Покинуть корабль задним числом» знаю, что определенно я немного плохой парень. Но не полностью. Скажем, шестьдесят на сорок. Или, может быть, семьдесят на тридцать. Трудно сказать, в какой степени. – Я все это знаю. Но он всегда занят на работе или в командировке. И что прикажешь делать?
Джен вздохнула.
– Когда понимаешь, что совершила такую чудовищную ошибку, трудно сидеть и ждать, пока все исправится. И нечестно по отношению к нам обоим продолжать притворяться.
– Полагаю, да.
– И тот факт, что он в очередной раз не предпринял никаких усилий, чтобы расставить приоритеты в наших отношениях и уделить мне немного времени в своем плотном графике, является еще одним доказательством того, что я сделала правильный выбор, положив конец этому сейчас, прежде чем все станет еще сложнее. Конец дискуссии.
В ответ тишина.
– В любом случае, ты должна быть на моей стороне. Хватит меня допрашивать.
– Ты так хотела выйти замуж и завести детей.
– Ага. – Я сажусь на пятки. – Я виню во всем этом то, что в детстве часто играла с Кеном и домиком мечты Барби. Но, оказывается, что быть в отношениях с неправильным человеком может быть еще более одиноко, чем быть одной.
Мы с Джен дружим с тех пор, как делили комнату в колледже. Мы были свидетелями большинства взлетов и падений неудачных романов друг у друга. По какой-то причине я отношусь к тому типу девушек, с которыми парни встречаются, но не склонны оставаться с ними надолго. Очевидно, я – девушка для траха, но не подхожу для серьезных отношений. Может быть, все дело в моем умном рте. Может быть, все дело в том, что я не соответствую нынешним общественным ожиданиям красоты, то есть, толстая. Может быть, я родилась под несчастливой звездой. Не знаю, в любом случае, это их потеря. Как и у всех, у меня есть свои недостатки, но в целом я потрясающая. И мне есть что дать. Слишком часто в последние несколько месяцев мне приходилось напоминать себе об этом факте.
– На свете так много придурков, – говорит Джен. – Я была счастлива, что ты наконец нашла хорошего парня.
– Думаю, что предпочла бы придурка, который был бы искренне влюблен в меня, чем хорошего парня, который говорит об этом по телефону. Честно говоря, я бы предпочла приютить дюжину кошек и дожить до старости в изоляции, чем быть с кем-то, кто относится ко мне как к второстепенной мысли.
Она долго смотрит на меня, потом медленно кивает.
– Мне жаль, что ничего не вышло.
– Мне тоже.
– Пора начинать загружать машины. Ты у меня в долгу.
Я улыбаюсь.
– Согласна.
Джен встает и потягивается, прежде чем взять одну из коробок с надписью «кухня».
– Я просто не хотела, чтобы ты сделала что-то такое, о чем потом пожалеешь.
– Знаю. Спасибо.
В полупустом кондоминиуме с двумя спальнями все тихо. Мое прощальное письмо лежит на кофейном столике, на конверте написано его имя. Небольшая выпуклость выдает форму моего обручального кольца. Это милое, простое кольцо. Один маленький бриллиант примостился на полоске желтого золота. Без него моя рука чувствуется не так, как должна. Голой. Говорят, что существуют разные языки любви, и вы должны потратить время, чтобы узнать потребности своего партнера. Похоже, мы с ним так до конца и не поняли друг друга. Или, может быть, я просто не умею строить отношения.
Свадебные журналы, которые я собирала, лежат в мусорном ведре. Возможно, мне следовало отнести их в цветочный магазин, в котором я работаю, чтобы кто-нибудь мог извлечь из них хоть какую-то пользу. Но это кажется более символичным, более определенным. Моя семья находится в паре штатов отсюда, и у меня есть только несколько хороших друзей. Будучи интровертом, трудно знакомиться с людьми. Парень, муж – означали бы, что я больше не одинока. Что кто-то заботится обо мне и ставит меня на первое место. По крайней мере, иногда. Только Том не делал этого, и вот мы здесь.
Я стягиваю свои длинные темные волосы в хвост. Затем, демонстрируя редкую ловкость, которой мог бы гордиться мой инструктор по йоге, я складываю три коробки в руки и выхожу на улицу под жаркое послеполуденное солнце. Хонда Цивик Джен припаркована у тротуара, багажник открыт, пока она передвигает вещи внутри. Моя старая Субару стоит на подъездной дорожке и ждет, когда ее заполнят. Поют птицы и стрекочут насекомые. Это типичный мягкий осенний день в Калифорнии.
Именно тогда кондоминиум взрывается у меня за спиной.
Я прихожу в себя на лужайке перед домом, растянувшись на раздавленных коробках. Думаю, они смягчили мое падение. Звон наполняет мои уши, дым поднимается в небо. Кондоминиум в огне. По крайней мере, то, что от него осталось.
Этого не может быть.
– Бетти!
Я пытаюсь повернуться на голос Джен, но один глаз не открывается. Когда я прикасаюсь к этому месту, мои пальцы становятся алыми от крови. Кроме того, у меня болит голова. Такое чувство, будто кто-то поднял меня и сильно встряхнул.
– О, Боже, Бетти, – говорит она, падая на колени рядом со мной. По какой-то причине она расплывается, ее знакомые черты нечетки. – С тобой все в порядке?
– Конечно, – говорю я, когда вокруг сгущается тьма.
В следующий раз, когда прихожу в себя, я лежу в движущейся машине. Судя по всему, в машине скорой помощи. Только все кажется не совсем правильным. Женщина светит маленьким лучиком мне в глаза, прежде чем бросить его через плечо. А вместо медицинской униформы на ней обтягивающие черные брюки и майка.
– Счастливица. Просто легкое сотрясение мозга и небольшой порез на лбу, – говорит женщина с британским акцентом. Затем она выдергивает из пакета антисептическую салфетку и начинает не слишком осторожно вытирать кровь с моего лица. – Она определенно не в его обычном вкусе.
– А чего ты ожидала? – спрашивает водитель.
– Не знаю. Может быть, кого-то менее пухлого и невзрачного.
Ворчание.
– И она проснулась, – говорит женщина.
– Не вовремя.
– Я этим занимаюсь. – Она роняет салфетку и тянется за шприцем.
– П-подождите, – говорю я, во рту пересохло, мышцы болят. – Что происходит?
Без всяких предисловий игла вонзается мне в руку, впрыскивая неизвестное вещество. Все происходит так быстро. Я пытаюсь отодвинуться, оттолкнуть ее, но мне не сравниться с ее силой. Не в моем нынешнем состоянии. Когда темнота снова сгущается, я вижу сброшенную форму фельдшера, лежащую в стороне.
– Кто вы такие? – бормочу я, мои губы, лицо и все остальное немеют.
– Друзья, – говорит она. – Ну, вроде того.
Водитель только смеется.
Сознание приходит медленно. Как будто я нахожусь под водой в океане. Однако, на этот раз я сижу на стуле в большой и тускло освещенной комнате. Мои ноги покоятся на холодном голом полу, потому что кто-то украл мои туфли. Голова ужасно кружится. Мои руки связаны за спиной, путы болезненно тугие. Тени исчезают, когда мне в лицо светит ослепительный свет. Это ярко и ужасно, стреляющая боль пронзает мою и без того раскалывающуюся голову. Затем мне в лицо выплескивают ведро ледяной воды.
– Проснись, проснись, – кричит тень человека. – Нам пора поговорить, мисс Элизабет Доуси.
Я съеживаюсь и дрожу.
– Г-где я?
– Я задаю вопросы, а ты отвечаешь. Вот как это работает.
– Неужели все это так необходимо? – спрашивает женщина с британским акцентом. Ее голос доносится из глубины комнаты. – Он не будет счастлив.
– Держи рот на замке, – рычит мужчина.
Из-за слепящего в глаза света я почти ничего не вижу. Мои босые ноги упираются в бетон, в воздухе пыльно. Я могу быть где угодно.
– Я не понимаю. Кто вы, люди?
Тяжелые шаги приближаются ко мне, а потом шлепок! Его рука касается моей щеки. Твою мать. Меня никогда раньше не били. Это адский шок. Мое лицо пульсирует, и я чувствую вкус крови на языке. Должно быть, я его прикусила.
– На твоем месте, я бы этого не делала. – Говорит женщина.
Но мужчина просто игнорирует ее, отступая за пределы света.
– Что значит для тебя слово «волк»?
– Волк? – спрашиваю я.
– Отвечай на вопрос.
– Я не…что ты имеешь в виду? – я дрожу не только от страха, ледяная вода стекает по моей коже под промокшей одеждой. – Животное?
– Что еще?
– Мех? Зубы? Дом Старков? Я не знаю.
Женщина смеется.
– Расскажи мне о своем женихе, – требует он. – Все, что ты знаешь об этом человеке.
Это не имеет никакого смысла для моего и без того запутанного мозга.
– Но зачем? Том ничего не сделал. Ради бога, он страховой оценщик. Всякий раз, когда происходит пожар, или наводнение, или что-то еще, он идет и помогает людям с их претензиями. Именно там он сейчас и находится, оценивая ущерб от урагана во Флориде. Это было в новостях и все такое.
– Ты в этом уверена?
– Что вы хотите этим сказать? – внезапная волна страха охватывает меня. – С Томом все в порядке, не так ли? Я имею в виду, что он не мог быть участником взрыва. Он на другом конце страны.
– Нет, его не было при взрыве. Расскажи мне о нем побольше.
– Ах, мы познакомились в баре в центре города чуть больше года назад. Он трудоголик. Любит смотреть футбол и ходить на утренние пробежки. Его любимая еда – лазанья, и он пьет – «Бад Лайт» несмотря на то, что это дрянь.
– ЕЩЕ.
– Я не знаю, чего вы хотите, – кричу я. Никогда в жизни мне не было так страшно.
– Опиши мне его.
– Обычный парень. Среднего роста. Подтянутый, но не громоздкий. У него карие глаза и каштановые волосы. Тридцать один год.
– Тик-так, тик-так, – говорит женщина. – У тебя мало времени.
– И чья это, блядь, вина? – шипит мужчина.
– Наверное, я дала ей больше снотворного, чем хотела. Упс.
Ворчание.
– Продолжай говорить, сука.
В голове стучит.
– Я… Он спит на правой стороне кровати.
– Какое оружие он держит в доме?
– Какое оружие? Нет. Я ненавижу эти штуки. Мы оба ненавидим.
Женщина снова смеется.
– Не самая умная, не так ли?
– Говори дальше, – повторяет мужчина.
– Том – порядочный человек. Он милый…вежливый. Не ведет социальные сети. У него нет близких родственников. – Ничто из того, что я им говорю, не является ни осуждающим, ни даже особенно интересным. И все же я чувствую себя виноватой за то, что вообще отвечаю. Но что, черт возьми, мне еще оставалось делать? – Это то, что вы хотите знать? Я не понимаю, что он сделал? Во что он ввязался?
– А кто сказал, что он в чем-то замешан?
– Тот факт, что я здесь, а ты меня допрашиваешь, говорит о том, что что-то происходит.
– Осторожнее. Не думаю, что ты осознаешь, насколько я любезен, – говорит мерзавец. – Для тебя все может очень быстро стать гораздо хуже. Ты даже не представляешь, как все может обернуться.
– Я не знаю, чего ты хочешь. Это ты взорвал квартиру? – мое сердце колотится, и мне не хватает воздуха. – Ты собираешься убить меня?
– Опять задаешь мне вопросы, – он издает цыкающий звук. – Ты совсем не учишься. Может быть, ты хочешь попробовать какую-нибудь водную пытку, а? Звучит забавно?
Я задыхаюсь от рыданий.
– Должен сказать, что это действительно сбивает с толку. Такое чувство, что ты тонешь. Ты начинаешь задыхаться, и вода попадает в твои легкие, а это чертовски больно, позволь сказать. И твои носовые пазухи чувствуют, что вот-вот взорвутся. В конце концов, Бетти, ты потеряешь сознание. Потом я разбужу тебя не так уж нежно, и мы начнем все сначала. – Садистский придурок смеется. – Ненавижу это делать. Но мне кажется, что ты не совсем честна со мной, понимаешь? Это действительно печально. Вся эта чушь про футбол и лазанью – всего лишь поверхностная информация. Ты должна больше знать о человеке, с которым живешь, за которого собираешься замуж. Ты ведь уже знаешь все его секреты, не так ли?
Я качаю головой.
– У Тома нет никаких секретов.
– У всех есть секреты.
– Нет, не у Тома. Я имею в виду, что он ненавидит своего босса и пьет черный кофе. – Теперь я бормочу, слова спотыкаются сами по себе, торопясь вырваться наружу. – Он немного одиночка. Есть только пара друзей из колледжа, работа… Я не… О Боже.
– Ты рассказывала своим друзьям о Томе?
– Ну, я разговариваю со своей подругой Джен. Подожди, а где Джен? Ты ее тоже похитил?
– Подруга не подходит, – говорит женщина. – Она чиста.
– С Джен все в порядке? – повторяю я. – Ты причинил ей боль?
– С твоей любопытной подружкой все в порядке. Потребовалось много болтовни, чтобы удержать ее от машины скорой помощи, – говорит мужчина. – Может, нам стоило взять ее с собой? Думаю, тебе просто нужно немного больше мотивации, чтобы помочь своей памяти.
– Ты в этом уверен? – спрашивает женщина.
– Используй голову, – огрызается он. – Если они нашли квартиру, значит, знают об этом месте. Если они знают о ней, то попытаются скомпрометировать. Положи ее на пол.
– О, нет. Я только наблюдаю, – говорит женщина. – С этим ты сам по себе.
Свет гаснет, и перед глазами пляшут белые пятна. Я моргаю, но проходит какое-то время, прежде чем я что-то вижу. Тем временем раздаются какие-то звуки. Вода течет из крана. Снова тяжелые шаги. Почти беззвучное шипение включающегося холодного кондиционера.
Медленно, постепенно все становится на свои места. Судя по всему, мы находимся в пустом подвале. Маленькие зарешеченные окна высоко в стене. Голые кирпичные стены и бетонный пол. Мужчина стоит спиной ко мне возле бака для белья. Он высокий, с бритой головой, одет во все черное. Тем временем женщина прислоняется к стене и рассматривает свои ногти. Она миниатюрная, с короткими темными волосами и золотисто-коричневой кожей.
Это не по-настоящему. Это не может быть по-настоящему.
Мне уже больно. А это будет гораздо больнее.
Кто-то спускается вниз по лестнице, понемногу появляясь в поле зрения. Сначала черные сапоги. Далее синие джинсы. Потом серая футболка, болтающаяся свободно. Наконец я вижу его лицо…
И это Том.
Меня охватывает облегчение.
Он здесь. С ним все в порядке. О, слава Богу.
Хотя теперь, когда я действительно обращаю на него внимание, он кажется другим, не таким как обычно. Мой сбитый с толку мозг не может правильно переварить информацию. Как будто это двойник Тома. Потому что похож на него, но выражение его лица…
Вот дерьмо. Что, если они собираются причинить вред и ему тоже?
– Том, – выдыхаю я. – Нет.
Он бросает на меня лишь мимолетный взгляд.
– Что происходит?
Подонок поворачивается, рот сжат в отчетливую злобную линию. Вода продолжает литься из крана в ведро, и, предположительно, он держит кусок разорванного полотенца.
– Волк.
– Паук, – говорит Том.
– Поскольку мы должны были забрать ее, они хотели оценить исходящую от нее угрозу. – Женщина продолжает небрежно прислоняться к стене.
– Это санкционировано, – рычит мужчина. Паук.
– И ты решил, что это значит связать ее и пытать? – спрашивает Том. – Я так не думаю.
Женщина вздыхает.
– Между прочим, я говорила ему, что это плохая идея.
– Ты была права.
– Эй, полегче. – Мужчина в жесте капитуляции поднимает руки. – Вообще-то я не собирался этого делать. Просто морочил ей голову. Ты знаешь, как это работает, ты должен…
Все происходит так быстро. Минутная работа, не более того. Рука Тома тянется к горлу Паука, сдавливая его. Мужчина согнулся пополам, задыхаясь.
Том неторопливо вытаскивает из-за пояса пистолет. Одно плавное, грациозное движение, и приклад пистолета ударяется о голову мужчины сбоку. Он падает на пол.
– Давно хотела это сделать, – говорит женщина. – На мой взгляд, ему всегда нравилось причинять женщинам боль. Гнилой человечишка.
И это последняя капля. Я не привыкла ко всем этим угрозам, страху и насилию. В кино, может быть, но не в реальном мире. Кислота подступает к горлу, и я наклоняюсь в сторону, когда меня тошнит. Рвота брызжет мне на ногу, но я слишком напугана, чтобы чувствовать обычное отвращение. Вместо этого я чувствую себя слабой и опустошенной. Как будто могу вырубиться в любой момент.
– Лиса, унеси его отсюда, – приказывает Том спокойным голосом.
– Черт возьми. Ненавижу таскать на себе мертвый груз. – Женщина, Лиса, достает сотовый, большие пальцы двигаются по экрану, посылая кому-то сообщение вместо того, чтобы выполнять приказ. Возможно, она сначала проверяет свои социальные сети. Не знаю. Во всем этом нет никакого смысла.
Том шагает ко мне, его лицо сурово, глаза холодны. Я никогда его не боялась, но сейчас боюсь. Он достает из ниоткуда нож и садится на корточки, чтобы разрезать путы на моих запястьях. Затем он хватает меня за подбородок, осматривая.
Я отталкиваю его, вытираю рот тыльной стороной ладони. Мой мир внезапно перевернулся с ног на голову.
Том – крутой боец, а меня чуть не взорвали и не утопили в воде. Какого черта?
– Том… – выдыхаю я.
Его темные волосы – это искусный беспорядок вместо его обычной, занудной, аккуратной прически. И в нем есть сосредоточенность, решимость. Нет, уверенность. Вот в чем разница между этим человеком и моим бывшим женихом. Он кажется намного выше и сильнее. Готовый покорять народы, браться за что угодно и побеждать.
Святое дерьмо. Кто этот парень?
Потому что это не мой Том. Этого не может быть.
– У тебя голубые глаза, – говорю я.
– Я ношу контактные линзы рядом с тобой.
– Нет. Ты его злобный близнец или что-то в этом роде. – Это имеет смысл. Вроде того. – Да, наверняка так и есть.
– Не говори глупостей, – коротко отвечает он. – Это я, Бетти. Твой жених.
– Я знаю Тома. Он совсем не похож на тебя. Он бы никогда…
Он делает паузу, потом вздыхает.
– Ты видела мои шрамы. Ты их знаешь.
– Я знаю шрамы Тома, но…
Не говоря ни слова, он стягивает футболку через голову. Том всегда был в форме, но в тусклом свете, с пистолетом, засунутым за пояс джинсов, теперь выставленным напоказ, рельефное тело передо мной выглядит твердым и опасным. Однако шрамы действительно есть. Каждый из них. Один на плече. Порез на правом предплечье. Четыре на животе, как маленькое созвездие.
Я качаю головой.
– Том никогда не снимал рубашку на людях. Он слишком застенчив. Мы даже не занимались сексом при включенном свете.
– Стеснялся ущерба от автомобильной аварии, да?
– Да, и шрамов от занятий спортом и операции, когда он был моложе.
– Мне на них наплевать, – вздыхает он. – Просто был слишком велик риск, что кто-нибудь узнает огнестрельные, ножевые и осколочные ранения, если увидит их.
– Том?
– Привет, детка. – Он одаривает меня грустной, как бы раскаивающейся улыбкой. Впервые он выглядит точно так же, как мой Том.
– Что, черт возьми, происходит?
Он молчит. Но его взгляд скользит по мне, осматривая мое избитое лицо, мое израненное тело. Однако он останавливается на моих руках.
– Бетти, где твое кольцо?
– Я… я сняла его. Я ушла от тебя.
Впервые эта страшная альтернативная версия Тома кажется почти удивленной. Даже немного шокированной.
– Ты бросила меня? Почему… – затем он оглядывается через плечо на Лису, которая уносит Паука, перекинув его через плечо, как пожарный. Она явно сильнее, чем кажется. Том наклоняется ближе, его голос хриплый и низкий. – Никому не говори. Ты поняла?
– Что? Но, почему?
– Никому. От этого зависит твоя жизнь.
Вернувшись без Паука, Лиса бредет к нам.
– Все сделано.
– Хорошо, – отвечает Том.
– Конечно, ты сам во всем виноват, – говорит Лиса. – Ты тот, кто хотел белый заборчик и семью для прикрытия. Тьфу.
Том поднимает меня на ноги, и я раскачиваюсь, как во время шторма. Он скользит сильной рукой вокруг моей талии, притягивая меня к своему телу. Я не хочу прикасаться к нему, к этому незнакомцу, который так легко прибегает к насилию. Но мои возможности остаться на ногах и выбраться отсюда ограничены.
– Внутренняя утечка расследуется, – говорит Лиса. – Скоро у нас будет что-то для тебя.
Том просто кивает.
– Что мне сказать Пауку, когда он придет в сознание? – спрашивает Лиса.
– Скажи ему, что если он еще хоть раз прикоснется к моей невесте, то в следующий раз я не буду таким дипломатичным.
Лиса фыркает.
– Неважно. Выздоравливай, Бетти. Без обид, ладно?
Том выталкивает меня оттуда так быстро, как только может.
– Знаю, у тебя есть вопросы.
Какое преуменьшение.
Мы находимся наверху, в одной из многочисленных спален огромного старого дома на ранчо. Наверное, где-то в дебрях одного из каньонов. Соседей не видно. Если не считать Лису, вырубившегося Паука и человека, работающего за массивом компьютеров в большой комнате, помещение кажется пустым. Там есть только основная мебель. Никаких фотографий или сувениров. Ничего, что указывало бы на то, что этот дом жилой.
И все это так сюрреалистично. Я хочу продолжать щипать себя, но мне и так уже достаточно больно. Это напомнило мне:
– Кто-нибудь еще пострадал во время взрыва?
– Нет.
– Это предназначалось для убийства?
– Насколько мы можем судить, но бомба дала сбой. Взорвалась рано.
– Кто-то действительно пытался нас взорвать. Интересно…Я заходила в твой офис в поисках скотча. Обычно я туда не хожу.
Его ноздри раздуваются.
– Это могло послужить толчком.
– Значит, в твоей организации произошла утечка информации, и кто-то хочет тебя убить, – говорю я дрожащим голосом. – Или тебя, и меня?
– Ты была внимательна там внизу.
– Я не так глупа, как ты думаешь. – Я почти смеюсь. Или плачу. – По крайней мере, я надеюсь, что нет.
– Детка…
– Не деткай мне.
Он делает глубокий вдох и проводит рукой по волосам. Последние несколько месяцев он был так занят, что волосы стали длиннее, чем обычно. Давно пора было подстричься.
– Я никогда не считал тебя глупой, Бетти.
– Нет. Просто отчаявшейся.
Он молчит. Ага, очень громкое подтверждение. Не то, чтобы мне это было нужно.
– Ну и что дальше? – спрашиваю я.
– До тех пор, пока мы не сможем определить, кто сливает информацию, мы не будем знать, являюсь ли целью только я. Однако, это имело бы наибольший смысл.
– Если только они не хотели убить меня, чтобы причинить тебе боль. Хотя тебе это не навредит, правда?
Его губы слегка сжались.
– Учитывая, что я хладнокровно душил последнего человека, который причинил тебе вред, думаю, мы можем предположить, что меня это хоть немного волнует.
– Немного. Это очень мило с твоей стороны. – Я сажусь на край огромной кровати, пытаясь успокоить нервы, усталость и боль. Чего бы я только не отдала за Тайленол или что-нибудь покрепче. Может быть, бутылку лечебной водки. – И что теперь будет?
– Теперь мы затаимся, чтобы посмотреть, что нароет Барсук в этих гребаных компьютерах. Пока мы здесь в безопасности.
– Барсук. – Я фыркаю. – А Выдра здесь есть?
– Насколько мне известно, нет.
– Ты и твои друзья – настоящий гребаный зоопарк.
Последовавшая за этим тишина густая и тяжелая. Совсем не удобно. И подумать только, я планировала провести свою жизнь с этим человеком. Этим незнакомцем.
– Она назвала меня и нашу совместную жизнь твоим прикрытием. Ты шпион или правительственный агент?
– Что-то в этом роде.
– Боже мой, ты что, предатель?
– Нет, Бетти. Те, на кого я работаю…Это международная группа, занимающаяся тем, чтобы все было как можно проще. Это все, что я могу сказать.
– И этих людей ты убиваешь ради них?
Возникает небольшая пауза, прежде чем он отвечает.
– Когда это необходимо. Было несколько действительно опасных людей. Но в других случаях я просто собираю информацию. Каждая работа отличается от другой.
– Но обычно они предполагают, что ты притворишься тем, кем не являешься, верно? Будешь лгать людям?
– Да.
– Хм. У тебя это очень хорошо получается. – Я внимательно наблюдаю за ним. – Так ты делаешь это ради блага человечества или ради денег?
– А не может быть и то и другое? – спрашивает он ровным голосом. Новый Том скользкий.
– Что ты имел в виду, говоря, что моя жизнь зависит от того, что я ничего не скажу о том, что ухожу от тебя?
– Теперь ты знаешь слишком много. Единственное, что удерживает тебя в живых – это то, что они думают, что ты предана мне, а я предан тебе. Если эти убеждения изменятся, они пересмотрят свои расчеты соотношения риска и вознаграждения, чтобы сохранить тебе жизнь.
– Я знаю только, что вы называете себя в честь животных и подчиняетесь какой-то таинственной организации, именуемой «они».
– Этого достаточно.
– Просто смешно, что «они» хотят моей смерти только за то, что знаю об этом. – Мне хочется бить его кулаками. Кричать и выть от ярости. Может быть, позже, когда у меня будет достаточно сил. – Том Ландж – это вообще твое настоящее имя?
– Меня зовут Том.
– Но Ландж – не твоя фамилия.
– Нет. – Он замолкает. – Почему ты хотела уйти от меня?
– Не все ли равно, почему я пыталась тебя бросить, раз уж мы, очевидно, застряли друг с другом?
– Я думал, ты счастлива. – Самое странное, что его голос звучит почти обиженно. Это безумие. – Знаю, что был занят в последнее время, но…
– Ты же помнишь, что отношения о которых ты сейчас говоришь – фальшивые? – говорю я сквозь стиснутые зубы. – Ложь, которой ты манипулировал и в которую заставил меня поверить.
Мгновение мы просто смотрим друг на друга. Никто из нас не счастлив.
– Учитывая, как плохо я держалась под давлением, я почти могу простить тебя за то, что ты не сказал мне всей правды. Но я действительно не думаю, что смогу когда-нибудь простить тебя за то, что ты вообще начал эти отношения.
– Все ломаются под пытками, вопрос только в том, когда именно. – Он никак не комментирует вторую часть моей речи. Даже близко к ней не подходит.
– Отлично.
– Ты устала, тебе надо поспать. – Он кивает на дверь с другой стороны большой спальни. – Ванная вон там, если хочешь помыться. Я проверю тебя позже.
– Ладно.
– Я буду на улице. Ты в безопасности, Бетти.
Не знаю, что сказать. Этот новый Том совсем не чувствуется безопасным.
А потом он исчез.
Я понятия не имею, где мы находимся и как далеко от цивилизации. А у меня нет ни денег, ни обуви. Мои шансы на успешное бегство практически равны нулю. На данный момент нет другого реального выбора, кроме как остаться на месте и разобраться в этой ситуации. Мой предполагаемый жених, похоже, хочет сохранить мне жизнь и здоровье. Я так думаю.
Женщина в зеркале в ванной бледная, избитая и вся в синяках. Я включаю душ, проверяя температуру рукой. Красные отметины покрывают мои запястья, еще одно напоминание о сумасшедшем и жестоком дне. Моя одежда воняет дымом и рвотой, но есть мыло и шампунь, полотенца и пушистый белый халат. Придется это сделать. Мне нужно взять себя в руки и разобраться.
Первая слеза оставляет след в саже и общем месиве моего лица. За ней быстро следует вторая. Вскоре мое зрение размывается, и я вхожу в душ, скрывая звук своего плача проточной водой. Было бы здорово справиться с этим, оставаясь при этом сильной. Но сначала мне, по-видимому, нужна минута, чтобы все это выпустить наружу. Весь гнев, стресс и ужас последних нескольких часов. Весь мой страх.
Потому что я в ловушке. Вот к чему все сводится в конце концов.
Глава 2
Позднее меня будит стук в дверь. Первые лучи рассвета скользят по краям занавесок, отбрасывая тени на простые белые стены. То, что меня чуть не взорвали, пытали и допрашивали, заслуживает того, чтобы выспаться. Но, очевидно, этому не суждено случится.
Я медленно сажусь, откидываю волосы с лица, бережно относясь к повязкам-бабочкам на лбу и другим многочисленным синякам. Тем временем, Том уже подходит к двери с пистолетом в руке. Я даже не заметила, что он был со мной в постели. Несколько часов назад, когда меня разбудил кошмар, его не было. Удивительно, насколько комфортно он чувствует себя с оружием, как будто оно является его продолжением. Его хватка ослабевает при виде того, кто находится в коридоре, и он кивком дает мне понять, что все в порядке.
Сон ничего не решил. Он все еще кажется незнакомцем, с внешностью Тома. Сейчас больше, чем когда-либо. Не знаю, привыкну ли я когда-нибудь смотреть в эти жесткие голубые глаза.
– Волк. – Вошедший мужчина высокий и худой, с черными волосами и смуглой кожей. Полагаю, ему около двадцати лет. На нем строгий костюм с белой рубашкой, расстегнутой у воротника, и он несет множество пакетов с покупками. Кроме того, он симпатичный. – А это, должно быть, твоя прекрасная невеста.
Я туже затягиваю полы халата на своем пышном декольте, ну, потому что «здравствуйте».
– Это Ворон, – говорит мне Том, засовывая пистолет за пояс джинсов. Его ноги босые, как и верхняя часть тела. Шрамы снова выставлены напоказ.
Он всегда настаивал на сексе в темноте, и всегда запирал дверь ванной, когда принимал душ. Я просто решила, что это его границы комфорта. У кого нет недостатков? Но после всех оправданий, которые он использовал, чтобы держать меня на расстоянии, чтобы держать себя прикрытым, странно видеть его обнаженным. И я определенно все еще хочу ударить его за всю ложь и всякую чушь, которую он впаривал мне на протяжении всех наших отношений.
Он стоит рядом с кроватью, держа свое тело частично между мной и незнакомцем несмотря на то, что говорит:
– Он друг.
Ворон улыбается.
