Текст книги "Ложь (ЛП)"
Автор книги: Кайли Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
– Разве не ты мне говорил однажды, что в этом бизнесе нет друзей?
Уголки губ Тома слегка приподнимаются в знак согласия.
– Привет, – говорю я.
Ворон бросает пакеты с покупками на край кровати. Большая часть из них, похоже, помечена как «Нейман Маркус».
– Это для тебя, Бетти. Кое-какая одежда и прочее. Он дал мне твои мерки, так что все должно подойти. Очень приятно познакомиться с тобой. Я уже давно хотел это сделать, но кто-то объявил, что ты под запретом.
– Это было для ее же блага. И я сказал, чтобы ты кое-что подобрал, – недовольно говорит Том, – А не опустошил чертов магазин.
– Персональный консультант нуждался в комиссионных, и ты можешь себе это позволить. Кольцо на замену находится в маленьком синем пакете. Я сам его выбрал.
Том стонет.
– Хочу ли я вообще знать?
– Скорее всего, нет. – Мужчина садится на корточки, с легкостью разбирая груду пакетов. И конечно же, в синем пакетике от Тиффани оказывается коробочка с кольцом. – Полагаю, тебе следует оказать мне честь.
Без комментариев, Том берет коробку и садится на кровать рядом со мной. Не могу прочитать выражение его глаз, но он спокойно берет меня за руку, надевая камень на безымянный палец. Бриллиант огромен и идеально подходит.
– Думала, мы никому не рассказываем о… – начинаю я.
– Ты можешь доверять Ворону. Если кто-нибудь спросит, история такова, что вчера утром ты сняла свое старое кольцо, когда занималась домашними делами. Вот почему на тебе его не было, когда прогремел взрыв.
– Я бы сделал предложение должным образом, встал на одно колено и сделал бы это правильно. Бриллиант квадратной огранки в пять карат с платиновым ободком, – объявляет Ворон. – Что думаешь, Бетти?
– Ух ты.
– Думаю, ей нравится, – говорит он с улыбкой. – У меня превосходный вкус.
Раздается много раздраженного ворчания со стороны Тома.
– Ты покупаешь ее расположение за мои деньги. Я должен был быть низкоуровневым костюмом. Как, черт возьми, я мог себе это позволить?
– Единственные люди, которых это кольцо должно одурачить, уже знают, что ты не просто низкоуровневый костюм. Пусть она наслаждается камнем.
– Оно прекрасно, Ворон. Спасибо.
Мужчина нежно улыбается мне.
– Всегда пожалуйста, Бетти.
– И спасибо, что подобрал одежду. Я все время забываю, что все, что у меня было, взорвалось. – Эта мысль одновременно ужасна и отрезвляет, понимание того, как много я потеряла. Не то, чтобы все это много стоило. Но сентиментальная ценность…, например, мои любимые футболки. Дорогие сердцу книги с потрескавшимися корешками и потертыми страницами. Любимый старый проигрыватель и коллекция винила, доставшиеся мне в наследство от дедушки. Просто кусочки и обрывки, из которых состояла моя жизнь. Хотя я понимаю, что это всего лишь хлам, и я счастлива, что жива.
– Ты делала резервные копии своих фотографий, верно? – спрашивает Том.
Я киваю.
– По крайней мере, это уже кое-что.
– Да, – говорю я, не вполне убежденная.
Ворон откашливается.
– Я так понимаю, ты слышал о Скорпионе?
Том кивает.
– Она была хорошим агентом.
– Знаю, что вы были близки. Мы должны найти этого ублюдка. Немедленно.
– Барсук отслеживает доступ ко всем файлам, касающимся нас. Любого, кто искал информацию о работе, которую мы с ней делали вместе. Любого, кто мог затаить обиду.
– Что бы там ни было, он раскопает это, – говорит Ворон.
Значит, Скорпион – это она, и они с Томом были близки. Интересно. Не уверена, волнует ли меня, изменял он мне или нет. Нет, волнует. Одна только мысль об этом причиняет боль.
Я подтаскиваю к себе ближайшие пакеты, разворачивая слои обертки, чтобы добраться до вещей. Немного косметики, уход за кожей, средства для волос и тампоны. Ассортимент одежды, такой как джинсы, футболки и теплая куртка, а также пара прочных, но модных ботинок.
Очень мило.
А вот без модного нижнего белья я могла бы обойтись. Нет ничего плохого в разумных, удобных, несексуальных бабушкиных трусиках. Особенно в моем нынешнем затруднительном положении. Не то, чтобы Том был склонен возбуждаться при виде меня в откровенном наряде. Еще одна тревожная подсказка о достоверности нашего романа.
Я такая дура.
– Так что, вы все бывшие военные или что-то в этом роде? – спрашиваю я в надежде, что информация сделает меня менее идиоткой. По крайней мере, в данной конкретной ситуации.
– Нас набирают отовсюду. На самом деле это не то, о чем мы можем говорить. – Ворон прислоняется к стене, скрестив руки на груди. – Никто раньше не пытался смешивать реальную жизнь и работу. Ты первая.
– Не знаю, насколько это было реально, учитывая, что Том лгал мне обо всем, – говорю я. – Но, это твоя жизнь? А что будет потом? Неужели они ожидают, что ты просто уйдешь на пенсию и никогда не будешь обсуждать то, что сделал или, что видел?
– В значительной степени. Хотя, выход на пенсию обычно не является проблемой, – растягивает Ворон. – Немногие из нас доживают до нее. Правительство обожает подсовывать трудные дела людям, которых они считают расходным материалом.
Глаза Тома напрягаются.
– Достаточно. Ты ее пугаешь.
– Я не боюсь, – вру я.
– Извини, – говорит Ворон, направляясь к двери. – Оставлю вас, голубков, наедине.
– Спасибо за все, Ворон.
– В любое время, Бетти. – Он подмигивает и бесшумно выскальзывает за дверь.
В комнате становится тихо, и мы снова остаемся вдвоем. Мне требуется мгновение, чтобы обрести голос. Чтобы мой мозг осмыслил все новые фрагменты информации.
– Сколько раз ты почти не добрался до дома? – спрашиваю я, теребя крошечный атласный бантик стрингов, которые никогда не надену. – Правду, Том.
– Достаточно часто, чтобы быть благодарным каждый раз, когда входил через парадную дверь. Помнишь, я сказал, что потолок обрушился на меня, когда я проводил оценку ущерба от пожара в Айдахо?
– Помню, как ворчала, когда ты вернулся на работу через два дня, еще до того, как швы зажили.
– Видела бы ты другого парня. – Он пожимает плечами. – Но я хорош в своем деле. Постарайся не волноваться.
– Тебе легко говорить.
– Мне нужно проверить Барсука. – Том встает, чтобы последовать за Вороном, и хватает с пола футболку. – Принесу немного еды и кофе.
– Хорошо.
Он останавливается на мгновение, просто изучая меня.
– Что?
– Ты хорошо с этим справляешься.
Я смеюсь.
– О, неужели? Потому что в моей голове я, в основном, чередую этот безумный, бесконечный, пронзительный крик и всепоглощающую потребность убить тебя за всю эту гребаную ложь.
– Хм. Ну, это не слишком заметно, так что… хорошая работа. – Он просто наблюдает за моим лицом, в то время как его собственное абсолютно бесстрастно. Но, с другой стороны, Том всегда был тем, кого можно назвать отстраненным. Еще один удар по нашему фальшивому роману. – Знаю, Бетти, как трудно доверять мне после всего, но я – твой лучший шанс выбраться отсюда живой.
– И все же я в таком положении именно из-за тебя.
Он молчит.
– И ты прав, тебе очень трудно доверять.
Кивок.
– Скоро вернусь.
Как я уже говорила Пауку, я встретила Тома в баре в центре города одним особенно дерьмовым субботним вечером. Дело в том, что это была моя вина, что этот день был таким плохим. Одна невеста с улыбкой спросила, какие цветочные композиции я бы заказала, если бы это была моя свадьба. Просто, по-дружески. С моей обычной бездумной потребностью угодить, мой рот открылся, и все вырвалось наружу. Пионовидные розы. Ландыши. Все, что я когда-либо хотела для себя. Она ухватилась за мои идеи, и, соответственно, я провела весь день, воплощая все свои мечты для чужой свадьбы. И это выглядело более потрясающе, чем я когда-либо себе представляла. Будь я проклята за то, что хорошо выполняю свою работу.
Более разумный человек не возражал бы поделиться. В конце концов, это были всего лишь какие-то дурацкие букеты и бутоньерки, сервировка столов и так далее. Но я, почему-то, возражала. Очень.
Мне тогда было двадцать пять, у меня никогда не было того, кого бы назвала серьезным парнем, и я чувствовала себя полным дерьмом. Никакое количество водки и содовой не могло сделать все лучше, но я была готова попробовать. Вот тогда-то Том и нашел меня. И он проник в мою жизнь с такими минимальными усилиями. Потому что в тот день я сдалась. Я действительно не верила, что заслуживаю чего-то лучшего, чем половинчатая любовь с достаточно милым парнем.
Драматизм и пьянство никогда не бывают хорошим сочетанием. В конце концов я, конечно, пришла в себя и поняла, что чья-то одежда, висящая рядом с моей в шкафу, не имеет никакого отношения к «отношениям». Это было четыре – пять недель назад. Я не из тех, кто быстро учится.
Я одеваюсь в узкие синие джинсы, сапоги до колен, черную футболку, и завязываю волосы в низкий хвост. Достаточно свободно, чтобы не раздражать мою головную боль и различные раны. Даже если я не такая крутая, как Лиса, то, по крайней мере, могу казаться способной. Может быть.
С повязками-бабочками я ничего не могу поделать, но консилер скрывает худшие из моих синяков. Черная подводка для глаз и тушь для ресниц, которые я наношу, заставляют меня чувствовать себя немного более нормально, даже если моя жизнь выходит из-под контроля. Когда дело доходит до макияжа, я не склонна беспокоиться о естественном внешнем виде. Предпочитаю винтажную атмосферу шестидесятых. А-ля Софи Лорен с ее бедрами и сиськами, прославляющими пасту и вино. Она знала, что к чему. Есть гораздо более важные вещи, чем тонкая талия. Возьмем, к примеру, любовь к себе и наслаждение жизнью.
Что касается остальных покупок, то я сгружаю их в спортивную сумку, также предоставленную и тоже дизайнерскую. На бирке написано, что она была куплена по выгодной цене всего за три тысячи долларов. Ворону определенно понравилось прожигать деньги Тома. Во всяком случае, приятно одеться и привести себя в порядок. Как будто у меня действительно есть немного контроля в этой безумной ситуации.
Кофе не прибывает в разумные сроки, поэтому самое время отправиться на его поиски. Том, вероятно, предпочел, чтобы я спряталась. Но я ненавижу не иметь представления о том, что происходит. И с полудневной дистанцией между мной и допросом, я набралась смелости, чтобы отправиться на разведку.
Я никого не обнаружила в коридоре. Потертая терракотовая плитка украшала обе стороны. Однако тихий гул разговоров доносится слева, так что я иду туда. Любопытство заставляет меня совать голову в любые открытые двери по пути. Только голый матрас и несколько прикроватных тумбочек в соседней комнате. Тоже самое в следующей. По-прежнему никаких фотографий, личных вещей или чего-либо, напоминающего реальные признаки жилья.
Голоса непрерывно плывут по коридору.
Подождите-ка.
На бежевом ковре перед дверью шкафа во второй комнате есть подозрительного вида пятно. Кто-то оставил след. Из-за того, что шторы задернуты, оставляя комнату в тени, пятно кажется черным, может быть. Или темно-коричневым. Но чем ближе я подхожу, тем меньше в этом уверена. Металлический привкус наполняет комнату, насыщенный запах меди, и мой желудок тошнотворно скручивается. У меня плохое предчувствие по этому поводу.
Шкаф был закрыт не до конца, и из щели торчит край ботинка.
Нужно позвать Тома. Дать задний ход и убраться к черту отсюда. Но что, если тот, кто истекает кровью на пол, еще не мертв, и моя задержка – это то, что убьет его?
Боже.
Дрожащей рукой я хватаюсь за ручку двери и распахиваю ее.
Тело внутри темное, окровавленное и ужасное. То же самое касается ножа, торчащего у него из груди. Воняет всевозможными гниющими телесными жидкостями, и я сглатываю желчь. Снова блевать не вариант. Никогда раньше не видела мертвого тела. Не могу отвести взгляд, мозг не в состоянии переварить эту ужасную информацию.
Наверное, мне стоит кому-нибудь рассказать. ДА. Правильно. В этом есть смысл.
– Том? – зову я слабым и бесцветным голосом. Делаю шаг назад, за ним еще один.
Не паниковать, потому что паника не поможет.
– Том!
Шаги, более чем одна пара, несутся по коридору. Затем крепкие руки хватают меня за плечи, мягко отталкивая в сторону.
Том осматривает содержимое шкафа и вздыхает.
– Это Паук.
Кто-то ругается у меня за спиной.
– Может, тебе… э-э… проверить, жив ли он? – спрашиваю я.
– Никто не сможет встать снова после такой потери крови. – Он оглядывается назад, сканируя собравшихся. Пока я спала, к вечеринке присоединились еще несколько человек. Лиса и Барсук все еще здесь. Но появился еще высокий блондин, похожий на Тора, и женщина с холодно-рыжими волосами.
– Это не я, – говорит Лиса. – Он был жив и здоров, хотя и без сознания, когда я вчера бросила его в последней спальне по коридору. Когда зашла проведать его позже, его там не было, и я решила, что он куда-то улизнул, чтобы спрятаться от Волка.
– Волк и Паук схлестнулись? – интересуется рыжая.
– Я его предупредил, на этом все. – Том сжимает челюсти. – Это нехорошо.
– Это точно, – говорит высокий блондин.
Глаза у Барсука красные, пальцы постоянно постукивают по боку. Бог знает, как долго он усердствовал со своими поисковыми системами и энергетическими напитками. Он моложе остальных, жилистый и мускулистый.
– Итак, я просто озвучу то, о чем все думают. Это один из нас.
– Возможно, – говорит Том. – Возможно, даже, скорее всего. Если бы кто-то прорвался через наш периметр, они бы не остановились только на одном из нас. Они бы продолжили. По крайней мере, так бы я поступил. Такое чувство, что кто-то играется с нами ради забавы. К тому же охранная система дома не обнаружила никаких признаков проникновения.
Чувак, Тор, поворачивается ко мне, протягивая руку.
– Привет. Ты, должно быть, невеста Волка. Я Медведь.
– Бетти.
Его пожатие нежное, взгляд серьезный.
– Ястреб, – говорит рыжая, шевеля пальцами и глядя на меня с неопределенным интересом. На ней маленькое зеленое платье, а к бедру пристегнут большой нож. – Если двое убиты, то шестеро из нас остаются в живых в качестве возможных подозреваемых. Семь, если считать Бетти.
Том занимает позицию передо мной, скрывая из виду. Видимо, его защитные инстинкты реальны. Или, по крайней мере, так кажется.
– Это очень плохо. Ничего против вас не имею, но я переезжаю до особого распоряжения. – Барсук качает головой и, не теряя времени, протискивается мимо Лисы и Ворона к двери.
– Попробуй еще раз передать сообщение в штаб перед отъездом, – приказывает Том. – Если они отключат связь до тех пор, пока все не будет улажено, мы все должны знать об этом сейчас.
Ястреб хмурится.
– Вот ублюдки.
– Нет ничего лучше небольшой лояльности, – говорит Медведь.
Никто, кажется, не согласен с этим мнением.
– Из-за полного игнорирования можно с уверенностью предположить, что помощи свыше не будет. – Том бросает на меня быстрый взгляд через плечо. Он не выглядит обеспокоенным, но и не выглядит счастливым. – Давайте не будем забывать о работе. Нам нужно выяснить, кто это, и остановить их, прежде чем мы все умрем.
Лиса закатывает глаза.
– Воодушевляющая речь, как всегда, Волк.
Вместо ответа он хватает меня за руку и ведет обратно в комнату. Он указывает на упакованную сумку, лежащую на кровати.
– Это все?
– Да.
В следующую минуту он перекидывает спортивную сумку через плечо и большими шагами идет по коридору, ведя меня в гараж. Там нас ожидают две машины. Стильный Ламборджини и громоздкий внедорожник. Он, конечно же, запихивает нас во внедорожник. Никакой сексуальной спортивной машины для меня, нет. А жаль. Мне бы хотелось прокатиться на чем-нибудь подобном перед смертью.
Потому что мне кажется, что она не так уж и далеко.
– Я могу и сама пристегнуться. – Говорю я, отталкивая его руки в сторону. – Господи, Том.
Он кладет мою сумку на заднее сиденье, достает куртку, пистолет и запасной магазин из какого-то тайника и закрывает дверь. Каждое его движение быстро, но в каком-то смысле грациозно. Пистолет засовывается за пояс джинсов, магазин – в карман, и дверь гаража начинает подниматься. Делая что-то в своем мобильном, он проскальзывает на водительское сиденье и заводит двигатель. Старый Том был дерьмом в этом деле, но этот Том явно может работать в многозадачном режиме. Держу пари, он мог бы жонглировать ножами, если бы я его попросила.
– Мы умрем? – спрашиваю я, просто поддерживая разговор.
Глядя в зеркало заднего вида, он выезжает задним ходом.
– Ты не умрешь.
– Но ты можешь?
– А тебе не все равно?
– Честно говоря, не знаю.
Я смеюсь, а Том молчит.
– Мне нужно позвонить Джен и сказать, что со мной все в порядке.
– Бетти, тебе небезопасно с кем-то связываться. Не сейчас. Ни с Джен. Ни с семьей. Ни с кем.
– Все на работе будут гадать, где я. – Я хмурюсь. Мама сказала бы мне, что это вызывает гораздо больше морщин, чем улыбка, но мне кажется, что быть вынужденной отказаться от своей жизни и, возможно, столкнуться с ранней смертью стоит одного-двух заломов на лбу. – И конечно же, мы можем хотя бы сообщить им, что я жива.
– Слишком рискованно.
– Но они, должно быть, так беспокоятся. – Мое горло сжимается, глаза горят. – Боже, это безумие.
– Сейчас мы ничего не можем с этим поделать, – говорит он твердым голосом. – Просто постарайся сохранять спокойствие.
Ему легко говорить.
Мой разум не перестает метаться. Страх, очевидно, делает меня болтливой. Или, может быть, какая-то часть меня думает, что больше информации облегчит эту ситуацию.
– Значит, ты отвечаешь за зоопарк? Они все, кажется, смотрят на тебя в поисках указаний, следуют твоим приказам.
– В настоящее время я самый опытный оперативник.
– Кто такая Скорпион? Она была твоей настоящей… Забудь об этом. Не хочу этого знать.
Мы мчимся прочь от дома по грунтовым дорогам, вокруг нас поднимается пыль, солнце катится по горизонту. Понятия не имею, где мы находимся. Понятия не имею, что будет дальше. И запах крови все еще наполняет мои легкие. Образ трупа Паука остается в моем сознании.
– Успокойся, Бетти. У меня сейчас нет времени на твои панические атаки.
Этот мудак в чем-то прав.
Моя грудь тяжело вздымается. Блестящий пот покрывает все мое тело. Он включает кондиционер, обдавая меня холодным воздухом. Это немного помогает. Так же, как и длинные, медленные вдохи.
– Никогда раньше не видела трупов, – тихо говорю я.
– Знаю.
– Это ты его убил?
Он смотрит на меня, его губы сжаты в твердую линию.
– Нет.
– Хорошо. – Наверное, это делает меня идиоткой, но я все равно ему верю. – Почему я все еще жива? Я спала всего через пару комнат, и между мной и Пауком никого не было. Это было бы легко.
– В данный момент у убийцы нет причин желать твоей смерти. Кто бы это ни был, он, вероятно, отметил тебя как стратегическую помеху, думая, что со мной будет легче справиться, если мне нужно будет сосредоточиться на твоей защите.
– Это правда? Что я обуза?
Он сглатывает.
– Ты отправишься туда, где, я знаю, ты будешь в безопасности. Тогда я пойду и разберусь с этим.
– Ты меня где-то бросишь?
– Думал, ты хочешь от меня сбежать.
– Ты действительно хочешь обсудить это прямо сейчас? – я поворачиваюсь на сидении, чтобы лучше видеть его. – Том, тебя никогда не было дома. Если бы меня бесило только твое физическое присутствие, то мне не нужно было бы уходить. Но это было не так. Наши отношения сами по себе были полным и абсолютным дерьмом.
– В каком смысле? – теперь его голос звучит почти сердито. Возможно, это самая искренняя эмоция, которую я когда-либо получала от него. – Потому что мне приходилось ехать на работу? Чтобы заработать на жизнь?
– Потому что даже когда ты был дома, ты никогда не был со мной по-настоящему. Мысленно и эмоционально ты был где-то в другом месте.
– Это абсурд.
– Честно говоря, вся эта дискуссия довольно абсурдна.
Грунтовая дорога заканчивается, и мы сворачиваем на что-то похожее на цивилизацию. Еще дома. Случайные люди и другие машины. Признаки жизни, нормальной жизни. Люди занимаются своими утренними делами без того, чтобы весь их мир перевернулся с ног на голову, а над головой висела угроза неминуемой смерти.
– Как это я не был с тобой? – спрашивает он, явно раздражаясь. – Каждый раз, когда тебе хотелось пожаловаться на какого-нибудь идиота на работе или поговорить о том, с кем трахается Джен, я слушал. Даже когда ты просто повторялась, я был внимателен и поддерживал тебя.
– Знаешь, не думаю, что ты так хорошо притворялся, будто интересуешься чем-либо, как тебе кажется.
– Я всегда позволял тебе выбирать, что мы посмотрим по телевизору, позволял тебе решать, что нам взять на вынос.
– И это все, что для тебя значат отношения? – спрашиваю я, давно забыв о любом намеке на паническую атаку. Это проникновение в сознание Тома завораживающе. И несколько тревожно.
– Знаешь, не все это было ложью.
– Серьезно? – я выгнула брови. – И какая же часть была настоящей?
– Я не лгал, когда говорил, что люблю тебя.
Я рассмеялась. Может быть, мне и не следовало этого делать, но я ничего не могла с собой поделать.
– Ну, это иронично. Потому что это было единственное, во что я не поверила.
– Почему? – хмурится он. – У нас была близость. У нас был секс.
На это я усмехаюсь. Ничего не могу с собой поделать.
– Что?
– Наша сексуальная жизнь не была удивительной.
Ему требуется мгновение, чтобы ответить.
– Среднестатистическая сожительствующая пара занимается сексом примерно пятьдесят один раз в год. Если вычесть время, проведенное вне дома из-за работы, то мы уложились в средний показатель.
– Мы достигли среднего показателя? Ха, – говорю я. – Я всегда стремилась соответствовать среднему показателю. На самом деле – это моя жизненная цель.
– Включила сарказм. Какой сюрприз.
– Ах, да? Как тебе такой сарказм, Том? Чаще всего секс был отстой. Я покупала красивое нижнее белье и читала все эти дурацкие статьи с советами о сексе, старалась, чтобы все было интересно.
Его пальцы сжимают руль.
– Большинству женщин не удается достичь кульминации каждый раз, когда они вступают в половую связь со своими партнерами. Извини, но мне пришлось поддерживать среднюю планку…иллюзию того, что мы нормальная пара.
Я просто моргаю.
– Это общеизвестный факт. Исследования показывают, что…
– Подожди минутку, – говорю я, мой мозг горит. – Ты на самом деле хочешь сказать, что исследовал среднестатистические отношения, выяснил, как часто мы должны заниматься сексом, а потом лишь изредка удосуживался доставить мне оргазм, потому что это соответствовало твоим целям?
– Это не мои цели. Твои цели. Я пытался дать тебе те отношения, которые ты хотела. Что-нибудь безопасное. Нормальное.
– Дай мне свой пистолет. – Я протягиваю руку. – Я собираюсь застрелить тебя.
– Бетти…
– Дай мне свой пистолет.
– Я не позволю тебе застрелить меня. Успокойся.
– Не хочу успокаиваться… – ярость бурлила во мне. – Мало того, что наши отношения были фальшивыми, так ты еще и намеренно устроил мне отвратный секс! Ты просто чудовище.
Он бросает на меня косой взгляд.
– Я старался, чтобы все было реалистично, правдоподобно. Пытался оправдать твои ожидания.
– О, да? Что ж, тогда жди, что будешь задушен, если еще раз попытаешься спать рядом со мной. – Я выпрямляюсь на сиденье, глядя в лобовое стекло. – Я даже не могу… Для тебя существует особый уровень ада, приятель.
– Я дал тебе то, чего хотела ты. Ты сказала, что хочешь именно этого.
– Что? – мне казалось, что моя голова вот-вот взорвется. – Когда? Разве я когда-нибудь говорила тебе, что предпочла бы самый худший секс?
– Мне – нет. Джен. Перед нашим первым свиданием. Ты сказала ей, что тебе надоело тосковать по Прекрасному принцу. Что подойдет кто-нибудь безопасный, хороший и удобный.
– Ты прослушивал мой телефон? Прослушивал мои личные разговоры?
– Мне нужно было знать, что ты не будешь представлять угрозы для безопасности.
У меня просто нет слов.
– Я старался быть для тебя хорошим парнем. Хорошим женихом.
– Нет, это не так. Ты сделал как можно меньше работы. Большая разница, Том. Большая. Огромная. – Я не буду плакать. Отказываюсь показывать слабость. По крайней мере, я больше не ожидала, что правда действительно что-то исправит. Ура мне за то, что я менее наивна. – Слава Богу.
– Что?
– Слава Богу, я достаточно высоко подняла свои ожидания, чтобы понять, что заслуживаю лучшего.
На это ему, видимо, опять, нечего сказать. И это хорошо.
– Я так долго думала, что это я. Что я недостаточно красива, или недостаточно умна, или… просто недостаточно хороша для тебя.
– Бетти. – Он открывает рот, потом снова закрывает. – Это безумие.
С болью в сердце я качаю головой.
– Просто веди машину.
Том – это, по сути, машина. Какой-то робот-убийца, посланный из будущего, чтобы испортить мою личную жизнь. Очевидно, что мир был бы обречен, если бы я испытывала оргазм чаще одного раза в месяц, так что судьба человечества зависела от того, вернется ли эта машина и сделает ли все возможное, чтобы я не оргазмировала.
Придурок.
Его взгляд постоянно перемещается между дорогой, зеркалом заднего вида, мной и машинами, приближающимися со стороны водителя. Думаю, он наблюдает, не следят ли за нами. Кроме того, он может быть слегка обеспокоен тем, что я собираюсь выброситься из движущейся машины в попытке убежать от него. И я бы так и сделала; я достаточно зла, но лично для меня это, вероятно, ничем хорошим не кончится. После того как меня швырнуло вчерашним взрывом, мне было достаточно больно, чтобы не добавлять новых травм. Поэтому вместо этого я игнорирую его со всей сдерживаемой яростью, которая во мне есть, и в основном дремлю.
Мы едем до тех пор, пока заправка бака не требует остановки во второй половине дня, где-то в северной Калифорнии. На маленькой, заброшенной заправочной станции в стороне от шоссе.
Нездоровая пища, иди ко мне. Не ела целую вечность.
Мы останавливались около часа назад, только чтобы я могла пописать за деревом, так как Том вышел далеко за рамки осторожности и скатывался прямо на откровенно параноидальную территорию, когда дело доходило до его опасений, что люди увидят нас. Сохраняя постоянную бдительность, он поменял симку в своем мобильнике, раздавив старую каблуком ботинка. Очевидно, в его телефоне также есть программа для проверки наличия маячков, так что он уверен, что внедорожник в безопасности. И я знаю, что он прячет под одеждой всевозможное оружие.
– Слава Богу, умираю с голоду. – Я собираюсь открыть дверцу машины, но Том хватает меня за руку. – Что?
– Пожалуйста, останься в машине. Я принесу тебе все, что ты захочешь.
– Почему? Здесь нет никого, кроме тебя, меня и женщины за прилавком. И очень сомневаюсь, что она хоть немного заинтересована в нас.
– Потому что даже в такой дыре, как эта, есть камеры слежения, которые можно взломать и использовать, чтобы найти нас.
Как бы мне ни хотелось выйти и размять ноги, это имеет смысл. Черт возьми. Поэтому я откидываюсь на спинку сиденья.
– Ладно. Принеси мне что-нибудь.
– Будет сделано.
Том достает с заднего сиденья бейсболку и надевает ее, прежде чем выйти. Опустив голову, он избегает давать кому-либо или какой-либо камере ясно видеть свое лицо. Он прячется, но почему-то это кажется нормальным. Просто человек, идущий по своим делам, и смотреть здесь не на что. Войдя внутрь, он наполняет корзину, прежде чем направиться к стойке, чтобы расплатиться со скучающей дамой средних лет за кассой. Даже тогда он двигается с легкой повседневной развязностью, ведя себя как можно более неинтересно. Это настоящее представление. Сутулая спина уменьшала его рост, а опущенные плечи объявляли его еще одним безобидным бездельником, проходящим мимо.
Неудивительно, что он так долго дурачил меня. Этот человек – настоящий волк в овечьей шкуре.
– Ты талантлив, – говорю я, когда он забирается обратно в машину, протягивая мне пакет с нездоровой пищей.
– Хм?
– То, как ты двигаешься, ведешь себя и все такое. Так естественно.
Он заводит мотор и тянется за пакетом с мармеладками.
– Где ты этому научился?
Он смотрит на меня.
– Я не должен говорить об этом, Бетти.
– Да, но думаю, что если ты прав насчет того, что мы застряли вместе в обозримом будущем…
– Если только ты не предпочитаешь быть мертвой.
– Дай мне закончить, – говорю я. – Как только мы пройдем через это, если выживем, я уверена, ты найдешь способ успокоить своих боссов, гарантируя, что мы будем проводить как можно меньше времени в обществе друг друга. Ты умный и хитрый чувак. Это входит в рабочие обязанности, верно? Поэтому мы избавляемся от твоей организации и живем отдельной жизнью. Встречаемся с другими людьми. Пусть наши эмоциональные и сексуальные потребности удовлетворяются в другом месте.
– Ты собираешься мне изменять?
Я пожимаю плечами.
– А это действительно измена?
Взгляд, который он бросает на меня – недружелюбный.
– Или, – продолжаю я, – ты можешь начать говорить.
– Мой разговор все исправит?
– Даже отдаленно нет. – Мой смех совершенно лишен юмора. – Но здесь и сейчас мы могли бы поладить настолько, чтобы стать почти друзьями.
– Напомни мне еще раз: зачем мне это?
– Ты действительно хочешь воскресить наши отношения в какой-то форме? – я поднимаю голову. – Серьезно?
Он пожимает плечами.
– И это лучшее, на что ты способен? А ты еще удивляешься, почему я бросила тебя с такими блестящими коммуникативными навыками. Ух ты.
– Брось, Бетти…
– Знаешь, это ты втянул меня в эту историю, – говорю я, теперь уже по-настоящему раздраженная. – По сути, разговор был бы началом к достижению небольшого прощения и созданию некоторого небольшого уровня доверия между нами… при условии, что ты заинтересован в таких вещах.
Ничего от Тома.
Может быть, я ему надоем, и он сам меня убьет? В конце концов, что я знаю об этом человеке на самом деле?
– Разве не приятно, что я такая покладистая?
– Разве не приятно ехать с комфортом, а не сидеть связанной и с кляпом во рту в багажнике машины?
Какой же он полный и абсолютный придурок.
И вот тут-то я вижу это…
– Святое дерьмо. Какой-то мужик грабит заправку.
– Неужели? – Том даже не оборачивается. – Машина пуленепробиваемая. Мы в безопасности.
– Да, но у женщины за прилавком – нет. Боже, сделай что-нибудь!
Он поднимает голову.
– Бетти, мы стараемся держаться в тени. Подобные преступления случаются постоянно. Она отдаст деньги, а он не выстрелит в нее.
– Ты не можешь знать этого наверняка.
– Что я знаю точно, так это то, что, если я войду туда и спугну его, скорее всего, кто-нибудь пострадает.
Внутри станции женщина перекладывает через прилавок наличные и пачки сигарет. Она плачет и дрожит. Грабитель запихивает всю добычу в карманы своих спортивных штанов и толстовки с капюшоном.
– О, это ужасно.
– Видишь, он уходит без единого выстрела.
– Бедная женщина. Она может потерять работу. Интересно, есть ли у нее медицинская страховка? Ведь после такого наверняка будет посттравматическое стрессовое расстройство, верно?
